Текст книги "Страна моего детства (СИ)"

Автор книги: Михаил Строганов

Осени тающий взгляд…

Отчего золотой осенью листья опадают поутру? Не ясным днем, не теплым вечером, не студёной ночью? Листья осыпаются утром, принимая судьбу с ясной покорностью, покидая мир с тихим смирением. Кто знает, может они, перед своим концом, всеми силами дожидались рассвета, чтобы своим присутствием в последний раз почтить восходящее над миром Солнце…

В детстве я любил играть с опавшими листьями, собирать их в букеты, утешать, обещая, что новой весной они родятся на свет заново. Листья молчали, безропотно крошась в неловких пальцах, не желая меня обманывать: ничто не повторится, ничто не будет по прежнему… Потому что всё в жизни проходит, истаивает, истлевает. Навсегда… Но дети не знают и не понимают такого слова: «Навсегда…»

Каждый год листва казалась прежней, она всё так же появлялась на свет, набиралась сил, желтела, жухла и осыпалась…

Каждую золотую осень я встречал как праздник: погожими днями носился во дворах, загребая листву в охапку, обнимался с ней, то ли здороваясь, то ли прощаясь, пока одним погожим днем вдруг не осознал: эти листья уже не те, что были раньше… Что и они покидают этот мир навсегда и никогда не вернутся… Так осенние листья открыли и объяснили мимолётную хрупкость жизни, скоротечность некончающегося времени…

Мои товарищи и друзья, про кого говорят «не разлей вода», выслушали моё открытие с откровенным безразличием и чуть не подняли насмех: «Нашёлся о чем сожалеть! Листья… да кому они только нужны! От них одна грязь! Вот конфеты быстро кончаются, это, действительно, горе!»

Они беззлобно повалили меня на землю, с головой нагребя целую гору опавших листьев, а потом еще долго поджидали на улице с полыхающими прощальными красками букетами листьев…

Так в мою жизнь ворвалось второе откровение: твои друзья и даже близкие могут быть безучастными к тому, что происходит в твоей душе? и твоя боль легко и надолго превращается в объект общих насмешек. Что, по сути, человек находится наедине с самим собой… И с Богом…

С тех пор дни золотой осени для меня особенные, и чувства наполняющие мою душу невыразимы в словах…

Город, улицы, дворы превращаются для меня в бесконечный и безбрежный золотой собор, каждое событие в котором исполнено тайного смысла, каждое слово в котором вырастает до пророчества, каждое совпадение обретает форму знамения… Свет, пробивающийся сквозь редеющие ветви деревьев, заполняет меня благодатью и в такие мгновения мне чудится, что с небес на меня смотрят Ангелы…

И вот я иду по миру, как апостол и пророк, пронося в своём сердце святые истины… Я улыбаюсь людям, улыбаюсь городу, улыбаюсь падающим под ноги листьям. Под ногами – прозрачная река жизни, над головой – непостижимая ясность бытия…

Всё кружатся, кружатся и кружатся надо мной исчезающие навсегда листья, а в голове звучат когда-то услышанные и забытые, но неожиданно вернувшиеся из вечности строки:

 
Дни о лете уж скоро забудут
И стрелой в никуда улетят.
То что было когда-то, и будет —
Только Осени тающий взгляд…
 

Мой ангел

Вот как бывает: ты рождаешься на свет, делаешь свои первые шаги, узнаешь дорогие лица, начинаешь понимать первые слова. Весь мир перед тобой открыт как на ладони. Всё в нем ясно и понятно, ко всему можно подойти и почти до всего дотянуться руками.

Темнота тебя еще не страшит, под кроватью не мерещится бука, и, просыпаясь среди ночи, ты всё еще улыбаешься. Тебе ведомы только радость и счастье, а если ты и плачешь, то потому что тебе плачется.

Только много лет спустя ты понемногу начинаешь осознавать, что этот старый-старый мир существовал задолго до твоего рождения. И задолго до тебя род людской во многое поверил и во многом разуверился, и снова поверит, и снова разуверится. И так без конца, поколение за поколением, пока останется во вселенной хотя бы один человек. А пока тебе кажется, что мир вращается вокруг тебя, и сам этот мир не больше того, что способен окинуть взглядом.

Тайны, открытия и откровения не за горами, они поджидают совсем рядом и застают тебя врасплох, даже если ты о них ничего не знаешь.

Для меня, едва научившегося понимать буквы, источником небывалых тайн стала старая, растрепанная книжка «Избранные жития святых» за июнь, изданная в непостижимом для ума 1906 году.

Я не представляю, как она попала в мои руки. Наверняка по недогляду или промыслу: такие книжки детям для забавы не дают, да и какой интерес она могла вызвать у человечка, еще не осилившего Азбуку и даже не выучившего свою фамилию?

Вместо обложки – две затертые картонки, на которых еле просматривались непривычные «древние» буквы. Пожелтевшие страницы были измочалены по всем краям, и многие из них пребывали в случайном порядке. От книги шел еле различимый запах вечности, наверняка от оставленных на листах жирных восковых капель. Но главное – в Житиях сохранились иллюстрации, которые предваряли каждую главу.

Среди них был рисунок Ангела, явившегося поддержать подвижника в пустыне. Ангел летел по небу на двух прекрасных крыльях, озаряя пустынника светом надежды и указывая ему путь к спасению.

Впечатления от увиденного было столь велико и неизгладимо, что той же ночью мне самому приснился белокрылый Ангел, с которым мы вместе летали над облаками и разговаривали о том, что не может вместить в себя ум человеческий.

С тех пор я верю, что Ангелы существуют. Потому что я знаю одного из них. Наверняка… Он никогда не оставлял меня с тех самых безмятежных дней детства, когда и произошла наша встреча, незримо присутствуя в каждом значимом, важном, ключевом событии моей жизни.

Мой Ангел всегда со мной. И я знаю, что он всегда готов защитить, посоветовать, а если потребуется, то и удержать. Хранить и спасать – его призвание и работа.

Иногда, среди будничной суеты он вдруг дает о себе знать, и ты чувствуешь, осязаешь, практически видишь его в самых обычных и неприметных вещах, точно так же, как собственное отражение в магазинных витринах. И тогда невольно приходят на ум наивные строчки детских стихов:

 
Кто ты, ангел – голубок?
Ветерок душистый?
Тихой звездочки цветок,
Или снег пушистый?…
 
 
Потемнела, смолкла жизнь,
Отлегли заботы…
Милый ангел, покажись!
Ангел – где ты? Кто ты?..
 

В такие мгновения ты и без слов понимаешь, как всё-таки прекрасно жить, ежеминутно ощущая раскинутые белоснежные ангельские крылья за своими плечами.

Потоп

Природа всякий раз удивляет, застигает врасплох, ошарашивает, никогда не спрашивая нашего мнения, не выгадывая времени, не раздумывая и не церемонясь. То заливает ливнями, то засыпает снегопадами, то кружит и ведет по льду… И всякий раз род человеческий покорно принимает ее капризы, сбивает спесь, смиряет гордость. Так было, и так будет…

Кружатся, кружатся, кружатся времена года как старая патефонная пластинка, в которой ни музыки, ни слов уже толком и не различишь: так примелькалось, наскучило, приелось. Текут дни нашей жизни, как песок сквозь пальцы, уходят в вечность, как вода сквозь сито.

Но в детстве… Над памятью нашего детства время не властно… Оттого мы так охотно возвращаемся «туда где забыли, туда, где любили, туда, где не ждали, туда, никуда, никуда…»

Каждую весну и каждую осень наш тихий двор погружался в мутные потоки, хлынувшие на землю с измученных межсезоньем небес. Продолжавшийся свои сорок дней дворовый потоп никого не оставлял равнодушным в разбухшем и протекающем по швам ковчеге старой «хрущевки».

Лужи, лужи, лужи… Все выбоины, канавы, тропинки двора заполонили лужи, которые тут же превращались в полновесные реки и моря. Так, что, едва выйдя на крыльцо, сразу оказываешься посреди водной глади.

В те годы о «ливневках» и не мечтали, а к бытовым неурядицам относились с пониманием: были бы положены доски – вот тебе и готова дорога.

По ним, старым, замшелым или даже свежеструганным, как по волшебному мосту, пробирались люди по большим и малым хлопотам, спешили по делам или устремлялись на встречу судьбе.

То-то наступала пора сетований у бабушек и дедушек, в пух и прах поочередно костерящих местный ЖЭК и небесную канцелярию да поминающих свой ревматизм! То-то прибавлялось забот и хлопот взрослым, что обычный поход в булочную разрастался чуть не до бытовой драмы! То-то наступало веселье детям, открывался простор для полета фантазии, разворачивалось место для игр и шалостей!

Только дети, наперстники завтрашнего дня, всей душой ожидали наступления потопа и от всей души радовались ему. Только дети, целые и невредимые, скользили по мутным водам, не боясь промокнуть и слечь от простуды. Только дети, чистые сердцем, торжествовали при виде первозданного разгула стихии и наследовали землю после окончания потопа.

Вот он – мой двор… Такой привычный, знакомый, родной… Уже излазанный вдоль и поперек, который вдруг открывается непривычно необжитой и неприрученной стороной.

Тогда впервые в жизни я осознал, что нежданные события могут обрушиться и потрепать, размочалить, как ледяной дождь ветки деревьев. Но я ничего не боюсь. Нет ни сомнения, ни страха. Вся вселенная лежит у ног.

Вот, врываешься в неведомый мир ледяных вод в новеньких резиновых сапогах и все равно начерпываешь воды через голенища. Очень скоро ноги начинает ломить, и зарекаюсь опускать в воду руки, потому что нестерпимо мерзнут пальцы, но все равно до покраснения и посинения кожи шарю ладонями в беспредельных потоках. Придумываю события и сочиняю легенды для каждой проплывающей мимо ветки, для каждого случайно выхваченного взглядом осколка стекла…

Так закаляю характер и считаю настоящим подвигом, когда через весь двор удается добраться до затопленной песочницы и забраться на возвышающийся над водами пестрый купол мухомора. И часами, часами, часами следую за странствующим по волнам корабликом, сделанным из спичечного коробка и тетрадного листа.

Потом… потом ко мне присоединяются припозднившиеся друзья, а после и те, кому удалось выреветь у родителей разрешение «погулять по лужам».

И вот тогда, с воодушевлением и полной самоотдачей, дни напролет мы погружались в пучины вод, радуясь и торжествуя приходу великой воды.

Боже, как же мы грезили морями и океанами, попеременно становясь пиратами и первооткрывателями, подражая Джону Сильверу и Христофору Колумбу. О, как же мы были благородны, честны, самопожертвенны и в то же время коварны, хитры и изворотливы! Бури чувств бушевали в наших сердцах, жгучая смесь полыхала в умах, которая от ледяной воды только сильнее разгоралась!

Азарт и тайна – две главные стихии нашего детства. Помноженные на воображение, они переворачивали мир так, что в самых нелепых словах и обещаниях нам чудилась великая тайна, которую мы обязаны хранить всю свою жизнь.

Жизнь меняла прежний распорядок и становилась волнующе неудобной и даже опасной: едва узнавшие о жизни и смерти, мы наперебой рассуждали, можно ли на самом деле захлебнуться утонуть в нашем дворе.

Каждый из нас был верен своей фантазии, наивной и нелепой, которую пробуждали обычные лужи. Пусть они и были больше, чем наш двор, пусть они и были глубже, чем по щиколотку.

Время унесло и прежние воды, и прежние лица… Мир изменился, стал непохожим, другим… Странно ходить по знакомым местам и вместо близких видеть тени, вместо дорогих голосов слышать лишь отголоски эха…

Мы были детьми не лучше и не хуже предшествующих нам поколений или пришедших на смену. Но мы были особенными, как бывают особенными цветы на Купальскую ночь.

И когда сегодня меня с головой накрывает волнами событий так, что утлый ковчег жизни трещит по швам и дает течь, я верю и знаю: «Потоп скоро пройдет, и нас встретит новый, прекрасный, обновленный мир».

И тогда я повторяю героические строки, которые долгие годы моего детства были сродни молитве:

 
Глубины стонут. В путь, друзья,
Еще не поздно новый мир искать.
Садитесь и отталкивайтесь смело
От волн бушующих; цель – на закат
И далее, туда, где тонут звёзды
На западе, покуда не умру…
Уходит многое, но многое пребудет;
Хоть нет у нас той силы, что играла
В былые дни и небом и землею,
Собой остались мы; сердца героев
Изношенны годами и судьбой,
Но воля непреклонно нас зовет
Бороться и искать, найти и не сдаваться.