Текст книги "Этот безумный, безумный, безумный мир..."

Автор книги: Михаил Задорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

К бизнесмену подходит его жена-бизнесменша. Живот – в поясе для похудания. Пол-лица в гриме – очень красивая, пол без грима – страшно смотреть. В руках – тени, кисточка. Красится.

БИЗНЕСМЕНША: Надо скорее заканчивать наш дом, мюмзик, о`кей? Не к лицу нам жить среди этих плебеев. О`кей.

БИЗНЕСМЕН: Ноу проблем, о`кей, по факту.

На балкон дома напротив выходит молодой крупный священник. Борода – снежной лопатой. На богатырской груди богатырский золотой крест. Свысока взирает на происходящее во дворе. Потягивается.

СВЯЩЕННИК: Прости, Господи, этих грешных людей. Они сами не ведают, что творят. Дочери мои, Анастасия и Варвара, приготовьте мне праздничную рясу. Пойду, образумлю беса.

Из двух окон с обеих сторон от балкона выглядывают две прехорошенькие женские головки, явно фотомодели.

ПЕРВАЯ: Какие джинсы, батюшка, под рясу одевать будете?

СВЯЩЕННИК: «Ливайс», дочь моя. Люблю эту фирму. Жалко она рясы не шьет.

ВТОРАЯ: А крест, который?

СВЯЩЕННИК: Крест подай, сестра, от «Версаче». Он поувесистей. Мало ли чего... Все-таки народец наш оголтелый. Пригодится.

На соседнем с бизнесменом балконе поливает цветы пожилой человек. Коротко стрижен. В спортивном отечественном костюме шестидесятых годов. Так в коммунистическом прошлом одевались милиционеры, военнослужащие и кэгебисты. Однако не уголовные манеры и грамотная его речь указывают, что он в прошлом – не милиционер и не военнослужащий. Поливая цветы, одним глазом, как учили, зорко наблюдает за происходящим и напевает: «Наша служба и опасна, и трудна...»

На балкон к нему выбегает жена.

ЖЕНА: Ты что поешь? Услышат же. Запомни: ты – простой лифтер. Никто не знает твоего прошлого. Пой что– нибудь из современного. Например, «Зайка моя...»

КЭГЕБИСТ: Ты, Марина Николаевна, зайка моя, погляди, до чего новые русские страну довели... Стыдно смотреть! Эх, если б раньше... Ты же знаешь... Я бы их всех...

ЖЕНА: Тихо! Замолчи! Ты сошел с ума. Что ты такое говоришь? На, лучше кактус пересади. (Дает ему горшок с землей)

КЭГЕБИСТ (ворчит): Скоро, скоро вернется наше время. А пока... (напевает): А пока... «Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...» (Одним глазом продолжает поглядывать за тем, что творится во дворе)

А во дворе уже несколько человек из наблюдающих и проходящих мимо не выдержали, решили разнять дерущихся. Выбегают во двор из подъездов еще какие-то люди. Все смешалось. Не поймешь, кто за кого. Появилась золотозубая тетка со сковородой.

Два милиционера стоят в сторонке. Курят. Спокойно наблюдают за разрастающимся конфликтом.

ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Пойдем отсюда, Колюня. Что-то здесь неспокойно становится.

ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Вообще, Андреич, пора уходить из милиции. Не платят ни черта. Пошли в бизнес, а?

ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР (невесело вздыхает): Пошли! (Уходят)

Бойкий мужичонка, из тех, которые никогда не проходят мимо, потому что больше всего на свете любят борьбу за справедливость и демонстрации, искренне возмущенный происходящим, выломал доску из забора вокруг хоккейного поля и, размахивая ею, бросился на дерущихся с криком: «А ну-ка прекратите хулиганить, а то всех перебью!»

Чуть поодаль от зевак – он и она. Он с завистью смотрит на тех, кто дерется.

ОН: Ух, как бы я сейчас кому-нибудь врезал! (делает воображаемый удар правой по воздуху)

ОНА (ему): Ты опять за свое? А ну, стой спокойно.

ОН: Люсь, ну разреши? Один ударчик сделаю и вернусь. Сразу вернусь, клянусь. Люсь, а? Я уже месяц не дрался.

ОНА: Я сказала – нет. Мы столько денег на гипнотизера истратили, чтобы он тебя от твоей драчливости закодировал. Я трюмо себе не купила. А ты опять за свое. Сделаешь шаг в сторону, будешь спать в прихожей.

Он тяжело вздыхает. Она уводит его за руку. Он оглядывается, как ребенок на детскую площадку с играющими сверстниками.

Квартира хозяйки, у которой живет прибалт. Она – очень русская, очень румяная женщина, спокойная, как «баба с чайника», возле которой всегда тепло.

ОНА: Я тебе русских вареников приготовила. Я знаю, с тех пор как вы отделились, ты по ним скучаешь.

ОН (не обращает на нее внимания, говорит по телефону): Хэлло! Это телевидение? Приезжайте скорей! Улица Радостная, дом 14. Хороший материал для новостей будет. Что? Кто говорит? (гордо) Представитель Совета Европы!

Вплотную к подъезду, под которым живет бизнесмен, подъезжает «Мерседес». Из него выходят два телохранителя. Один огромный, по кличке «Сокол», второй – маленький крепыш "Зяблик

Кэгебист на балконе пересаживает кактус. Увидел «Мерседес» у входа.

КЭГЕБИСТ (про себя, ворчливо): Совсем обнаглели! Скоро в квартиру въезжать будут. Ух, если б раньше... Я бы… Ух бы!

Оглядывает соседские окна. Убеждается, что никто не видит его и носком ботинка подталкивает горшок с землей с балкона. Горшок падает прямо на капот «Мерседеса». Кэгебист тут же исчезает с балкона в квартиру.

КЭГЕБИСТ (довольный, напевает из-за занавески): Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...

ЗЯБЛИК (задирает голову): Кто? Кто это сделал?

СОКОЛ: Стой здесь. Я найду его.

Бежит вверх по лестнице, звонит в первую дверь на втором этаже.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (осторожно, из-за двери): Кто там?

СОКОЛ: Я!

ГОЛОС: Этого мало. Кто вы? И зачем звоните?

СОКОЛ: Это вы бросили горшок на «Мерседес»?

ГОЛОС: Нет. Мы горшками не пользуемся.

СОКОЛ (недоуменно): А кто ж тогда это сделал?

ГОЛОС: Это сверху, из 18-ой. Она нас всегда заливает, а ремонт делать не хочет. Вы уж ей задайте как следует.

Телохранитель бежит наверх, звонит в 18-ую квартиру.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Кто там?

СОКОЛ: Это вы запустили горшком в машину?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: В какую машину?

СОКОЛ: В «Мерседес».

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: А марка?

СОКОЛ: 600-ый.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Новый?

СОКОЛ: Совершенно новый.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Отделка – люкс?

СОКОЛ: Отделка – люкс. Обогрев сидений, две подушки безопасности, биотуалет под каждым сидением с электроподогревом!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Интересно, кто же владелец этого совершенства? (В глазок смотрит женский глаз): О, какая шея! (Дверь приоткрывается. Женская рука хватает за рукав телохранителя). Заходи, бычок. Это я сбросила. Виновата. Каюсь. Как ты хочешь, чтобы я перед тобой покаялась? Говори скорей, не тяни. (Затягивает в квартиру, дверь закрывается)

Тем временем конфликт во дворе не успокаивается, а даже наоборот. Возвращаются во двор с разминки каратисты.

ТРЕНЕР (увидев драку – своим ученикам): То была разминка, а теперь будет тренировка.

«Голуби» с криком: «И я!» ныряют в клубок дерущихся.

Какой-то человек, видимо журналист, с магнитофоном залег под кустом. Надиктовывает.

ЖУРНАЛИСТ: Мы находимся с вами в одной из горячих точек планеты и ведем наш репортаж из-под куста двора номер 14 по улице Радостная...

ДВОРНИК: Пошел отсюда, журналюга! (Поливает его из шланга.)

Моисей сидит на балконе в кресле. Рядом – его жена, Изя, Анечка, внучок Гарик. Они, словно из ложи Колизея, наблюдают за гладиаторами.

МОИСЕЙ: Ну, как вам это нравится? У вас в Израиле поскучнее будет.

ИЗЯ: Надо позвонить Мойше. Пускай подъедет сюда со своим квасом. Видишь, Моисей, какая жара и пыль? Многие скоро захотят пить. Он сделает неплохой гешефт. (Уходит звонить)

АНЕЧКА (ему вдогонку): Только предупреди его сразу: 10 процентов – наши, за идею!

МОИСЕЙ (внучку): Запомни, Гарик, когда дураки дерутся, умные должны делать деньги. Твой дядя Изя навсегда усвоил эту первую заповедь твоего дедушки Моисея.

На одном из балконов – йог в позе лотоса. Его ничего не касается. Он разводит руками, ловит прану из Космоса.

Бабушка пытается удочкой выудить с березы кофточку.

КТО-ТО (из окна): На какого червячка ловишь, бабуля?

Поодаль от драки стоит Марина. Она чуть не плачет. Не знает, как ей увести мужа, который разошелся вовсю и даже получает удовольствие оттого, что, оказывается, может быть таким же, как все.

МАРИНА: Боже мой, Геночка, что с тобой случилось?

Сзади к Марине подходит странноватый человек. У него мутные глаза, поскольку он парапсихолог и общается с потусторонними мирами. Мефистофельская бородка скрывает отсутствие подбородка.

ПАРАПСИХОЛОГ (Марине): Вашего мужа сглазили. Зайдите к моей жене. Она с него все снимет.

МАРИНА (не сразу понимая, о чем с ней говорят): Что все?

ПАРАПСИХОЛОГ: Порчу... Из него надо удалить фантом.

МАРИНА: Ой, перестаньте... Что за чушь!

ПАРАПСИХОЛОГ: Это не чушь. Моя жена – ясновидящая. Вот она. (Сзади за парапсихологом стоит его жена с глазами без зрачков – одни белки.) Она сейчас на связи с космосом. Но перед тем как отлететь, она успела мне сообщить, что на вашего мужа навели порчу на его работе. У него есть работа?

МАРИНА: Есть.

ПАРАПСИХОЛОГ: Видите, угадала, ясновидящая!

МАРИНА: Извините, но я во все это не верю. Мой муж образованный человек...

ПАРАПСИХОЛОГ: Не страшно. Мы всем помогаем. (Дает ей визитную карточку) Если он не придет, сами придите. Моя жена даст вам конский хвост, заряженный в космосе. Ваш муж должен будет две недели носить его на лбу у себя на работе.

МАРИНА (раздраженно): Оставьте меня в покое.

ПАРАПСИХОЛОГ: Подумайте... Мы с вас лишних денег не возьмем... Только за хвост по его себестоимости!

Толпа во дворе уже разделилась на тех, кто за Гиганта и тех, кто за Федора – отца индейца. Стали друг против друга. Стенка на стенку. Много новых лиц. Некоторые с досками, трубами. От забора напротив хоккейной площадки почти ничего не осталось. Рядом с Гигантом золотозубая тетка со сковородой, та, которая смеялась над прибалтом.

Неожиданно между стенками вырастает статный Батюшка. Он поднимает правую руку с увесистым крестом.

БАТЮШКА (зычным голосом): Образумьтесь, люди добрые! Господь с вами!

ТОТ, КОТОРЫЙ С ДОСКОЙ: Вы слышали, что Батюшка сказал: «Господь с нами! Вперед!»

Слова Батюшки срабатывают как команда к действию. Обе стенки сходятся. Взметнулась пыль, как от настоящей битвы.

ДВОРНИК (на газоне машет метлой): Кыш! Кыш отсюда! Анютины глазки потопчете. Идите на детскую площадку. Она специально для забав устроена... (У него на плече раздраженно мяукает кошка.)

Кто-то распаленный дракой и припекающим солнцем подбегает к спокойно стоящему человеку в стороне от всех. Тот неторопливо курит, пытаясь сигаретой разбудить себя после вчерашнего. Он вообще плохо соображает, что вокруг происходит.

РАСПАЛЕННЫЙ (курящему): А ты что тут стоишь?

КУРЯЩИЙ: Как что? Курю... Не видишь что ли?

РАСПАЛЕННЫЙ: Ах, ты грубить, мать твою... (Врезает ему по уху. У курящего выпадает сигарета – его последняя надежда на возвращение к жизни).

КУРЯЩИЙ (мигом просыпается): Мой последний чинарик! Сука, кретин, удавлю! (Пытается догнать обидчика. Оба исчезают в куче-мале).

ДРАЧУН (дрожит, как давно не пивший алкоголик): Люсь, а Люсь! Ну, пожалуйста... Только разок кого-нибудь ударю и сразу вернусь. Клянусь самым дорогим, что у меня есть.

ЖЕНА: Это чем же? Ковриком в прихожей, на котором спать будешь?

Во двор приезжает телевидение.

РЕЖИССЕР (оператору и ведущему): Скорее, скорее! Пока они не успокоились... Какая милая краска для «Новостей» будет. (Ставит ведущего на фоне побоища, смотрит в камеру) ...Вот отлично! Второй план работает, как у Феллини. Давай текст!

ВЕДУЩИЙ: Уже второй час по улице Радостная, дом 14 не прекращается драка. Приятно, что до сих пор живы в народе воскресные традиции. Попробуем спросить у кого-нибудь из участников, с чего все началось?

Ведущий подходит к борцу за справедливость, тому, что с доской.

ВЕДУЩИЙ: Простите, что мы вас отвлекаем. Телевидение. Первый канал. Как вас зовут?

МУЖИК: Алексей... Но многие зовут Никитой.

ВЕДУЩИЙ: Очень приятно. Скажите, Илья, за что вы только что так отчаянно сражались?

МУЖИК: Ну, как... За это... за справедливость. Вы чего?

ВЕДУЩИЙ: В каком смысле, не поясните?

МУЖИК: Да вы чего? Зарплату шестой месяц не платят. Дурные, что ли? Сколько терпеть можно? А вы ... телевидение?

ВЕДУЩИЙ: Да. Первый канал.

МУЖИК: Ой, вы это... меня снимите, а? Пускай моя порадуется. Она всех мужиков любит, которых по телевизору показывают. (Чувствуя себя киноактером, с еще большим энтузиазмом начинает махать доской).

РЕЖИССЕР (оператору): Замечательно! Замечательно. Снимай, снимай! Скорее! А теперь – Батюшку сними. Сейчас во всех передачах должна быть церковь.

Тем временем Батюшка, отмахиваясь от всех увесистым крестом «Версаче» добрался до главных зачинщиков – Гиганта и Федора.

БАТЮШКА (обоим): Люди добрые! Образумьтесь! Помните, чему учил нас Иисус в знаменитой Нагорной проповеди: если тебя ударили по одной щеке, не отвечай, а подставь другую.

ГИГАНТ (Федору): Слышал, чему Иисус учил? (бьет его по одной стороне) Вот так! А теперь не сопротивляйся, подставь другую. (Бьет по второй) Молодец! Ты поступил по-божески.

РЕЖИССЕР: Восхитительно! Какой удар! Он почти без сознания. Снимай, снимай скорее, как он его теряет... Какая милая красочка для «Новостей» будет!

Во двор въезжает грузовичок. На прицепе бочка с квасом. В грузовичке – Мойша и его жена. Во дворе их уже ждут Изя и Анечка.

ИЗЯ (Мойше): Что же ты так долго? Хорошо, что они еще дерутся... Давай встанем у ларька. Это хорошее место: там все ходят.

МОЙША: Ты что, Изя? Ты давно не был в России – ничего не знаешь. Там территория Мамеда. Уж лучше пойдем на детскую площадку... Она – ничья... На ней все, что хочешь делать можно.

Кто-то в экстазе залез на мусорник и пытается перекричать шум.

ОРАТОР: Только путем демократических преобразований мы можем вернуть себе ту адекватность и конвергентность, которые позволят инвариантно абсолютизировать консистентность имперических обструкций.

ТЕТКА СО СКОВОРОДОЙ (слушает оратора и честно, изо всех сил пытается хоть что-то понять из его речи): Слишком ты умен, паря... (Забирается рядом с ним на ящик и бьет сковородой по лбу, улыбаясь всеми сорока восьмью золотыми зубами. Победно поднимает сковороду, на обратной стороне которой написано: «Слава СССР!»)

Какая-то женщина отводит от дерущихся мужчину. Вытирает ему лицо платком. Платок в крови.

РЕЖИССЕР (оператору): Смотри, кровь! Ура! Возьми ее крупным планом... Чудненькая красочка!

Анечка с Изей поднимают над бочкой рекламный плакат: «Шварценеггер пьет русский квас».

МОЙША (выкрикивает, сильно грассируя): Квас! Холодный квас! П-ррр-идает силы! Ррр-усские богатыр-р-ри во вр-р-ремя срр-ражений всегда пили квас!

Дворник понял, что порядка во дворе ему все равно не добиться, махнул на все рукой и пошел пить квас. На плече у него кошка.

ДВОРНИК (кошке): Ну что скажешь, Лиза?

КОШКА: Мяу...

ДВОРНИК: Вот и я так думаю... Лишь бы войны не было... (Мойше) Дай-ка нам с Лизой кваску, а?

Парапсихолог походит к бочке с квасом.

ПАРАПСИХОЛОГ (Изе): Я понимаю, вы здесь главные... Мы с женой парапсихологи.

ИЗЯ (с одесской интонацией): Короче...Ви что хотите? Зарядить наш квас? Я правильно вас понял?

ПАРАПСИХОЛОГ: Да. Откуда вы знаете?

ИЗЯ: И ви хотите за это 10 процентов?

ПАРАПСИХОЛОГ: Да... Вы что, тоже парапсихолог?

ИЗЯ: Нет... Я пятнадцать лет жил в Израиле... Меня зовут Изя. А фамилия – Нахимзон. Ты думаешь, тебе удастся одурачить человека с такой фамилией? Ты лучше о своей жене позаботься... У нее же глаза устали. Ты меня понимаешь?

ЯСНОВИДЯЩАЯ (дергает мужа за рукав): Пойдем, Андрон! У меня и вправду глаза устали. (Возвращает зрачки в глаза) Фу, надо отдохнуть. А то навсегда окосеть можно.

ИЗЯ: Да, ребята, давайте... Вы своим бизнесом занимайтесь, мы – своим. Дураков на всех хватит.

Парапсихолог и жена отходят.

ИЗЯ (своей жене): Хотя идея неплохая... (Выкрикивает) Квас! Зар-ряженный лучшими пар-рапсихологами р-русский квас! Пр-ридает силы, лечит все болезни!

К бочке подходят первые, клюнувшие на рекламу клиенты.

Режиссер ставит перед камерой интеллигентного вида человека, на лице которого черты всех национальностей сразу, как обычно бывает у политических обозревателей.

ВЕДУЩИЙ: Анхирст Засильич! Не могли бы вы спрогнозировать, как будут, по-вашему, развиваться события в этом дворе далее?

ЭКСПЕРТ: Я считаю, есть два пути, по которым пойдет развитие. Первый и второй.

ВЕДУЩИЙ: Это очень интересно. И очень точно.

ЭКСПЕРТ: Первый: конфликт утихнет к вечеру. Второй: он к вечеру не утихнет. Конечно, все будет зависеть от того, как поведет себя в этой ситуации наш президент. Какой он указ издаст завтра и каковы будут его предложения на саммите в следующем месяце.

На втором плане, у бочки с квасом – уже очередь.

ВТОРОЙ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ (стоит у подъезда и разговаривает по переговорному устройству): «Сокол», «Сокол»! Это я «Зяблик»! Почему не отвечаешь? (Ответа нет. Вместо ответа слышатся стоны, вздохи, возня). «Сокол», «Сокол»? Ты где?

СОКОЛ: Я тут. (Кряхтит)

ЗЯБЛИК: Где тут? Ты кого-то нашел?

СОКОЛ: Кого-то нашел...

ЗЯБЛИК: А чего кряхтишь? Сопротивляется?

СОКОЛ: Нет. Не сопротивляется.

ЗЯБЛИК: А что это за звуки?

СОКОЛ: Это я сопротивляюсь.

ЗЯБЛИК: Тебе что, нужна помощь?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Нужна! Ему очень нужна помощь. Он один не справляется. Квартира 18. Быстрее!

ЗЯБЛИК: Держись, «Сокол»! Это я – «Зяблик»! Иду на подмогу. (Ставит машину на сигнализацию и бежит вверх по лестнице.)

Кэгебист осторожно, как из окопа, выглядывает с балкона. Убеждается, что у «Мерседеса» никого нет. Присаживается под цветами. Берет два горшка с землей, и, как гранаты, бросает вниз с балкона.

КЭГЕБИСТ: Это вам за Ленина... Это – за Дзержинского!

Один горшок попадает на крышу, другой – на капот. Срабатывает сигнализация. Машина ревет, как раненый зверь. Кэгебист исчезает в двери, напевает довольно и тихонько: "Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна... "

Из окошка выглядывает расхристанный Зяблик, за ним – Сокол.

СОКОЛ: Кто? Кто это сделал?

КЭГЕБИСТ (выглядывает уже из окна, говорит Зяблику): Я заметил на крыше лицо кавказской национальности.

СОКОЛ: Я найду его!

ЗЯБЛИК: Беги скорее, а я буду тебя страховать здесь.

На балконе у Моисея.

ГАРИК: Дедушка! Зачем вот тот дядя, вон в том окошке, сказал, что на крыше он видел лицо кавказской национальности? Это же он горшок сбросил. Я видел.

ДЕДУШКА: Т-сс! Молчи! Ты этого не видел, Гарик, и не слышал.

ГАРИК: Нет, дедушка, я видел.

ДЕДУШКА: Внучок! Дедушка Моисей старше тебя и он лучше знает, что ты видел, а что не видел. Запомни: твой дедушка потому и живет на свете так долго, что он многого в жизни и не видел и не слышал. Ты хочешь жить долго?

ГАРИК: Хочу, дедушка Моисей. Очень хочу.

ДЕДУШКА: Тогда скажи, что ты не видел.

ГАРИК: Я не видел.

ДЕДУШКА МОИСЕЙ: Вот и хорошо! А что ты не видел?

ГАРИК: Я не видел, как вон тот дядя сбросил вон с того балкона горшок вон в ту машину. Ну что? Я теперь буду долго жить, дедушка Моисей?

ДЕДУШКА: Теперь будешь.

ГАРИК (радостно): Бабушка! Бабушка! Дедушка научил меня, как жить долго!!

«Сокол» на крыше присел за вентиляционным выступом, как в американском фильме. В одной руке – пистолет, в другой – переговорное устройство.

СОКОЛ: Шеф, шеф! Это я!

ГОЛОС ШЕФА (слышится): Кто, я? Ты что ли, «Зяблик»?

СОКОЛ (обиженно): Обижаете, шеф. Я – не «Зяблик». Я – «Сокол».

ШЕФ: О`кей! Что случилось, «Сокол»?

СОКОЛ: Шеф! Произведено нападение на шестисотый объект.

На крыше нами было замечено несколько лиц кавказской национальности. Нога «Сокола» скользит. «Сокол» вскрикивает.

ШЕФ: «Сокол», «Сокол»? Что с тобой?

СОКОЛ: Ничего страшного. Это у меня крыша поехала.

Квартира бизнесмена. Все пышет коврами, люстрами, хрусталем и очень лаковой мебелью. Жена бизнесмена уже заканчивает дорисовывать лицо.

ЖЕНА: Что случилось, Мюмзик?

БИЗНЕСМЕН: Мамед начал войну. О шит!..

Бизнесмен бледный. Он запирает на все засовы супербронированные двери, нажимает на кнопки. Из стен выползают решетки на окна. Все перекрывается, как в подводной лодке во время тревоги.

Бизнесмен приглушенным голосом говорит по телефону. Такой голос – обычно у тех, кто считает, что их прослушивают. Им кажется, что если они будут говорить по телефону тише, то те, кто их прослушивает, не услышат.

БИЗНЕСМЕН: Алло! Олег Дмитриевич? Это вас беспокоит президент ассоциации евроазиатских банков развития. О`кей? Помните? О`кей! Олег Дмитриевич! Помните, вы насчет одного дела интересовались? Заказного. Я вам намекну, о`кей? Это Мамед! Вы поняли мой намек? О`кей? Кстати, я слышал, вы фонд создали. Помогаете ветеранам. Это я вам скажу – большой о`кей. Мы вам на этот фонд кое-что подбросим. О`кей? А с Мамедом надо кончать. Вы меня понимаете? Как только... Так сразу... Как говорят у нас, россиян: ноу проблем, о`кей… По факту! (Довольный вешает трубку).

Над дерущимися поднялось облако пыли. Ничего не видно. И только звуки ломающихся досок, крики выдают, что внутри облака есть какая-то своя жизнь.

Подъезжают на иномарках иностранные корреспонденты с фотоаппаратами. Со всех сторон пытаются сфотографировать драку. Один, самый активный, все время пытается заснять тетку со сковородой. Наконец, он улучил момент, щелкнул ее. И тут же получил от нее сковородой по лбу. К нему подбегают другие корреспонденты. Поднимают раненого. Тетка машет сковородой, кому-то достается по спине, кто-то отмахивается от нее фотоаппаратом. К золотозубой тетке присоединяются другие женщины во дворе.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА: Так их, Фроловна! Это они все спровоцировали!

ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА: Они по плану ЦРУ действуют! Им давно наш двор покоя не дает. Этому ЦРУ...

Перепуганные иностранцы забирают раненого и удирают со двора.

Золотозубая тетка победно пишет мелом на задней стороне сковороды: «Дадим лордам по мордам!»

Из подъезда с грозным видом выбегают «Зяблик» в губной помаде и расхристанный «Сокол». Направляются к ларьку с надписью: «ГРАНДМИНИМАРКЕТ».

СОКОЛ (хозяину киоска): Где Мамед?

ХОЗЯИН: Не знаю никакого Мамеда. Давай отсюда, да?

ЗЯБЛИК: Ты, зверюга! Отвечай! Хуже будет. Где Мамед?

ХОЗЯИН-КАВКАЗЕЦ: Какой Мамед? Не знаю Мамеда. Слышал, да?

ЗЯБЛИК: «Сокол», ты не прав. Я жил на Востоке. Пытался с ними по-хорошему. Еле жив остался. Восток – это дело тонкое. Смотри, как с ними надо. (Разбегается и каратистским движением бьет ногой кавказца по челюсти. Кавказец падает).

КАВКАЗЕЦ: Ты, козел! Мамед из тебя петуха сделает.

ЗЯБЛИК: Понял? Сразу Мамеда вспомнил. Восток – дело тонкое.

СОКОЛ: А... Так ты все – таки знаешь Мамеда? Значит ты нас обманул? Значит и горшки ты сбросил? (Поднимает его за грудки.)

КАВКАЗЕЦ: Какие горшки? Ты чего, сдурел? Да?

СТАРУШКА: Молодец, сынок! Защити нас, стариков. Он мне давече минеральную воду продать не хотел.

КАВКАЗЕЦ: Отпусти... Да? Ты знаешь, кто я?

ЗЯБЛИК: Ты? Ты – лицо кавказской национальности. Извинись перед старушкой! Слышишь, что я сказал? Она – ветеран войны. Извинись, говорю! Молчишь? Не хочешь извиниться перед ветераном? Ну что ж... Восток – дело тонкое... А где тонко, там и рвется... «Сокол», держи его чуть правее.

Снова разбегается и наносит кавказцу второй удар. Кавказец летит в груду ящиков. «Зяблик» и «Сокол» переворачивают киоск. На землю высыпается все содержимое: пиво, сигареты, зажигалки, солнечные очки, туфли, батарейки, банки с пивом, духи, платки, часы...

ПЕРВАЯ СТАРУШКА: Никитична, смотри! Вот тебе и минеральная вода сама подкатилась.

ВТОРАЯ СТАРУШКА (телохранителю): Спасибо, сынок. (Подбирает воду) Спасибо, благодетель ты наш.

ПЕРВАЯ СТАРУШКА: Никитична! Возьми печенье. Скоро День учителя.

Кавказец выбирается из-под ящиков и убегает со двора, выкрикивая угрозы.

КАВКАЗЕЦ: У Мамеда в ауле брат Сумамед прошлый раз за такой киоск две деревни ваших зарезал.

Зеваки, которым надоело ждать взрыва, подбегают к киоску и начинают все подбирать. Примерять платки, часы, нюхать духи.

Кто-то из дерущихся замечает у себя под ногами подкатившуюся баночку пива. Оглядывается. Видит перевернутый киоск. Разметавшиеся вокруг него банки пива.

ОДИН ИЗ ДЕРУЩИХСЯ (кричит, что есть силы): Братцы! Остановись! Братцы! (Никто не обращает на него внимания.) Козлы! Пиво бесплатное!

Мгновенно наступает тишина.

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ: Где?

ДРУГОЙ ГОЛОС: Вон!

Толпа, забыв про все, бежит к перевернутому киоску и начинает вместе с зеваками подбирать с земли, все, что попадется под руку. Возня. Толкотня. Кто-то подбирает пиво, кто-то жевательную резинку. Кто-то смотрит на водку.

ЖЕНЩИНА (кричит с балкона своему мужу): Гриша! Посмотри, нет ли там хорошего ликера? У нас вечером гости будут. Да поворачивайся же ты! Тюфяк постельный...

Кто-то выудил одну туфлю. Примерил. Ищет вторую.

Тем временем двое, уже не на шутку сцепились из-за бутылки ликера.

ПЕРВЫЙ: Я первый на нее глаз положил.

ВТОРОЙ: Нет, я.

ЖЕНЩИНА (с балкона): Не уступай ему, Гриша. У нас вечером гости.

Телевизионщики разворачивают камеры.

РЕЖИССЕР (оператору): Снимай, снимай скорее. Это же мародерство! Как же нам сегодня повезло! И драка, и мародерство! Какой восхитительный фрагмент для «Новостей»! Только смотри, чтобы я в кадр не попал. А я пока пива всем наберу.

Гигант примеряет куртку, которая ему безумно мала.

ФЕДОР (случайно оказался рядом с Гигантом): Она тебе мала.

ГИГАНТ: На халяву мала быть не может.

Батюшка подходит к дворнику и присаживается рядом с ним на бревне под деревом.

ДВОРНИК: Ну что, Батюшка?

БАТЮШКА: Устал я, сын мой, с бесом бороться.

ДВОРНИК: Посиди, Батюшка, отдохни. Попей кваску, наберись сил... Они тебе скоро заново понадобятся.

К Батюшке подбегает борец за справедливость. Он с двумя бутылками водки.

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ: Батюшка! Там какой-то человек со всех иноземных товаров порчу снимает. А я не верю всем этим гадам. Освяти бутылочку, а? По-нашему, по православному...

БАТЮШКА (собирается его отчитать): Как только, сын мой, у тебя язык...

ДВОРНИК: Батюшка, не отказывай ему. Он иначе в церкви разуверится... БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ: Освяти, Батюшка, а?

БАТЮШКА: Прости меня Господи! (освящает)

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ: Спасибо, Батюшка... А это тебе! (Дает ему вторую бутылку).

БАТЮШКА: Убери, бесстыдник!

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ: Ты чего, бать? Это ж я на нужды церкви.

БАТЮШКА: На нужды церкви?

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ: Ну да...

БАТЮШКА: На нужды ладно, оставь...

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ (священнику): Спасибо, Батюшка! (Возвращается в толпу и, показывая на водку, говорит кому-то): Смотри, что мне Батюшка освятил... Видишь? Это теперь святая вода...

Парапсихолог всем раздает визитные карточки и шепчет: «Товары – иноземные, порченые. Требуют энергетической очистки. Наш офис за углом».

У Геннадия уже полны руки и карманы часов, платков, консервов. Марина ходит за ним следом. Пытается его вразумить. Геннадий ничего не понимает из того, что она говорит. Его глаза уже безумны.

МАРИНА: Геннадий! Уймись. Как тебе не стыдно? Это же мародерство. Ты же интеллигентный человек. Ты вчера читал сыну «Слово о полку Игореве». Когда мы поженились, ты в первую брачную ночь рассказывал мне о философии непротивления злу насилием...

ГЕННАДИЙ: И что я имел? А тут, смотри: галстуки, крабы, противозачаточные.

МАРИНА: Зачем тебе противозачаточные? Мы с тобой уже два года не целуемся.

ГЕННАДИЙ (с горящими глазами): С сегодняшнего дня все будет по-другому. С сегодняшнего дня, Мариночка, я почувствовал в себе такую силу, что противозачаточные понадобятся мне и дома и на работе! (Целует ее крепко в губы).

МАРИНА (бледнея): Ты с ума сошел, Геночка!

Парапсихолог опять подходит сзади к Марине.

ПАРАПСИХОЛОГ: Если вы сегодня не придете, вам завтра придется уже два конских хвоста у нас покупать. Один – для себя. Имейте в виду: порча передается через поцелуй. Вот наша визитка.

Марина автоматически берет визитку и задумывается.

КЭГЕБИСТ (подходит к Геннадию): Вы интеллигентный человек. Я обращаюсь к вашему разуму. Если их не остановить, снова начнется побоище. Отрезвите их! Они вас послушают. Здесь все равно на всех не хватит. А за углом еще шесть таких киосков. И все эти киоски держат те же лица не нашей национальности... Вы меня понимаете?

ГЕННАДИЙ: Еще как понимаю! (забирается на перевернутый киоск): Господа! Товарищи! Друзья! Судари! Братцы! Вспомните, как жили наши предки под иноземным игом. Вспомните хотя бы известный фильм «Андрей Рублев».

Гигант и Федор стоят рядом.

ГИГАНТ (спрашивает у Федора): Слышь, соседушка... А Рублев, это кто? Напомни.

ФЕДОР: Это тот, что рубль у славян изобрел, по-моему... Первопечатник рубля, вот!

ГИГАНТ: Сукин козел! Не мог баксы изобрести.

ГЕННАДИЙ (продолжает ораторствовать): Но наши предки объединились и скинули с себя иноземное иго. Сегодня нас снова хотят поработить. Объединимся же в борьбе против иноверцев! Не посрамим землю российскую! Не будем позорить себя и ссориться из-за всякой мелочи, из-за того, что кому-то что-то не досталось. Там за углом еще шесть таких же киосков. Их держат те же иноверцы, которые обирают нас, народ российский.

МАРИНА (Геннадию): Что ты говоришь? Ты же образованный человек!

ГЕННАДИЙ (Марине): Только мы, образованные люди, Мариночка, должны вести за собой народ. Иначе он никогда не очнется от спячки. Братцы! Пора очнуться от спячки. Пора пробудиться. (Кричит батюшке) Батюшка! Ответь нам честно: какая вера нашенская?

БАТЮШКА: Православная, сын мой...

ГЕННАДИЙ: А скажи, Батюшка, мы должны у себя на Руси отстаивать нашу веру православную перед другими верами?

БАТЮШКА: Должны, сын мой... Конечно, должны.

ГЕННАДИЙ (в экстазе от собственного ораторства): Вы слышали, друзья мои? Батюшка благословил нас «натянуть иноверцев по самые помидоры»!

БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ (как и Геннадий, в экстазе борьбы за справедливость): Интеллигент прав! Постоим, братцы, за нашу православную Русь! Ура!

Сплотившаяся толпа устремляется с криком со двора. Впереди Геннадий, Гигант, Федор. Все вместе. Как будто и не было побоища.

СЛЫШАТСЯ ВОЗГЛАСЫ: За веру!

За Россию-матушку!

За Сталина!

Да здравствует демократия!

Драчун вырывается от жены.

ДРАЧУН: Эх, лучше уж я буду спать один. (Присоединяется к толпе).

ЖЕНА ДРАЧУНА: Плакало мое трюмо...

За толпой движется бочка с квасом. Бегут зеваки. Телевизионщики с аппаратурой. Стараются не отстать.

РЕЖИССЕР: Потрясающе! Русский погром! Ты понимаешь, что это такое? Передачу о русском погроме купят в Израиле, США, Японии... Скорей! Какой удачный день!

ВНУЧОК (Моисею): Дедушка! Пойдем на другой балкон, посмотрим.

МОИСЕЙ: Не надо, внучок, тебе на это безобразие смотреть. Рано.

ВНУЧОК: Не волнуйся, дедушка. Я же все равно ничего не вижу.

МОИСЕЙ: Ну, если не видишь, то пойдем посмотрим.

Йог на балконе поменял позу. Он так же невозмутим. Он ничего не заметил.

На дереве похожая на рваный флаг развевается кофточка.

В пивной два милиционера пьют пиво. Наблюдают из окошка, как толпа громит киоски, а небритые кавказцы разбегаются тараканами во все стороны.

ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: На работу, Колюня, нам возвращаться нельзя. Мамед нам этого не простит.

Несколько джипов подъезжают к офису, над входом в который написано: «Джойнт-сток Мамед энд компани». Омоновцы в масках выбегают из джипов, врываются в здание. Крик. Стрельба. Разбитые окна. Выводят арестованных.