Текст книги "Вечная отличница: В школе арабских танцев"

Автор книги: Михаил Оселедчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Михаил Оселедчик
Вечная отличница

Кто любит женщин по утрам, тот поступает мудро

Она всегда спала сладко, охотно погружаясь в теплые ватные сумерки. Просыпалась тоже с огромным удовольствием. Сквозь сон шарила рукой по постели – где оно, прекрасное тело ее мужчины? По утрам он неизменно лежал рядом, терпеливо дожидаясь ее пробуждения. Вот она касалась его, и он послушно придвигался вплотную к ее крупному роскошному телу и принимался гладить ее, как кошку. Она, еще не открывая глаз, мурлыкала что-то невразумительное, но нежное и, обхватив любимого руками за шею, притягивала к себе, нескромно изучая ладонями его спину и ягодицы. Мужчиной, разумеется, овладевало желание, но он до поры до времени смирял себя, чтобы сначала довести до исступления партнершу и лишь затем мягко проникнуть в нее и вместе раствориться в приятных, каждый раз чуточку новых ощущениях. Она послушно приподнимала бедра, чтобы ему было удобнее двигаться, и жадно оплетала его тело руками и ногами, словно лианами в тропическом лесу.

Потом он крепко обнимал ее, медленно, смакуя, наслаждаясь, целовал полные плечи, шею, зарывался лицом в мягкие полушария грудей, а самое главное – говорил о своей любви.

Так они начинали каждый новый день. Мужчина обожал заниматься любовью и утром, и вечером. Он говорил, что если они этого не делают, то крадут частичку собственного счастья. Женщина беззаботно смеялась и подшучивала над его слишком серьезным отношением к этой стороне жизни, но на самом деле до умопомрачения радовалась его ненасытности. Она чувствовала себя невероятно счастливой. Хотелось петь, писать стихи, хотелось всему миру рассказать о том, как прекрасна любовь. Но вряд ли кто-нибудь поверил бы, что так бывает в жизни, а не в пошлом любовном романе или в кино. Да и сама она еще недавно только презрительно фыркнула бы, попробуй кто-нибудь убедить ее, что такое возможно…

Восстание Спартака

– Какого черта я вечно ношу серые костюмы! – вслух произнесла Ксюша и тут же испуганно оглянулась по сторонам. Она еще не привыкла к тому, что живет теперь в собственной отдельной квартире и никто – ни мать, ни свекровь – не может сделать ей замечание, что, дескать, порядочной замужней женщине неприлично употреблять подобные выражения.

Ксюша посмотрела на себя в зеркало и почувствовала привычное раздражение. На нее исподлобья глядело хмурое, бледное и совершенно бесцветное лицо в тяжелых роговых очках, делавших его еще более непривлекательным.

Она расстроенно подперла подбородок ладонью и принялась раскачиваться на стуле перед туалетным столиком. Зрелище не радовало. Густые, но какие-то сероватые волосы. Унылые глаза. Чересчур широкие плечи. Слишком большая тяжелая грудь…

Может, и прав Гоша, что месяцами не притрагивается к ней? Как он ее назвал вчера вечером? Коровушкой? И впрямь коровушка, с тупопокорным взглядом и тяжелой неженственной походкой. М-да, родной муженек всегда найдет трогательные и, самое главное, исключительно проникновенные слова. Впрочем, и в ее родной семье, и в милой семейке мужа все умели сказать что-нибудь такое же удивительно приятное в ее адрес. Так сказать, для поддержания Ксюшиного жизненного тонуса. Как говаривала домработница баба Клаша, «чтобы не забывала и чуйствовала». Вот Ксения и «чуйствовала» себя вечно виноватой неизвестно в чем.

Самое главное – быть честной самой с собой. Ведь ежели, как выражаются продвинутые соотечественники, «разобраться по понятиям», она действительно сама во всем виновата. Виновата, что побоялась противостоять семье, когда вошла в разум. Виновата, что согласилась на это дурацкое замужество. Виновата, что позволяет кому ни попадя помыкать собою. А главное, виновата в том, что, дожив до двадцати восьми лет, ничего до сих пор не сделала, чтобы изменить свою постылую жизнь.

Размышляя, Ксения вдруг ощутила приступ давно накопившегося, но до сего дня не прорывавшегося на поверхность гнева.

Она машинально потерла скулу, еще болевшую после вчерашнего скандала. Гоша опять ударил ее. Вообще в последние годы это вошло у него в привычку. Ксюша не пыталась сопротивляться, привычно обвиняя во всем себя: дескать, это она что-то все время делает не так и вынуждает мужа наказывать ее.

Наказывать! Какое, в сущности, отвратительное слово! Она уже не маленький ребенок, несмышленыш, не понимающий другого языка. Она взрослая женщина, хорошо образованная, зарабатывающая достаточно для того, чтобы обеспечить им с мужем и квартиру, и роскошную обстановку, и даже шикарные Гошины костюмы, галстуки и прочие, как он выражается, «прибамбасы». Так, собственно говоря, кто дал ему право ее «наказывать»? Статус законного мужа? Так его можно и лишиться в одночасье. Сейчас это не проблема. Нет? А что же ты терпела столько лет, не помышляя о сопротивлении?

Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Обычно в таких случаях Ксюше хотелось плакать, но сегодня она с большим удовольствием что-нибудь разбила бы. Взять предмет потяжелее да запустить, скажем, в того же Гошу! Вот бы родной муженек перепугался! Странно, почему она никогда не думала об этом раньше? Да потому, что в свое время ей окончательно и бесповоротно сломали хребет. Хотя… ну, уж нет! Ее никто не сломает, она же дочь своего отца!

Опять посмотрев на свое отражение, Ксюша удивилась. Теперь на нее глядело пунцовое от возмущения лицо красивой сильной женщины со сверкающими от гнева глазами. Удовлетворенно хмыкнув, она сняла очки, по привычке аккуратно положила их на столешницу и пристально уставилась в зеркало.

– Слушайте, ребята, а ведь я красивая! И вовсе я не коровушка!

Ксюша встала, выпрямилась во весь свой немалый рост и повернулась к зеркалу боком. И фигура неплохая! Она с отвращением сбросила с плеч ветхий ситцевый халатик, совершенно не монтирующийся с дорогой обстановкой комнаты, и осталась в трусиках и лифчике.

Округлые плечи. Высокая тяжелая грудь. Широкие бедра. Стройные сильные ноги… и что, спрашивается, этому Гоше не нравится? Может, белье? Ксения опустила голову и критически оглядела бюстгальтер. Не блеск. Что-то подобное раньше носили доярки. Но муж настаивал, чтобы она надевала только такое.

Однажды она осмелилась купить себе дорогой кружевной комплект провокационного алого цвета. Вместо привычных широких лямок чашечки держали тонкие, в несколько рядов, резинки, а застежка помещалась спереди. Но стоило Ксюше вечером раздеться, как Гошу чуть инфаркт со злости не хватил. Орал так, что люстра звенела: на что ты, дура, тратишь деньги? Хахаля завести надеешься? Такое белье шлюхи носят, а не приличные замужние женщины!

Тогда он ударил ее так, что наутро под глазом красовался огромный синяк. Еле замазала его и неделю ходила по офису в темных очках.

Злосчастный комплект Ксюша отдала школьной подруге Милке, благо размер у них был одинаковый. Та обрадовалась несказанно:

– К такому шикарному белью полагается новый любовник! Сегодня же и заведу! Не потому, что шибко хочется, а по необходимости. А ты, Кузьмина, действительно дура! Долго твой козлевич тобой командовать будет? Небось скандал закатил, зачем купила!

Ксюша поправила на носу темные очки, неопределенно хмыкнула.

– И опять ударил?! – понизила голос Милка.

– Ну…

– Вот тебе и ну. Ладно, не реви. Слушай. Бросай этого урода, пока не поздно. Житья он тебе не даст.

– Девять лет брака из жизни не вычеркнешь, Мил.

– А ты хочешь вычеркнуть девятнадцать? Потом двадцать девять? И далее везде, да, Ксюха? Смотри: ребенка нет. Счастья тоже нет. Руки он постоянно распускает, а ты терпишь в надежде на светлое будущее. И для чего все это, скажи на милость!

Невольно вспомнив тот разговор, Ксения помрачнела, прошла вглубь комнаты и плюхнулась на кровать. Ложе любви славные итальянцы сделали на совесть. Только вот ложе есть, а любви нет. Увы!

Ксения улеглась поудобнее и стала припоминать, когда последний раз они с мужем занимались любовью. Получалось, что два с половиной месяца назад. А между прочим, она здоровая молодая женщина, и ей это необходимо. Хотя, опять же, если быть до конца честной, особого удовольствия секс с мужем ей никогда не доставлял. Если ему хотелось, Гоша просто задирал подол ее ночной рубашки и овладевал Ксюшей, совершенно не беспокоясь о ее настроении и желаниях. Он делал свое дело, иногда причиняя жене боль, а достигнув желаемого результата, тут же отворачивался от нее и через пару минут до Ксюши доносился богатырский храп.

После этого она до рассвета лежала без сна, чувствуя себя бесконечно униженной, использованной и неудовлетворенной. Как бы ей хотелось, чтобы их любовь была нежной, страстной, чтобы муж своими ласками заставил ее разгореться, с радостью принять его и получить наконец-то настоящее наслаждение.

Но муж вечно жаловался, что от нее в постели абсолютно никакого толку. «Угораздило жениться на фригидной корове», – сетовал Гоша на свою горькую мужскую долю.

У нее практически никогда не случалось настоящего оргазма. Только в первую брачную ночь ей было настолько хорошо с Гошей, что она закричала от удовольствия. Однако наутро мать с кислым лицом заявила ей, что приличные женщины себе такого не позволяют, и впредь она убедительно просит Ксюшу сдерживать свои эмоции, не опускаясь до уровня животного.

Ксюше от стыда хотелось провалиться сквозь землю. С того дня она решила жестко себя контролировать. Правда, очень быстро это оказалось совершенно ни к чему. Спустя пару недель Гоша перестал заботиться о всяких, с его точки зрения, ненужных прелюдиях, ласках и прочей ерунде. Ксения как-то попыталась поговорить с мужем на эту тему, но нарвалась на обескураживающую отповедь. Гоша побагровел:

– Скажи спасибо за то, что получаешь. Ты замужняя женщина, а не любовница. И должна в первую очередь заботиться о том, чтобы хорошо было мужу, а не о своих инстинктах. И чтобы я больше ничего подобного не слышал? Поняла?

Со временем Ксения убедила себя, что удовольствию не место ни в их супружестве, ни в семейной жизни вообще. Правда, она не без зависти слушала разглагольствования своих подруг о мужьях и любовниках и о тех радостях, которые они дарили своим женщинам. Но Ксения была уверена, что это просто сказки, которые бедняжки рассказывают друг другу, чтобы скрыть печальную правду – к примеру, пересказывают любовные романы, наивно выдавая себя за их героинь.

– А как славно было бы хоть разок побывать на месте какой-нибудь Изольды или Маргарет, – вздохнула она.

Ксения прикрыла глаза, и фантазии стремительным роем закружились перед ее внутренним взором…

…Сегодня день их свадьбы на фазенде ее отца. Вот уже выпит последний бокал, и гости разошлись по домам. Она поднялась в новую спальню, специально отремонтированную и роскошно обставленную к сегодняшней ночи, и стоит посреди комнаты в ожидании своего любимого – мужа. Пусть его будут звать Родриго. Она в пышном белом платье с открытыми плечами, в фате и длинных белых перчатках. В руках она держит изящный букет белоснежных роз.

Открывается дверь. На пороге – Родриго, стройный, смуглый, с горящими черными глазами. На нем ловко сидит элегантный фрак. Он подходит, опускается на колено и нежно целует ее запястье.

– Любимая! Наконец-то мы одни! Ты не представляешь, как я ждал этого мгновения! Я сгораю от любви!

Он улыбается, сверкая белыми зубами. Его глубокие черные глаза полны страсти. Она отбрасывает букет, грациозно подняв руки, снимает фату и говорит ему:

– Я хочу, чтобы ты был нежен со мной!

– Да, любовь моя! Я буду нежен с тобой всю свою жизнь! Ты моя мечта! Моя богиня!

Родриго снимает фрак, обнимает ее и начинает нежно целовать в губы, шею, плечи. Его руки так горячи! Они ловко распускают шнуровку ее корсета, платье падает и ложится снежной пеной у ног.

Родриго подхватывает ее и осторожно относит к постели. Он ложится и нежно гладит ее спину, бедра, ноги. Он целует ее грудь, губами охватывает ее напрягшиеся соски и ласкает их языком, сладострастно, медленно проводя кончиком сначала вокруг правого, а потом левого…

Ее тело охватывает истома. Ей хочется, чтобы его ласки продолжались бесконечно. Его мягкие руки вкрадчивыми движениями спускаются к ее ягодицам и начинают легко сжимать и разжимать их. Потом левая рука проникает в таинственную расщелину и легко касается заветного бутона. Ей кажется, что все ее существо сосредоточилось именно там, что оно вот-вот взорвется от наслаждения. Она чувствует, что стала влажной, и безумно хочет ощутить его мощь и силу. И в этот миг, чутко уловив ее желание, он проникает внутрь и начинает неистовую скачку, уносящую ее в звездные дали! О Боже! Еще! Еще! Да! Любимый! Ты – Бог! Я люблю тебя!

В этот момент Ксения очнулась и с испугом увидела, что и впрямь вся мокрая от прилива желания. Надо же, какая глупость! Довести себя до такого отвратительного состояния глупыми фантазиями. Тоже мне Эсмеральда Кузьмина! Теперь придется срочно идти мыться.

Ксения сердито выпрямилась и стала нашаривать ногами куда-то запропастившиеся тапочки, но вдруг замерла в неудобной позе на краю постели. А все-таки интересно, подумала она, что же чувствуют женщины, когда занимаются любовью с любимым или хотя бы просто умелым мужчиной? Заткнись, дура, со злостью одернула она себя. Ты-то здесь при чем? Тебе не светит.

– А почему? – ехидно поинтересовался внутренний голос. – Потому что ты согласилась быть коровушкой? А, Ксения? Потому что у тебя сломан хребет? Или ты действительно хуже других? Отвечай, вечная отличница! Что, слабо?

Ксения по-настоящему разозлилась. В голове почему-то крутилась фраза какого-то древнеримского деятеля: «Доколе, о, Катилина, ты будешь испытывать наше терпение?»

Доколе?!

Она вскочила, сорвала с себя опостылевшее белье потомственной доярки из колхоза «Красный лапоть» и, обнаженная, подошла к огромному зеркалу, вделанному в дверцу шкафа.

Доколе? А вот и хватит. Надоело. Медленно, по слогам. На-до-е-ло. Все. Она немедленно начинает новую жизнь.

При взгляде на циферблат будильника стало понятно, что до корпоративной вечеринки осталось около четырех часов.

Резким движением она открыла дверцу. В шкафу ровными тоскливыми рядами висели серые деловые костюмы, в которые она обычно наряжалась во всех случаях жизни: и на работу, и на прием, и в театр. Рядышком красовались старушечьи блузки блеклых тонов. Под этим «великолепием» радостным строем стояли одинаковые закрытые туфли на низком каблуке, скорее напоминавшие до блеска начищенные кирзачи, но никак не женскую обувь. Юрист должен выглядеть официально. Но кто сказал, что настолько уныло? Она же женщина! Женщина, черт возьми, а не ходячий Гражданский кодекс!

Она еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале и громко сказала:

– Я – женщина! Я молодая, красивая и привлекательная женщина! И мне жутко надоело это скрывать. Сегодня же брошу Гошу и заведу любовника! Причем самого лучшего. Так, подумаем, кто у нас в офисе лучший? Правильно. Любимый мой босс Альберт Николаевич! Вот и ладушки! Будем считать охотничий сезон на Альбертина открытым! Повезло мужику! А вы все идите к черту!

Ксюша раздраженно схватила первый попавшийся костюм, блузку, надела их прямо на голое тело, бросила в сумочку кредитные карточки и решительно выбежала из комнаты….

Вечером к офисному зданию, в котором располагалась штаб-квартира их фирмы, подошла молодая женщина с роскошными формами в коротком ярко-красном платье с глубоким декольте, щедро открывавшим большую упругую грудь. На стройных длинных ногах красавицы поблескивали стразами изящные босоножки на высоченной шпильке. Яркое цветущее лицо с умело наложенным макияжем обрамляли длинные вьющиеся иссиня-черные волосы.

Подойдя к охране, женщина протянула пропуск.

– Извините, но я не могу вас пропустить по чужим документам, – вежливо отказал секьюрити.

– Это мои документы, – спокойно ответила та.

– Простите, но я прекрасно знаю Ксению Сергеевну. Это не вы, – сурово изрек верный страж.

– Никто не может знать женщину, тем более – прекрасно, мой строгий друг, – послышалось в ответ.

Озадаченный охранник внимательно пригляделся и ахнул от изумления.

– Ну, вы даете, Ксения Сергеевна! – выдавил он, качая головой.

– Пока нет! – Вытащив из бдительных рук свой пропуск, она прошествовала внутрь, так выразительно и, можно даже сказать, зазывно покачивая бедрами, что злосчастный страж мгновенно покрылся испариной и рухнул на стул, изумленно созерцая невероятное по силе воздействия зрелище. Он обессиленно сдвинул фуражку на затылок, вытер лоб тыльной стороной ладони и потрясенно замотал головой.

– Какая женщина! Кто бы мог подумать! – затосковал он и грустно потер то место, где, по утверждениям врачей, у него находилось сердце. До сих пор секьюрити в это не верил, но теперь вдруг почувствовал, что оно действительно существует и даже может замирать на пару секунд. – Да-а! Повезло чертовому Гоше, – разозлился он, припомнив заманчивое колыхание бедер. Настроение окончательно испортилось.

Появление Ксении в банкетном зале оказалось подобно разрыву артиллерийского снаряда. Большинство сослуживцев мгновенно лишилось дара речи: мужчины – от восторга или мгновенно нахлынувшего чувства ревности и зависти, женщины – от гнева. Вечная серая мышь, толстая корова Кузьмина предстала настоящей секс-бомбой, на чьем фоне меркли признанные королевы красоты фирмы.

Больше всех взбесился муж Гоша. Обнаружив источник народного изумления, он побагровел от бешенства и, подойдя к Ксении вплотную, больно сдавил ее плечо:

– Ты что, совсем обалдела! Ты как вырядилась, идиотка? Немедленно марш переодеваться!

Ксения смерила его взглядом и четко произнесла:

– Пошел вон.

– Ты что?! – задохнулся Гоша.

– Что слышал! Ты мне до смерти надоел. Я с тобой развожусь.

– Чего-чего? Что ты там несешь? Давно по морде не получала?

Ксения преобразилась. Кровь резко бросилась в лицо. От ярости она потеряла контроль над собой. То, что копилось в ее душе много лет подряд, наконец прорвалось наружу. Она резко развернулась и с огромным наслаждением дала мужу такую затрещину, что тот не удержался на ногах и грузно осел на блестящий паркет.

Гоша ошарашенно уставился на незнакомую красивую женщину, отдаленно похожую на его вечно покорную жену Ксюшу. Он растерянно потер щеку и неловко поднялся, одергивая пиджак.

К этому времени вокруг семейной пары сгрудились остальные гости. В зале повисла зловещая тишина. Все – кто с ужасом, кто со злорадным любопытством, кто с сочувствием – ждали развития событий.

Сквозь толпу пробился ничего не подозревающий об уготованной ему почетной участи Ксюшин начальник Альберт Николаевич. Мгновенно оценив ситуацию, он взял Ксению за руку, церемонно поцеловал пальчики и обратился к присутствующим:

– Друзья! Коллеги! Разрешите представить вам Ксению Сергеевну Кузьмину. Настоящую Ксению Сергеевну! Сударыня! Позвольте пригласить вас на танец! Музыканты! Вальс!

Зазвучала музыка. Альберт решительно повел. Он, как и Ксения, любил танцевать. Получалось очень славно. Пока все идет по плану, мелькнуло у Ксении. Мизансцена выстроена по законам жанра. Рыцарь, как ему и положено, примчался на помощь прекрасной даме, попавшей в беду. Главное – довести дело до конца. Ну, Альберт, не подведи!

Некоторое время они кружились молча. Ксения чувствовала тепло его ладони на своей талии. Набравшись смелости – все же она сильно нервничала с непривычки, – Ксюша украдкой стала внимательно рассматривать кавалера. Он давно волновал ее как мужчина: стройный, элегантный, остроумный. К тому же исключительно умный и широко образованный человек. Раньше она боялась себе признаться, что хотела бы хоть раз провести с ним ночь. А теперь… А теперь может не только думать, но и осуществить свои мечты. Мужу в ее жизни больше не место. Значит, она свободна и будет делать все, что захочет. Она не раз замечала, что глаза Альберта теплеют при взгляде на нее. Что ж, да здравствует свобода!

Неожиданно Ксения увидела, что Альберт улыбается. Отлично. Главное, завязать разговор. А уж направить его в нужное русло – дело техники. Для хорошего юриста – раз плюнуть. А она, Ксения Кузьмина, юрист отменный, можно даже сказать, талантливый.

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому что я много лет ждал сегодняшнего дня. Вы умница. Я рад за вас. Рано или поздно нужно было сделать решительный шаг.

– Почему вы никогда не говорили со мной об этом?

– А вы бы поддержали такой разговор? Только честно?

– Скорее всего, нет…

– Вот видите. Человек должен принять решение сам. Вы его приняли.

– А дальше?

– Вам решать, Ксения. И ума, и воли у вас достаточно.

– Спасибо! – Ксюша чуть наклонилась – на шпильках она была выше – и поцеловала его в щеку.

– Приятно! – усмехнулся он.

– Пока все! – отрезала Ксения.

Альберт лукаво сверкнул глазами и закружил ее в танце…

Забавно, что мужчины всегда считают себя хозяевами положения, мелькнуло у Ксюши. Даже такой умный человек, как Альберт, полагает, что главный сейчас он. А на самом деле – просто играет написанную для него роль в ее спектакле. Эх, мужчины! Права была Милка – ничего сложного. Главное – правильно выбрать жирного червяка, наживочку. Ксения скосила глаза и глянула в собственное декольте: неплохо, совсем неплохо. Будь я мужчиной… О!

Тут настроение у нее испортилось. Одно дело декларировать свое святое женское право иметь любовника, а другое – реально решиться и допустить до своего навеки погрязшего в супружеской верности прекрасного белого тела чужого мужика. Пусть даже такого привлекательного. А… будь что будет. Поплывем по течению, а там поглядим.

Ксения чуть прикрыла глаза. Ее тело расслабилось в надежных крепких объятиях партнера и отдалось музыке. Если у мужчины такие нежные и сильные руки, то и во всем остальном он должен быть очень неплох! От таких фривольных мыслей Ксения слегка покраснела, удивляясь сама себе: что с ней? Еще пару часов назад она ни за что бы не поверила, что способна воевать на баррикадах! Да здравствует Че Гевара! И Кастро в придачу!

Они грациозно скользили по паркету, Альберт сиял, ловя любопытные взгляды сослуживцев. А Ксения просто не обращала на них внимания. Ей была в радость новая яркая одежда, пьянящее чувство свободы, близость мужчины, который ей нравился. Впервые за много лет она была довольна собой.