Текст книги "Циолковский"
Автор книги: Михаил Арлазоров
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
25. Еще одно великолепное открытие
Внимание к исследованиям Циолковского бесспорно. Ученые интересовались его произведениями о ракетах, межпланетных сообщениях, аэродинамике. Попала в их поле зрения и брошюра «Сопротивление воздуха и скорый поезд».
Любопытна история этой брошюры. В 1926 году Циолковский предложил стартовое устройство, разделив работу взлета между двумя ракетами: космическая ракета должна быть поставлена на другую, «земную». Но... разгону «земной» ракеты (первой ступени, как сказали бы мы сегодня) мешает трение, «...Я знаю способы сводить трение почти к нулю, но об этом поговорим в другой книге...» – записал тогда ученый.
Этой другой книгой стало «Сопротивление воздуха и скорый поезд». За конкретным описанием необычного поезда возникла картина принципиально нового вида транспорта.
«Трение поезда, – писал Константин Эдуардович, – почти уничтожается избытком давления воздуха между полом вагона и плотно прилегающим к нему железнодорожным полотном. Необходима работа для накачивания воздуха, который непрерывно утекает по краям щели между вагоном и путем. Она невелика, между тем как подъемная сила поезда может быть громадной... Не нужно, конечно, колес и смазки. Тяга поддерживается задним давлением вырывающегося из отверстия вагона воздуха...»
Итак, двигатель двойной реакции. Реактивная сила, действующая по вертикали, избавляет от колес, поднимая вагон в воздух. Реакция же струи, вырывающейся из заднего отверстия, движет его вперед. Скромная задача облегчения взлета космического корабля явно перерастала в открытие нового вида транспорта, не знающего, что такое плохая дорога. Циолковский деловито отмечает, что его поезд сумеет «перескакивать через все реки, пропасти и горы любых размеров. Не нужно будет мостов, тоннелей, больших земляных и горных работ».
Перспективы донельзя заманчивы. Отсюда и желание проверить идею опытом. По заказу Циолковского (об этом рассказал А. Л. Чижевский) в железнодорожных мастерских Калуги изготовили небольшую модель воздушно-реактивного вагона. Увы, слабая компрессия помешала осуществить эксперимент.
Неужто неудачный опыт способен зачеркнуть большую мысль? Нет. Циолковский пишет статью о бесколесных вездеходах. Чижевский везет ее в Москву, в редакцию одного из научных журналов. Редакция журнала оказалась осторожной. И когда несколькими днями спустя редактор пригласил к себе Чижевского, его встретила группа оппонентов. С жаром доказывали они: не удастся обеспечить нужную компрессию, не найдется дорог, способных выдержать напор воздуха новых вездеходов. Но идея Циолковского все же получила развитие. В том же 1927 году, когда была опубликована брошюра «Сопротивление воздуха и скорый поезд», профессор В. И. Левков начал исследования различных схем вездеходов на воздушной подушке. В 1935 году он построил первый аппарат, испытанный над пашней, песком, снегом. С того же времени начали строиться опытные катера и аэросани на воздушной подушке.
Опыты Левкова были поставлены на широкую ногу. И (это выглядит символично) его первые летающие катера испытывались на Плещеевом озере, где некогда Петр I закладывал русский флот. Левков добился успеха. Достаточно сказать, что разработанную им машину в 1937 году пытались использовать для снятия со льдины Папанина и его товарищей. Катеру не повезло. Он ударился о ледяной торос и был отставлен от похода. Но все же сама попытка – факт, убедительно свидетельствующий о том, как много было сделано за десять лет после опубликования труда Циолковского. Интересен и другой факт – испытания в 1940 году летчиком И. И. Шелестом самолета с шасси на воздушной подушке. После окончания Великой Отечественной войны поиски продолжались. В 1954 году безвременно погибший Геннадий Туркин создал модель автомобиля, летавшего на высоте один сантиметр. Год спустя отличные результаты показал вездеход А. Мельникова, В. Меньшова, И. Скрипченко, испытанный в жестких условиях, над рыхлым снегом, грязью, кочками.
Сегодня транспорт на воздушной подушке – проблема, интересующая конструкторов всего мира. Вслед за Туркиным небольшой летающий автомобиль построили американцы. Спустя полвека после знаменитого перелета Луи Блерио (трудно удержаться, чтобы не провести эту параллель) машина англичанина Коккереля пересекла Ла-Манш.
Впрочем, и это еще лишь подступы к победе. Быть может, мы доживем и до того времени, когда автомобиль перестанет пожирать резину. А ведь трение резины о дорогу съедает (страшно подумать!) половину мирового производства каучука. Экономия каучука – неслыханная для транспорта победа. Но и она не исчерпывает перспективы великого открытия Циолковского.
Одно за другим в печати появляются сообщения, свидетельствующие о том, что постройка скорого поезда Циолковского вполне реальна. В разных журналах можно прочитать о проектах железных дорог, рассчитанных на скорость движения до 800 километров в час. Впрочем, строго говоря, такие дороги нельзя даже назвать железными. Нагрузка на рельсы окажется столь ничтожной, что для изготовления рельсов гораздо удобнее использовать не сталь, а пластмассу.
Сама природа построила для воздушных вездеходов сотни тысяч километров дороги – я имею в виду малые реки, непригодные для судоходства. И зимой и летом над ними помчатся автолеты – новое средство передвижения, которое, быть может, заменит и автомобили и речные корабли.
В наших газетах не раз появлялись репортажи с испытаний воздушных вездеходов. «Известия» рассказали о вездеходе А. А. Смолина, построенном на Горьковском автозаводе, «Комсомольская правда» – о машине кандидата технических наук В. Н. Кажохина.
Наша машина значительно проще, чем мотоцикл, – сказал корреспонденту В. Н. Кажохин. – В ней нет коробки скоростей, колес, амортизаторов. Основные части вездехода – рама, двигатель и вентилятор, . .
Такой вездеход можно погрузить в космическую ракету, как шлюпку на океанский лайнер. Одетые в скафандры (чтобы не отравиться воздухом чужой планеты), полетят в нем на разведку космонавты. Более величественного памятника идее Циолковского, пожалуй, и нарочно не выдумаешь.
Одним из величайших изобретений древности было колесо. Тысячелетия ушли на то, чтобы усовершенствовать его, превратить в рассчитанные, точно сбалансированные колеса велосипедов, автомобилей, поездов.
Настойчиво и упорно человеческая мысль билась над совершенствованием колеса, а Циолковский, отказавшись от проторенной веками дороги, выбрал свой путь, открывающий обширные перспективы!
26. Секреты мироздания
Обдумывая факты, с которыми вы познакомитесь, читая эту главу я долго искал для нее название. Уж больно близко соприкасаются идеи Циолковского с весьма смелыми гипотезами наших дней, хотя со дня смерти ученого прошло более четверти века. И это прежде всего объясняется тем что интерес Циолковского к познанию космоса был очень разносторонен. Отсюда буйная работа мысли, поиски фактов, гипотез...
С своей работе «Диалектика природы» Ф. Энгельс назвал гипотезу «формой развития естествознания». Эйнштейн считал, что «воображение важнее, чем знание». Менделеев в «Основах химии» писал, что гипотезы облегчают отыскание истины, как плуг земледельца облегчает выращивание полезных растений. Даже ложная гипотеза, говорил Тимирязев, не может считаться абсолютно бесполезной: ведь если ее опровергнуть, одним возможным объяснением останется меньше.
Мне показалось полезным напомнить об отношении великих ученых к гипотезам, так как речь пойдет сейчас прежде всего о разного рода предположениях и догадках.
Тайны бытия не давали Циолковскому покоя. Его брошюры «Монизм вселенной», «Причина космоса», «Образование солнечных систем и споры о причине космоса», «Будущее Земли и человечества», «Прошедшее Земли», «Современное состояние Земли», «Воля вселенной. Неизвестные разумные силы» полны догадок, предположений, желания проникнуть в царство Неизвестности. Как полагал Константин Эдуардович, именно там из туманной разреженной материи и первобытного газа образовались Солнце, планеты и их спутники – луны.
Интерес Циолковского к космическим загадкам велик, но, пожалуй, больше всего его волнует тайна жизни, ее возникновения и распространения во вселенной. «Невероятно, – пишет он в „Причине космоса“, – чтобы жизнь осенила единственную планету из множества подобных...» А страницей дальше еще категоричнее: «...заселенная вселенная есть абсолютная истина».
Вероятно, идея общения обитателей разных миров крепко сидела в голове Циолковского. Предвосхищая на четверть века «большое кольцо» И. А. Ефремова, Константин Эдуардович писал: «Власть сознательных существ объединяется председателями планет, солнечных систем, звездных групп млечных путей, эфирных островов и т. д. Какая это могущественная сила, мы и представить себе не можем Невероятно, чтобы она не имела влияния на жалкую земную жизнь. Невозможно, чтобы мать не поддерживала, не хранила младенца. Так и Земля не может быть предоставлена вполне самой себе... Но, кроме миров, подобных человеческим, возможны миры из веществ иных плотностей и иных размеров...»
Эти слова на редкость современны. Мысль о множественности обитаемых миров, отстаивая которую сгорел Джордано Бруно, сегодня разделяют многие ученые.
«Несколько лет назад, – вспоминает профессор Манчестерского университета Бернард Ловелл, – я получил письмо двух американских ученых. Они убеждали меня использовать радиотелескоп обсерватории Джодрелл Бэнк (Ловелл – директор этой обсерватории. – М. А.) для поиска сигналов, которые могут посылать разумные существа в космос.
Я удивился такому предложению и не ответил: оно показалось мне в то время легкомысленным. Однако теперь обсуждение общей проблемы существования внеземной жизни стало вполне серьезным делом».
К этому высказыванию английского астронома можно добавить лишь одно: Ловелл считает, что примерно миллиард миллиардов звезд имеют планеты, где условия благоприятны для эволюции жизни. Предположение Ловелла полностью совпадает с убеждением Циолковского в том, что «...Млечный Путь кишит жизнью, как и наша крохотная солнечная система. И жизнь эта кишит по крайней мере на несколько миллиардах планет».
Циолковский фантазирует. И это отнюдь не прихоть. «Теперь, – пишет ученый, – ввиду доказанной возможности межпланетных сообщений, следует относиться к таким непонятным явлениям внимательнее» (разрядка Циолковского. – М. А.).
О степени современности этой реплики свидетельствует многое, но, пожалуй, убедительнее всего ее характеризует история многолетней дискуссии по поводу таинственного взрыва в тунгусской тайге.
Мне не хочется приводить подробности спора, породившего целую литературу – от газетных статей до специальных книг 17 17
Это письмо было написано по-русски. Вероятно, Оберт, недостаточно хорошо знавший язык, перепутал «услуги» и «заслуги».
[Закрыть]. Как мне кажется, многолетняя дискуссия по поводу тунгусского чуда дает достаточно подтверждений мысли Циолковского о том, что не следует отмахиваться от непонятных и труднообъяснимых явлений.
Я лишен возможности сообщить читателю мнение Циолковского о тунгусской катастрофе – пока не удалось установить, как относился ученый к великой тайне двадцатого столетия. С одной стороны, в бумагах Циолковского ни строчки о тунгусском взрыве; с другой – весь ход высказанных им мыслей должен был бы сделать Константина Эдуардовича поборником гипотезы о межпланетном корабле неведомой цивилизации.
Надо заметить, что метеориты весьма интересовали ученого. И не только потому, что с их помощью он проиллюстрировал свои мысли об аэродинамическом нагреве. Вспомните, к примеру, его письмо в «Известиях» от 20 мая 1934 года «Кто видел болид». Циолковский обращался ко всем, кто видел падение «небесного камня», с просьбой сообщить подробности наблюдений. Почему же, интересуясь метеоритом 1934 года, он остался сверхъестественно безразличен к гораздо большему метеориту 1908 года?
Человечество по праву гордится учеными, узнавшими, что происходило тысячи лет назад. Как же мы можем проходить равнодушно мимо тайн, современники которых еще живы и способны ответить на наши вопросы? А молчание Циолковского по поводу взрыва в тунгусской тайге как раз и принадлежит к такого рода загадкам. Разгадать его – наш долг, наша обязанность.
Но позвольте, возразят скептики, не слишком ли многого вы хотите? Что мог знать Циолковский о тунгусской катастрофе в условиях царской России?
Немало. В 1908 году журнал «Природа и люди», с которым, как мы знаем, был близок Циолковский, опубликовал статьи Д. Святского «Иллюминация сумерек» и Томилиной «Описание светового явления, происходившего 17 июня текущего года в Тимском уезде, Курской г., слоб. Монтурове и других местах того же уезда». В журнале «Астрономическое обозрение», появились статьи «Болид 16 июня 1908 года стар. ст. в г. Тамбове». Допустим, что Циолковский не обратил внимания на эти статьи (летом 1908 года он оправлялся от последствий тяжелого наводнения), но мог ли он не наверстать упущенное в двадцатых годах? Статьи о поисках Л. А. Куликом небесного камня прошли тогда во множестве журналов. Не видеть таких журналов, как «Огонек», «Всемирный следопыт», «Вестник знания», «Мироведение», «Природа и люди», Циолковский просто не мог. Замечу к слову, что некоторые из статей уже тогда появлялись под весьма интригующими названиями. Так, например, Л. А. Кулик назвал свою статью в «Вестнике знания» за 1927 год «Тунгусский метеорит или... фантазия?». То, что произошло над тунгусской тайгой, и тогда будоражило человеческое воображение. Просто невозможно поверить, что Циолковский остался равнодушен к тайне неведомого огненного шара.
Но вернемся к статье «Кто видел болид», опубликованной в 1934 году «Известиями». В ней шла речь о метеорите, упавшем над Боровским районом. Циолковский сам видел болид. Ему было известно, что к месту предполагаемого падения выехал Л. А. Кулик. Но Константину Эдуардовичу хочется знать еще больше, отсюда его обращение к народу.
Открытки и конверты, рисунки, схематически изображающие падение болида, письма учителей и школьников, врачей, рабочих, служащих потоком хлынули в Калугу. В архиве Академии наук сохранилось 238 такого рода писем. Почти все они испещрены пометками Циолковского.
В большинстве случаев эти пометки – предельно краткий конспект. Циолковский записывает главное в содержании письма – то профессию или адрес его автора, то какие-то детали описания: «Вспышка, как при коротком замыкании», «Огненный шар размером с Луну», «Зеленый свет, как от трамвайной искры».
По старой учительской привычке он ставит некоторым авторам отметки: кому «хорошо», кому «отлично», кому «отлично с плюсом».
Ho одно из писем сопровождено пометкой особого рода. Циолковский подчеркивает две фразы, написанные его автором:
«Внимание мое было привлечено необычным сиянием – светом падающего метеорита». А рядом выхвачена из текста другая фраза: «Движение болида было как бы замедленное, и двигался он в течение 1 1/2 секунды на запад и исчез, как исчезают обычно падающие звезды».
Надо полагать, что это письмо весьма взволновало Циолковского. О его волнении говорит непонятная надпись на конверте:
«Ракета-3-4. Военно-развед. ракета двигалась? 1 1/2 сек. Необычное сияние».
О чем думал Циолковский, делая эту надпись, сегодня никто не знает. Я далек от мысли, что он увидел в метеорите 1934 года управляемое искусственное космическое тело, но счел необходимым опубликовать то, что мне по этому поводу известно.
Но если с тунгусской катастрофой Циолковского связывает таинственное молчание, то с разного рода проектами и гипотезами ученого роднят щедро рассыпанные высказывания. Веря в множественность обитаемых миров, Циолковский отмечает в брошюре «Монизм вселенной» благоприятность расположения Земли относительно Солнца: ни далеко, ни близко, а потому ни жарко, ни холодно.
Заметим к слову, что границы экосферы (как называют ученые зону возможной жизни около той или иной звезды) сегодня меряются температурой, при которой может существовать белок. Предположив эти границы от +80°С до -70°С, считают, что в экосферу Солнца входят Венера, Земля, Марс. Любопытно, что Земля располагается как раз в температурном центре экосферы. Ее средняя температура +14°, в то время как на Венере +50°С, а на Марсе -50°С. Интересно, что Циолковский не ограничивается такого рода констатацией. Кто-кто, а он умеет мыслить в космических масштабах. Через большие промежутки времени, утверждает Циолковский, те планеты, которые не имели благоприятных условий для возникновения жизни, приобретают их, а благополучные могут, напротив, утратить. Циолковский подчеркивал, что благоприятные «моменты» могут длиться миллиарды лет. Иначе он не написал бы, что «...большинство крупных планет или, вернее, планет с газовыми оболочками или есть, или было, или будет обитаемо»(разрядка Циолковского. – А.)
Удивительно дерзкое существо человек. Много лет почти слепой, ибо возможности астрономов были весьма ограниченны, он верил в обитаемость иных планет. Сегодня, добившись исключительных успехов в науке и технике (за последние полвека радиус известного науке звездного мира вырос примерно в миллион раз), это беспокойное двуногое существо, заполнившее Землю, выказало дерзость, дотоле неслыханную.
Знатокам научно-фантастической литературы известно множество смелых идей, но, пожалуй, наиболее дерзкая из них – мысль американца Карла Сагана из Калифорнийского университета о переделке атмосферы Венеры. Современная наука считает, что температура поверхности Венеры, измеряемая сотнями градусов, слишком высока для организованной жизни. Карл Саган предлагает исправить «ошибку» природы, забросив на Венеру примитивные морские водоросли, способные переработать углекислый газ в кислород.
Основой жизнедеятельности водорослей в венерианской атмосфере послужат содержащиеся в ней водяные пары или кристаллики льда. Постепенно количество кислорода будет нарастать. Изменение состава атмосферы, в свою очередь, изменит климат, температура планеты снизится, станет возможным фотосинтез. Конечный результат действия растений-десантников приведет к тому, что атмосфера Венеры не будет отличаться от атмосферы нашей родной планеты.
Рассуждение американского ученого отнюдь не беспочвенно. В течение года, как отмечает член-корреспондент Академии наук С. Е. Северин, растения Земли связывают около 150 миллиардов тонн углерода с 25 миллиардами тонн водорода и выделяют 400 миллиардов тонн кислорода. Небезынтересны и цифры, приведенные И. Т. Фроловым в брошюре «Философские проблемы современной биологии». Они характеризуют возможности хлореллы – водоросли, которой отводится не последняя роль в космонавтике. Подсчитано, что гектар хлореллы может дать около 40 тонн сухого органического вещества, причем из них 20 тонн составят белки и 3 тонны – жиры.
Активное вторжение на Венеру, предлагаемое американским ученым, вероятно, очень понравилось бы Циолковскому. Ведь ему было известно, какую большую роль сыграли растения в развитии нашей планеты.
В брошюре «Прошедшее Земли» он подчеркнул связь между развитием флоры, фауны и составом атмосферы, Циолковский отмечал, что «высота и состав атмосферы изменяют среднюю температуру твердой поверхности Земли», а «развитие растений и животных изменяет состав атмосферы, а стало быть, и климат».
Вопросы происхождения жизни всегда интересовали ученого.
«Одно из двух, – пишет он в „Причине космоса“, – или Земля заселилась самозарождением, или переносом зачатков жизни с других планет». На личном экземпляре Циолковского есть любопытная карандашная приписка: «Гипотеза самозарождения предпочтительнее, так как только она может объяснять происхождение жизни в космосе».
Мысли Циолковского переплетаются с самыми спорными гипотезами современности, как, например, предположение Агреста и А. Казанцева о посещении Земли обитателями иных миров.
«Мы уверены, – писал в 1928 году Циолковский, – что зрелые существа вселенной имеют средства переноситься с планеты на планету, вмешиваться в жизнь отставших планет...» Мысль о неведомых обитателях иных миров волнует Циолковского. Годом позже в статье «Самозарождение» он формулирует ее с еще большей отчетливостью. «Я так же доказывал,– пишет он, – что перенос жизни возможен с помощью техники высших существ, подобных человеку. Но тогда бы появились на Земле и эти существа, их высокая цивилизация, техническое совершенство, сооружения разного рода. Если все это когда-нибудь уничтожили враждебная природа, какая-нибудь катастрофа, например, грандиозное землетрясение, комета, падение большого болида и т. д., но все же не могло бы не остаться ископаемых следов высшей культуры, которой мы, однако, не видим.
Мы нашли следы червей и насекомых. Как же было не найти следов высшего человека!»
Перечитывая эти высказывания, просто диву даешься! Разумеется, Константин Эдуардович и предполагать не мог, что спустя много лет после его смерти появятся гипотезы о звездных пришельцах. И тем не менее место для таких предположений оставлено им еще три десятилетия назад. Невольно вспоминаешь Менделеева – ведь клеточки его таблицы заполняются и по сей день.
Гипотеза Агреста ворвалась в нашу литературу с грохотом, подобным взрыву над тунгусской тайгой.
За несколько лет она успела. приобрести и врагов и сторонников. Конечно, это только гипотеза 18 18
М. Агрест, Космонавты древности. В сборнике «На суше и на море». М., 1961.
[Закрыть]. Я пишу о ней лишь потому, что не в силах забыть реплики Циолковского; «Мы нашли следы червей и насекомых. Как же было не найти следов высшего человека!»
Гипотеза Агреста вызвала много споров. Несомненно, автору и его последователям придется затратить много усилий на поиски убедительных доказательств, но тем не менее она имеет и поборников, среди которых американец Карл Саган. Гипотеза Сагана, выдвинутая им в 1962 году, очень тесно смыкается с предположениями Агреста. Саган особо тщательно пытается проанализировать шуммерийский эпос о появлении в Персидском заливе таинственных существ, обучавших аборигенов этих мест наукам и ремеслам. Отсюда (если верить Сагану) пышный расцвет науки и искусства в местах, где тысячелетиями царило варварство.
Любопытная подробность: доказывая достоверность мифов и легенд, как источников познания, Саган приводит анализ рассказов, передающихся из поколения в поколение индейцами Северо-Западной Америки, о посещении их родины в 1786 году кораблями французского мореплавателя Лаперуза. Это позволило с достаточной точностью воссоздать облик этих кораблей.
Много копий сломано в жарких спорах, но рано или поздно они будут разрешены. Космонавтика перешла в категорию наук экспериментальных. Сейчас разрабатываются конструкции аппаратов для взятия проб воздуха на чужих планетах и передаче по радио экспресс-анализа. Естественно, что более всего ученых интересует сопоставление форм земной и внеземной жизни. Такие сравнения позволили бы вынести законы, раскрывающие секреты мироздания. Законы, которые так жадно пытался нащупать Циолковский.
До последних дней ждал Циолковский встречи с разумными существами иных миров. Свидетельство тому – надпись Константина Эдуардовича на письме студента А. Юдина из Томска в 1933 году.
Текст этой надписи, до сих пор не попадавший в поле зрения биографов Циолковского, очень любопытен. Вот oн: « Попытки высших существ помочь нам возможны, потому что они продолжаются и сейчас. Размышления с созерцанием вселенной могли также служить основой для веры в высшие существа. Но немногие знают и то и другое. Для всех это не очевидно. Мы, люди, не стараемся убедить животных в неразумности их жизни, потому что это невозможно – так велико расстояние между человеком и животными. Дистанция между ними и совершенными существами едва ли не меньше, если принять в расчет массу или среднего человека. С другой стороны, австралийцы и американцы тысячи лет дожидались европейцев, однако дождались. Дождемся и мы. Так и мы можем дождаться посещения высшими [существами]...».
Надпись, сделанная Циолковским, оборвалась недописанной...
Эту главу, где реальному сопутствуют догадки, мне хочется окончить изложением фактов, почерпнутых из книги Р. Рюрикова «Через 100 и 1000 лет». Знакомясь с ними, невольно вспоминаешь известный тезис Циолковского: «Сначала идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль». В самом деле, антивещество, частицы которого сегодня улавливают приборы физиков, атомные двигатели, автоматизация, счетно-вычислительные машины и синтетические материалы были предсказаны А. Богдановым в фантастическом романе «Красная звезда» около полувека назад. Один американский писатель в 1941 году написал повесть «Злосчастное решение». Он предрек в ней бомбу из урана-235, которой, по его мнению, предстояло завершить вторую мировую войну. Американец описал свою фантастическую бомбу столь реалистично, что федеральное бюро расследования обвинило его в разглашении военных секретов.
Впрочем, в наши дни даже такими фактами удивить трудно. Как небезосновательно написал известный американский знаток фантастики Энтони Баугер: «Большая часть дисциплинированного воображения, которое мы привыкли ассоциировать с научной фантастикой, теперь появляется без фантастической одежды». Вот почему (об этом пишет в своих воспоминаниях «Секретные агенты против секретного оружия» французский физик Жак Бержье) «американцы недавно значительно реорганизовали свои разведывательные бюро и управления по психологической войне. Всем их работникам предписано читать научно-фантастическую литературу. Они старательно изучают заброшенные материалы Фортейского общества. Эта любопытная организация занималась исследованием лишь тех гипотез и предположений, которые были отвергнуты наукой».