Текст книги "Последний шанс"

Автор книги: Михаил Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Георгий хорошо подготовился к беседе с Сергеем Николаевичем и знал про твердотельные излучатели, которые американцы уже начали устанавливать на армейскую технику. На данном этапе они годились только для уничтожения легких разведывательных беспилотников, но, со временем, могли превратиться в грозное оружие.

Титан сапфировый лазер, обладающий мощностью, которая в 100 раз превышает суммарную мощность всех электростанций мира, также был ему известен. Его мощность действительно была чудовищной – 20 миллиардов триллионов ватт на квадратный сантиметр, но диаметр луча составлял чуть больше микрона, а продолжительность импульса была настолько малой, что обычный человек даже не мог себе представить такой отрезок времени. Стать оружием этому Мичиганскому изделию было не суждено.

– Это я все знаю. И промышленный лазер видел на судостроительном заводе. Металл он режет как масло, но расстояние – всего несколько сантиметров. А мне нужны сотни и тысячи километров.

Таких пока нет. С расстоянием диаметр луча увеличивается и мощность, приходящаяся на квадратный сантиметр, падет.

– Вот по этому я и пришел к тебе. Надо сделать. Не самому конечно, а собрав команду на Ленинградских предприятиях.

– А почему ты не обратился в Москве в Физический институт Академии Наук? Они в этом вопросе головные.

– Потому и не обратился, что американцы уже испытывают мобильные установки, сбивают ими беспилотники, а у нас сплошное теоретизирование. Мне практики нужны. У тебя ведь есть знакомые в ЛИТМО и Технологическом университете, работающие в этой области.

– Конечно, есть. Без них нам не справиться. Мы же Вуз, а не КБ. А какие нужны параметры?

– Нужен компактный сверхжесткий импульсник.

– А конкретнее, это все очень широкие понятия?

– Компактный, – это значит массой до тонны, в идеале – несколько сотен килограммов. Под сверхжестким излучением я понимаю длину волны менее одной десятой ангстрема.[67]67
  Ангстрем – 10^-10метра (одна десятая нанометра).


[Закрыть] Длина импульса должна быть не меньше, чем сотые доли секунды. Мы должны не слепить, а распылять на атомы.

– Ты представляешь себе, какая в этом случае должна быть энергия кванта? Такие имеются только в токамаках.

– Представляю. Более двух десятков МэВ. А токамаки имеют более мягкое излучение. Там всего несколько МэВ и длина волны, соответственно, больше одной десятой ангстрема.

– Ничего себе всего! И где мы возьмем такие кванты? Это же уже почти частицы.

– Не волнуйся, к тому времени, когда будет готова установка, источник гамма квантов с такими характеристиками вам предоставят. А где он возьмется вам знать пока не нужно.

– Я догадываюсь. Теоретически, в земных условиях, это возможно только в одном случае.

– Молодец. Держи свою догадку при себе. Вслух произносить не нужно.

– Давай выпьем, – предложил Евгений Сергеевич, – я должен переварить эту информацию.

Они выпили еще по одной, закусили. Подумав, Евгений Сергеевич изрек, – луч нужно сжимать, а таких рентгеновских зеркал пока нет. Сегодняшний минимум – это зеркало для излучений с длиной волны в 2 нанометра. Кстати, ты знаешь, что оно должно иметь форму параболы, а не гиперболы.

– Знаю. И Толстой это знал. Просто гиперболоид лучше звучит, вот он и назвал его так. А зеркало надо создавать. Материалы получишь любые, хоть платину.

– Материалы нужны действительно платиновой группы, но стоят они значительно больше, чем она сама.

– Я же сказал, получишь любые материалы. Финансовая часть пусть тебя не беспокоит. Твое дело – специалисты, конструкция и режим секретности. Сроки у нас очень сжатые, поэтому начинать надо прямо с понедельника. Вечером дашь мне расчетный счет Вашего университета и скажешь, какая сумма нужна на первоочередные расходы. К обеду понедельника она будет на счету.

– Спасибо за угощение, пойду думать и прикидывать. Озадачил ты меня выше крыши.

* * *

Вечер был теплый. После ужина мать Георгия прилегла отдохнуть, а он с женой вышли во двор, и присели на скамью. Участок с южной стороны граничил с лесом. Лес был смешанный. Непосредственно у границы участка располагался ряд уже распустившихся берез, ветви которых свисали далеко вниз как у плакучей ивы. Дальше покачивались от легкого ветерка стройные, тонкие как тростинка сосны, с кронами, начинающимися на высоте под двадцать метров. Между ними гордо стояла пирамидальная красавица ель.

– Я вчера смотрела передачу студии Прямого эфира, – сказала Георгию жена, – посвященную элите. Что, мол, это такое? Так вот, весь разговор сидящих в студии крутился вокруг обсуждения двух мнений: надо ли считать элитой самых богатых, или это те, кто управляет государством. Пушкина и Суворова они к элите причислять не стали.

– А я бы их причислил к элите в первую очередь, – не согласился Георгий, – а вот те, кого ты перечислила вначале, никогда элитой не были и навряд ли будут. Элита – это лучшие, отборные. Некоторые считают элитой лучших и наиболее здоровых производителей. Согласен, но только касательно сельского хозяйства и животноводства.

– Другие считают элитой сынков теперешних нуворишей, получающих образование в Англии. Это вообще не элита, а скорее отходы. Большая часть из них является моральными уродами, у которых вообще нет ничего святого кроме денег. Они ничего не умеют, кроме вождения крутых тачек, да и не стараются ничему научиться. Нельзя стать элитой по праву рождения, это надо заслужить самому, делами и поступками.

– Имеется еще такое мнение, что элита, это модные художники, актеры, светские львицы и т.п. Это не элита, а богема. Они живут для себя и своего узкого круга и ничего кроме этого не ценят, да, по сути, и не знают.

– Я бы назвал элитой настоящих композиторов, а не тех, кто сами себя таковыми считают, писателей, которые становятся классиками еще при жизни, кинорежиссеров, фильмы которых можно смотреть десятки раз, даже когда помнишь уже наизусть.

– Среди рабочих – элита, это те, кто имеют шестой разряд. Их очень мало, но это настоящие мастера, которые созидание превращают в искусство.

– В армии элита, это не только спецназ, но и выпускники академии Генерального Штаба, командиры стратегических атомоходов, снайперы, да и многие другие.

– В науке, к элите можно в первую очередь отнести таких ученых-самородков как Ломоносов и Менделеев, но ей никогда не станут такие как Сахаров.

– В медицине это не только Пирогов и Федоров, но и те рядовые врачи, которые спасают человеческие жизни, работая за гроши на износ и свято чтящие при этом клятву Гиппократа.

– Этот список можно продолжать долго. В нашей стране очень много людей, которых можно отнести к элите. К сожалению, в последние годы все было поставлено с ног на голову. Как говорится, наказывали невиновных и награждали непричастных. Мы это пытаемся сейчас изменить, но сталкиваемся с очень большим сопротивлением. Действует так называемая инерция системы. В стране сейчас почти полтора миллиона чиновников, миллионы лавочников и, так называемого, офисного планктона. Никому из них перемены не нужны. Но и оставлять все так нельзя. В Германии именно лавочники привели к власти Гитлера.

Тем временем подошел Евгений Сергеевич. Мужчины, извинившись, уединились в гостевом домике и продолжили разговор. Евгений Сергеевич назвал сумму, необходимую на первоочередные расходы и передал реквизиты.

– Это вместе с зарплатой? – уточнил Георгий.

– Нет, только материалы и оборудование.

– Тогда, с учетом зарплаты и налогов, увеличиваем сумму в 2 раза. Финансировать вашу команду будет министерство Науки. А для обеспечения режима секретности и охраны к вам послезавтра во второй половине дня подъедет ваш будущий куратор из министерства Безопасности. Вначале поработаете как Временный творческий коллектив, а как только будете готовы выходить на изготовление прототипа – организуем Конструкторское бюро. Дело в том, что аппарат, нужно будет дорабатывать вместе с источником гамма-излучения и носителем, на котором он будет установлен. По отдельности их не испытаешь.

– Я это понимаю. А носитель – спутник?

– Этого я не говорил, – ответил Георгий. – И тебе пока не советую. Я еще даже не разговаривал ни с кем из тех, кто связан с космосом. Вдруг у тебя зеркало не получится, или аппарат окажется слишком тяжелым.

– Зеркало получится. И масса слишком большой не будет. Это достаточно ажурные конструкции. А в Сарове ты уже был?

– Был. И в Звездный городок собираюсь в ближайшее время поехать.

– Тогда мои предположения имеют под собой почву. Ведь если бы ты приехал из Сарова ни с чем, у нас этого разговора просто не было.

– Евгений Сергеевич, ты во всем прав, но говорить об этом пока рано. Вот дашь подписку, разработаете конструкцию, сделаете зеркало, тогда можно будет собраться всем заинтересованным сторонам вместе, и расставить точки над i.

На этом они закончили разговор, и Евгений Сергеевич ушел к себе. Ночь и следующий день прошли спокойно, и в 11 часов ночи Георгий уже опять сидел в знакомой машине, направляющейся по полупустому городу в сторону Московского проспекта. В Москву они въехали ранним утром.

Семнадцатая глава
Эх, дороги …

В понедельник министр Безопасности приехал на Лубянку ровно к 8 утра. Он поздоровался с Георгием и попросил его подождать в машине около 30 минут, – ему требовалось безотлагательно отдать несколько распоряжений и поставить ряд задач подчиненным. То, что понедельник – день тяжелый практически во всех случаях, Георгий знал по собственному опыту, и к задержке отнесся философски. Единственное, о чем он попросил министра, так это о том, чтобы он, когда освободится, позвонил Цыгу, Дорожкину и Олферову и пригласил их от его имени в Кремль к 10 часам утра. Министр обещал оперативно связаться со всеми тремя и ушел.

Вернулся он примерно через 40 минут, сообщил Георгию, что решил первоочередные вопросы и всем дозвонился. Пока машина ехала в Кремль, Георгий попросил министра Безопасности вечером заехать к нему вместе с министром Обороны. Завезя Георгия в Кремль, министр Безопасности попрощался с ним и поехал обратно на Лубянку.

Поскольку до приезда министров оставался еще почти час, Георгий решил попить кофе и ознакомиться с дайджестом новостей, подготовленным его секретарем.

Новости, связанные с террористическим актом, организованным американским военным атташе, уже отошли на второй план. Сарай был вызван в конгресс для объяснений, директор ЦРУ ушел в отставку. Смена руководства Моссад в прессе, также уже почти не обсуждалась, так как никакой конкретной информации, комментирующей этот факт, пока не просочилось. Основное внимание было уделено энергетическому кризису в Литве и ультиматуму, предъявленному ей правительством СРГ. Звучало очень много воплей о недопустимости вмешательства СРГ во внутренние дела европейского государства, праве литовской нации на самоопределение и самовыражение. Между тем, ни один из официальных источников не поставил под сомнение законность и целесообразность предъявленных в ультиматуме требований. По поводу необходимости скорейшего запрета фашистских организаций и их символики, вообще наблюдалось полное согласие мировой общественности. Здесь СРГ горячо поддержали такие государства как Германия, Франция, Польша, Израиль.

В самой Литве назревал политический кризис. Русскоязычное население, уменьшившееся вследствие государственной политики в два раза и ныне составляющее всего 9 процентов от всех жителей Литвы, вышло на митинги и демонстрации. В Вильнюсе, столице Литвы русскоязычных было значительно больше, чем в целом по стране – примерно 20 процентов, и большая часть из них вышла на улицы. С прилавков магазинов были сметены фонарики и батарейки. Цены на автономные генераторы взлетели до небес. Почти весь транспорт был парализован. Перед заправками скопились длинные очереди автомобилей, но бензин отпускался не регулярно и лимитировано, по 10 литров на одну машину.

– Это еще были выходные дни, – подумал Георгий, – сегодня встанет промышленность и на улицах к русскоязычному населению прибавится все остальное.

* * *

Подъехал Цыгу, а вслед за ним Дорожкин с Олферовым. Когда все поздоровались и расселись, Георгий начал импровизированное совещание.

– Я попросил вас приехать для того, чтобы обсудить дорожное строительство и несколько вопросов, касающихся обороны нашей страны, но вначале давайте решим, что будем делать с Литвой.

– Их президент звонил уже несколько раз, – ответил Цыгу. – Вначале были угрозы и обвинения, потом мольбы о помощи. Просил соединить с Вами, но я сказал, как Вы и рекомендовали, что кризисный комиссар находится в астрале и будет доступен только в понедельник. Никаких конкретных действий они пока не осуществили.

– Давайте мы будем действовать поэтапно, – предложил Дорожкин. – Извиняются, – даем электричество, принимают закон – включаем газ.

– Согласен, – ответил Георгий, – но в обратном порядке. В ответ на официальные извинения мы включим газ. Электричество является более серьезным средством давления, и его отсутствие значительно быстрее приведет к принятию законов.

– Логично, – согласился Цыгу. – Так мы и поступим. Но меня их президент уже достал. Поговорите с ним Вы.

– Хорошо, – ответил Георгий, – когда он позвонит в очередной раз, я возьму трубку. Сколько у них сейчас по их времени? Начало девятого? Значит, скоро позвонит, и мы прервемся. А сейчас давайте все-таки перейдем к дорогам. Когда в стране имеются деньги и безработица одновременно, лучше всего заняться всерьез именно дорожным строительством. Особенно это касается нас, так как более плохие дороги есть, наверное, только в некоторых африканских странах.

– Может быть, создадим под это дело специальное министерство? – внес предложение Дорожкин.

– Нет, министерство это слишком инертный и неповоротливый механизм, – не согласился с ним Георгий. – Зачем плодить лишних чиновников? Нам их наоборот сокращать нужно. Пусть будет акционерное общество со 100 процентами государственных акций. А вот его руководитель должен хотя бы первый год быть в ранге министра. Масштабы работы и объемы инвестиций в этом году будут не просто очень большими, а поистине огромными, с которыми строительная отрасль раньше никогда не сталкивалась. Я считаю, что основную часть работ надо провести до середины осени. Строить надо так, чтобы потом долго не ремонтировать. А если асфальт будут укладывать под дождем или, паче чаяния в метель, это будет уже не современное дорожное покрытие, а то, к чему мы последнее время привыкли. Говоря по-русски – убожество. Сейчас имеется масса современных технологий дорожного строительства, которые в нашей стране практически не применяются. А коррупция в этой сфере достигла такой степени, что наиболее дрянные покрытия, обходятся стране значительно дороже, чем качественные в Европе и Штатах. Поэтому структура должна быть новой и прозрачной. Как мы ее назовем?

– Может быть Автодор? – предложил Цыгу.

– Сокращенно получится АД, – не годится.

– Государственные автодороги?

– Еще хуже, ГАД. У нас сначала придумывают заковыристое название, а потом удивляются, что получается непроизносимая или абсолютно дурацкая аббревиатура. Давайте сразу придумывать с учетом этого.

– А если Российское автодорожное объединение? – предложил Олферов, – сокращено получается РАДО.

– Вот это совсем другое дело, – согласился Георгий, – и смысл передан наиболее полно, и ассоциации вызывает хорошие: радость, радеть. Давайте так и оставим.

– А кого назначим руководителем? – спросил Цыгу. – Здесь нужен одновременно волевой и не запятнанный коррупцией человек, имеющий немалый опыт в этой области. Из тех, кто занимается строительством дорог сейчас, я никого рекомендовать не хочу. Они уже наглядно показали свой уровень компетентности.

– Кандидатура есть, – сказал Георгий. – Имеется действующий генерал, который сейчас руководит полугосударственной полу общественной организацией. Я с ним сталкивался, когда он был военным строителем и руководил генподрядным УНР[68]68
  УНР – управление начальника работ. Подразделялись на генподрядные и специализированные по видам работ.


[Закрыть] на севере в Западной Лице. В дальнейшем он очень хорошо себя зарекомендовал, когда возглавил УИР[69]69
  УИР – управление инженерных работ. Более крупная организация, включающая в состав несколько УНР и заводов.


[Закрыть] в Архангельске. Опыта ему не занимать, в коррупции никогда замешан не был, а о его волевых качествах на севере слагали легенды. Сейчас его используют явно не по назначению.

Георгий назвал фамилию генерала, но ни один из присутствующих о нем раньше не слышал.

– Ваша рекомендация дорогого стоит, – сказал Цыгу после минутного размышления. – Давайте пока остановимся на нем. Завтра вызовем, поговорим с ним. Обрисуем перспективы. Если согласится, – будем назначать. Теперь давайте перейдем к структуре этого АО.

– Надо подчинить ему несколько исследовательских и проектных институтов, – предложил Георгий, – и создать ряд строительных управлений. Часть из них – направленные на строительство и реконструкцию стратегических автомагистралей должны иметь центральное подчинение, а остальные, занимающиеся региональной дорожной сетью, можно разместить непосредственно в регионах. На местах лучше знают, какие дороги им необходимы в первую очередь. Но на откуп губернаторам их отдавать нельзя. Разные у нас пока есть губернаторы. Пусть будет двойное подчинение.

– Теперь я хотел бы сказать несколько слов о самих дорогах. То, что имеется у нас сейчас, в лучшем случае, можно назвать направлениями. Все остальные слова и определения являются нецензурными. Так уже давно никто кроме нас не строит. В Штатах большинство стратегических дорог имеют бетонное покрытие. Цементный бетон значительно прочнее и долговечнее асфальтобетона, но имеет один серьезный недостаток и несколько менее существенных. Из него нельзя сделать длинное сплошное покрытие. Он очень плохо тянется, и температурные деформации будут приводить к возникновению трещин. Для предотвращения этого примерно через каждые 6 метров в бетонном покрытии нарезают температурные швы. Для танков это не принципиально, но колесный транспорт на этих швах будет трясти, и организовать нормальное скоростное движение не получится. А вот если поверх бетонной дороги нанести асфальтовое покрытие небольшой толщины, получится высококачественная и долговечная магистраль. В Белоруссии так уже делают.

– Теперь, что касается ширины дороги. Большинство наших шоссе являются двух полосными. По одной полосе движения в каждом направлении. Это приводит к повсеместному образованию пробок и чудовищно увеличивает аварийность движения. Предлагаю для простых шоссе принять минимум две полосы в каждую сторону, а для магистралей – минимум три.

– Магистральные дороги сейчас соединяют города. Это правильно. Но они не должны проходить непосредственно через города. Это страшно тормозит движение. Пусть к городам от магистралей идут просторные комфортабельные съезды, но сами магистральные шоссе должны быть удалены от городской черты. И пора покончить с их изгибами. Повороты должны быть плавными, подъемы и спуски – пологими. Современные автомашины могут ездить со скоростью 200 и более километров в час, а у нас даже на автомагистралях скорость ограничена 110. Я понимаю, что по таким дорогам, какие у нас сейчас быстрее ездить просто нельзя – опасно. Так давайте строить дороги, на которых быстрая езда будет нормой, а не нарушением. При достаточном числе полос и высоком качестве покрытия на такой дороге спокойно уживутся и колесный трактор и спортивная иномарка. Перекрестков на таких дорогах вообще не должно быть. Все пересечения нужно делать в разных уровнях, а переходы – подземными. Сейчас накоплен уже достаточно большой опыт строительства виадуков и путепроводов. Давайте его использовать.

В этот момент с Георгием связался его дежурный секретарь и сообщил, что звонит президент Литвы.

– Давайте прервемся ненадолго, сказал Георгий министрам, – а потом начнем прямо с этого места. Я еще не все успел сказать, что хотел.

* * *

Георгий снял телефонную трубку, поздоровался и представился. Президент Литвы, у которого было двое суток для обдумывания и переоценки своей позиции, не стал сходу грубить и качать права, а вежливо сообщил, что приносит свои официальные извинения и просит восстановить снабжение Литвы энергоресурсами.

– Ваши извинения я лично принимаю, – сказал Георгий, но государство может реагировать только на официальные документы. Передайте их по официальным каналам и опубликуйте в печати. Как только это будет сделано, мы включим газ.

– А все остальное? – спросил обескураженный президент.

– Остальное будет сделано после выполнения двух оставшихся требований, о которых Вам известно из нашей ноты.

– Но ведь такие вопросы нельзя решить быстро. Это требует рассмотрения, всевозможных согласований.

– А мы никуда и не торопимся, – ответил Георгий, – решайте, согласовывайте все вопросы столько, сколько Вам требуется. А вот когда опубликуете свои указы – обращайтесь, мы сразу все подключим и дипломатические отношения восстановим.

– Я Вам обещаю, что это будет сделано в самое ближайшее время.

– У нас говорят, что обещаниями сыт, не будешь. А еще имеется очень хорошая поговорка, впервые прозвучавшая из уст Остапа Бендера: утром стулья – вечером деньги. Наоборот можно, но стулья вперед.

– Но Вы же понимаете, что у нас вот-вот может произойти революция.

– Понимаю. Поэтому если Вы не поторопитесь с изданием соответствующих указов, то мне придется обсуждать этот вопрос с Вашим преемником. Быстрое решение вопроса в Ваших интересах. До свидания, звоните.

Георгий положил трубку на рычаг.

– Пускай работают, а не воздух сотрясают, – обратился он к присутствующим. – А мы продолжим наше обсуждение.

* * *

Георгий высказал еще несколько своих соображений по поводу того, какими именно должны стать автомобильные дороги СРГ и перешел к кадровой и технической политике.

– Во главе каждого дорожно-строительного управления должен стоять человек, имеющий высшее строительное образование. Это же касается главного инженера и главного механика. В последние годы на улице оказалось огромное количество военных строителей. Это огромный кадровый резерв для назначений на такие должности. Но выбирать надо не просто достойных, а обязательно имеющих производственный опыт. Не так важно то, что этот человек строил раньше именно дороги, таких дорог какие нам нужны, раньше в нашей стране вообще почти не строили, но важно, чтобы он не только представлял себе, как работает конструкция, но и разбирался в технологиях работ и современных материалах.

– Кроме этого, предлагаю в состав каждого управления включить должность научного консультанта и набирать туда, как минимум, кандидатов технических наук. Сейчас появились такие технологии, для использования которых простого высшего образования уже недостаточно. Да и материалы следует применять далеко не любые. Нужен кто-то, кто даст необходимые пояснения в момент принятия решения, оперативно разберется в нестандартной ситуации. В противном случае огромные деньги могут быть потрачены напрасно, и сроки необратимо сорваны. Это уже относится к Вам Георгий Иванович, – обратился Георгий к Олферову, – помогите с укомплектованием этих должностей научными работниками.

– В каждом управлении должен быть собственный парк разно функциональной строительной техники и ремонтная база. Техника нужна современная, высокопроизводительная. Если самосвалами можно обойтись нашими, то бульдозеры и экскаваторы придется закупать за рубежом, лучше всего в Японии и Германии. Никакой аренды. Техника должна быть в собственности организации, тогда и отношение к ней будет соответствующее. Сейчас имеются достаточно сложные и дорогие бетоноукладочные комплексы. Их также придется закупать. Но, не абы какие, а именно те, которые нужны в конкретных условиях. В любом случае при закупке техники окончательное решение должны принимать руководители управлений, а не чиновники.

– Материалы – это вообще отдельная песня. Сейчас ГОСТ на асфальтобетонные смеси предусматривает 2 вида смесей, 5 их типов и 3 категории по качеству материалов. Выбирают, естественно, подешевле и на выходе мы имеем то, что имеем. У нас до сих пор многие заводы делают асфальтобетон на известняковом щебне, а в Европе уже даже гранитный не используют. Берут то, что попрочнее, например, габбро-диабаз или кварцит. Нужно перенимать их опыт и не экономить на материалах. В противном случае потери будут в разы больше.

– Георгий Николаевич, – вмешался в беседу Цыгу. – Мы прониклись и поддерживаем Ваши предложения. Давайте сейчас обойдемся без технических деталей, а к концу недели я соберу на совещание всех заинтересованных контрагентов вместе с руководством формируемого АО, и Вы повторите свои предложения на более детальном уровне.

– Хорошо, – согласился Георгий. – Я понимаю, что сейчас у всех вас полный цейтнот. Перейдем к другим вопросам, ради которых я вас собрал. А на совещание не забудьте пригласить министров Финансов и Труда. И людей надо подбирать, начиная прямо с сегодняшнего дня. Сезон уже начался.

– Имеется еще один вопрос, решение которого не терпит отлагательства, – продолжил Георгий. – Наши границы закрыты только на один год. Дальше нужно будет справляться с этим самим. Основываясь на современном уровне техники, мы полноценную систему противоракетной обороны не создадим. Нужно что-то принципиально новое. В идеале – спутниковая группировка, поражающая ракеты противника с помощью лазеров еще до входа в наше воздушное пространство. Для этого нужны 3 компонента: источник энергии, оружие и носитель. С источником энергии мы разобрались. Он будет. Работы над лазером с термоядерной накачкой уже начались. Вот реквизиты Политехнического университета и смета на первоочередные расходы, – сказал Георгий, передавая бумаги Олферову. – Финансировать проект будем через Ваше министерство. Сейчас группой Ленинградских разработчиков руководит, – Георгий назвал фамилию Евгения Сергеевича. – Как только они получат вещественное решение проблемы и соберут прототип устройства, – организуем закрытое КБ. Испытать прототип можно будет только совместно с источником. На этой неделе я собираюсь посетить Звездный городок и решить вопрос с носителем. Но одиночный носитель проблемы не решит. Защищать будем не только Москву, как это было раньше, а всю территорию страны. Значит, нужна серия не менее чем из десятка спутников. Сегодня вечером я встречаюсь по этому вопросу с силовыми министрами. Вас Георгий Иванович я тоже попрошу к 18 часам подъехать еще раз. Будете нас консультировать, а заодно и сами более ясно представите себе все нюансы.

– Вы считаете, что с помощью лазера выведенного на орбиту можно существенно повредить ракету? – заинтересованно спросил Дорожкин.

– Нет, – ответил Георгий, – не повредить. Распылить на элементарные частицы. Подобных лазеров пока еще нет в природе. Но мы обязаны его создать и достаточно быстро. Иначе нас просто сомнут. Это будет труднее и дольше чем Югославию, но результат будет тот же самый. Даже стратегическое термоядерное оружие не потребуется. Обойдутся крылатыми ракетами с тактическими ядерными боеголовками. Одиночный томагавк мы можем сбить гарантировано. Но если их будут тысячи, то не выдержит ни одна система ПРО. Так что считайте этот вопрос не менее приоритетным, чем дорожное строительство. Без современных дорог нас уничтожат экономически, а без развернутой в космосе системы ПРО – физически.

Под конец совещания они приняли решения по ряду менее важных, но также, не терпящих отлагательства вопросов, и министры разъехались. Георгий пообедал и уединился в своем кабинете. Ему надо было всесторонне обдумать предстоящий разговор с силовыми министрами.