Текст книги "Гончаров и новогоднее приключение"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Ты все видел? – подходя ближе, спросила она с облегчением. – Ну, как он там?

– Прекрасно выглядит. Я спрашиваю, зачем ты меня сюда привезла?

– Потому что сама не знала, что с ним делать.

– Или ты сама дура, или хочешь сделать дурака из меня. Идем к машине.

– Пойдем.

Крепко уцепившись в мой рукав, она послушно тащилась рядом, а я все не мог найти решения и ответа на свой нелегкий вопрос. Кто она? Кто эта женщина, с которой я прожил год?

– Почему ты шла не по дороге, а пряталась за деревьями? – стараясь снять напряжение, буднично спросил я.

– Не знаю, так мне показалось безопасней.

– Ты шла с пистолетом?

– Да, мне было страшно.

– Ты передергивала затвор, значит, у тебя была новая обойма. В кого же ты расстреляла старую?

– Ни в кого. У меня другая пушка.

– Где ты ее взяла?

– В барахле моего несостоявшегося насильника. А почему ты обо всем так напряженно спрашиваешь, как будто ты меня опасаешься.

– Это тебе показалось, дай-ка сюда пистолет.

– Пожалуйста. – Обиженно и немного удивленно она протянула мне "ПМ". Что будет делать с Николаем?

– По-моему, ты этот вопрос решила сама, без моего участия, еще полтора часа тому назад. Не понимаю только, зачем тебе понадобилось меня дурачить? Зачем ты заставила меня утопить отцовскую "Волгу" в снегу? Какую цель ты преследовала?

– Ты что, Костя? О чем ты говоришь?

– Все, оставим этот разговор, – подходя к машине, отрезал я и запоздало подумал, что, возможно, у меня появилась обостренная подозрительность, и уже более миролюбиво продолжил: – Мы отсюда не выберемся ни за какие коврижки, значит, твоего клиента или придется оставить где-то здесь, или тащить до трупа его дружка.

– Как – до трупа? Он что, умер?

– По крайней мере, мне так показалось. Как правило, люди не живут с температурой тела меньше двадцати градусов. Ладно, обмен мнениями окончен, садись в машину и жди меня. Если появится грузовик, то немедленно улепетывай, только предварительно посигналь.

В столь роскошном саване, как персидский ковер, оставлять покойника было опасно. Лишние улики никогда не доводят до добра, поэтому, вытряхнув его из экзотичного кокона, я без лишних слов ухватил рыжего за ноги и потащил вниз, оставляя на снегу предательский след от его головы и болтающихся рук. Довольно быстро мы с ним добрались до места упокоения Коляна. Протерев отобранный у Милки пистолет, я вложил его ему в карман, а сверху накинул голого товарища и, даже не сказав напутственной речи, поспешил в обратный путь. Слава богу, на этот раз все прошло по плану. Только вот со временем дела у меня обстояли неважно. Когда я сел в машину, часы показывали четверть второго, поэтому, не утруждая Милку объяснениями, я на большой скорости домчался до какого-то заснеженного пустыря, где выкинул первый ковер со следами крови и полиэтиленовую пленку. Бандитское барахло с осколками стекла мы выбросили немного подальше.

Доехав до гаража, я вышел и предложил Милке сесть за руль.

– Зачем?

– Затем, что сейчас ты поедешь к своей подружке и в качестве обещанного новогоднего подарка отвезешь ей ковер. Он в багажнике.

– Послушай, зачем так поздно?

– Милка, ты бываешь на удивление сообразительной, а иногда почему-то сказочно глупа. Если соседи видели, как мы выносили из квартиры ковер, то, подарив его, мы сможем изящно оправдаться. Понятно? Слушай дальше. Постарайся остаток ночи перекантоваться у нее. Домой позвонишь утром, примерно в семь. Думаю, к этому часу я уже все улажу. Тебе все понятно?

– Нет. Куда ты собрался?

– На кудыкину гору. Туда, где мне хотели пустить немного крови.

– Тебе показалось, что они плохо выполнили свою работу, и ты хочешь дать им возможность повторить?

– Иди ты к черту, не к ночи будь сказано.

– От тебя, кроме хамства, ничего не услышишь.

– От тебя тоже.

– Хоть бы поцеловал свою спасительницу, смерд неблагодарный.

– Это мы можем, это нам раз плюнуть.

– Вот, вот, только на это ты и способен.

– Слушай, Милка, я думал, тебе говорить не следует, но на всякий случай напомню. Сегодня весь вечер, вплоть до нашего отъезда с ковром, ты сидела дома. Никто к тебе не приходил и никто, кроме соседа-хулигана Вовочки, тебя не беспокоил. Я понятно излагаю? Так было дело?

– Обижаешь, начальник, конечно. Ни пуха тебе! – отпуская сцепление, пожелала она.

* * *

Странные изменения я увидел, когда без пятнадцати два подъехал к проклятому боксу. Сразу же бросилось в глаза исчезновение "ЗИЛа", хотя сам по себе этот факт еще ни о чем не говорил, а вот плотно прикрытые покореженные ворота бокса, через которые виднелся яркий свет, настораживали и предупреждали о возможных неприятностях. Что могло здесь произойти за время моего отсутствия?

Следуя по указанному Милкой пути, я обогнул гараж и вскарабкался на крышу. Рваную прореху, через которую был убит мой палач, я заметил сразу. Подобно Милке, я лег на живот и заглянул внутрь.

Картинка, открывшаяся моим глазам, была не для слабонервных. Что касается дона Педрильо и Андрюхи, с ними было все ясно и понятно. Они просто висели на вытянутых руках, даже носками не касаясь пола. По этой причине их худосочные тела тихонько поворачивались вокруг своей оси. Но все это отодвигалось на второй план, стоило только глянуть на бедного Евгешу. Положение его тела мне показалось странным и неестественным. Одна его нога была задрана тельфером под самый потолок, зато другая, привязанная к станине подъемника, оставалась на земле. Эдакий чудовищный гранд-батман, который порхающему по сцене корифею Васильеву повторить, пожалуй, слабо.

Наверное, ему было больно и он сильно кричал, иначе зачем было Медову заклеивать ему ротовое отверстие? Сам режиссер и главный истязатель сидел на табуретке с пультом в руках, а возле его ног ровными рядочками лежало с десяток новеньких автоматов.

– Падла, – ласково говорил он Евгеше, – все равно ты у меня никуда не денешься, расколешься, как гнилой орех. Будешь говорить или будем дальше тянуть шпагат?

– М-м-момом-м-му-у, – промычал несчастный, отрицательно тряся головой, свисающей почти до пола.

– Козлище, да пойми ты, что от живого я от тебя не отступлюсь, любовно увещевал мучитель, легонько дергая раскоряченное тело кнопками пульта. – Чего ты мучаешься, сдай мне поставщиков и гуляй себе на все четыре. Нет? Ну держись, сволота.

Загудел двигатель, напрягся трос, и послышался хруст суставов. Такие зрелища я не люблю смотреть даже в кино. Потом у меня начинает болеть живот и начисто пропадает аппетит. Поэтому я слез с крыши, обошел бокс и постучал в ворота.

– Кто? – настороженно спросил Медов.

– Свои, открывай, Серега.

– А, Иваныч, сейчас, подождите минутку, – ответил он, гремя задвижками и цепями. – Проходите, – радушным хозяином пригласил он меня внутрь. – Дома все в порядке? Где эти подонки?

– А что, разве их здесь не было? – удивленно спросил я.

– Нет, они же к вам поехали. Я их сам жду не дождусь. Куда же они подевались?

– А черт бы их знал, – нарочито громко, специально для Евгешиных ушей ответил я. – Не было их у меня вовсе. Жена спала, ничего не слышала, никого не видела. Деньги на месте, ничего не понимаю. Думал, они струхнули и сюда вернулись.

– Иваныч, а наверное, так оно и было, они ведь не дураки, издали посмотрели, что здесь творится, и решили, что соваться им лучше не стоит. Но ничего, завтра они у меня отыщутся, можете не сомневаться. Свое получат сполна, за одну дырку в Максовой ляжке они будут иметь по две в голове.

– Круто, – усмехнулся я, понимая, что это заявление тоже относится к Евгешиным ушам. – Кстати, а где сам Макс, где твой Толик?

– Толик повез Макса в больничку, а заодно и машину отогнать. Нехорошо, мужик утром проснется, а его телеги на месте нет. Он скоро вернется, а Макс вам письмо передал на тот случай, если его там будут канителить до утра. Вот, прочтите.

"Иваныч! Если до утра не увидимся, то часов в восемь я тебе позвоню. Когда узнаешь у Старкова все, что тебе нужно, отдай его Сереге и больше о нем не вспоминай. Не нашего это ума дело. За последствия можешь не волноваться, никаких проблем, связанных с этим делом, у тебя не возникнет. Когда грызутся волки, нам, щенкам, лучше убраться в сторону. До встречи, Ухов".

– Понятненько, – по-новому взглянув на Медова, сказал я. – Вы это письмо читали?

– Конечно, – ничуть не смущаясь, ответил он. – Да он и писал его у меня под носом, так что ничего удивительного в этом нет. Но давайте замнем это. Лучше скажите, что бы вы хотели услышать от этого придурка, бывшего мента, возомнившего из себя крутого мафиози оружейного бизнеса?

– Меня интересует только один вопрос: что он сотворил с главным редактором газеты "Фортуна" Виктором Никифоровичем Носовым и где сей последний находится в данное время. Если не он лично, то его труп. Это все, что мне от него нужно.

– Отлично. Я постараюсь у него спросить, но советую вам на некоторое время зайти в его кабинет и плотно прикрыть дверь. Кстати, там на столе лежит моя фляжка со спиртом...

– Спасибо, я за рулем. И будет лучше, если я какое-то время погуляю на улице. Подышу свежим воздухом, а заодно выступлю в роли дозорного.

Выкурив две сигареты и не зная, что делать дальше, занялся полезной и нужной работой, а именно – починкой своего покалеченного автомобиля. Разодрав пластиковую сумку, я старательно пытался приспособить ее заместо разбитого стекла. От этого занятия меня оторвал свет автомобильных фар, повернувший в нашу сторону. Кто бы это ни был, но сообщить о визитере я был обязан. Оставив свои неуклюжие экзерсисы, я заскочил в бокс. И как я понял, в самое неудачное время, потому что господин Старков, подчинившись, наконец, силе, начал давать показания.

На мое сообщение Медов отреагировал довольно своеобразно. Взяв один из автоматов, что кучей лежали перед ним, он просто и несуетливо вышел навстречу гостю.

Такое поведение не могло не отразиться на настроении пленников. Они сразу как-то встряхнулись, ожили и порозовели, а Евгеша даже набрался наглости и сказал:

– Что, сучата, приплыли? Очко шесть на девять. Сейчас висеть на моем месте будешь ты, гнида колумбийская. Быстро сними меня отсюда. Слышь, ты, Гончаров, если меня освободишь, то я оставлю тебя жить. Только давай поскорее, а то твоя помощь может не понадобиться. Меня Колян с Серым освободят.

Блажен, кто верует, грустно подумал я, бесстрастно глядя на взывающего о помощи. Если бы он знал, где и в каких сферах сейчас вращаются души его холопов, то ему бы стало печально и одиноко.

Медов пришел в сопровождении Толика, и надежда угасла в Евгешиных глазах.

– Макса повели в операционную и сказали, что ранение его хоть и не смертельное, но так скоро он не выйдет, потому что потеряно много времени и крови, – сообщил нам Толик. – Может быть заражение. Короче, сегодня его не ждите.

– Понятно?! – глядя на Евгешу, то ли спросил, то ли констатировал Медов. – Короче, я так думаю, Женя, или ты сию же секунду говоришь мне, что ты сделал с этим Носовым, или я, как кузнечику, отрывая тебе прыгалки, кончаю твоих геев, поджигаю сарай и на этом заканчиваю с тобой всяческие отношения. Ты меня понял? Времени третий час, и пора спать.

– Мужик, ну я же тебе все сказал, – зарыдал Старков. – Я рассказал тебе, кто поставляет мне оружие, я назвал адреса и телефоны потенциальных покупателей. Ну что еще? Неужели ты думаешь, что после всего этого я стал бы умалчивать о каком-то вонючем газетчике. Не надо, не мучь меня, все одно я не знаю, где он есть и кто его замочил.

– Не может такого быть. – С дьявольской улыбкой Медов взялся за пульт.

– Не делай этого! – взмолился Евгеша. – Медов, ну хочешь, я совру, подставлю кого-нибудь, например, Ярова, вам-то от этого легче не станет. Поймите, не брал я его на душу. Не там ищи... а-а-а-а!

Через его крик был слышен треск костей и сухожилий и, заглушая его, закричал я:

– Оставь его, ты что же, не видишь? Он говорит правду.

– Вижу, – зловеще улыбаясь, согласился Медов. – Давно вижу, но я хочу, чтобы и вы это увидели. А то потом скажете, что Серега, плохо сделал порученную ему работу.

– Кончай свои издевательства, я поехал.

– Подождите, заберите четыре тысячи, которые я обнаружил сверх того, что давал вам. Вероятно, они ваши.

– Оставь их себе за работу.

– За меня волноваться не надо, – недобро усмехнулся он. – Я свое получу в десятикратном размере. Берите и уезжайте. Кажется, так вам советовал Макс?

– Кажется, так, – согласился я, понимая, что дальше во всю эту историю с оружием и прочими боеголовками мне влезать нет никакого резона. – И я непременно воспользуюсь его советом. Он мужик мудрый.

– Тогда мне остается пожелать вам всего самого наилучшего, ну а все остальное вы понимаете сами, и мне, я думаю, нет нужды вас учить.

– Да, конечно, я никогда здесь не был и ни о каком Старкове знать не знаю. Я правильно вас понял?

– Абсолютно. Такой подход укрепляет нервную систему и гарантирует спокойный сон.

* * *

Домой я заявился в четвертом часу ночи, уставший, как черт, и первым моим желанием было тут же рухнуть на диван, чтобы напрочь отключиться от сегодняшнего кошмарного дня протяженностью в год. Однако, превозмогая себя, я несколько раз обошел всю квартиру, тщательно убирая мельчайшие следы пребывания в ней непрошеных гостей. В заключение этой акции я вымыл пол и на место отсутствующих ковров перетащил из прихожей палас. Вполне довольный проделанной работой, не раздеваясь, я рухнул в большой комнате на диван и забылся коротким кошмарным сном, который уже в семь часов был прерван телефонным звонком. Путаясь в своих бредовых сновидениях и орущем коте, я кинулся к телефону.

– Слава богу, дозвонилась, – обрадовалась Милка. – Я могу приехать?

– Да, только открывай своим ключом – я сплю.

Бросив трубку, я свалился тут же в кабинете на голом диване, надеясь досмотреть, чем же закончатся кошмарные пытки Евгения Старкова. Но этого мне сделать так и не удалось, потому как вновь затрещал телефон и голос госпожи Носовой осведомился, насколько блестяще продвигается мое расследование.

– Пока полный ноль, – стараясь не грубить, ответил я. – Отработана некоторая версия, но никаких результатов она не принесла.

– Жаль. Но какие-то варианты у вас есть?

– Варианты обычно есть, только не всегда они дают желанное искомое.

– Что вы хотите сказать? – через паузу, как-то напряженно спросила она.

– То, что сказал. Не всегда они приносят результат.

– Ах, вон оно что. Конечно, бывает и так, но вы все-таки постарайтесь. За гонорар не волнуйтесь – заплачу прилично.

– Вот как? У поручика Ржевского появились деньги?

– Этот вопрос вас волновать не должен, если сказала – заплачу хорошо.

С чего бы это? – подумал я, когда разговор был закончен. Насколько я понимал в ее финансовых апельсинах, большими деньгами они не ворочали. Так, по крайней мере, показалось при нашей встрече и по результатам посещения редакции. Странное существо женщина. Странное и загадочное, особенно если ты с ней не спал. Но что-то еще мне не понравилось в ходе нашего разговора. Что? Конечно, ее настороженная реакция на мой туманный и уклончивый ответ о том, что некоторые варианты не всегда приносят желанное искомое. Что же в этой фразе могло ее встревожить? Думай, Константин Иванович, по утрам это полезно. А впрочем, что тут думать, когда и ослу понятно, что она истолковала мою фразу в несколько ином ключе. Многоуважаемая Людмила Владимировна поняла это так, что некоторые варианты расследования могут привести к нежелательным для нее последствиям. Ты гений, Гончаров, а только из-за твоего умозаключения тебе, не мешкая ни секунды, надо мчаться к этой стерве домой, а иначе ничего у нас не получится. Все-таки в том, что ложишься спать в верхней одежде, есть свои преимущества.

Жила госпожа Носова совсем недалеко, поэтому уже через десять минут после нашего разговора я стоял под окнами ее квартиры, расположенной на втором этаже, и с интересом наблюдал за двумя силуэтами, живущими на светлых экранах штор. Сомневаться не приходилось в том, что силуэты разнополые, а это-то мне и хотелось увидеть. Поднявшись на этаж, я приложился к двери ухом, но, к сожалению, из-за двойной двери не было слышно, что делается внутри. Тревожить же влюбленных было неэтично. Поднявшись на пролет, я приготовился к долгому ожиданию. Прижавшись к теплой батарее, незаметно для себя я начал периодически засыпать, всякий раз рискуя упасть и свернуть шею. Проходящие мимо люди смотрели на кемарившего, как им казалось, бомжа по-разному: кто жалостливо, кто с опаской, но в основном брезгливо и с отвращением. Забавно было наблюдать все разнообразие человеческих чувств и отмечать уровень их порядочности.

Квартира моей клиентки открылась только в восемь часов. Знакомый молоденький парнишка, выпрыгнув резвым козликом, поскакал по ступенькам.

– Павлуша! – остановил его глубокий голос Носовой, полный любви и нежности нерастраченных сил. – Когда придешь? Говори, а то уши надеру.

– Как только, так сразу! – нахально ответил начинающий альфонс. – Не забудь, купи хороших сигарет. На работе ко мне не подходи, они тебя за шесть секунд вычислят.

– Скоро я их отчислять буду за шесть секунд и всех сразу.

– Ну-ну, дерзай, – поощрительно хохотнул пацанчик и, к моей великой досаде, не желая продолжать интересного разговора, выскочил из подъезда.

Но и того, что я услышал, было предостаточно. Теперь мне оставалось только подумать и тщательно переварить полученную информацию, хотя как ее переваривать, если от переутомления голова гудит, как пустой арбуз. Даже сто пятьдесят граммов водки меня в данном случае не выручат. Полтора часа хорошего сна, и тогда все встанет на свои места. Возможно, какие-то вопросы отпадут сами собою, а наиболее значимые и ключевые органично вылезут на первое место.

Дома я появился почти одновременно с Милкой. Как оказалось, еще не раздевшись, она с опаской ходила по квартире, тщетно пытаясь меня найти. Так что встретила она меня привычным уже образом. Когда я отпер дверь и, ничего не подозревая, шагнул в квартиру, в мой затылок томительно уперся ствол и обрадованный голос спросил:

– Это ты, Костя?

– Нет, это его член, – тихо, чтобы не дрогнула на курке ее рука, ответил я.

– И где тебя опять черти носили? Где ты был?

– Ты пушку сначала убери, а потом я тебе все расскажу.

Когда она запоздало и нехотя выполнила мою просьбу, я, не желая вдаваться в подробности, всего в нескольких словах рассказал ей, где я был. После чего отобрал у нее оружие, к которому в последнее время она слишком уж приохотилась, и, зайдя в кабинет, грохнулся на диван, надеясь дать мозгам хотя бы часовой отдых.

Увы, черные силы, похоже, не хотели дать мне и этой малости. Едва мою голову начал окутывать волшебный ореол сна, как тут же, беспардонно его разбивая, затилибомкал входной звонок.

– Меня нет дома! – запоздало крикнул я, когда Милка уже орудовала ключами.

– А вы мне и не нужны, – похохатывая, пробасил Медов, прямо в ботинках протискиваясь в кабинет. – Меня, Иваныч, интересует только один момент сегодняшней ночи. Вам не кажется, что вы слишком долго отсутствовали, когда поехали выручать свою жену?

– На то она и жена, чтобы долго отсутствовать, – не очень вежливо ответил я. – А что за проблемы? Почему ты об этом спрашиваешь только сейчас? Это вполне можно было сделать сразу, как я приехал.

– Тогда вы нам объявили, что бойцы Старкова к вам не забегали, и я этому поверил. Подумал, что в самом деле пацаны обкакались и дали деру. Но теперь мое мнение изменилось.

– Это почему же?

– Потому что уже четыре часа кряду мы их ищем во всех возможных и невозможных местах, но найти не можем. Вам не кажется это странным?

– Не кажется. Серега, извини, но я хочу спать. Сам знаешь – вся ночь на ногах.

– Ну, мне ли не знать, скажете тоже. А еще, Константин Иванович, я только что стал свидетелем одного интересного факта. Хотите я вам его расскажу?

– Если только коротко.

– Конечно, я ведь понимаю, как вы страшно хотите спать, ведь раньше этого сделать вам не удалось. Домой-то вы явились не более чем десять минут назад. Но не это самое интересное, буквально за пять минут до вашего прихода, а точнее, в восемь десять в гараж заехала одна "Волга", и за ее рулем сидела очень симпатичная особа. Вы ее, наверное, знаете. Так вот я подумал: какого черта Иваныч и его жена всю ночь болтаются как неприкаянные?

– Тебе-то какая разница? И вообще, объясни, чего ты хочешь?

– Иваныч, нам просто необходимо найти тех мужиков, с которыми вы вчера приезжали ко мне домой. Вы же понимаете, какие могут быть последствия как для меня, так и для вас.

– Можешь не волноваться, опасности они не представляют.

– Константин Иваныч, вы не подозреваете, с кем мы ввязались в эту драчку. Более того, отодвигая вас в сторону, я готов все взять на себя.

– Еще раз говорю, опасности они не представляют.

– А я еще раз предупреждаю...

На полуслове замолкнувший Медов вдруг на карачках полез под елку, осыпая хвою и звеня игрушками.

– Серега, ты поторопился, – язвительно заметил я, – карнавал еще не начался.

– Это вы, Иваныч, зря говорите, карнавал начался еще вчерашним вечером, – выползая из-под веток, возразил он. – Сейчас меня больше волнует вопрос, когда же он завершится. Позвонить от вас можно?

– Ради бога, телефон на столе.

– Он не работает, – через какое-то время с сожалением сообщил он. Сплошной зуммер. У вас сотовый есть?

– Я не настолько богат, чтобы, имея дома телефон, еще и за сотовую связь платить.

– Ну, может, у тестя.

– Нет, – ответил я, задним числом понимая, что влип – на раскрытой ладони Медова лежала черная плоская коробочка, которую Милка со страху приняла за черный нож.

– Ну и отлично, значит, этот аппаратик к вам под елочку принес Дед Мороз. Наверное, он мне его хотел подарить? Вы не возражаете, если я позвоню на станцию и узнаю, кому принадлежит этот номер?

– Можешь не трудиться, – угрюмо прервал я его остроумие. – Это их телефон. Ну и что из этого?

– Повторяю в пятый раз, мне эти псы нужны. Они очень опасны.

– И я тебе в пятый раз говорю – они больше не кусаются, совсем ты, Медов, тупой.

– Что? Я не понял. Как расценивать ваши слова?

– В прямом смысле. Ты их больше никогда не увидишь.

– Где гарантии?

– Не успели они их дать, Медов, – криво усмехнулся я. – А времени ждать у меня не было. Так что спи спокойно. Я не спрашиваю, успел ли гарантировать свое молчание Евгеша со товарищами, но думаю, что они тоже не подведут.

– Да, они велели передавать вам привет, а на радостях запалили большой пионерский костер. Ну что ж, тогда я пойду, а телефон этот необходимо уничтожить.

– Да, не сочти за труд, прихвати с собой, и с наступающим тебя.

– Вас также, если что – звоните и приезжайте.

– Обязательно, – пообещал я, заранее проклиная тот день, когда я к нему вновь обращусь.

Отключив телефон и строго-настрого приказав Милке полтора часа меня не будить ни под каким предлогом, я наконец-то забылся блаженным сном.

* * *

В одиннадцать часов чисто выбритый и необыкновенно импозантный я с папкой под мышкой входил в редакцию газеты "Фортуна". Как мне помнится, последний и единственный раз я здесь был позавчера. Срок совсем недолгий, но боже мой, какие разительные перемены произошли здесь за время моего отсутствия. Я не верил своим глазам. Куда подевалась извечная редакционная неразбериха и кажущийся беспорядок? Куда исчезли груды бумаги, заляпанные чаем и пирожками? Наконец, где интимное шушуканье молодых корреспонденточек? Ничего похожего я не увидел.

За тремя компьютерами чинно сидели три знакомые мне девицы, и на экранах их мониторов не прыгали дурацкие чудовища, а ровненькими столбиками струились набираемые тексты. Все смешалось в доме Носова. Вспоминая подслушанное мною заявление госпожи Носовой, нетрудно было догадаться, кто здесь начинает править бал.

– Доброе утро, Красные Шапочки, – располагающе улыбнулся я.

– Здравствуйте, – вежливо ответили три весталки, тут же вновь погружаясь в работу.

У меня создалось впечатление, что я попал в японский офис, где царят организованность и прилежание.

– Вот, девочки, подшивку вам принес, извините, что задержал.

– Положите на стол возле телефона, – голосом монашки ответила самая темпераментная.

– Да что с вами случилось, девули? – не выдержав, спросил я.

– Ничего не случилось, – ответила Ольга, украдкой показывая на угловую дверь начальника. – Сидим и работаем, почему это вас удивляет?

– Ольга! – непонятно откуда проквакал динамик. – Пригласи Константина Ивановича ко мне и подай нам чай.

– Вас просят. – Скорчив рожицу в сторону двери, Ольга бесстрастным голосом перевела: – Константин Иванович, Людмила Владимировна просит вас зайти в кабинет.

Пожав плечами, я открыл дверь и вошел. Если эту клетушку называют кабинетом, то я генеральный прокурор СССР. Однако несмотря на свой мизерный оплот власти, госпожа Носова держалась со спокойным достоинством хозяина солидного предприятия.

– Вы к нам по делу? – спросила она значимо, словно и не было нашего утреннею разговора. – Если да, то позвольте спросить – по какому?

– Какие уж там дела, – забавляясь ее самолюбованием, ответил я. – Так, пустячки, подшивку занес. А вот у вас, я вижу, дела намечаются серьезные.

– Ну, пока об этом говорить рано, однако...

– Не скромничайте, – продолжал резвиться я. – Птицу по полету видать. Давно вам нужно было брать бразды правления в свои руки. Совсем другой коленкор получается. Иная организация труда – иные результаты. Наверное, теперь я вам уже без надобности?

– Нет, что вы, продолжайте заниматься тем же делом. Это просто необходимо.

– Так ли уж необходимо?

– Конечно, я во что бы то ни стало хочу отыскать мужа.

– Мне кажется, что и без него вы отлично справляетесь.

– Да, но это только на трудовом фронте, что же касается личного, то...

– ...вы и там прекрасно обходитесь услугами Павлуши-Надеру Уши.

– Что... Как... Он вам... О боже!

Личико ее стало белее снега, и я всерьез испугался: не грохнется ли она в обморок?

Теперь я был почти уверен, что мои подозрения о ее причастности к исчезновению мужа беспочвенны и смехотворны. Да, она хотела найти своего мужа, но лучше его труп. Это бы раз и навсегда развязало ей руки, и она становилась узаконенной полновластной хозяйкой не только "Фортуны", но и юного Павлушиного тела. Пока же все упиралось в задокументированное юридическое признание смерти мужа. Будь она сама причастна к его смерти его розыск она бы не санкционировала. Не настолько она рисковая и прагматичная баба, чтобы, отважившись на такой вариант, сыграть с тюрягой ва-банк.

– Все путем, Милочка. – Придерживая ее трясущуюся голову, я влил ей с полстакана воды. – Не волнуйтесь, все нормально, и Павлуша мне ничего не сообщал. Просто после вашего утреннего звонка уже через десять минут я стоял у вас под дверью. Не потому, что люблю подглядывать в щелочку, а исключительно затем, чтобы проверить свои подозрения. Успокойтесь, слава богу, они не оправдались.

– Да как же вы могли, это непорядочно!

– А порядочно жить с сынишкой своей подруги, который младше вас вдвое?

– Нет, я не о том. – Обиженно всхлипывая, она отстранила мою руку. Непорядочно было так скверно обо мне думать.

– Прошу прощения, я при первом же случае извинюсь перед вами всерьез, подмигивая, схамил я, – если, конечно, вы мои извинения примете.

– Ладно, забудем. У нас есть какие-нибудь серьезные шансы отыскать Виктора?

– Признаюсь, сейчас у меня осталась только одна версия. Сегодня я собираюсь ее отработать, не знаю, правда, какие она принесет результаты. Кстати, для этого мне потребуется женщина или даже две женщины. Вы не против, если я попрошу и вас поучаствовать?

– А это опасно? – распахнув раскосо-синие, заранее согласные глаза, на всякий случай спросила она.

– А как же, но вы не волнуйтесь, я дам вам автомат и бронежилет.

– Ну, тогда я согласна, – рассмеялась Носова, и я подумал, что ей совсем эта фамилия не подходит.

– А как на предмет подружки? – усилил я натиск.

– Их у меня море, вы только объясните характер и цель поездки.

– Цель – поиски вашего мужа. Извините за прямоту, а если мы отыщем его в неживом состоянии – то как?

– Что же делать, все мы смертны, – театрально загоревала Людмила. – А Виктор всегда совал нос не туда, куда надо. Ничего уж тут не поделаешь. Только не понимаю, зачем в состав нашей экспедиции брать подругу? Искать труп?

– Нет, париться в баньке.

– Что?..

– А труп за это время, если моя версия верна, должен всплыть сам.

– Прямо в парной?

– Кабы я знал, то вообще бы туда не ездил. Позвонил бы в милицию и дал координаты. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Когда и куда нужно выезжать? – деловито спросила Носова.

– В Сосновый овраг, часам к четырем. По рукам?

– По рукам, – усмехнулась предполагаемая вдова. – Форма одежды?

– Надо полагать, ондатровая шуба в парной вам не понадобится?

– Ой-ой-ой! – Загоревшись моим пикантным предложением, она боязливо передернула плечами. – Люблю риск, но не до такой же степени. А ваша жена...

– А ваш муж...

– Вопрос решен. Где встречаемся?

– А куда я могу за вами заехать?

– Лучше домой. Только в квартиру не поднимайтесь, мы сами выйдем к подъезду.

– Отлично, тогда в половине четвертого.

Для предстоящего предприятия лучшего партнера и напарника, чем Ухов, у меня не было, но бедолага Макс с простреленной ножкой сейчас, наверное, скучает в больнице, а в лучшем случае дома. Другой мой хороший знакомый, Мамаев, всем хорош, но в случае возникновения каких-нибудь недоразумений серьезной помощи ждать от него тщетно. Это при том-то, что я и сам далеко не в лучшей форме. Неужели опять просить Медова? От этой мысли я даже сплюнул, до того она была противна. И вместе с тем лучшего кандидата просто не сыскать. Умен и при этом здоров, как мамонт. Женщинам он понравится с первого раза. И если бы не сегодняшняя ночь, я остановился бы на нем не задумываясь, а сейчас мне видеть его не хотелось. Промаявшись таким образом какое-то время, я все-таки позвонил Мамаеву и без лишних околичностей ввел его в курс дела.

Он забрался ко мне в машину в три часа дня у центрального универмага. Не имея силы сдержаться, я рассмеялся, настолько точно он выполнил все мои указания. Чисто выбритый, в новых сапогах и длинном меховом плаще, он был неузнаваем, и даже вечное брюхо, предмет многочисленных насмешек всех друзей и знакомых, сегодня не так бросалось в глаза. Легкие золотые очки, носимые им только по праздникам, радужно сияли на его гордом мясистом носу.

– Ты чего ржешь, горшок неумытый? – с неудовольствием отреагировал он на мой смех. – Или уже забыл, как должен выглядеть уважающий себя джентльмен?

– Хан Мамай, ты смотришься гораздо лучше, чем тот босяк лорд Байрон, но не слишком ли сильно ты передавил себе шею галстуком? Представляю, ха-ха, что чувствуют твои растоптанные пятки в этих "испанских сапогах".