Текст книги "Страсти по власти: от Ленина до Путина"

Автор книги: Михаил Пазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Но Сталин не поощрял личной дружбы между своими соратниками и понял опасность их союза в 1949 году. Именно тогда он перевел Хрущева с Украины на должность первого секретаря Московского обкома партии для уравновешивания сил. «Сталин… быстро увидел, что мой приезд в Москву противоречил предложениям Берии и Маленкова. У меня сложилось тогда впечатление, что Сталин, вызывая меня в Москву, хотел как-то повлиять на расстановку сил в столице и понизить роль Берии и Маленкова…», – вспоминал Хрущев. В итоге Хрущев получил не только пост первого секретаря Московского обкома, но и пост секретаря ЦК ВКП(б), что сделало его лицом, почти равным с Маленковым по влиянию.

В свою очередь Хрущев, уже занимавший пост лидера московских коммунистов в 1934–1938-х годах, уже тогда сблизился с Булганиным, который с 1931 года возглавлял Московский исполком. В 1948 году Булганин стал членом Политбюро, а в 1947 году – министром Вооруженных сил СССР (сразу после Сталина). Назначение чисто гражданского лица, никогда не командовавшего даже взводом, было связано со стремлением Сталина установить контроль над армией и защитить ее от поползновений не в меру ретивых военачальников, страдающих комплексом Бонапарта и выдвинувшихся во время войны. Тогда это был не слишком влиятельный пост, так как Сталин в 1950 году разделил это мощное силовое ведомство на два – Вооруженных сил и Военно-Морского флота. Флотом стал командовать адмирал Юмашев, а армией – маршал Василевский. Маршала Булганина сместили с должности военного руководителя, но оставили членом Политбюро, за что он был очень обижен на Сталина. В заговоре против Сталина он играл пассивную роль, но во всем поддерживал других «товарищей».

Отстранение Сталина от власти

В том же 1950 году по предложению Сталина была произведена реорганизация Совета Министров СССР. Помимо Президиума Совмина, было создано еще узкое Бюро Президиума, в которое вошел Сталин как Председатель Совета Министров, Булганин как его первый заместитель и просто заместители – Берия, Каганович, Микоян, Маленков и Молотов. Тогда решили, что председательствовать на заседаниях в случаях отсутствия товарища Сталина будут поочередно Булганин, Берия и Маленков. Им же предоставлялась возможность издавать указы от имени Сталина! По мнению историка Ю. Жукова, это значит, что Сталина уже в 1950 году фактически (но не юридически) отстранили от власти! В первую голову это было связано с утратой его работоспособности и болезнью.

Так вот почему Маленков тайно составлял списки нового правительства в том же 1950 году! Косвенным доказательством отстранения Вождя от власти является прекращение выпуска собрания его трудов. Последний, 13-й том вышел в 1951 году, и последующие не печатались, хотя материала было более чем достаточно. Та же история произошла и с перепиской Сталина с Черчиллем и Рузвельтом в годы войны. В 1951 году неведомо кем уже набранный сборник было решено не издавать. Еще один аргумент в пользу этого: в 1949 году началось строительство МГУ. Центральный, самый высокий корпус должна была венчать огромная статуя Сталина. Но уже в 1951 году на место статуи поставили шпиль. Сталинское окружение нарочито демонстрировало свою независимость: даже на трибуне Мавзолея во время парадов и демонстраций оно стало группироваться подальше от Вождя.

В то же время Маленков умел мелко льстить Вождю, чтобы утешить старика. Так, к его 70-летию по распоряжению Маленкова был издан сборник юношеских стихов Сталина с переводом на русский язык. В начале 1950-х годов был снят фильм «Сталинградская битва», в котором Маленков, якобы приехавший на фронт, выступая перед бойцами, произносит хвалебную речь о Сталине.

Кстати, о праздновании 70-летия товарища Сталина в декабре 1949 года. Политбюро подсуетилось и намеревалось учредить «Орден Сталина», а также отчеканить медаль «В ознаменование 70-летия И. В. Сталина» тиражом в один миллион экземпляров. А еще – учредить международные Сталинские премии «За укрепление мира между народами». Прочитав проекты указов, он одобрил лишь премии, заявив, что подобные ордена и медали учреждаются лишь после смерти. Вообще, что касается наград, Сталин был скромным человеком. Как-то раз зашла речь о награждении его каким-то орденом. Иосиф Виссарионович высказался по этому поводу приблизительно так: «Награды нужно давать лицам, заслужившим их, но неизвестным народу, чтобы все о них знали. А меня и так все знают». Перед войной у него была золотая звезда Героя Социалистического Труда (с вручением ордена Ленина) в 1939 году, 2 ордена Боевого Красного Знамени (1919 и 1939) и медаль «XX лет РККА» (1938). За годы войны иконостас Сталина пополнился орденом Победы за № 3 (1944), орденом Суворова I степени (1943) и еще одним орденом Красного Знамени (1944). Были и медали: «За оборону Москвы», «За победу над Германией» и «За победу над Японией». И все.

В 1943 году, после победы под Сталинградом, Вождь принял звание маршала, а в 1945 году группа генералов и маршалов обратилась к Молотову и Маленкову с предложением отметить вклад Сталина в Победу званием Героя Советского Союза. Те, ничего не говоря Сталину, опубликовали 26 июня 1945 года указ о награждении его Героем (с вручением ордена Ленина) и вторым орденом Победы, а также о присвоении звания Генералиссимуса (позже он очень сожалел, что принял это звание: вождь мирового коммунистического движения, и вдруг – Генералиссимус!). Утром, 27 июня, Сталин, как обычно, развернул «Правду» и пришел в ярость. Он же предупреждал их, чтобы никаких цацек! Холуи и прихлебатели! Приехав в Кремль, он устроил им жесточайший разнос. «Выкручивайтесь, как хотите, но ордена я не приму!» С тех пор награды Сталина стали рисовать только на портретах, а в реальности они лежали в наградном отделе Верховного Совета. Помня об этом, в честь 70-летия сподвижники наградили Сталина только очередным орденом Ленина, но его он тоже не носил. Только в 1950 году, когда Вождь сам заговорил о своих наградах, Председатель Президиума ВС СССР Шверник вручил ему сразу три ордена и золотую звезду Героя.

Итак, воспользовавшись болезнью Сталина, Берия, Маленков и Булганин начали вершить судьбу страны сами, но от имени Сталина. На XX съезде партии Хрущев проговорился: «В последнее время товарищ Сталин бумаг не читал, людей не принимал, потому что здоровье у него было слабое». Ему вторит Каганович: «Товарищ Сталин в последнее время не мог так активно работать и участвовать в работе Политбюро». Ворошилов: «Сталин в результате напряженной работы за последние годы стал прихварывать». Микоян: «Сталин в последние два года перестал интересоваться» делами Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Итак, четыре человека, ближайшие соратники Вождя, прямо подтвердили (или проговорились), что он отошел от дел приблизительно за два года до смерти. Об этом же свидетельствуют и отпуска Сталина: в 1949 году – 3 месяца, в 1950-м – 4 месяца, а в 1951 году – вообще полгода! А большую часть 1952 года он провел на даче! Журнал посетителей кремлевского кабинета Сталина, который скрупулезно вел верный Поскребышев, свидетельствует, что спад работоспособности Сталина начался в феврале 1950 года. Именно 16 февраля 1950 года и появился документ, позволяющий Берии, Булганину и Маленкову подписываться за Сталина. А 4 марта 1950 года Маленков уже тайком составлял списки нового правительства СССР! Оперативно, ничего не скажешь…

Грызня за лидерство

Итак, в 1950 году сформировалась четверка лидеров, которая и определяла ход дальнейших событий в стране. В этой четверке дряхлеющий Сталин играл роль верховного арбитра в соперничестве двух блоков: Берия – Маленков и Булганин – Хрущев. Хотя Хрущев и не входил в Бюро Президиума Совмина, как Маленков, Берия и Булганин, он, как и остальные, был членом Политбюро.

С тех пор как в 1938 году Берию перевели из Грузии в Москву на должность заместителя Ежова (кстати, по рекомендации Маленкова), он перетащил за собой своих друзей – Меркулова, Гоглидзе, Деканозова, Цанаву, братьев Кобуловых и других – и расставил их на ведущих постах госбезопасности. Сталина это временно устраивало: надо было руками людей Берии ликвидировать команду Ежова. Когда дело было сделано, Сталин, опасаясь концентрации слишком большой власти в руках Берии, в 1940 году разделил НКВД на два ведомства – внутренних дел и государственной безопасности. Но в 1941 году они опять слились в одно – военная обстановка требовала. Однако в 1943 году произошло новое разделение НКВД, уже на три части – НКВД, НКГБ и СМЕРШ. НКГБ опять, как и в 1940 году, возглавил друг Берии Всеволод Меркулов. Начальником СМЕРША, то есть контрразведки, был назначен Абакумов, подчинявшийся лично Сталину и больше никому. НКВД по-прежнему оставалось за Берией. В 1946 году в связи с окончанием войны было принято решение объединить СМЕРШ и НКГБ. Новая структура стала называться МГБ, и возглавил ее уже знакомый нам Абакумов. В 1945 году Берия был снят с поста начальника НКВД и возглавил Атомный проект, а также стал членом Политбюро. Вместо Берии шефом НКВД-МВД был назначен Круглов. По мнению Сталина, это лишило его прямого выхода на силовые структуры, однако клан Берии в МГБ и МВД сохранил свое влияние.

Берии и Маленкову в борьбе за власть в Совете министров и ЦК было исключительно важно получить легальный контроль над МГБ и иметь на этом посту своего человека. Абакумов, как мы уже говорили, не подчинялся никому, кроме Сталина. Из-за интриги Рюмина, написавшего донос на Абакумова со слов Маленкова, Абакумов был арестован в 1951 году, а вместо него назначен человек Маленкова – Семен Игнатьев. Берия был против этого и прочил на пост министра МГБ своего кавказского друга Гоглидзе. Но Берии с трудом удалось назначить его замом Игнатьева.

Все эти реорганизации, затеянные Сталиным, не дали Берии и Маленкову никаких преимуществ в борьбе за власть в МГБ. Счет был 1:1. Сталин все это прекрасно понимал и назначил на пост заместителя Игнатьева по кадрам ставленника Хрущева – Епишева. Для равновесия, так сказать, чтобы ни один из них не набрал силу. Так Хрущев стал создавать свой клан в МГБ; Епишев в 1952 году добился назначения еще одним заместителем Игнатьева Василия Рясного, бывшего министра МВД Украины.

Дружба Берии и Маленкова была мнимой; они постоянно грызлись между собой за власть и каждый пытался утопить другого. Пытаясь дискредитировать Берию, Маленков, по версии историка Ю. Жукова, инициировал так называемое «мингрельское дело» 1951–1952 года. «Козел» прыгнул! Начавшись как чисто уголовное, это дело усилиями Маленкова превратилось в политическое. Толчком послужила информация о многочисленных фактах коррупции и злоупотреблений, в которых были замечены высшие руководители Грузии. Поскольку обвиняемые были по национальности мингрелами, то дело и получило название мингрельского. Взяточничество в высших эшелонах власти Грузии действительно было (а где его не было?). Дело в другом: взяточников, как оказалось, покрывали «мингрельские националисты», а именно второй секретарь компартии Грузии Барамия, министр юстиции Рапава, прокурор Грузии Шония и другие. В марте 1952 года появилось даже Постановление Политбюро «О взяточничестве в компартии Грузии», а всего несколько месяцев спустя «группе Барамия» уже инкриминировалось стремление ликвидировать Советскую власть в Грузии и разделить ее на ряд княжеств! Даже так! Еще им, как и полагается, инкриминировали шпионаж. По этому делу было арестовано 37 человек. Но дело не в этом. Дело в том, что Барамия был другом Берии, и оба они были по национальности… мингрелами! Таким образом, Сталин якобы подкапывал под Берию и дал указание министру МГБ Игнатьеву: «Ищите большого мингрела!» Если учесть, что Сталина, как мы уже выяснили выше, в эти годы фактически отстранили от власти, а Игнатьев был человеком Маленкова, то эту фразу следует вложить в уста последнего. Тогда все становится на свои места. Для Берии это был удар ниже пояса. Теперь счет в его смертельной игре с Маленковым стал уже не в пользу Лаврентия Павловича. Ему нечем было ответить.

Чтобы закрепить свой успех, Маленков провел через Политбюро решение о создании войсковых частей для Главного управления специальной службы при ЦК (это управление занималось спецсвязью между ЦК и низовыми партийными организациями). Численность этих войск неизвестна; однако просматривается тенденция: сначала – «партийные» тюрьмы, а затем и «партийные» войска! Круто брал Георгий Максимилианович, ох, как круто!

Еще раз о своем преемнике Сталин заговорил незадолго до своей кончины. В воспоминаниях Хрущева это звучит так. Сталин как будто спрашивал: «Кого после меня назначим Председателем Совета Министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно кого-нибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет ходить только на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, уже постарел, не потянет. Ворошилова? Нет, стар и по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается только Булганин.

Естественно, никто не вмешивался в его размышления вслух». Правда это или нет, но Булганин и так состоял в заговоре, вот почему они и не вмешивались – их это устраивало.

А вот то, что Маленков, по словам Сталина, умеет ходить только на чужом поводке, известно только со слов Хрущева. Хрущев рассказывал, что за тщеславным, но безвольным Маленковым всегда стоял Берия. Из нашего расследования этого не видно. Маленков был вполне самостоятельной фигурой, фактически заместителем Сталина по партии, и обладал такой властью, что поводок оборвался бы, буде кто возжелал бы его поводить. Он не побоялся ни Кузнецова, подведя его под «вышку», ни Берии, подставив его с «мингрельским» делом, хотя и дружил с ним. Да и дальнейшие события показали, на что он способен. Одним словом, «кот, который гуляет сам по себе».

По воспоминаниям Ивана Бенедиктова, министра сельского хозяйства, «Сталин в конце 1952 года подобрал себе достойного, с его точки зрения, преемника на должность Председателя Совета Министров СССР. Я имею в виду Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, в тот период сравнительно молодого первого секретаря ЦК компартии Белоруссии, который во время войны возглавлял штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандующего».

Значит, Булганин в качестве преемника чем-то не устроил Сталина, и тот решил поменять его на Пономаренко.

Вы знаете, что мне это напоминает? А напоминает мне все это сюжет из фильма, который мы привели в начале главы: Сталин провоцировал своих «соратников», заставив каждого их них думать, что именно его он назначит своим преемником. А они вертелись, как вьюны на сковородке, пытаясь доказать Вождю свою преданность!

Документ о назначении Пономаренко Председателем Совета Министров был завизирован в феврале 1953 года членами Президиума ЦК Молотовым, Мехлисом, Багировым, Шепиловым; осталось формально утвердить его на Верховном Совете СССР, но смерть Сталина помешала этому. По словам Бенедиктова, очень противился такому назначению Маленков (еще бы, ведь он уже считал это пост своим!).

Вот вам и еще одна загадка: выходит, что Сталин собрался сложить с себя полномочия премьер-министра примерно в марте 1953 года ! Очень интересно. Весь ход событий после XIX съезда подтверждает это. Забегая вперед, скажем, что Хрущев, став Первым секретарем ЦК, убрал Пономаренко подальше от Кремля (хорошо, хоть не убил, как Берию). Сначала он назначил его первым секретарем Казахстана, потом – послом сначала в Польшу (вместо оскандалившегося Попова), а затем – вообще в Индию и Нидерланды. В практике тех лет назначение послом в какую-то Тмутаракань считалось почетной ссылкой.

XIX съезд Две ошибки Сталина

Вот такой раздрай между соратниками Вождя существовал по состоянию дел на март 1953 года. Сталин очень опасался организованного заговора против себя, а затеяли его личности, всегда соперничавшие между собой, но для достижения цели объединившие свои усилия. Катализатором этого стал XIX съезд партии.

Из советской историографии этот съезд был вычеркнут, как будто его и не было вовсе. Почему? Давайте разберемся.

XIX съезд ВКП(б) проходил с 5 по 14 октября 1952 года. Предыстория его такова. Предыдущий, XVIII, съезд партии созывался в 1939 году. По уставу ВКП(б) съезды должны были собираться раз в четыре года, но помешала война. Текущие вопросы партийной жизни между съездами решало Политбюро. После того как в 1941 году Сталин стал Председателем Совнаркома, Политбюро стало собираться все реже и реже. Раньше было так: важные для страны вопросы сначала обсуждались на ПБ, а затем передавались в СНК. Теперь же Сталин руководил страной напрямую, хотя люди, входившие в Совнарком и Государственный Комитет Обороны (ГКО) в большинстве своем были теми же членами Политбюро. Так было удобнее; это позволяло оперативно решать насущные вопросы. Роль партии была значительно снижена.

После войны эта практика продолжилась; Политбюро собиралось нерегулярно, ЦК партии Сталин созывал все реже и реже; Иосиф Виссарионович в основном выполнял работу премьер-министра, а не члена Политбюро.

Попутно развенчаем устоявшийся миф о том, что Иосиф Виссарионович до самой смерти был Генеральным секретарем партии. Да, с 1922 года он был Генеральным секретарем, но в 1934 году на XVII съезде партии эту должность упразднили. После этого Сталин стал подписывать документы просто как «секретарь ЦК», хотя все в мире знали, что он является лидером СССР. XVIII съезд 1939 года подтвердил избрание равноправных секретарей ЦК (в разное время их было по несколько человек), но он часто вел заседания Секретариата ЦК). Должность Генерального секретаря возродили только на XXIII съезде КПСС в 1966 году специально для Л. И. Брежнева.

Итак, после окончания войны никаких партийных съездов не было, более того, они даже не намечались до 1952 года. Почему? Да просто не было такой потребности: страной с 1941 года управлял Совнарком (с 1946 года – Совет министров), во главе которого стоял Сталин и одновременно секретарь ЦК. Причиной созыва съезда стала необходимость обновления партийного руководства и избрания нового состава ЦК. Со времени XVIII съезда прошел целый исторический период. Война, послевоенное восстановление народного хозяйства, новая международная политика существенно изменили характер партийного и государственного руководства.

После войны Сталин стал придавать все большее значение вопросам экономики страны. В 1952 году он написал работу «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой ратовал за хозрасчет и более взвешенную ценовую политику. Некоторые исследователи говорят, что в этом труде Сталин ратовал за установление рыночных отношений в экономике социализма! Даже так!

Если Сталину тогда удалось бы провести экономическую реформу с отстранением КПСС от власти, то не было бы ни «перестройки», ни дикого капитализма, ни грабительской приватизации, ни капитуляции перед Западом, ни развала Советского Союза – в общем, ничего того, что принесло сколько бед нашей Родине.

Известно его высказывание на встрече с лидером венгерских коммунистов М. Ракоши: «Товарищи забывают, что коммунистическая партия, какой бы она ни была популярной, является лишь маленькой частицей народа. Подавляющее большинство населения, народ, считают своим представительным органом правительство , поскольку оно избрано депутатами, за которых проголосовал народ». Это недвусмысленное высказывание Сталина о том, что надо делать ставку на правительство, а не партию, говорило само за себя.

Сталин давно понял, что командно-административные меры по управлению страной при помощи партии хороши только в кризисных ситуациях, например во время Гражданской и Великой Отечественной войн. Коммунисты и комсомольцы тогда сыграли выдающуюся роль в битвах с белогвардейцами, интервентами и гитлеровцами; высказывание беспартийных, уходящих в бой, «Прошу считать меня коммунистом!» было не пустым звуком. Во время индустриализации и коллективизации, грандиозных строек первых пятилеток именно коммунисты играли ведущую роль в осуществлении этих великих планов. Партия тогда на самом деле была впереди. Однако в мирное время такой принцип управления страной уже не годился.

Поэтому Сталин решил отстранить партию от власти, оставив за ней лишь идеологические и кадровые внутрипартийные вопросы. Кроме того, он попытался осуществить широкомасштабные экономические реформы в стране.

В своей короткой речи на съезде он подчеркнул: «Стране и партии нужны проверенные, преданные нашей идее и нашему делу люди, патриоты и профессионалы. А не те, кто с помощью членства в партии заботится о своей карьере…» Тогда же Сталин высказался против огульного роста численности партии. Также на съезде он много внимания уделил вопросам укрепления дисциплины в партии.

Собственно говоря, заявление о разделении партии и государства в ближайшие 10–15 лет прозвучало еще в 1939 году на XVIII съезде ВКП(б) в докладе Жданова. Что для этого нужно было сделать? Ликвидировать производственно-отраслевые отделы ЦК (временно оставив только два – сельского хозяйства и народного образования) и сосредоточиться на двух аспектах работы – кадровом и пропагандистском. Отменить деление вступающих в партию по классовому признаку, уравняв в правах рабочих, крестьян и служащих. Была отменена кооптация в партийные секретари и периодические чистки партии. И наконец, небольшое, но важное нововведение: от вступавших в партию теперь требовалось не знание назубок Устава партии, а лишь его признание. Таким образом, благодаря решениям XVIII съезда партия перестала быть тем, чем она была в годы революции и Гражданской войны, – революционной партией пролетариата – и превратилась в партию власти для ее кадрового и идеологического обеспечения. Потом, как известно, началась Великая Отечественная война. Было не до партии, и так забот хватало. Однако после войны преобразования продолжились. В 1946 году были упразднены остававшиеся после XVIII съезда сельскохозяйственные и транспортные отраслевые отделы ЦК. В 1947 году последовала новая атака на ВКП(б): резко уменьшилось количество партийных секретарей на предприятиях и стройках. Таким образом, советскую промышленность начали выводить из-под партийного руководства. В том же 1947 году упразднили уполномоченных Комитета партийного контроля в областях, краях и республиках. При внешнем сохранении партийной риторики власть ВКП(б) в обществе приобретала все более виртуальный характер. Судя по тому, что Сталин на XIX съезде попросил освободить его от руководства партией (о чем скажем ниже), стало ясно, что будущее место ВКП(б) в обществе будет более чем скромным.

Если говорить кратко, Сталин задумал перевести партию в разряд обслуживающих государство общественных организаций. То есть сделать ее примерно тем, чем при царе была церковь. Священнослужители всех уровней в практической деятельности погоды не делали, занимались только духовным воспитанием молодежи и христианским наставлением взрослого поколения. Невозможно себе представить священника в роли чиновника, курирующего какую-нибудь отрасль царской промышленности, или монаха в роли губернатора! По задумке Сталина партийным бюрократам станет невозможно руководить тем или иным сектором экономики СССР либо, например, областью. Не их это дело! Они должны будут заниматься только марксистко-ленинским воспитанием советского человека.

Как известно, Сталин был теоретиком; сам писал свои труды, анализировал происходящее и делал далеко идущие выводы. Остальным членам Политбюро это было просто не под силу. Они не понимали Сталина!

Естественно, решение Сталина отстранить партию от власти повергло партийных бюрократов в шок. Для этого он и собрал XIX съезд. Историки пишут, что решение Сталина было неожиданным для партийного аппарата. Вождь принял это решение в июне 1952 года, а уже в августе был опубликован проект нового Устава ВКП(б), то есть Сталин созывал съезд именно для того, чтобы изменить статус партии и ее организационную структуру.

В первую очередь было изменено название партии: Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) стала называться Коммунистической партией Советского Союза. В чем было различие? До роспуска Коминтерна в 1943 году на титульном листе партбилета красовалась надпись: «ВКП(б) – секция Коммунистического Интернационала». Это означало, что Коммунистическая партия экстерриториальна и является только российской секцией всемирного Коминтерна. Новое название намертво привязывало партию к государству, партия становилась как бы структурным подразделением СССР.

Дальше – больше. По предложению Сталина прежнее Политбюро было упразднено и заменено Президиумом ЦК КПСС. Если раньше Политбюро решало вопросы, ни с кем не согласовывая их, то теперь Президиум обязан был согласовывать их с ЦК. Это означало, что партия лишается органа, непосредственно руководившего страной, и превращается в орган, который руководит только партией. В проекте нового Устава партии было так и записано: «…Предлагается преобразовать Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для руководства работой ЦК между пленумами. Такое преобразование целесообразно потому, что наименование “Президиум” более соответствует тем функциям, которые фактически исполняются Политбюро в настоящее время». То есть Сталин поставил партию перед уже свершившимся фактом: новый орган должен был руководить только партией, не вмешиваясь в деятельность Советской власти. Таким образом, властные полномочия у КПСС были отобраны.

Также Сталин подтвердил позиции XVII съезда 1934 года: никто из секретарей ЦК не должен был занимать руководящей должности типа генерального секретаря. Единоначалие – это хорошо; все подчиняются одному человеку, но единоначалие мешает дискуссиям, а это плохо. Обсуждать насущные вопросы жизни страны и партии нужно сообща, нельзя слушаться одного человека, который может ошибаться (как это позже произошло с Хрущевым). В споре, как известно, рождается истина.

Итак, XIX съезд состоялся. Как мы уже писали, отчетный доклад читал Маленков, а Хрущев зачитывал изменения в Уставе партии. Хрущев вспоминал: «Мы гадали, кому он может поручить сделать доклад? Думали, если он не возьмет доклад на себя, почувствовав, что слаб физически, и не сумеет простоять нужное время на трибуне, то, возможно, раздаст текст в письменном виде и не станет зачитывать». Так оно и произошло.

По этому поводу публицист А. Авторханов в своей книге «Технология власти» отмечает, что между Маленковым и Сталиным перед съездом происходила какая-то закулисная борьба, в которой Маленков осмелился открыто возражать Вождю и даже одержал на ним политическую победу. «Уже к смерти Сталина партия и ее аппарат фактически находились в руках Маленкова… В 1952 году на XIX съезде Маленков выступил с Политическим отчетом ЦК партии, который должен был, собственно говоря, делать сам Сталин. После этого всем стало ясно: либо Сталин ему бесконечно доверяет и готовит в его лице себе преемника, либо Маленков и для Сталина стал такой силой, с которой приходилось считаться. В свете последовавших после смерти Сталина событий я считаю правильным последнее предположение». Что на это сказать? Почему Сталин поручил Маленкову сделать доклад, мы уже выяснили, – по состоянию здоровья. Маленкова в качестве своего преемника он никогда не рассматривал. А вот то, что Маленков набрал такую силу, с которой сам Сталин был вынужден считаться, и доказало наше расследование. В этом даже такой ярый антисталинист, как Авторханов, прав.

Сам Сталин присутствовал только на первом заседании съезда, 5 октября, и последнем, 14 октября. Причем он сидел отдельно от всех членов Политбюро. И все эти деятели, сидевшие в Президиуме, наглядно демонстрировали свою «непохожесть» на Вождя: они были одеты в цивильные костюмы, и лишь один Сталин был в своем знаменитом полувоенном френче. В списке избираемых членов ЦК имя Сталина обозначили не по должности или значимости, а лишь по алфавиту под № 103. На съезде был избран Центральный Комитет партии в составе 125 членов и 110 кандидатов в члены ЦК. Все прошло как обычно: в члены ЦК были избраны рабочие, колхозники, представители интеллигенции, кто-то был избран персонально за былые заслуги. Сталин выступил с заключительной речью. Хрущев вспоминал, что, когда они вышли в кулуары, Сталин сказал: “Вот, посмотрите-ка, я еще смог!” Минут семь продержался на трибуне и счел это своей победой. И мы все сделали вывод, насколько он уже слаб физически, если для него оказалось невероятной трудностью произнести речь на семь минут. А он считал, что еще силен и вполне может работать».

Однако главной интригой был список Президиума ЦК. Его должен был избрать Пленум ЦК, состоявшийся на следующий день. Хрущев с Маленковым терялись в догадках – кто же в него войдет? Не были известны ни персональный состав Президиума, ни его численность. Старое Политбюро состояло из 12 членов и одного кандидата. А сейчас что будет? Кандидатуры, по сложившейся традиции, должен был готовить Маленков как заместитель Сталина по партии, но Вождь ему ничего такого не поручал! Как же так? Оказывается, Сталин сам составил список Президиума и зачитал его перед членами ЦК. Он назвал 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума. Старые партийцы были в прострации: они-то надеялись, что все останется по-прежнему, но Сталин назвал малоизвестных им людей! Хрущев начал подозревать Маленкова в том, что это он все-таки составил список, но тот поклялся всеми богами, что не делал этого. Тогда оба подумали на Берию, но тот сам набросился на Маленкова с упреками. Они считали, что Сталин знает деловые качества людей, вращающихся в их кругу, а об остальных имеет самое смутное понятие. Но они страшно ошибались: это были выдвиженцы Сталина, молодые, грамотные и целеустремленные люди, готовые заменить старую гвардию. Они составляли большинство в Президиуме.

Что это были за люди? В большинстве своем – молодые министры. Таким образом, Сталин хотел поставить в центр руководства страной Совет министров, поскольку эти люди подчинялись Председателю Совмина товарищу Сталину.

Еще одно новшество ввел Сталин: поскольку Президиум был слишком громоздок, для решения оперативных вопросов он предложил избрать Бюро Президиума (кстати, не предусмотренное новым Уставом партии) в составе 9 человек, персонально: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин и Булганин. Из этого Бюро уже после Пленума Сталин избрал «пятерку» для руководства партией: в нее вошли те же лица, исключая Ворошилова, Кагановича, Сабурова и Первухина. Как видим, Сталин все еще пребывал в плену иллюзий насчет своих старых соратников и оставил их в «пятерке» Бюро, которое, по сути, было тем же Политбюро. Ему бы окружить себя молодыми членами Президиума, а он выбрал старых. Сила инерции, не иначе… Хрущев вздохнул спокойно: «…Хорошо, что все хорошо кончается». Так стоила ли овчинка выделки? Более того, было принято решение, что председательствовать на заседаниях Президиума будут по очереди Маленков, Хрущев и Булганин, а секретариат ЦК будет ежедневно докладывать о важнейших вопросах Сталину, «а в случае его отсутствия – Маленкову». То есть повторилась та же история, что и с Президиумом Совета Министров – «в случае его отсутствия». Партийным бонзам оставалось только расписываться за Сталина.