Текст книги "Полуночные кружева"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Пока он читал, принесли водку. Фаина опрокинула рюмку и посмотрела на Мурата. Она все еще любила этого подонка и вряд ли смогла бы в него выстрелить.

– Письмо красивое, – тихо сказал Мурат. – Но что оно означает?

– Его прислал мой первый и единственный муж. Приглашает на свои похороны. Кончается бедняга. Правда, он не доморощенный фигляр, а настоящий олигарх. Решил, что я достойна его наследства. Я еду в Москву и вернусь домой с эшелоном денег. У тебя есть выбор: я или твоя блондинистая лахудра.

– Да о чем ты, Фая. Ты же настоящая женщина, а таких профурсеток, как она, на рынке по пятаку за кучку берут.

– Вот и докажи это к моему возвращению, тогда я тебя прощу.

– Да я сегодня же ее забуду.

– Нет, голубчик, так не пойдет.

– А как?

– Все очень просто. Это у твоей куклы снесло крышу, и она убила Надюшу. Поверь, тебя еще не раз вызовут на допрос. Ты, твои дружки, официанты должны говорить одно и то же: в день смерти твоей жены я с тобой гуляла в этом ресторане, а эту чувырлу никто не видел. У нас нет никаких отношений. Я твой врач. Ты пригласил меня в ресторан в качестве благодарности. А с телкой сегодня встречался потому, что боишься ее. Она тебя шантажирует тем, что всем скажет, будто ты ее нанял убить жену. И вот еще информация для размышления. Квартиру ей купил некий состоятельный господин. Имени тебе его знать не обязательно. Следователи разберутся. Но что интересно, старик неожиданно умер через неделю после того, как квартира была оформлена на ее имя. А тремя месяцами ранее он купил ей машину. О наличных я ничего не знаю. Надо бы проверить его банковские счета и снятие с них денег на момент их страстных свиданий.

– Это правда?

– А ты решил, будто один такой умный, а все другие лохи?

– Она говорила, будто снимает квартиру.

– На зарплату парикмахерши? Не смеши. Сначала она стрижет мужикам головы, но потом их срезает. Она училась на женского парикмахера, а работает в мужском зале, где платят вдовое меньше. На работе ходит в халатике, из-под которого трусы выглядывают. И тебя наверняка там же подцепила.

– Это точно.

– Ты понял, что делать?

Мурат повертел в руках конверт с письмом, прищурив глаза, будто пытаясь определить его весомость, а потом тихо спросил:

– А это дело у тебя выгорит?

– Считай его решенным. От нечего делать я в Москву не попрусь. И без денег не вернусь. Со щитом или на щите, как говорили древние греки. А теперь подержи ее еще часок в кабаке и дай мне ключи от ее квартиры. Они наверняка у тебя есть. Только незаметно, под столом.

Мурат не стал ломаться и передал ключи без колебаний. Фаина встала и ушла. По глазам алчного альфонса она поняла, что этот гейм выиграла.

Побывав в квартире Леры, Фаина отправилась в аэропорт. Машину дочери она оставила на стоянке в аэропорту. Вовремя вспомнила о пистолете в сумочке, с которым в самолет не впустят. Спрятала его в багажнике под запаской, завернув в тряпку. И только теперь сняла резиновые перчатки. Их даже Мурат не заметил, так она научилась тонировать резину под кожу. Рейс на Москву улетал только утром. Фаина оставила ключи и все оставшиеся деньги из бумажника Надежды в ячейке камеры хранения.

Шел третий час ночи. Устроившись в зале ожидания, она позвонила Олесе. Мобильник был отключен. Она перезвонила на домашний телефон. Гудки, потом сработал автоответчик. Фаина оставила сообщение:

– Слушай меня, дочка. У тебя будет еще время обдумать мои слова. Ключи и деньги лежат в камере хранения аэропорта. Ячейка 0712. Код четыре пятерки. Машина на платной стоянке. Твой благоверный скончался через полтора часа после твоего ухода. Врачи сумеют точно определить время смерти. Ты об этом ничего не знаешь. Один важный момент. Скажи ментам, что собутыльники приходили к мужу и по ночам и их ор не давал спать ребенку. Напивались до бесчувствия. Друзей всегда поил он, и все знали, что у него есть деньги, потому и шли к нему гурьбой. Я для всех уехала в Сочи шестого числа на поезде. Это все. Вернусь, наверное, через неделю. Точно не знаю.

Убрав телефон в карман, Фаина облегченно вздохнула. Теперь можно расслабиться и вздремнуть.

Кошмары женщину не беспокоили. Ей приснилась ее первая и последняя свадьба и Гена. Каким же красивым и умным он был. Удивительное видение. Лицо Фаины тронула легкая улыбка. Со стороны приятная дама казалась очень счастливой.

6. Подмосковье

Гортинский проиграл партию в шахматы и заплатил секретарю один доллар. Ставка смехотворная, но так решил хозяин. Он не хотел разорять своего молодого друга, а в итоге расплачиваться пришлось самому. За несколько дней олигарх не выиграл ни одной партии. Бестаев заподозрил неладное: шеф умышленно проигрывает и наблюдает за реакцией партнера.

– Конечно, как я вижу, математический склад ума более точен в своих оценках, чем авантюрный риск, – улыбаясь, сказал Гортинский. – Но сочетание моего авантюризма и вашей расчетливости могут привести нас к неплохим результатам.

– Вы мне многое недоговариваете, Геннадий Алексеевич. Я не понимаю вашей схемы и уж тем более не знаю, каких результатов вы хотите добиться. Вы же очень богатый человек. Почему бы вам не разделить свой капитал на четыре равные части и не обеспечить каждую из жен состоянием. Впрочем, деньги можно распределить и пропорционально прожитым годам. С Фаиной вы прожили четыре года, с Ритой три, с Лизой пять, а с Алисой восемь лет. Не велика разница.

– От математика ничего другого и не услышишь, – рассмеялся Гортинский. – Для такого решения не нужно вызывать женщин сюда. Достаточно послать им извещение. Но мы теряем главное – интригу. Я знаю, что из себя представляют мои жены, и догадываюсь, кем они стали с годами. Деньги должна получить только одна, та, которая меньше всего в них заинтересована. Женщина, приехавшая проститься с некогда близким человеком, живущим в ее памяти с ощущением невосполнимой потери. Наша задача – выявить такую. Они приедут за три-четыре дня до моего юбилея, и этого времени нам должно хватить для правильных выводов.

Гортинский подошел к стене, на которой висел его портрет высотой примерно с метр. Картина оказалась дверцей, за которой скрывалась шахта мини-лифта такого же размера и несколько разноцветных кнопок. Хозяин нажал на зеленую.

– Что это? – спросил секретарь.

– Кухонный лифт. Кухня расположена на первом этаже. Сейчас там зажегся зеленый свет. Это значит, что повар должен сделать нам бутерброды и налить свежего сока. Нажми я синюю кнопку, пришлют обед. Если нажать два раза, то мы получим обед на две персоны. Я редко спускаюсь в столовую. Повара работают круглые сутки. Терпеть не могу расписаний и ем, когда мне хочется.

Через несколько минут кабина лифта поднялась. Полки были заставлены едой. Тут всего хватало: от икры до языков и прожаренных тостов.

Они сели за журнальный столик, и Гортинский разлил любимый виски по бокалам.

– Можно немного перекусить. Угощайтесь, Сережа.

– Вы говорили мне о подвале, где есть электричество. Хочу упростить себе работу. В моей машине есть ноутбук и всякие «жучки». Я могу установить их и наблюдать за женщинами незаметно. Так мне проще будет делать отчеты.

– Я подумаю над вашим предложением. А сюда я хочу перенести мою кровать. Принимать дам я буду здесь. По одной, лежа в постели. Им не надо знать, что я могу легко передвигаться.

– Честно сказать, вы не похожи на больного человека, – выпив виски, комментировал секретарь. – У вас очень здоровый вид.

– И что ужасно, – согласился хозяин, – я прекрасно себя чувствую. У меня ничего не болит. Коварная болезнь. Но умереть я могу в любую минуту. Профессор Гаврилович дал мне месяц. Лечение прекращено. Оно бессмысленно.

– Вы говорите об этом слишком спокойно, будто речь идет о мухе на стенке.

– Я уже свыкся со своим концом. Падать надо тоже красиво, а не валиться, как скошенный куст. Я не знаю, что значит отчаяние. Мне удалось получить от жизни все. Сожалеть не о чем. В конце концов мы родились, чтобы умереть. Жизнь – лишь эпизод, глоток воздуха.

– Меня такая философия не утешает.

– И понятно. Вы же не думаете о смерти. И не надо. Давайте лучше о деле. Надо сменить замки во всем доме. Я хочу всех поставить в равное положение. В беззащитное положение. Двери должны закрываться и открываться только с наружной стороны. Никаких скважин изнутри, никаких щеколд и крючков. Зашел в комнату и уже не можешь себя обезопасить от вторжения.

– Вы и такое можете предположить?

– Нет, я хочу, чтобы моих женщин не покидало напряжение. Они должны жить в ожидании чего-то.

– Бояться? – удивился Сергей. – С какой стати?

– Конкуренция. Достаточно будет им увидеть друг друга, и каждая из них поймет, что имеет дело с достойным противником. Мы недооцениваем женское чутье. Оно у слабого пола очень развито. Никогда не заводите себе женщин-врагов. Проиграете. Это не шахматы, где возможен просчет и логические выводы. В их сознании истина на другой глубине роется. Вам не докопаться.

– Постараюсь вам поверить. По женской части у меня нет опыта.

– Приобретайте. Нескольких дней вам хватит, чтобы запутаться. Но чтобы понять и распутать клубок, может не хватит и жизни.

Гортинский лукаво усмехнулся, отнес поднос в лифт и захлопнул дверцу с картиной.

7. Лондон

Внезапная смерть лорда Ричарда Энсли от сердечного приступа по пути на королевскую службу никого не удивила. В последнее время шестидесятидвухлетний политик себя не щадил, все силы отдавая работе. А три года назад женился на сорокалетней русской красавице и, как мальчишка, потерял голову. Пренебрегая рекомендациями врачей, сэр Ричард жил полной жизнью, стараясь во всем угождать очаровательной жене.

За круглым столом в лондонском имении Энсли собрались родственники усопшего: слева от адвоката Рокуэлла Стилла восседала первая жена – баронесса Энсли, с которой лорд прожил большую часть жизнь. Рядом с ней находились их дети: сын, которому стукнуло тридцать три, и двадцативосьмилетняя дочь. Место напротив заняла леди Энсли, в девичестве Алиса Борисовна Ставская. Содержание завещания поразило всех присутствующих. Все состояние, а также движимое и недвижимое имущество наследовала молодая вдова. Даже детям лорд Энсли не оставил ни одного пени. Завещание прозвучало как оскорбление, как плевок в душу. Русская дворняжка завладела наследством лорда Англии! Какой позор!

Выслушав вердикт, баронесса с детьми откланялись и тихо ушли. В кабинете осталась нынешняя хозяйка фамильного замка, ее вечная спутница – медсестра и экономка Татьяна, тоже русская, и адвокат Рокуэлл Стилл.

– Скажите, Рок, они могут оспорить завещание? – спросила Алиса после долгой паузы.

– По законодательству они ничего сделать не могут. Если бы дети сэра Ричарда были несовершеннолетние, они могли бы рассчитывать на ренту до достижения двадцати одного года. Но так как они уже взрослые… Конечно, они не простят вам колоссальных потерь, и общество встанет на их сторону. Но баронесса не станет поднимать скандал. Такие люди умеют мстить по-своему.

– Ах, как я не люблю интриг и осложнений! Это не мой стиль жизни.

– В таком случае вам придется пойти на потери. Фирма лорда Энсли не приносит больших прибылей. Его сын входит в совет директоров. Назначьте его президентом фирмы и отдайте ему контрольный пакет акций. Вы все равно не будете заниматься бизнесом, но ваш шаг будет оценен по достоинству. Второе. Вам надо продать все имущество, вплоть до этого имения, чтобы ваше имя уже никак не связывали с именем лорда Энсли. Вы получите солидный капитал и сможете купить себе прекрасную виллу в Швейцарии на берегу Женевского озера, где и климат мягче, и банки ближе.

– Я с вами согласна, Рок. Готовьте всю документацию и начнем распродавать наследие лорда Энсли. Такой груз мне не по плечам. Я открою счет в швейцарском банке, а вы подберете хорошее агентство по недвижимости в районе Швейцарских Альп. Прислугу я распущу с достойным выходным пособием и оставлю о себе хорошую память. Я хочу, чтобы вы занялись моими делами незамедлительно. Вы единственный человек, на которого я могу рассчитывать.

На этих словах Алиса поднялась из-за стола и вышла из кабинета.

Кабинет находился в левом крыле замка, куда Алиса редко заходила. Здесь также располагались две библиотеки, зал для заседаний и кинозал. Косо глядя на портреты предков лорда Энсли, украшавших огромный коридор, Алиса ухмыльнулась. Ее всегда удивляло, как можно запомнить имена всех этих лошадников и собаководов, которые в свободное от охоты время умудрялись заниматься политикой и сколачивать капитал. Пришла она, обычная русская баба, и без особого труда завладела всем, что они копили веками.

За уверенной в себе, элегантной дамой семенила ее тень – Татьяна Аркадьевна Кремер. Обе женщины были уже не молодые: Татьяне сорок два, Алисе сорок четыре. Правда, Алиса и сейчас оставалась красавицей и пользовалась огромным успехом у мужчин. К тому же успела четыре раза побывать замужем. Татьяна же была старой девой. Одевалась очень скромно, волосы затягивала в пучок, носила очки и не пользовалась косметикой. Серая мышка. На мужчин Таня не заглядывалась. Злые языки судачили, будто она лесбиянка. Наверное, не без оснований. По слухам, мисс Кремер служила Алисе больше десяти лет, и служила как верный пес. Будучи квалифицированной медсестрой, однажды спасла Алисе жизнь. Подробностей никто не знал. Алиса окружила себя ореолом тайн. Иностранка. В Великобританию приехала из Парижа, где и познакомилась с последним мужем. Свободно разговаривала на многих языках, умела держаться в любом обществе. Обаятельна, приветлива, умна и, конечно же, красива. В тени хозяйки Таня блекла. Ее попросту не замечали. Но медсестру такое положение устраивало. Алиса, со своей стороны, не могла обходиться без мисс Кремер. У леди Энсли был диабет тяжелой формы, и ей каждые шесть часов кололи инсулин. К тому же она страдала мигренями и бессонницей, так что Татьяна вместо косметички повсюду таскала с собой целую аптечку в элегантном саквояже и фляжку бренди или виски. Водой таблетки не запивались.

Женщины по широкой мраморной лестнице спустились в холл и вышли из огромного пятиэтажного здания в сад. Цветы радовали глаз, а брызги фонтанов в лучах солнца сверкали бриллиантами. Алисе очень хотелось побегать босиком по травке, но она была вынуждена блюсти порядки чопорной Англии и носить траур. Богатство заковывает людей в тяжелые стальные доспехи.

Дамы прогулялись до центрального входа в здание и поднялись на второй этаж, целиком принадлежащий Алисе. Здесь располагались ее спальня, гардеробная, ванная комната, гостиная, приемная, лечебная комната, массажная и прочие помещения.

Возле гостиной Алису ждал мажордом – пожилой мужчина в смокинге и в белых перчатках – с маленьким серебряным подносом, на котором лежал конверт.

– Что это, Освальд?

– Письмо из Москвы, леди. Адресовано Алисе Ставски. Адрес указан точно.

– Не Ставски, а Ставской. Это моя девичья фамилия. Я прошу тебя составить списки всей прислуги и указать их жалованье. Каждому будет выплачено месячное пособие и зарплата. В доме останешься только ты и два садовника. Я продаю имение, а слуги получат от меня наилучшие рекомендации. Надеюсь, они не пропадут.

Хозяйка взяла письмо, вошла в гостиную и села на кушетку, обитую шелком. Пока она читала послание, Татьяна следила за ее хмурым лицом.

– Печальная новость, – сказала леди Энсли, не отрываясь от чтения. – Послушай. «Любимая, Алиса! Вот и наступил наш час разлуки. Через две недели мне исполняется шестьдесят. Других юбилеев уже не будет. Врачи вынесли смертельный приговор. Лично меня смерть не пугает. Я прожил достойно, но к финалу понял, что жизнь дана нам для потерь. Богатство никогда не восполняет потери. Но и своим капиталом надо распорядиться достойно, раз он уже есть. Другими словами – пора подвести черту. Как ни смешно сейчас говорить о нашем браке и любви, но часть моего сердца все еще принадлежит тебе и я очень надеюсь, что ты не откажешь мне в удовольствии проститься с тобой. Жду с надеждой. Гена».

– Письмо от первого мужа? – спросила медсестра.

– Да. И это единственная настоящая потеря, которую мне суждено пережить. – Алиса отбросила письмо в сторону.

– Человек, которого ты любила, а он тебя бросил и оставил без гроша в кармане?

– Я его ни в чем не виню. Сама виновата. Решила ему отомстить и переспала с его близким другом. Дура! Другие мужья так и не сумели заменить его.

Алиса подошла к единственному портрету, висящему в гостиной.

– Прости, дорогой, но смерти тебе я никогда не желала. Это не тебя, это меня бог наказывает.

– Так это он? – удивилась Таня.

– Да. Это мой муж Геннадий Алексеевич Гортинский.

– Я до сих пор думала, что это портрет твоего отца..

– Обычная женская хитрость. Зато никто из моих мужей не возражал против его портрета, висящего в моих апартаментах. Помнится, однажды ты сказала, что за такого мужчину и сама готова выйти замуж, – горько усмехнулась Алиса.

– Мечты мечтами, но такой мужчина никогда не женился бы на такой, как я.

– Мы познакомились с Геной в Милане на показе высокой моды. Мне было всего двадцать два, ему уже тридцать восемь. Он приехал в Милан на какой-то конгресс. Молодой ученый с сумасшедшим обаянием, синими, как море, глазами и манерами французского аристократа. Меня ждала блестящая карьера модели, но я влюбилась и все бросила. Мы прожили восемь сказочных лет.

– Он что-то пишет о наследстве. Неужели ты и от первого мужа получишь свой кусок пирога?

– Дура! – резко выкрикнула Алиса. – Меня деньги не интересуют. Не нищая. Не одному поколению хватит, а у меня, кроме тебя, никого нет.

– Мне твои деньги не нужны, – обиженно заявила Татьяна.

– Это еще как сказать… Вот почему я и не пишу завещание. Иначе ты мне вместо инсулина стрихнин вколешь. Как сама пойму, что настал мой час сдохнуть, все оформлю на тебя. Тогда и порадуешься.

– Еще неизвестно, кто дольше проживет.

– Брось болтать! – Алиса подошла к бару и налила себе полстакана виски. Сделав большой глоток, она продолжила: – Скоро сопьюсь или сойду с ума.

– Ты собираешься ехать в Россию? – сменила тему Татьяна.

– Этот вопрос уже решен. – Алиса прилегла на кушетку, не выпуская стакана из рук. – Хотела махнуть на Багамы, пока стряпчий закончит все дела, но теперь наши планы меняются. Я должна увидеть Гортинского. Я уехала бы к нему даже в день похорон мужа, если бы того потребовали обстоятельства.

– И не явилась на похороны сэра Ричарда?

– Гена был и остается моим единственным мужем. Он до сих пор живет в моем сердце. Я ведь знала, как можно удержать Гену, но не смогла, а другие его жены были безмозглыми дурами. Если бы хоть одна из них родила ребенка, то сохранила бы брак. Генка обожал детей. Я это знала, но бог наградил меня бесплодием. Другие же хотели пожить в свое удовольствие и в конце концов оказывались у разбитого корыта. И дело тут не в изменах, совершенных по дурости, а в неумении создать полноценную семью. Гена давал женщинам все и даже свободу. На этом экзамене смазливые телки и засыпа́лись.

– Нашел бы себе деревенскую бабу, и она нарожала бы ему целый выводок, – усмехнулась Татьяна.

– Деревенская баба ему бы не подошла. Гена вращался в высших кругах, ездил за границу, присутствовал на правительственных приемах.

– И что? Жена с выводком дома, а для витрины можно иметь любовницу.

– Нет, – возразила Алиса. – Для тех времен это считалось дурным тоном.

– Однако постоянная смена караула не мешала его имиджу.

– И даже вызывала сочувствие у одних и зависть у других. Он жил легко и вместе с тем успешно. Почему смерть выбрала его? Несусветная несправедливость. Шестьдесят лет – рассвет для мужчины, когда ум и талант обогащаются опытом. Самое время вершить новые дела, избегая ошибок прошлого. Но у смерти свои понятия. Она решила, что он получил сполна. К сожалению, мы не властны диктовать судьбе свои условия.

Алиса выронила из рук опустошенный стакан и задремала. Таня тихо подошла к портрету. На нее смотрел мужчина, в глазах которого читалась ирония и усмешка, будто он читал твои мысли, и они потешали его.

– Вот видите, Геннадий Алексеевич, ваша жена до сих пор вас любит. И я этому факту ничуть не удивлена.

* * *

Ближе к полуночи Алиса тихо вышла из дома и скрылась в темной аллее парка. Узкая дорожка привела хозяйку имения к гаражу, первый этаж которого отводился под шесть автомобилей, на втором жил шофер покойного хозяина Майк Вудворт. Он проработал на сэра Ричарда десять лет и считался одним из самых надежных слуг. С хозяйкой Майк практически не общался, но это только на людях.

Алиса вошла в гараж. Слева находилась лестница на второй этаж, справа – дверь в комнату отдыха, дальше шел коридор в мастерские.

Немного помедлив, Алиса вошла в комнату. Журнальный столик был заставлен бутылками. В кресле перед телевизором сидел мужчина лет сорока, крепкого телосложения, неприметной внешности, с глубокими залысинами.

– Как дела, Ник?

– Так, как и планировалось.

– Покажи.

Мужчина вышел в коридор и направился в один из отсеков. Алиса последовала за ним. Они остановились перед дверью с надписью «Кладовка». Ник открыл ее и включил свет. Помещение без окон, стены закрыты стеллажами с инструментами и маслами. Цементный пол был в пыли, но один участок выделялся. Прямоугольник размером метр на два был покрыт свежим цементом и походил на заплатку. Еще вчера на этом месте была яма, а сегодня яма стала могилой, но попал в нее не тот, для кого ее рыли.

– К утру высохнет, – пробурчал Ник.

– Я беспокоилась за тебя.

– Напрасно. Я же знал, что меня ждет, и сработал на опережение.

– Ладно. Пойдем помянем Майка по русскому обычаю, – сказала леди Энсли, и они вернулись в комнату отдыха.

Ник знал, что Алиса не пьет дешевые напитки, поэтому шофер хозяина специально для нее хранил в тумбочке дорогой коньяк и хрустальную посуду. Он постелил на кресло чистую кружевную салфетку, после чего Алиса села и приняла бокал с коньяком.

– Царствие ему небесное, – тихо сказала она.

– Гореть ему в аду! Как и нам с тобой. Убийцам не место в Царствии Небесном.

– Из ныне живущих на земле ни для кого нет места на небесах.

– И даже для лорда Энсли?

– Мой муж отнял жилье у тысяч англичан, чтобы строить на их месте дома-дворцы для себе подобных. Его интересовали только деньги и власть. Мы его вовремя остановили.

– Остановил его Майк. Вот только он не знал, что его ждет могила, а не доля с наследства. А я все еще жив, потому что не требую денег и подчищаю за тобой грязь.

Алиса стрельнула на собеседника суровым взглядом.

– Слишком много болтаешь. Деньги тут ни при чем. Просто не люблю свидетелей.

– Понятно. Я не в счет. А Татьяну ты не боишься?

– Таню? Во-первых, она дура и ни о чем не знает. Во-вторых, она без меня сдохнет. Одиночество тоже убивает. А у нее, кроме меня, никого нет.

– Дура дурой, но служит тебе десять лет, а за этот срок ты хоронишь третьего мужа и после смерти каждого получаешь состояние. Тут все и так понятно. Большого ума не нужно.

– А ты становишься опасным, Ник.

– Я твой сообщник. И мне достаточно того, что ты иногда пускаешь меня в свою постель.

– Майка я тоже пускала.

– Он был нужен тебе для дела. Одноразовый вариант. А я работаю на тебя девять лет. Если бы ты хотела от меня избавиться, то не предупредила бы о том, что Майк вырыл для меня могилу. Он пригласил меня на выпивку, заготовив нож вместо джина. Спасибо, моя милая леди, что избавила меня от лишних хлопот. Майк уже и цементный раствор приготовил. Мне даже руки марать не пришлось.

– Ну, хватит об этом. Меня беспокоит Рок.

– Адвокат?

– Именно. Вот он может знать больше, чем ему положено. Его дураком никак не назовешь.

– И что он может сделать?

– Не знаю, но, кажется, Рок что-то задумал. Он предложил мне купить виллу на Женевском озере.

– У тебя же есть вилла в тех местах, – удивился Ник.

– Но откуда ему об этом знать? Совпадение или намек? В совпадения я не верю. А если он до чего-то докопался?

– Невозможно. – Ник махнул рукой. – С первым мужем ты жила в Америке под другим именем. Со вторым во Франции, сменив фамилию. А в Англии появилась под настоящим именем. Тут черт голову сломает. Кто будет искать твои концы в Штатах, если ты русская? Но если ты настаиваешь, то можно и с адвокатом разобраться.

Алиса сделала глоток коньяка и закурила.

– Его нельзя трогать. Это будет уже перебор. Я уеду на пару недель в Россию, навещу старых друзей. Ты же не спускай глаз с адвоката. Я хочу понять, что он задумал.

– Все сделаю как надо. А сейчас я хотел бы получить немного удовольствия. Знак внимания за проделанную работу.

– Здесь? Нет. Сегодня ты можешь пойти со мной в дом. Нас никто не увидит. Прислуга получила выходной. Татьяна придет только в пять утра делать мне укол. Так что могу уделить тебе час.

Ник расплылся в улыбке.

В особняке действительно никого не было, кроме Татьяны. В одиннадцать вечера она сделала хозяйке укол, но Алиса не легла спать, а оделась и ушла. Таня наблюдала в окно, как Алиса скрылась в аллее, ведущей к гаражу. Смерть мужа развязала ей руки, и теперь Алиса могла ходить к любовнику в открытую.

Тане захотелось похулиганить. Иногда она себе это позволяла, если знала, что ее никто не увидит. В свои сорок два в душе она еще оставалась девчонкой. Жизнь в панцире сохранила в ней не выплеснутую наружу энергию. Не зря же говорят: в тихом омуте черти водятся.

Таня распустила пышные рыжие волосы, накрасила губы, подвела глаза и превратилась из безликой полумонашки в соблазнительную женщину, а когда скинула платье, то стала неотразимой. Кто бы мог подумать, что у медсестры такая тонкая талия и округлые бедра. Таня всегда ходила в платьях прямого покроя, эдаких балахонах, под которыми лучше всего прятать недостатки. Татьяна же прятала достоинства. Сейчас она вертелась перед зеркалами, надев сексуальное кружевное белье Алисы. Голова немного кружилась от выпитого шампанского, а ярко-зеленые глаза сверкали необычным блеском.

Вальсируя, Татьяна вплыла в гостиную и начала кружиться перед портретом первого мужа Алисы.

– Ну как, Гена? Я тебе нравлюсь? Взял бы ты меня в жены? К сожалению, Геночка, мы свое время упустили.

Она так бы и разговаривала со своим единственным зрителем, но тут услышала шаги в коридоре. Медсестру словно парализовало. Она замерла, а потом резко сорвалась с места и, ничего не соображая, влетела в стенной шкаф с деревянными жалюзи, сорвав с вешалок десяток дорогих платьев. Дверь шкафа захлопнулась в тот момент, когда дверь гостиной открылась.

Алиса вернулась не одна. Татьяна увидела в узкую щель Ника.

– Вот я и добрался до твоих апартаментов, – довольно заявил тот.

«Но почему он, а не Майк?» – недоумевала Таня. На этот вопрос ей ответила Алиса:

– Конечно. Конкурентов-то не осталось.

– Справедливость восторжествовала. Конечно, им в могилах не так уютно, как в твоей постели, но хорошего понемножку.

– Вот именно, Ник. Время пошло.

Алиса расстегнула платье, и оно упало на ковер.

Ник начал раздеваться, а Таня зажмурила глаза. В сознании всплыл образ. Ник. Николас Дэлмер, частный детектив. Второй муж Алисы был очень ревнив. Тогда они жили в Лос-Анджелесе, и Эрвин нанял Дэлмера, чтобы следить за женой. Не на ту нарвались. Алиса вычислила Ника, правда, тот успел сделать несколько компрометирующих фотографий, но так и не передал их Эрвину. Муж внезапно умер: попал в автокатастрофу. Алиса получила огромное наследство. Ник вновь объявился, когда Алиса в третий раз вышла замуж и переехала во Францию. Вероятно, между ними существовало определенное соглашение. Во Франции Дэлмер работал ее личным шофером и притворялся глухонемым. С третьим мужем тоже случилось несчастье. Вдова получила наследство и вышла замуж в четвертый раз, но уже за англичанина. И вновь Ник рядом с Алисой. Сначала его пристроили в конюшню мыть лошадей, но не прошло и года, как он стал садовником. И вот сэр Ричард тоже умирает. Смерть первого мужа могла быть случайностью, гибель второго – совпадением. Но кончина третьего – это уже закономерность. Все просчитывается. Но то, что Ник любовник Алисы, об этом Таня не подозревала. А сейчас они говорили о могилах. В одной из них лежит Майк. Он безумно любил Алису и, вероятно, ради нее пошел на убийство. Алиса не любит свидетелей. Таня поняла это уже давно, а потому никогда не лезла в личные дела хозяйки. Меньше знаешь – крепче спишь. Сегодняшний день преподнес много сюрпризов. Первой убийственной новостью стал портрет. Оказалось, что на нем изображен первый муж Алисы, а вовсе не отец. Теперь Ник. Человек, которого надо бояться. Если они в сговоре, то это страшная сила. Рано или поздно Таня тоже попадет в категорию жертв. Когда же Алиса угомонится?

На этот вопрос никто не знал ответа.

Таня открыла глаза. В комнате уже никого не было. Настенные часы в гостиной пробили четыре раза. Через час надо делать укол хозяйке. Таня тихо вышла из укрытия. Увидев себя в зеркале, она ужаснулась. Блаженная эйфория прошла. Она скинула с себя нижнее белье, будто оно было заразным, и помчалась в свою комнату.