Текст книги "Курочка, открой дверь (СИ)"

Автор книги: Михаил Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Штурмовая группа всё-таки смогла прилично задержать мальчика – тело куровода удалось оттащить метров на двадцать, когда Лёшка выскочил из дверей. Солдат отпустил тело Прохора, развернулся, вскинул автомат и открыл огонь по преследователю. Несколько пуль попали в цель, но Лёшка лишь на секунду замедлил бег. Сашка продолжал изо всех сил тянуть свою ношу прочь от дома – ещё немного, и можно начать наращивать силы. Сзади раздался короткий вскрик – солдату конец. Затем послышался гром выстрела. Лёшку резко мотнуло: пуля, выпущенная Егором, снесла ему руку, угодив в ключицу. Мальчик быстро сообразил, что происходит, и снова бросился с огромной скоростью, хаотично меняя траекторию движения. В дверях дома появилась Машка. Раздался второй выстрел, но девочка, похоже, уже знала о снайпере и резко ушла из зоны поражения.

Лёшка приближался. «Авось пронесёт», – Сашка сгрёб Прохора подмышку свободной рукой, словно тот ничего не весил, и бросился бегом, наращивая скорость. Давно его никто так не веселил, кровь играла в жилах. Подбегая к штабной палатке, Сашка увидел Игоря. Тот старался следить за ситуацией и командовать людьми, но сам выглядел потрёпанным и растерянным.

– Бегите, – с улыбкой бросил Сашка ошалевшему командующему и, перепрыгнув палатку, скрылся из виду. Всё ещё находясь под впечатлением от представления, устроенного Илларионом, долго Игорь раздумывать не стал. Взревел сигнал срочной эвакуации, люди, побросав всё, быстро покидали лагерь. Лишь на ступенях входа в передвижную лабораторию невозмутимо сидел мужчина в белом халате и курил.

Сашка продолжал удаляться от дома. Мальчишка явно не желал его отпускать и бежал следом, практически не отставая. Пока, кажется, всё обошлось. Егор сообщал, что Пресветлый тихо сидит в курятнике, а сам он вышел на перехват второго ребёнка. «Пожалуй, достаточно», – Сашка остановился, положил Прохора и контейнер на землю и развернулся в сторону приближавшегося Лёшки. Когда между ними оставалось три метра, мальчик прыгнул в атаку. Он не мог видеть, как под лёгкой курткой на Сашкиной груди открываются семь глаз, как Сырьё наполняет живые ткани, как высвобождается огромная сила, запечатанная в обычном человеческом теле. Три пары длинных жилистых рук выхватили мальчика из воздуха, с лёгкостью скатили его тело в округлый ком и положили в огромную пасть, разверзнувшуюся на животе Сашки. Пасть захлопнулась.

«Ну вот и готово».

Прохор, лежавший на земле, зашевелился. Сашка оглядел его – куровод приходил в себя, пора было возвращаться и продолжить цикл. Он взял Прохора под мышку, подобрал контейнер и направился к лагерю, снова приобретая нормальный человеческий облик. Егор сообщал, что девочку удалось взять живой. Чудесная выдалась ночь.

Лагерь стоял пустой. Человек в белом халате продолжал невозмутимо курить, сидя на ступеньке у входа лабораторию. Из некоторых палаток доносились радиопереговоры – всё таки военные действовали профессионально, структура продолжала функционировать, несмотря на потерю штаба. То тут, то там слышались стоны раненых и умирающих. Почти рассвело. Мужчина заметил, что к лаборатории приближается Егор. Одной рукой он придерживал огромную винтовку, взваленную на плечо, другой, вытянув её вперёд, держал за горло перепачканную кровью девочку лет семи. Она отчаянно брыкалась, вцепившись тоненькими пальцами в Егора. Мужчина пригляделся – кое-где рука, удерживавшая ребёнка, была разодрана в клочья.

– Гляди, какую зверюгу тебе изловил, – добродушно заговорил Егор приблизившись. – Двадцать человек в лагере положить успела, пока не сцапал.

Мужчина в халате поднялся, подошёл ближе, пригляделся, потянул носом воздух.

– Что-то от неё Сашкой попахивает… как будто бы.

– А то, – Егор хохотну. – Это, так скэть, продолжение идей нашего лучезарного «отца-основателя».

– О-о-о… – многозначительно протянул мужчина. – Ясно. Ну давай, заноси внутрь, поглядим, какое чудо церковь Александрова явила нам, грешным, на этот раз. Я пока пойду до командного пункта, объявлю общий сбор.

Мужчина зашагал в сторону штабной палатки. Начинался новый день.

Долгая счастливая жизнь

Прохор почувствовал, что падает. Он резко открыл глаза и рефлекторно ухватился одной рукой за крышку стола. Ножки стула подкосились. Прохор с грохотом упал на пол. В помещении, где он находился, было светло и мерзко воняло. Отчасти, смрад пытался перебить какой-то химический запах, похожий на освежитель воздуха или чистящее средство. Прохор сел, огляделся. Без сомнения, он находился в своём доме, в комнате на первом этаже. Но комната, за исключением стола и стула, была абсолютно пуста. Весь пол был устлан какой-то бумагой. Её вяло шевелил небольшой сквозняк. Стены тоже были пусты: ни икон, ни картинок-чеканок, ни часов с кукушкой. Кое-где на стенах были видны бурые разводы. Рам в окнах не было, входной двери тоже. Проёмы были чем-то завешаны, будто белыми тряпками, слегка волновавшимися от порывов воздуха. Прохор поднялся на ноги, прошёл на кухню – ничего кроме раковины там не осталось. Поднялся на второй этаж – пустые комнаты, голые стены, в коридоре гуляет ветер. Спустился в подвал. Там на полу рядом с грудой одеял лежал рюкзак. Прохор поднял его, заглянул внутрь. В рюкзаке нашёлся чёрный бумажник и дешёвая рабочая перчатка на левую руку. Перчатка была совсем новой, а вот бумажник «видал виды».

Прохор закинул рюкзак за спину. Повертел в руках бумажник, открыл. Денег внутри не было. В одном из отделений обнаружилась старая пожелтевшая фотография. Изображение сильно выгорело, но, всё же, можно было различить силуэт мужчины с саблей, верхом на коне. На обратной стороне фотографии никаких надписей о том, кто здесь запечатлён, не было. Вдруг Прохору почудилось, будто сверху его кто-то позвал. Он сунул фотографию в карман рубахи, бросил бумажник обратно в рюкзак и направился к лестнице. На ступеньках Прохор снова услышал, как кто-то его зовёт. Незнакомый тихий голос. Странным было то, что не удавалось определить, кому принадлежит голос – мужчине или женщине. Разобрать, что именно он говорит, тоже не получалось. Зов стал повторялся чаще, постепенно превратившись в размеренный поток слов. Он шёл откуда-то с первого этажа. Прохор вошёл в комнату, в которой очнулся. Где-то здесь. Взгляд упал на стол – на светлой деревянной поверхности что-то темнело. Прохор приблизился. На столе лежало яйцо. Чуть крупнее обычного куриного, с гладкой, блестящей, абсолютно чёрной скорлупой. Прохор нагнулся, чтобы получше рассмотреть свою находку.

* * *

Игорь сидел в штабе и смотрел на мониторы. Кроме него за пришедшим в сознание куроводом следили ещё десятки глаз аналитиков и оперативников. Двое наблюдателей Концерна теперь лично контролировали операцию. Лагерь понёс серьёзные потери: убитые, раненые, деморализованные, сошедшие с ума. Понадобилось несколько часов, чтобы собрать трупы. Некоторые из них были сильно изувечены и не поддавались опознанию в полевых условиях. Ждали своей отправки в расположение филиала Концерна пугающие своими размерами брезентовые мешки, набитые частями человеческих тел. Сашка и Егор выглядели абсолютно невозмутимыми после всего, что произошло. Их интересовало лишь соблюдение планов выполнения операции и завершение цикла. Наблюдатели сообщили, что через уже час к лагерю прибудет подкрепление, и численность состава будет восстановлена до штатной. Концерн обладал огромными людскими ресурсами.

Дом приготовили к поглощению, очистив внутренние помещения и кое-как смыв кровь. Самого куровода на время подготовки решено было просто усыпить, т. к. он пребывал в состоянии шока после увиденного «шоу», которое устроили Лёшка с Машкой. Захваченная девочка прожила ещё полтора часа, затем все органы её тела просто перестали функционировать. Её тело было срочно отправлено в штаб-квартиру Концерна в России для детального исследования.

Куровод тем временем бродил по дому. «Какого чёрта он делает, – крутилось в голове у Игоря, – он уже должен был кинуться на это яйцо и сожрать его вместе со скорлупой!». Но командующий не стал беспокоить по этому поводу наблюдателей. Он уже многое повидал за эти дни и догадывался, что его личный опыт и лекции из курса обучения очень далеки от того, что происходит на протяжении этого проклятого цикла с этим треклятым куроводом.

* * *

Человек приблизил лицо и начал внимательно осматривать яйцо. Яйцо открыло свой глаз и уставилось на человека. Оно ждало этого человека, ждало с того самого момента, как появилось на свет. Человек всё время был рядом, но не брал яйцо. А ещё рядом был Родитель. Родитель тоже ждал. Человек и яйцо должны сделаться одним целым. Но человек не брал яйцо, и Родитель ждал. Яйцо начало звать человека. Оно звало и звало. И человек наконец услышал. Человек пришёл. Он совсем рядом. Сейчас они станут единым. Сейчас…

* * *

Память вернулась неожиданно. Вся, разом. Пережитый кошмар запылал в голове. Сердце разорвало болью и гневом. Прохор резко выпрямился. Его тяжёлая нога с треском врезалась в стол. Несколько досок столешницы от удара переломились. Стол отлетел в угол. Яйцо, ударившись о стену, упало на пол, судорожно моргая своим мерзким глазом. Прохор кинулся к нему с одной единственной мыслью – растоптать эту дрянь. Мгновенье спустя, сорвав закрывающую вход штору, в помещение вбежало несколько мужчин в военной форме и шлемах. Двое набросились на Прохора. Сверкнула синяя вспышка, раздался громкий щелчок – Прохор упал без сознания на пол, в воздухе запахло озоном.

– В лабораторию его, – коротко сказал вошедший мужчина в белом халате. Он подошёл к стене, куда упало яйцо. Подобрал его. Глаз моргнул, посмотрел на мужчину и закрылся. Скорлупа вновь стала равномерно чёрной.

– Потерпи чуть-чуть, – успокаивающе с улыбкой произнёс мужчина и вышел из дома.

Прохор очнулся, открыл глаза. Над ним нависала большая операционная лампа, выше угадывался решётчатый потолок. Лампа не горела, но в помещении было достаточно светло. На фоне монотонного гудения, зависшего на одной ноте, что-то пикало. Прохор попытался встать, но обнаружил, что его тело накрепко привязано к ложу. Даже голова была зафиксирована в одном положении. Рядом кто-то был – слышалось шуршание одежды, стук стекла о стекло, клацанье клавиш.

– Где я? Кто здесь? – проговорил Прохор.

– Надо же, так скоро очнулся, – донёсся голос справа.

Спустя секунду, в поле зрения появился мужчина лет тридцати в белом халате. Он склонился над Прохором и принялся внимательно его осматривать.

– Как себя чувствуешь? – спросил мужчина.

– Кто ты? Где я? – настаивал на своём Прохор.

– Хм… Ну ладно, давай знакомиться. Можешь звать меня… ну скажем, Андрей. Как Сахарова, – мужчина улыбнулся.

– Где я?

– Ты в лагере. Недалеко от своего дома.

– Значит, ты с ними? Заодно с ним? Говори!

– С ним, с ними. Я со всеми, – мужчина снова улыбнулся.

– Отпусти меня, сволочь! – взревел Прохор и задёргался всем телом, пытаясь выбраться из пут.

– Может, мне его прикладом приложить? – донёсся откуда-то спереди грубый бас.

– Отставить каламбуры, лейтенант. Он и так только в себя пришёл. Сейчас я ему успокоительного дам. Как раз до ночи выйдет. А пока побеседуем.

– Не тронь меня, тварь! Отойди! Хватит издеваться надо мной! Чтоб вы сдохли все!

Прохор продолжал сыпать проклятьями ещё несколько секунд. Затем успокоительное начало действовать. Гнев сменился апатией.

– Ну вот и ладушки, – произнёс Андрей. – Теперь и поговорить можно. Скажи-ка мне, Прохор, почему ты не стал есть яйцо?

– Какое яйцо? – вяло спросил Прохор.

– На столе. Яйцо. Чёрненькое такое, с глазиком.

– Я убью его. И вас всех убью. Когда вы меня отвяжете, я всех убью. Яйцо, Пресветлого, Игоря, тебя, солдат, всех.

– Очень интересно, – проговорил Андрей. – Продолжает своё гнуть. Даже под моим успокоительным соображает. Поистине, уникальный экземпляр. У тебя было желание съесть яйцо? – снова обратился он к Прохору.

– Нет. Убить. Убить тварь. И Пресветлого. Убью. Всех, гадов. За Пса, за Володьку, за… За… – из глаз Прохора покатились слёзы.

– Ну ладно, ладно, всё будет хорошо, – начал успокаивать его Андрей. – Теперь ещё и ревёт… – забубнил он себе под нос. – Под успокоительным, и всё равно ревёт. Удивительно. Удивительно… Впрочем, следовало ожидать чего-то… такого от подобного человека. Или, скорее – организма…

Обычно, сразу после рождения глаза, единственным желанием куровода было добраться до чёрного яйца и съесть его. Тут же, впервые за всю историю, глаз пришлось помещать в желудок хирургическим путём. Теперь глаз начнёт готовить куровода к трапезе и последующему превращению в Сырьё, изменяя организм своего носителя на клеточном уровне. Закончится процесс изменения только после того, как подготовленный глазом куровод войдёт в контакт с Пресветлым.

Он снова обратился к Прохору:

– Ты делаешь большое дело для нас всех, Прохор. Больше, чем можешь себе представить. Не нужно грустить.

– Для кого, для вас? Для солдат, для Игоря?

– Для людей, Прохор. Для людей.

– Не верю. Не верю я вам, сучьи ублюдки. Вы Володьку убили. Убили его! Где Наталья? Где Лёша с Машей?

– Они мертвы, Прохор.

– Вы убили их! Убили! Убили!

– Отчасти. Но их судьба была предрешена уже давно. Так надо Прохор. Иначе – никак.

– Зачем? Зачем вы это делаете? – Прохор больше не плакал. Он говорил совершенно безэмоционально, будто находясь в ступоре. Похоже, психика среагировала на сильный стресс.

Андрей взглянул на часы на своей руке.

– Ну что ж… Время у нас ещё есть. Думаю, у тебя есть право знать.

Андрей посмотрел на лейтенанта, сидящего у двери, прислушался к ощущениям: полевой оперативник, семьсот граммов сырья, коэффициент 1.123729, допуск в районе уровня А – пойдёт.

– Для тебя это, наверняка, прозвучит кощунственно, Прохор, но Пресветлый – это очень ценный дар всему человечеству. Никто не знает, кто он или что он. Он просто появился приблизительно 400 лет назад. И стал нашим благословением. Оглянись вокруг, Прохор, задумайся: мы, люди, достигли небывалых высот за последние пару столетий. Колоссальный прогресс. Появилась не просто очередная развитая цивилизация – человечество в целом совершило огромный скачок. Скорость обработки и обмена информации вышли на принципиально новый уровень. Наш вид стремительно развивается. Кардинально меняет среду обитания. Ещё сорок лет, и мы будем свободно чувствовать себя в околоземном космосе – уже есть все необходимые разработки, нужно только немного подождать, пока общество созреет. Открытия, технологии, материалы, идеи, взгляды – мы прогрессируем с огромной скоростью. И всё это, Прохор, благодаря Пресветлому. Он даёт нам то, что делает людей сильнее. Он даёт нам Сырьё. А Сырьё даёт нам великих физиков, математиков, биологов, химиков, писателей, дизайнеров и прочих, и прочих. Людей, которые двигают прогресс. Благодаря ему мы получили новые материалы, соединения, смогли воздействовать на отдельные живые ткани, клетки, молекулы, атомы. Да, это требует человеческих жертв, да, Сырьё – это, по сути, изменённое человеческое мясо. Но каждая жертва, подобная твоей, Прохор, – это возможность сделать ещё шаг вперёд, в будущее.

Ситуация, в которою ты попал, может казаться жестокой, подлой. Но мы не можем поступить как-то иначе. Мы пробовали, Прохор, честно пробовали. Мы пытались сами получить Сырьё, полностью взять процесс под контроль. Строили специальные курятники, хотели чем-то заменить людей, создать идентичные естественным условия, перенести смоделированный процесс в естественные условия – не работает. Просто не работает. Пресветлый не приходит. Заменить его нечем. Его даже пытались захватить. Каждая нация в своё время пыталась. Пресветлый разносил всех, в клочья. Какой бы численности не была нападающая сторона. Он рвал броню, как бумагу, уничтожал живую силу в считаные секунды; он может передвигаться быстрее, чем любой из механизмов, придуманных человеком. Его не получается контролировать, никак. Нам оставалось лишь наблюдать, собирать факты. Долго, скрупулёзно. В целях изучения Пресветлого и уменьшения человеческих потерь от его явлений была создана огромная международная организация. Единственное, что нам удалось – это некоторые вмешательства в процесс и чёткий свод правил, спасший уже десятки тысяч жизней. Расшифровка генома, централизованное здравоохранение, медицинские обследования – на основе этой информации мы научились с большой долей вероятности определять место следующего явления; мы смогли значительно ускорить цикл, но на этом – всё.

В двадцатых годах прошлого века мы попытались ещё раз, последний. Масштабный эксперимент. Грандиозная попытка поставить процесс на поток. Евгеника, жёсткий отбор, создание необходимых условий, лучшие умы – всё было продумано до мелочей. Но что-то пошло не так. Кто-то из подопытных смог стать Сырьём; некоторые из поглотивших Сырьё сумели с ним взаимодействовать и прогрессировать. Но состояние их было нестабильным – что-то не так было в самом Сырье. Под влиянием поглотивших «искусственное Сырьё» стали меняться обычные люди – это было подобно эпидемии. Эксперимент вышел из-под контроля. «Заболевшие» проявляли тягу к власти, доминированию, насилию. Их количество постоянно росло, словно на теле человечества появилась огромная раковая опухоль. Для исправления ситуации были приняты беспрецедентные меры. Естественно, незаметно такое событие пройти не могло – верхушкой этого «айсберга» стала Вторая мировая война. С тех пор мы оставили попытки как-либо воздействовать на Пресветлого. Вернулись к сбору информации, изучению Сырья и областей его применения.

Все наши идеи провалились. И это были не просто несколько попыток, не увенчавшихся успехом. Над проблемой много лет работали люди, чей интеллект на порядки превосходит интеллект обычного человека. Но вариантов больше не было, мы смирились, отдавшись на милость Пресветлого, чьи мотивы были нам неизвестны и остаются такими до сих пор. Сейчас мы продолжаем довольствоваться тем, что даёт нам это удивительное существо. Но по подсчётам, приблизительно через сто десять лет мы достигнем пика своего развития, полностью освоив потенциал Сырья. Что делать дальше – неизвестно. Аналитики утверждают, что темпы развития человечества резко снизятся, если не остановятся совсем, т. к. с Сырьём мы уже вышли далеко за пределы собственного природного потенциала. На этом фоне особенно тревожно выглядит тот факт, что частота явлений Пресветлого стала снижаться по всему миру. Вкусившие Сырьё, хоть и живут намного дольше обычного человека, но всё равно не вечны. А значит со временем, без постоянной подпитки «свежей кровью», человечество покатится назад. Оставалась лишь надежда, что мы сможем сами синтезировать качественное Сырьё сами. Когда-нибудь, т. к. принципы его устройства и работы нам на данный момент непонятны. И тут Пресветлый подкинул нам очередной сюрприз, через несколько лет после окончания Второй мировой. В России, недалеко от Семипалатинска.

Дело в том, что Сырьё, несмотря на огромный потенциал, заложенный в нём, – необычайно ядовитое вещество. Процент выживших после его употребления крайне мал. Сейчас мы уже можем контролировать его сбор и прогнозировать последствия от воздействия на организм того или иного человека, но до относительно недавнего времени всё происходило само по себе, «естественным», так сказать, путём. Сырьё притягивает к себе человека, находящегося поблизости, вызывая непреодолимое желание съесть его. Множество людей погибло, но некоторые выживали и получали новые силы и возможности. И именно тогда появились те, кто в значительной степени определил дальнейшую судьбу человечества. Дело в том, что Пресветлый способен создать несколько типов Сырья. Обычно он оставляет около тридцати-сорока процентов тела кур… своей жертвы, которые потом и становятся обычным Сырьём. Но иногда происходит особенное событие – явление «Ангела». В такие моменты Пресветлый ведёт себя несколько иначе – у избранного человека он забирает лишь руки. Никто не знает, почему. Но ты, наверное, и сам уже заметил по его облику, что «символика» рук, так сказать, имеет какое-то особое место в его существовании. Так, вот, он забирает руки. Остальное тело просто бросает – его ткани становятся смертельными для всего живого, а через три часа тело разлагается практически без остатка. К рукам же Пресветлый не подпускает никого. Китайцы, например, однажды положили несколько своих элитных взводов, прежде чем поняли бесполезность попыток заполучить руки. Но иногда, очень редко, находится человек, способный забрать одну из рук. Ему нужна была только эта одна рука, и он шел за ней, без страха и сомнений. Пресветлый нападал на человека, как и на любого другого, кто осмелился посягнуть на руку, но получал отпор. Обычный человек голыми руками останавливал тварь, способную разорвать танк пополам. И Пресветлый отдавал руку. Такой человек получал огромную силу. Он становился совершенно иным существом, гораздо выше в эволюционном плане, чем любой другой человек – сверхсущность. Это просто не описать словами. За всю историю отношений с Пресветлым таких людей было всего пять. На данный момент, в силу различных обстоятельств, их осталось три. Три «великих».

Так вот, возвращаясь к послевоенным годам: тогда в одной деревушке появился человек, который по всем признакам мог стать ещё одним «великим», способным забрать руку у Пресветлого. Но, в то же время, он сам должен был стать Сырьём. Уникальный случай. Что должно было случиться в конце цикла – не знал никто. Но в тот раз нам помешали. Произошло вооружённое столкновение. Тот особенный человек был уничтожен вместе со всей деревней, Пресветлый ушёл. После этого случая явления Ангела практически прекратились по всему миру. Мы считали, что упустили свой единственный шанс. И вот теперь нам даётся вторая попытка – ты, Прохор. Всё это не может быть просто так. Что-то подобное должно было случиться. Это шанс. Шанс для всех нас в будущем, которое сейчас кажется ещё далёким.

Ты, Прохор, можешь стать тем, что позволит нам идти дальше, двигаться вперёд. Мы считаем, что ты станешь новым типом Сырья. Возможно, ты поднимешь на новую ступень Пресветлого. Возможно, одна из твоих рук поднимет на новый уровень «великих». Через тридцать лет нас ждёт культурная революция. Это будет великолепно, Прохор. Новая мировая религия, в которой вполне найдётся место новому богу. Настоящему, живому, всемогущему. Может быть и не так, но что-то обязательно должно произойти. Удивительное. Волнующее.

Андрей остановился перевести дыхание, он был крайне воодушевлён. Жить триста лет, зная наперёд практически всё, что произойдёт в мире в будущем, было не самым увлекательным занятием. Теперь же впереди снова маячила волнующая неизвестность. Прохор молчал. Лейтенант смотрел на Андрея широко раскрытыми глазами – в его взгляде смешались удивление и страх.

– Успокойтесь, лейтенант, – обратился к нему Андрей. – Никто не собирается вас ликвидировать после всего услышанного. Судя по скоростным и качественным показателям слияния организма с Сырьём, вас в ближайшие месяц-два повысят и переведут на другую должность – там услышите всё это ещё не раз. Но до тех пор – ни-ни! – Андрей нарочито строго погрозил пальцем.

– Есть! – ошарашено ответил лейтенант.

– Зачем убивать? – снова заговорил Прохор. – Зачем семью убивать? Если нужен только я? Зачем?

– Они уже были мертвы, – ответил Андрей. – Так уж устроен теперь этот мир, Прохор. После завершения цикла, они бы умерли в период до двух недель. Просто умерли бы, сами по себе – полная остановка жизненно важных органов и систем организма. Ещё одна сторона явлений Пресветлого, упрямый, необъяснимый факт. В твоём случае, конечно, всё произошло несколько более скоро и… драматично. Но…

Прохор смотрел в потолок пустыми глазами. Что-то в его душе умерло. Теперь ему было всё равно. Все дорогие ему люди были мертвы. Если бы Андрей не рассказал правду, Прохор просто убил бы себя. Теперь же… он не знал, что делать. Да и, похоже, он больше был не властен над собой. Оставалось просто лежать и ждать. Ждать, пока мерзкая чёрная рожа не придёт и не оторвёт ему руки. На благо всего рода людского.

В дверь негромко постучали. Всё ещё не отойдя от услышанного, лейтенант обернулся на стук и нажал кнопку, открывающую входную бронированную дверь, ведущую в стерилизационный шлюз. Андрей развернулся на стуле и с интересом уставился в расширяющийся дверной проём. Лаборатория была самым хорошо укреплённым объектом в этом лагере. Передовая разработка Концерна. Рассчитанная на работу практически в любых условиях, она выдерживала огромные нагрузки и была прекрасно изолирована от окружающей среды. Даже если бы в стену снаружи начали стрелять из крупнокалиберного пулемёта, внутри звук ударяющихся пуль был бы практически не слышен. За дверью явно стоял человек, из плоти и крови. Но Андрей чувствовал Сашку и Егора, находившихся в штабной палатке, и Пресветлого, сидящего в курятнике, а других живых существ, способных вот так вот «постучать» в лабораторию, он не знал. Да и никаких особых отклонений от нормы у своего вечернего гостя Андрей не чувствовал. Но он любил сюрпризы. Внутренняя перегородка поднялась, толстая бронирования плита внешней двери поползла в сторону.

Alea Jacta Est

В лагере суетились люди. Много людей. Солнце катилось к горизонту, и нужно было успеть до темноты. Люди тянули провода, устанавливали вокруг дома замысловатые конструкции, видеокамеры, микрофоны. Основная часть работающих была прибывшим из Концерна подкреплением. Без каких-либо опознавательных знаков, в обычной полевой форме, все они поступили в распоряжение Игоря вместе с чёткими инструкциями и планом работ. Командующий чувствовал Сырьё в каждом из них; уровень, сравнимый с его собственным. Концерн готовился к предстоящему явлению Ангела очень серьёзно. Игорь дословно помнил штатное расписание для Инцидента класса А – сегодняшнее подкрепление выходило далеко за рамки необходимого. А ещё прибыли легендарные штурмовики. Высокие чёрные фигуры, закованные в тяжёлую броню, от одного вида которой обычный человек начинал ощущать усталость, вооружённые последними разработками Концерна. Их лиц, закрытых тактическими масками, никто никогда не видел, их вообще никогда не видели без брони. Обычные солдаты сторонились штурмовиков, хотя те никогда не выказывали агрессии, даже во время боя. Но стоило заглянуть в их холодные, словно остекленевшие глаза, как становилось не по себе. И Сырьё – эти великаны были просто накачаны им. Игорь мог чувствовать каждого, практически не напрягаясь. А ещё он чувствовал большую концентрацию «мозгов» в новом командном пункте, развёрнутом рядом со штабной палаткой. «Мозги» были тоже своего рода штурмовиками, только в области анализа информации. Именно к ним тянулись многочисленные провода от оборудования и датчиков, и именно они будут координировать действия всего лагеря во время явления.

Игорь ощущал нарастающее волнение. Он окинул взглядом двор: забора, огораживающего участок, уже давно не было, два основных объекта – дом и курятник – находились под неусыпным наблюдением, вспыхивающие огоньки сигнального заграждения продолжали исправно описывать окружность радиусом сто семь метров. Внимание привлёк сарай со скотиной. Пожалуй, животных стоило убрать на всякий случай. Игорь довёл приказ до начальника штаба, который незамедлительно направил слова командующего вниз по иерархии.

Сержант Сорока занимался проверкой светового сигнального ограждения, когда получил приказ освободить сарай. Возиться с животными не хотелось, хотя, после событий прошедшей ночи, сержант предпочёл бы заниматься такой вот чёрной работой, чем идти в дозор или оцепление. Сорока вызвал ещё двух солдат. Вместе они направились к сараю, обойдя курятник по разметке, которая определяла все разрешённые зоны передвижения на объекте во время ведения операции. Замок на дверях сарая был уже давно снят, а в петли просто продели кусок толстой проволоки. Судя по записям, внутри располагался целый зоопарк в нескольких разгороженных отделениях. Сержант заранее скривился, представляя в какой «аромат» ему сейчас предстоит окунуться. Он вытащил поволоку, потянул за ручку, но дверь неожиданно резко распахнулась, оттолкнув Сороку; сержант упал. Из сарая с громким ржанием выскочил конь светло-серой масти. Солдаты шарахнулись в сторону и схватились за автоматы. Сорока быстро понялся, расстегнул кобуру, вытащил пистолет и двинулся к лошади. Животное было напугано. Оно нервно перетаптывалось, фыркало, трясло головой и постоянно озиралось. Увидев, что к нему приближается человек, конь снова заржал и бросился вскачь. Он нёсся прямиком на группу недавно прибывших солдат, которые устанавливали какую-то причудливую антенну на треногу. Сержант закричал, чтобы предупредить о приближающейся опасности, но люди у антенны даже не обернулись. Расстояние сокращалось. Сорока снял пистолет с предохранителя, дослал патрон в патронник и тщательно прицелился, чтобы ненароком не зацепить кого-нибудь. Внезапно на пути несущегося коня появилась высокая чёрная фигура. Сержант с удивлением смотрел на происходящее: он не видел, чтобы кто-то бежал наперерез, штурмовик словно материализовался из ниоткуда. Он быстрым движением, без замаха ударил лошадь по морде тыльной стороной ладони, словно отвесив пощёчину. Глову животного мотнуло в сторону. Конь резко свернул, едва избежав столкновения со штурмовиком, споткнулся и рухнул на землю; инерция протащила массивное тело по земле ещё несколько метров.

– Заберите животное, – прогудел из под маски штурмовик. Никаких знаков отличия на его броне не было, но Сорока рефлекторно ответил: «Есть!». Он побежал к лошади, махнув рукой солдатам, чтобы те следовали за ним. Конь выглядел так, словно побывал в нокдауне. Он тряс головой, брыкался, пытался подняться, но никак не мог перевернуться на ноги. Сорока осторожно подошёл, подобрал уздечку и потянул вверх. Солдаты встали рядом, держа автоматы наготове. Почувствовав, что его куда-то тянут, конь будто бы сориентировался в пространстве, изогнулся и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он выглядел пришибленным и вёл себя тихо. Сержант решил сам отвести лошадь к палаткам снабжения, где животных надлежало уничтожить и вывезти из лагеря. Солдат он отправил в сарай за остальной живностью.

Сорока подвёл коня к небольшой площадке, куда утром стаскивали мешки с трупами. Квадрат пять на пять метров был накрыт брезентом и обильно засыпан опилками.