Текст книги "Обратной стороной кверху"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– И как их распознать?

– Они любят собственную атрибутику, кодовые слова, приветствия. У них своя иерархическая лестница. Вступить в их организацию нельзя. Они сами приглашают и вербуют нужных им людей. Но тебя сначала прощупают. Все начинают с послушников. Будь ты министром или официантом, там все равны. До магистра дорасти трудно. Все зависит от твоей преданности и вклада в общее дело. Но если ты вышел на масонов, Гена, то я тебе не завидую. Им отказывать нельзя. Найдут еще одного мертвого генерала, и этим дело кончится. Не ты, так другой начнет играть по их нотам.

– На должность меня рекомендовал начальник генерального штаба. Обо мне он ничего не знает. Странная рекомендация. Кто-то ему шепнул на ухо мое имя, и этот кто-то разбирал не одну кандидатуру. На меня собрано солидное досье. На это ушло время. Я живу скрытно, не так просто добраться до моего грязного белья. Значит, мной занимаются не первый день. Любопытный выбор.

– Ты по жизни авантюрист, Гена. Человек, способный на поступок. Я не говорю, с каким знаком – плюсом или минусом, решителен, смел. Настойчив. Любую планку одолеешь. С таким мужиком можно иметь дело, если заманить на свою сторону. А теперь подумай, кому нужен враг с теми же характеристиками. Твой отказ поставит тебя в ряды врагов. И здесь тебе уже никто помочь не сможет. Тебя уничтожат.

– Согласен. Хуже всего то, что я не знаю, кто на какой стороне находится. Где и у кого искать защиту.

– У дураков. Их масоны в свои ряды не принимают. Но и тебе они без надобности. Сейчас ни на кого полагаться нельзя. Каждый думает о собственной шкуре. Никто ни во что не верит. Ты преуспевающий генерал и то позаботился о тылах. Завтра выгонят, без куска хлеба не останешься. Дружбы нет, партнерство ненадежно, обязательства – ложь, речи политиков – бред. Даже воры в законе потеряли свой авторитет. Отморозки их не признают и не слушают. Народ посадили на голодный паек. Нет, Гена, думай в первую очередь о себе. Бог тебе дал голову и удачу. Даже стингеры в метре от тебя не взрываются. Больше мне сказать тебе нечего. Я уверен, ты сделаешь правильный выбор.

С этими словами Валера Поляков ушел.

Они встретятся в пятницу за карточным столом. Им будет о чем поговорить. Это произойдет через три дня. А пока Некрасов мучился в догадках.

6

Работы на новом поприще хватало. И все же Некрасов находил время инспектировать военные базы и секретные заводы стратегического значения. Научно-исследовательский институт, руководимый академиком Вассерманом, он посетил одним из первых. В лабораториях и КБ закрытого предприятия доводили до ума новые разработки. Здесь он вновь встретился с Василисой. Девушка старалась выглядеть скромно. Белый халатик, волосы, убранные в пучок, очки в скромной оправе и туфельки без каблуков. И все же такую красоту очень трудно спрятать под скромным камуфляжем.

Осмотрев несколько лабораторий, они вернулись в кабинет руководителя.

– Странно видеть сосредоточенные лица, поглощенные работой. Чистота, все на своих местах. Я слышал об утечке мозгов из академии наук.

Вассерман открыл свой сейф и достал из него бутылку коньяка.

– Нас эти проблемы не касаются, Геннадий Ильич. Сотрудники хорошо зарабатывают, все давали подписки, и ни один из них не сможет пересечь границу. Исключением являюсь я. Мне приходится выезжать на симпозиумы, контролировать работу атомных станций на Среднем востоке и в Африке и, в конечном итоге, собирать необходимые сведения об обстановке в этих странах, чтобы составлять доклады для президента. Но прежде всего я остаюсь ученым с мировым именем, и никто за кордоном не подозревает о моем истинном положении.

– Очень удобное положение, Борис Маркович. Вас могут перекупить, и однажды вы не вернетесь в Россию.

– Не скрою, такие предложения имели место. Сирия, Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Иран, Ирак не имеют собственных разработок в области ядерного вооружения. Но очень хотят их иметь. Амбиции арабов мне понятны. Золота и нефти у них больше, чем в Европе и Америке, Индии, Китае и Австралии. Тем не менее они остаются странами третьего мира и подчиняются диктату сверхдержав. Мы поставляем им самолеты и танки, а по сегодняшним меркам это не назовешь вооружением.

– Склонен с вами согласиться. Но мы придерживаемся международных соглашений.

Вассерман разлил коньяк в рюмки и сказал:

– За сотрудничество и взаимопонимание.

Когда он поднял руку, Некрасов увидел золотую запонку на его белоснежной сорочке. Она имела прямоугольную форму с тиснением. Циркуль, перевернутый треугольник, а в середине буква «G». Масонский знак. Некрасов успел проштудировать всю литературу о масонстве, которая была доступна. Ничего важного он не узнал. Общие слова, мало фактов, сплошная история. О русских масонах нигде ничего не сказано. Но герб «вольных каменщиков» он узнал. Они и впрямь любят собственную атрибутику.

Василиса помалкивала и в разговор не вступала, но за предложенный тост выпила.

– Василиса Андреевна, достаньте из сейфа колбу.

Девушка послушно встала и принесла небольшой сосуд с

перламутровой темно-вишневой жидкостью. Чувствовалось, что весит он немало. Она осторожно поставила его на стол перед гостем.

– Что скажете, Геннадий Ильич? – улыбаясь, спросил академик.

– Красная ртуть. Очень красивый цвет. Я слышал, будто ртуть окрашивают толченым кирпичом или лаком для ногтей.

– Василиса не только прекрасная, но и Премудрая. К тому же она прекрасный химик. Нам с вами она свой секрет не расскажет. Но чтобы достичь нужного цвета и стопроцентной окрашиваемости, она потратила немало времени. Результат превзошел все ожидания. Теперь из этой ртути надо сделать бомбу, равную атомной или мощнее, а потом заставить ее взорваться. Тогда весь мир будет трепетать перед нами.

– Вы же академик. Образованный человек. Слышать подобные заявления из ваших уст смешно. Это шутка?

– Это блеф, дорогой Геннадий Ильич. И если вам мои слова кажутся смешными, то для арабских шейхов они неоспоримый факт. Даже в Соединенных Штатах к красной ртути относятся с большой настороженностью. Что можно сказать об арабах, которые ничего не знают об оружейном плутонии. Причем я их быстро убедил в ненадежности оружейного плутония. Он капризен, радиоактивен и непослушен. Неправильное хранение и использование приводят к разложению. В чистом виде он никому не нужен. Ему нужна оболочка. Бомба. А для этого ее надо собрать. Как? Нужны заводы и специалисты. К тому же ядерные составляющие невозможно достать да еще и вывезти на другой конец света.

– Сейчас все возможно. Уж мне-то это известно.

Вассерман расплылся в улыбке и снова разлил коньяк по рюмкам.

– Зачем же нам снабжать воинственные страны оружейным плутонием? Это приведет к третьей мировой войне. И самое важное. На красной ртути с ее бесполезностью можно заработать во сто крат больше, чем на плутонии. Он сам по себе дорог. А ртуть не стоит серьезных денег. Но за килограмм ртути можно получить от миллиона до десяти миллионов долларов. Все зависит от того, как подать товар, кто это сделает, кто выступит в роли покупателя. И на что этот покупатель может рассчитывать в будущем. При правильной политике можно заработать несколько миллиардов долларов. План прост и гениален. Общими усилиями мы можем его осуществить. Как вам идея?

– Получить миллиард за бочку подкрашенной ртути, – это уже не блеф, а афера века.

– Арабские шейхи задыхаются от денег. Им некуда их девать. Предложите кому-то из них атомную бомбу, и они вас утопят в деньгах.

– А если афера раскроется? От мусульман спрятаться невозможно. Вас из-под земли выроют и перережут всех родственников до десятого колена.

– Раньше чем лет через пятнадцать афера не раскроется. Да и то вряд ли. План настолько точно рассчитан и выверен, что можно быть спокойным за успех мероприятия.

– Возможно, такой план у вас есть. Но я себя в нем не вижу. Какую роль вы мне отводите в данной операции?

Академик вновь заулыбался.

– Немалую, Геннадий Ильич. А может, и главную. Через пару лет вы станете миллионером, если согласитесь на сотрудничество.

– Или покойником завтра, если откажусь. Вы достаточно много мне рассказали, чтобы считать меня безвредным.

– Ничего мы вам не рассказали. Похожую историю может придумать любой толковый коммерсант. Проблема в том, что он не сможет ее осуществить. Идея принадлежит не мне, а Василисе Андреевне. Но без нашей с вами помощи она ничего сделать не сможет, как и любой другой носитель гениальных идей. Возьмем, к примеру, обычного студента. За сколько, по-вашему, он сможет продать эту колбу с ртутью арабскому шпиону или американскому разведчику? Пять тысяч долларов. Максимум – десять. Я могу продать ее за десять миллионов, если мы предложим товар по нашей схеме. Мало того, можно устроить аукцион, собрав крупных дельцов со всего арабского мира, и получить еще больше. Заключив договор на поставки ртути, можно их доить вечно. Они же не знают, сколько ртути требуется для создания одной бомбы. Скажем – сто килограммов. По двадцать миллионов за килограмм. Двести миллионов. Примерно за такие же деньги можно сделать ядерную бомбу средней мощности. Цена вполне приемлемая. Затраты на изготовление ртути и ее переправку обойдутся тысяч в пять-семь. Чувствуете разницу. И надо помнить, что речь идет не об одноразовой сделке, а о постоянном сотрудничестве. Деньги пойдут потоком.

– Звучит очень заманчиво. Ну а теперь вернемся к делу. Как я буду зарабатывать свою долю из этого потока? И какой ручеек из этого потока потечет в мою сторону?

Академик глянул на Василису, девушка встала, подошла к сейфу и вернулась с небольшим рулоном.

Вассерман развернул его на столе. Это был обычный чертеж.

– Знаете, что это такое, генерал?

– Конечно. Ядерное устройство малой зоны покрытия. Оформляется в виде обычного чемодана. Радиус действия от двадцати до тридцати километров. Создавался для уничтожения военных объектов, своих или на территории противника. Вес около ста килограммов.

– Достаточно точные характеристики. Мы называем его «ящиком Пандоры». Разработка моего КБ. Мне известно, что в контролируемом вами округе из тех, что находятся поблизости, таких чемоданов не менее сорока пяти штук. Они хранятся на объектах, где есть пусковые шахты, и на стратегических складах. Ваша задача – изъять не менее пятнадцати единиц и вывезти их в безопасную зону, из которой мы сможем по собственному усмотрению переправлять их дальше.

Некрасов побледнел.

– Вы это серьезно?

– Сейчас уже не до шуток. Теперь вы перешагнули грань между бредовой идеей коммерсанта и главной стратегией нашего плана. Обратного пути у вас нет. И не спрашивайте меня, как вам это сделать. Этот вопрос меня не интересует. Но с вашей должностью, возможностями и тем бардаком, который творится в армии, возможно все. Большие деньги достаются непросто, Геннадий Ильич, и вы должны это понимать.

– Я все уже понял. Выкладывайте свой план. За такое дело можно взяться, если есть уверенность в отдаче. Пока я не вижу связи между мини-бомбами и красной ртутью.

– Все очень просто. Я должен приехать к арабам не с пустыми руками. Они должны понимать, что такое красная ртуть и насколько она эффективна. Помимо канистры с ртутью я привезу с собой один «ящик Пандоры», и мы взорвем его в пустыне. Такой маломощный взрыв не определят даже спутники противника. График и траектории спутников мне уже достали. Тут главную роль сыграет мой авторитет. Если я скажу, что бомба сделана на основе красной ртути, мне поверят. Проверить это невозможно. Чемоданы не подлежат разборке. Старая, но верная стратегия. Секретное оружие не может достаться врагу. А если досталось, то он не в силах его разобрать на части. Произойдет взрыв. Арабам придется мне поверить. Особых усилий для этого не потребуется. Они верят в новое, совершенно невероятное оружие русских. Таким образом, мой авторитет вкупе с испытательным взрывом поднимут стоимость привезенной мной канистры до невообразимой цены. Так мы начнем поставки сверхсекретного взрывчатого вещества на Ближний Восток по ценам бриллиантов.

– Убедительно. Зачем вам пятнадцать чемоданов?

– Плутоний без технологий бесполезен. Разовые сделки нам не нужны. Ртутью надо торговать не менее десяти лет. Вопрос: что им с ней делать? Ответ: под моим руководством начнется строительство военных объектов, где будут изготавливать боеприпасы на основе красной ртути. Боеголовки для ракет. Нужны ракеты. Взять их негде. Придется делать самим. На строительство объектов уйдет не менее пяти-семи лет. А то и больше. Все это время мы будем сбывать им наше сырье, проводить очередные испытания.

У Некрасова разгорелись щеки.

– Виртуозно. Чем, по-вашему, кончится эпопея?

– Ничем. Важно соблюдать технологии и не водить арабов за нос. Надо строить настоящие ракетные заводы. Обычное железо без начинки и не более того. Когда дело дойдет до завершения, достаточно перебросить достоверную информацию о строительстве ядерных полигонов в разведывательное управление США. Вот вам и конец. Американцы народ бесцеремонный. Пять-шесть точечных ударов – и от заводов останется только пыль и песок. Можно винить в этом кого угодно, но только не нас. Мы-то им помогали создать оружие возмездия для уничтожения Израиля и прочих неверных, но не получилось. Но на этом можно не останавливаться, а перебраться в соседнюю арабскую страну и начать новый круг. Теперь вам понятен наш план?

– Как вы собираетесь выехать из России и развернуть глобальное строительство на Ближнем Востоке? Или вы считаете, у нас нет своей разведки?

– Мы не держим мощную агентурную сеть в арабских странах. Они для нас не представляют большой опасности. Мы им плотины строим и электростанции. Американцам там тоже нелегко. Эти страны отгорожены от мира и умеют держать дистанцию. Что касается меня, то мне поставят памятник на Новодевичьем кладбище. Когда я улечу из страны под чужим именем, а такие возможности у меня есть, то мой автомобиль взорвется где-нибудь в районе моей дачи. В нем найдут обгорелый труп, и меня похоронят в закрытом гробу.

– И эту схему тоже придумала Василиса Премудрая?

Академик довольно хихикнул.

– Она, голубушка. Василиса останется в Москве и будет руководить проектом по эту сторону занавеса. Девушка не допускает ошибок. Откроет фирму под вывеской «Рога и копыта» и начнет действовать. Вы станете ее ближайшим помощником и консультантом. К тому же у вас есть коммерческая жилка, помимо ума и жизненного опыта. В паре вам не найдется равных.

– Не погореть бы на мелочах, – вздохнул Некрасов.

– Мы заработаем огромные деньги. Пятьдесят процентов от прибыли пойдут на ваши счета. Вы уж сами договоритесь, кто сколько получит. Остальные пятьдесят процентов я оставляю себе. Нет, не в прямом смысле. Мне и процента хватит. Остальное пойдет на благотворительность, за что нам будут очень благодарны. Будьте спокойны, о вашей безопасности позаботятся. Без вас не будет денег, а значит, и отчислений в благотворительный фонд. Кто же допустит такое. Нет, за себя вы можете не беспокоиться. Важно быть преданным своему делу и работать, не жалея сил. Какие еще есть вопросы?

– И когда мы приступаем к осуществлению планов?

– А мы уже работаем, Геннадий Ильич. О деталях поговорим позже. Нам важно было услышать ваше согласие.

– От таких предложений не отказываются. Я готов.

– Отлично. Приступайте к поиску чемоданов. Я должен увезти с собой первый.

– Как?

– Военным грузовым самолетом. Мы поставляем оружие Сирии. Обычное, стрелковое. И не думайте, Геннадий Ильич, будто внимание министерства обороны сконцентрировано только на вас. Вы занимаете одну из важнейших ячеек, но в общем улье. Здесь нас только трое, но этого мало, чтобы перевернуть мир. Василиса вас проводит. Извините, что задержал вас, генерал.

– Спасибо за доверие. Постараюсь оправдать.

– Стараний мало. За такое дело не жалко голову сложить.

7

Они встретились в тот же вечер. Василиса пригласила молодого генерала на чашку кофе к себе домой и назвала адрес.

Некрасов надел свой лучший костюм, купил шампанское, охапку роз и направился в гости.

Ничего лучшего мужчины еще не придумали. Цветы и шампанское.

Открыв дверь, Василиса улыбнулась. Именно таким она и рассчитывала его увидеть: со стандартным набором русского джентльмена.

– Штатский костюм тебе идет больше мундира. Проходи, Гена.

Он вошел в квартиру и поцеловал ей руку. Жила девушка просторно, можно сказать, шикарно. Гость осмотрелся.

– Твой бывший муж был подпольным миллионером. Угадал?

– Нет. Я не была замужем и пока не собираюсь. Квартиру мне подарил отец, когда я защитила диссертацию. Все свободное время посвятила учебе, вот и осталась старой девой.

– Старой девой?

– Мне уже двадцать восемь. Для невесты я переросток, для науки – младенец. Но ты ведь тоже не женат?

– По тем же причинам. Жизнь посвятил карьере.

– И девушкам. Жена – обуза. Надо вовремя приходить домой, отдавать зарплату, нянчиться с детьми. К этому привыкаешь, если создал семью в двадцать лет. Дальше трудно. Свободная любовь ни к чему не обязывает. Я права?

– Ты тоже изучала мое досье?

– Конечно. Это я выбрала твою кандидатуру. Ты мне сразу понравился. В твоих глазах есть чертовщинка. И потом я понимала, что выбираю партнера и не на один день, а на годы. Мне небезразлично, с кем находиться рядом.

– Ты очень откровенна и очень умна для своего возраста.

– Для двадцатилетнего парня я старуха. Все зависит, с какой колокольни судить.

– Давай выпьем за взаимопонимание.

– Конечно. Только не шампанское. Я его не выношу. У меня есть хороший коньяк. Мужской напиток.

– Ты не хочешь быть со мной женщиной?

– Именно с тобой и хочется быть женщиной. Ты и сам это понимаешь. Никуда я от тебя не денусь. Ты возьмешь меня, когда захочешь. Я не возражаю. Только не надо слюнявых прелюдий, цветочков, поцелуйчиков и излишних нежностей. Секс есть секс, а о любви думать еще рано. Она придет сама, если сочтет нужным.

– Значит, сюсюкать не будем, и мне не придется тебя соблазнять?

– Ты уже меня соблазнил. А сегодня днем я убедилась в том, что не ошиблась в своем выборе.

– Рад. Значит, угодил?

– Посмотрим, каким ты проявишь себя в деле.

– Речь идет о постели или сотрудничестве?

– Тебе все надо разжевывать? Привыкай делать свои собственные выводы. Здесь не армия. Мы равны. Самое страшное, что может произойти между нами, – это потеря доверия. Пирамида не рухнет, но нас с тобой выкинут на обочину.

– Великий и нерушимый пал, а наш союз должен существовать вечно. Так?

– Именно так и сказал Вассерман, если помнишь. Мы можем все прибрать к своим рукам. Потенциал есть. Высохшие ветви отрубили. Ты человек сильный, я тоже не квашня, и вместе мы справимся с любыми задачами.

Они выпили коньяк стоя. Он поднял ее на руки и понес в спальню. По пути она сбрасывала туфли.

Страшная парочка, смертоносный коктейль. В дальнейшем Василиса придумает ему химическую формулу. А сейчас они попросту сходили с ума, и им это нравилось.

8

Некрасов знал, как делаются дела. В первую очередь себя надо подстраховать, во вторую очередь необходимо иметь приказы, подписанные высшим руководством, чтобы не терять время на местах. И то и другое делали его непричастным к перемещению особо секретных индексов с одного места на другое. Важно не ставить свою собственную подпись.

Сложность заключалась в следующем. Есть командир арсенала, который поставит подпись при сдаче определенного количества единиц вооружения, но где взять подпись того, кто примет на хранение те же единицы.

Генерал вызвал к себе проверяющего из особого отдела и попросил у него отчет за последний год по недостаче оружия в терминалах, частях и арсеналах по московскому округу. Цифры были ужасающими, и это с учетом не всего округа, а тех объектов, с которых приходили сигналы.

Некрасов составил общий приказ от имени заместителя министра по вооружению, указав в нем номера арсеналов и индексы единиц, подлежащих изъятию. Он сделал все правильно, согласно бюрократическому внутреннему уставу. Вот только оснований для подобных комбинаций у него было слишком мало. Передислокация всегда сопровождается волокитой и сотней согласований. В министерстве не привыкли работать ударными темпами и взваливать на плечи лишнюю ответственность.

Удар он рассчитывал нанести неожиданно, застав руководство врасплох. Этот метод себя оправдывал.

Целая стратегия ради одной подписи, но без нее не обойтись.

Ему повезло на первом этапе. Когда он подготовил все необходимые бумаги, замминистра сам его вызвал к себе, и проситься на прием не пришлось.

Генерал-полковник выглядел мрачным. После прихода нового министра начались новые чистки, крупные чины не успевали сдавать и принимать документы. Важнейшие дела откладывались в сторону, начался хаос, сравнимый разве что с великим переселением народов.

На сей раз начальник вышел из-за стола навстречу подчиненному, пожал ему руку и даже улыбнулся, но эта улыбка ему дорого далась.

– Поздравляю вас, Геннадий Ильич. Приказом министра вы утверждены на должность и вам присвоено очередное звание генерал-лейтенанта.

Он торжественно вручил Некрасову новые погоны.

– Прошу вас с завтрашнего числа не нарушать форму одежды и перешить погоны. Извините, что мне пришлось вручать вам приказ и поздравлять. Наш министр очень занят. Сегодня он играет в теннис с президентом.

Последнюю фразу он сказал с издевкой.

– Определенный способ решать ведомственные проблемы, – смягчил ситуацию Некрасов.

Начальство лишь усмехнулось.

– Далеко пойдешь, генерал-лейтенант.

– Постараюсь оправдать оказанное мне доверие. Служу России!

– Лично мне вы нравитесь, Некрасов. Люблю людей, знающих свое дело и думающих о работе, а не о карьере. Интриги вас не занимают. Это хорошо.

– По поводу моей работы. – Некрасов раскрыл папку, которую держал в руках. – Это отчет особого отдела. Меня ужасают цифры. Год-два – и мы лишимся оружия. Тринадцать дел по статье «халатность». Я бы сменил ее на «хищение». Но прокуратуре виднее. Паниковать рано, но срочные меры принять необходимо. Я решил начать с самого главного. В арсеналах округа хранится сорок семь единиц индекса 1734 А. Считаю важнейшей и первичной задачей перебазировать все объекты в центральный арсенал министерства под особый контроль. Сумею это сделать в течение двух недель, а потом займусь более конкретными проверками по общим позициям.

Некрасов подал генералу бумаги.

– Почему так много?

– Чтобы избежать волокиты. Каждый командир захочет оставить у себя копию приказа. Зачем же его копировать и вновь нести вам на подпись. У вас и без того работы хватает.

– Резонно.

Он вернулся к столу, взял ручку и подписал все бумаги. На такой успех Некрасов не рассчитывал. Либо ему всецело доверяли, либо генерал потерял бдительность и инстинкт самосохранения.

– Поставьте печати в секретариате.

Генерал вернул ему подписанные бумаги.

У Некрасова сегодня был двойной праздник, он решил одну из важнейших задач, завершил второй этап своего плана, мало того, он получил новое звание. О таком росте никто и мечтать не мог. Менее двух лет он носил погоны генерал-майора. С другой стороны, карьера военного была слишком шаткой. Сегодня ты король, завтра ноль! Примеров перед глазами хватало с излишком. Он трезво смотрел на вещи. Может быть, по этой причине и занимался челночным бизнесом. Сейчас он стоял на краю пропасти. На карту поставлена жизнь. Он знал, во что впутался.

Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

* * *

Своему другу из прокуратуры он ничего не сказал. Теперь он жалел о том, что вообще делился с ним своими опасениями. С другой стороны, Некрасов получил от него много полезной информации. Теперь пришлось делать вид, что его тревоги носили ложный характер. В пятницу перед очередной партией в преферанс Некрасов похвастался новыми погонами. Друзья его поздравили и произнесли тост за именинника.

Теперь его интересовал Леня Хавенский – хозяин дачи, где они собирались.

Привычный шашлык из осетрины и красное сухое вино были небольшой разминкой перед тем, как взять колоду карт в руки.

– Ленечка, у меня к тебе есть вопрос. Довольно банальный. Мой тряпичный бизнес разрастается не по дням, а по часам. Мне нужно хорошее, надежное помещение в аренду в сто квадратных метров на длительный срок. Что можешь предложить?

– Где? Если в центре Москвы, то останешься без штанов. Предлагаю ближайшее Подмосковье.

– Как далеко?

Хавенский подумал и сказал:

– Усадьба князей Мамоновых.

– Слишком помпезно.

– Тебе же не предлагают саму усадьбу. Конюшня. Ее отреставрировали, а на усадьбу денег нет. И никогда не будет. На культуру деньги выделяются по остаточному принципу. А какие могут быть остатки в сегодняшнем бюджете, если на жратву денег не хватает? Памятник архитектуры, охраняется государством. Стоит на балансе Министерства культуры. А им очень нужны деньги. Они готовы заложить всю усадьбу за гроши. Но никому развалина не нужна.

– Нужна земля.

– Нет, Гена. Земля принадлежит району, а не министерству. Район не может снести усадьбу, а министерство забрать землю. Вот почему никто из инвесторов не хочет вкладывать деньги в реставрацию. Рядом расположено бывшее стрельбище вашего ведомства. Вот там земля принадлежит Министерству обороны. Стрельбище заброшено с советских времен. Воинских частей поблизости нет. Жалкое зрелище. Район готов выкупить землю и построить там жилье. Но военные заломили такую цену, что любое жилье на этой земле станет золотым. Ни себе, ни людям, как собака на сене. Министерство обороны – единственная организация, на которую нет управы. Каждый клочок земли для них – военный объект. И таких заброшенных объектов море. Разрушенные казармы, ржавеющая техника, трава и бурьян по грудь. А ведь к ним подведены все коммуникации. Можно только мечтать о коттедже с горячей водой, газом, электричеством и канализацией. Пока нет хозяина на земле, бардак никогда не кончится.

– Хороший подъезд к этой конюшне?

– Высший уровень. Тебе я дерьма не предложу.

– А охрана?

– Территория усадьбы обнесена бетонным забором. Вокруг лес, река и две деревеньки поблизости. Можешь нанять сторожа из местных, но вряд ли он тебе понадобится.

– Сколько времени уйдет на оформление договора?

– В понедельник договорюсь, во вторник заселяйся.

– Меня это устраивает.

– Так, ребята, все сюда. Шашлык готов!

* * *

Старый кореш Некрасова полковник Миронов служил с ним в Афганистане. Черпали перловку с тушенкой из одной лоханки. Так получилось, что из боевых друзей Некрасов виделся только с Мироновым. Их связывала работа. О тех, кто ушел из армии, они вспоминали только за столом после двух стаканов водки.

Приезд Некрасова в часть Миронова, расположенную в подмосковной Кубинке, оказался для того сюрпризом.

Пришлось Миронову вытянуться в струну и доложить генерал-лейтенанту обстановку.

– Вольно, полковник. Расслабься.

– Черт! Не удивлюсь, Гена, если через месяц ты приедешь сюда маршалом.

– Ничто не вечно на этой земле, Гриша. О делах потом. А сейчас собирайся, пойдем к тебе. Никто не умеет делать сибирские пельмени лучше полковника Миронова.

В доме их встретила дочка Миронова Даша. Девочке стукнуло четырнадцать. Когда она родилась, Геннадий Ильич стал ее крестным, но всегда называл ее не Дашей, а Капитанской дочкой. Все правильно: папочка новорожденной ходил еще в капитанах, и фамилия совпадала с пушкинской героиней.

– Здравствуй, крестный.

Он обнял девочку и расцеловал ее.

– Невеста! Смотри, Григорий, как время летит. А какая красавица! Только не выходи замуж за военного. Всю жизнь себе загубишь.

– Я не собираюсь замуж. У мальчишек одни глупости на уме. А я мечтаю стать врачом, как мама. В медицинском учатся пять лет. Остальное подождет.

– Правильно мыслишь, капитанская дочка. А где же мама?

– В госпитале на дежурстве.

– Жаль, не увидимся. Ну а ты поможешь нам лепить пельмени?

– Конечно, помогу. Но когда вы сядете за стол пить водку, я уйду в кино. Сегодня в клубе хороший фильм.

– Там же солдат полно.

– Они знают, чья я дочь. При мне даже матом не ругаются и в зале не курят. Правда, я никого еще не закладывала, но все равно боятся.

Ближе к вечеру пельмени были съедены, а водка еще оставалась.

– По какому делу приехал, Гена? Или моя часть вызвала недовольство начальства?

– У тебя все хорошо, Гриша. Есть приказ вывезти из округов все единицы серии 1734 А.

– Хотите Москву взорвать?

– Я не в курсе. Это блажь верховного. Даже не знаю, куда свозить будут. У тебя шесть единиц. Подготовь к транспортировке. Вывозить будут по-тихому, без помпезности и сопровождения.

– Такой груз без сопровождения? Рехнулись. Тут рота охраны нужна с пулеметами. У меня есть транспорт.

– Два «газона» с гражданскими номерами и все. Как ты можешь воспользоваться своим транспортом, если тебе не положено знать, куда он последует. Маркировки на ящиках закрасишь и обобьешь обычной фанерой. Набей краской по трафарету только одну фразу: «Осторожно, стекло! Не кантовать!» Это все.

– А если…

– Никаких «если», Гриша. Мы солдаты и должны выполнять приказ.

– Где он?

Некрасов отдал полковнику документ.

– Оставь у себя. Подколешь к документации. Когда придут машины, я не знаю. Этого никто не знает. Я позвоню тебе и предупрежу за час или два, но не раньше. Все должно быть готово. Приказ у тебя на руках. Экспедитор привезет приходный ордер. Все остальное нас не касается.

– Не собираются ли они продать чемоданчики с хлопушками?

– Придет же такое в голову. Сам-то понял, что сказал, Гриша?

– Не нравится мне эта затея. Ой, не нравится.

– Хочешь, я покажу тебе отчет особистов? Тринадцать уголовных дел только по московскому округу. Хищение боевого оружия переходит все мыслимые границы. Ты хочешь, чтобы ядерную бомбу на рынок выкинули? Сначала такую малышку, а потом баллистические ракеты в ход пойдут.

– Ракета никому не нужна. А чемодан через обычный аэропорт вывезти можно. Даже рентген ни о чем не скажет. Схема не просвечивается. Стоят защитные экраны. Знаю, о чем говорю. Проходил стажировку на случай сверхобстоятельств. Там даже ключа не нужно. Дурак, конечно, ничего не поймет, но в министерстве дураков нет. В таких вещах разбираются. Другое дело совесть. С ней у нас проблемы.

– Ты что разбушевался, Гриша? Речь идет о безопасности. Согласен, кто-то хочет перестраховаться, но речь идет о передислокации и ни о чем другом. А то, что операция проводится без помпезности, так я считаю это правильным решением. Список объектов, где хранятся чемоданы, доступен слишком большому количеству людей. Многие уже не у дел, и неизвестно, чем они занимаются. Враг давно осведомлен о каждом патроне, находящемся в арсенале. Пора им смешать карты. И делать это надо без лишнего шума.