Текст книги "Не тронь добычу!"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2

Мало кто из журналистов интересовался реставрационными работами, и музей встретил Метелкина с распростертыми объятиями. Молодого человека проводили в святая святых и долго внушали ему, как труден хлеб реставратора и как несправедливо оплачивается их талант.

Метелкин делал снимки и покачивал головой:

– Удивляюсь, сколько профессий заложено в одном человеке. Он же и штукатур… смотрите, как шпателем работает, счищая лишнее с холста. Он же и врач… вот я вижу инструменты, скальпель, шприц, тампоны, марлю. Примочки делают, будто больному. А ведь это всего лишь картина. Он же и художник. Я бы сказал – гравер. Надо же ухитриться работать такими тонюсенькими кисточками! Какие глаза надо иметь!

Интеллигентная полная дама, ведущий искусствовед Музея имени Пушкина, сопровождающая репортера по запасникам и реставрационным мастерским, одобрительно кивала головой:

– Как вы правы, Евгений. Многие шедевры, что находятся сейчас в залах музея, спасены от неминуемой гибели этими скромными тружениками невидимого фронта.

– Еще одно любопытное сравнение! Так обычно называют разведчиков, Нина Алексанна. А ведь и правда, люди приходят любоваться шедеврами великих мастеров, и никто не задумывается о тех, кто спас им жизнь, вложил в это свою душу.

Нина Александровна расцвела в улыбке. Какой обаятельный молодой человек! А он знай себе фотографирует, даже то, что к шедеврам не имеет никакого отношения: коридоры, лестницы, переходы, окна.

– Скажите, Нина Александровна, похищение «Святого Луки» было совершено именно реставратором музея, а не рецидивистом, как показано в кино? Вы же видели фильм «Возвращение «Святого Луки»?

– Конечно. Вы правы. В семье не без урода. Но это единичный случай и преступника нашли. Фильм так и называется: «Возвращение «Святого Луки», а не «Исчезновение…».

– Если бы картину не нашли, то и фильм снимать не стали бы. Ну а были другие случаи, когда картины исчезали и не возвращались?

– За время моей работы в музее, а я здесь работаю более тридцати лет, ничего похожего не случалось.

– Не помню где и от кого я слышал, будто в Эрмитаже висит половина добротных подделок вместо подлинников. Громкое заявление. Не так ли?

– Популистское заявление. Политикам как-то надо привлекать внимание к своей персоне. Говорить можно что угодно. Наши коллекции собраны очень давно. Картины прошли тщательные экспертизы. Экспертная лаборатория Грабаря имеет непререкаемый авторитет. А потом, мы неохотно покупаем живопись конца девятнадцатого – начала двадцатого века. В особенности это касается Сальвадора Дали и Пабло Пикассо. Этих великих мастеров только ленивый не копировал.

– А как дела обстоят с импрессионистами? Картины Ван Гога, Модильяни, Моне стоят десятки миллионов долларов, и их не так сложно копировать, как Рембрандта или Вермеера.

– При жизни они ничего не зарабатывали. Не имело смысла тогда их копировать. Бум начался в тридцатые годы. Подделки тех лет уже давно осели в частных коллекциях. Их отличить очень сложно. Подделки сами по себе стали раритетами. Но у нас таких нет.

Нина Александровна вывела Метелкина в зал музея. Сегодня он не работал. Они прошлись по залам, никому не мешая, и им никто не мешал.

– Многие галерейщики узнают о том, что у них висят подделки, с большим опозданием. Но они не снимают их со стен, а продолжают уверять, что имеют подлинники.

– Вы говорите о частных галереях? Наш музей – государственный, и в нем экспонируется достояние народа. Мы не вправе обманывать свой народ. Хотя я вам могу сказать, что не взяла бы на себя ответственность заявить, будто во всех музеях России висят только подлинники. В России зарегистрировано четыреста семьдесят миллионов экспонатов. Кто же поручится за подлинность каждого из них?

Они пришли в зал импрессионистов.

– Мы не очень богаты живописью этого направления. Но как говорится: «Мал золотник, да дорог». В своих картинах и их подлинности мы уверены. Здесь представлены практически все основные течения этого направления, и мы гордимся этим.

Метелкин остановился возле картины Поля Гогена «Таитянский пейзаж».

– Обожаю Гогена.

– У этой картины есть другое название «Лошадь на дороге». Она к нам попала из коллекции Щукина. В ее подлинности сомневаться не приходится.

– Картины импрессионистов тоже подвергались реставрации?

– К сожалению, да. Несколько лет назад один хулиган устроил в этом зале переполох. Картины он не трогал, но разбил на полу две бутылки с серной кислотой. Ядовитые испарения могли погубить бесценные работы. К сожалению, меры предосторожности приняли не сразу. Ловили хулигана, потом вывели посетителей из музея, а когда вернулись в зал, увидели, что случилось со стенами. Только тогда сняли все работы и отправили их в мастерские. Слава богу, ущерб был незначительным. Картины в рамах, под стеклом, и поэтому не очень пострадали. Но поработать с ними пришлось. Три месяца очень популярные залы были закрыты.

– И что сделали с хулиганом?

– Признали невменяемым и положили в психбольницу. Ходили слухи, будто он сбежал из нее. А кто-то говорил, что умер.

– Я даже не слышал о таком случае.

– Мы и милиция не сочли нужным поднимать шум. Вспомните похожий случай в Третьяковской галерее. Ничего хорошего из этого не получилось. Теперь никто не верит, будто репинский шедевр «Иван Грозный и сын его Иван» сохранился и перед нами висит подлинник.

– А кто реставрировал импрессионистов?

– О, здесь поработали настоящие мастера. Риточка Белоцерковская хоть и молода еще, но незаурядный талант. К тому же она большой знаток живописи импрессионистов. Даже я обращаюсь к ней за консультациями. Талант от Бога!

– И тоже живет на скудную зарплату? Вы меня с ней не познакомили.

– К сожалению, ее нет. Рита в отпуске по уходу за ребенком. Родила мальчика и ставит малыша на ноги. Но она обязательно вернется.

– Скажите, Нина Алексанна, а сколько можно запросить за полотно Гогена на аукционе «Сотбис», к примеру?

– Не берусь ответить. Для меня они бесценны. У дельцов же на все есть своя цена. К тому же существуют черные дилеры и теневые коллекционеры. В их кухне я не разбираюсь. После того как на «Кристи» и «Сотбис» стали просачиваться высококлассные подделки, к ним тоже упало доверие. Рынок живописи в Европе наводнен подделками чуть ли не на сорок процентов. Так я слышала. Настоящего Гогена трудно купить. Стоимость его работ имеет диапазон от миллиона долларов до бесконечности. Что касается теневиков, то я могу вам сказать словами все той же Риты Белоцерковской. Не очень прилично звучит, но очень точно сказано: «Это для нас с вами живопись великих мастеров бесценна, а для коллекционера это оргазм». Нина Александровна сама смутилась.

– Точнее не скажешь, – кивнул Метелкин и сфотографировал картину.

Они еще долго ходили по залам, но Метелкин уже получил всю необходимую информацию и остался доволен походом в музей. Заодно и лекцию послушал от ведущего специалиста крупнейшей галереи России. О таком никто и мечтать не смеет. Хорошая у него работа! Полезное с приятным сочетает. Если только не вспоминать, сколько раз ему нож к горлу приставляли и ствол к затылку. А в остальном – отличная работа.

Перед уходом Метелкин задал последний вопрос:

– Имеют ли реставраторы связи с коллекционерами?

– Конечно. Мы этому не противимся. Кто же откажется от хорошего заработка? Мы относимся к таким связям с пониманием. Людям надо как-то жить. Вот только существует кодекс чести. Негласный. Наши сотрудники не возьмутся реставрировать работы, если те занесены в реестр краденых или исчезнувших по неизвестным обстоятельствам из государственных запасников или из официальных частных коллекций. О таких случаях они обязаны сообщить в соответствующие органы. У нас работают очень порядочные люди.

– Приятно это слышать.

Метелкин пообещал прислать статью о музее ей на визу, чем очень порадовал Нину Александровну, но она так и не спросила, где же статья будет опубликована. Люди, отдавшие жизнь служению искусству, очень рассеяны, когда речь идет о житейских буднях.

3

Испуг был неподдельным. Катя вздрогнула от неожиданности, но тут же попыталась взять себя в руки.

Она зашла в кафе выпить кофе и перекусить перед тем, как идти с отчетом к Журавлеву.

Усевшись за столик, она думала о том, что их поход в офис отставного майора Максимова ничего не дал, кроме обычной тренировки мышц. Здесь они как раз были на высоте. Что касается чего-либо более существенного, то здесь похвастаться было нечем. Разбор бумаг не принес желаемых результатов. Может быть, Журавлев извлечет из них какую-нибудь пользу? У него, похоже, мозги правильно заточены.

Ее мысли прервал мужской голос, и в этот момент она испугалась.

– Можно присесть за ваш столик?

Это он. Тот самый парень, которого она видела в машине на окружной дороге во время поломки, а потом на фотографии, сделанной в момент похорон. Кто он? Катя была на сто процентов уверена, что этот тип за ней следит. Она уже сталкивалась с ним в магазине. Не надо паниковать. Можно его спугнуть. Надо заставить себя улыбнуться и постараться приручить к себе, чтобы узнать о нем как можно больше. И сделать это надо до того, как он проломит ей череп где-нибудь в укромном местечке. Лучше быть готовой ко всему. Она сумеет за себя постоять.

– Пожалуйста. Присаживайтесь.

Он улыбался и выглядел вполне галантным молодым человеком. На вид не более тридцати пяти, брюнет со светло-серыми глазами и вздернутым небольшим носом. На кавказца не похож и по-русски говорит чисто. Симпатичный парень, он ей с первого раза запомнился. Только что толку? Она замужняя женщина, любящая своего единственного и неповторимого. Только где он сейчас, ее неповторимый? Жив ли? Хотелось верить в это. У Кати едва не навернулись слезы на глаза.

Парень улыбался, а ей реветь хотелось.

– Отличная погода. Хорошо бы все лето таким продержалось.

Ответить нечем, и Катя промолчала.

Парень хочет с ней познакомиться и ему придется помочь. Пока она не узнает, какую он преследует цель, упускать его нельзя. В первую очередь надо выяснить, кто он. Имя, фамилию, отчество. Но где гарантия, что он скажет правду?

Катя пила кофе, опустив глаза в чашку, но в поле зрения попадали его руки. Нет, он ее не обманет. Пальчики, дурак, по молодости разрисовал. Татуировку мылом не смоешь. На обеих руках остались отметины. На левой – имя Сева. По букве на каждом пальце, а на правой год рождения – 1979. И на каждую цифру по пальцу досталось. Странно, но на уголовника он не походил. Правда, Катя видела их только по телевизору. Но какой нормальный человек будет рисовать на своих пальцах выдержки из анкеты?

– Меня зовут Всеволод. Или Сева.

– А отчество?

– Ну зачем же так официально?

– Мне так удобней.

– Святослав Андреевич. А вас?

– А фамилия?

– Извините, но у меня нет с собой личного дела. Я не готов к допросу.

Кажется, она перегибала палку. Девушка улыбнулась. Парень может уйти, и тогда она о нем ничего не узнает.

– Я шучу, Сева. Меня зовут Катя. Так что вы там говорите о погоде?

– С погоды принято начинать знакомство.

– Принято у кого?

– Вообще.

– Не замечала.

– Да, понимаю. Мои методы устарели.

– Не знаю. Я говорю о своих ощущениях. Обычно молодые люди предлагают посидеть где-нибудь в кафе, а потом приглашают к себе на кофе с шампанским. Тоже банально, но срабатывает, если девушка другого и не ждет.

– Я с удовольствием пригласил бы вас на ужин в ресторан.

– Я дала бы вам согласие, если после ужина вы проводите меня до дома и не будете напрашиваться на кофе, который я на ночь глядя не пью.

– Даю слово, что навязываться не стану.

– Оставьте мне номер вашего мобильногого телефона, и я вам позвоню. А сейчас мне некогда.

Сева взял салфетку и тут же записал на ней свой номер телефона.

– Вы обещаете, что позвоните?

– Возможно уже сегодня.

Катя встала, взяла свою сумочку и сказала:

– До встречи.

– Может вас проводить?

– Спасибо, я на машине.

***

Два закадычных приятеля встретились утром и обменялись информацией. К сожалению, никаких стыков дело об убийстве на даче и ограблении офиса между собой не имели. Прямой связи не найдено, но косвенных улик хватало. Журавлев подумал и сказал:

– А тебе не кажется, Степа, что мы за уши вытягиваем дела, пытаясь их объединить? Я понимаю, чутье – вещь хорошая и нередко играет важную роль. Но фактов маловато.

– Есть у меня один паренек, работает недавно, но нюх у него, как у собаки. Где требуется ищейка, туда я его посылаю. Он побывал на месте убийства инженера Ливенталя и согласен с моей версией. Скорее всего, Ливенталь приехал на машине вместе с убийцей. Сам его привез. Убийца заблокировал двигатель, сидя рядом с инженером, с помощью пульта. Они вышли и пошли пешком. Убийца при этом не знал о полумиллионе долларов, лежащих в машине. Пройдя триста метров, убийца, шедший сзади, выстрелил Ливенталю в затылок. Дальше он свернул в лес и вышел на шоссе в районе автобусной остановки, где его ждала машина. Серебристый «Форд Фокус».

– И как он все это смог установить?

Марецкий осмотрелся по сторонам, будто собирался открыть страшную тайну.

Они сидели в пивной на одной из аллей парка «Сокольники», где в утренние часы гуляли молодые мамы с колясками, а любители пива пили его у стойки – торопливо, не присаживаясь за столики. Слышать их никто не мог. Но Марецкий продолжал соблюдать осторожность:

– Убийство произошло в четырнадцать тридцать. Так установили эксперты. До шоссе добираться минут десять. Что лесом, что по дороге – не имеет значения. Автобусы ходят с интервалом в полчаса. На шоссе у обочины мой парень обнаружил следы от протекторов, когда прошелся вдоль дороги. По расписанию автобус должен был проходить мимо поворота на поселок в половине третьего. В тот момент, когда произошел роковой выстрел. В день катастрофы на маршруте работало четыре автобуса. Мой парень нашел водителя. И тот сказал, будто метрах в пятидесяти от поворота стоял «Форд Фокус». Шоссе узкое, там никто никогда не останавливается. Водитель обматерил частника через окно, но не видел, был кто-то в машине или нет. Вполне возможно, что «Форд» принадлежал убийце или ждал его. С остановки в этот день никто не уезжал – пассажиры не садились. Рано утром здесь обычно выходит обслуживающий дачи персонал, а уезжает на станцию поздно вечером. Днем затишье.

– Любопытная зацепка.

– Согласен, Дик. Только мне непонятно, зачем убийца шел за жертвой целых триста метров? Почему не убил сразу возле машины? Или в машине? Ведь идущего пешком Ливенталя мог подобрать кто-нибудь из соседей по даче. Хотя в этот день вроде все хозяева дач были на совещании. Но почему убийца мог знать о такой мелочи и ничего не знал о деньгах в багажнике? Ведь Ливенталь поехал платить выкуп за сына. Его вызвали утром по телефону. Похитители ждали деньги.

– Чем-то он их спугнул, Степа. Чем только, если они отказались от выкупа?

– Заявлений в милицию он не подавал, никому из знакомых о похищении не рассказывал. Значит, имелись более важные цели, чем деньги. Диск с информацией? Если он им его отдал, то деньги отошли на второй план.

– Ливенталь украл диск?

– Компания «Скарлинг» за такую информацию может выплатить не один миллион долларов. Даже если они не вскроют коды, то лишат фирму Прозорова новых разработок. Пол Клиффорд – бывший партнер Прозорова. После того как «Мега» перешла на сотрудничество с компанией «Глобал», у «Скарлинга» дела рассыпались. Но в этой каше нам не разобраться. Вести следствие против английских или немецких компаний мы не сможем. Нам руки поотрубают.

– По одному подозрению такое дело не раскочегаришь. Но при наличии доказательств можно завести дело и на папу римского. А что у нас есть?

– Ливенталь. Правда, его уже нет. Остался убийца. Он – единственное связующее звено. К тому же наглец. Совершить два убийства одним и тем же способом из одного пистолета!… Экспертиза доказала, что охранник в здании офиса «Мега» Виктор Бовин был убит из того же оружия, что и Ливенталь. Значит, убийца бывал в офисе или даже работает там. Он знал Ливенталя, и поэтому тот его не боялся и мог привезти в свой поселок. Может быть, они приехали за диском?

– Но до дома не дошли. А если Ливенталь хранил диск в лесу, в тайнике?

– Интересная мысль. Но зачем блокировать двигатель машины, если они не доехали до тайника? Ливенталь сам остановился бы в нужном месте.

– Так скорее всего и было. Он его заблокировал после остановки машины, чтобы Ливенталь уже не уехал.

– Понятно. Пошли в лес к тайнику, достали диск, вот тут-то и можно было его пришить, не отходя от кассы. Нет. Он зачем-то вывел инженера на дорогу.

– Но не к машине, а чуть ближе к поселку. На триста метров. Тогда понятно, почему нет следов убийцы на обочине. Убить старика в лесу – значит доказать следствию, что они знакомы. С чужим человеком Ливенталь в лес не пошел бы. Не время для прогулок. А труп на дороге – другое дело. Кто угодно выстрелить может. У вас же была версия убийства из машины. Вполне достойная версия. Такая не возникнет, найди вы труп в лесу.

– Сплошные загадки. Мы с тобой мечтатели, Дик. Еще часок посидим, и мозги закипят. Горазды мы версии сочинять. А подкреплений фактами нет.

– Фактов маловато. Вот и высасываем версии из пальцев. С умным противником трудно тягаться. Одно мне понятно, Степа: если диск попал в руки компании «Скар-линг», то мы его уже никогда не найдем. Его отправили в Англию. Но картины Поля Гогена не так просто вывезти. Воры могут на них проколоться. Не забывай о Гогене. Как я понял, ты уже перешел на «ты» с директором «Меги» Прозоровым. Пусть он попытается составить тебе список всех знакомых, коллег и друзей, которые так или иначе интересуются живописью, возможно, коллекционируют известных художников и, в частности, импрессионистов. Может, такой человек и найдется, и даже не один. Допустим, он наводчик. Условия таковы: вам нужен диск? Ради бога! Я расскажу, как и где его взять. Но для меня лично вы прихватите несколько картин со стены. Игра стоит свеч.

– Насчет «как и где» ты перегнул палку. «Где» – уже всей Москве и миру известно через СМИ. А «как» – мы до сих пор не знаем. В чудеса я не верю, а стандартным путем через охрану и запертые двери туда не проникнуть. Даже нашей богатой фантазии на это не хватит.

Помолчали и разошлись. Журавлев спешил. Его ждала Катя.

4

Метелкин с трудом дотащил две полные тяжеленные спортивные сумки от Катиной машины до офиса.

– А где же Вадим Сергеевич? – спросила девушка с волнением.

– Будет с минуты на минуту, – доложил дежурный по офису. – А чем вы так взволнованы, Катя?

– Сегодня я завтракала с тем типом, который есть на вашей фотографии.

– Тот, что сидел в машине, присутствовал на похоронах и теперь следит за вами?

– Да. Решил войти в контакт. Приглашает в ресторан.

– Соглашайтесь. Я возьму его под колпак. Через день-два мы все будем о нем знать.

– Я боюсь.

– Напрасно. Вы ему нужны живой. Он хочет выяснить, что вам и подругам известно о добыче. Пусть остается в догадках. Ни да, ни нет. Зачем человеку, получившему солидный куш, делиться еще с кем-то? А потому он должен лишь подозревать, будто вы завладели добычей или же знаете, где она спрятана, но не торопитесь ею завладеть. Рискованно. А вы не хотите последовать за своими мужьями на тот свет. Ученые. Пример налицо.

– Я не верю в смерть Бори. Он жив.

– Верьте на здоровье. Никто же не спорит. Мертвым вашего мужа не видели. Но я говорю о правилах игры, а не о действительности. У вас есть прекрасное оружие для защиты: вы знаете, где хранятся сокровища, и если кто-то посягнет на вашу жизнь, он уже ничего и никогда не найдет. Они ждут, когда вы сами выведете их на след. Женщины нетерпеливы. Так что пугаться вам нечего. И не говорите об этом парне Дику. У него своих забот хватает. С этой задачей я сам справлюсь.

– Зовут его Сева, он 1979 года рождения. На костяшках обеих рук татуировка выдала мне эту справку. И вот номер его мобильного телефона.

Метелкин глянул на номер и ввел его в компьютер. База данных вывела ему имя.

– Телефон принадлежит женщине. Я так и думал. На свое имя преступники сим-карты не покупают. Сева? А как полное имя?

– Всеволод.

– Не часто встречается. Редкое имя и год рождения – уже неплохо. Можно покопать. Хорошо бы еще номер машины получить.

– Он ходит пешком. На пятки мне наступает. А следить за преследователем, когда я еду за рулем, не получается. За дорогой следить не успеваю. Я же не ас.

– Тут и так все понятно. Обыски в домах вдов ничего не дали. Теперь надо идти на прямой контакт. Узнайте у подруг, может, у них тоже появились кавалеры?

– Спрошу. Если скажут. Лично я им ничего говорить не буду.

– А они знают, что вы с нами сотрудничаете?

– Боже упаси. Вот только новые идеи рождаются в моей голове после того, как я с Диком поговорю. Мы всю ночь просидели с этими бумагами как дуры, но так ничего и не поняли. Теперь я получу от вас консультации и вдруг стану умной.

– Вполне нормальный процесс. Оставаясь наедине с собой, человек становится более сконцентрированным и внимательным. На митингах и собраниях хорошие идеи не рождаются.

Метелкин поставил коробки на стол и начал вынимать из них пачки бумаг.

– Как же вы все это доволокли? И как вам удалось сделать столько копий?

– Ксерокс хороший. С автоподачей листов… В комнате появился Журавлев.

– Привет, командир. Девушка тебя заждалась. Тут надо разобраться в нескольких бумажках.

Увидев количество бумажек, Журавлев понял, что это надолго.

Он не ошибся. Они ходили обедать, устраивали перекуры, пили кофе, отлучались на ужин и в первом часу ночи закончили просмотр документов.

Журавлев отложил в сторону всего несколько бумажек, стоящих внимания, остальное превратилось в мусор.

– И ради этого столько трудов?

– Мал золотник, да дорог, – потягиваясь, сказал Журавлев.

– И что интересного ты нашел? – удивился Метелкин. – Я просматривал те же бумаги, но ничего не видел.

– Хорошо. Начнем с мелочевки. – Вадим взял лист бумаги. – Это записка от Валерия Богданова. Мы помним, что погибшие ребята дружили или поддерживали связь только с тремя бывшими сослуживцами. Майором Григорием Максимовым, бумаги которого мы разбираем. Майором Ильей Проскуриным. Он работает вместе с Максимовым. Его правая рука. И лейтенантом Валерием Богдановым. Этот парень откололся и теперь владеет авиаклубом за городом, обслуживая столичную элиту. Все трое присутствовали на похоронах. Максимов даже обещал помочь вдовам, узнав о непогашенных кредитах. Так вот. Записка написана новоиспеченным авиатором Максимову: «Денег я больше в ваш общак давать не буду. Не вижу реализации великих планов. Одна болтовня! На что вы тратите наши кровные, я только догадываюсь. Хватит ребят за носы водить. И больше не подсылай мне своих шестерок, бесполезно. Задумаешь натравить на меня серпуховских, то и им ноги переломаем. У меня своя команда есть, не хуже твоей.

Бывай здоров, Гриша!

Лейтенант Богданов».

Сверху стоит резолюция Максимова. Бледная. Очевидно, проставлена красным карандашом, и ксерокс ее плохо пропечатал. Читаю: «Илья, разберись с говнюком. Он мне надоел!»

Подпись Максимова. А Илья, как я понял, это Проскурин. Вот вам и сослуживцы, друзья навеки. В одних окопах воевали, а теперь врагами стали. Надо бы навестить Богданова. Выяснить, как парень поживает. А заодно узнать, кто такие серпуховские и чем они так страшны. Ведь инженера Ливенталя серпуховские вызывали на встречу, и живым его больше никто не видел.

– Я сама съезжу в авиаклуб, – как школьница подняла руку Катя. – Богданова я видела пару раз и знакома с ним. Он был у Бориса на дне рождении два года назад. Звал ребят к себе работать инструкторами по прыжкам с парашютом. Но клуб тогда еще не окреп и денег у него не было. А нам на жизнь с трудом хватало.

– Хорошо, – кивнул Журавлев. – Смотрим дальше. Сенсация. Передо мной договор на аренду офиса в центре Москвы. Столешников переулок. Фирма майора Максимова сдала в аренду помещение на шестом этаже дома номер четыре, кабинеты от шестидесятого по шестьдесят седьмой, компании «Скарлинг» сроком на четыре года. Тут стоят подписи Максимова и доктора Пола Клиффорда. Надо понимать, доктора технических наук, так как эта фирма связана с электроникой. Но этим документом есть кому заняться. Я еще не уверен, что мы можем связать два дела в одну упряжку. Важно, что Максимов имеет отношение и к одним, и к другим. И третья находка. Возможно, что она играет главную роль. Сейчас ничего нельзя говорить наверняка. Все требует тщательной проверки. Передо мной копия одной страницы из телефонной книжки Максимова. И в ней записан телефон человека, которого я меньше всего рассчитывал увидеть. Павел Сергеевич Митрошкин. Очень уважительно для двадцатипятилетнего парня.

– Кто он? – спросил Метелкин.

– Чудом уцелевший охранник. Одного его напарника сбила машина, и тот угодил в больницу. Второй попросил его подменить и был убит в смену Митрошкина, а ему хоть бы что. Везучий парень. Настолько везучий, что о нем все забыли и ни разу не вспомнили. Он внес неоценимый вклад в следствие как важный свидетель. Его фамилии даже в протоколах нет.

– Пожалуй, я им займусь, – решительно заявил Метелкин.

– Займись, если не поздно. Отличная работа, Катя. Можно сказать, что мы продвинулись на сто шагов вперед. Настоящий улов.

Катя посмотрела на три листочка, лежащих на столе перед Журавлевым, и на груду бумаги на полу.

– Да, кстати, как тебе удалось все это добыть и унести? – поздно поинтересовался Журавлев.

– А ну вас! – махнула рукой девушка.