Текст книги "Спящий зверь"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5
Грязные торги

17

Место встречи с Русланом Хачировым было оговорено заранее – Гемлик, отель «Голубая лагуна». Пройдя в московском аэропорту таможенный досмотр, подхватив дорожную сумку и кейс-атташе с лэптопом внутри, Радзянский по междугороднему телефону-автомату позвонил в гостиницу. Его тотчас соединили с Русланом. Короткий разговор, и, наплевав на чувства кавказца, на его гордость, он попросил к телефону Лену. Пока ее разыскивали, Радзянский, упиваясь отличным настроением, представил себе Хачирова, плавившего телефонную трубку огненным дыханием.

Наконец Радзянский услышал голос Елены. Льву показалось, что она не в настроении. Хотя какое тут настроение, когда тебя не то что подслушивают, а буквально проглатывают каждое сказанное тобой слово.

– Я жду тебя, очень жду.

Молодец девочка! Прояви характер, покажи своему папочке, что ты самостоятельная, взрослая женщина.

Касаясь губами телефонной трубки, он почему-то очень тихо сказал:

– Уже вечером я обниму тебя. Целую, пока.

Это был не первый звонок Хачирову. Два дня назад в коротком телефонном разговоре Радзянский сообщил, что у него нет причин спешно покидать Египет – то есть сработал он чисто и вне подозрений у местной полиции, – а в Россию он вылетит вместе с туристической группой. Хоть Арабу и не терпелось поскорее сесть в самолет, он не хотел своим внезапным отъездом дать повод группе отдыхающих для ненужных разговоров. Да и на таможне отбившиеся от группы всегда вызывают подозрение.

Из Шереметьева в Домодедово Радзянский добрался на такси, купил билет до Сочи и наскоро пообедал в ресторане. Из Каира он прихватил кипу газет на арабском языке и перечитывал кое-какие статьи, рассматривал фотографии, которые послужат заказчику доказательством выполненной работы.

Когда Лев ехал в такси, он снова и снова вспоминал Лену Хачирову. Вот они прощаются на парковочной площадке, она наклоняется к двери автомобиля, ее погрустневшие глаза смотрят на Льва через стекло, ее палец чертит на стекле какую-то фигуру, которая проявляется, оживает под ее нежным дыханием, приобретая черты символического сердечка. Да, она оживила его, вдохнула в него жизнь – это и про сердце, и про самого Льва Платоновича. Машина разворачивается, Лев оглядывается и машет девушке рукой, она отвечает ему; потом еще раз, когда машина, скрывшись на время в серпантине уходящей вверх дороги, открылась вновь.

Он не видел, как Лена вошла в отель, поднялась к себе в номер и долго сидела, готовая разреветься; как она спустилась в ресторан и на вопрос Руслана, проводила ли она Радзянского, ответила утвердительно:

– Да, Руслан.

– Отличная работа, – похвалил кавказец, вынимая из кармана пухлый кошелек. – Держи, – Хачиров бросил небрежно на стол несколько сотен долларов. – Как и договаривались, тут пять тысяч. Неплохо – при полном пансионе и бесплатной выпивке.

Лена взяла деньги и налила себе вина.

– А где ваше спасибо? – улыбаясь, спросил Руслан.

– За что говорить спасибо? Я заработала их, а не выпросила. Что, не так разве? – Она обожгла кавказца ненавидящим взором, который скрылся за солнцезащитными очками.

Сейчас Лена ненавидела себя еще больше. Когда знакомилась с Радзянским, в душе не было гадливого чувства продажности. Ей было интересно, она втянулась в романтичное, на ее взгляд, приключение с этим симпатичным смуглолицым человеком. То, что романтика плохо пахла, поняла... нет, не сейчас, а когда разыгрывала спланированную заранее сцену вломившегося в ее номер папаши. Она справилась с заданием – доказала, что она дочь Хачирова. И заработала денег.

С Радзянским ей действительно было хорошо. Ей пошел только девятнадцатый год, но все же она была женщиной, способной почувствовать и понять, что испытывает к ней этот мужчина. Ей показалось, что он долгое время был обделен лаской. Однако вскоре он забудет ее, а вот она его, наверное, не скоро. И тому две причины: она «сдала» его, продала Руслану, и он ей действительно нравился.

Хачиров сказал, что ей предстоит иметь дело с пятидесятилетним мужчиной, Лев и выглядел на пятьдесят – не больше и не меньше. Но не молодился, как многие. Лена вдруг пришла к неожиданному выводу: Радзянскому шли его годы, просто невозможно представить его на пять, десять лет моложе.

Девушка хотела и не могла предупредить Льва о грозящей ему опасности. Она боялась Руслана, но тем не менее, сгорая со стыда, в первую же ночь с Арабом пыталась намекнуть, что у того серьезные проблемы. Она, прижавшись к нему, букву за буквой выписывала у него на груди: «Опасно! Тебе грозит опасность!» А он, полусонный, спрашивал, что она пишет – номер своего телефона?

И еще несколько раз порывалась предупредить его, когда романтика перешла в иное качество, хотела вместо сердечка изобразить на стекле машины все то же, означающее опасность, слово. Смалодушничала? Нет. Должно, должно быть другое определение, которого она не нашла.

– Нет, не так, деньги ты именно выпросила, – этими словами Руслан вернул девушку из раздумий. – Тебе предлагали четыре тысячи, а ты запросила семь, мы сошлись на пяти. Как и положено шлюхе вроде тебя, ты торговалась, а сейчас строишь из себя целомудренную барышню. Ничего не выйдет, дорогая.

Девушка встала, прерывая собеседника.

– Все? – спросила она. – Я могу быть свободной?

– Конечно. Дней восемь-десять отдохни.

– Что значит «отдохни»? – Лена снова была вынуждена опуститься на стул. Оказалось, что разговор отнюдь не закончен.

– Слушай, ты, мразь, не разговаривай со мной таким тоном. А то я забуду, что совсем недавно был твоим отцом. – Лицо Руслана оставалось спокойным, только по сузившимся зрачкам и голосу, прозвучавшему на полтона выше обычного, можно было судить, насколько близок кавказец к ярости; еще немного, и эта осмелевшая проститутка, обслуживающая по пять клиентов в день, пожалеет, что завела этот опасный для себя разговор.

Девушка выслушала Руслана, невольно озираясь.

– Неправда, – с увлажнившимися глазами она быстро покачала головой. Она оправдывалась перед этим подонком. – Это неправда. У меня не было больше... двух клиентов.

– Это ты скажешь своей маме. Кстати, о твоей маме... – Хачиров поменял позу, и плетеный стул застонал под ним. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, поэтому мои люди проводят тебя до дома. Я распоряжусь насчет билета на самолет...

Девушка перебила его, в очередной раз резко вставая с места:

– Меня не надо провожать, дорогу домой я найду сама.

– Как хочешь, – добродушно произнес Руслан. – У тебя два варианта. Первый: ты соглашаешься на мое предложение. Второй: в твоем родном городе тебя встречают люди, на которых ты работаешь. Ты заработала свои деньги, с этим я не спорю, но тебе придется отрабатывать неустойку.

– Какую неустойку?

– Дослушай меня до конца. Вернешься ли ты по возвращении в массажный салон или нет, это твое дело, но по джентльменскому соглашению ты должна отработать на меня в течение месяца. Тебе я заплатил пять тысяч, а твоему боссу в пять раз больше. Эта сумма утроится, если ты заартачишься, ее из собственного кармана выложит твой хозяин. Если у тебя есть сотня тысяч «зелени», спокойно можешь сниматься с места. Если нет, будешь пырять на шефа бесплатно: год, два, сколько понадобится. По десять клиентов в день будешь обслуживать.

«Наверное, – подумала девушка, чувствуя полную апатию, – этого и следовало ожидать. Такие подонки просто так много не платят».

Ей нужно соглашаться, спасать свою шкуру, избежать осложнений, но мысли о Радзянском не давали покоя. Так же как и мысли о себе самой, о матери, о старшем брате, мысли, перевесившие все, что касалось Льва.

– Что я должна сделать? – спросила девушка.

– Это другой разговор, – монотонным голосом отозвался кавказец. – Отдохнешь, как я уже сказал, несколько дней, потом приедешь сюда снова.

– Зачем, могу я узнать?

– Еще раз отблагодаришь Радзянского, – пояснил Руслан. – Пара ночей с ним – большего от тебя я не требую. Заработаешь еще столько же.

– Хорошо, я согласна.

– И последнее. Во имя собственной безопасности не произноси вслух имени Радзянского. В молчании можешь потренироваться в кругу своих близких.

* * *

Перелеты и пересадки всегда утомляют, однако сегодня Радзянский не чувствовал усталости, он бодро поднялся по трапу и занял свое место в самолете. Еще до взлета он завел с бортпроводницей непринужденный разговор, подарил ей безделушку, привезенную из Каира, попросил принести рюмку коньяка и принялся за чтение газет.

Его сосед, полный пожилой мужчина, страдающий от духоты, пил минеральную воду и, не решаясь пока завести обычный среди попутчиков разговор, краем глаза наблюдал за Радзянским. Наконец любопытство взяло верх, и он обратился к соседу, который чисто говорил по-русски, но читал на непонятном языке.

– Турецкий? – спросил он.

– Турецкий, – не разубеждая попутчика и отрываясь от чтения, ответил Лев.

Он все время думал о Лене и сейчас невольно морщился оттого, что ему придется довольно подробно отвечать на вопросы Руслана, перевести выдержки из статей, показать фотографии, – а это займет время. Много времени. И только потом он сможет увидеться с Леной. А может, он сумеет встретиться с ней раньше, чем с Русланом. Он представил, как перед отелем, на дороге, ведущей в город, его встречает Лена. Он бросает такси, и они, вначале молча, медленно спускаются к морю. Потом он говорит, говорит ей что-то неважное, несерьезное, о пирамидах и царях, о том, что в Египте растут маслята, они такие же вкусные, как в России, и прочую глупость. Потом, спохватившись, ставит дорожную сумку на пыльной обочине, достает сувениры, которые с особой тщательностью, инстинктивно угадывая вкусы девушки, он подбирал в Каире. Купить цветы или нет? Нет, пожалуй, не стоит, она может заприметить в его поведении что-то напускное. Невольно он наделил девушку способностью предугадывать или чувствовать его, Льва Радзянского, настроение.

На ней короткая юбка, обтягивающая майка подчеркивает форму ее высокой груди, обувь Лена несет в руках. Накалившаяся за день дорога жжет ей ноги, и девушка, остановившись, опирается рукой на плечо спутника и надевает сланцы. При этом она наклоняет голову, и ее длинные волосы на время закрывают лицо, но обнажают нежную шею, пушок на затылке, который манит прикоснуться к нему губами. Она выпрямляется, хватается рукой за поясницу, морщится от боли...

По телу Радзянского пробежал холодок. Думая о девушке, он задремал под мерный рокот турбин, и короткий сон внес нелепицу, какую-то чертовщину, от которой по-настоящему стало жутковато.

Его сосед умолк; улыбаясь всем пассажирам сразу, одетая в белоснежную фирменную сорочку, по проходу катила тележку стюардесса, предлагая на продажу парфюмерию и прочую дребедень, которой полно в каждом киоске Аэрофлота. Чтобы взбодриться, Радзянский выпил еще немного коньяку, прикидывая, что лететь осталось около часа.

За двадцать минут до окончания полета он, прихватив с собой сверток, в туалете сменил пропотевшую рубашку на свежую, оглядел себя в зеркале. Немного осунулся – сказались египетская жара и напряжение, остаток которого все еще сидел в нем. Окончательно расслабиться он сможет, когда покончит с отчетом, окунется в море и увидится с девушкой.

18

Гемлик

В Сочи стояла жара, к Радзянскому пришла мысль, что он снова в Каире. Таксист, обрадовавшись выгодному рейсу до Гемлика, принял из рук клиента сумку, положил ее на заднее сиденье и распахнул переднюю дверцу. Но Лев предпочел заднее сиденье; расслабившись и опустив стекло, он подставлял лицо жаркому напору ветра. Угадывая настроение клиента, обычно словоохотливый водитель молчал. Он ехал не быстро, отчего выглядел уверенно, лишь изредка бросая взгляды в панорамное зеркало, в котором отражалось задумчивое лицо пассажира.

Вот и то место, где, согласно грезам Льва, его должна поджидать девушка...

Действительно, его поджидали. Когда он расплачивался с таксистом, от стены отеля отделилась кряжистая фигура молодого кавказца.

– Руслан ждет вас, – с колоритным южным акцентом сказал он и, пропустив Радзянского вперед, пошел следом.

Хачиров поджидал гостя в своем номере. Кроме Руслана, в комнате находились двое южан лет тридцати в легких рубашках навыпуск. На столе стояли непочатая бутылка вина и всего два бокала. «Один для меня», – определился Радзянский, лишь коротким взглядом удостоив молодых людей.

Руслан первым протянул руку, с трудом приподнимая зад и опускаясь на место.

– С приездом.

В ответ Лев кивнул.

В номере осетина Радзянский был впервые. Люкс, как и положено, был просторнее и обставлен гораздо лучше, нежели тот, в котором останавливался Лев, или номер Лены. Хачиров сидел в глубоком удобном кресле, точно такое же стояло по другую сторону низкого столика, рядом с балконом находился диван, в углу – японский телевизор.

Радзянский устроился напротив хозяина и демонстративно посмотрел на гостей, явно лишних для серьезного разговора. Руслан отослал их. Когда дверь за ними закрылась, Лев достал из сумки кипу газет и положил перед хозяином. Пошелестев страницами, он обратил внимание Хачирова на снимок, сделанный полицейскими в отеле «Карбункул».

– Вот тот человек, за которого ты просил, – сказал Радзянский. – Половина головы отсутствует, зато по второй без труда можно узнать его.

Хачиров, не раскрывая рта, кивнул, то ли соглашаясь с собеседником, то ли узнавая человека, изображенного на снимке.

– Я могу перевести, о чем пишут газеты относительно этого происшествия.

– Не надо, – отказался Руслан, – я вижу – это Белокуров.

Словно подытоживая результат короткого разговора, Радзянский развел руками. Он мог бы повременить с вопросом о деньгах, но встречаться с Русланом лишний раз ему не хотелось. Из Хачирова собеседник был никудышный, к тому же говорить с ним пока не о чем. Для себя же Лев давно решил, что их сделка была первой и последней. Он мог бы поговорить с Русланом о его дочери, об их отношениях, однако первым проявить инициативу должен именно Руслан.

– Когда я получу остальные деньги? – спросил Лев. – Если, конечно, у тебя нет вопросов по этому делу либо претензий.

– Претензий нет, но... – Хачиров выдержал паузу, – с деньгами заминка.

– То есть? – не понял Радзянский, собиравшийся было встать с кресла.

– Боюсь, может случиться так, что остальные деньги ты не получишь.

– Даже так? – Лев напустил на себя благодушие и позволил себе преувеличить объем выполненной работы. – А может, ты забыл, с кем разговариваешь? Тогда посмотри еще раз внимательно на эту фотографию и задайся вопросом: хочется ли тебе иметь только половину головы? Я не дурак, Руслан, без подстраховки не работаю. Ты только представь себе, какой объем работы я выполнил, чтобы найти заказанного тобой человека. Я встречался с десятком людей, которые имеют определенный вес не только на Востоке. И вот некоторым из них я оставил всю информацию: кто заказал человека, которым я интересуюсь и который отчасти финансировал одну влиятельную организацию в Каире. Одно твое неверное движение, и эта информация ляжет на стол твоим недругам. В конце концов она ляжет на стол Иванову, и он выбросит в свет те документы, которые тебя очень тревожат. Тебя уберут свои же. Если, конечно, до этого за тобой не приедут парни из Главного управления по борьбе с организованной преступностью. Знаешь, какие плакаты висят в каждом кабинете ГУБОПа? «В бизнесмене все должно быть прекрасно: и иномарка, и мобильник, и контрольный выстрел в голову». И еще дело в скорости. Им не придется искать тебя долго, понимаешь, о чем я толкую?

Радзянский сам не верил, что говорит эти слова, ему казалось, что финал должен пройти гладко, без взаимных претензий. Чего добивается Руслан? На жадность не похоже, если предположить, что он идет на смертельный риск, решив сэкономить таким вот образом. Неужели у Хачирова есть как причина, так и козырь, который Радзянский не сумел разглядеть в его руках? Самый быстрый, он же рациональный шаг – это погасить конфликт, забыв на время о деньгах. Но только для того, чтобы потом вернуть их. С лихвой. Руслан зря затеял с ним нечестную игру.

И вдруг Радзянский начал понимать поведение Хачирова, на миг ему стало смешно, ибо истина была рядом и носила красивое женское имя Елена. Руслан мог сказать: «Я прощаю тебе связь с моей дочерью, а ты за это...» – и так далее. Был еще один вариант с девушкой, на который, по убеждению Радзянского, Хачиров пойти не мог, ибо походило это на грязный до некоторой степени торг: «Я не мешаю вам, но ты...» – и опять продолжение с деньгами.

Нет, не похоже, так Руслан поступить не мог.

Тогда что?

Остается только первое.

– Слушай, Руслан, – сбавив обороты, Радзянский возобновил разговор, поскольку сам Хачиров предпочел молчать, – я понимаю, речь идет о Лене... Но ты подумай, что эта сделка по меньшей мере плохо пахнет. Ты продаешь собственную дочь, понимаешь?

– Я?.. Нет, не понимаю.

– Ну надо же! Я тоже не понимаю. А давай скажем эти слова хором?.. Я не представляю, как можно говорить о деньгах, когда речь идет о дочери.

– Ты не дослушал меня. – Руслан плеснул в бокалы вина, морщась, не находя места тяжелым больным ногам. – Плюс ко всему ты примешь предложение, от которого отказался, причем отработаешь Иванова бесплатно.

С такой уверенностью мог говорить человек, имеющий на руках четырех тузов.

– Бесплатно? – машинально переспросил Лев. – Да я лучше в носу поковыряю!

«Неужели я все-таки пропустил что-то существенное?» – Лихорадочно соображая, Радзянский отпил вина. Разгадка была где-то рядом, он чувствовал это, но она пока не давалась в руки. Ему хотелось самому найти ответ на последний вопрос, а не выслушивать его от Руслана, тогда бы он, наверное, приобрел хотя бы незначительное преимущество. Хотя нет, на преимущество рассчитывать не приходилось, разве что он мог уравнять шансы.

Где, где она, разгадка, еще чуть-чуть, и она дастся в руки.

Как и в первый день их знакомства, Руслан лениво предупредительным жестом протянул гостю зажигалку. Радзянский, наклоняясь над столом и прикуривая, не сводил с Руслана холодных глаз, умело скрывая обеспокоенность.

– Значит, я ошибся, Руслан, и речь идет не о Лене?

– Нет, ты не ошибся.

Снова тупик.

– Тогда объяснись в конце концов и не ходи вокруг да около! – Араб повысил голос. – Только еще раз предупреждаю: ни на какие торги я не пойду, кто бы ни стоял на кону.

– Дело в том, что я уже сделал ставку, – Руслан принял характер разговора, – и поставил на темную лошадку. Девушка, о которой ты все время говоришь, попала в очень скверное положение. Она надеется на твою помощь.

Радзянскому казалось, что он разговаривает с сумасшедшим. Ведь только умалишенный человек может говорить так о своей дочери. Если только...

Он вперил невидящие глаза в Хачирова, постигая наконец истину. Девушка. Он не назвал свою дочь по имени. Просто девушка. Вот оно что! С одной стороны, стало легче, с другой – наоборот.

Но это же не козырь! Какие бы чувства Араб ни испытывал к Лене, Руслан должен понять, что вместе они были слишком мало времени. Если кавказец способен мыслить трезво, то прикинет, сколько лет Радзянский провел в составе спецподразделения, сколько лет работал «голым», скольких людей он устранил. И на этом фоне представить жалкий отрезок времени в компании обычной шлюхи. Что-то тут не соответствовало ходу разговора, было противоречивым и недоделанным и тем не менее наводило на определенные размышления. Чтобы решиться на подобный шаг, нужно вспороть душу Льву Радзянскому и посмотреть, что там, какие чувства, насколько они сильны. Сам Араб не до конца разобрался в них, не видел продолжения, ибо оно было слишком размытым. «Нет, что-то уж круто взял хлопчик, как бы его не занесло на повороте». Вот сейчас Лев рассмеется ему в лицо: «Я не знаю, где ты подобрал эту шлюху...»

Непроизвольно он скрипнул зубами. Еще одна, очередная метаморфоза. Когда-то из обычной шлюхи Лена в его глазах перевоплотилась в чистую девушку, совершенно неожиданно оказавшись для него дочерью заказчика, «неприкасаемой», запретным и оттого сладким и более желанным плодом. А теперь обратный эффект. Он испытал ненависть к Лене – продала и его и себя, – но в то же время жалел ее. Еще неизвестными были обстоятельства, толкнувшие ее на этот грязный спектакль; Лев непроизвольно усложнял положение Елены, чтобы опять же в его глазах на ней было меньше вины или грязи. Однако не мог, просто не мог ошибиться в ее чувствах. Она не играла – ну, разве в первый день, – нет, не играла, ее чувства были написаны на ее лице. А может, она уже в то время искала у него защиты, как просит ее сейчас?

«Сволочь!» Араб сверкнул на Хачирова глазами и продолжил прерванную мысль, едва успевая за собственными словами:

– Я не знаю, где ты подобрал эту шлюху, но запомни: у меня было их немало, и ни одной из них я не переплатил ни рубля. А ты что-то бормочешь о бесплатной работе! Ущипни себя за задницу, Руслан, и проснись!

Хачиров все так же спокойно отнесся к словам собеседника.

– Очень скоро эту шлюху снимут на видеокамеру, и ты увидишь, в каком она положении. У меня много людей, они встанут в очередь, чтобы поиметь ее.

– Ты глупый? Дурак? Притворяешься? Какое мне до нее дело?! Коли ты такой озабоченный, то снимайся и застолби себе место среди своих людей.

«Вот паскуды!»

Руслан не преувеличивает – это Радзянский чуял нутром, представил, как плохо сейчас Лене. Но злость на нее не спешила покидать Льва. Он сделает все возможное, чтобы облегчить участь девушки и навсегда забыть о ее существовании, но условия нового соглашения все еще оставались смешными.

«Ладно, черт с ним, с Хачировым, в конце концов можно пожертвовать невыплаченной суммой, но ни о каком другом задании речи быть не может. Руслан, видно, совсем спятил от своей удачной проделки».

Однако «проделка» могла оказаться с продолжением: никто к Лене в очередь не стоит, это просто очередной дешевый трюк, который потерявший рассудок Радзянский принимает за чистую монету.

– Хорошо, – противным высоким голосом, который все больше раздражал Льва, ответил Хачиров, – я скажу тебе, где подобрал эту шлюху, дам тебе ее адрес, назову ее настоящих родителей.

Радзянский с шумом выдохнул, уставая от этого разговора.

– Мне нет до них никакого дела. С одним «родителем» я уже познакомился, – он ожег Руслана ненавидящим взглядом.

– Я так не думаю. Ее отец находится так близко, что ты об этом, похоже, даже не подозреваешь.

На Радзянского накатила внезапная слабость. Причиной этому послужил и насмешливый голос собеседника, и его маринованные глаза, и то, что наконец-то Хачиров подошел к главному. И пусть оно так же неясно, но почему стали ватными ноги, пересохло в горле? И Лев торопил Руслана взглядом: быстрее, быстрее, быстрее!