355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Рагимов » Волчье Семя (СИ) » Текст книги (страница 13)
Волчье Семя (СИ)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:13

Текст книги "Волчье Семя (СИ)"


Автор книги: Михаил Рагимов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Какого мальчишки? – искреннее удивление.

– Который просил за сестру. Старшего.

– А-а… Он ей младший. Нет, не помню. Второй называл его какой-то кличкой. Не то Ноготь, не то Палец.

– Может, Коготь?

– Вполне… Да, Коготь! Вы удивительно проницательны, святая сестра!

– Благодарю, Мариуш! – воительница поднялась. – И за комплименты, и за сведения.

– Вы уже уходите, сестра Ридица? – Арнольд вскочил и приложился губами к руке собеседницы. – Мне будет очень не хватать Вашей компании!

– Увы, мой друг, дела! Не стоит так расстраиваться, гора с горой не сходятся… Да! Если увидите этого Когтя, попросите зайти ко мне. В «Ры… Будуар Принцессы». Надо же вернуть девочку родственникам.

– Обязательно, святая сестра. Всенепременно.

Проводив гостью, Хюбнер вернулся за стол (бокала на нем уже не было) и щедро отхлебнул пива. В воздухе еще витал оставленный посетительницей запах. «Может, утащить в номер кого-нибудь из служанок, – мелькнула мысль. – Хотя бы вон ту, тоже рыжая. Черт, что со мной? Не двадцать же лет!»

Капитан отбросил фривольные мысли, опустошил кружку и задумался…

Глава 39

Резиденция Германа фон Балка не слишком соответствовала представлениям Капитула об аскетизме и праведности. Впрочем, ландмейстера Ордена Светочей Веры это не слишком огорчало. Каждый служит Господу в силу своих умений и возможностей. Кто-то праведностью и телесными лишениями, а кто-то огнем и мечом. И совместить эти способы невозможно, ибо истощенный телом не сумеет поднять оружие для защиты Святой Веры. А Герман должен быть готов поднять не один меч, а тысячи. Все орденские силы, имеющиеся в Нордвенте. Да и сверх меры ландмейстер все же не шиковал. Ночные горшки из золота не отливал, жареные павлиньи языки из Черсии не выписывал. И руки не усеивал перстнями, украшенными камушками размером с голубиное яйцо. Мешают! Так что только колечко, по должности положенное, и всё. Но диваны и кресла в его покоях жесткостью не отличались, а сами покои меньше всего походили на монашескую келью. Хотя бы потому, что размерами келья уступала любой из его комнат. Даже ванной. Не говоря уже о спальне, кабинете и, тем более, зале для приемов.

Именно в зале ландмейстер и предпочитал встречаться с кем бы то ни было от простого послушника до маршала Его Величества. Дабы предоставить посетителю возможность проникнуться величественностью момента.

Но на этот раз фон Балк отступил от собственных правил и принял посетительницу в кабинете, тоже, впрочем, впечатлявшем величиной и убранством, не оказавшими, однако, на гостью должного воздействия. Даже по кружевам на занавесях взглядом не скользнула. А еще женщина!

– Благословите, святой отец!

Ландмейстер величественно возложил руку на склоненную голову.

– Присаживайтесь, сестра во Господе, – хорошо поставленный голос был густ и милостив. – Чем вызван столь поспешный визит?

Вопрос не был данью вежливости. Сестра Ванесса, комтура Ордена Святой Барбары, хоть и не носила высокого чина, но фактически занимала пост, соответствующий командору. Не любили святые сестры громких титулов. Не так часто столь высокопоставленная особа просит личной встречи в срочном порядке. А если учесть, что отношения между орденами не слишком безоблачные…

– Известно ли Вашему Преосвященству о событиях в восточной резиденции? – не стала откладывать разговор гостья.

Фон Балк насторожился. Никаких особых известий от командора востока не поступало. Собственно, за последнюю неделю вообще никаких. А перед этим Людвиг под разными предлогами подтянул к себе несколько отрядов соседних резиденций. Всё это означало, что фон Бальдерсхейм затеял очередную авантюру, доложить о которой собирался по окончании. Но сам, а не через руководство конкурирующих организаций. Неужели сел в лужу?

– Судя по всему недостаточно, – уклонился от прямого ответа ландмейстер.

– Брат командор, – вздохнула комтура, – решил нарушить указ отца нынешнего государя о ветеранах Тигренка. Осмелюсь напомнить Вашему преосвященству, что действующий монарх после коронации подтвердил действие сего эдикта.

И всё? Герман удивился. Светочи всё время нарушают какие-то указы. А Его Величество, не желая ссориться с Орденом, закрывает на это глаза. Нет, не стала бы Ванесса настаивать на встрече из-за такой ерунды…

– Людвиг иногда слишком горячится, – фон Балк продолжал осторожничать. – Но право же, даже если братья убили кого-либо из защищенных указом вильдверов, не стоит принимать это близко к сердцу. Все же Звери есть Звери.

– Не кого-нибудь! Балдерсхейм решил добить «медведей»! Двадцать один ветеран! На месте замка Каубахов – дымящиеся развалины! Погиб граф Готтлиб! Тоже ветеран Тигренка, владетель, имеющий право обращаться к королю напрямую! И, кстати, вовсе не вильдвер!

Герман не понимал поведения собеседницы. Комтура перебила ландмейстера на полуслове, что само по себе было неслыханно. Признак очень большого волнения. Но всё перечисленное – не повод для столь глубоких переживаний. Хотя, Людвиг, конечно, зарвался. Уничтожение владетелей такого уровня надо согласовывать…

– Мы проведем расследование, святая сестра, – самым серьезным тоном произнес ландмейстер. – Я немедленно вышлю гонца в восточную резиденцию…

– И что он будет делать на пепелище? – Ванесса скривила губы. И вновь ведь перебила!

– Каком пепелище? – фон Балк уже почувствовал настоящие неприятности, но очень не хотел в них верить.

– Командор, – резко ответила комтура, – не придумал ничего лучше, чем устроить маленькую войну с самым боеспособным подразделением Нордвента за всю его историю!

– «Медведи»? – приподнял бровь ландмейстер. – Они же стары, как мир!

– Возможно, они состарились, – не приняла шутку Ванесса, – но не разучились ни думать, ни драться. Резиденция уничтожена. Все собранные фон Бальдерсхеймом войска – тоже! Сам командор убит.

– Присядьте, сестра… – прежде, чем упасть в кресло, Герман, всё же, вспомнил о куртуазности. Хотя было совсем не до этого. – Как такое могло произойти? Я немедленно вышлю комиссию! Виновные должны быть строго наказаны!..

– Не стоит торопиться, Ваше Преосвященство, виновные мертвы – комтура воспользовалась предложением. – Вы сначала дослушайте меня. Это далеко не все новости.

– Говорите, сестра, – склонил голову ландмейстер.

– Я послала отряд, чтобы предотвратить кровопролитие. К сожалению, мы опоздали. Удалось лишь переговорить с последними живыми «медведями», да отловить парочку дезертиров из приспешников фон Бальдерсхейма.

– Выбирайте выражения, сестра! – попытался перехватить инициативу фон Балк. – Слово «приспешник» в отношении братьев во Господе…

– Видели бы Вы, святой отец, – насмешливо пропела Ванесса, – как эти «братья» меняли облик во время допроса! Восточная резиденция кишела вильдверами!

– И вы можете предъявить живых Зверей комиссии Капитула? – тем же тоном вопросил ландмейстер.

– Ну что Вы, Ваше преосвященство. После наших допросов не живут! Скажу больше, – она скорбно поджала губы. – Перед смертью «братья» успели перекинуться людьми.

– А кто, вообще, позволил Вам пытать рыцарей Ордена? – перешел в наступление ландмейстер. – Этот факт, безусловно, станет предметом расследования специальной комиссии Капитула, которая…

– Полностью одобрит наши действия, – резко оборвала комтура, – как только мы предъявим то, что послужило основанием для пыток.

– И что это? – Герман еще держал ядовитый тон, хотя неприятный холодок, зародившись в сердце, расползался по груди.

– Тело командора восточной резиденции Людвига фон Бальдерсхейма! – жестко произнесла комтура и сделала паузу, за время которой Герман ощутил, как над ним с грохотом захлопнулась крышка гроба. А Ванесса, словно забивая последний гвоздь, закончила. – В звериной ипостаси!

Ландмейстер судорожно схватил со стола кубок с вином и дрожайщей рукой поднес его к губам, словно пытаясь заслониться от собеседницы богато украшенным сосудом. Вот только от жалящих, словно ядовитые осы, слов кубок не защищал.

– Материалы следствия, – добивала собеседника Ванесса, – неопровержимо доказывают, что под вывеской Ордена Светочей Веры скрывается и действует широко разветвленная организация вильдверов, ставящая своей целью свержение власти законного государя и уничтожение Пречистой Церкви! По показаниям подследственных только в восточной резиденции было не менее двадцати Зверей, и мы должны благодарить графа фон Каубаха за то, что большинство из них нашли свой конец в зажженном его рукой Очистительном Пламени! Нападение на Каубах совершено не ради уничтожения давно не опасных стариков. Это хорошо спланированная акция, провоцирующая столкновение Ордена с крупными владетелями с перспективой перерастания конфликта в войну Нордвента с церковными формированиями!

Откинувшись на спинку кресла, фон Балк широко распахнутыми глазами смотрел на комтуру, судорожно ища выход из создавшегося положения. И не находил. Аргументы, приводимые Девой-воительницей, были неопровержимы. Даже, если и не всё правда. Даже, если большая часть рассказанного – откровенное вранье, тело брата Людвига в зверином облике перевесит любые доводы защиты. И даже поднять шум о превышении Воительницами своих полномочий не удастся. Они и создавались для «наблюдения за справедливостью и чистотой рядов».

Конечно, ему ничего не стоит уничтожить наглую бабу вместе со свитой. А толку? Ванесса, наверняка, позаботилась о страховке. Да такой, что спасения уже не будет. Кстати, а зачем она выкладывает это всё ему? Подать материалы напрямую в Капитул и копию королю…

– Вы же понимаете, святая сестра, – ландмейстер оторвал от губ кубок и в упор посмотрел на собеседницу, – что Ваши выводы несколько… – он покрутил в воздухе рукой, подбирая нужное слово. Слово не подбиралось. – Вы меня поняли, – рука опустилась. – Но им могут поверить. А потому мне интересно, почему Вы здесь, а не в Салеве или Бере?

Комтура усмехнулась и, наконец, пригубила свой кубок.

– Лишь потому, что моей задачей не является уничтожение Ордена Светочей. Подобная попытка приведет всё к той же войне, в которой погибнет цвет нордвентского рыцарства. Да и ослабление позиций Пречистой Церкви неминуемо. Однако, и оставить подобные события без последствий я не имею права, – Ванесса поставила бокал на стол. – И не хочу. В последние годы Ваш Орден занимается чем угодно, только не уничтожает врагов. В отсутствие вильдверов Очистительному Пламени отдаются все подряд! Вы слышали про брата Освальда?

Ландмейстер недоуменно вскинул голову:

– Конечно! Брат-близнец покойного маркиза фон Фейербаха! Лучший риттер, предавший Очистительному Пламени более сотни…

– Самых обыкновенных людей, – закончила Ванесса. – Ни один из этой сотни не менял ипостаси даже на костре. Привозил «Зверей» на казнь в обычных кандалах и клетке, неспособной удержать и обычного человека. Под охраной всего лишь пяти стражников. Когда всё вскрылось, бросился на меч, – комтура подняла руку, не давая себя прервать. – И подобное происходит по всей стране! Брат Освальд хотя бы старался жечь исключительно преступников. Другие не столь разборчивы. Ситуация требует немедленного исправления, иначе Ваши «братья» сожрут народ Нордвента эффективнее любых вильдверов. Ордену нужна новая цель!

Ну вот и ясность. Сейчас ему будут диктовать условия, с которыми придется соглашаться. И дай Господь, чтобы комтуру не оставило чувство меры.

Герман фон Балк, ландмейстер Ордена Светочей Веры в Нордвенте, глубоко вдохнул, выпустил воздух, словно разгоняя сгустившиеся над головой тучи, и, признавая поражение, спросил:

– Что Вы предлагаете, сестра?

Глава 40

С утра снова зарядил дождь. Мелкие капли нудно стучали по опавшей листве, опустевшим веткам берез, могучим лапам елей. Осенний лес понуро нахмурился, понимая, что он не в силах противиться заведенному с сотворения порядку. Могучие дубы и высокие стройные сосны собирали дождинки на широких ветвях, и время от времени сбрасывали вниз, обрушивая на землю потоки воды и намекая, что ждать сухости не стоит, и если небо перестанет плакать. Впрочем, низкие серые тучи, цепляющиеся за вершины деревьев, не оставляли надежд на скорое прекращение непогоды.

Медвежонок первым выбрался из-под ели, давшей тройке приют на прошедшую ночь, посмотрел на небо, поежился и глубокомысленно произнес:

– Будет мокро!

– Что? – переспросил Коготь, вылезая следом.

– Дождь, – ответил младший. – Льет и льет.

Старший оглядел небосвод, мокрую листву на земле и вздохнул:

– Это надолго. Осень!

– Плохо, – отозвался Медвежонок. – Белка опять промокнет…

– И что? – девочка тоже вылезла из стога. – Ой, мокро! То есть, я не боюсь!

– Ты и так кашляешь, – вздохнул Коготь. – Тебе бы молока с малиной. Или с медом… Меня в детстве поили…

– Молока нет, – развел руками Медвежонок. – И малины уже нет. Брусники могу собрать. И чернику вчера видел.

– Чернику? – удивилась Белка. – Ей же тоже поздно!

– Видел, – Отто пожал плечами. – Вы поешьте пока, я сбегаю, – он перекинулся. – Заодно съем кого-нибудь.

– Кого? – заинтересовалась Белка.

– Не знаю, – пожал плечами ларг. – Кого поймаю, того и съем. Птицу какую-нибудь. Или крысу.

– Не ешь крыс! – запротестовала девочка. – Они же, – последнее она добавила уже почти шепотом, – противные!

– Хорошо, – согласился ларг. – Крысу ловить не буду. Мышами обойдусь. А вечером зайца отловлю. Ты же зайцев ешь?

– Я все ем, – Эльза закашлялась. – Кроме крыс и белок. А лося можешь поймать?

Медвежонок задумался:

– Могу. Только не буду. Нам его не съесть! А выбрасывать – жалко. Рубаху мою одень, она высохла за ночь.

Голый до пояса вильдвер скрылся за деревьями. Дождь Медвежонку не мешал, в Облике он и вовсе не замечал столь мелких неудобств. Отто подумывал и штаны отдать сестренке, но как-то неправильно ходить совсем голым…

Вот ведь, когда готовились с Когтем к путешествию, казалось, только освободить Белку, а дальше мигом добегут… Непонятно куда, но добегут. И вещей разных много набрали. Большое шерстяное одеяло, котелок… Полный мешок всякого барахла. И еще один с едой. А толку?

Хотя первую неделю было хорошо. Не легко, конечно, но приятно. На дороги не выходили, опасаясь погони. Да и в Облике не походишь – надоест от проезжих по оврагам прятаться. А иначе тащить Белку не по силам. Однако и по лесу получалось не то, чтобы быстро, но и не медленно. Как Коготь мог, так и шли. Эльза по утрам порывалась идти сама, но сил у сестренки после кичи совсем не осталось, и большую часть пути девочка тихо сидела на закорках у Медвежонка. Нести ее оказалось совсем не сложно, даже легче, чем бежать целыми днями. Только приходилось есть почаще. Но Отто охотился, пока спутники отдыхали, всё равно весь день в Облике – любая пища усвоится. Вот вечером, хочешь – не хочешь, а приходится хавать обычную еду. То есть, хочется, конечно, но взятые из Нейдорфа припасы быстро кончались, и ларг окончательно перешел на свежедобытое мясо. Впрочем, Коготь тоже оставлял сыр и хлеб для Белки. И всё равно и то, и другое кончилось… И тем не менее было хорошо. Брусника попадалась. Орехи собирали. Грибы. Грибов было много, и не все знакомые, но Медвежонок обнаружил, что чувствует, какие грибы можно есть, а какие нельзя. То есть, тоже можно, но только в Облике.

Затем пошли дожди, и стало плохо. Рубахи намокали очень быстро. Эльза уже совсем не могла идти, а потом начала кашлять, и с каждым днем всё сильнее. Медвежонок отдал свою рубаху, но та не помогала. На ночь старались найти могучую ель с густыми нижними ветвями, или большой выворотень, прятались от дождя и укрывались одеялом, прижимаясь друг к другу. Одежду к утру удавалось высушить, но стоило пойти дальше, снова намокала…

Позавчера найти хорошее укрытие не удалось. Утром были не выспавшиеся и мокрые насквозь. Белка кашляла почти непрерывно и сползала с Медвежонка. У неё не хватало сил даже удерживаться на спине. Как только нашлось хорошее место, расположились на ночлег, чтобы отогреть девочку и высушить одежду.

А что делать сегодня, Отто не знал. Идти – за Эльзу страшно. А на месте стоять – и вовсе толку нет…

Первой поймал именно крысу. И тут же слопал. Сестренку он, конечно, очень любит, но еда пропадать не должна! А кушать хочется. Добежал до замеченного вчера черничника, набрал ягод. На обратном пути схватил подвернувшегося зайца. Обещал же!

Коготь встретил возле убежища. Принял добычу, отнес Эльзе ягоды и занялся зайцем.

– Не пойдем сегодня, – безрадостно сказал он. – Пусть Белка отлежится немного.

Медвежонок молча кивнул.

– Почти месяц идем, – продолжил Коготь. – Не может же куница за нами столько времени гоняться…

– Может, она и не гонялась, – предположил Отто.

– Не-а, – покачал головой брат. – Такого не прощают. А Хлыбень нас сдал, к бабке не ходи. Но месяц – долго. У нее и другие дела есть. Развивать тему не стали. Не единожды говорено.

– А сейчас что делать? – Медвежонок прислушался к доносящимся из-под ели звукам. – Кашляет! А дождь всё идет…

– И холодать начинает, – вздохнул Коготь. – Избушку бы какую найти. Белке в тепле отлежаться… Зима придет – совсем хреново будет. По снегу босиком не походишь. И одежки теплой нет.

– Откуда же избушка возьмется? А так да, тебе тоже отдохнуть надо.

За прошедший месяц брат исхудал, лицо осунулось, под глазами появились синяки. Идти ему стало явно труднее, хотя мешок за плечами заметно полегчал. Путешествие Когтю давалось нелегко. Это ларгу хоть снег, хоть дождь, хоть леса, хоть болота. В Облике ничто не страшно.

– Бывает, охотники ставят, – сказал Коготь. – Чтобы зимой переночевать поближе к зверью.

– Так они ж туда приходят!

– Бывает, и не приходят. А если даже… Перо у меня всегда с собой, – брат засыпал мелко порезанное мясо в котел. – Белка вареного просила, – пояснил он. – Тошнит ее от жарехи. А избушка – это хорошо. Только как найти?..

Медвежонок задумался. В Лукау он тоже слышал про «заимки». Может, и вправду, есть? Поискать такую? А почему нет. Он встал:

– Я сейчас орехов наберу, а потом поищу вокруг. Я быстро бегаю. Может, и найду чего.

– Лучше сразу беги, – предложил Коготь. – С орехами я и сам справлюсь.

Глава 41

Дождь уныло барабанил по крыше шинка. Арнольд, угрюмо уставился в кружку, раздумывая, стоит ли допивать мутную жидкость, которую в здешних краях считают пивом, или выплеснуть остатки в рожу шинкарю. А заодно и посудину швырнуть, конечно же. Редкостная дрянь. И пиво дрянь, и трактирщик! И настроение!

Месяц мотаться по драным дорогам этой драной Полении, мокнуть под драным непрекращающимся дождем, ночуя то в драных затрапезных шинках, а то и вовсе в драном поле, жрать не пойми что, хлебать драную конскую мочу, что выдают за пиво… И что?

НИЧЕГО! То есть, совсем. Последним, кто видел вильдвера, был болван-контрабандист, перевозивший малолеток через Одру. Выйти на речника оказалось проще пареной репы. Несколько медных монеток, и босоногие шпионы разбежались по городу. Не прошло и часа, как они начали возвращаться. С донесениями. Сначала, с неутешительными: Коготь с братом исчезли, словно не было. Чуть позже – непонятными: святая сестра покинула город в восточном направлении. Одна, без девчонки. А после и вовсе ошеломляющими: ночью местные «плывуны» переправили через Одру трех мальчишек. Двух Отто и незнакомца. Еще одна монетка, и встреча в глухом переулке с угрюмым перепуганным мужиком с говорящим прозвищем Хлыбень. Картинка сложилась окончательно.

Арнольд допил пиво и подозвал хозяина:

– Что желает шановни пан? – склонился в угодливом поклоне шинкарь.

– Спалить эту забегаловку! – рыкнул Хюбнер. – У тебя пиво есть? Не помои?

– А чем… – возмутился было трактирщик, но, посмотрев в холодные глаза «шляхтича», тут же поправился. – Есть!

– Так тащи! И если опять…

– Не извольте беспокоиться, шановни пан, – шинкарь исчез, чтобы мгновенно появиться с двумя кружками.

Хитрюга отхлебнул и усмехнулся. Умеют, когда захотят…

Итак, Коготь всех обвел вокруг пальца. Каким-то образом приручил вильдвера, вытащил (скорее всего – выкрал) девчонку из рук сестры Ридицы, нырнул в Полению и исчез, растворившись в бескрайних лесах.

Пока стояла хорошая погода, Хюбнер не беспокоился. Осенние дожди мигом выгонят малолетних беглецов из леса. День-два и пожалуют к людям, отъесться-обогреться. Не выгнали. Ни через день, ни через неделю, ни через две. Дети как сквозь землю провалились. Где они шляются? Что жрут? Как сушатся? Совершенно непонятно!

И что делать – тоже. Скоро зима. Холода, наверняка, сделают то, что оказалось не по силам дождям. Но с каждым днем район поисков растет, найти следы беглецов становится труднее… А возвращаться уже некуда. В Ракове передали весточку: Каубах дал расчет ребятам. Барон нынче избавляется от ягеров, набирает кнехтов. Лягаш потащил отряд в Нейдорф, и если там не будет указаний – повернет на Визант. Указания будут, пусть идут сюда. Но это ж сколько времени пройдет…

– Там-парап-пам, – негромко пропел Арнольд, барабаня пальцами по столу. – Налейте наемникам полные чаши…

Драная дыра! Раскисшие дороги, водяная взвесь в воздухе, пустые шинки… Осень…

Хлопнула дверь. Кому еще дома не сидится, приспичило понабрать на плащи мочи Господа, а на копыта коней – дерьма Нечистого?!

Возникшая на пороге фигура шагнула в зал, сбросила тяжелый плащ на руки вошедшему следом мордовороту и проследовала к столу Арнольда. Остановившись, довольно улыбнулась и, не спрашивая разрешения, села за стол напротив «шляхтича».

Хюбнер с интересом рассматривал нахалку. Девушка… да нет, девочка, только-только достигшая совершеннолетия, а может еще и не достигшая. Красавица… будет, когда подрастет. Одета хорошо, можно даже сказать, богато. И не привыкла считаться с чьим-либо мнением. Мужская одежда, простая на вид, но из отличной кожи и скроена по фигуре. Манеры… точнее, демонстративное их отсутствие. И десяток охранников, мгновенно заполнивших небольшой зал шинка. Достаточно грамотно расположились, надо заметить. На улице, небось, столько же осталось. И нахальный оценивающий взгляд. В гляделки поиграем?

– Шинкарь! Теплого молока! – приказала девчонка, не отводя взгляда от Хюбнера. – Пан Качиньский? Вы очень шустро бегаете для нынешних мокрых дорог. Я замучалась за Вами гоняться!

Резкая пани! С места в карьер! Лихо! Пожалуй, стоит сразу поставить ее на место.

– А кто тебя заставляет за мной гоняться, крошка, – лениво протянул он. – Только время зря тратишь. Я не сплю с детьми! И не воюю с ними!

– Пан слишком высокого мнения о себе, – девчонка залпом выпила молоко и затребовала еще кружку. – Я не собираюсь с тобой спать. Староват, как по мне. Еще рассыпешься. А воевать… С ними? – она кивнула на дюжего сержанта, подпирающего столб с правой стороны.

Арнольд окинул взглядом здоровяка, оценил выбранную позицию, «расслабленную» стойку, кивнул и сдернул рубаху с плеча, приоткрыв татуировку. Откинулся на спинку кресла, злорадно наблюдая, как при виде побледневшего сержанта, лицо девочки принимает недоуменное выражение.

– Итак, – он ласково улыбнулся, – что тебе надобно, дочка?

– Тебя, папочка! – оскалилась девчонка. – Да будет тебе известно, что неделю назад твой непутевый братец Лех Качиньский, коронный шляхтич, почти магнат и без пяти минут радный пан, по пьяному делу отправился в полет и крайне неудачно приземлился башкою о прибрежные скалы. Такого жеребца угробил, скотина! Можно сказать, новую породу загубил! – она добавила пару слов, весьма нелестно характеризующих покойного Леха.

– Пани разбирается в коневодстве! – восхищенно прокомментировал Арнольд. – И в ненормативной лексике! А вот полеты и бедный Лех вызывают у нее негативные эмоции…

– Пани много в чем разбирается! – отрезала мелкая. – Перестать выпендриваться и говори по-поленски. А то твоя образованность вгоняет меня в когнитивный диссонанс!

– Во что? – прищурился Хюбнер.

Вот ведь везет на учёных сопляков! Мало ему пропавшего Когтя со товарищи!

– Во что слышал! – девчонка с видимым удовольствием фехтовала словами. – Так вот, продолжим. Поскольку наш отважный покоритель атмосферы пораскинул мозгами на значительно большей площади, нежели совместимо с сохранением их основных функций…

Примечание

Девочка не попаданец из 21 века. Просто салеву знает, и образование получила неплохое.

– Стоп! – хлопнул рукой по столу Арнольд. – Признаю поражение. Давай по-поленски. Пан Лех слетел с обрыва…

– Прыгнул, – уточнила девчонка. – Исключительно по собственному желанию! Я бы посоветовала ему сделать это на полгода позже.

– И что бы изменилось за полгода?

Разговор начал забавлять Хюбнера. Не самое плохое развлечение в подобной глуши.

– Через полгода я получу право самостоятельно управлять маетком, а не гоняться по этой грязи за всякими… – последнее слово она всё же проглотила.

– Значит, ты – единственная наследница несчастного пана Леха, желающая избежать общения с опекунами? – сообразил, наконец, Хюбнер. – А мне ты племяшка, значится? Так?

– Не так! Ты, папочка, – издевательски протянула мелкая, – мой папочка!

Хюбнер усилием воли заставил себя не упасть со стула. Проклятый Мариуш, чтоб ему еще раз брюхо распороли, ничего не говорил про наличие детей. Особенно таких!

– Мне для полного счастья как раз не хватало почти совершеннолетней дочки, нахалки, стервы и оторвы, – капитан постарался выдержать тон «дочки». – Знатока коневодства и поленской брани!

– Спасибо за комплименты, папочка, – ангельским голоском пропел ребенок. – Ты просто невозможно куртуазен!

– И которую из характеристик ты считаешь комплиментом?

– Все! Не каждый день безродный ягер, прикидывающийся моим отцом, скажет столько приятного! – нежное личико расплылось в чарующей улыбке. – Между прочим, у тебя есть целых два выхода! Можешь принять мое предложение или… Если я не ошибаюсь, самозванцев вешают…

Капитан откинулся на спинку стула, рассматривая наглую девку.

– А вариант, что я уеду отсюда, оставив шинкарю на память полторы дюжины трупов и отделенную от тела прелестную девичью головку, ты не учитываешь?

– Не-а, – безмятежно пропела «дочка». – Ты же не воюешь с детьми, – она демонстративно приложилась к кружке, отерла белоснежным платочком молочные «усы». – И, кроме того, предложение тебе понравится!

– Во всяком случае, – кивнул Арнольд, – я его выслушаю!

– Вот и прекрасно. Суть такова: ясновельможный пан Мариуш вступает в права наследования, посылает в любом нравящемся ему направлении свору несостоявшихся опекунов дочурки и может дальше месить грязь, где и как ему нравится. Только обязуется в ближайшие полгода не повторять подвигов своего непутевого братца.

Хюбнер насмешливо уставился на девчонку.

– И что я буду с этого иметь?

Та изумленно выгнула бровь.

– А жизни и дворянства за просто так тебе мало?

– Ты не поверишь… – хмыкнул Хюбнер.

Паненка вернула бровь на место и вздохнула:

– Так я и знала! Сколько?

– Это сложный вопрос… – задумчиво протянул капитан. – Для начала с тебя несколько ответов. С какой радости ты считаешь, что ясновельможные паны нам поверят?

– А куда они денутся?! – девчонка снова задвигала бровями. – Свидетельства Пречистой Церкви в лице отца Тадеуша более чем достаточно. А оно будет. Да и твои метания по Полении в последний месяц уже подготовили кого надо. Между прочим, тебя тут десять лет не было! Эту наглую рожу толком и не помнит никто…

– Не такая уж она и наглая, – «обиделся» Арнольд. – И даже сходство с оригиналом есть…

– Ты его знаешь?

– Имел честь, – Хюбнер горько усмехнулся. – Неплохой был рубака.

– Потом расскажешь. Он мертв?

– Мертв.

– Ну и хрен с ним, – большого огорчения девчонка не проявила. – Еще вопросы?

– Зачем было гоняться за мной по округе? Взять любого бродягу…

– Ты думаешь, – опять съязвила, – у нас тут всё кишит чужеземными бродягами, способными прикинуться ясновельможным паном? А ты обманул даже святую сестру! – улыбнулась в ответ на изумленный взгляд. – Ага, она первая и сообщила. Едет, мол, ваше блудное счастье! Только Лех еще живой был, так что это мало кого взволновало. А сейчас…

– А почему мне не остаться паном Мариушем навечно?

– Навечно не выйдет, – покачала головой мелкая. – А до старости – кто мешает? Хоть в сейме заседай! Только у меня под ногами не путайся!

– Ты же меня поняла, – укоризненно протянул Арнольд.

– Ты тоже умнее, чем кажешься! – вернула сомнительный комплимент девочка. – Нет у меня гарантий, раз даже Анджей, – она кивнула на понурого сержанта, – не справится. Но ты не воюешь с детьми. А вся дворня меня любит. Пойдешь поперек – так и будешь жить, ожидая ножа в бок или яда в кубок. Даже если я потеряю голову. Особенно, если я потеряю голову!

– А объяснить это опекунам?

– Они не поймут, – пожала плечами «дочка» и презрительно процедила. – Шляхта!

– Подумать надо, – попытался выиграть время Хюбнер.

– Пяти минут хватит? – девочка вытащила небольшую клепсидру.

Хитрюга давно всё решил, но сосредоточенно похлебывал пиво, пока последняя капля воды не вытекла из верхнего сосуда.

– Значит так, дочка, – произнес капитан. – Пожалуй, стоит сыграть эту партию. Но не по твоим правилам, – девчонка чуть качнула головой, и Арнольд поспешил уточнить. – Не только по твоим. Первое. Я не консорт при тебе. Пан, так пан. Любое важное решение принимаем вместе.

– Это как?

– Молча! Ты не объявляешь рокош без моего одобрения. А я без твоего! Нордвенту войну тоже не объявляем. Мужа сама выберешь, моего мнения можешь не спрашивать. Ему-то как раз консортом быть! Поняла? – Арнольд дождался кивка девушки. – Второе. Ко мне идет мой отряд. Нанимаем всех! – Новый кивок. – Третье. Я тут кое-кого ищу. Поможешь людьми… – помолчал немного, – и головой, она у тебя работает. Устраивает?

– Поиск опасный?

Ну и чутье у девчонки!

– Не исключено.

«Дочка» задумалась, старательно морща лобик:

– Претендуешь на роль настоящего отца. А еще меня нахалкой называл! Ладно, попробуем… – и язвительно прошипела. – Папочка!

– Ты же сказала – комплимент, – «не понял» Хюбнер.

– А я и не отказываюсь, – впервые за разговор девочка засмеялась. – И тебе комплименты делаю.

– Ладно, – улыбнулся и Арнольд, – мир. Как тебя хоть зовут, дочка?

– Наконец-то! – девочка развеселилась по-настоящему. – Я думала, уже и не спросишь! Ядвига! По твоему, между прочим, настоянию назвали!

Примечание

Любой шляхтич в области дипломатических сношений – полное подобие государства. Может кому угодно войну объявить и кому угодно сдаться. Слава Господу, на описываемый период история Полении подобных глупостей не знает.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю