Текст книги "Пещеры дракона"

Автор книги: Михаил Могрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Михаил Могрен
Пещеры дракона

Глава первая, в которой юный рыцарь сир Роландо прибывает на остров Дракенон и знакомится с профессором Гелетиусом

– Стойте там, где стоите, сир рыцарь!

Перегородивший проход стражник производил неизгладимое впечатление своим странным одеянием: длинный, до пят, с наглухо застёгнутым на шее стоячим воротником кожаный плащ; краги кожаных перчаток затянуты ремнями чуть пониже локтей; стальной шлем хунденсхувуд с вытянутым вперёд забралом в форме собачьего носа, словно наследие рыцаря времён Драконьих войн. В отверстия забрала виднелась заполнявшая его странная волокнистая масса вроде пакли. Именно так в представлении бродячей труппы комедиантов обычно выглядят привратники Ада.

И ещё запах. Странная смесь серы, трав, деревенского самогона и выставленных на просушку сапог солдата маршевой роты. Видимо, так должно пахнуть в Аду.

Но это был не Ад. Пока ещё не Ад, а всего лишь помещение таможни портового города Дракенхамна.

– Стойте, сир! Переступать красную черту запрещено.

– Что мне делать дальше? – сухо осведомился сир Роландо, стоя на полосе красного кирпича, отделявшего нейтральную зону от территории Дракенбурга. Как этот ничтожный стражник смеет приказывать ему, потомственному благородному рыцарю?! Сир Роландо не сомневался, что семь поколений предков неодобрительно смотрят на это с небес.

– Дальше плюньте в одну из этих банок и поставьте на стол, – предложил стражник, указывая заполненный маленькими стеклянными банками стеллаж. В таких банках обычно приносят пиявок из аптеки.

Плюнуть? Ему, рыцарю, стражник приказывает плюнуть?! В бешенстве сир Роландо сжал рукоять меча и сделал шаг навстречу наглецу. И тут же в его видавшую виды кольчугу упёрлись наконечники алебард. Их владельцы, облачённые в такие же странные наряды, внезапно появились из-за ограничивающих проход колонн, за которыми они скрывались – по– видимому именно для таких случаев. Но мало чего добьётся тот, кто не способен сопроводить угрозу применения силы доходчивым добрым словом. Стражник был не из таких. Взяв в руки лейку с длинным носиком, он снова обратился к Роландо не в пример более вежливо.

– Я буду весьма признателен Вашему благородию, если доблестный сир рыцарь соблаговолит поместить выделения его благородного рта в скромный стеклянный сосуд и милостиво оставит его на столе.

Столь учтивые слова нельзя было оставить без внимания, тем более что острия алебард больно продавили кольчугу в благородное рыцарское тело, ибо под кольчугой была только исподняя рубашка. Сир Роландо, сохранив своё достоинство, насколько было возможно в данных обстоятельствах, плюнул в банку. Стражник плеснул в неё какой-то прозрачной жидкости из лейки. Содержимое банки немедленно посинело.

– Прошу вас, сир рыцарь, – сказал стражник, освобождая проход между колоннами. – Добро пожаловать на славный остров Драконов.

Прямо за колоннами располагалась дверь, за которой находилось помещение миграционного контроля. Сидевший за конторкой чиновник заулыбался, увидев сира Роландо.

– Назовите себя, доблестный сир рыцарь! – радостно предложил он, раскрывая лежавшую перед ним толстенную миграционную книгу.

– Перед вами благородный сир Роландо из Торвискаса, – гордо и весомо произнёс сир Роландо. Главное для рыцаря: представиться с чувством собственного достоинства, подразумевая, что все окружающие должны трепетать от счастья его лицезреть. В том числе и враги. И неважно, разобьёт ли их рыцарь в бою или скроется проворным бегством. Если он представился с достоинством, то уже достоин своего благородного звания. Хотя бы потому, что больше у него ничего нет.

– Ага, вот… Так вы Претендент? – обрадовался чиновник. – Заждались мы вас, заждались, сир рыцарь! Ведь в прошлом году Претендент так и не появился. Вот ваш пассарк. Там все написано, соблаговолите прочитать. Прошу, проходите на улицу, вас уже заждались!

Роландо взял бумагу с печатью и с облегчением вышел наружу. Чиновник посмотрел ему в след и когда за рыцарем захлопнулась дверь, ухмыльнулся:

– Да уж, заждались… особенно Дракон.

В бумаге было написано, что по данному документу Претендент имеет право за счёт славного города Дракенбург получить бесплатный проезд от Дракенхамна до Дракенбурга на рейсовом родботе, а также бесплатное питание в специально отведённых для этого трактирах. Внизу мелким шрифтом шло примечание, что в Дракенхамне таковых трактиров нет. Ну что же, придётся идти на ближайший рейсовый родбот натощак.

Если верить расписанию, вывешенному рядом с наглухо закрытой кассой, то гребные суда родботы должны отправляться из Дракенхамна в Дракенбург каждый вечер. Но ровные строчки таблицы наискось перечёркивала небрежная размашистая меловая надпись INGEKAVETA и даже не знающий особенностей местного диалекта инстинктивно понимал, что с рейсовым родботом что– то не так, а потому выбор не велик: либо поспешить в ближайшую гостиницу, пока там ещё есть свободные номера, либо срочно искать любой другой способ покинуть унылый портовый городишко.

Роландо в растерянности поискал взглядом служителя, но зал ожидания безнадёжно опустел, словно карман бедняка, только что покинувшего кабак. На противоположной стороне улицы у входа в таможенный терминал маячил синий мундир городского стражника и Роландо поспешил к служителю закона. Выслушав Роландо, стражник развёл руками:

– Тут уж ничего не поделаешь, сир! Забастовка роддеров.

– Простите, кого? – не понял Роландо.

– Гребцов на родботах, – пояснил стражник. – Повышение зарплаты, улучшение условий труда и все такое… Традиционная весенняя забастовка. Имеют право.

– Но дело в том, что я Претендент и в силу этого в свою очередь имею право на бесплатную доставку в Дракенбург, а затем и к пещере Дракона, – попытался объяснить ситуацию Роландо. – Кстати, имею право и на бесплатное питание вплоть до сражения с Драконом. А у меня во рту со вчерашнего дня макового зернышка…

– Вот что я вам скажу, сир рыцарь! – с едва скрываемым раздражением перебил его стражник. – Вы видимо не в курсе последнего изменения к закону о «Претендентах на поединок с Драконом». В соответствии с этим изменением специальный родбот Претенденту не выделяется, а лишь обеспечивается бесплатный проезд до Дракенбурга на обычном рейсовом родботе. Так что ждите рейсового родбота или добирайтесь своим ходом. В последнем случае ваши дорожные расходы на фураж и пропитание будут возмещены.

– Но… так получилось… у меня нет коня, – смущённо пробормотал Роландо. – А бесплатного коня или хотя бы мула, чтобы только добраться до Дракенбурга Претенденту не положено?

– Увы, сир, мне очень жаль! – вежливо, но ощутимо неискренне посочувствовал стражник. Роландо даже почудилось скрытое злорадство в его голосе. Лицо служителя закона, впрочем, оставалось по прежнему непроницаемо доброжелательным.

– Но когда же закончится забастовка? – попытался достичь хоть какой– то определённости Роландо.

– Ингекавета, сир, ингекавета! – широко, но по прежнему холодно улыбнулся стражник, приложил руку к каске и, отсалютовав обескураженному рыцарю, скрылся в помещении терминала.

– Да уж точно ингекавета! – раздался вдруг за спиной Роландо голос с родным Континентовым прононсом. Радость Роландо внезапно объявившемуся компатриоту не имела границ: он повернулся на каблуках так стремительно, что едва не отлетели жалобно звякнувшие шпоры и энергично раскланялся перед незнакомцем.

– Честь имею представиться: рыцарь сир Роландо из Торвискаса. Позвольте осведомиться, с кем имею честь разговаривать?

– Профессор Гелетиус из Штирфуртского университета, – учтиво поклонился в ответ на приветствие Роландо незнакомец. – Осмелюсь предположить, что я имею честь лицезреть нового Претендента?

– Да, это так, – признался Роландо. – Я с детства готовился к тому, чтобы сразиться с Драконом. Мой отец погиб в Драконьих войнах, когда моя мать ещё носила меня под сердцем.

Профессор беглым ненавязчивым взглядом окинул юношу.

– Э– э… прошу меня простить сир, но для сражения с Драконом вы экипированы, извините за прямоту, не изрядно, – веско заметил Гелетиус.

– Да, вы верно подметили, что кольчуга моя стара и местами поржавела, а панцирь настолько требует ремонта, что я даже не стал его брать с собой, – со вздохом согласился Роландо. – Дело в том, что двадцать лет назад мой отец забрал на войну боевого коня и лучшее вооружение. Всё пропало вместе с ним. От него остались лишь неоплаченные долги, да старые изрубленные в сражениях доспехи моего деда, на которые не польстились даже самые жадные из кредиторов.

– Не беда, сир Роландо! – поспешил приободрить юношу добряк профессор. – Согласно закону вас обеспечат оружием из арсенала Дракенбурга. Но надеюсь, что хоть ваш конь в полной боевой готовности?

Тут Роландо настолько покраснел, что кровь, казалось, сейчас брызнет сквозь поры его по юношески нежного лица.

– С конём приключилась беда, – в крайнем смущении поведал он. – Конь пал, едва мы отплыли с Континента. И боюсь, что бессовестный конский барышник самым бесчестным образом воспользовался моей неопытностью в делах. Как мне сказал знающий человек, перед самой продажей старого коня опоили настойкой хастгладии.

– Да, эта трава на превращает любую клячу в энергичного скакуна, но её действия хватает не более чем на сутки, – подтвердил Гелетиус. – Затем старый организм не выдерживает напряжения и погибает. Очень жаль, очень жаль! Ладно, главное: добраться до Дракенбурга, а там что-нибудь придумаем. В конце концов, в законе предусмотрен пункт о возмещении утраты имущества Претенденту во время пути к Пещерам Дракона, включая и морское путешествие с Континента на остров Дракенон.

От уверенных слов всезнающего профессора Роландо немедленно воспрянул духом.

– Да, хорошо бы немедленно отправиться в Дракенбург!– согласился он. – Но когда же окончится забастовка?

– Это знают лишь старшины цеха родеров. А скорее всего, пока и они не знают. Как говорят местные, «ингекавета», – покачал головой Гелетиус.

– Да, я уже слышал это выражение. Но что оно означает? – спросил Роландо.

– Никто, нигде и ничего не знает. Честно говоря, никто и не хочет знать. Ингекавета! Полная и абсолютная неопределённость, – пояснил Гелетиус. – Для рядовых роддеров забастовка все равно что праздник. Большинство из них во время забастовки ходит из собрания цеха в ближайший кабак и обратно, при этом обсуждая, когда и насколько им прибавят жалованье.

– А когда обычно прибавляют жалованье?

– Обычно никогда. В лучшем случае получают какие-либо привилегии. Скажем, носить пурпурные жилеты по праздникам – как это делают аристократы каждый день – или по чётным воскресеньям пьяными валяться в придорожных канавах без риска быть арестованными стражниками – кстати, мечта любого дракенбуржца. Во всяком случае, так до сих пор было. И, надо полагать, так всегда и будет! – с уверенностью предположил Гелетиус.

– Э-э… – в замешательстве протянул Роландо, не находя слов для комментария услышанного и зачем-то спросил:

– А-а… а почему именно по чётным воскресеньям?

– Потому что по нечётным воскресеньям в канавах валяются кузнецы – это привилегия Кузнечного цеха, – пояснил Гелетиус.

– То есть, власти Дракенбурга не поощряют пьянство по будним дням?

– Ну, это как сказать… Дело в том, что по будням безнаказанно пьянствовать и валяться в сточных канавах имеют привилегию только студенты. Отсюда видно, что студенчество является самой свободной частью дракенбургского общества.

Роландо был поражён до глубины души.

– Как?! – вскричал он. – А я всегда полагал, что пьянство – это удел простонародья. А интеллектуальная элита, по моему разумению, просто обязана сохранять трезвость.

– Так оно и есть! – охотно подтвердил Гелетиус. – Но согласитесь, что студенты никак не могут быть отнесены к интеллектуальной элите. И вообще они, с точки зрения дракенбуржцев, самые бесполезные члены общества: пользы от них никакой, а выучатся они чему-нибудь полезному или нет, неизвестно. Зато беспокойства и беспорядка от них много. Впрочем, те из них, кому к концу обучения удалось не спиться и не закончить свои дни в канаве, берутся за ум и либо пьют, зная свою норму, либо вообще бросают пить по причинам наконец обретённой мудрости или безнадёжно утраченного здоровья.

– Однако какая мудрая молодёжная политика властей! – усмехнулся сир Роландо.

– Ах, если бы подобная мудрость проявлялась в сфере разрешения трудовых споров! – с досадой заметил Гелетиус, не заметивший или не пожелавший заметить неподдельной иронии в словах Роландо. – Ведь совсем непонятно, когда закончится эта забастовка. А ждать окончания забастовки в Дракенхамне смысла нет: владельцы гостиниц уже подняли цену вдвое. Вот что я хочу вам предложить: у меня есть три мула и одного я охотно предоставлю в ваше распоряжение, а часть багажа, которую должен был нести этот мул, я оставлю здесь, на складе.

– Но ветер дует как раз вверх по реке, – аметил Роландо. – Почему бы не нанять парусную лодку?

– Потому, что возить пассажиров и грузы из Дракенхамна в Дракенбург и обратно могут только гребные суда родботы, – объяснил Гелетиус. – Или по-вашему, гребцы роддеры должны сидеть без работы по прихоти ветра?

– Но они сейчас и так не работают! – возразил Роландо.

– Да, мой юный рыцарь, вы ничего не смыслите в политико-экономических отношениях! – рассмеялся Гелетиус. – Давайте лучше поспешим к моим мулам. До темноты нам надо добраться до городка Халвагштат, а там переночуем в трактире.

Глава вторая, в которой сир Роландо и профессор Гелетиус коротают дорогу в интересной и познавательной беседе

Гелетиус оказался опытным путешественником: он быстро подготовил мулов и багаж в дорогу и менее чем через час спутники покинули унылый портовый городишко Дракенхамн.

Дорога шла вдоль реки. Когда-то берег был облицован большими плитами известняка, предохранявшими от размывания рекой прекрасную гравийную дорогу. Как пояснил Гелетиус, двигавшиеся по этой дороге команды из цеха драггеров дружно тянули вверх по реке грузовые баржи – драгботы. Но за время Драконовых войн оставшиеся без должного надзора плиты покосились. Коварная река проникла в образовавшиеся щели и принялась размывать дорогу. Денег на ремонт дороги никто не выделял, а перевозкой грузов занялся цех гребцов– роддеров. Цех драггеров прекратил свое существование, часть драггеров пересела за весла родботов, а остальные пополнили ряды нищих, бродяг и разбойников и прочих кандидатов окончить неудавшуюся жизнь за решёткой. Дорога всё больше приходила в негодность и редкие путники должны были осторожно пробираться между вздыбленных каменных плит и покрытых осыпавшимся гравием промоин.

Гелетиус и Роландо не подгоняли мулов и те сами выбирали правильный путь на полуразрушенной дороге. Они ехали уже час, но не проронили ни слова. Гелетиус поминутно раскрывал карту, сверялся с какими– то справочниками, которые то доставал, то прятал обратно в огромную седельную сумку. Роландо вспомнил обстоятельства своего прибытия на остров Драконов и спросил:

– Скажите, профессор, а вас тоже встретили странным ритуалом?

– Вы имеете в виду процедуру с банкой? – уточнил профессор. – Эту процедуру проходят все прибывающие на остров. Она называется «тест маренго».

– Тест маренго? – недоуменно переспросил Роландо. – Но что это? Зачем?

– Вы ведь знаете, что все местные драконы умерли от занесённой с Континента болезни? Так вот, есть подозрение, что она опасна и для людей. В любом случае, именно люди её переносят. Местные жители не хотят потерять от болезни единственного оставшегося в живых дракона и потому по малейшему подозрению проводят «тест маренго». Если человек здоров, его слюна окрашивает испытательный раствор в синий цвет. Если же человек является носителем заразы драконьей болезни, то раствор приобретает серую окраску цвета маренго. Потому это и называется «тест маренго». На мой взгляд необременительная и вполне разумная процедура.

Спутники неторопливо и осторожно двигались по изрядно разрушенной и совершенно неживописной дороге. Слева катила унылые мутные воды река Дракенватт, справа полоса кустарника и редких деревьев отделяла терявшиеся в пасмурной дымке не менее унылые голые поля.

– Простите моё любопытство, – наконец решился нарушить тяготившее его молчание Роландо. – Но для чего вы, профессор, прибыли на остров?

– Тут нет никакой тайны! – заверил Гелетиус. – Я приехал по приглашению самого выдающегося специалиста в области драконологии профессора Папегойя.

– Вы собираетесь исследовать Последнего Дракона? Но ведь, судя по всему, ваш Папегойя и без того всё знает о Драконе: ведь он живёт гораздо ближе к Пещерам Дракона, чем вы. Так зачем вам изучать дракона, если превзойти Папегойю вы всё равно не сможете? – удивился Роландо.

– ело в том, что меня интересует не сам Дракон, а его влияние на местный социум, – принялся объяснять Гелетиус. – Представьте себе: четверть века назад драконы были сущим бедствием Дракенона и даже угрожали вторгнуться на Континент. А началось с того, что великий герцог Дракенхертига и король Дракенкунга принялись бороться за обладание вольным городом Дракенбургом и его богатыми землями вдоль реки Дракенватт. А Дракенбург, в свою очередь, пытался отстоять свою независимость. И вот, под угрозой потери независимости жители Дракенбурга вспомнили о небольшой популяции драконов, сохранившейся в пещерах гор Дракенстан. Когда-то драконы были широко распространены не только на острове Дракенон, но и на значительной части Континента. Питались драконы обезьянами сотсаками. Особенно это было важно для детёнышей драконов: юные драконы могли питаться только мясом молодых самок обезьян сотсаков. Сотсаки исчезли и вместе с ними исчезли драконы, которые не могли выкормить своих детей. И лишь в горах Дракенстан сохранилась небольшая популяция благодаря существовавшему в Дракенбурге культу Дракона. Местные жители приносили в жертву драконам юных девственниц, которых вполне хватало для поддержания численности популяции, никогда не покидавшей пределов уединённых горных долин Дракенстана. А драконы очень умные животные, они ни в чём не уступали человеку по умственным способностям. Просто это другой разум, рациональный разум хищника. Рациональное соглашение: для выкорма молодняка дракенбуржцы жертвуют своих девственниц, а драконы не трогают остальных дракенбуржцев.

– Но что же изменилось с началом войны? Почему драконы вдруг размножились? – озадачено спросил Роландо. Всё рассказанное Гелетиусом казалось ему вычурной легендой.

– Изменилось то, что окружённые войсками герцога и короля, дружно грабившими их земли, дракенбуржцы в отчаянии решили увеличить популяцию драконов. Драконы взрослеют быстро: за год птенец превращается в молодую особь. Похоже, что раньше дракенбуржцы искусственно регулировали численность популяции, уничтожая лишние яйца. Видимо, именно эти функции и выполнял таинственный Орден Стражи Дракона во главе с Гроссмейстером. Гроссмейстер был посредником между дракенбуржцами и драконами. В общем, размножившиеся драконы набросились на армии герцога и короля, практически полностью их уничтожив. В панике герцог и король принялись нанимать наёмников на Континенте. Им удалось собрать армию из отборного континентального сброда: Континентальные властители были только рады избавиться от социально опасных элементов и оказывали всяческую помощь вербовщикам. А чтобы общественность не возражала, была развёрнута целая кампания по демонизации драконов и дракенбуржцев. Впрочем, вы это и сами знаете: на Континенте драконы до сих пор считаются исчадиями Ада, а дракенбуржцы – циничными аморальными изуверами и преступниками, культивирующими человеческие жертвоприношения.

– Неправда! – ылко возразил Роландо. – К несчастным жителям Дракенбурга, ставшим первыми жертвами своих мерзавцев правителей, все обитатели Континента относятся с глубоким сочувствием и искренне желают им избавления от тирании Дракона и его приспешников!

– О, сир! Так вы читаете газеты?! – с иронией восхитился Гелетиус. – Это редкое явление среди рыцарского сословия.

– Да, я имею привычку читать газеты и даже одно время учился в университете, чтобы бесплатно получить там уроки верховой езды и фехтования, – с вызовом отозвался Роландо.

– Да полноте вам, мой друг! – примирительно воскликнул Гелетиус. – Я отнюдь не желал вас оскорбить, просто вы процитировали слово с слово фразу из статьи во «Всеконтинентальном вестнике» за прошлую неделю.

– Вы хотите сказать, что наша свободная континентальная пресса может писать неправду? – недоверчиво поинтересовался Роландо.

– Нет, ну что вы! Но мне представляется, что не всё так…э-э… однозначно, – заметил Гелетиус. – Так на чём я остановился? Ах, да! Итак, толпы наёмников хлынули на остров и драконы без труда с ними расправились. Но проблема была в том, что драконы пожирали врагов. Они очень прожорливы, когда дорвутся до свежей еды. Но еда, если так можно выразиться, оказалась не слишком свежей. Отбросы континентального социума являлись носителями полного букета пороков цивилизованного общества: алкоголизм, наркомания, постыдные и не очень постыдные, но от этого не менее опасные заболевания… Короче говоря, драконы не смогли переварить столь грубую и опасную пищу и принялись массово вымирать. Всё закончилось как нельзя лучше: все способные продолжать войну умерли. Солдаты, наёмники, драконы… в общем все боевые единицы умерли и война прекратилась сама собой. Несколько лет островитяне восстанавливали свои разрушенные страны, но потом бедствия войны стали забываться, старые герцог и король покинули наш бренный мир, а их наследники унаследовали старые амбиции и принялись коситься в сторону вольного города Дракенбурга. И тут вдруг снова появился Гроссмейстер Ордена Стражи Дракона и объявил, что последний Дракон жив и требует ежегодную жертву. Дракенбуржцы с радостью согласились: Дракон съедает одну девственницу и благодаря столь питательной здоровой пище спокойно спит целый год в своих пещерах. Если, разумеется, его не разбудить для того, чтобы он дополнительно подкрепился вражескими солдатами. Вот так на острове Дракенон между его тремя государствами воцарились если не вечная братская любовь, то разумный прочный мир на долгие годы. Ну и на Континенте перестали осуждать авторитарные островные режимы: это могло не понравиться Дракону и он мог прервать сон, чтобы проверить, чем на вкус девственницы с Континента отличаются от островных. Впрочем, для храбрых рыцарей вроде вас, сир Роландо, всегда открыта дорога помериться силами с Драконом и в случае удачи освободить островитян от его жестокой кровавой тирании.

– Честно говоря, сир Гелетиус, я чувствую в вашем рассказе о страданиях жителей Дракенбурга некоторую иронию и полагаю её неуместной, когда речь идёт о страданиях отцов и матерей, вынужденных отдавать своих юных дочерей на съедение ужасному чудовищу, – сухо заметил Роландо. – Что касается меня, то этих страданий вполне достаточно, чтобы вдохновить меня, как и любого честного рыцаря на поединок с Драконом. Есть и вторая причина: мой отец служил в офицером в войсках короля и погиб в битве с Драконом. Хотя и первой причины на мой взгляд хватает с избытком. И поэтому я убью Дракона!

– Да-да, – торопливо закивал головой Гелетиус, изображая максимально возможную доброжелательность: рыцарь существо хоть и благородное, но по определению вспыльчивое. – Я и не сомневался относительно честности ваших намерений. И вы явились очень вовремя: как я слышал, очередную девственницу для Дракона уже выбрали, а Претендентов кроме вас в этом году почему-то нет. Ну, пока нет.

– Откуда вы это знаете? – удивился Роландо.

– Я успел ознакомиться с местной газетой, – пояснил Гелетиус. – Впрочем, вчерашней. Но вряд ли со вчерашнего дня что-то изменилось: корабль с Континента приходит раз в три дня, а других рыцарей кроме вас на корабле не было.

– Надеюсь, я прибуду в Дракенбург вовремя, – высказал искреннее желание Роландо и попытался безуспешно пришпорить мула. С таким же успехом он мог пытаться пришпорить садовую скамейку.