Текст книги "Полуночные кружева"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

8. Пригород Тулы

Усталость подкашивала. Лиза была за рулем уже несколько часов, останавливаясь только у дорожных закусочных, чтобы поесть, и в тихих уголках заезжала в лес на пару часов немного подремать. Оставалось не больше десяти километров до Тулы. Львиная часть пути осталась позади, но силы были на исходе. Радио в машине испорчено, а тишина действовала на нервы. Да еще, как назло, пошел сильный дождь. Огромный фронт загородил все небо, не оставив просветов даже на горизонте. Дворники работали на полную мощь и едва успевали сбрасывать плотный поток ливня. Езда становилась опасной. К тому же Лиза постоянно отвлекалась на карту, так как предпочитала объездные дороги прямому шоссе, где ее могла поджидать ловушка на любом отрезке пути.

Объездная дорога петляла, за окнами стояла ночь, видимость из-за дождя нулевая. Лиза снизила скорость, хотя ей хотелось как можно быстрее добраться до Тулы, а там успеть на последнюю электричку до Москвы. Электрички ходят до половины второго ночи, а сейчас только полночь. Проклятое время. Именно в полночь на нее напала Яна, а сейчас она не заметила резкого поворота и машина угодила в кювет. Лизу спасла низкая скорость. Автомобиль не пострадал, и мотор работал, но крутой склон перед опушкой леса не позволял выбраться из западни. Нужен был трос и грузовик, чтобы вытянуть машину. Надежда попасть на последнюю электричку лопнула. С тех пор как Лиза свернула на объездную дорогу, ей не встретилась ни одна машина. Им здесь и делать нечего. Кругом стеной стоял лес. Минут двадцать назад она проехала мимо ущербной деревеньки с покосившимися домишками и заметила автобусную остановку. Впрочем, если здесь и ходят автобусы, то не чаще трех раз в день, да и то не в ночное время. Слава богу, сама не пострадала, только лбом ударилась о лобовое стекло. Лиза повернула к себе зеркало. Царапин нет. И тут ее взгляд остановился на серьгах. Когда Лиза решила вернуть Карасю драгоценности, она все побрякушки бросила в дипломат с деньгами, а серьги с изумрудами остались на ней. Случайная небрежность. Но несколько часов назад эти серьги принесли ей удачу. В зеркало она тогда не смотрела. От собственной физиономии ее тошнило. Опытную аферистку с большим стажем сумела кинуть сопливая девчонка! Теперь голова Лизы лежала на плахе, и ей вовсе не хотелось смотреть в глаза приговоренной к смерти дуре.

Первой остановкой на пути беглянки в Москву был Симферополь. Лиза бросила яхту в порту и отправилась в город. Ей необходимо было раздобыть денег.

Женщина с ее классом могла провернуть любую аферу, но каждая требовала времени на подготовку, а часики тикали не в ее пользу. Карты – самый короткий способ добычи денег. Тем более ей не требовались миллионы. Лиза нашла тихий игорный притон. Пришлось вспомнить молодость, и она села за карточный стол. Ее партнером оказался какой-то местный лох. Для начала Лиза проиграла все свои триста двадцать долларов. Остались только рубли. Лох над ней насмехался. Он видел перед собой азартную нервную интеллигентку, грызущую ногти. После недолгих сомнений Лиза поставила на кон рубли, но проигрывать их она не собиралась.

– Нет, подруга, твоя мелочь меня не интересует. Хочешь отыграться – ставь на кон свои серьги. Моя пассия обожает клевые безделушки. Играем один на один.

Лиза удивилась, прикоснулась к своим ушкам и все поняла.

– Ты хоть знаешь, сколько стоят эти безделушки?

– Конечно. Чистые изумруды. Я в ломбарде работаю и в камешках разбираюсь. Тысяч пятьдесят.

– А сто не хочешь?

– Возможно. Но здесь не ювелирный бутик. Даю пятьдесят.

– Ты носишь с собой такие деньги?

Он достал из кармана ключи с брелоком «лексуса» и техпаспорт на машину.

– Тачка стоит восемьдесят.

– Здесь не салон, голубок. Пиши доверенность.

– Сначала выиграй.

– Кто гарант?

К столу подошли другие игроки. Один бугай сказал:

– Играй, сестренка, мы тебя в обиду не дадим.

На нее смотрели восемь пар любопытных глаз. Лиза решила обезопасить себя и потребовала новую колоду.

Колоду принесли.

– Сдавать буду я, – твердо сказала Лиза. – Этому жуку я не доверяю.

Она очень естественно волновалась, в то время как лох только усмехался. Лиза заранее поставила себя на место жертвы, которую собираются кинуть. Этим она притянула на свою сторону болельщиков. Игра новой колодой, распечатанной у всех на глазах, не могла дать ей стопроцентной уверенности в победе. На этот случай имелись другие фокусы, которые строились на ловкости рук и молниеносной реакции. В этих вопросах Лизе трудно было найти равных, во всяком случае среди присутствующих.

Женщина долго тасовала карты, потом дала партнеру подснять колоду. Играли в очко, и Лиза раздала по две карты. Напряжение росло. Каждый из игроков оценил свои шансы.

– Еще одну, – с усмешкой на лице сказал лох.

Он был на все сто уверен в своей победе. А такое поведение всегда выглядит подозрительно.

Партнерша дала ему еще одну карту.

– Хватит. А теперь себе.

– Мне не нужно.

– Вскрываемся, – предложил игрок и разложил на столе свои карты. Семерка, семерка и шестерка. – У меня двадцать.

Лиза выложила две десятки.

– И у меня двадцать. Ничья.

– Отлично. Теперь сдаю я.

Пришлось отдать колоду партнеру.

У Лизы тряслись руки и выступили капельки пота на лице. Мужики, стоящие вокруг стола, лишь сочувствовали глупой бабе, полезшей не в свое дело. И опять она оставила себе только две карты, то же самое сделал партнер. У Лизы было восемнадцать, он открыл туза и восьмерку. Выиграл.

– И что, красавица, помогла тебе новая колода? – заржал лох.

– Он шулер! Кидала! Я все видела! – заголосила женщина.

– Да я тебя удавлю, падла…

Приподняться ему не дали. Один здоровяк схватил победителя за шкирку.

– Обыщите его! – крикнула Лиза.

Крепкие ребята заломили ему руки. В правом кармане пиджака нашли туза из новой колоды. Лоха долго били, расквасили ему всю физиономию, потом заставили написать доверенность на машину. Лиза забрала ключи и техпаспорт на машину, а также свои серьги. Вернули ей и проигранные триста долларов.

– Подержите его, ребята, пока я не уеду.

– Давай дуй, крошка, и забудь о картах, это не твоя фишка.

Лиза вышла на улицу и облегченно вздохнула. Отличный «лексус», правда, с украинскими номерами. До Харькова проблем не будет, но в России ее начнет щипать каждый гаишник, пока один из них ее не опознает. Во всяком случае, пока Лизе везло.

И вот, когда до Москвы оставалось рукой подать, она все же вляпалась.

Дождь лил как из ведра. Трава была скользкой, ей стоило немалых трудов выбраться на дорогу. Мокрая, грязная, среди ночи на глухой дороге.

Но Лизе опять повезло. Из глубокой темноты появились яркие фары. Она замахала руками. Шофер не мог ее не заметить, тем более что здесь находился крутой поворот и знающие дорогу люди притормаживают. А чужие по глухим дорогам не ездят.

На ее счастье машина остановилась. Это был небольшой «фольксваген-гольф». Водитель вышел и открыл зонт.

– Черт! Как вас сюда занесло?

– Заблудилась.

Он подошел к обочине и глянул в кювет. Это был высокий крепкий мужчина лет сорока пяти с простоватой внешностью сельского работяги, но хорошо одетый и уверенный в себе.

– Хорошая машина. Не повредили?

– С ней все в порядке. Как бы ее вытянуть?

– Рядом, за пролеском, село. Правда, там нет телефонов. Но утром можно сгонять туда на велосипеде. У Петра есть гусеничный трактор. Он вытащит за литр водки.

– Только утром? – спросила Лиза.

– К вечеру он нажирается до чертиков. Так что бесполезно к нему идти. Садитесь в машину, переночуете у меня. Я живу неподалеку. Вам надо переодеться. Вещи моей жены могут подойти, а ваши мы постираем и высушим.

– Спасибо за заботу.

– Вы же наверняка проголодались.

– И тут вы не ошиблись.

Они сели в машину и поехали дальше.

– А Тула далеко? – спросила Лиза.

– По этой дороге километров восемь до шоссе и еще пару километров до въезда в город. Ваш крюк мне не понятен. Вы же свернули с шоссе влево, а потом еще раз влево и, по сути, поехали назад от Тулы, а не в Тулу, а когда выскочили бы на шоссе, то оказались на десять километров дальше от того места, где свернули. Петля получается. Я догадываюсь, почему вы это сделали. Хотели объехать пост ГИБДД. У вас карта торчит из кармана, а номера на «лексусе» украинские. Вам надо было сворачивать вправо, тогда бы все получилось. Но в такую погоду даже местные могут ошибиться.

– Хотите объяснений?

– Меня ваши дела не касаются.

– Вот и ладненько. А вас как сюда занесло?

– Не по собственной воле. Я жил с первой женой в городе. Не хочу ее осуждать, но мы разошлись. Пришлось переехать к отцу. В его доме и живу сейчас. Он был егерем, и ему здесь жилось хорошо. Да и я привык со временем. Глушь, тишина, свежий воздух, ближайшее поселение в трех километрах – сказка. Отец был человеком хозяйственным, рукастым, дом строил своими руками, на совесть. Сейчас я не стал бы жить в городе ни за какие коврижки. А до работы на машине за полчаса добираюсь.

– С вами живет вторая жена?

– Да. Прекрасный человек. Сейчас немного приболела. После смерти отца сумела взять хозяйство в свои руки и справляется с ним. Я ею очень доволен. Живем полноценной жизнью. А что еще надо?

– Сегодня очень трудно встретить человека, довольного своей жизнью.

– Слишком многого хотят, а делать ничего не умеют. С неба манна небесная не падает, пора забыть о библейских сказках. За достойную жизнь приходится воевать.

Они съехали с дороги к большому двухэтажному дому, огороженному высоким забором.

– У вас нет света в окнах.

– Жена уже спит. Но мы ей не помешаем, ее спальня на втором этаже.

С близкого расстояния дом показался огромным. Из холла, украшенного шкурами зверей и чучелами, в разные стороны шли двери. Тут можно было поселить несколько семей, и всем бы места хватило.

– Как вас зовут? – спросил хозяин.

– Лиза. Спасибо за приют. Сегодня таких добрых людей встретить очень трудно.

– А меня зовут Слава. Я покажу вам ванную комнату. Согреетесь под душем, а я навещу жену и подберу вам одежду.

– Душ мне не помешал бы. Вы живете в городских условиях.

– Конечно. Даже телефон есть. Тут когда-то был заповедник, приезжали поохотиться высокопоставленные лица. Так что отцу обеспечили хорошие условия для приема дорогих гостей.

Слава проводил гостью в ванную комнату и ушел.

Сумку Лиза взяла с собой. Она не хотела, чтобы кто-то заглядывал в нее. Люди любопытны, особенно когда приглашают в дом посторонних. Человеческая доброта и доверчивость в наше время оплачиваются злом и подлостью. В ее жизни все так складывалось, а другую сторону бытия ей видеть не приходилось.

Лиза приняла душ, выстирала платье и отмыла туфли от глины. До утра все высохнет. Когда Лиза выглянула из ванной, рядом с дверью увидела табуретку. На ней лежало яркое бархатное платье, а внизу стояли белые меховые тапочки. Конечно же, это не соответствовало вкусу Лизы, но кто ее здесь увидит. Лиза оделась и посмотрелась в зеркало. Платье сильно обтягивало ее фигуру, видимо, жена Славы очень худенькая. Если бы не дорогие серьги, которые Лиза больше не снимала, считая их своим талисманом, сейчас она смахивала на ресторанную певичку с периферии. Лиза слишком устала и чувствовала себя как выжатый лимон. Она немного припудрилась, но краситься не стала. Ей очень хотелось спать, и больше ни о чем думать она не могла.

Лиза вышла в холл. Одна из дверей была открыта, и оттуда доносился приятный запах жареной рыбы. Почувствовав, как сильно она проголодалась, Лиза поспешила на кухню.

– Вы потрясающе выглядите, – оторвался от плиты Слава.

– Вряд ли. Но все равно спасибо.

Лиза огляделась. Бревенчатые стены, два больших окна, на полу ковер. Помещение просторное, в центре – огромный стол человек на восемь.

– Сейчас будем ужинать. И немного выпьем, чтобы согреться. Правда, у меня ничего нет, кроме водки.

– А я ничего другого не пью.

– Родственные души. Я это сразу понял. Только я еще держусь на плаву, а вы уже нет.

Гостья насторожилась.

– Это вы о чем?

Слава рассмеялся.

– Я не ныряю в кюветы, стараюсь чувствовать почву под ногами.

– Такие трагедии можно пережить.

– Конечно. Садитесь за стол.

Он достал водку, тарелки, приборы и выложил рыбу из сковородки.

– Хочу выпить за нашу встречу. За удачное стечение обстоятельств, – предложил тост хозяин.

Они выпили и немного поели. Внезапно женщина почувствовала какое-то напряжение. Выпили еще по рюмке, и Слава оказался за спиной Лизы взял ее за плечи.

– Давай не портить хороший вечер, Слава. Я очень устала, и мне не до утех. Ты не мой мужчина.

– Хочешь порисоваться? Не стоит изображать из себя недотрогу. Со мной такие номера не проходят.

Лиза скинула его руки, вывернулась и встала. Этот тип ухмылялся точно так же, как тот картежник из Симферополя. Самонадеянный гусак!

– Прошу тебя, не начинай. Я не в том настроении, – резко произнесла Лиза.

– Бог ты мой, как страшно! Я весь дрожу. Так вот, курочка, я привык получать все, чего хочу. На данный момент я хочу тебя.

– Перенеси свои желания на жену. Или мне ее позвать?

– Сколько угодно. Не докричишься. Она удрала пять лет назад и уволокла все мои деньги. Через год я ее нашел. Деньги вернуть не удалось, но она ответила за свое предательство.

– Думаешь, ты меня напугал? Не такие попадались.

У Лизы скрипнули зубы. Она осмотрелась. Сумочка осталась в ванной. Не вовремя расслабилась.

– Не такие, говоришь?

Он попытался ее поймать, но не получилось. Они сделали кругов пять вокруг стола, прежде чем Лиза успела схватить нож.

– Дура. Чего ты им сделаешь? Этим ножом и кусок колбасы не отрежешь.

– Смотря в чьих руках он находится.

– Брось нож и раздевайся! Тогда еще поживешь. Или тебе хана.

– С чего бы вдруг?

Слава достал из кармана лист бумаги и развернул его. На нем было черно-белое изображение Лизы.

– Пока ты находилась в ванной, я позвонил в управление МВД и мне переслали факсом вчерашнюю сводку. Читаю: «Елизавета Ивановна Терентьева. Уроженка города Сочи, сорок семь лет, рост сто семьдесят четыре сантиметра, глаза карие, волосы каштановые, фигура красивая, стройная, вес пятьдесят семь килограммов. Особые приметы: родинка на правой щеке, шрам на шее от глубокого пореза, прикрытый длинными волосами. Объявлена во всероссийский розыск».

– Есть федеральный розыск, других я не знаю.

– В федеральный розыск тебя суд объявит, а криминальные власти объявляют во всероссийский. А мы всех ищем, за то и деньги получаем. Я ведь подполковник милиции, а не забулдыга. Твою фотку еще вчера видел. Какого-то авторитета кинула? Так что лучше тебе не капризничать. Ты вот где у меня!

Он сжал кулак и скривил рот. В эту секунду Лиза его уже ненавидела.

– Как же ты глуп, Слава. Хочешь меня трахнуть, а потом сдать авторитетам? Тебя же на кусочки порежут.

– Ты сама напросилась. Просто я тебя не сразу опознал. Кто тебе поверит? Ты добровольно ко мне пришла. Расхаживаешь по дому в одежде моей жены, бельишко свое сушишь в ванной. О каком насилии может идти речь? Я помог бедняжке, промокшей насквозь, а на утро разглядел ее и узнал. За твою голову сто тысяч обещано.

Лиза попыталась ударить хозяина ножом, но он увернулся, поймал ее за руку и резко дернул. Нож вылетел из рук, и Лиза отлетела к двери, сильно ударившись головой о косяк. На мгновение она потеряла сознание, но быстро пришла в себя. Началась настоящая драка. Подполковник вкладывал в каждый удар все силы и крушил все, что попадалось на пути, но в цель попасть не мог. Лиза оказалась слишком ловкой и быстрой.

– Ну, стерва, с меня хватит.

Он бросился в холл и сорвал со стены дробовик. Лиза дернула входную дверь – заперто. Она бросилась к лестнице и помчалась на второй этаж. Раздался выстрел. Картечь перебила стойки перил. Лиза ворвалась в одну из комнат, но запереться не смогла. Ключа в скважине не оказалось. Она разбила лампу, и комната погрузилась в темноту. Лиза распахнула окно, но выпрыгнуть не решилась. Под окнами стоял мини-трактор с косилкой, да и высота была приличная, а ноги ей надо беречь, как любому беглецу. Выхода не было, и Лиза скрылась за шторой, хотя прекрасно понимала свое уязвимое положение.

– Под кроватью спряталась, паршивка! – Голос звучал громко и был совсем рядом. – Лампу разбила? Сейчас мы добудем свет.

Опять грохнул выстрел. Яркая вспышка осветила комнату. Одна дробина прошла сквозь штору и врезалась Лизе в плечо. Ее пронзила боль, но она даже не пикнула. Вспышка не помогла. Слава ее не заметил. Увидев открытое окно, подошел к нему. Вот тут Лизе понадобились все ее силы. Она нагнулась, схватила его за колени и, приподняв, толкнула вперед. Подполковник ласточкой вылетел из окна, после чего раздался дикий вопль.

Лиза облегченно вздохнула и даже не стала выглядывать наружу. Ее покачивало. Она медленно спустилась вниз, прошла в ванную, достала из сумки пистолет, нашла в холле фонарь, висящий на гвоздике, вылезла через кухонное окно в сад и осторожно обошла дом с вытянутым вперед пистолетом.

Слава упал на ножи косилки, три окровавленных лезвия прошли насквозь и торчали из его спины.

– Господи! И как вас только земля носит, – пробурчала Лиза себе под нос.

Она продолжила обход и вскоре наткнулась на колодец. Тогда Лиза вернулась, сняла тяжелое тело с лезвий, оттащила к колодцу и перевалила его через борт. Где-то глубоко раздался шумный всплеск воды. Туда же она бросила ружье и сброшенную с себя одежду. В дом она вернулась голой.

Первым делом Лиза снова отправилась в ванную, прихватив с собой водку с кухни, достала ножницы из маникюрного набора, смочила в водке и, стиснув зубы, выковырила дробину из плеча. Свинцовый шарик пробил кожу до кости, и боль казалась нестерпимой, но она и с этой проблемой справилась. Рана кровоточила. Искать пластырь времени не было, и Лиза заклеила рану с помощью куска чистой тряпки и подвернувшегося на глаза широкого скотча. После чего она приняла душ и надела свое еще не высохшее платье. Ощущение было не из приятных, но Лиза уже забыла о комфорте и удобствах, сейчас главное – спасти свою недобитую шкуру.

Машина хозяина дома стояла у крыльца. Ключи от замка зажигания он не вынул. Часы на приборной панели показывали половину четвертого утра. Лиза помнила, как доехать до Тулы. А вокзал найти будет нетрудно.

На посту ГИБДД гаишник, не видя, кто сидит за рулем, ей козырнул. «Значит, Слава не врал, – подумала Лиза. – Он и впрямь мент». Хуже всего то, что теперь ее и милиция ищет. В Москве нетрудно затеряться, но там живет сам Дед Хасан, хозяин Карася. Вряд ли Вася посмел рассказать ему о своем провале. Карась не может покрыть себя таким позором, а значит, у нее еще есть шанс выжить.

Лиза добралась до вокзала, когда уже рассвело. Из машины выходить не стала. Надо сесть в электричку в последний момент. У нее запоминающаяся внешность и мелькать на глазах свидетелей ни к чему.

Усталость все же победила, и она заснула.

9. Новосибирск

Полковник Сухинин терпеть не мог, когда его вызывали к начальству. Прошли те громкие времена, когда фамилия полковника была на слуху, а бандиты тряслись только при одном упоминании его имени. Вот уже третий год он возглавлял аналитический отдел и воспитывал новое поколение сыщиков в высшей школе милиции. Через полгода Никита Андреевич Сухинин собирался на заслуженную пенсию, или в почетную отставку, как озвучивалось официально. Старые раны, ревматизм да и обычная человеческая усталость. Шутка сказать, тридцать семь лет в милиции. Мог бы и генералом стать, но карьера Сухинина не интересовала, а оперативная работа не отпускала. Начальником главка был его ученик Юра Шкловский. Вот он занял свое место. Сыщик паршивый, но организатор отличный. К нему Сухинин и шел по вызову.

Авторитет полковника был таков, что он мог открывать двери ногой и входить без стука, однако деликатность не позволяла. Сухинин никогда не повышал на подчиненных голос, разговаривал тихо и старался быть фигурой не приметной. Всегда ходил в штатском, да еще носил шпанистскую кепчонку.

Секретарь в приемной вскочил и открыл перед полковником дверь в кабинет начальника управления.

Сухинин кивнул и вошел. Навстречу ему из-за стола поднялся высокий, седовласый, с мужественным лицом генерал Шкловский.

– Привет, дедуля, – пробасил генерал. – Совсем от рук отбился, даже на оперативки являться перестал.

– Тебе моего зама мало? Через несколько дней он займет мое место. Я-то тебе зачем?

– Твое место занять нельзя. Должность можно, но не место.

Они по-дружески обнялись и уселись рядышком за столом для совещаний.

– Мягко стелешь, Юра. Чего задумал? – спросил Сухинин.

– Ну перед тобой юлить бесполезно. Подполковника Горбаша прочат на место начальника уголовного розыска города. Парень вроде толковый, но не из наших, твою школу не проходил. Сверху толкают.

– Министерство? Где-то нагадил, так его к нам перекинули с понижением и дальнейшим восстановлением.

– Ну почему ты, Никита Андреевич, всегда так конкретен.

– Издержки профессии. Так я тут при чем?

Генерал закурил папиросу. Он следовал старым традициям своего отца, работавшего в УГРО с начала пятидесятых. Курил папиросы сталинской марки «Герцеговина Флор», чай пил из стакана с подстаканником и писал перьевой ручкой.

– Дал я Горбашу простенькое дело о наезде, а он в нем утонул. Надо вытащить парня из болота. Следы уже остыли. Кроме тебя, Никита Андреич, никто эту головоломку не разгадает.

– Брось, Юра. Я не поводырь. Шестьдесят два года исполнилось, а ты предлагаешь мне по дворам бегать. Мой поезд ушел.

– Да знаю я все. И Горбаш мне не брат и не сват. Но дело-то не в наезде на прохожего, а в том, чья машина наехала на бедолагу. Ветеран. Кавалер трех орденов Славы всех степеней. Тут уж с меня три шкуры сдерут, а следствие в тупике. Расхлебать эту кашу только тебе под силу.

– Ну ты-то, Юрик, сидишь на своем месте. Менять тебя глупо и делать этого никто не будет. По мордасам надают и правильно сделают. А вот за ветерана обидно. Мой отец медаль «За отвагу» получил на фронте, так он всю жизнь ею гордился, а тут три Славы на кону. Ладно, постараюсь разобраться. Мне нужен кабинет и дело. Потом я допрошу всех участников следственно-разыскной группы по одиночке. Вечером доложу о результатах и предложу свои варианты.

– Дело у меня на столе. – Генерал расплылся в улыбке. – Сейчас соседний кабинет свободен, зам в отпуске. Все, кто участвовал в розыске, будут в управлении еще до того, как ты дочитаешь дело.

– Ты не понял, Юра, смысла слова «все». Мне нужны медики, криминалисты и свидетели. Если я не смогу решить задачу в кабинете, тогда пойду на улицу.

– Они выстроятся к тебе в очередь, как к стоматологу.

– Возможно, кому-то будет больно, а кому-то придется сказать спасибо. Подполковник Горбаш сядет в общую очередь.

Генерал встал:

– Слушаю, товарищ полковник.

* * *

Генерал и впрямь постарался. Даже откомандировал Сухинину своего личного секретаря – молодого парня, обладающего великолепной памятью. Старший лейтенант Рыжиков помнил все номера дел, прошедших через генерала, знал всех сотрудников управления по имени-отчеству, невзирая на звания и должности. Ходячая энциклопедия, иначе не назовешь.

В огромном кабинете заместителя Шкловского полковник чувствовал себя неуютно. Он устроился за журнальным столиком у окна, ближе к двери. Ознакомившись с делом, ему показалось, будто он прочел букварь для первоклашек. На все вопросы имелись примитивные ответы. Такой сюжет его не устраивал. Полковник вызвал секретаря.

Рыжиков вошел, как положено, чуть ли не строевым шагом. Он хорошо знал и уважал Биндюжника. Такое прозвище Сухинин получил не зря. Он был родом из Одессы-мамы, с детства рыбачил, потом служил на флоте и после службы, отбив «склянки», пришел в милицию. Образование получал по ходу, совмещая поимку бандитов со школьной партой.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Только давай без пафоса, Семен. Сначала вызови ко мне подполковника Горбаша. Я хочу перекинуться с ним парой слов с глазу на глаз, а потом… Я вижу, в его группе работает Данила Караванов. Толковый малый. Потом позовешь и его.

– Будет сделано, Никита Андреич.

– Вот так лучше.

Явившийся по вызову подполковник производил хорошее впечатление: высокий, статный, лет сорока пяти, эдакий красавчик в милицейской форме, мечтающий о генеральском мундире. Сухинина он заметил не сразу, его взгляд устремился вперед, где стоял «трон», а бедолага-начальник сидел сбоку у окна.

– Я здесь, – окликнул вошедшего Сухинин.

Подполковник обернулся и увидел немолодого человека в старых потрепанных джинсах, синей рубашке без рукавов и с татуировкой якоря на плече. По лицу Горбаша пробежала тень разочарования.

– Присаживайтесь в кресло, Вадим Сергеич.

Горбаш сел напротив.

– Вы прибыли к нам из Томска, где занимали пост начальника криминальной милиции города. Недолго. Лишились звездочки за ротозейство и попали к нам. Теперь метите на должность начальника уголовного розыска, а это генеральская должность в полуторамиллионном городе. Тяжелая работенка и внешние данные с мундиром в придачу вам не помогут.

Подполковник ответил, не думая:

– Это все жена. К должностям я не стремлюсь.

– Жена? – удивился Сухинин.

– Я ведь по образованию юрист, мечтал быть адвокатом. Но жена верховодит в семье. Она москвичка. Дочка крупного начальника из Министерства внутренних дел. Это ее козни. Папочка у нее тоже на поводу ходит.

– Эдакий паровозик, который завел эшелон в тупик.

– Считайте, как хотите, но я собираюсь подавать рапорт об отставке. Хватит с меня позора.

По непонятным причинам жесткий в своих требованиях полковник Сухинин посочувствовал видному молодому мужику, который до сих пор не нашел своего места в жизни.

– С прелюдией покончено, Вадим Сергеич. Важно вовремя осознать и исправить свои ошибки. Чем мы и должны сейчас заняться.

Сухинин встал, выглянул в приемную и попросил вызвать майора Караванова. Горбаш был вновь удивлен: секретарей вызывают нажатием кнопки, а не высовывают голову в приемную.

Когда явился майор Караванов, полковник приступил к делу.

– Следователя прокуратуры я вызывать не стал, – начал Сухинин. – Он лишь подписывал протоколы и делом не занимался. У них своих забот хватает. Отчет ГИБДД тоже формальность. Ничего, кроме фотографий и замеров. Дело заурядное. Пьяный или уснувший за рулем водитель сбил пешехода поздним вечером в двадцать два часа сорок минут, минуты приблизительны, заехал по ходу движения во двор, бросил там машину и скрылся. На машине есть вмятины, остались следы крови жертвы, и тем самым вы доказали, что нашли орудие убийства – автомобиль «жигули» белого цвета, принадлежащий некоему Виктору Григорьевичу Полякову. Жертва наезда – женщина тридцати лет, замужняя, Надежда Яковлевна Ямская скончалась до приезда скорой помощи. Оперативники нагрянули домой к владельцу машины, но его не застали. И до сих пор безуспешно ищут. Неделю ищут. И еще год будут искать. Ну а как же, картина-то ясна. Но вот незадача! В дело вмешался союз ветеранов и подал в розыск пропавшего Полякова. Они там понятия не имеют, что восьмидесятичетырехлетнего старика, кавалера трех орденов Славы, больного артритом и прочими болезнями уже давно разыскивают как убийцу. Так что скажете, господа офицеры? Случай тривиальный, но преступник слишком одиозная личность.

– На счет его орденов мы ничего не знали, – начал оправдываться майор. – Нам удалось лишь выяснить, что у Полякова не осталось родственников. Год назад у него умер сын, и старик абсолютно одинок. Это осложняет его розыск. Ему некуда бежать.

– Но тут я с вами не соглашусь, – покачал головой Сухинин. – Может, у него любовница есть?

Подполковник хмыкнул:

– Это в восемьдесят четыре года?

– Тогда объясните мне, Вадим Сергеич, что мог делать старик на противоположном от своего дома конце города?

– Может, друзья? Те же ветераны? – спросил майор.

Сухинин раскрыл папку.

– В деле есть маленькая справочка, на которую никто не обратил внимания. После криминалистов машину обследовали технари. Стандартная процедура. Такие бумажки пролистывают не глядя. А зря. На машину пять лет назад установили новый двигатель, счетчик обнулили. Если судить по счетчику, хозяин за пять лет проехал на своей машине сто двадцать километров. Странно? Нет. К делу пришита медкарта ветерана. Резкое обострение артрита обеих рук, которое произошло… пять лет назад. Ветеран не мог управлять автомобилем при таком состоянии здоровья! За рулем сидел кто-то другой. Вариант первый: старик знал этого человека и добровольно одолжил ему машину. Вариант второй. Машина была угнана, старик помешал угонщику, и тот его убил. Если труп в земле, то поиски его бесполезны. Наши действия. Майор Караванов едет по адресу, где проживал ветеран. Опросить всех, вплоть до почтальонов. Нам нужна полная выкладка по личности Виктора Григорьевича Полякова. Подполковник Горбаш займется телефонами. Нам нужны все телефонные связи ветерана, городские и мобильные. Провайдеры могут засечь и местонахождение мобильника, даже если в нем нет сим-карты и батарейки, если только его не раздавили или не бросили в воду. И вот еще что мне показалось странным. В деле указаны все предметы и улики, найденные на месте аварии. Мне не понятно, куда девалась сумка жертвы? Милицию вызвала ее подруга Виктория Рубцова. Вы ее допрашивали?

– Конечно, – ответил подполковник. – Прибыли на место и допросили, оттого такая точность времени смерти. Надежда уже переоделась и собиралась уходить, а Рубцова вернулась из душа в раздевалку. Виктория спросила подругу: «Может, подождешь меня?» Та ответила, что торопится, и убежала. Рубцова вышла на улицу через пять – семь минут и увидела труп на дороге.

– Ну а сумочка?

– В тот момент об этом никто не подумал. Мог украсть прохожий.

– Прохожий – это в первую очередь свидетель. Я не думаю, что он выбросил дорогой телефон. Сумочку мог, но не деньги и не телефон. Тут есть еще одна странность. Муж жертвы присутствовал на опознании, ему вернули по описи дорогие вещи жены, золотые украшения и часы, но он тоже не поинтересовался ее сумочкой. Там же документы, ключи от квартиры. В общем, задачи вам поставлены, выполняйте. Вечером доложите.

Оба офицера вышли. Их место занял криминалист Чиркин. Эдику уже перевалило за пятьдесят, и он носил погоны полковника. В техническом отделе все имели высокие звания, но подчинялись руководителю группы, который мог быть капитаном. Гордость Чиркину не позволяла учить юнцов. Пусть сами колупаются. Другое дело Биндюжник, вот тот все жилы вытянет. Эдуард Феликсович только для Сухинина был Эдиком, все остальные из-за тяжело произносимого имени обращались к нему по званию. У Эдика Чиркина был один недостаток: его не спросишь, он и не скажет. Зная об этом, Сухинин усмехнулся: