Текст книги "Гончаров и смерть репортера"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Иди помойся, переоденься и больше никогда не груби беременным женщинам.

– И не подумаю, вы гуляйте, веселитесь, а у меня полно работы, я на кухне займусь свими делами.

– Ты мало получил? Сейчас добавлю! Немедленно ползи в ванну.

– Ладно, амазонка хренова. Весь вечер я промаялся ожидая когда припозднившиеся гости начнут поглядывать на часы. Хорошо я о них думал. В одиннадцать они все ещё резвились и рассказывали друг

– другу бородатые, непристойные анекдоты. Окончательно на них обидевшись я выпил полный фужер водки и тут же, в кресле, захрапел. С утра, обозвав меня скотиной, раздраженная Милка умчалась к подругам. Наверное ей нетерпелось сообщить о своем счастье, о том какого безупречного супермужика ей удалось урвать.

Выдув больше литра крепкого чая, я насиловал себя чтением старковской подборки по делу о незаконном присвоении земельной площади. Судились две старухи. Семидесятилетняя цыганка Панченко и хохлушка Иванченко, того же года рождения. Первой иск на свою соседку подала Иванченко и заключался он в том, что ответчица, якобы незаконным путем, путем подкупа её сына

– алкоголика оттяпала у неё жирный и плодовитый кусок земли, а потом соорудила на нем гараж. Общая площадь ущерба составила десятую часть сотки. Однако из объяснений ответчицы следует, что спорный участок был выменен её по обоюдному согласию сторон на равноценный, только на задах двора, что и подтверждают прилагаемые документы. Второй иск от гражданки Иванченко поступил год назад, но опять таки не был удоволетворен. После чего от неё поступает целая серия заялений в милиции, суд и прокуратуру. Суть их сводится к тому, что гражданка Панченко подпоив своих многочисленных родственников подговаривает их убить соседку. Они(Панченко)вооружившись топорами и ломом, ночью, через подпол проникают к ней в дом и забивают её до смерти. А заранее ими подкупленный судмедэксперт выдает ей лживое заключение в котором говорится "...незначительная ссадина в области левой скулы..." К этим заявлениям аккуратныый Старков скрупулезно подклеил пару десятков всевозможных бумажек, начиная с опросов свидетелей и кончая протоколами, заключениями экспертизы, медэкспертизы и даже психушки. Далее следовало несколько встречных заявлений в милицию написанных уже гражданкой Панченко. В них цыганка в некорретных выражениях жаловалась на неприличное поведение своей соседки. И к ним педантичный Старков методично подколол копии протоколов участкового и следователей. Все, больше копаться в старческом маразме не было сил. Бедный журналист. Как у него хватало терпения купаться в этом дерьме. Их тяжба подобно вязкому болоту, даже с листа бумаги, чавкая высасывала мозги. Почувствовав головную боль я с раздражением отбросил папку и задумался. Нет, не зря я пролистал эти бумаги. Конечно же к убийце журналиста они меня не приблизили, но одно я понял абсолютно точно. Старков обладал бульдожьей хваткой и проницательным умом. И что самое главное, не лаял из подворотни по пустякам. Попавшему под его наблюдение индивидууму стоило серьезно задуматься о своем ближайшем будущем. Теперь я знал, что остальные три дела, незаконченных Старковым могут принести результат. Просто так он бы за них не взялся. Если бы знать какое из них стоило ему жизни. Какое? Убийство инспектора рыбнадзора? Труп в деревенском борделе? Наркотики? Все, пока хватит. Мозги штука тонкая, могут сгореть. Ты прав, господин Гончаров! Что ты там намекал мне насчет чуть

– чуть выпить? Ты все правильно говорил, можешь не повторяться, Мы с тобой отлично друг друга поняли. После ста граммов положена сирета, только где она, я перерыл ящик кухонного стола и даже заглянул в бар, но нигде нужного мне зелья не нашел. Наверное вчерашние гости расстарались, подумал я вытряхивая содержимое пиджачных карманов, где по моим подсчетам, что

– то должно было быть. И я оказался прав, и более того, вместе с помятой пачкой "Явы" я выудил скрепленные чеки фотоателье "Гелиос". С удовольствием закурив, я от нечего делать принялся их бессмысленно перелистывать. Затушив сигарету и отбросив ненужные мне квитанции я растянулся на диване, расчитывая ещё немного вздремнуть. Прозрачное, едва уловимое чувство беспокойства пришло не сразу, но оно пришло и избавиться от него я уже не мог. Ворочаясь с боку на бок я безуспешно пытался выяснить его природу. Только через полчаса, вдруг прозревший, я ошпаренной кошкой метнулся к столу, судорожно схватил чеки и путаясь в собственных пальцах начал их перелистывать. Этого можно было не делать. Нужный чек, вместе с квитанцией лежал на самом верху и датирован он был тридцать первым мартом сего года. Гончаров, ты же гений. ты сам этого толком не понимаешь, но ты лучший сыщик нашего подъезда. Только спокойно, как бы себя не перехвалить. Сначала маленький анализ или теоритическое воспроизведение событий полуторомесячной давности. Итак, тридцать первого марта, с утра пораньше просыпается корреспондент Старков и готовясь идти на работу осматривает оружие, в данном случае фотоаппарат "Зенит". С огорчением заметив, что пленка кончилась, он меняет кассету и по дороге на службу, забрасывает экспонированную пленку в ателье. Ему добросовестно выписывают товарный чек, который он не менее добросовестно отдает в бухгалтерию и сразу же получает маленькую денежку. Этой же ночью его кто

– то усердно зажаривает. Но лаборантка Светуля, об этом даже не догадывается и потому старательно обрабатывает негатив и шлепает покойнику уже не нужные ему снимки. На одном из которых возможно запечатлен его душегуб. Предположим, все это так, но что дальше? А дальше возможно два варианта, либо конверт с выполненным заказом и по сей час где

– нибудь в отстойнике дожидается хозяина, либо уничтожен как невостребованный и это, к сожалению, вернее всего. Отлично вы мыслите, господин Гончаров, но что из того если снимки сожгли? Положив конец пустым гаданиям, уже через полчаса, с коробкой конфет я величаво входил в пустой зал ателье. Заказы сегодня принимала другая, незнакомая мне девушка.

– Как хотите?

– Не отрывая глаз от книги, равнодушно спросила она.

– На вашем месте я бы спросил, кого хотите. Удивленная моим нестандартным ответом она отложила книгу и вопросительно на меня уставилась, не зная толи ей пора обижаться, толи смеяться, а то и вовсе гневатья.

– Не волнуйтесь, ласточка,

– поспешил я её успокоить,

– вас я не хочу. Мне нужна маленькая девочка по имени Света.

– Она занята,

– наконец найдя верный регистр, сухо ответила мымра.

– Подойдите к концу работы.

– Ну что вы, девушка, никак не можно, я ведь только что из Парижу.

– В таком случае я из Вашингтону,

– поглядев на мои спортивные, пузырявые штану в тон ответила приемщица и закрылась книгой. Неизвестно чем бы все это кончилось, не впорхни в зал моя знакомка. Увидев меня она почему

– то покраснела, наверное я в самом деле похож на супермена. Улубаясь я протянул конфеты.

– Нет, не, что вы, я же ничего для вас не сделала...Не нужно. Она покраснела ещё пуще, но теперь я с сожалением понял причину её смущения. Самоуверенны вы однако, Старый хрен! За рученку я утащил её в уголок и объяснил суть дела. Поняла она сразу.

– Ой, ну почему вы вчера об этом не сказали? Никуда мы их не выкидываем, они у нас по полгода храняться, мало ли что. заболел человек, или уехал. Погодите, сейчас отыщим.

– Татьяна Петровна, найдите, пожалуйста, оплаченный заказ за номером четырнадцать от тридцать первого марта. Заказчик объявился.

– Этот, что ли, чего ж он сразу не сказал, нес каку

– то чепуху, здесь его заказ. Подойдите, гражанин, распишитесь в получении. С замиранием сердца я шел к стойке, где должен был поставить закорючку. Я уже взял ручку, когда Татьяна Петровна неожиданно, но громко взбрыкнула.

– Стойте!

– Привстала она разглядывая черно белые снимки,

– это же фотографии Старкова.

– Конечно,

– услужливо согласился я,

– Мои снимки.

– Мужик, чего ты мне лапшу вешаешь? Уж Сашку

– то я хорошо знаю! Что

– то давно не появляется...

– А он и не появиться.

– Это почему?

– Уехал Сашка.

– Куда?

– В Горячую, очень Горячую точку и велел вам передать, чтобы вы туда не спешили. Пока мымра открыв рот соображала, что за охинею несет небритый полудурок в фирменных штанах от Диора, я ловко выхватил у неё черный конверт и дал деру. С душераздирающем воплем она выскочила из

– за стойки и кинулась следом. Прохожие вежливо освобождали нам тротуар. Я шел в отрыве и наша дистанция увеличивалась. Мой финиш, открытая троллейбусная дверь, был совсем рядом, но как всегда мне крупно повезло. Черт их принес! Неожиданно из

– за угла остановки мне наперерез выскочили три пацанчика в милицейской форме и с дубинками. Так называемый наряд батальонников бдил спокойствие города. Интересно где они ховаются по ночам, когда бьют запоздалых прохожих? Конечно, днем

– то оно сподручней. Воинственно ощерив зубы и дубинки они двинулись навстречу. Мне оставалось только одно, в арку во двор. Здесь стояли временные разборные гаражи ещё со времен Никиты Сергеевича Хрущева, дай

– то бог ему здлровья. Лавируя между этими ржавыми коробками у меня был шанс натянуть им нос, поскольку по моим расчетам они должны меня преследовать гурьбой. Однако я недооценил юношеский ум. По их восторженным крикам я понял,что группа захвата разделилась и устроила мне маленький капкан. Гаражи стояли вплотную в три ряда между которыми было несколько проходов. Как бы я не петлял, в итоге они все равно меня ущучат. И непременно изобьют. Но лучше позже чем раньше. Поиграть с ними стоит, а вдруг да повезет. Вжавшись в дверной уступ я затаился, прислушиваясь к расстановки сил и планам неприятеля.

– Ну чо, Серега?

– Звонко спрашивал голос позади меня, за гаражем.

– Да нет его тут ни...

– Хрипло ответил Серега откуда

– то слева от меня.

– Да никуда он не денется, сучара,

– успокоил их третий голос с кавказским акцентом,

– не дергайтесь, пацаны, Серега, стой на месте, Вовчик, лезь на крышу. Посмотри чо, как. Наступила пауза, а затем послышался грохот ботинок по железу, видимо Вовчик старательно выполнял приказ старшего, совсем неглупого батальонника.

– Никого не вижу.

– Прямо надо мной, раздался разочарованный голос наблюдателя,

– только два мужика в первом ряду бухают, давай хоть их зацепим.

– За ...себя зацепи!

– Посоветовал грозный начальник.

– Стой не месте и смотри, Серега, иди вдоль гаражей по первому ряду.

– А ты?

– Не твое дело, ща мы его, козла накроем! Щас мы его замесим.

– А ведь и накроот,

– грустно подумал я,

– совсем не глупый им попался начальник, даже не сообщил о своем направлении. Куда мне теперь двигаться? Наверняка Серега дойдя до конца первого ряда свернет на мою тихую аллею, которую мне в данный момент покидать никак нельзя,потому как надо мной расположилья наблюдатель. Откуда появится старший? Вообще загадка. Короче, кранты тебе, господин Гончаров. Лучше сдаться на милость победителя, может хоть дубасить не будут. Именно так я и хотел поступить, когда слева от меня послышался хруст гравия. Очень даже странно. Кто бы это мог быть? Для моих охотников слишком рано. Господи, это ещё что за образина? Прямо на меня шел крепкий бородатый мужик примерно моего возраста.

– Але, гражданин,

– послышался голос сверху,

– вам там шмырь не встречался?

– Какой ещё шмырь?

– Удивленно задрав голову прогудел бородач.

– Ну, такой, в спортивных штанах и в пиджаке.

– Не видел я никаких шмырей кроме тебя.

– Но

– но! Поосторожней, дяденька, я ведь и зацепить могу.

– Я тебе зацеплю! Я тебе так зацеплю, глядь сопливая, что и дубина твоя не поможет.

– Вел рискованный диалог бородач, открывая двери прямо у моего носа.

– Ко мне, пацаны!!!

– Истошно заревел Вован требуя немедленной подмоги!

– Да заткнись ты, пес кастрированный,

– спокойно посоветовал ему бородач.И немедленно убирайся с моей крыши. Продавишь, я твоему тяте такой счет выставлю, что тебе придется дослуживать в Таджикистане, козлик гребаный. За шиворот закинув меня в гараж бородач продолжал ссору с властями. Моментально оценив обстановку я тут же юркнул под машину, в смотровую яму, потому что более подходящего места просто не нашлось. Отсюда мне было слышно как подоспела подмога и завязалась громкая, неконструктивная беседа. Причем громче всего кричали батальонники, голос бородача по прежнему бубнил размеренно и спокойно. Ничего себе, в хорошенькую же историю я снова влип, да хоть бы один, а то ещё и постороннего человека прихватил. И опять оказался в яме. Кажется мне не терпиться оказаться под землей. Оно конечно, все мы там будем, но зачем же форсировать события.

– Эй, герой, вылазь,

– ножиданно мои философские измышления прервал голос моего спасителя.

– Да не бойся убралась эта склизь.

– А я и не боюсь,

– с гонором высовывая голову, ответил я,

– просто не хотелось руки о них пачкать.

– Ну

– ну,

– заржала борода,

– вид у тебя самый геройский. Вылезай, будем знакомиться. Меня зоут Георгием, или по просту Жорой

– Костантин. или попросту Гончаров,

– отряхнвшись, я протянул ему руку,Весьма вам благодарен за своевременную помощь, но почему вы это сделали? Или вам показалась симпатичной моя рожа?

– Рожа как рожа, у меня не лучше, просто я на дух не переношу этих козлят.

– Да, к сожалению их многие не любят.

– Не любят многие, но ненавидят единицы, хотя лично они тут не причем, во всем виноваты их сучьи родители.

– Да, конечно, только я вас не понимаю, при чем здесь пращур милиционера?

– Кажется о милиции я не говорил, а говорил я об этих сопливых негодяях, которые благодаря мамкиным деньгам, да папкиным связям пристроились служить в собственном городе. Развеселая это служба, днем отлавливать подвыпивших стариков и пьяных работяг, а по ночам околачивать яйца об жопы блядей! В то самое время когда кишки их свертников везут домой в цинковых гробах.

– Вы потеряли сына?

– Двоих. Подозрительно отвернувшись он склонился над инструментальным ящиком и громко забрякал железяками. Я потихоньку попятился к дверям.

– Погоди, давай выпьем. Ничего, я редко себе такое позволяю, только с незнакомыми. Помянем Бориса и Глеба. Мы выпили и мне очень захотелось стать его знакомым. Домой я примчался в половине четвертого и подобно голодному псу сразу же набросился на свою добычу. Из конверта я извлек десять черно

– белых фотоснимков форматом девять на четырнадцать и пластиковый пакетик с разрезанной на части пленкой. Шесть фотографий я отложил сразу, поскольку под мои версии они не подходили, а значит и интереса не представляли. На них были запечатлены две дорожно транспортные аварии с живописно искореженными машинами и окровавленными трупами, причем у меня возникло ощущение, что Старков снимал их с растояния двадцати сантиметров. Кроме слова он отлично владел фотокамерой. Оставшиеся четыре снимка были непонятными и потому представляли интерес. Я сразу же прикинул, что сделаны они были в период между пятнадцатым и тридцатым мартом так как предпоследний чек ателье был датирован четырнадцатым числом. Но как увязать эти фотографии с теми делами, которыми занимался журналист? Три темы: Наркотики, бордель и инспектор рыбнадзора. У меня перед носом четыре фотографии. Улыбающаяся кому

– то рожа мужского пола, заснятая примерно с пяти метров в полуанфас, причем в тот момент когда она об этом не подозревает. Вторая и фотография показывают одно и то же место, только проэкспонированное с различных точек. Оно мне знакомо, но в каком районе города находится этот заснеженный кусок сквера или аллеи? В центре снимка толи клумба, толи невысокий фонтан закрытый толстым слоем снега, непонятно. С правой стороны, в верхней части кадра угол какого

– то нежилого здания, слева садовая скамейка. Где, где я мог это видеть? На третьей фотографии под иным ракурсом опять по ценру все та же клумба. Нет! Теперь точно видно, что это фонтан. Слева уже не скамейка, а правый угол того же здания. В правой части снимка какой

– то магазин или аптека, или что

– то в этом духе. Где находится кусок этого архитектурного варварства? Нет, не вспомню. Четветвертое фото меня несказанно порадовало. На нем был изображен добротный деревенский дом с громадным подворьем, всяческими пристроями и свинарниками. Тут и Гончарову было понятно, что находится он ни где нибудь, а в Гридневке и именно в нем, а точнее в какой

– то пристройке веселая хозйка поутру обнаружила безыменный труп мужика. Ну что же не так уж и плохо для начала, а если учесть, что местонахождение фонтана я могу определить хоть сейчас, то совсем хорошо. Хорошо бы только знать зачем покойный запечатлил это безлюдное место? Я могу биться над этой загадкой месяц, а потом окажется, что он пейзажист. Не откладывая дела в долгий ящик я пошел по знакомым соседям тыча им в морду городской пейзаж. Удивительно, но ответ у всех был до глупости стереотипен и очень походил на мой собственный, вроде того, где

– то видел,а сечас не помню, не соседи ,а чурки с глазами. В конце концов плюнув на их ограниченный кругозор я выпил у пенсионера

– фронтовика стакан водки, пожелал ему долгие лета и поплелся спать.

– Опять мой котик нажрался, скотина!

– Услышал я свозь сон, милый моему сердцу, голос беременной невесты. И куда только подевался тот самый шарм так пленивший меня при первой нашей встрече.

– Ага.

– Согласился я блаженно зевнув.

– Завари ка милая чаю, да покрепче, мне на работу пора.

– У котика мозги потекли? Посмотри на часы!

– Восемь часов, ну и что? "Восемь часов, осторожное время, три пограничника ветер и темень..." Самое подходящее время для ищеек и воров.

– И проституток тоже.

– Пардон, мадам, не вижу связи.

– Зато я её просматриваю отлично. Что это тебя на городские виды потянуло? Или все не можешь забыть "знакомые печальные места?

– Миль пардон, мадемуазель, о чем это вы?

– О том самом и не строй из себя невинного мальчика во сне переспавшего с пионервожатой.

– А у кошечки с головой все в порядке? О чем ты шипишь?

– О Пяти фонтанах, или попросту о Блядском пятачке. Весь стол его видами завалил. Соскучился по трипперу?

– Господи, Милка,

– наконец до меня дошло,

– да ты же самая умная обитательница этой квартиры За исключением кота. Ты даже не представляешь как ты мне помогла. Это же Дворец культуры Нептун, а сзади набережная. В палату где выздоравливая лежал Ухов меня пропустили беспрепятственно по той простой причине, что дежурная медсестра куда

– то отлучилась по своим, наверное очень важным делам. Широкий, ярко освещенный коридор был абсолютно пуст. Должно быть с драками и поножевщиной сегодня была напряженка. Держась правой стороны и стараясь ступать тихо я уже миновал половину этой взлетно

– посадочной полосы когда прямо передо мной неожиданно приоткры лась дверь. Я оказался нос к носу с насмерть перепуганным рыжим старичком. Ойкнув он тутже захлопнул дверь с позолоченной табличкой "старшая медсестра". Ну и дела! Как там у поэта? "...В тесной будке с судомойкой развлекается квартальный..." Не скучают ребята даже здесь. Тихонько, чтобы не потревожить драгоценный покой лейтенанта Ухова я приоткрыл палату. Лежа на широкой кровате одним глазом Макс смотрел какой

– то увлекательный фильм, а другим зорко ощупывал ляжки медсестры оголенные до пояса. Она тоже смотрела телевизор искоса наблюдая как буквально на глазах поднимается жизненый тонус больного. Они настолько были увлечены этими процессами, что ничего постороннего вокруг не замечали. Как хотите, но курс лечения никто прерывать не вправе. Так же тио прикрыв дверь я направился в ординаторскую, где сегодня по моим сведениям должен находиться молодой хирург по имени Олег Львович, вытащивший Макса с того света. Он оказался на месте и тоже лежал на диване, но в отличии от Макса, занимался делом более полезным. Укрывшись толстым медицинским фолиантом он спал. Не желая и его беспокоить я прокрался к столу, чтобы на нем оставить то что принес, дорогие часы с гравировкой. Но оказывается сон хирурга неглубок и чуток. Едва только я успел положить свой презент на стол как он крабом вцепился мне в задницу.

– Попался, сукин сын!

– Торжествующе он заломил мне руку и резким движением дернул её вниз. Взвыв от боли я отпрыгнул в угол, ровным счетом ничего не понимая. Левая, поломанная рука болталась соплей. От боли, неожиданности и испуга я начал громко икать.

– Т

– тыы сд

– дуу

– рел, п

– паарень? Кажется парень испугался и, потому как оторопело он смотрел я понял, что он ошарашен не меньше моего.

– Вы кто??? Как вы сюда попали? Кто вы такой.

– Хрен с клюкой. Тебе что клиентуры не хватает, мудак, надо здоровых людей калечить! Я тебя сейчас так покалечу, что сам Склифосовский тебя не соберет.

– Простите, я не хотел...То есть хотел, но не вас.

– Ты меня здорово утешил, чего стоишь? Втыкай руку на место, гад ползучий.

– Да, да, конечно, я сейчас. Позвольте с вас снять одежду.

– Снимай хоть туфли, только перестань трещать, и давай скорее, больно же...

– Сейчас вам будет немного... С сухим треском сустав встал на место, а я улетел. Когда возвернулся назад, то с большим удоволетворением отметил, что мое плечо растирает сам хирург и ни чем нибудь, а настоящим ректификатом.

– Олег,

– тихо но строго начал я,

– вы глупец, и видимо не знаете, что наружное применение этого чудесного препарата дает гораздо меньший эффект нежели внутрижелудочное вливание.

– Замолчите! Лежите спокойно, сейчас я вас туго перебинтую, а потом дам немного коньяка.

– В его голосе появились металлические нотки.

– Зачем вы принесли часы?

– Да уж не для того, чтобы вы ломали мне кости.

– Еще раз прошу прощения, но честное слово вы тут не причем.

– То есть как это не причем?

– Справедливо возмутился я.

– Ломают мои кости, а я не причем, это же абсурд какой

– то.

– Простите, так получилось.

– Что значит так получилось? Меня как глупого зайца подло хватают из засады, выламывают лапы, а потом говорят, извини, брат

– Кондрат, ошибочка вышла. Как мне теперь работать? Чем я детям хлеб добывать буду?

– Вы не волнуйтесь, больничный лист я вам устрою. Все сделаем как надо. А засада не для вас предназначалась. Завелась у нас в отделении крыса, толи кто

– то из своих, толи кто из ходячих больных промышляет. Сегодня опять пропажа, у заведующей бумажник с двумя тысячами ушел, она его на ночь в кабинете в столе забыла, а закрывать дверь привычки не имеет. Позавчера тоже, у санитарки двести рублей пропало, её вообще жалко, на две ставки пашет. На кого подумать, не знаем. У нас ведь двадцать палат на этаже, одних только ходячих больных больше полусотни.

– Какова общая сумма украденного?

– Наверное тысячь пять наберется.

– И как давно это началось?

– Первая кража случилась дней десять назад. Но почему вас это заинтересовало? И вообще расскажите мне наконец кто вы такой и что вам здесь нужно? Часы какие

– то, ничего не пойму.

– Неужели вы меня не помните?

– Нет, да и с какой стати я должен всех запоминать. Передо мной каждый день мелькают десятки новых лиц, так что же по вашему я должен всех заносить в компьютер?

– Конечно же нет, но тогда я предстал перед вами в несколько своеобразном виде и со специфическим запахом, у вас на него сразу возникла аллергия.

– Теперь понятно, вспомнил. Вы тогда доставили нам тяжелораненного. Ухов его фамилия. Тогда все с вами ясно. В знак благодарности вы притащили мне этот дорогой презент.

– Совершенно верно, а вы за это сломали мне руку.

– Очень сожалею...

– Да ладно уж, чего не бывает...

– Очень сожалею, что не сломал другую, кажется ещё в первый раз я вам по русски объяснил, что в ваших деньгах я не нуждаюсь, а то что положено было передать сиделкам я передал. Ваш друг помещен в отличную палату. За неё платит ваша организация, чего вы ещё хотите?

– Я действительно как

– то хотел выразить свою признательность. Тот человек мне очень дорог.

– Послушайте, идите домой, не морочьте голову ни себе ни людям. Хотя нет, погодите, вы ведь тоже из милиции?

– Допустим,

– осторожно ответил я

– Тогда окажите нам любезность, отыщите вора.

– С удовольствием, если вы заберете часы, тем более они подписаны.

– Ну хорошо, только после того как вы выполните свое обещание.

– Тогда пойдемте со мной.

– Куда?

– Проведем совместный, вечерний обход палат.

– Но он уже проводился. А тем более многие больные уже спят.

– Не волнуйтесь, мы спящих не потревожим. Вор на то он и вор, чтобы ночью не спать. Только предупреждаю вас, чтоб без эмоций. Усе сделаем тихо. Рыжий испуганный дед находился на излечении в восьмой четырехместной палате. В момент нашего прихода он ещё не спал, но получше меня разглядев, захрапел старательно и громко. Подойдя к его изголовью тихо, но твердо, так чтобы он все слешал.

– Олег Львович, милейший этот больной стаггичок подлежит немедленному пеггеводу в двухместную палату. Забота о стаггиках и детях наша наипеггвейшая задача! Гаспогядитесь батенька, я пока с ним подежугю. Переводить старичка никуда не потребовалось, по тому как он крепко вцепился в подушку я понял где он прячет ворованное.

– Отставить, Олег Львович, обойдемся малыми затратами. Просто поменяйте ему подушку, думаю этого будет достаточно. Просто так отдавать награбленное старик не хотел. Отчаяно вчепившись в свой трофей он сражался до последнего помогая себе даже сломанной рукой. Вскрытие постельной принадлежности проводилось уже без участия хирурга. По причине колото

– резанной раны он был срочно отозван в операционную. Мне ассестировала дежурная медсестра, которая наконец

– то оказалась на месте. В качестве понятых мы пригласили четырех ходячих больных. Когда в полном составе десяти человек они пришкандыляли в ординаторскую мы начали операцию. Прошла она успешно. Инородное тело в виде полеэтиленового мешочка уже через пять минут вытащила ассистентка, а немощные понятые с удовольствием поставили свои подписи кустарным протоколом. На сей раз Макс действительно отдыхал и будить его было непростительным варварством. Оставив ему записку я прикрыл дверь.

В десять утра я стоял на взгорке перед въездом в деревню Гриднево, стараясь визуально отыскать нужный мне дом. Это оказалось несложным, потому как добротных строений, вроде дома изображенного на моей фотографии, было не более двух десятков. Нужный мне стоял на отшибе в самом конце села. До него можно было добраться двумя путями, либо прямо через деревню, либо минуя её в объед. Я выбрал второе, здраво рассудив, что клиентура мадам Хвостовой наносит ей визиты именно таким путем, через заднее крыльцо. Лихо разогнав машину я возле самых ворот резко саданул по тормозам. Бедная резина пронзительным визгом известила о моем приезде. Из салона я выходить не стал, полагая, что хлеб за брюхом не ходит и оказался абсолютно прав. Минут через пять на крыльцо выплыла дородная девушка лет сорока. Ни дать ни взять кустодиевская красавица, только чуть изможденная пороком. Она лениво потянулась, широко открыла пасть и показав золотую фиксу зевнула. Только потом соизволила спрятать полупудовую грудь под тонкий шелк халата. Очевидно решив, что утреннюю процедуру прихорашивания можно считать оконченой она улыбнулась мне совершенно детской, обезоруживающей улыбкой.

– Привет, парень, ты чо приехал? Такого начала я не ожидал никак, поэтому ответил сбивчего и невнятно.

– Да, это...Я так, мимо ехал, дай думаю загляну.

– Ну так загляни, чо в тачке то париться. Я щас чай пить буду, заходи, не стесняйся я одна. Или боязно? Рассмеявшись она ушла в дом оставив двери открытыми. Я готовился к чему угодно, только не к такой необычной, даже удивительнй встече времен прошлого века. Впрочем и сама она показалась мне необычной, какой

– то естественной и настоящей как сама земля. Может быть первое впечатление обманчиво, но не даром же, едва увидев её я вспомнил о Кустодиеве. Я бы очень хотел, чтобы впоследствии она оказалось такой на самом деле. Неизвестно чему усмехнувшись я решительно вышел из машины. Нет внутри дом не был деревенской избой, а даже наоборот представлял кофортабельное городское жилье обеспеченного человека. На зарплату милиционера такую обстановку не купишь. Особенно эти пейзажи неизвестных мне художников. Явно это не Левитан, но оригиналы малоизвестных художников тоже что

– то стоят. Значит все

– таки моя красавица продолжает делать деньги на бабских задницах.

– Ты чего головой

– то вертишь? Картины что ли не видал? Гляди если интересно. Мне

– то они и даром не нужны, все Витькина дурь. Ты как чай пить будешь? Или с молоком, или с лимоном, а может так просто. Я вот люблю так просто. Да ты садись, парень, тебя как зовут? Меня вот Марго кличут, а тебя?

– Меня попроще, Константином нарекли.

– Меня тоже проще нарекли, Марией, а только с детства все Марго зовут. Ты по какому

– нибудь делу приехал или просто отдохнуть?

– А по какому к тебе делу можно приехать? Конечно отдохнуть.

– Верно говоришь, какой из меня к черту делец, только и годна, что в баньке попариться, или попарить кого!

– Показав весь набор золотых зубов, она рассмеялась свободно и призывно.

– Это я мастерица, тут я свое дело знаю от и до.

– Любое мастерство, это искусство!

– Непроизвольно я выдал очевидню глупость, но ей она почему

– то очень понравилась. Заливаясь смехом она несколько раз её повторила.

– Мастерство, это искусство, замечательно. Костя, а ты как отдыхать

– то у меня хочешь?

– Ну, Марго, что за нескромный вопрос. Отдыхать как все у тебя отдыхают.

– А откуда ты знаешь как у меня отдыхают все?

– Ну ты даешь!

– Мне стало немного не по себе, не настолько она проста как мне показалось.

– Слухами земля полниться, прослышал о тебе.

– Понятно. Прослышал значит, конечно, обо мне разное болтают, иногда правду, иногда брешут. Ты мне пояснее скажи какой тебе отдых предпочтительней, а то я вдруг чего не так пойму.

– Ну как может одыхать мужик у которого баба уехала на месяц.

– Ну тогда и отдыхай, вот она я. Дело принимало какой

– то непредсказуемый, неконтролируемый мною оборот. Я не знал в какое русло мне повернуть засасывающюю трясину нашего диалога.

– Костя, чего ты думаешь, я готова.

– Засмеявшись низким грудным смехом она повторила,

– Я всегда готова! Она резко встала и легкий халатик словно сам по себе неслышно соскользнул к её ногам. Передо мной стояла сама мощь земли с величественно грандиозными формами сложенная абсолютно и пропорционально. И это трансцендентно

– глобальное явление увлекало меня в спальню.

– Ты приезжай завтра,

– уже провожая меня, ясно улыбнулась она,

– поговорим о твоем отдыхе всерьез, если ты не передумал.

– Завтра не обещаю ты из меня все соки выпила, а вот послезавтра обязательно, если ты не боишься.