Текст книги "Легионеры"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

22
3 декабря, понедельник

Поджидая Марковцева, Алексей слепо смотрел телевизор. Его обычное телеменю – новости. Сейчас же в «ящике» вживую пела, плясала, играла на гитаре звезда российской эстрады. И Щедрин пришел к выводу: медведь не только наступил ей на ухо, но еще и прошелся по пальцам, отдавил ноги.

Он вообще не помнил себя в подобном состоянии. Вставал обычно со свежими идеями, с ними же умывался, завтракал, ехал на работу. Любое начинание, которым могло оказаться прочтение новой книги, всегда взбадривало его, как чашка крепкого кофе, как ледяной душ. Он записывал любую понравившуюся ему мысль, интересное словосочетание, словоформу и строил на них то, что впоследствии становилось либо статьей, либо рассказом.

А сейчас в голову ничего не шло. Разве что сама собой развилась тема про вредного медведя. Записать? Лень. Потом. Такое не забудется.

Лень даже кивком поприветствовать Марка, шагнувшего наконец-то в комнату. С мороза, а на его лице нет ни следа от румянца. Словно надел маску. Может, долго стоял в теплом подъезде?

– Привет, Алексей! Один? Даже клизму некому поставить?

Вот и к шуткам гостя привык. Перед тем как отправиться к Савицкой, он распорядился доставить его на Тушинский рынок. Легко, как ведро картошки, купил там «вальтер» с 7,65-миллиметровыми патронами, пару магазинов и глушитель к нему. И велел отвезти все это домой. А если бы менты тормознули? «Здравствуйте, Алексей Сергеевич! Поменяли профиль работы?»

Нет, не лень обуяла Щедрина, а апатия. Жить в одиночестве не хотелось; пришел Сергей и растормошил, принес с собой глоток свежего воздуха, прошел к окну, запахнул шторы и встал рядом с телевизором. Помахал, как Леонид Ильич, у лица открытой ладонью.

– Не бойся, в обиду я тебя не дам. Запомни следующую вещь: при любой нестандартной ситуации делай ноги. Самое безопасное место считаю у Савицкой. Там тебя никто не найдет.

Его монолог был прерван телефонным звонком.

«Долго жить будет», – подумал Сергей, принимая от обалдевшего репортера трубку и знакомое словесное сопровождение:

– Тебя. Савицкая. Откуда она?..

Марк приложил палец к губам и ответил на приветствие:

– Здравствуйте еще раз, Нора…

«Нора, – повторил про себя журналист. – Очень даже неплохое начало».

– Слушайте адрес…

– Ты с ума сошел! – запротестовал Щедрин, втянутый в очередную аферу, на этот раз подполковником ГРУ.

– Савицкая – наш клиент, – возразил Марковцев, когда трубка легла на место. – Не знаю, как ты, а я привык играть с клиентами в открытую. В случае чего я сменю место жительства.

– А я?

– У тебя возникнут проблемы, – прямо ответил Марк.

– Надо побриться, – вдруг засуетился журналист, отчетливо представляя себе образ Элеоноры.

Сергей усмехнулся:

– Да, мой ультрамариновый друг, постарайся произвести на помощника Кесарева неотразимое впечатление.

– На какого помощника? – Щедрин тряхнул своей лохматой головой.

– Виктора Христова, если я правильно разобрал.

Христову, шагнувшему за порог квартиры Щедрина, впору было предупредить: «Здесь я инкогнито». Брезгливо миновав прихожую, доверенное лицо Бориса Кесарева с тем же видом прошло… хотелось сказать: в так называемый зал. Где стояла так называемая мебель, лежал так называемый линолеум. И только Марковцева не касалось это определение. Он не выглядел вальяжным, наоборот, сидел в кресле с располагающей улыбкой – опять-таки не напускной, курил, чему некурящий Христов не обрадовался, становясь пассивным курильщиком. Пассивным – оттого что, по собственному представлению, отчасти терял инициативу.

А Марк ухватился за нить разговора сразу, бесцеремонно отослав журналиста:

– Леша, погуляй часок-другой. И береги пальцы. Код помнишь?

Виктор ничего не понял и нахмурился. Странные напутствия походили на зашифрованный инструктаж.

Отгоняя лишние мысли, едва за хозяином закрылась дверь, Христов начал с главного:

– У вас есть доказательства о готовящемся покушении на Кесарева?

– Они только что ушли, – Сергей кивнул на дверь. – Хозяин этой квартиры под чутким руководством полковника ФСБ Николая Гришина ведет набор легионеров для ликвидации вашего патрона. Этот полковник возглавляет отдел специальных программ при УРПО. Вам должно быть знакомо это управление. Один из его офицеров в 1998 году выступил на пресс-конференции и обвинил свое руководство в противозаконных приказах. А приказали ему устранить Бориса Кесарева.

Марк говорил о скандально известном подполковнике ФСБ Литвиненко [5]5
  Александр Вальтерович Литвиненко – автор нашумевших статей и книги «ФСБ взрывает Россию». В настоящее время проживает в Великобритании и находится в федеральном розыске.


[Закрыть], 1962 года рождения, специалисте по борьбе с терроризмом и организованной преступностью, удостоившемся за проведение с МУРом совместных операций звания «Ветеран МУРа». С 1997 года Литвиненко – старший оперативный сотрудник и заместитель начальника 7-го отдела Управления по разработке преступных операций. С 1999 по 2000 год против него было возбуждено четыре уголовных дела.

– Литвиненко хорошо знаком с полковником Гришиным, они работали под одной «крышей». Я дам вам возможность ознакомиться с одним очень интересным документом, а Литвиненко, послушав вас, как специалист даст полный расклад на положение дел. Щедрин, – продолжал блефовать Марковцев, – подслушал телефонный разговор Гришина со своим начальником и без труда пришел к выводу, что готовится покушение на Кесарева.

– Сказать можно что угодно.

– Равно как и послушать, – парировал Сергей. – Я вас не держу. Как апологет вы хороши при живом хозяине. И еще. Даже просто информация такого рода стоит дорого, но за нее денег я не прошу.

– Я ничего не решаю. Может, какие-то распоряжения поступят от Бориса Леонидовича, когда я доложу ему о нашем разговоре.

– На всякий случай сообщите ему название банка и где он находится. «Кредит Свиз», слышали о таком? Когда я сделаю свою работу – и, главное, как сделаю, – вы первым захотите найти меня и сообщить, что на мой личный счет переведена вторая половина суммы.

Похоже на угрозу, заметил гость.

– Кроме того, – продолжил Марковцев, полагая, что не забегает вперед, – вам придется потратиться и на подготовку, и на финальную часть. Я потребую с вас те наличные деньги, за которые смогу отчитаться и которые вы вычтете из общей суммы. Думаю, Борис Леонидович назначит вас моим личным бухгалтером. Только не увлекайтесь: лишняя подпись – лишний год.

«Лишняя пуля – он хотел сказать», – усмехнулся Виктор. Он редко, почти никогда не проигрывал словесных поединков, чего нельзя было сказать о сегодняшнем разговоре. Однако и здесь Христов мог выкрутиться перед самим собой: с одной стороны, он проиграл Марку, с другой – выиграл. Ему ли не радоваться достаточно легкой и убедительной победе человека, который, может быть, держал в руках будущее его босса, а значит, и часть своего, безусловно, красивого и сытного будущего. Победе пока только моральной, а вот что касается более активных шагов…

На ум Христову, кроме английского «экшн», ничего не пришло. Однако этой командой американские кинорежиссеры извещают начало съемки эпизода, аналог русского «мотор!». Чего-чего, а подобия «кина» ни Христов, ни его босс видеть не хотели. Может, еще и потому, что злодеи там всегда проигрывают, на коне оказываются хорошие парни. Себе Христов виделся не таким уж плохим, куда хуже смотрелся Кесарев (про «Гришина и его команду» говорить нечего), а вот Марк… Да, из всех отрицательных персонажей, поскольку в этом «кине» положительных не было и в помине, Сергей выглядел лучше всех.

Ко всему прочему, словно в подтверждение его мыслей, в голове всплыл монолог из какого-то фильма: «Плохие не имеют права на победу – это вопрос морали. Так или иначе, плохим не жить».

– Если не секрет, как вы собираетесь предотвратить покушение на моего босса?

– Это мои проблемы. Я знаю достаточно о практике передачи преступников.

– Однако вам понадобятся сведения о том, где и как содержится Кесарев, сколько у вас времени на подготовку. Кесарева раньше чем через месяц не привезут: уйдет время на изучение французской стороной его экстрадиционного досье, включая координационные действия двух спецслужб – разработка операции по доставке и прочие действия.

– У меня есть компетентный человек на этом поле.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил Христов. – Тогда у меня к вам другой вопрос. Вы намерены действовать в одиночку?

– Выкиньте из головы мой образ со снайперской винтовкой в руке, – посоветовал Марк, – это не мой стиль. Если мы придем к соглашению, я буду работать с командой. Минимум пять человек.

– Ваши партнеры? – поинтересовался адвокат.

– Дело в том, что я их еще не знаю. Однажды я привлек к работе своего бывшего бойца. Его убили. С тех пор я предпочитаю работать с незнакомыми людьми. Часто симпатии мешают делу. В этот раз в команду войдут одни негодяи.

– Когда же вы успеете собрать команду… негодяев?

– Успею, не беспокойтесь. Процесс идет полным ходом. К тому же негодяев найти проще, это за хорошими людьми приходится вставать в очередь. Вам повезло. Вы в затылок очередному не дышали.

«Это он про себя, хорошего», – догадался гость, вставая.

– Погодите, – остановил его Марковцев, – обговорим сумму моего гонорара.

– Хорошо… Сколько вы хотите за работу?

Сергей назвал.

Христов медленно опустился в кресло.

23
5 декабря, среда

Этот день напрашивался называться первым днем, положившим начало активным действиям. Ему не суждено было слететь оторванным листком календаря под ноги и встать в один ряд с тревожными и будто бесполезными буднями и выходными. Николай Гришин, приписывая одно из немногих совпадений на счет Марка, повторился в мыслях: «Случай ищет таких, как бывший подполковник спецназа Сергей Марковцев». Хотя небольшой эпизод, случившийся два дня назад в приемной генерал-майора Латынина, пришелся на долю именно Николая.

Гришин стал невольным свидетелем телефонного разговора генерала при открытой двери кабинета. Неизвестный абонент обращался к Латынину с просьбой, а генерал голосом, в котором сквозило нетерпение, поторапливал собеседника: «За кого ты просишь?.. Это не ко мне, обращайся к Будникову… Ну хорошо, я сам поговорю с ним».

Геннадий Будников возглавлял нищенский, согласно уставу, фонд содействия офицерам службы безопасности, вышедшим в запас. То есть пробовал устроить их на работу. На самом же деле присматривал ценные кадры, просил от них кое-какие услуги.

Правда, одно время Будников стоял во главе собственного дела и даже прослыл московским Биджетом Паколли – ремонт престижных квартир и офисных помещений. Причина, которая подвигла экс-полковника – прекрасного семьянина, любителя стабильности и нетерпимого к халатности – выйти на стройплощадку, лежала в его кратком откровении, которое попало на полосу одного из московских печатных изданий: дескать, он немного жалеет, что не пошел по стопам отца-строителя.

А мог бы пойти по стопам прадеда, который по молодости лет попал на каторгу. В то время, когда Николай Гришин выкупал заложников в Чечне, Будников проходил в качестве обвиняемого в присвоении крупной суммы путем мошенничества. Однако не попал на скамью подсудимых и даже не потратил на это ни копейки. Просто очередная махинация, в ходе которой следователь согласился прокомментировать некоторые детали следствия одному журналисту, то бишь человеку Будникова, – и неосторожный комментарий послужил предлогом вначале для замены следователя, а позже дело развалили окончательно.

Фонд служил наследственному зодчему прикрытием для основных махинаций и давал возможность ходить, как многим нормальным людям, на работу, сидеть в кресле, отдавать распоряжения и выслушивать доклады от длинноногой секретарши, изредка приглашать ее в заднюю комнату. Слыть лучшим другом отставным офицерам, некоторые из которых, получив при непосредственном участии полковника работу и жилплощадь, в случае чего могли стеной встать на защиту своего благодетеля.

Таким являлся и пятый член группы подрывников, арестованных в Питере, коренной москвич Павел Мячин, бывший офицер управления по борьбе с терроризмом и хороший знакомый Геннадия Алексеевича Будникова. Он проходил по делу как свидетель, однако полковник Гришин доподлинно установил его причастность к бандформированию. Может, Мячин и не устанавливал время на таймере, не нажимал на кнопку пульта дистанционного управления, не закладывал мин, но одно время сдавал преступникам свою московскую квартиру, зная, чем они занимаются, предлагал свои услуги в качестве водителя. Одним словом, старался на совесть.

Он в представлении Гришина как две капли походил на одного офицера российской армии, подонка, который вступил в преступный сговор с чеченскими бандитами. Одна из его встреч сопровождалась оперативной видеосъемкой, и оправданий офицеру не находилось. Он, продавая оружие, предостерегал «духов»: «Если будете стрелять, в меня не попадите». И показал из-за укрытия месторасположение своего подразделения. И после добавил совершенно ужасающее, от чего волосы на голове снимавших оперативников пришли в движение: «Вон там солдаты ходят, их можете валить».

Переквалифицироваться в ранг свидетелей Павлу Мячину, разумеется, помогли. Ну не может российский офицер службы безопасности быть причастным к чудовищным терактам, армейский офицер – пожалуйста. Где в данное время находится пятый член банды (ныне с подачи ФСБ – скрывающийся), со стопроцентной уверенностью мог сказать только Будников, ставший причастным к преступлениям не меньше своего протеже.

И это его секретарша ответила на звонок Латынина, чей голос за открытой дверью отчетливо доносился до Николая: «Оля, кажется? Соедини меня с Геннадием Алексеевичем… Тогда передай, что к нему подойдет Игорь Михайлович Кормухин. Записала?.. Правильно, Кормухин… Скорее всего, послезавтра. Он предварительно позвонит. Пусть Геннадий Алексеевич примет его».

Марк гнал машину по Варшавке в район Волхонки. Пять минут назад он услышал в телефонной трубке девичий голос, заученно и без единой паузы выпаливший:

– Фонд содействия ветеранам службы безопасности, здравствуйте, слушаю вас.

– Добрый день, – поздоровался Сергей. – Моя фамилия Кормухин. Я от Латынина Юрия Семеновича, он звонил вам позавчера. Посмотрите, пожалуйста.

Секретарше полковника ФСБ в отставке Геннадия Будникова незачем было сверяться с записями: беседу с Латыниным она запомнила наизусть. Ей даже показалось, что генерал слегка затянул разговор, словно заигрывал с ней.

– Я помню. Вы хотите встретиться с Геннадием Алексеевичем?

– Да. Через пятнадцать-двадцать минут, если это возможно.

– Я выпишу вам пропуск. Напомните ваше имя-отчество, пожалуйста.

– Игорь Михайлович, – ответил Марк. «Удача, – еще раз подумал он, – что неизвестный Кормухин так и не побывал на приеме у главы Фонда содействия ветеранам службы безопасности». Незамедлительная встреча всегда считалась лучшим способом избавиться от назойливого человека, и вся процедура занимала не больше минуты. Начнешь тянуть, продолжатся телефонные звонки, встречи у парадного. Так что Марк не сомневался, что Будников примет его безотлагательно.

А попасть к нему было нелегко. Сотрудники вневедомственной охраны на первом этаже высотного административного здания, расположенного на Болотниковской улице, рядом с Управой муниципального района «Нагорное», пропускают только сотрудников фирм, остальных – строго по пропускам, выписанным в конторах этого здания. В качестве удостоверения личности годились и водительские права. В том числе липовые. Гришин не стал обременять «сапожника», работающего на «контору», изготовлением паспорта, а заказал водительское удостоверение на имя Кормухина. На фото Марк был изображен с фальшивыми усами, а ватные шарики в носу изменили его внешность до неузнаваемости.

В холле с высокими окнами Марковцев шагнул к окошку, над которым скупо значилось: «ПРОПУСКА». Высота окна была удобна для того, кто сидел внутри, а стоящему снаружи приходилось в буквальном смысле слова гнуть спину.

Лет тридцати с небольшим дама в милицейской форме взяла его удостоверение и списала данные в журнал, потом продублировала их в школьной тетради и сунула ее в окошко:

– Фамилия, имя, отчество полностью и разборчиво, дата, подпись.

Расписавшись, Марк принял клочок бумаги с указанием номера офиса – 632 – и устное пояснение:

– Шестой этаж. Не забудьте отметить пропуск.

Милиционер у лифтов, видевший унизительную процедуру выписки пропусков, ограничился кивком и смотрел вдаль, пока усатый посетитель с утиным носом ожидал лифта.

Нажав на клавишу шестого этажа, Сергей огляделся: никаких, конечно, камер слежения – и вынул пистолет. Поглядывая на меняющиеся цифры на панели кабинки, навернул глушитель и передернул затвор. Когда убрал «вальтер» за ремень брюк и поправил джемпер, лифт остановился.

Сориентировавшись, Марк шагнул в правое крыло. Двери только справа. Он бросал взгляды на таблички: «Рекламное агентство «Визави», «Информационно-правовой центр «Жилье», «ООО «Параллель», «Фонд содействия…».

Стоп!

Пришли.

Приемная оказалась уютно и оригинально меблированной, похожей на конторку нэповских времен: широкий барьер под мореный дуб отделял стол секретаря с компьютером и парой телефонных аппаратов от ряда стульев и низкого столика с журналами для посетителей, стального сейфа в человеческий рост и книжного шкафа.

Черноволосая секретарша с симпатичными ямочками на щеках, одетая в полушерстяной костюм, чуть округлила глаза, когда Сергей, поздоровавшись, указал на дверь в приемной:

– Геннадий Алексеевич у себя?

Она кивнула:

– Да.

Человек от Латынина оказался малосимпатичным, но высоким и, как ей показалось, мужественным. И вот кого-то он ей напоминал…

– Один? – спросил Сергей.

Еще один утвердительный жест и короткое «да».

Марковцев шагнул назад, повернул головку замка, откинул полу пальто и вынул пистолет:

– Пошла вперед.

Обстановку в кабинете Будникова можно было называть стандартной. Холодильник, офисное оборудование традиционного светлого цвета, на окнах, выходящих на Болотниковскую улицу, вертикальные жалюзи, на вешалке пальто и клетчатая кепка, которую Геннадий Алексеевич носил даже в самый лютый мороз.

Такая меблировка больше подошла бы частной сыскной конторе, чему немало способствовали фотографии в рамках, развешанные по стенам.

К управлению «А» Будников имел самое прямое отношение, и большинство снимков были посвящены теме борьбы с терроризмом: спецы, средний возраст которых зашкаливал далеко за тридцать, позируют на фоне БТРа; отдельный снимок дворца Амина после штурма; в учебно-тренировочном зале, в тире, фотография символа группы «Альфа» с начальной буквой алфавита…

Полковник госбезопасности в отставке сидел в своем кабинете и смотрел хоккей. Как раз в тот момент, когда его любимая команда в очередной раз пошла в атаку, открылась дверь и пропустила сначала секретаршу, потом одетого в темное незнакомца. Он вспоминал какого-то Кормухина, о котором доложила Ольга, и не мог вспомнить точно по причине загруженности головы совсем другим материалом.

На Марке элегантно сидело длинное пальто, в котором он 29 ноября прибыл на родину. Не было только кашне и темных очков.

Левой рукой Сергей толкнул девушку в сторону стула и бросил короткое: «Сядь!» – а правую вскинул для выстрела.

Выстрел из оружия с глушителем не теряет свойства создавать вокруг небольшого и резкого давления, когда уши чуть-чуть закладывает и хочется сглотнуть, ощутив во рту и за ушами освобождающее пощелкивание.

Марк выстрелил от порога, по привычке чуть приоткрывая губы и целясь в правое плечо Будникова. Сближаясь с ним, отключил его вторую руку. Этими действиями он избавил и полковника, и себя от длинных представлений и угроз.

– Где Мячин? – задал Сергей первый вопрос.

Молчание.

– Не знаешь такого?

И снова тишина, нарушаемая лишь шумным прерывистым дыханием хозяина кабинета и слабыми стонами через нос.

Марк приблизился вплотную к столу, взвел курок «вальтера» и приставил ствол к голове полковника.

– Я считаю до пяти, – предупредил он. – Начали. Один.

Стонать в полный голос раненому мешало отверстие диаметром в семь с небольшим миллиметров. Он не видел его, но мог еще увидеть любимый калибр подполковника Марковцева, глянув на себя в зеркало. Оно наверняка отпечатается на лбу, будет выглядеть выпуклым кровоподтеком, засосом, ибо нажимал Марк сильно, а Геннадий Алексеевич невольно, по-бычьи склонив голову, оказывал сопротивление. Подайся он назад, и пуля догонит его – так ему казалось. Он будто тормозил вылет пули или надеялся, что завихрения пороховых газов в каналах глушителя прихватят с собой податливый и горячий кусочек свинца.

– Два.

Мочевой пузырь Будникова опорожнился с невероятной быстротой, словно обладал гигантским каналом в те же неполные восемь миллиметров. Наверное, и кровь такая же горячая, обжигающая… Почему наверное? Она горячая, обжигает руки, подбирается к пальцам и скоро упадет на ковровое покрытие.

– Три, – отсчитывал Марк секунду за две. – Четыре.

На расстоянии казалось, чекист страдает косоглазием. Он скосил глаза и видел нечеткое изображение двух предохранительных скоб пистолета, двух указательных пальцев киллера. Они не лежали на спусковом крючке, а профессионально-пугающе вытянулись вперед, еще раз предупреждали и указывали. Когда истечет время, не затекший от напряжения палец легко и молниеносно согнется.

– Пять. – Сергей надавил еще сильнее, и его палец скользнул по предохранительной скобе…

– Что вы хотите узнать? – заговорил полковник в перерыве между пульсирующими приступами нестерпимой боли. – Я могу ответить.

– Мне нужен адрес, где в данное время находится Мячин. Ну?

– Хорошо…

Все оказалось проще, чем предполагал Марк. Пятый член преступной группировки находился сейчас в строительной конторе Будникова, находящейся на той же Болотниковской улице, на первом техническом этаже высотки, где сам хозяин появлялся редко. Пока шел развал дела по подрывникам, Мячин делал два дела: лишний раз не показывался на глаза и сторожил контору своего знакомого.

– Кто, кроме него, находится сейчас в конторе? – спросил Марковцев.

– Никого.

– Вход в здание по пропускам?

– Нет, свободный.

Сергей задал Будникову еще несколько коротких вопросов и выслушал такие же лаконичные ответы. Еще минута, и бывший полковник рухнул бы на пол самостоятельно.

Находясь от него сбоку, Марк бросил короткий взгляд на секретаршу:

– Который час?

Она опустила глаза на наручные часы…

Сергей в это время выстрелил Будникову в висок и снова вперил немигающий взгляд в девушку.

– Меня ты не видела, – прогнусавил он, ибо ватные шарики в носу не давали даже нормально дышать. – Пропуск выписала по приказу начальника. Не слышала ни одного имени. Тебя вообще не было в офисе. Закрывай контору и вали домой, поняла? Когда надумаешь звонить в милицию, помни: очень скоро кто-то другой позвонит и сообщит о местонахождении твоего трупа.

Секретарша, готовая в любую минуту потерять сознание, несколько раз кивнула.

– Распишись на пропуске. – Сергей привел ее в чувство, несильно хлопнув по щеке. – И поставь время.

Марковцев, вручив пропуск охраннику, в спокойном темпе прошел вестибюль. Оказавшись на улице, он направился по указанному Будниковым адресу. Миновав турникет и даже не глянув на пожилого вахтера, занятого прочтением газеты, свернул в коридор и прикидывал размеры помещений. Когда шагнул за дверь строительной конторы, удивился холлу, походившему на небольшой зал ожидания, в центре которого стоял бильярдный стол. С кием в перепачканной мелом руке Сергея встретил чуть ожиревший атлет среднего возраста и небольшого роста.

Марковцев успел оглядеться. В конце холла виднелась еще одна дверь, обитая рейкой. Марк не одобрил вкус несостоявшегося строителя – как в бане или подъезде. Не хватает разве что номера. Вероятно, за ней кабинет. Вплотную к небольшому столику стояли четыре офисных стула. На столе шахматная доска с несколькими фигурами, показывающими окончание партии обидным линейным матом.

– Вам чего? – спросил Мячин.

– Мне – кого, – поправил его Сергей. – Павел Сергеевич, если не ошибаюсь?

– Да. – Атлет продолжал стоять, покручивая кий в руке.

– Я видел вас на фотографии, которую мне показывал полковник Гришин. Знаете такого? В свое время его отстранили от ведения дела по подрывникам. Он считает – и я ему верю, – что вы заслуживаете пули. Он передает вам привет.

Как и тогда, на платформе железнодорожной станции «Царицыно», Марк произвел четыре быстрых выстрела. В этот раз расстояние до жертвы позволило ему положить все четыре пули точно в голову.

«Их было пятеро, – переиначил Сергей слова популярной песни. – Их стало четверо». Оставалось допеть до конца. Пусть теперь Латынин разбирается с безымянным абонентом, который просил за неизвестного же Игоря Михайловича Кормухина. Без этого устранение Будникова и пятого члена подрывников могло бросить тень подозрения на Николая Гришина – хотя версия утечки информации из кабинета начальника управления практически не находила подтверждения. Однако в тот раз на прием к генералу первым с докладом вошел руководитель 6-го отдела управления и пробыл в кабинете не менее получаса. Что важно: он, занятый беседой с адъютантом Латынина в приемной, не прислушивался к телефонному разговору шефа.

Чтобы окончательно запутать следствие, Марк положил на бильярдный стол листок бумаги, несколько листовок разбросал по полу. Точно такие же он оставил и в кабинете Будникова.

То были очень интересные листочки, озаглавленные как «ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА» с подзаголовком «Нацбол среди нас» [6]6
  Выдержки взяты из газеты национал-большевиков «Лимонная кислота», № 3, 2002 год. Орфография и стилистика сохранены.


[Закрыть].

«Нацбол никогда не кладет меньше 400 грамм тротила.

Нацбол никогда не улыбается, кроме случаев, когда хочет ввести вас в заблуждение.

В гостях у Нацбола нельзя ни есть, ни пить кофе или чай. Потому что Нацбол может накидать в фарш дохлых мух и тараканов, а также яд.

По ночам Нацбол ходит по улицам и убивает детей иностранцев.

Нацбол поджигает кнопки или пердит в лифтах, особенно когда народ.

Нацбол ссыт в подъездах.

Нацбол смотрит по видео американские боевики, документальные фильмы про концлагеря и про А.М. Макашова и Че Гевару…»

«Пусть поищут классного стрелка среди этих говнюков», – напоследок подумал Марк, засовывая одну листовку в карман покойника и еще раз отмечая следы своей работы. Одна пуля попала в переносицу Мячина, две под правый глаз и одна вошла в верхнюю часть шеи. «Будем считать, что тоже в голову», – оправдался перед собой Сергей.