Текст книги "Воскресное утро (СИ)"

Автор книги: Михаил Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

16.30 15 июня 1941 года. Аэродром Монино

Все присутствующие в этот час на аэродроме, задрав головы с немым удивлением, смотрели на то, что сейчас сделав круг над ними, садилось к ним на взлетно-посадочную полосу. Первый самолет они все знали – это был флагманский самолет Начальника Штаба ВВС, вылетевший рано утром. Он уже заруливал на стоянку, но все смотрели на то, что заходило на посадку следом – этот монстр вызывал оторопь даже у ветеранов ВВС. Огромный, просто огромный, четырехмоторный, двухкилевой самолет, выпустив шасси, приближался к земле, подавляя ревом своих двигателей все вокруг. Через десяток минут и он зарулил на свободное место на стоянке рядом с самолетом Жигарева. Последние три часа Павла Федоровича жизни были для него самыми интересными наверно за всю жизнь. С этим можно было сравнить разве только восторг первого полета. Вот практически это и испытал Жигарев перед вылетом с аэродрома «Двоевка».

Началось с того, что Красавин дал ему возможность посидеть в истребителе МиГ -17, высказав сожаление, что время не позволяет поднять в небо «спарку». Жигарев с удовольствием оглядывал кабину со множеством приборов, узнавая многие из них и слушая тактико-технические возможности «реактивного истребителя первого поколения» – как его назвал полковник. В уме Жигарев отмечал, что этот самолет вполне может быть освоен летчиками его времени – принципиально другим здесь был только двигатель. По тактике применения этот пушечный истребитель мало отличался от поршневых самолетов.

После МиГ-17 Жигарев «освоил» кабину МиГ-23.Тут уже у него просто глаза разбегались, только глядя на приборную доску. А слушая его возможности – захватывало дух. Потом был Ми – 24В и МИ-6.Первый реально показался ему «летающим танком», слушая, сколько и какого оружия, он может захватить в полет, и какой броней обладает. Удивила его и скорость этого вертолета – она мало уступала штурмовикам его времени, но в маневренности они не шли с вертолетом, ни в какое сравнение. Ну, а «гигант» МИ-6 вообще поражал воображение. А потом пришел трейлер с танком, и Жигарев отправился смотреть его погрузку в «Антей». Вид открывшейся рампы и грузовой отсек ошеломили его. Танк был погружен на трейлере вместе с тягачом. АН -12 на фоне «22 го» смотрелся не так солидно, но все равно впечатлял. Особенно учитывая скорость их полета – редкий истребитель его времени мог бы посоревноваться с этими гигантами в скорости. Напоследок Оганян решил тоже немного «похвастаться» и прокатил Жигарева по аэродрому на БМД, что доставило Жигареву массу впечатлений. Перед полетом Жигарев попросил полковника Красавина и генерала Оганяна накинуть на кителя ну, например… летные куртки, чтобы не смущать в Москве всех подряд. Полковник и генерал отнеслись с пониманием, сняв кителя и сложив их через руку, и надев летные куртки прямо поверх рубашек.

За несколько минут до вылета на аэродром приехал подполковник Соколов. Проверив у начальника склада перечень имеющихся боеприпасов, он порадовал Красавина информацией о ракетах С-24, блоках Б-8 и НАР 80-мм, снарядов к 23-мм к пушкам МиГов. Это то, что могли использовать и МиГ -17 и МиГ-23. Кроме этого имелся запас ракет средней дальности Р-23 Р и Р-23Т и малой дальности Р-60М, ракеты «воздух – поверхность» Х-23М. Хотя послушав их характеристики, Павел Федорович поставил в уме галочку – потомки считали малой дальностью выстрел ракетой с 10 км. Эти ракеты, так же как С-24 и НАР 80-мм, использовались и вертолетами.

Весь обратный полет Красавин и Оганян, перекрикивая рев двигателей самолета, дополняя друг друга, рассказывали, что нужно сделать в ближайшие дни, чтобы избежать разгрома авиации, случившегося в их истории. Жигарев слушал внимательно, делая пометки в блокноте, и задавая вопросы. Говорили так же о тактике применения различных типов самолетов. Тут дело сильно осложнялось практически отсутствием радиосвязи и станций наведения. Эти вопросы одномоментно решить было невозможно. Утешало то, что на московском направлении потомки разместят четыре их РЛС. За Жигаревым оставался вопрос организации связи дивизий и полков с этими станциями для увеличения эффективности действий советской авиации. Кроме того, нужно было успеть оттянуть передовые авиаполки от границы и одновременно перебросить другие с востока Белоруссии на широту Минска, уплотняя боевые порядки. Тут же стоял вопрос о сведении всей авиации округа под единое командование – то есть формирование воздушной армии. Но этот вопрос нужно было согласовать с Генштабом, и Жигарев обоснованно считал, что за оставшиеся дни решить его не успеет. Но начинать было нужно сейчас. Все, что подразумевалось делать в БОВО, автоматически необходимо было переносить и в другие округа. Нужно было полностью менять структуру и принципы управления авиацией.

Дождавшись, когда на стоянку приедет служебная «эмка» Штаба ВВС и, устроившись в ней, Жигарев приказал ехать к коменданту аэродрома. Через пятнадцать минут он поставил коменданту задачу разместить и накормить всех прилетевших с аэродрома «Двоевка» и самое главное – выставить усиленные посты к их самолетам. Никого кроме тех, кто прилетел на них – к ним не подпускать без особого его личного разрешения. Подумав, он оставил проконтролировать, как разместятся экипажи порученца, заодно приказав ему заказать по телефону два номера в гостинице на его имя, и выехал с потомками в Москву. Из всего набора литературы он захватил с собой два шеститомника «Истории Великой отечественной войны» и мемуары немецких генералов. Остальное, включая фильмы, должен был позже привезти порученец.

Разместив полковника и генерала в гостинице, и обеспечив их ужином, Жигарев поехал в Штаб ВВС. Оттуда он по телефону позвонил секретарю Сталина, попросив о срочной встрече по особо важному делу. Через некоторое время Поскребышев перезвонил ему, сказав, что Сталин ждет его на ближней даче в Кунцево в 21 час.

15 июня 1941 г. 21 час. Дача Сталина в Кунцево

Ровно в 21 час Жигарев перешагнул порог кабинета на даче Сталина. Сталин, одетый по-домашнему, сидел за столом и, как по неуловимым признакам понял Жигарев, был не очень доволен этим вечерним визитом. Жигарев и так сломал голову в поисках наиболее удобного варианта КАК ознакомить Вождя с тем, что он узнал за этот день, а тут вообще все вылетело из головы, и он откровенно оробел. Да что там оробел! Он откровенно «потерялся» когда встретился со взглядом Сталина. Все слова сразу куда-то пропали. Поэтому поздоровавшись со Сталиным, он, молча, стал доставать из портфеля и выкладывать на стол тома "Истории Великой Отечественной войны» и другие книги, переданные ему Оганяном и Красавиным.

«Что это?» – глядя на него, спросил Сталин.

«Здесь все – когда, где и какими силами нападут на нас немцы».

«Это Вы узнали в Минске, куда сегодня летали?»

«Я не долетел до Минска, товарищ Сталин».

Сталин поднялся и, обойдя стол, взял протянутый ему Жигаревым первый том «Истории».

«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами – М.: Воениздат, 1960. – 600 c. Тираж 125 000 экз. – прочел он вслух на обложке».

Перевернул страницу и продолжил:

«Шеститомный труд «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (заведующий Отделом Болтин Е. А., заместитель заведующего Отделом Тельпуховский Б. С.) на основе: документальных материалов, хранящихся в центральных партийных и государственных, ведомственных и местных архивах СССР; материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики; опубликованных документов СССР и других стран, а также советской и иностранной научно-исторической литературы».

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание. Сталин как бы переваривал только что им прочтенное. Каждая фраза, произнесенная им – даже по отдельности – требовала осмысления. А тут все прочтенное состояло из таких фраз.

«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» – первоначально Сталину показалось, что речь идет о войне известной ему как Первая Мировая, но называемой еще царской элитой – Великой. Но год указывал, что речь идет о другой войне. О войне, которая должна случиться в ближайшие полгода.

«Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами» – вот здесь все соответствовало действительности. Если война и могла начаться, то развязать ее могли только империалисты».

«М.: Воениздат, 1960. – 600 c. Тираж 125 000 экз.» – а вот эта фраза была самая загадочная. Как он понимал – «1960» – это год издания книги. И вот это было самое невероятное. Он полистал книгу, еще раз внимательно осмотрел переплет, но это никак не помогло ему в осмыслении только что прочитанного.

«разработан коллективом научных сотрудников Отдела истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС» – что такое «ЦК» он понимал. А вот что такое «КПСС» – уже нет.

«материалов архивов Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Чехословацкой Республики, Народной Республики Болгарии, Румынской Народной Республики, Венгерской Народной Республики».

И вот это тоже значительно увеличивало количество вопросов, возникающих в голове у Вождя.

Он положил книгу на стол и взял другую, гораздо меньше «Истории…», «Танковые операции» Гота.

«Издание: Гот Г., Танковые операции. – М.: Воениздат, 1961

Оригинал: Hoth H. Panzer-Operationen. – Heidelberg, Kurt Vowinckel Verlag, 1956

Аннотация издательства: Книга написана на основе некоторых архивных материалов и личных воспоминаний бывшего командующего 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте. Большая часть книги посвящена описанию подготовки гитлеровского командования к нападению на Советский Союз и военных действий на Восточном фронте во время летне-осенней кампании 1941 года. Обобщая опыт использования танковых соединений в минувшей войне, автор излагает свои взгляды на применение танковых соединений и объединений в будущей войне. Русский перевод книги рассчитан на генералов и офицеров Советской Армии», – прочел он на первом листе.

Листая ее, он внимательно смотрел на прилагающиеся к тексту карты и схемы. На них были обозначены в качестве целей ударов советские города. Сталин положил книгу и, достав из кармана трубку, принялся ее набивать.

«Рассказывайте товарищ Жигарев».

И Жигарев начал говорить. Сначала он торопился, и Сталин останавливал его уточняющими вопросами, потом успокоился и стал пересказывать обстоятельно все происшедшее с ним за этот длинный сегодняшний день.

«Товарищ Сталин! У нас осталось меньше недели!» – закончил Жигарев с болью в голосе. Он помнил цифру, сказанную ему Рябцевым – более 26 миллионов – и понимал, как мало осталось времени, чтобы попытаться изменить что – либо и как не готова авиация к тому, что на нее обрушится через неделю. Это страшное касалось всей страны, всего советского народа, всей армии – он это понимал, но особенно больно было осознавать неготовность тех, за кого отвечал он – Жигарев.

Пока Жигарев рассказывал Сталин ходил по кабинету и курил трубку. Сейчас он стоял у окна, посасывая уже потухшую трубку, смотрел в сад, но глаза его видели совсем другое – он видел неминуемую гибель сотен тысяч, миллионов людей, горящие города и села, послевоенная нищета, голод и разруху. СССР будет отброшен назад в экономическом развитии, прахом пойдут все довоенные достижения в народном хозяйстве и обществе. Многое придется начинать сначала.

Жигарев уже молчал минут пятнадцать. Сталин, замерев, все стоял у окна. Жигарев понимал – Вождь сейчас осознает беду и ищет решения, которые могли бы уменьшить последствия этой беды.

– Где они? – вопрос Сталина прозвучал для Жигарева неожиданно, но он понял, что Сталин спрашивает о Красавине и Оганяне.

– В гостинице РККА – ответил он.

– Сделаем так. Завтра в девять утра пусть они будут на аэродроме в Монино. Я приеду туда. Там мы и познакомимся. Книги оставь тут.

– Есть товарищ Сталин! – ответил Жигарев и Сталин подошел к Жигареву, пожал руку и, заглянув ему в глаза, добавил, – Что делать тебе ты уже понял. Действуй. Времени у нас действительно уже нет.

– Так точно товарищ Сталин! – ответил Жигарев и, повернувшись, пошел к двери.

Закрывая за собой дверь, он увидел, что Сталин с томом «Истории…» в руке снимает трубку телефона.

"Не у одного меня сегодня будет бессонная ночь. И она только первая», – подумал Жигарев.

«Соедините меня с Шапошниковым», – произнес в трубку телефона Сталин, когда закрылась дверь за Начальником Штаба ВВС.

«Борис Михайлович, прости за поздний звонок, я прошу приехать ко мне в Кунцево. Машину за тобой я отправлю». Следующим был звонок Берии.

"Лаврентий! Срочно приезжай ко мне в Кунцево».

Сделав звонки, Сталин набил новую трубку и углубился в чтение первого тома.

16 июня 1941 года.8.30 утра. Аэродром Монино

Сидя на переднем сидении Жигарев спал. Он заснул сразу как машина, подобрав у гостиницы Красавина и Оганяна, направилась в Монино. Это были единственные минуты сна Начальника Штаба ВВС в эти сутки. Красавин и Оганян, понимая это, всю дорогу молчали, разглядывая утреннюю Москву и Подмосковье. Всю ночь Жигарев сидел на телефоне, измотав телефонистку, беспрерывно соединявшую его с Начальниками ВВС Округов. Только он прекращал говорить с одним Округом, как на нее выходила дежурная с другого Округа – там торопились доложить о выполнении или пытались до конца уяснить требования Начальника Штаба ВВС. И так прошла вся ночь. Кроме Жигарева – работал весь Штаб ВВС, поэтому интенсивность работы узла связи сильно не соответствовала обычной ночной выходного дня.

Жигарев отдал устные приказы, письменные готовил на его подпись штаб – о подготовке к переброске полков из приграничья в глубину Округов. Аэродромы, на которые можно было посадить полки, согласовывались немедленно с Начальниками ВВС Округов. Жигарев в блокноте записывал номера полков и новые аэродромы. Кроме этого, он приказал пока подготовить к эвакуации в тыловые округа самолеты новых серий, для которых не было боеприпасов или которые еще не освоены частями. То же самое касалось частей, на вооружении которых стояли самолеты с пулеметами калибра 7.62. Вот тут Начальники ВВС Округов заартачились – таких полков было немало – и потребовали письменных приказов.

"Будут приказы! Сегодня будут!» – отвечал Жигарев.

Он так же требовал при смене аэродромов обязательного рассредоточения полков, немедленной маскировке, подготовке укрытий для личного состава, организации наземной охраны и обороны и ПВО. Большинство этих требований уже издавалось в приказах ранее, но как понял Жигарев из рассказов Красавина и Оганяна – выполнено не было. Сейчас он имел твердое намерение добиться их исполнения. Часть вопросов – переподчинение частей армейских ВВС под единое командование (Жигарев начал готовить почву для создания ВА); обеспечение боеприпасами и ГСМ заранее – он подготовил для решения через Генштаб.

Не спал в эту ночь не только штаб ВВС. Почти до утра горел свет в кабинете Вождя. Когда туда приехали Шапошников и Берия, Сталин уже успел пробежаться с карандашом по первым главам «Истории…». Поэтому он вручил Лаврентию первый том «Истории…» и сказал, с какой страницы начинать читать. А Шапошникову дал «Танковые операции» Гота. После чего закурил трубку и стал, молча прохаживаться по кабинету, изредка посматривая на Лаврентия и Шапошникова. Лица их были бледны, особенно у Шапошникова ввиду его большей осведомленности о расположении наших войск в приграничных округах, и периодически промокали лоб платками. Лаврентий еще протирал и пенсне. Тишина продолжалась довольно долго, но наконец, Берия оторвался от книги и спросил Сталина:

– Этому можно верить?

Сталин помолчал и ответил:

– Борис Михайлович! То, что написано о наших войсках – состав, расположение – соответствует действительности?»

– Да. Соответствует. – ответил тот.

– Значит, вероятность такого развития событий высока. Мы должны принять все меры, чтобы уменьшить последствия немецкого удара. Поэтому я Вас попрошу, Борис Михайлович, взять, сколько Вам будет нужно командиров Оперативного Управления Генштаба и сделать выписки из плана «Барбаросса» с привязкой к нашим приграничным Округам. Естественно, без указания источника. С соблюдением секретности.

– Лаврентий, – обратился он к Берии – это нужно обеспечить. Тот в ответ кивнул.

– Я сейчас позвоню оперативному дежурному по Генштабу – он выполнит Ваше распоряжение по людям.

– Это не все, – продолжил Сталин – Завтра в двенадцать часов нужно собраться и обсудить возникшее положение. Я подумаю, кто нам будет нужен, но вам обоим нужно присутствовать. И к этому времени нужно сделать карту наших приграничных округов с дислокацией войск, отобразить немецкие группировки и направления ударов их первых операций.

– Успеете сделать? – спросил он Шапошникова.

– Так точно, товарищ Сталин! – ответил маршал.

– А мы с тобой Лаврентий, завтра утром поедем знакомиться с теми, кто нам передал эти книги. В девять утра быть на аэродроме в Монино. Там и посмотрим – можно им доверять или нет.

– Да! Вот еще что Борис Михайлович! Вот тут у меня еще есть Боевой Устав пехоты, Боевой Устав танковых войск, Боевой Устав артиллерии. Тоже нужно поработать с этими документами, сравнить с нашими и посмотреть, что можно взять полезного.

Сейчас Сталин, подъезжая к аэродрому, продолжал размышлять о превратностях судьбы и законах философии – чуть более двадцати лет назад он и его товарищи боролись против людей в погонах – врагов. А теперь он едет знакомиться с людьми в погонах, которые только одними своими книгами уже оказали неоценимую помощь стране – а сколько и чем еще смогут помочь – он узнает в ближайшее время. Ленин, рассуждая о развитии мира в работе "К вопросу о диалектике» обозначил диалектическую концепцию развития фразой: "Познание человека не есть прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали».

И вот развитие истории именно сейчас это доказывает на практике. Снова Империя, не царская – нет, но такая, же по масштабам и более мощная, нежели предшествующая и именно он – тот, кто боролся с той Империей, той армией, повторит ее еще раз – на новом историческом отрезке спирали развития. Он прочел в книге у потомков, что он введет погоны, обратится к истокам мужества и стойкости народа, даст шанс Русской Православной Церкви. Сталина мучило сожаление о потерянных годах, людях, судьбах на борьбу, в общем – то с «ветряными мельницами» и только понимание неизбежности ошибок развития, неизведанность пути по которому идет страна, немного успокаивали его. Он, как всегда, серьезно относился к знаниям и поэтому был уверен, что сможет переосмыслить всю информацию, попавшую к нему из будущего, чтобы избежать ошибок или уменьшить последствия уже совершенных. Но это была вторая по важности проблема – первая уже стояла перед страной во весь рост – ВОЙНА!

На подъезде к Монино уже стояли машины Лаврентия и его сопровождения. Пропустив их вперед, они пристроились в колонну сзади и в таком порядке въехали на аэродром. Искать на аэродроме, куда им ехать, не было нужды – гигант был виден с любой точки аэродрома. Его размеры подчеркивались особенно сравнением со стоявшими возле него автомобилями Жигарева. Сталин остановил машину, не доезжая метров сто до самолета, и вышел из машины. Прищурившись, он, молча, разглядывал гиганта. Минутой позже к нему присоединился Берия. Разглядывая самолет, Сталин сравнил его с самым большим советским самолетом его времени – АНТ – 20. На глаз по внешним размерам они были сравнимы. Интересно было узнать его характеристики, и Сталин направился к выстроившимся в шеренгу у самолета людям. Навстречу ему вышел генерал-лейтенант Жигарев. Сталин махнул ему рукой, отменяя доклад, и протянул руку здороваясь. Подойдя к шеренге, он оглядел стоявших перед ним людей. В общем-то, обычные советские люди, просто непривычно одетые.

– Здравствуйте, товарищи! – негромко поздоровался он с потомками.

– Здравия желаем, товарищ Сталин! – рявкнула в ответ шеренга.

«Жигарев постарался!» – хмыкнул про себя Сталин, подходя к правофланговому офицеру и протягивая ему руку.

– Командир 44-й учебной воздушно-десантной дивизии Воздушно-десантных войск генерал-майор Оганян! – доложил тот, отдав честь и пожимая протянутую руку.

Оганян чувствовал себя немного не в своей тарелке – он был в повседневном мундире. Выезжал-то на учения. А попал на парад.

Вот полковник Красавин был при полном параде – прямо как с картинки офицер в золотых погонах! После представления его Сталин задержался около полковника, внимательно разглядывая форму. Причем рассматривая ее, он несколько раз посмотрел на форму Начальника Штаба ВВС – как бы сравнивая. И судя по выражению его лица – вариант с погонами его не разочаровал. Далее ему представились все семь членов экипажа корабля. Поздоровавшись со всеми, Сталин обратился к командиру корабля с просьбой рассказать ему о возможностях самолета. Отдав приказ на разгрузку трейлера, командир повел Сталина и Берию к хвосту самолета, докладывая характеристики и давая пояснения на возникающие вопросы.

Сталин с интересом посмотрел выгрузку трейлера с танком Т-34-85, причем и танк он осмотрел тоже внимательно, а потом вся группа по опущенной рампе поднялась в грузовой отсек. Вот это было самым сильным впечатлением. Он переспросил командира корабля о том, сколько солдат может поднять «Антей». Сталину понравилось имя самолета. Командир доложил штатные цифры, добавив, что в 1972 году во время эвакуации советского персонала из Египта АН – 22 взял на борт 700 человек. Цифра впечатлила всех. После осмотра «Антея» Сталин поблагодарил экипаж за интересную, как он назвал – «экскурсию» в будущее, и вместе с Берией в сопровождении Жигарева, Оганяна и Красавина подошел к танку.

– Товарищ Оганян! Расскажите все, что знаете об этом танке. И главное – сможем ли мы сегодня наладить производство таких же красавиц?

– Так товарищ Сталин! Это обычная «тридцатьчетверка», – какие выпускаются и сейчас. Отличие – больший погон под башню, орудие 85 миллиметров – остальное уже все производится. Ну конечно, технологически и технически он более совершенен, нежели сегодняшние танки – он был радиофицирован, коробка перемены передач пятиступенчатая, двигатель отлажен и имеет значительно больший ресурс по моточасам. Приборы наблюдения значительно улучшены. Но в целом, это та же «тридцатьчетверка». Я думаю, нашим конструкторам и инженерам не составит особого труда разобраться в улучшениях, сделанных в этой модели по сравнению с базовой.

Сталин, слушая генерала, отметил про себя – «нашим».

«Потомки даже в мыслях не отделяют себя от Родины! Сегодняшней Родины» – подумал он.

– И как там? В будущем, – спросил он, обращаясь сразу и к Оганяну и Красавину.

– Неплохо товарищ Сталин! – ответил за обоих Оганян. – Вторая по мощи страна в мире. Первая в космосе. Мы производим все, что только изобрело человечество. Все эти достижения заложены в Ваше время. Мы об этом помним.

– Так не бывает – чтобы действительно все было только «хорошо» – ответил Сталин. – Наверно есть и проблемы?

– Есть – поддержал беседу полковник Красавин, – но, они в принципе все решаемые. Главное – мирный труд советских граждан гарантирован, а с остальным – разберемся. На сегодня для нас главное – помочь стране победить в этой войне с меньшими потерями.-

– Вы члены партии? – задал вопрос Сталин.

– Да. Мы – члены КПСС – ответил Оганян.

– КПСС – задумчиво произнес Сталин. – Расшифруйте, пожалуйста.

– Коммунистическая Партия Советского Союза, – такое решение о переименовании принял 19– й съезд ВКП (б) в 1952 году – произнес Красавин.

– Ну ладно. Я поработаю над вашей «библиотекой» – сказал Сталин, – и фильмы посмотрю. Но это все – позже. Сейчас, товарищ Жигарев прав – нужно дорожить каждой минутой. Наверно у вас есть какие-то предложения как можно использовать вашу технику? – Сталин пытливо смотрел на потомков.

– Так точно! Товарищ Сталин! – переглянувшись с Красавиным и приняв положение «Смирно!» ответил Оганян, – есть задумка, как устроить немцам неприятный сюрприз.

– Хорошо! Подробности вы обсудите с товарищем Жуковым. Думаю, будет правильным направить его для помощи нашему командованию в Белоруссию. К тому же он там долго служил и знает театр. Но понимая, что ваши возможности велики, но не безграничны, хочу спросить, что вам необходимо в первую очередь, чтобы «сюрприз» состоялся?

– Товарищ Сталин! Части и подразделения имеют некоторый запас боеприпасов и ГСМ. На один «сюрприз», я думаю, хватит. А вот в дальнейшем нам все это понадобится. Думаю, обязательно нужно будет организовать приезд к нам конструкторов, инженеров и ученых по профилю, чтобы наладить производство всего необходимого – хотя бы по минимуму – чтобы мы могли использовать свою технику, – ответил Оганян.

– Лаврентий! – обратился Сталин к Берии. – Думаю этими вопросами, а так же организацией безопасности подразделений и…, как называется ваш аэродром?

– «Двоевка» – подсказал Красавин.

– Да! «Двоевка». И аэродрома «Двоевка» – продолжил свою мысль Сталин. – Думаю, нужно после совещания в 12 часов слетать тебе в эту Двоевку и на месте определиться, что там надо сделать.

– Есть! Товарищ Сталин, – ответил до сих пор молчавший Лаврентий Павлович.

– А сейчас поедем в Кремль. В 12 часов я собираю совещание, на котором мы начнем продумывать и принимать меры, чтобы избежать сценария ваших книг. На совещание я вас не приглашу – думаю, пока рано всем знать о вас. Лаврентий! – он повернулся к Берии – вопрос соблюдения секретности – это твой вопрос. И еще – танк переправь в Кубинку – пусть там специалисты его подробно рассмотрят. А вот после совещания я вас познакомлю с Жуковым. И вы вместе подумаете над своим «сюрпризом».

После этих слов Сталин сел в свою машину.

Красавин и Оганян направились было к машине Жигарева, но их всех окликнул Берия.

– Одну минуту! Товарищ Жигарев! Я пришлю сюда подразделение НКВД для охраны самолета и оперативников – они возьмут подписку о неразглашении у всех сотрудников аэродрома. Передайте это своим людям. И пусть найдут чехол какой – нибудь или брезент – танк накрыть.

Жигарев кивнул в ответ и тотчас его порученец заспешил к зданию аэродромной комендатуры.

– Давайте, наконец, познакомимся, – обратился к Красавину и Оганяну Берия. – Меня зовут Лаврентий Павлович Берия. В данный момент я – Нарком внутренних дел и заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР. Только что, как вы слышали – назначен так же вашим куратором. Вы, я так понял, в Вязьме не контактировали с местными органами НКВД?

– Нет. Не успели. – ответил Красавин.

– Хорошо я дам команду – они сами прибудут к вам на аэродром. А вечером, надеюсь, я сам там буду. Нужно решить вопрос с охраной и обороной вашей базы. Дивизии НКВД должно хватить на организацию режима.

– Когда улетали – я отдал приказ на организацию охраны аэродрома и городка силами парашютно-десантного батальона, – сказал Оганян, – но лучше конечно, чтобы этим занимались профессионалы. Мои солдаты и офицеры имеют противоположную специализацию.

– А давайте не будем откладывать разговор на вечер. Садитесь ко мне в машину и хотя бы вчерне по дороге обсудим вопросы, связанные с обеспечением вашей техники боеприпасами и ГСМ – сказал Берия, делая приглашающий жест в сторону своей машины.

Тут же Берия подозвал начальника своей охраны и что-то сказал ему. Тот ответил «есть!» и направился к машине сопровождения. Один из сотрудников охраны получил от него указания и пошел к тягачу трейлера.

Берия и Оганян сели на заднее место, Красавин сел на место начальника охраны. Кителя они с генералом снова сняли, накинув летные куртки.

– И так! Что нужно вам – давайте посмотрим по степени сложности от простого – задал вопрос Берия Красавину и Оганяну, когда они устроились на местах и машины тронулись.

Красавин сидел вполоборота на переднем сиденье, чтобы видеть собеседников.

– Давайте начнем с авиации – предложил он.

– Слушаю, – ответил Берия.

– Нужен керосин ТС-1, это для моих самолетов, транспортников и вертолетов. Не знаю, производится он сейчас или нет. Если воевать экономно и полностью исключить доучивание курсантов – то наших запасов хватит дней на тридцать войны. А дальше наши самолеты – станут экспонатами.

– Для сверхзвуковых МиГ-23 нужен керосин Т-6.У них в наличии топлива на две заправки. Они могут конечно немного полетать и на нашем керосине, но это не есть для их двигателей хорошо. А таких двигателей никто в мире еще долго не сможет делать.

– Далее. Снаряды к пушкам – 23 мм и 37 мм, неуправляемые реактивные снаряды 80-мм. Мы уточнили у Павла Федоровича – несмотря на наличие таких калибров и сейчас – они не подходят для наших пушек. Точно так же 23 мм снаряды нужны и для комплексов ПВО «Шилка». Патроны 12,7 мм для МиГ-15 думаю не проблема. Ракеты класса – «воздух-воздух» и «воздух-земля» – это самое сложное. Но заниматься ими нужно.

– Авиапокрышки. Запас у нас пока есть – в начале учебного года был завоз, исходя из плана учебного года, но конец-то учебного года у нас в сентябре. Так что – дно наших закромов уже видно.

– Далее, в связи с тем, что мы потеряли централизованное энергоснабжение нужны передвижные электростанции. По минимому – то есть, нужды аэродрома мы обеспечиваем, но для полноценной работы ремонтных служб обеспечения требуется больше электроэнергии.

– В связи с развертыванием Центра в дивизию, нужно срочно увеличить количество авиатехников. С товарищем Жигаревым мы это обсуждали – обещал помочь. Но у нас есть встречное предложение – призвать некоторое количество местных жителей, подходящих по ВУСу или еще не имеющих военной специальности. У нас ведь почти все выпускники школы имеют десятиклассное образование. Мы сможем их обучить обслуживать самолеты.

– Да еще! К вопросу об охране аэродрома. Павел Федорович обещал посадить к нам на аэродром истребительный полк ПВО Московской зоны. Мы, в принципе и сами – с учетом МиГ -23 и дивизиона ПВО «Оса» способны защитить аэродром, но думаю, этот полк не помешает. К тому же мы с ним договорились в этот полк перевести Покрышкина и Кожедуба. Ну и других знаменитых в будущем летчиков. Есть идея, если со снабжением дело наладится – обучить их воевать на реактивной технике.