Текст книги "Бездомный мрак"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Сказал я это ради красного словца. Он кивнул головой.

– Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у котлована случилась автокатастрофа? Зачем же весь день вспоминать?

– Быстро соображаете. Выкладывайте подробности.

– Странно. На мента вы не похожи.

– У вас острый взгляд. В аварии погиб мой друг. Я хочу сам во всем разобраться. Милиция ничего внятного сказать не может.

– Жаль. Глупая смерть.

– Умных смертей не бывает. Поверьте опытному человеку. Я знаком с этой дамой не понаслышке.

– Мне тоже скоро предстоит попасть в ее лапы. С трудом ноги передвигаю. Ну так вот, дело было днем. В районе двух часов с минутами. Я сидел на этом же месте, когда подкатил громадный «линкольн». Такие машины большая редкость, навроде вашего «мерседеса», Ребята куда-то торопились. Просили налить полный бак. Не успел я крышку завинтить, как они сорвались с места, только пыль подняли. Я крикнул им вслед, но куда там. Во-первых, они не расплатились, во-вторых, крышку я плотно не закрыл и бензин мог расплескаться. Очевидно, так и произошло. Вечером я видел, как эвакуатор вез смятый, как выброшенный фантик, этот самый «линкольн». Груда обгоревшего железа.

Он потер ладонью небритый подбородок, будто чувствовал себя в чем-то виноватым.

– Дальше?

– Минут через двадцать после того, как ребята умчались, подкатила «канарейка» с мигающим маяком на крыше.

– Канарейка?

– Милицейская «десятка», но номера московские. Лейтенант спросил меня, видел ли я «линкольн». Я сказал, что видел. Но шоссе перекрыто, а объезд через котлован. Машина у них слишком широкая, там со встречной не разъехаться, особенно, если грузовик попадется. Они включили сирену и полетели следом.

– Интересно излагаете. Попытаемся начать все заново. Теперь с деталями. Сколько человек сидело в «линкольне»?

– Двое парней лет по тридцать с лишним. Оба на переднем сиденье.

– Как они выглядели?

Он прищурил глаза.

– Особо не вглядывался, но одеты хорошо. Светлые оба, чем-то похожи, но в точности описать не могу. Я уж, наивный, карман освободил для кучи чаевых, а они и за положенное не расплатились. Пятьдесят литров им влил, и тю-тю, привет. Кто-то спешит, а я расплачиваюсь…

– Что вы еще запомнили? По фотографии вы их различите?

– Нет, конечно. Зрительная память у меня не ахти. Следователь мне уже показывал фотографии. Да, похожи, но твердо сказать не мог. Ну а кто из них сидел за рулем и подавно.

– Третьего с ними не было?

– Нет. Во всяком случае, я не видел.

Такого, как Антон, нельзя не заметить.

– На заднем сиденье?

– Вряд ли. Не думаю. Когда я заправлял бак бензином, машина просвечивалась. Я отчетливо видел два силуэта.

– Хорошо. Они уехали, и через двадцать минут подъехала «канарейка». В промежуток между ними кто-нибудь проезжал? Другие машины?

– Секундочку.

Он задрал голову к небу, будто там имелась подсказка.

– Понимаете, машина-то была. Тут вот в чем дело. За пять километров от меня в сторону Москвы повесили щит: «Ремонтные работы, шоссе перекрыто». Я напрочь лишился клиентов. Предлагал даже взятку гаишникам, чтобы они сняли щит. Мол, приедут и наткнутся на ограждение. Какая им разница, где разворачиваться? А у меня люди заправлялись бы впрок. Объезд-то у черта на куличках. Вот… Ну так к чему это я? Ах да, машина… Пролетела здесь одна. Ярко-красная «ауди» восемьдесят первого года выпуска. Керосинит только так. Шлейф дыма оставляет за собой. Я еще подумал, вот болван, куда несется, будто не знает, что шоссе перекрыто. Лучше бы клапана отрегулировал.

– Вы говорите так, будто знаете водителя.

– Конечно. Как с Немчиновки сворачиваешь на Москву, там автомастерская. Гараж с тремя воротами. Леха Бубнов там работает. И пара ребят у него на подхвате. Это его керосинка. Мог бы давно нормальную машину себе собрать. Правда, лечатся у него только местные бедолаги с «москвиченками», на них много не заработаешь. Но другой работы и вовсе нет.

– Вы уверены, что он сам сидел за рулем?

– Кто его знает. Не разглядел. Промчалась дымовая шашка, как ракета, чего там увидишь. Но вообще-то он парень аккуратный, форсировать движок единственной машины не стал бы. Сами посудите, куда ему торопиться? Там же тупик. А через котлован он отродясь не ездил. – Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы говорили о «канарейке». Лейтенант у вас спрашивал о «линкольне», а потом они включили сирену и поехали следом. Кто они? Сколько человек находилось в патрульной машине? – Двое. Лейтенант в форме за рулем, второй в штатском рядом. Командовал штатский.

– Молодой?

– Лейтенанту лет двадцать пять, а второму лет на десять поболее будет.

– А когда вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил о ней?

– Не знаю, в котором часу меня разбудил мужчина. Он попросил позвонить и сказал об аварии. Я его впустил. Помню, он разговаривал с врачом. Что-то о необходимости срочно вмешаться в дело. Потом позвонил ментам. Оставил мне на столе возле телефона пятьдесят рублей и ушел.

– Вы его запомнили?

– Спросонку я был. Сидел на своем топчане, а он стоял у стола ко мне спиной. Но мужчина крупный, солидный.

– Одежда на нем была чистой?

Старик усмехнулся.

– Думаешь, он тоже побывал в аварии? Нет. Одет с иголочки. Костюм светлый, отглаженный.

– А на какой машине он приехал?

– Я на улицу не выходил. Не видел. Он ушел, а минут через двадцать загудели сирены. Вот тут я выбрался из своей собачьей будки и наблюдал за происходящим. Плохое здесь место. Гиблое. Дорога паршивая, вечно проседает, котлован все губит. Люди стараются здесь не ездить. Только отчаянные головы с нетерпеливым характером, да я, старый дурак, вечно клюющий носом, сижу в ожидании своей смерти.

Я дал ему еще двадцать долларов, поблагодарил и уехал.

Итак, сначала лейтенант, теперь заправщик окончательно сбили меня с толку.

Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Максим, а может быть, и Антон уходили от преследования. Что никак не вяжется с моим бывшим наплевательским характером. Ладно. Идем дальше. По словам Антона, мы свалились в кювет, встречная «волга» врезалась в скалу и тем самым перегородила и без того узкую дорогу. «Канарейке» деваться некуда, и она врезается в «волгу». Взрыв. Все расписано как по нотам. Но ни черта не сходится. Во-первых, перед патрульной шла так называемая «керосинка». Куда она делась? А ведь по логике событий именно красная «ауди» должна была впечататься в «волгу». Не перелетела же она ее на крыльях. Короче говоря, «ауди» испарилась. Следующий эффект из области фантастики. Куда подевался второй мент, что был в штатском? Из газет следует, будто погиб только лейтенант Астахов. Это подтвердил и гаишник, посланный мне небом для спасения моей штопаной шкуры. И, наконец, третье. Антон уверял, что ушел с места аварии, его нагнала какая-то машина и подбросила до развилки.

Откуда она взялась? Тоже через «волгу» перепрыгнула? Дорога через котлован была перекрыта. Единственная правда из его рассказа заключается в том, что он заезжал на бензоколонку, звонил врачу и вызвал милицию, остальное покрыто мраком. У меня опять разболелась голова.

У выезда с Немчиновки на московскую трассу я увидел тот самый гараж, о котором говорил заправщик. Ворота были открыты, и я решил заглянуть туда. Если мне не изменяет память, то хозяина зовут Алексей Бубнов. В теперешней моей жизни на память грех жаловаться. Уроки доктора Розина не прошли даром.

Хозяин оказался на месте, в гараже стояли две развалюхи и та самая «ауди» ярко-красного цвета. Бубнов разбирал коробку передач и, увидев меня, приоткрыл рот, словно к нему пожаловал сам Господь Бог.

– Извините. Могу я вас оторвать от дел на пару минут?

– Что-нибудь с машиной?

Слава Богу, он не видел ее: она осталась у обочины метрах в десяти от гаража.

– С машиной все в порядке. У меня жена сбежала с любовником в начале июля, и я ее до сих пор найти не могу.

Он сочувственно кивнул головой.

– Понимаю вас. Очень хорошо понимаю. Но чем я могу вам помочь? Я же слесарь, а не сыщик.

– Дело в том, что ее вместе с дружком видели девятого июля на вашей «ауди», – я указал на машину. – У меня сложилось впечатление, что они намеренно сменили машину, чтобы запутать следы. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Ах он сукин сын! То-то он так нервничал. Знал бы, ни за что бы машину не дал. А на вид такой солидный мужик. Вот мерзавец.

Он рассуждал так, будто у него увели жену. Кажется, я попал в точку.

– Можете поподробнее?

– Женщины-то я не видел. Возможно, она ждала его на улице. В гараж въехала шикарная «Ауди-80». Сказочная тачка. Из нее вышел мужик и говорит: «Я оставлю вам под залог свою машину и заплачу сто долларов, а вы мне дадите свою колымагу на несколько часов». Какой дурак откажется от такого предложения? Для меня сто долларов большие деньги. Машина того не стоит. Я дал ему ключи и сказал: «Берите». Он сел и тут же уехал. Торопился гад!

– Какого цвета «ауди»?

– Серебряная. Со всеми примочками. И что же вы жену так и не нашли?

– Нет.

Он скорчил гримасу, в которой отразилась тоска приговоренного к пожизненному заключению.

– Спасибо, приятель, хоть что-то прояснилось.

– Какая же она дура! – не выдержал он. – Такой молодой интересный парень и сменить на пятидесятилетнего мужика, да еще хромого.

– Человек ничего не значит. Все решают деньги. Лучше хромой на «ауди», чем красавчик на «жигулях».

Я вышел из гаража. Сплошная путаница. Чем дальше я лез в дебри прошлых событий, тем меньше понимал в происшедшем. Сложить мозаику мне так и не удавалось. Тыкаюсь по углам, как слепой котенок, и не нахожу ответов. А может быть, Антон прав? Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

Стемнело. На сегодня с меня хватит. Пора ехать домой и успокоиться. Когда я подошел к своей машине, то обнаружил, что дверца водителя приоткрыта. Странно, что машина осталась на месте, я даже ключи из зажигания не вынул. На сиденье лежал клочок бумаги. Я взял его, сел за руль и включил свет. Это была короткая записка. Кто-то старался писать печатными буквами.

«Езжайте к Игорю Русанову и потребуйте у него пакет. Он очень важен для вас. Только тогда вам будет все ясно. Адрес: четвертый километр Варшавского шоссе, поворот на Видное, через пять километров справа коттеджи. Дом номер пять».

Я достал карту и нашел это место. Где бы оно ни находилось, я все равно поехал бы туда. Меня распирало любопытство. Нельзя останавливаться на полпути.

Если размахнулся, значит, бей. Во мне проснулось второе дыхание, и я забыл об усталости. Только вперед!

Записка говорила о том, что у меня появился сообщник. Или по крайней мере сочувствующий. Но почему он предпочитает оставаться в тени? И как он меня здесь нашел? Никакой слежки за собой я не заметил.

Итак, я ехал к Игорю Русанову, человеку, о котором слышал впервые. Возможно, это ловушка. А если нет, то мой поздний визит застанет Русанова врасплох и он выложит мне что-то важное. Всю дорогу я смотрел в зеркало заднего обзора, но слежки за собой не замечал. Одни машины обгоняли меня, других обгонял я.

До указанного в записке коттеджа я добрался к одиннадцати вечера. В окнах дома горел свет. Внушительный забор, однако металлическая калитка была незапертой. Я прошел на участок. Ясно, что владелец дома не мелкая сошка. К крыльцу шла выстланная плиткой дорожка. По обеим сторонам фонари в стиле пушкинских времен освещали ухоженный, стриженый кустарник. Слева, возле гаража, стояла новенькая сверкающая «мазда». И наконец, крыльцо с колоннами под навесом балкона второго этажа. Милый уголок, вот если бы и хозяин был столь же приятным, то можно считать сегодняшний день удачным.

Я подошел к двери. Обычная деревянная дверь, да еще со стеклами.

Внутреннее убранство дома скрывала занавеска. Мне показалось, что и эта дверь не заперта. Но наглеть я не стал и нажал на кнопку звонка.

Дверь открылась через несколько секунд, очевидно, человек находился в коридоре и, судя по плащу, перекинутому через руку, собирался уходить.

Я немного опешил. Фонарь над крыльцом осветил стоявшую на пороге элегантную девушку лет двадцати пяти или чуть меньше в красивом вечернем платье, обвешанную сверкающими украшениями, как новогодняя елка. Ее огромные темные глаза смотрели на меня без малейшего любопытства. Я бы сказал, что она красивая.

– Вы так и будете молчать? – спросила она ледяным голосом.

Я испугался, что она захлопнет передо мной дверь.

– Мне нужен Игорь Русанов, – выпалил я на одном выдохе.

– Звучит фамильярно. Что-то я не припомню у него такого закадычного приятеля. Он вас ждет?

Пришлось наглеть, пока меня не смяли, как вчерашнюю газету.

– Да. Я так думаю, что уже заждался.

– Кто же вы?

– А вы?

– Татьяна Русанова, – она начала раздражаться.

– Ну так вот, мадам…

– Если хотите разговаривать на французский манер, то мадмуазель. Я его дочь.

– Приятно слышать. Очень обнадеживает. Доложите своему папочке, что его желает видеть Максим Круглов.

Она вздрогнула, и ее лицо побледнело. Чем я мог так напугать столь самоуверенную особу? Еще одна тайна, покрытая мраком. Кажется, я слишком быстро решил оседлать дикого мустанга.

– Макс?! Но ведь…

Я сделал шаг вперед, и ей ничего не оставалось делать, как посторониться.

Я вошел в дом и осмотрел холл. Роскошь внутреннего убранства совершенно не соответствовала внешней скромности. Не коттедж, а средневековый замок. Ниши со скульптурами и мраморными вазонами, бронзовые канделябры, высоченные потолки с лепниной и херувимами по углам, резная лестница из темного дерева. Слева огромный камин, в который можно загнать машину.

Татьяна немного отошла от шока, захлопнула дверь и приблизилась ко мне. Хорошо бы такое же впечатление произвести на ее папочку.

– Куда пройти? – спросил я.

– Повесьте свой плащ на вешалку и поднимитесь на второй этаж. Его кабинет в конце коридора с правой стороны.

Ее голос слегка подрагивал. От леденящего высокомерия и следа не осталось. Я разделся и направился наверх. По пути оглянулся. Девушка стояла на том же месте и смотрела мне вслед. Стало ясно, что мой приход чем-то взволновал ее. Она хотела что-то сказать, но не решалась. Надо дать ей время подумать. На обратном пути это очаровательное создание созреет для обстоятельного разговора.

Кажется, я приехал туда, где мне смогут открыть глаза на то, что так пытается скрыть Антон. Мои предположения подтверждались – внезапность в некоторых случаях играет определенную роль. Та самая дверь в конце коридора была приоткрыта, я вошел в кабинет без стука.

В кресле за массивным письменным столом сидел солидный, полный мужчина лет шестидесяти. Передо мной живьем предстал истинный английский аристократ, во всяком случае, по фильмам я их так и представлял. Обстановка соответствовала внешности хозяина. Сплошной антиквариат и полные шкафы книг. Он просматривал бумаги из толстой папки. Я кашлянул. Хозяин поднял на меня глаза. Тонкие черты лица, серебряные виски и очки без оправы. Да, у такого отца может быть только такая дочь.

Я стоял на пороге и разглядывал его. Ничего мне не говорило о том, что я могу знать этого человека.

– Игорь Русанов?

Он слегка наморщил лоб, но ни удивления, ни тем более испуга на его лице не читалось.

– Кто вы?

Я решил поиграть в кошки-мышки. В конце концов, ответы нужны мне больше, чем вопросы.

– Могли бы догадаться.

Он отложил папку в сторону и встал. Я не знал, как мне вести себя. Как разговаривать. Кто он. Кто мы. Коллеги, друзья, чужие люди или вовсе не знакомы? Вряд ли. Судя по реакции его дочери, в этом доме меня хорошо знали. Этот человек был для меня очередной загадкой, впрочем, как и я для него.

– Я мог бы догадаться, вполне вероятно, но не беру на себя такую ответственность… То есть, я не уверен.

– Позвоните Антону Гольдбергу, он вам скажет, кто я такой.

Он побледнел, как и его дочь. Но этот человек умел сдерживать эмоции. В нем чувствовалась сильная натура.

– У нас слишком много разногласий с Гольдбергом, и мы давно не общаемся. Хотя я в курсе всего происходящего.

Он быстрыми шагами пересек кабинет и приблизился ко мне вплотную. Куда делась его сдержанность. Русанов разглядывал меня, как филателист уникальную марку, пренебрегая всеми приличиями.

– Не мог и предположить, что хирурги способны на такие чудеса. От вашего лица остались только глаза. Доктор Фаин мне говорил, что сделал вас неузнаваемым, но я не знал, что он волшебник. Мне говорили, что вы очень плохи, Тимур, и не допускали к вам. Мои попытки встретиться с вами ни к чему не привели. Антон оградил вас неприступным щитом, изолировав от внешнего мира.

– Будем считать, что я уже здоров.

– Очень рад. Искренне рад. Присаживайтесь.

Он засуетился. Подошел к встроенному в стену бару и начал громыхать бутылками и фужерами. Мне показалось, что он тянет время, а я не должен дать ему возможность анализировать, сопоставлять и принимать решения. Время работало против меня. Но и я уже выбился из сил. Целый день на ногах и ни крошки во рту. Таких перегрузок я еще не испытывал. Голова отяжелела, а в ушах стоял какой-то отвратный звон.

Я прошел к дивану и рухнул на мягкое сиденье.

– Хотите чего-нибудь выпить? На ваш вкус.

– Нет, я не пью.

– Даже бургунское? Прекрасное вино, отлично бодрит. Старая французская коллекция.

– От глотка вина не откажусь.

Он разлил вино в бокалы и один подал мне.

– Вы приехали один?

– Конечно. А вы хотели бы увидеть со мной еще кого-то? Я думаю, наши проблемы мы сможем решить без посторонней помощи.

– Это важно. Очень важно. Антон знает, что вы поехали ко мне? Какая же кошка между ними пробежала? Антон ни разу не называл мне имени Русанова, а этот не хочет о нем слышать, и, пожалуй, побаивается его.

– Антон ничего не знает. В этом нет необходимости. Я заехал на пять минут. Меня интересует конверт. Вы понимаете, о чем я говорю.

Он едва не выронил фужер из рук.

– Вы решили забрать конверт?

– Именно так.

Я старался быть твердым. Он отошел к окну и встал ко мне спиной. Нет, думать ему не о чем. Нужно наступать.

– Не тяните время, это же бессмысленно. Или я не имею права его потребовать?

– Мне говорили, что вы потеряли память. Кто вам рассказал о конверте? Уверены, что правильно сможете воспользоваться им?

– Оставим в покое мою память. К чему лишние разговоры? Я знаю, что делаю.

Я шел напролом и боялся задавать наводящие вопросы. Важно сломить противника, а к подробностям можно вернуться позже. Он вздохнул.

– Вынужден подчиниться. Но не думаю, что вы избрали лучший вариант. Вы подвергаете себя большой опасности.

Русанов подошел к стене, и одна из дубовых панелей отодвинулась в сторону. За ней находился сейф с номерным замком. Он долго с ним возился и наконец открыл дверцу. Через мгновенье голубой конверт размером с писчий лист бумаги находился в моих руках. В нем мог лежать только один-два листа, не больше. На конверте стояла надпись: «Тимур Аракчеев», и больше ничего.

– Благодарю за сохранность.

– Это мой долг. Надеюсь, вы сумеете правильно воспользоваться им.

– Конечно, – согласился я в который раз уже за сегодняшний бесконечный день.

Я выпил вино и встал. Он не стал меня провожать, оставаясь на месте. На лестнице мне показалось, что я могу упасть. Страх вернулся ко мне, а ступени были слишком крутыми. Надо уносить ноги, пока они меня еще держат.

Спустившись вниз, опираясь на перила, я взял свой плащ и кепку. Татьяны нигде не было. Искать ее у меня не хватало сил. Я не сомневался, что мне придется вернуться в этот дом. Первый визит – всего лишь прелюдия к главному разговору.

Я вышел на воздух и глубоко вздохнул. Когда я сюда пришел, во дворе стояла «мазда», сейчас она исчезла. Значит, девушка уехала. Я сразу понял, что она куда-то торопилась. Но не беда. Этот адрес я уже не забуду.

Ноги меня с трудом довели до машины. Только бы добраться до дома. Под «дворником», прижатый к ветровому стеклу, лежал листок. Я снял его. Сколько внимания. Это уже вторая записка за сегодняшний день. На листочке был написан телефон и имя «Татьяна», больше ничего. Я сунул бумажку в записную книжку, с которой не расставался все дни, как нашел ее в шкафу.

Накрапывал мелкий дождик. Я надел плащ, кепку и сел в машину. Пакет положил рядом на сиденье. При таком свете ничего не увидишь, к тому же, у меня перед глазами плавали круги. Я не представлял себе, как я в таком состоянии доеду до дома. У меня начали каменеть руки, голова безвольно откинулась назад, зловещая темнота окутала больной мозг, опять черная дыра.

В ушах послышался слабый отдаленный крик. И все…