Текст книги "Не тронь добычу!"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2

Возвращаясь из больницы, подполковник Марецкий думал о том, что он ничего так и не нашел. Его вела интуиция, не подкрепленная фактами. Сплошные совпадения, но они ничего не доказывали. Сегодня он посетил Костю Духова. Третьего охранника, дежурившего в здании фирмы «Ме-га». Парня сбила машина во дворе его собственного дома.

Какая машина и кто сидел за рулем, он не видел. Вышел из дома и пошел по проезжей дорожке к арке ворот, и тут в него врезался автомобиль. Удар со спины. Его отбросило на тротуар, и он потерял сознание. В итоге – перелом двух ног. Случайность? Возможно. Марецкий побывал на месте происшествия. Проезжая часть там узкая, свернуть с нее некуда, но длинная, достаточная для разгона. Тем более, что на улице уже стемнело и во дворе никого не было. Если покушение совершено умышленно, то придется копать дальше.

Предположим, злоумышленники поджидали свою жертву. Но кто мог предположить, что Костя выйдет из дома в двенадцатом часу ночи? Его надо выманить из дома. Так оно и было. Костя Духов любил выпить. В одиннадцать вечера ему позвонил приятель и предложил дернуть по стаканчику. Деньги появились и оттягивают карман. Костя не возражал, тем более что он уже разогрелся пивком. Ночной магазин рядом. Надо выйти из двора, перейти улицу – вот и магазин, а за ним небольшой скверик, где они и распивают по вечерам. Совпадение? Ждал его там приятель или нет, теперь не докажешь. Выманивал он его из дома или действительно купил бутылку, тоже недоказуемо. Сбившая Костю машина исчезла. Так сделали бы многие, понимая, что свидетелей происшествия нет.

А теперь следует понять, ради чего все это делалось? Скорее всего для того, чтобы Костя Духов не вышел на работу. Охранников оставалось двое. Виктор Бовин и Павел Митрошкин. Третьего охранника на подмену Духова им не дали. Никто не умел общаться со сложной техникой пульта, обслуживающего все здание.

Проходит три дня, и Бовин просит Митрошкина поменяться сменами. Тот соглашается. А утром Митрошкин находит труп Бовина с простреленной головой. В ту же ночь совершено ограбление «Меги». Ущерб оценить невозможно. Пропал диск с секретной информацией. Фирма предлагает миллион долларов тому, кто его вернет. Научные разработки трудно оценить. Из сейфа украли деньги. Триста тысяч, если верить Прозорову. Но скорее всего денег было намного больше. Из кабинета вынесли пять полотен Поля Гогена. Стоимостью в три с половиной миллиона долларов. Их кража была запланирована, так как в рамы вместо подлинников вставили копии. Мимо денег, конечно, ни один вор не пройдет. Что касается основной цели, то тут есть два выбора: диск или картины. Технические данные и живопись несовместимы. Охотились за чем-то определенным. Если за Гогеном, то диск прихватили для отвода глаз. Если за диском, то картины нужны для запутывания следствия. Путь картин проследить проще. Известные всему миру шедевры. Диск найти практически невозможно. Его очень легко вывезти за границу и продать конкурентам заказчика.

По словам Прозорова, диск имеет тройную защиту, и вскрыть его невозможно. Значит, конкуренты за него не заплатят и цента. Но главное не в этом. Заказчик должен был знать, где хранится диск, чтобы его выкрасть. Допустим, он это знал. Но почему он не предположил, что такая важная информация должна иметь надежную защиту? Трудно в это поверить. Даже если кто-то из своих дал конкурентам наводку на диск, то все в офисе знали о том, что он закодирован.

Похоже, грабителей интересовал Гоген, а диск попался под руку случайно. Стечение обстоятельств. Случай уникальный. Так оно или нет, покажет следствие, если только повезет. О способе ограбления Марецкий даже не думал. Темный лес. Он хотел определить цель ограбления, заказчика. Личность человека. А способов может быть сколько угодно.

Марецкий лукавил сам перед собой. Он попал в тупик и не мог решить эту задачу, а потому и отодвинул ее на второй план как второстепенную.

Задумчивые глаза Марецкого начали приобретать осмысленное выражение, и он вдруг увидел портрет Вячеслава Прозорова. Пришлось отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться. Он ехал в метро. Рядом сидел мужчина и читал газету «Коммерсантъ». На четвертой полосе красовались две фотографии. Одна общая, где за длинным столом с установленными микрофонами сидело человек восемь, среди которых были Вячеслав Прозоров и Глеб Шульга. А рядом отдельный снимок Прозорова. Статья называлась «Не в бровь, а в глаз».

Читать статью из газеты соседа было не очень удобно. Марецкий встал и вышел на следующей остановке, он даже не обратил внимания на станцию. На улице купил этот же номер газеты и зашел в кафе.

За чашкой кофе он прочел статью. Она начиналась как репортаж с пресс-конференции бизнесменов и ученых, обеспечивающих Министерство обороны средствами космической навигации, которой сегодня отдается приоритет как в науке, так и в обороне.

«Представитель Министерства обороны генерал-полковник хвастался, будто на военные спутники устанавливается навигационное оборудование, способное из космоса обнаружить коробок спичек и определить его местонахождение с точностью до метра. И недалек тот день, когда спутники смогут находить предметы, расположенные под землей и бетонными укрытиями. Речь шла, разумеется, о военных объектах, находящихся на территории потенциального противника. Только напрямую об этом не говорилось. Речь шла также о недалеком будущем, когда с помощью спутников можно будет обнаружить залежи нефти, газа и золота на больших глубинах как под землей, так и в океане.

И тут с места поднимается журналистка из Великобритании и задает вопрос директору коммерческой фирмы «Мега», чьи разработки успешно используются во всем мире.

– Мистер Прозоров, нам известно, что вы выполняете контракт с немецкой фирмой «Глобал» по навигационному оборудованию и системам слежения за автомобилями, снабженными вашими датчиками, которые уже сегодня способны обнаруживать скрытые под тоннелями и на подземных стоянках похищенные автомобили. Не является ли это раскрытием оборонных секретов России в пользу стран Атлантического союза?

– Нет, конечно. Наше навигационное оборудование не устанавливается на натовские спутники. Оно будет установлено на российские коммерческие спутники, запуск которых оплачивают немецкая сторона – фирма «Глобал». Она финансирует наш проект, будет допущена к информации, получаемой со спутниковых сигналов. Мы обеспечиваем немецких производителей нашими чипами, которые они будут устанавливать на свои машины и на ряд автомобилей шведского производства. Речь идет о «Вольво» и «Саабе». «Глобал» – коммерческая фирма и вольна торговать противоугонными системами с нашими чипами по своему усмотрению. Они вложили большие деньги в проект, и мы не вправе их ограничивать как в распространении своей продукции, так и в усовершенствовании систем. Неизменным остается только частота и коды спутниковых сигналов. И уверяю вас, что военные разработки нашей военной промышленности не ограничиваются нашими скромными успехами. И не потому, что наша компания не способна делать сверхмощные датчики. Мы не преследуем таких целей. Для коммерческих целей они не нужны. Мы не ставим себе целью искать залежи алмазов или золотые жилы, пролегающие на больших глубинах. В этом направлении работает государство и его научные институты. Кстати сказать, продукцию фирмы «Глобал» покупают и наши коммерсанты. Но никто из них не предлагал нам свое финансирование. Это их личное дело. Проще купить готовый продукт, чем вкладывать деньги в разработки. Русскому бизнесмену подавай все сегодня и сразу с условием, что он получит стопроцентную прибыль. На меньшее русские не согласны. У Запада совсем другие подходы. Вы не задумывались, почему в России нет и не будет американских или швейцарских банков? Потому что они работают на других условиях. Многолетние кредиты – под минимальные проценты. А наши банки меньше десяти процентов не берут. Пусти на рынок западные банки – и наши разорятся в один день. Кто же такое допустит? Полтора процента или десять. Есть разница?

– Вы очень доходчиво все разъяснили, мистер Прозоров, а теперь объясните, каким образом конкурентам «Меги» и «Глобал» удалось украсть у вас последний секретный проект, который, как видно, так и не попадет в Германию, несмотря на огромные вложения фирмы «Глобал»?

В зале наступила тишина. После длительной паузы сму-щеный директор ответил:

– Украденными данными конкуренты воспользоваться не смогут, к их сожалению. Информация надежно защищена от постороннего доступа.

– И вы верите в то, что сказали? С сегодняшними технологиями можно вскрыть любой код, будь то даже послание инопланетян из космоса.

– К сожалению, я не могу раскрывать наших технологий, но уверяю вас, мисс, мы спокойны за свою защиту.

– Если проект потерян и не будет восстановлен в отведенные вам сроки, то какова сумма неустойки должна быть выплачена вами фирме «Глобал»?

– Об этом речь не идет. Не беспокойтесь. Из этого события сенсации не получится.

Ведущий конференции попросил журналистку сесть на место и дал слово представителю французской печати.

Но всем стало ясно, что короткие прения между англичанкой и Прозоровым стали гвоздем программы и получат дальнейшее развитие. Скандал получился!

Марецкий отложил газету в сторону.

Пожалуй, картины Поля Гогена уходят на второй план. Разработки «Меги» находятся под пристальным вниманием мировых научных кругов, коммерсантов, бизнесменов и, возможно, военных. А это уже другие масштабы. За информацию такого рода можно отвалить любые деньги. Немцев дураками не назовешь. Финансировать пустяковые проекты они не станут. Речь идет о спутниках, космосе и системах обнаружения. Стоит ли говорить о финансировании операции по добыче такой сверхсекретной информации? На нее никто не поскупится ради положительного результата. Что стоит пожертвовать десяток миллионов, если ты получишь в руки разработки на сотни миллионов. Конкурент может заплатить огромные деньги и за то, чтобы просто уничтожить новые системы, если не сможет получить их в руки, даже ради того, чтобы успешно торговать старыми, по прежней цене. Появление более мощной системы выкинет с рынка существующие и устаревшие.

В кармане Марецкого подал сигнал сотовый телефон. Он достал трубку и услышал:

– Степа, тебя Кузьма Воробьев беспокоит. У меня новый труп нарисовался. Боюсь, что тебе и Ксении надо бы приехать.

– За городом?

– В дачном поселке, только не на юге, а на востоке.

– Я могу тебе помочь, но Задорина не поедет. Московская прокуратура вряд ли подключится к делу.

– Ты ведешь дело об ограблении фирмы «Мега» и убийстве охранника?

Марецкий напрягся.

– Кто?

– Главный инженер фирмы Ливенталь.

– Понял. Сейчас еду. Задориной позвони сам.

3

Это в воинской части все понятно – есть командир взвода, роты, батальона, полка. В клубе же ветеранов можно блуждать по кабинетам целый день и ничего не найти. Катю футболили от одной секции к другой, и никто ничего ей объяснить не мог.

Взялся за непосильную задачу бывший полковник Вареных. На «вареного» он не походил, а скорее выглядел мужиком подтянутым и крепким. Угораздило же такую фамилию унаследовать!

Полковник оказался человеком внимательным, выслушал вдову ветерана афганской кампании. Впрочем, Катя вдовой себя не считала.

– Вы не в тех секциях искали, Екатерина Алексеевна. Максимов, Богданов и Проскурин – инвалиды и числятся в нашей секции. Инвалидам по ранению полагаются льготы. По нынешним меркам незначительные, но их не облагают зверскими налогами. Это позволяет нам взваливать на их плечи все коммерческие связи. Денежные операции. В частности – аренда земли, закупка товаров за границей, таможенные пошлины. Конечно, золотые денечки уже кончились, но все же выгода имеется. Я знаю ребят, о которых вы спрашиваете. Что конкретно вас интересует?

– Они были на похоронах наших мужей, погибших при очень странных обстоятельствах. Их расстреляли в упор на дачном участке.

– Да-да, я наслышан об этой кошмарной истории. К сожалению, меня не было в Москве и я не смог прийти на похороны. Олега Дубенского я знал лично. Человек отчаянной храбрости. Глупая смерть.

– Дело в том, что Олег и Иван ни с кем не дружили. Они работали в обычной охранной фирме, врагов им нажить было негде. Бывшие сослуживцы присутствовали на похоронах. О них я у вас и спрашиваю. Может быть, они смогут пролить свет на последние события. На поминках нам не до того было, и мы не смогли поговорить.

Вареный подумал, потом сказал:

– У нас в клубе есть ресторан. Недорогой. Ребята там часто собираются. Я видел в нем Гришу Максимова и Олега Дубенского. Примерно месяц назад. Подошел, поздоровался. Только стол у них был накрыт человек на восемь, но в тот момент за ним сидели только они. Возможно, остальные танцевали. Оркестр играл. Гриша танцевать не мог. У него ноги нет.

– А как мне найти Григория Максимова?

– Фарцует.

– Не поняла?

– Шутка. Наши ветераны арендуют офисы в центре Москвы под свои липовые фирмы. Им Московское правительство делает серьезные скидки, а они их сдают некоторым западным фирмам, с которых дерут три шкуры. На разницу и живут. Выполняют какие-то поручения от фирмачей. Недавно выставка голландской живописи прошла в Москве. Гриша накануне приходил ко мне, просил устроить голландцам приглашение от Союза ветеранов. Препон меньше, и оформили быстрее. Спонсоры положили на наш счет приличные деньги. Для нас приличные. Для них это гроши. Неплохо устроились некоторые наши ребята, на хлеб с маслом хватает. А главное – ума большого не надо, достаточно иметь «корочки» ветерана в нагрудном кармане. Каждый выживает как может.

– А Валерий Богданов и Илья Проскурин работают в той же шарашке?

– Проскурин всегда рядом с Гришей, а Богданов раскрутил свой бизнес. У него авиаклуб. Он ведь и в армии служил инструктором по прыжкам с парашютом. Отличный специалист, между прочим. На гражданке тоже продолжил свое дело. Начинал с гнилого «кукурузника», а теперь у него десяток спортивных самолетов и два транспортных для прыжков.

– Это же серьезные деньги!

– Конечно. Важно иметь право на создание такого хозяйства, а деньги дали собственники самолетов. У нас полно богатеев, которым уже тесно в «Бентли» и «Роллс-Ройсах», им небо подавай. Нашел мужик золотую жилу.

– А как бы мне повидать этих ребят?

– Без проблем. У меня есть адреса и телефоны.

Бывший полковник подошел к шкафу, за стеклом которого в ряд стояли картонные папки, похожие на уголовные дела.

4

Труп Ливенталя обнаружили на дороге, ведущей от шоссе к поселку. Главного инженера убили выстрелом в затылок. Народу сооралось больше, чем Марецкий мог ожидать, и в отличие от других подобных случаев людей в форме на месте происшествия толпилось больше, чем зевак.

Подполковник Воробьев доложил обстановку.

– Видел, у обочины «Сааб» стоит?

– Метрах в трехстах от шоссе?

– Вот-вот, синий. Это его машина. Электронное зажигание отказало на самом подъезде к дому. Машина новая. Придется ребятам серьезно покопаться в тачке. Диверсией попахивает.

– Хочешь сказать, что машину умышленно сломали?

– Убийца хотел выманить Ливенталя на дорогу, и ему это удалось. Если бы Ливенталь полез под капот, он бы его тут и прихлопнул, но инженер прямым ходом пошел домой. В поселке есть мастерская и свои механики, обслуживающие местных обитателей. Зачем пачкаться? Починят и пригонят автомобиль в лучшем виде. Убийца дал ему отойти на триста метров, догнал и выстрелил.

– Возможно, Кузьма. Только одна деталь мне не нравится в твоей версии. Точнее, не одна, а две. Если убийца сломал машину, он не мог знать, когда откажет зажигание. А если на шоссе или того хуже – в городе? Какие действия могла предпринять дальше намеченная мишень? Взять такси? Поехать на электричке? Вернуться в Москву? Провал.

– Нет. Они, я думаю, рассчитывали на такси. Убийца и сыграл бы роль таксиста, если следил за ним. Электрички здесь не ходят. До станции полчаса на автобусе, потом пешком по этой дороге.

– Погоди, Кузьма. А машину инженер бросил бы в городе? Дорогая игрушка! Для чего же эвакуаторы существуют? На нем бы домой и вернулся вместе с машиной. И еще одна прореха в твоей версии есть. Почему убийца позволил ему пройти триста метров? На это минут пять-семь понадобилось. А вдруг кто-то другой в поселок возвращался бы и посадил соседа в свою машину? Все старания убийцы насмарку пошли бы. Далеко идти до поселка?

– Километр. Задорина высадила экспертов и поехала допрашивать родственников.

– Оперативно.

– Так вот, Степа. Никто в поселок сегодня днем приехать не мог. Я уже был там. Все дома принадлежат фирме «Мега». Это их поселок. А у них сегодня срочное совещание. Все сотрудники на месте. Ливенталь отпросился.

– Откуда такие подробности?

– Звонил на фирму и разговаривал с Глебом Шульгой, замом генерального. Они утром виделись с Ливенталем в бассейне. Большинство жителей поселка ходит по утрам в бассейн, остальные бегают трусцой. Все ведут здоровый образ жизни. Ливенталь плавал вместе с Шульгой, и вдруг его позвали к телефону. Он отлучился ненадолго и вернулся уже одетым. Извинился перед начальником и попросил отгул. Был очень взволнован. Объяснять ничего не стал. Шульга не стал возражать. Больше они не виделись. А мысль о машине мне пришла не случайно. Помнишь убийство охранников в Сосновом бору? У жен убитых тоже машина в пути сломалась. Совпадение?

– Это совпадение спасло им жизни, – вздохнул Марецкий, разглядывая труп инженера. – Только есть еще одно совпадение. Охранника фирмы убили тем же способом, что и Ливенталя: выстрелом в затылок с двух метров. И калибр примерно тот же. Гильзу нашли?

– Нет. Может, стреляли из револьвера?

– Все может быть. Вот только мне очень не хочется объединять эти дела в одно производство. Ограбление фирмы «Мега» – дело очень запутанное, крупномасштабное. В нем замешаны серьезные дельцы и исполнители. А гибель охранников на даче смахивает на разборку местного масштаба. Не вяжутся они между собой – изящное ограбление и стрельба из автоматов.

– А смерть Ливенталя?

– Я бы ее отнес к третьей группе, где фигурирует гибель охранника здания «Меги». Она тоже не вписывается в приведенные мной схемы.

Подкатил мотоцикл с двумя милиционерами. Майор, сидевший за спиной водителя, слез с машины и подошел к начальникам.

– Ну что, Сидоренко?

– Следы на полянке есть. Я так и думал.

– Следы от чего? – переспросил Марецкий.

– Дорожка здесь узенькая, не развернешься. Я предположил, что в жертву стреляли из машины. Пуля вошла под мозжечок, прошла сквозь голову и застряла у лобовых дуг. Значит, стреляли под углом. Или из машины, скажем с переднего сиденья, или от бедра, что маловероятно. Ковбоев у нас не встретишь, а выстрел точный, пристрельный. Следы убитого на обочине есть, а других я не нашел.

– Неплохо кумекаешь, майор.

– А у меня все такие, Степа, – гордо заявил Воробьев. – Ты вон с Петровки в мою лабораторию материалы возишь. Чего же удивляешься?

– Ладно, не ерехонься. Что еще, майор?

– Здесь машина развернуться не могла. Проехала до конца дороги и развернулась на пятачке перед поворотом к поселку.

– Не логично, – покачал головой Марецкий. – Равноценно тому, чтобы засветиться возле трупа лишних пять минут и еще раз проехать мимо? Зачем ему это?

– «Им», а не «ему», Степан Яковлевич, – поправил майор. – Убийца сидел рядом с шофером. Ливенталь шел по правой стороне от дороги, и стрелять в него удобно с правого сиденья, с места пассажира. Машина не останавливалась. Шоферу стрелять неудобно, да еще с такой точностью, держа руль в руках.

– Похоже на правду. Если бы стрелял водитель, то он сделал бы это на обратном пути после разворота и пробил жертве лоб.

– Тут еще одна причина может быть, – добавил Воробьев. – Убийца и шофер не могли стрелять ему в лоб. А если Ливенталь знал убийц? Тогда они не могли себе позволить проехать мимо, развернуться и поехать ему навстречу. Заметив их, Ливенталь мог бы броситься в лес. Тут кустарник в двух шагах, есть где спрятаться.

– Итак, можем нарисовать скромную картинку, претендующую на версию, – начал рассуждать Марецкий, наблюдая, как труп погружают в перевозку. – Кто-то ранним утром позвонил главному инженеру фирмы «Мега» господину Ливенталю и назначил ему встречу, чем очень озадачил последнего. Инженер отпрашивается с работы и уезжает в неизвестном направлении. Встреча прошла неудачно, и Ливенталь вернулся домой…

– В четырнадцать тридцать, – добавил Воробьев. – И был обнаружен бензозаправщиком, привозившим бензин для местной колонки.

Марецкий не заметил, как появилась Задорина и остановилась за его спиной. Он продолжал рассуждать:

– Встреча длилась долго. Правда, мы не знаем, где она проходила. Возможно, что он встречался с убийцами, те остались недовольны результатами переговоров и решили убрать Ливенталя. Кто-то во время переговоров вывел из строя его машину и тем самым облегчил себе задачу по устранению инженера. Ловушка захлопнулась. Вопрос: кому понадобилась жизнь тихого мирного ученого? Ответ есть, но не очень убедительный. Ливенталь мог завладеть очень важной информацией, стоящей несусветных денег, либо быть наводчиком, которого пришла пора убрать с дороги. А точнее, оставить на ней его труп.

– Встреча прошла удачно, Степан Яковлевич. Марецкий резко обернулся и увидел Задорину. Теперь она редко надевала мундир, чтобы не смущать полковничьими погонами коллегу и своего вечного жениха.

– И как это я не уловил знакомый аромат духов!

– Ветерок с другой стороны дует.

– Моя версия тебе не понравилась?

– Наоборот. Ты все логично расписал, за исключением деталей, о которых ничего знать не мог. Я разговаривала с женой Ливенталя. Приехать сюда она не смогла. Сердечный приступ. С ней занимаются врачи. У местных господ своя мини-поликлиника имеется, и не только. Я уже не говорю о бензоколонке.

– Что-то она успела рассказать?

– Да. Две недели назад у них похитили сына. Шестнадцати лет. Потребовали выкуп. Всего-то полмиллиона долларов. Предупредили, устрашили и все тому подобное. Одним словом, в милицию никто не пошел. У семьи десять лет не было детей, и вдруг Бог услышал их молитвы. Поздний, единственный ребенок. Ирина Федоровна, жена Ливенталя, ничего не знает о других требованиях бандитов. Четыреста тысяч они собрали, а сто тысяч дала фирма. Только он никому ничего не рассказывал. Сегодня после бассейна он вернулся домой и взял деньги. Жене сказал: «Я еду в Серпухов. Вечером Кирилл вернется домой. Мне обещали». Больше он ничего не сказал.

– Сын не вернулся?

– Думаю, что не вернется.

– Почему они запросили так мало?

– Знали возможности инженера и не хотели перегибать палку. Действовали наверняка.

– И знали, что убьют его. Значит, он видел их лица. Живой свидетель. Возможно, что ты права, Ксения Михална. Парня могли убить раньше и уничтожить все следы. А чтобы родители не объявили сына в розыск, начали их шантажировать, а заодно и заработали таким образом. Не ясно другое. Почему Ливенталя не убили в Серпухове, а дали доехать до дома? Сто километров его преследовали. Укромных мест на пути немало. И труп могли спрятать, и машину угнать.

– Ты читаешь мои мысли, Степа. – Сделав паузу, Ксения добавила: – Жаль, что не всегда.

– Как они связывались с инженером?

– По мобильному телефону. Его надо проверить в первую очередь.

Марецкий повернулся к Воробьеву:

– Слышал, Кузьма?

– Имеешь в виду бассейн?

– Вот именно. Никто не посмел бы лезть в карман инженера, чтобы ответить на звонок. Значит звонили по городскому. Слишком хитры и умны шантажисты из Серпухова. Зачем была нужна такая срочность? Дали бы человеку поплавать и позвонили бы во время завтрака, если уже изучили его расписание.

– И место для убийства неподходящее. Это ты точно заметил, Степан, – согласился Воробьев.

– Свяжись с Серпуховым, Кузьма. Надо им переправить снимки Ливенталя и его сына. ГАИ тоже задействуй. Может, на пути встречались. Машину обследуй как полагается. Короче, сам все знаешь. Не забудь про пулю. Она мне нужна.

Марецкий и Задорина направились к его машине.

– Я тебя подвезу.

– Подвези.

Она кивнула водителю черной «Волги», и тот не стал ждать свою хозяйку.

– Ты уже думал об убийстве охранника? – спросила Ксения.

– Видишь связь? Понимаю. Согласен, конечно. Преступление глобальное. Только разбить его надо на три группы исполнителей. Универсальные грабители, убийцы с пистолетом и отморозки. Не может одна и та же группа проникнуть сквозь стены, унести столько ценностей разного порядка – от картин до военной тайны, а после этого расстрелять на даче охранников, украсть сына у инженера, убить того и другого. Бывают сложные и запутанные дела, но тут полный огород и никакой логики.

– Ты прав, Степа.

Марецкий застыл, открывая дверцу машины.

– Давно ли ты стала со мной соглашаться?

Она пожала плечами и устроилась на переднем сиденье.