Текст книги "Таймер для обреченных"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

3

Джеб остановил «Форд» напротив клуба в стиле немецкого конструктивизма, стоящего особняком от жилых домов. Отметив время – было начало десятого вечера, он поднялся на бетонное крыльцо и открыл дверь. Скучающий охранник в полувоенной форме повернулся на вращающемся кресле и несколько мгновений смотрел на вошедшего.

– Шалом! – поздоровался он первым.

Блинков покачал головой:

– Я не говорю на иврите.

Взяв с низкого столика список приглашенных на вечеринку, охранник продемонстрировал хороший русский:

– У вас есть приглашение?

Блинков протянул ему клубный билет.

– И какой-нибудь документ, пожалуйста.

– Водительское удостоверение сгодится?

– Вполне, – страж дежурно улыбнулся. Приняв документ международного образца, он занес данные в графу напротив фамилии Блинкова. Вернув права, подошел к неприметной двери просторного холла. Открыв ее своим ключом, включил свет и жестом руки пригласил Джеба войти.

Небольшая комната оказалась гардеробом. Повесив ветровку и перевязав длинные волосы на затылке, Джеб вышел в холл. Обстоятельный охранник закрыл дверь на ключ и подошел к другой. Его красноречивая пауза и поза по меньшей мере говорили о секретном мероприятии, проходившем за этой дверью. Вроде закрытого клуба, где проводились бои без правил.

В клубе собрались около шестидесяти человек. Разбившись на группы по интересам, они заняли диваны с высоченными спинками, оккупировали подсвеченные торшерами уголки. И лишь в середине танцевальной площадки было пусто.

С потолка свисали гирлянды; как напоминание о прошедшем новогоднем празднике, они устало перемигивались.

Блинков не выделялся из толпы – форма одежды в приглашении не оговаривалась. И мастера от искусства, и те, кто удачно и неудачно подражал им, находились словно в родном сарае, где, чтобы потешить себя, всегда найдется старый верстак и рубанок. Джеб отчего-то подумал о том, что рыболовные сети, натянутые вдоль стен в качестве драпировки, не помешали бы и придали этой непринужденной атмосфере, созданной каким-то вольным каменщиком от искусства, своеобразный колорит. Сейчас он мыслил категориями художника-оформителя, режиссера, наконец актера, который видит сцену своим критическим взглядом и находит массу недостатков.

У Джеба сложилось впечатление, что многие из этих привыкли к полусонному, словно с похмелья, состоянию; они виделись в общей тяжеловатой ауре косяком сонных рыб.

Джеб сразу подметил, что оживлению тут нет места; может быть, оно придет позже, разом захлестнет тусовку, и ее будет не остановить. Он предвидел разнузданную толпу, утопившую комплексы в вине. Понимал, что не прав в своих выводах, не занявших и минуты. Но таковы правила «вольных художников». Поменялись ли они за то время, что Джеб провел вдалеке от основательно позабытой атмосферы?..

Справа от сцены с опущенным бордовым занавесом, где оживление предстало в виде снующих официантов, сидела на диване женщина лет тридцати. Мэлоди Унгер – Джеб сразу узнал ее по фотографии. Он остановил официанта и взял с подноса два бокала шампанского. Присев рядом с женщиной, он протянул ей бокал и улыбнулся:

– Скучаете?

В профиль она походила на американскую актрису Одри Хепберн: длинная изящная шея, ровные линии подбородка, губ, носа.

– Скучать не приходится, – ответила обладательница низкого грудного голоса, бросив на собеседника мимолетный взгляд, который из-под длинных рыжеватых ресниц показался Джебу не лишенным любопытства. – Вы здесь случайно?

– Почему?

– Вы не похожи на актера.

– Наверное, оттого, что вы видите меня впервые.

– Наверное… Как вас зовут?

– Женя.

– Мэлоди, – представилась она. – Называйте меня Мэл. Я спрошу по-другому: вы не актер? Вы новичок здесь. Я это заметила по тому, как вы смотрели по сторонам.

– У меня нет диплома, если вы об этом. Я окончил пару курсов ГИТИСа.

– Пару… – усмехнулась Мэлоди. – Можно опрокинуть пару рюмок, надеть пару обуви, схватить «пару» на экзамене… Вы знакомы с кем-то из этих людей? Знаете хотя бы пару человек? – она сделала ударение с легким сарказмом.

– Одного человека, – Джеб нашел глазами Ольгу Супрун и указал на нее бокалом; сама Ольга в упор не замечала Блинкова. – Мы не виделись много лет, несколько дней назад случайно встретились на Тверской.

Мэлоди громко рассмеялась.

– Я далека от киноискусства. Так что со мной вы тоже встретились случайно. Я недолюбливаю современное кино. В каждую ленту вбит, как в вампира, идеологический кол. Возьмите «Властелин колец». Саруман и орки – Усама бен Ладен и полчища арабов. Сиквел «Две башни» – напоминание об атаке Торгового центра в Нью-Йорке. «Возвращение короля» – непрозрачный намек на второй президентский срок Буша. – Мэл потянула носом воздух. – Это попахивает техническим патриотизмом.

– Технический патриотизм? – Джеб покивал головой на тонкое определение Унгер.

– Мы гордимся подделками, вот что удручает. Вы русский и наверняка слышали, что в советские времена бытовала такая шутка: в СССР на каждом говне ставили знак качества. Об этом мне рассказал один русский капитан. – Мэл снова рассмеялась – на сей раз над своим нелепым замечанием, и поспешила исправиться: – Вообще мы говорили на разные темы, на фекальном хайвэе притормозили лишь раз. Хотя две недели жили в натуральном дерьме.

– Знак качества стоял на наших самолетах, ракетах, они у нас лучшие.

Унгер в упор посмотрела на собеседника, сканировала его своими внезапно потемневшими глазами.

– Меня пригласили в качестве консультанта на этот фильм, – объяснила она, меняя тему. – Некогда я вращалась в кругах, близких к разведке. Как вы себя чувствуете в Израиле? В Тель-Авиве в частности.

– Не сказать, что чувствую себя как дома. – Джеб понимал, что беседа один на один с капитаном военной разведки продлится недолго, в виде увертюры, основная партия пройдет в расширенном составе, едва Ольга заметит его. – Тель-Авив… – Блинков, удовлетворяя любопытство Мэлоди, развел руками. – Здесь и должно быть хорошо.

– А что Москва?

– В Москве чуть похуже. А дальше столицы вообще худо. В смысле морозов, – улыбнулся он.

– Мне всегда нравились люди с дипломатическим складом ума.

– Читали сценарий? – Блинков в свою очередь перевел разговор в прежнее русло. – Я слышал, это шпионский боевик.

– Шпионским его не назовешь. Я не вижу, чем могу помочь в съемках. Разглядела несколько динамичных эпизодов. – Мэлоди слегка оживилась. – Сюжет основан на фантазиях главных героев. Действительность максимально приближена к грезам, а те основаны, мне кажется, на паранойе. Что-то в этом есть. Во всяком случае, авторы этим уникальным приемом ушли от пошлости нашей действительности. Работа только-только началась, а мы уже подводим кое-какие итоги. Что-то трогает тебя, словно тянется к горлу рука из потустороннего мира. Пустячок, а приятно. Вы, наверное, не понимаете меня, считаете злой, сварливой, белой вороной. Но и вы мне не кажетесь вороном в этой стае. Вы окончили пару курсов театрального института, что дальше?

– Служил в армии. У меня свой бизнес в Испании. Небольшой отель. На родину приезжаю отдохнуть от работы, проведать родителей. У меня все наоборот.

Джеб не заметил, как к ним подсела Ольга. Она ущипнула его и приоткрыла губы в ослепительной улыбке.

– Молодец! Здорово, что приехал! Честно говоря, не ожидала такого сюрприза. – Она с места в карьер приступила к делу, забыв поздороваться, и взяла инициативу в свои руки. – Сейчас познакомлю тебя с режиссером нашего фильма, – Ольга хрипела, как простуженная. – Она – Моби в киноискусстве. Знаешь Моби?

– Она опаздывает?

– Очень смешно! Она не любит сюрпризы, но обожает новых людей. Точнее – новые знакомства. Она сразу же рядит нового человека в своего друга. Она может разочароваться в нем и забыть, но то случится позже. Короче, ты просто смотри и слушай, не напрягайся.

Знакомство с режиссером оказалось коротким. Дама лет сорока в облегающем вечернем платье спросила:

– Мне сказали, что вы приехали из Москвы. Давно?

– Довольно давно.

Дальше она «угостила» Джеба голливудской, как ему показалось, заготовкой:

– Лжете. На вас израильской измороси от силы на день.

Унгер и Блинков снова переглянулись. Мэлоди заметила:

– Она забыла вырядить вас в нового друга. Наверное, разочаровалась в вас еще до знакомства.

– А вы?

– Вы очень скоро забудете обо мне.

4

Натан до сей поры не мог понять, на чем он и его подчиненные прокололись. Подполковник на конкретном этапе операции задействовал оперативников особого отдела полиции «Решуд». Доклад старшего группы оказался неожиданным: в отделении почтово-кассовых машин человек по имени Саша не работает.

Имя русское. В отделении есть несколько русскоязычных «олимов»; о них офицер «Решуда» отозвался в докладе как о рабах: они выносливы, нетребовательны, добросовестны – это в отличие от марокканских или эфиопских работяг. Натан соловел, слушая полицейского, и мысленно поторапливал его: «Быстрее можешь, поц?!» Тот еще не закончил, а Натан понял одну вещь: Маркос Бегин переиграл его. Сообщение на автоответчике не могло быть отвлекающим маневром по той причине, что сам Маркос явился на место встречи. Но там он ни с кем не контактировал. Он волновался, часто поскальзывался, сбил какую-то девку, та послала его в задницу. Со слов агентов, казался навеселе. Бред, конечно. Даже самый паршивый разведчик не пойдет на задание поддатым. Натан сделал один-единственный вывод: Саша – это псевдоним. Но кто скрывается за ним? Кто принимает звонки в конторе?

– В основном два человека: мастер и его помощник, – ответил «решудовец». – Я записал имя мастера, который мог принять сообщение. Ильза Ахитува. Чиста как пить дать. У нас на нее ничего нет. Двадцать шесть лет…

– Стоп! – Натан едва не врезал себе по лбу. Саша, Александра, это еще и женское имя. Как он мог проморгать такую деталь…

Все же контакт Маркоса и его агента состоялся, буквально под наблюдением агентов военной разведки. Второй раз агенты прохлопали ее контакт с Мэлоди. Незнакомая девушка, навещавшая соседа Унгер, наконец-то обрела имя.

Натан взял себя в руки и выразил свою просьбу спокойным голосом:

– Собери все данные на Ильзу Ахитуву. Меня интересуют ее родственники, близкие и знакомые.

Он был хмур, растерян, походил на директора зоопарка, у которого накануне пропал сторож: «Возможно, львы что-то недоговаривают».

Мэлоди с головой ушла в свои мысли. Удивительно, думала она, что на вечеринке встретились два разных и в то же время похожих человека.

Возраст Джеба она определила точно – двадцать восемь лет. Он еще не достиг того слегка странноватого возраста, который впору назвать «вторым переломным». Когда тебе тридцать, ты невольно стремишься к преобразованию в поколение старшее. Мэлоди на себе познала это неприятное чувство. Именно в этот период в человеке зарождается что-то брюзгливое, резкое недовольство собой и окружающими тебя людьми. Ты что-то теряешь и тебе кажется, что взамен не получаешь ничего, чувствуешь себя обделенным, и об этом, насмехаясь над тобой, знает весь мир.

Почему он обратил на себя внимание? Может быть, замечанием о лучших ракетах и самолетах? Она заговорила о техническом патриотизме и дерьме со знаком качества, а он мягко осадил ее особенностями изделия номер один.

Одна ракета с самого начала шла на гражданский самолет и сбила его…

На этот час Мэлоди знала, кого «Аман» подводит под удар украинской «Веги». Самое громкое событие 3 марта – вылет Халеда Машаля и его сподвижников в Москву. Ошибка в сопоставлении дат исключалась.

Технический патриотизм. Эта фраза таила в себе глубокий смысл и под влиянием Мэлоди меняла качество. Ей не хватало толчка со стороны, чтобы подлинный патриотизм, а не его подмена, захлестнул офицера ВВС и вынес на поверхность: «Делайте свое дело, я полностью на вашей стороне».

Мэлоди, противореча себе, последние несколько дней думала о том, что живет в страхе и напряжении лишь по той простой причине, что не хочет помешать «Аману» осуществить планы. Но не могла выйти на контакт с директором службы, на данный момент убийцей Эли и Маркоса. Дело по большому счету в кровавой войне двух мощных кланов – «Амана» и «Хамаса». Тут уж действительно главенствует тот самый технический патриотизм, а все громкие слова о государственных интересах – лишь удобное прикрытие. Для обеих сторон это смысл существования, это вековые устои, которые невозможно поломать, и тому подобное.

К черту ракеты и самолеты! Надоело. Рядом симпатичный, мужественный парень. Не сказать, что его серо-голубые глаза тянули в постель, губы помогали раздеваться, а пальцы приклеивали к себе. Он был простым в общении, лишенным занудства во всех его проявлениях, начиная с зауми, переходящей в откровенную пошлость.

Чуть затянувшийся процесс знакомства с Блинковым родил в голове Мэлоди что-то знакомое: «Не так важен сам процесс, как личность обвиняемого».

5

Натан собрал в своем кабинете полтора десятка агентов и выступил с рубленой речью. Он выдвигал соображения, строил версии и приказывал одновременно:

– Тесно. Но не это должно сплотить вас. Ильзы сейчас в Хайфе нет. Она была связником, курьером, агентом, ангелом-хранителем и еще хрен знает кем при ушлом разведчике. Эта парочка наставила нам рога. Главным заводчиком выступал Маркос. Он следил за собой, потому что мы тоже следили за ним. Что интересно, и другая пара может откатать произвольную так, что мы не заметим ошибок. Маркос заявил в своей программе прыжки – и падения. А мы плохо читали программу и думали – раз упал, значит, недокрутил. А он, сука, перекрутил! За падения мы должны ему поаплодировать. Ильза якшалась с Мэлоди, по сравнению с которой Маркос – плюгавый топтун.

Натан сердито оглядел подчиненных:

– Отставить смешки – обозлиться могу. Итак, Ильзы сейчас в Хайфе нет. Куда отправила ее Мэлоди, нам и предстоит выяснить. Во-первых, допросить ее соседа. Этого барана просто использовали. Но он, возможно, что-то слышал. Повторяю: Ильза работала на Маркоса, их работу мы видели. Она носитель заразы, и этим все сказано.

– Про Ильзу нам все расскажет Унгер, – подал голос Левинсон.

– Ты сначала возьми ее, – не без ехидства заметил Натан. – Мы нашумели с Маркосом. Другой шумной операции нам не простят. Унгер надо взять тихо. Она попала в информационную дыру: не может позвонить, сбросить сообщение, зная, что все ее средства связи под нашим контролем. Где она сейчас?

– В клубе «Арт Хаус». Какая-то вечеринка. Там она может прорвать информационную блокаду, воспользовавшись чужим телефоном.

– Не упустите ее. Если она вызовет десяток такси, перекройте движение десятком оперативных машин.

Черт меня подери! – снова выругался Натан, невольно захваченный в плен набравшей обороты операции. Он дорого бы дал за то, чтобы узнать причину, бросившую руководство военной разведки в ожесточенный бой с тремя офицерами ВВС. Где наследила эта троица и какого качества следы, которые остервенело, на грани провала заметает «Аман»? Узнать бы… И пусть сон при этом будет беспокойным. Пусть снятся кошмары…

У себя в номере Абрамов включил радио. Облюбовав кресло, флотский разведчик перелистывал местные газеты; он читал на иврите и слушал радио РЭКА, вещавшее на русском с раннего утра до позднего вечера. И этот контраст ему не мешал. Кроме центральной газеты «Маарив», он купил вечерние выпуски, в том числе на русском языке: «Вести», «Время», «Вечерние новости».

В «Вечерних новостях» он набрел на заметку о вчерашних беспорядках в Хайфе. Демонстранты, в основном молодежь, развернули антиправительственные плакаты и перекрыли основную дорожную магистраль. Машины, следующие с севера на юг, застряли в многокилометровой пробке. Произошли многочисленные стычки между демонстрантами и полицейскими. С той и другой стороны есть раненые. Один убитый. Житель Хайфы Маркос Бегин был застрелен в конце улицы…

«Эли, тебе ни разу не хотелось застрелиться?»

«Мгновение боли от выстрела в висок сольется с вечностью безмолвия».

Это был выстрел из прошлого. Выборочный, неожиданный, слепой, как молния, сорвавшаяся с небес.

Абрамов схватил другую газету, выискивая разделы «Коротко» и «Полицейская хроника».

«В полицейский участок района Кармелия поступило заявление об исчезновении Эли Сайкса. В 7.30 он вышел из дома…»

Абрамов схватил со стола сотовую трубку и выбрал из списка номер Блинкова.

Мэлоди попросила Джеба подержать ее сумочку и, глядя в зеркальце, подкрасила губы. Блинков заметил в сумочке паспорт.

– В городе действует комендантский час?

– На всякий случай, – ответила она. – Если честно, в Тунис готова вылететь хоть сейчас.

– А пока что уходите из клуба.

– Все потихонечку собираются. – Что не согласовалось с ее чувствами и истинными намерениями. На языке вертелось опровержение: «Собираюсь уходить, но не знаю куда». – Вы остановились в гостинице или рассчитываете на гостеприимство… так, где она? – Мэл дурашливо порыскала глазами в поисках Ольги, чем рассмешила Джеба. И только сейчас он перешел на «ты».

– Что скажешь насчет бутылки коньяка в номере «Метрополитена»?

«Не в моем номере», – вертелось на языке парня. После откровенного разговора с Абрамовым, который натурально покрылся черно-белыми пятнами, и знакомства с Мэл его уже не устраивали «однозначные» выкладки адмирала: «Унгер замкнется на Абрамове и замолчит как рыба». Зато его устраивало продолжение о запасном варианте: «Абрамов будет рядом и подхватит эстафету». Самое время подхватить, рассудил Джеб. Он уже преподнес сюрприз Ольге, и его мешок с подарками на этом не опустел.

– Что я скажу? – Мэл улыбнулась. Но улыбка тотчас спорхнула с ее чуть полноватых губ. – Ты зря приглашаешь меня.

– Почему?

– Как бы беды не вышло, – повторилась она. И снова могла повториться – она как наяву увидела Саню Абрамова: «Нам бы неплохо остаться друзьями». Если бы в тот вечер она сказала: «Хорошо, на эту ночь мы друзья», он бы плюнул на штабную планерку и остался с ней. Тогда Эли не задал бы вопрос о городе-курорте Евпатории, а Мэл не глодала бы одна-единственная мысль: «Я распутала дело о катастрофе. Только я одна знаю истину».

– Вызови пару-тройку такси, – натянуто пошутила Мэл.

– Я на машине.

– Надеюсь, она бронированная.

«Вот и еще одна стена, – подумала она, глядя на Блинкова. – Мне со стенами сегодня положительно повезло». И продолжила, нахмурившись: эту стену агенты «Амана» подвинут и не заметят этого.

Блинков открыл дверцу «Форда» и помог Мэлоди занять место переднего пассажира. Устроившись за рулем и тронув джип с места, он извинился и ответил на телефонный звонок:

– Да?

На связи был Абрамов. Точнее, его взволнованный голос.

– Женя, ей грозит опасность, понял?

– Кажется, понял. – Блинков бросил взгляд на Мэлоди.

– Двух из трех людей уже нет. Я говорил о них в баре. Эли Сайкс и Маркос Бегин. На очереди Мэл.

– Ясно.

– Где она? Рядом с тобой?

– Горячо, – улыбнулся Джеб. – Он ответил на немой вопрос Унгер. – Младшая сестра потеряла ключи от машины и не может найти.

– Звонок международный? – спросила Мэл.

– Да.

– Ваши телефонные игры влетят вам в копеечку.

– Черт! – нервничал Абрамов. – Жаль, нет Кока, Чижика… Я подстрахую тебя. Сделаю все, что в моих силах. Ты где сейчас?

– Любуюсь ночным парком. Еду по Кауфмана. Скоро буду в гостинице. Отбой.

Джеб сложил трубку и положил ее в карман.

Абрамов выбежал из гостиницы и рванул к такси. Склонившись над опущенным стеклом «спэйшла», он спросил:

– Свободен?

– Да, – последовал ответ.

– Отлично!

Капитан распахнул дверцу, рубанул таксиста ребром ладони в шею и вышвырнул его на дорогу. Забросив дорожную сумку на заднее сиденье, он занял место за рулем и резко тронул «Мерседес» с места. Набрав приличную скорость, не в силах одолеть трясучку, Абрамов включил счетчик и нервно бросил под нос:

– По закону я обязан включить его немедленно. – Потянув ремень безопасности, он пристегнулся. – Вы в курсе, что с девяти вечера в силу вступает ночной тариф? Схожу с ума…

Он неплохо ориентировался в Тель-Авиве. Миновав хитросплетения улочек в районе рынка Кармель, капитан наконец-то выехал на набережную, сверкающую ночными огнями. Он напряженно смотрел на дорогу, обгоняя плетущиеся на невысокой скорости авто.

Мэлоди напряглась. Голос Блинкова также был напряжен. Последние слова он отрубал. Почему? Сбросил маску?

– Молодой человек, вы не дурите меня? – Мэл нащупала рычажок на двери и потянула его на себя. – Остановитесь сейчас же!

Блинков поймал в панорамном зеркальце огни следующей позади машины и притопил педаль газа.

– Не дергайся, – предупредил он, – иначе станешь третьей жертвой.

У Мэл кровь в жилах застыла.

– Сука! Какая же ты сука! Амановская вонючка! А ведь я поверила тебе…

– Заткнись. Я машину веду, а не тренажером управляю. Оглянись назад. Это твой «хвост», а не мой.

– Что, Ольга тоже на вас работает?!

Джеб не мог не рассмеяться:

– Ты не в своем уме, капитан. В Крыму потеряла голову?

«Все, это конец…»

– Ублю-юдок! – она едва владела онемевшими губами. – Это ты убил Маркоса!

– Ну да, а кто же еще? И Фридриха Энгельса я убил. Ты любишь сюрпризы, Мэл? Звонил мой куратор. Он спросил, где ты, – я ответил, что ты рядом.

В это время из-за поворота на улицу Герберта Самуэля выехала «Тойота» и перекрыла крайнюю правую полосу. Слева обозначилось другое авто и начало прижимать «Форд» к обочине. Времени для маневра у Джеба не хватило.

Он затормозил и подъехал вплотную к перекрывшей дорогу машине.

Мэлоди сжалась в комок. Она с ужасом смотрела на двух человек, покинувших стоящую впереди «Тойоту». Они сократили дистанцию за считанные мгновения, а ей показалось, прошла целая вечность.

В любой другой ситуации Джеб не стал бы запирать себя в салоне авто, лишаясь любого маневра. Он мгновенно перестроился и сам себе показался своей копией. Он взял на вооружение информацию, полученную от Абрамова, и более или менее спокойно ожидал развязки. Он опустил стекло и приветствовал агентов Натана Сейфа дружеским жестом руки. Он не знал ни одного слова на иврите, но русская речь помогла ему отыграть несколько секунд и вогнать оперативников в ступор.

– Мэлоди Унгер здесь, парни. Доставил в целости и сохранности. Она не в своем уме. – Блинков рассмеялся. – Обвинила меня в убийстве Эли Сайкса и Маркоса Бегина.

Оперативники переглянулись. Джеб воспользовался паузой и вышел из машины. Вынув пачку «Кента», он взял сигарету, пачку положил в карман. Его рука тут же нащупала складной нож. Большим пальцем он раскрыл короткое и широкое лезвие.

– Огонька не найдется? – спросил он.

Мэлоди ничего не соображала. Вопрос: «Почему агент израильской разведки разговаривает по-русски?» – заглушил страх. Она повторно скосила на него глаза в тот момент, когда Блинков резко выбросил руку в сторону, и в свете фар сверкнул клинок.

Морской диверсант сначала достал дальнего оперативника, отработав против него диагональным ударом снизу вверх. Он выключил его из игры, распахав ему лицо от подбородка до глаза. И переключился на ближнего. Как загипнотизированный, тот полез за зажигалкой, и его рука застряла в кармане. Джеб слегка оттолкнул его и вонзил нож в подреберье. Подтянув опера к себе, он рванул его пиджак вниз и обнажил оперативную кобуру. Тотчас шагнул ему за спину. Прикрываясь им, Блинков отпустил нож и вооружился пистолетом. И отстрелял до того, как в грудь тяжелораненому оперативнику ударили пули его коллег.

Группа Левинсона насчитывала восемь человек, и передвигалась она на трех машинах. Две были здесь, третья с Левинсоном за рулем на всех парах мчалась сюда.

Джеб точными выстрелами уложил двух оперативников и задел третьего, юркнувшего обратно в машину. Отпустив тело опера, он перешагнул через него, держа пистолет двумя руками. Выстрел. Лобовое стекло покрылось крупной паутиной, лишая засевших в машине возможности видеть передвижения противника. Блинков остановился напротив дверцы водителя и поймал его голову в прицел. Выстрел. И еще один. Последний оперативник уронил голову на грудь. А пистолет лязгнул затвором, избавившись от последнего патрона.

Джеб вскинул голову. Со стороны парка на него неслась машина. Он не успел отпрянуть в сторону, но сделал то, чему его долго и упорно учили. Выпускник диверсионной школы прижал руки к туловищу, напружинил ноги и успел сгруппироваться, а затем полностью расслабиться до того, как бампер левинсоновской машины ударил его. Джеб перекатился через капот. Лобовое стекло приняло его мягким трамплином и забросило на крышу. Дальше ничьей помощи не требовалось…

Хотя… Джеб, поднявшись на ноги, увидел еще одну машину. Такси марки «Мерседес» лоб в лоб столкнулось с машиной Левинсона, и ночная улица застонала от характерного хлопка и скрежета.

…Абрамов несколько мгновений приходил в себя. В полутора метрах перед ним машина, обмягший за рулем Левинсон, завалившийся на бок пассажир.

– Ребята, – хрипло бросил капитан, освобождаясь от ремня безопасности, – я так и знал, что столкнусь с вами. Как же хорошо, что я с вами столкнулся.

Новоявленный Джеймс Бонд и Блинков оказались возле «Форда» одновременно. Лихой таксист хорошо владел собой. Он успел кивком головы спросить: «Ты сядешь за руль?» Джеб ответил «наработанной» улыбкой: «Ну не ты же».

Капитан распахнул заднюю дверцу и плюхнулся на сиденье. Глубоко выдохнув, он сказал:

– Здравствуй, Мэл!