Текст книги "Сизый нос"

Автор книги: Михаил Позняк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Михаил Позняк
Сизый нос

Эй, друг!

Через годы, через мрак,

Одиночество и страх,

Меня слышишь?

(Пинк Флойд)

Глава 1. Весна в горах

В горах темнеет быстро, особенно в холодное время года. Казалось бы, только что еще светило солнце, отражаясь в капельках подтаявшего снега, но вот уже остались лишь пламенеющие в закатных лучах вершины, а с самого низу притихших долин поднимается все выше и выше холодный сумрак. До полной темноты оставалось совсем немного. Хрустя тяжелыми ботинками по покрытому подмерзающим снегом курумнику, Джузеппе Богомазов поднялся на небольшое относительно ровное плато между двумя пологими склонами, скинул с плеч объемистый рюкзак и огляделся. Вокруг было необыкновенно тихо и красиво: и белый нетронутый снег, и небольшой лесок из стройных елочек, а особенно – слегка подсвеченный оранжевыми лучами острый пик далекой горы, над которым уже зажигались в темно-синем небе первые звезды. Вынув из кармана коммуникатор, Джузеппе сделал несколько снимков, переводя взгляд с экрана на оригинал. Нет, чего-то не хватало, и даже мощный процессор, способный сделать из снимка самого криворукого фотографа шедевр, помочь здесь не мог. Что-то было не так, то ли с миром, то ли с сами Джузеппе.

Отстегнув от рюкзака пенку, он уложил ее на снег, а потом быстро воздвиг сверху удобную теплую палатку. Несмотря на уже наступивший месяц март, здесь, наверху, подтаявший за день снег прихватывало к ночи легким морозцем, да и ветерок с перевала был довольно бодрящим. Сунув руку в карман длинной горной куртки, Джузеппе чуть сдвинул регулятор вверх, поднимая температуру обогрева и начал разгребать снег, намереваясь устроить костерок. Пусть автономный термокостюм позволял спать на снегу даже без палатки, ему хотелось, чтобы было все по-настоящему. Поздний вечер, тишина, безлюдье, мерцающее пламя костра на ветру, на которое можно смотреть и не думать о проблемах… Проблем в жизни хватало.

Все началось сразу с того момента, когда он был выброшен из пространственного перехода с ножом в боку на Университетскую площадь города Твери. Проезжавшая мимо парочка студентов, румяный Петя и симпатичная Лотта приняли его за сотрудника Безопасности, раненого неизвестными злодеями, о чем и сообщили в Центральную диспетчерскую. А что они еще могли подумать, когда его первый вопрос был о том, состоялся ли саммит с Островитянами? Но все получилось, мир вернулся к своему нормальному существованию, вокруг вместо опустевших мертвых домов жил своей ночной жизнью полный людей город. Значит, Никола смог переключить машину, думал он, уже теряя сознание.

Джузеппе аккуратно сложил подобранный по дороге валежник конусом, сунул в середину таблетку растопки и довольно кивнул головой, глядя на разгорающееся пламя. Достал из рюкзака компактный складной стул, тряхнул рукой, чтобы выскочили ножки, и устроился на нем спиной к палатке. Уже совсем стемнело. И ни единого звука на много километров вокруг. Взяв в руки короткий карабин-буллпап, он отстегнул пятизарядный магазин, чуть придавил пальцем патроны и защелкнул обратно. Встреча в это время года со злым голодным пещерным медведем представлялась событием маловероятным, но местные как один настаивали, что оружие надо иметь с собой обязательно. Да и ракеты из него запускать можно, если что случиться. В общем, всякое бывает, береженого Бог бережет и все такое прочее. Вот и пусть стоит, прислоненный стволом к натянутой стенке палатки, самое место. А мы пока чайку из термоса попьем да энергетическим батончиком закусим, на костер глядючи.

Видимо, будучи в забытье, раненый Джузеппе выболтал много лишнего. Во всяком случае, очнувшись, он обнаружил себя не в обычной больнице, а в каком-то странном госпитале, подозрительно напоминающем некоторыми аспектами его прежний секретный институт. Убедившись, что он способен членораздельно отвечать на вопросы, его начали посещать весьма корректные, но на редкость въедливые посетители, постепенно выудившие из него все подробности его приключений, начиная со злополучного вечера, испорченного отвратительными спагетти из вендингового автомата и заканчивая схваткой с рвущимися за Николой пришельцами. Периодически его возили на процедуры, которые, по словам врачей, должны были ускорить его выздоровление. Такие аппараты он видел впервые, но тем не менее, всё это было похоже скорее не на лечение, а на сканирование каждого сантиметра его тела, словно они пытались найти какое-то отличие Джузеппе от остальных людей. И снова вопросы, вопросы, вопросы. Как ни странно, собеседники вовсе не считали его сошедшим с ума самозванцем. Казалось бы, какая-такая обезлюдевшая планета после катастрофы, устроенной вероломными пришельцами из другой реальности? Кругом всё, как было – жизнь кипит, ничего не случилось, а нелепому выдумщику самое место в дурдоме. Оказалось, что нет, и это стало для него открытием. Как ни удивительно, но непонятно откуда эти ребята многое знали, хотя в рассказах Джузеппе их все время что-то не устраивало. Явно были какие-то расхождения между его рассказом и тем, что считали истиной они. В конце концов, излеченного от раны несостоявшегося тайного агента в один прекрасный день вызвали к некому человеку начальственного вида, который и объяснил ему, что ничего подобного с ним никогда не было, никого из прошлой жизни разыскивать ему не надо, и это не обсуждается. И вообще, ему нашли прекрасную работу по специальности в маленьком городке на границе с Германскими Землями.

Так он оказался в Научном центре Загорски, маленького старинного городка, неоригинально названного по начинавшимся прямо за ним предгорьям Карпат. Народ здешний был прост и безыскусен, являл собой традиционное для пограничных областей смешение славянской и германской культур, что немало отражалось и в бытовом языке. Столичный житель Джузеппе иногда даже терялся от местных речевых оборотов, оказываясь за пределами стен Научного центра. Тематика работы ему оказалась вполне знакома – дальняя космическая связь, из-за чего, собственно, центр и размещался подальше от больших городов и предприятий, засоряющих пространство ненужными помехами. А уж огромные антенны дальней связи находились еще выше, на вершине одной из гор. Без особого удивления Джузеппе обнаружил в центре некий сектор без названия, куда пускали лишь по особым пропускам. Опять какие-то военные разработки, всё, как и раньше. Он взялся за порученную работу, стараясь загрузить себя как можно больше и не вспоминать события предыдущего года, проведенного им, по сути, неизвестно когда и где. По выходным он бродил по городку, гулял в предгорьях, пробовал сытную местную кухню в трактирах, запивая неизменным светлым пивом или ротвейном. Жизнь шла тихо и спокойно, ни о каких чрезвычайных событиях не было слышно, словно наступила долгожданная эра созидания и мирного труда. И все бы хорошо, но со временем Джузеппе стал замечать некую странность, произошедшую, по-видимому, с ним самим. Мир казался ему пресным и блеклым, словно он смотрел на него сквозь мутное запыленное стекло. Краски рассветов и закатов, запахи, вкус пищи были приглушенными, несмотря на все его попытки себя растормошить. Какое-то время он осторожно пытался выяснить, чувствует ли то же самое кто-то другой, но со временем махнул рукой. Во всяком случае, Вернер, его новый друг, если можно было его так назвать, ничего подобного не ощущал. Хотя и доложил куда следует, без сомнения. Собственно, дружить ни с каким Вернером Джузеппе не собирался, но тот так старался все время попадаться невзначай на глаза, помогать, принимать участие во всем, что он делает, что проще было принять эту игру как есть, чем получить в соглядатаи кого-нибудь похитрее. Не исключался и вариант, что слежка была на каком-то совсем другом уровне, а Вернер был лишь результатом местной самодеятельности, желавшей блеснуть результатами перед центром, или просто отвлекал на себя внимание, пока другие старались. Но и поднадоел за прошедшее время немало, появляясь именно тогда, когда Джузеппе больше всего хотелось побыть одному. Словно дьявол ему подсказывал: «Давай, давай! Именно сейчас ты нужен меньше всего! Звони, беги! Не теряй ни минуты!» К счастью, сейчас он валялся с жестокой простудой и компанию в горном походе составить не смог.

– Verpiss dich, Werner! – пробормотал Джузеппе местное ругательство и поправил прутиком начинавший разваливаться костер.

Вокруг уже сгустилась плотная, буквально осязаемая темнота, среди которой существовали лишь костер, Джузеппе на раскладном стуле и освещенный край палатки. Остальной мир исчез.

Ходила к нему местная красавица из лаборатории сверхпроводников, бросала заинтересованные взгляды, пыталась завязать разговор. Да и вообще, всячески старалась дать понять, что будет совсем не против, если молодой симпатичный пан Богомазов ее куда-нибудь пригласит. Скучно здесь по вечерам молодой женщине, приехавшей зарабатывать научный стаж из шумного Брно. Джузеппе реагировал на кареглазую фигуристую Божену так, как и полагалось сильному молодому мужчине, но некую грань переступить не мог. Он не знал, как это объяснить, но после того, что случилось с ним в поселке «людей солнца», вокруг него словно выросла незримая стена, отгородившая его от окружающих. Снова, как наяву, он ощутил отписавшую ему затрещину тяжелую руку Николы, спадающий с глаз морок, еле слышный крик указывающей на них Лорейн Сороки и неподвижные тела людей, поверивших проповеднику Аркадию. Лорейн, которую он так искал, и которая все это время служила даже не просто врагу, а абсолютному иномировому злу…

М-да уж, «Чем меньше женщину мы знаем, тем легче нравится она», как сказал классик позапрошлого века, известный поэт и бретер.

Костер потрескивал, разгоняя языками пламени темноту. Задумавшийся Джузеппе начал понемногу дремать, когда что-то случилось. Сколько он потом не вспоминал, ему так и не удалось определить тот момент, когда он понял, что напротив него кто-то сидит. Джузеппе попытался вскочить, включить фонарь, но не смог даже пошевелиться. Темная фигура шевельнулась, и костер осветил лицо молодого мужчины.

– Никола???

Нет, он спит, ему снится сон. Ему снится, что он в горах, а напротив него…

– Никола, ты жив! Как ты нашел меня здесь?

Пляшущие сполохи костра не позволяли разглядеть визави, казалось, что он висит в воздухе, не касаясь снега.

Никола кивнул, и на лице его появилась грустная улыбка:

– Здравствуй, Джузеппе. Нам очень нужно было тебя найти, вот я и нашел. Это было не так трудно.

– Выходит, ты выбрался оттуда? Где ты был все это время? – Джузеппе даже не заметил слова «нам».

Никола чуть заметно покачал головой.

– Нет, я не выбрался. Формально я лежу на полу перед пультом, где меня убил твой коллега Вонг. Рядом с его трупом.

– А… как же? Ведь все получилось? Кто же переключил машину?

– Помнишь, ты мне говорил про биополе планеты, про эгрегор? Всё это правда. Умирая, люди уходят туда. Кто-то растворяется в нем сразу, кто-то как личность существует еще какое-то время. Я пока еще есть, как видишь. Так же, как и некоторые известные тебе люди.

– Люди? – Джузеппе сразу подумал об отце, погибшем при взрыве самолета, и о матери, пережившей его всего на десять лет.

– Да. Профессор Шумецкий, преподававший тебе волновую физику. Он умер незадолго до того, как здесь всё началось. Он мне и подсказал, какие кнопки нажимать. Пульт сильно переделали после того, как ты его видел в последний раз, Джузеппе.

– Подожди, я запутался. Вонг, пульт, Шумецкий…

– Вонг уже начал переключать режим, когда появился я. У нас была схватка, но он меня убил. Я был уже почти мертв, когда эгрегор влил в меня силы, чтобы я смог закончить дело. Я убил Вонга и с подсказками профессора переключил машину.

– Вот оно как… – Джузеппе почувствовал, что у него поднимаются дыбом волосы под шапкой.

– Жаль, что мы все ошибались, – закончил Никола, – И ты, и профессор, и я.

«Я сплю, я точно сплю. Никола, который умер, но он жив, Шумецкий, Вонг… Так не бывает…»

– Слушай меня внимательно, Джузеппе, это очень важно. Мы не вернули мир к моменту до начала Катастрофы. Мы просто разорвали его на две части. Профессор говорил еще много чего, но это объяснение самое простое и понятное даже мне.

– Разорвали? Как это? Все своем месте, включая Островитян. Ты шутишь?

Никола вздохнул. Отблески огня временами выхватывали его непривычно застывшее лицо из темноты, но Джузеппе никак не мог сфокусироваться на нем. Глаза будто подернулись слезами, смахнуть которые у него не было сил.

– Представь себе, что мир – это страница в тетради, на которой записано о нем всё. И вот, на эту страницу пролили что-то сладкое и липкое, отчего она слиплась со страницей следующей, чистой. Но страница должна быть читаема, чтобы мир существовал дальше, понимаешь? И вот, мы начинаем их разлеплять…

– И часть текста остается на второй странице… – прошептал Джузеппе, – Так вот оно что…

– Так ты заметил?

– Теперь я понял, почему мне все кажется таким блеклым, словно выцветшим. Вкус, цвет, запах. Будто пересвеченный фотоснимок, где нет ни черного цвета, ни теней.

– Боюсь, там не только это исчезло. Но проблема даже не в этом. Всё, с чем мы с тобой столкнулись, осталось во второй части, «черной». И эти твари тоже все там, и они вовсе не сидят, сложа руки. Тем более что машину мы остановили, так что заниматься своим делом им больше не мешает ничего. Раньше им «черные грозы» хотя бы жизнь портили, теперь – нет.

– Ну и ладно, – хмыкнул Джузеппе, – Они там, мы здесь. Да пусть хоть сожрут друг друга, мне их нисколько не жалко.

– Это ненадолго, дружище. Две части мира остановились и уже двинулись навстречу друг другу. Еще месяц – и они сольются. Вот тогда мир снова станет ярким и богатым на события. Только вряд ли ты этому сильно обрадуешься.

– Так надо скорее предупредить, сообщить в…

– Думаешь, не пробовали? Я же сказал, что часть информации осталась на той странице. В правительстве считают, что кризис благополучно разрешен, никакой опасности нет. Подробностей не знаю, но поверь, с этой стороны мы сделали всё, что могли.

– Ты хочешь, чтобы мы снова пошли туда? Вместе?

Никола снова грустно улыбнулся.

– Ты забыл, что меня нет, я убит и лежу перед пультом. А это – всё, что осталось от моей личности, и оно навсегда привязано к этому миру. Пока не растворится в нем окончательно.

– Ты хочешь сказать, что я пойду один? А что я должен буду там делать? И как я туда попаду?

– Отсюда – никак. Все связи межу половинками оборваны, ни отсюда, ни сюда сейчас хода нет. Но мне кажется, что один шанс всё-таки есть. Только он очень непрост, я даже не уверен, что ты согласишься. Мне сказали, что существует один способ доставить тебя в мой родной мир. Там есть, кому рассказать нашу историю, особенно про общину под Витебском и то, что там с нами произошло. Я уверен, что они тебя выслушают с большим интересом и в долгу не останутся.

– Побывать на твоей родине? Да я всегда мечтал об этом! Конечно, я согласен! Стоп, а что не так? Я для этого должен буду умереть, что ли? Хотя, нет, тогда бы ты и сам смог…

– Если бы я смог… Я ведь даже сестру с днем рождения поздравить не успел, хотел ей букет белых роз подарить, как взрослой. Ладно, не в этом дело. Просто надо будет в незнакомой тебе Москве найти людей, которых я знал только под псевдонимами. Задача, да? Я могу тебе четко объяснить лишь то, как они выглядят и где их искать.

– Ну и ладно. Добуду ваш местный коммуникатор, разберусь уж, как-нибудь.

– Да нет там никаких коммуникаторов. Отстали мы от вас лет на пятьдесят в технологиях, а то и больше. Ты сможешь раздобыть только карту Москвы, да и то – слегка врущую, чтобы шпионов с толку сбивать. Да не смотри ты так растерянно, людей поспрашиваешь, в конце концов. Готов запоминать?

Джузеппе растерянно моргнул. Никола внимательно посмотрел на него и кивнул каким-то своим мыслям.

– Тогда слушай. Первый ориентир – это завод «ЗИЛ», станция метро «Автозаводская». Там не промахнешься, он большой. Через него проходит железнодорожный путь. На завод тебя не пустят, но тебе и не надо. Идешь вдоль пути и высматриваешь металлический ангар с большими синими цифрами «51».

– А с какой стороны завода нужно искать? Справа, слева?

– Хм… – Никола поморщился, – Что-то с памятью моей стало… Автозаводский мост мы не переезжали, я бы заметил. Значит, слева.

– Так, а второй? Если там не найду, иду ко второму ориентиру?

– Самый центр Москвы, Покровский бульвар. Его пересекает бывшая Покровка, сейчас это улица Чернышевского. Идешь, заглядывая во дворы, там недалеко совсем. Ищешь трехэтажный скромный особняк желтого цвета. Вывески нет, но на входе охрана. Держись где-нибудь сбоку и смотри, кто входит и выходит. Рано или поздно ты этих ребят увидишь, тут я уверен. Или они – тебя, что скорее.

– Не очень-то конкретно. Ладно, а кого я должен найти?

– Профессор – высокий крепкий мужик в роговых очках, коротко стриженый, с залысинами. Волевой, решительный. Сразу видно, что не в кабинете всю жизнь штаны просиживал. Это раз. Теперь, те трое, что явно бывали в твоем мире – Иванов, Петров, Сидоров.

– Кто? – удивился Джузеппе, – Это как в анекдотах, что ли?

– Я же сказал – псевдонимы. Иванов – худощавый, рост выше среднего, поэтому кажется дылдой. Похоже, что по переходам главный спец – это он. Петров – молодой светловолосый мужик, сила и скорость так и прет из него, даже когда стоит. Реальный волчара. Увидишь – поймешь. И помощник у него есть – тот помоложе, но в остальном будто копия его. Я даже на миг подумал, что они братья, но нет. И третий, Сидоров, невысокий и бледный, просто прозрачный какой-то. Но при том заметно, что не хлюпик, жизнь он повидал. Они с Петровым могли быть раньше напарниками. Не спрашивай, почему я так решил.

– Мне кажется, что такое описание подойдет много к кому… – неуверенно сказал Джузеппе.

– Да, но скорее всего ты увидишь их вместе, кого-то с кем-то. Это увеличит вероятность обнаружить тех, кого нам нужно. Если ошибешься – ничего страшного, скажешь что из глубинки приехал, обознался. В Москве знаешь сколько таких провинциалов?

– Ну, ладно. Вроде бы я все запомнил. А сейчас что мне делать?

– Скажешь, что тебе нужно медицинское обследование. Тут хороших клиник мало, так что твое желание съездить в Мистельбах никого не удивит. Свяжешься с доктором Зильберманом, он запишет тебя на прием и объяснит, что делать дальше. Так, вот что еще, это важно… Ох, черт!

Никола метнулся к палатке, подхватил карабин и, не целясь, выстрелил в темноту.

Джузеппе потряс головой, несколько раз зажмурился и попытался встать с холодной земли, куда он свалился со стула. Со второй попытки ему это удалось. В ушах звенело. Итак, он заснул, видел странный сон про своего пропавшего друга, а потом, падая, зацепил карабин, правильно? И тот от сотрясения выстрелил. Вот только, с предохранителя он его не снимал и патрон не досылал, это стопроцентно. Ладно, сейчас разберемся…

Подхватив мощный фонарь, Джузеппе посветил вокруг и вдруг дернулся от ужаса, когда луч высветил глаза огромного тощего медведя-шатуна. Мертвого медведя, туша которого лежала за костром метрах в десяти. Содрогаясь от пережитого шока, он подошел поближе и уставился на одну единственную дырочку от пули, из которой уже почти перестала капать кровь.

«Вот, ну как же я удачно уронил карабин – прямо в медведя. Еще секунда – и он бы меня порвал. Но не сожрал, кажется, они среди зимы есть не могут, кишечник не работает… – мысли в голове метались, как мотыльки в стеклянном абажуре, – Да что я вру-то сам себе! Никола его и застрелил, одним выстрелом, он это может. Бред, бред какой-то!»

Подхватив карабин в правую руку, а фонарь в левую, Джузеппе обежал несколько раз вокруг палатки, шаря лучом по склонам, выхватывая из темноты то прогалины без снега, то редкие ёлочки. Несколько раз ему чудились странные фигуры, он вскидывал карабин, но всякий раз понимал, что испугался напрасно. Ни злых медведей, ни иных опасных визитеров не наблюдалось. Не было и ни малейших следов по другую сторону костра. Похоже, что он вообще был один на многие километры вокруг.

Немного успокоившись, он затушил последние рдеющие в темноте угольки костра, залез в уже прогретую термоэлементами палатку и задумался. Произошедшее казалось странным сном, результатом накопившихся усталости и раздражения, от которых начал избавляться мозг, оказавшись среди тишины и безмолвия гор. Гипотеза была хороша и удобна, вот только убитый медведь в нее не вписывался никак. Тем более что стрелок из самого Джузеппе, прямо скажем, был весьма посредственный. Так ничего не решив, он несколько раз на всякий случай выглянул из палатки, а потом завалился в спальный мешок, пробормотав, что утро вечера мудренее. Видимо, свежий воздух подействовал как самое лучшее лекарство, потому что через полминуты он уже провалился в глубокий сон. Этой ночью его никто больше не побеспокоил.

      Джузеппе проснулся рано, когда первые лучи рассвета только-только осветили вершины гор. С хрустом потянувшись и довольно улыбнувшись начинающемуся дню, он выскочил из палатки, намереваясь сделать зарядку. И застыл, наткнувшись на заиндевелую тушу медведя, из приоткрытой пасти которого торчали желтые оскаленные клыки. Выветрившееся за ночь из головы необъяснимое происшествие снова предстало перед ним во всей своей очевидности. Джузеппе потряс головой, затем обошел все кругом, но никаких новых следов не обнаружил. Так ничего нового и не придумав, он добрел до ёлочек, где справил нужду, вернулся к палатке, протер руки и достал термос с остатками вчерашнего чая. Горячая духовитая жидкость немного прочистила мозги, и он вспомнил, что о застреленном звере необходимо сообщать егерю, дабы тот убедился в отсутствии факта браконьерства в своих угодьях. А куда звонить-то? Ничего, справочная подскажет… подскажет… А вот и фиг вам, а не справочная. На экране коммуникатора подрагивала единственная «палка» уровня сигнала, периодически сменяясь надписью «нет связи». Ну да, гарантированное качество приема, ниже определенного уровня работать не будет. Нет, если включить аварийный режим, то телефон помощь вызовет, работая в нештатном режиме и высаживая аккумулятор минут за десять. Но раз никакой беды с ним не случилось, в общем-то, делать это совершенно незачем. Тем более, что это не он в пещеру к медведю пришел, а в точности наоборот, так что самозащита это, господин егерь, как ни крути. В общем, сейчас он спустится пониже, где будет уверенный прием сигнала, и сообщит координаты места происшествия. Решено, он собирается и идет.

Быстро скатав палатку в компактный рулон, Джузеппе притянул его ремнями к рюкзаку, сунул термос туда же в боковой карман, закинул рюкзак за спину и пошагал обратно по слегка оплывшим за ночь собственным следам.

Вниз – не вверх, выбирать путь не нужно, поэтому места для мыслей в голове оставалось с избытком. Джузеппе сам не заметил, как начал восстанавливать из памяти свой странный, почти мистический разговор с Николой. Каждую фразу он обдумывал по многу раз, перекатывая слова как шарик в пальцах, пытаясь уловить смысл, не понятый изначально. Он и сам не заметил, как сомнения в реальности разговора уступили твердой уверенности, что Никола действительно хотел предупредить его о чем-то важном. На миг ему показалось, что он снова один во враждебном мире без людей, и его охватил озноб. Остановившись, он оглянулся кругом и удивился, увидев, что задумавшись, дошел до самой дороги. Чуть впереди на небольшой площадке стоял его собственный угловатый вездеход «Вандерер» темно-вишневого цвета, любимая машина жителей этого горного края.

Сев за руль, Джузеппе снова достал коммуникатор и уже собрался звонить егерю, когда сообразил посмотреть время. Да уж, сообразил, будить человека в несусветную рань – и зачем, спрашивается? Гораздо разумнее, раз он уже спустился, доехать до какого-нибудь кафе и позавтракать неспешно, а там и позвонить, как собирался. Ну, а после улаживания формальностей, найти новое, более удачное место для отдыха на оставшийся выходной день.

Джузеппе ткнул пальцем в иконку на коммуникаторе, и «Вандерер» ожил, из темного провала на панели всплыли нарисованные шкалы, на которых дрогнули и замерли стрелки. Мягко засветился экран компьютера.

– Покажи карту! – произнес Джузеппе.

На экране высветились слегка мультяшные горы, через которые проходили ниточки дорог, которые сходились, расходились, нанизывали на себя разномастные кляксы городов и деревень. Джузеппе отыскал ближайший значок в виде тарелки с ложкой и поехал в ту сторону.

Карта сдвинулась. На самой границе экрана, в глубине Германских Земель появилась надпись «Мистельбах». Джузеппе хмыкнул. Сегодня выходной день, но, наверное, рецепция должна работать, так что можно будет после завтрака позвонить туда и поинтересоваться существованием доктора Зильбермана. Если такого не окажется, значит это всего лишь сон, вызванный переменой обстановки. Следовательно, можно посмеяться над собой и жить дальше.

Дорога обогнула очередной скальный выступ, перебежала через мост и разделилась надвое у большого указателя на бетонном столбе. Налево – обратно в Загорски, он оттуда приехал. Направо – через горы и в Германские Земли. Как раз в сторону Мистельбаха, вообще-то. Джузеппе остановился перед указателем, разглядывая стилизованного германского орла, под которым шло перечисление всяческих Обер-Унтер-Аммергау и Шёненбрунненбанненфаннен-и-так-далее. Ситуация напоминала старинные рыцарские баллады: направо пойдешь – коня потеряешь, налево – жизнь. Или наоборот. Обычно у рыцарей все получалось самым удачным образом, но на то и сказки. Да и рыцарь из него – тот еще…

Он вытащил из кармана коммуникатор и повертел его в руках.

«Наверняка же отслеживают все мои запросы и разговоры, сволочи. Могут насторожиться, если я, никогда до того на здоровье не жаловавшийся, вдруг заинтересуюсь клиникой провинциального городка. Выйдут на этого Зильбермана, если он и вправду существует, нехорошо получится. С другой стороны, тут и ехать-то всего ничего…»

Джузеппе решительно вывернул руль и погнал мобиль в германскую сторону.

Дорога снова закрутилась между пустынных гор, поросших редким лесом. Периодически появлялись какие-то новые указатели, мелькнула электрозаправка с призывом отведать лучшие во всей долине «pfannkuchen». Чуть сбоку остался прилепившийся к склону спящий городок, а через десяток километров еще один, с колоколенкой посередине. Мелькнул плакат, приглашающий посетить фестиваль «Проводы зимы». Джузеппе зевнул, тряхнул головой, взбадривая себя, затем включил радио. Компьютер замигал цифрами, нащупывая канал, пока не поймал какую-то местную станцию. Бодрый молодой голос диктора расхваливал какую-то музыкальную группу «Клабаутерманн», впервые в истории края попавшую в национальный хит-парад. Несколько минут Джузеппе без особого интереса выслушивал историю славного пути музыкантов и совсем уже собирался переключиться на что-нибудь поинтереснее, но тут диктор наконец-то объявил их шедевральный хит «Waldhütte».

«Хижина в лесу» – перевел для себя Джузеппе, готовясь услышать очередное «Холяри-трио, холяри – кукук».

На удивление, ребята грянули довольно мощно, пусть и в отчетливо германской манере. Текст описывал незамысловатый сюжет из чуть ли не ежегодно снимаемых триллеров: группа юных романтиков зачем-то решила переночевать в старом заброшенном доме, неожиданно оказавшемся очень даже обитаемым.

«Gespenster, Gespenster,

Shauen aus den Fenster!»

Привидения на них смотрят, значит. Джузеппе усмехнулся, вспоминая свои прошлогодние приключения. Вот уж точно, что жизнь богаче любых триллеров! Пускай он не Главный герой, а всего лишь Спутник главного героя, но и от него там зависело не так уж и мало.

А сейчас он, как герой триллера, должен увидеть в зеркале своего погибшего друга на заднем сиденье. Ужаснуться и все такое, как положено в таких случаях.

«Guck mal, guck mal, sie sind hier!»

Джузеппе посмотрел в зеркало и вдруг напрягся. Действительно там на границе видимости едет машина, или это только кажется? Нет, не кажется. И давно она там, интересно знать?

Он замедлил ход, ожидая, что случайный попутчик нагонит его, но едва заметная точка вдруг исчезла. Потом появилась вновь, на том же расстоянии. Джузеппе нервно нажал на педаль акселератора, рывком наращивая скорость. Столбики ограждения вдоль склона замелькали, сливаясь в сплошную полосу.

Джузеппе подвело отсутствие опыта езды в горах. Да и вообще, не стоило поминутно оглядываться, пытаясь разглядеть преследователя. Вход в очередной поворот он глупо пропустил, и когда закрутил рулем, пытаясь сбить начавшийся занос, оказалось, что ему не хватает всего несколько метров. Отчаянно треща автоматом курсового контроля, мобиль пробил тяжелым бампером ограждение и вылетел с дороги. В глазах мелькнули темно-зеленые ели с шапками снега на ветвях, и все исчезло.