Текст книги "На раскаленной паутине"
Автор книги: Михаил Март
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Михаил Март
На раскаленной паутине
ГЛАВА I
1.
С веселого и радостного криминальную историю не начнешь. Сначала убийство или катастрофа, а потом причины и следствие. Все так – и никуда от этого не денешься. Маленький примерчик. Шандарахнули крепкого здорового мужика по башке, пока он рот разевал, – и делай с ним что хочешь. И не сомневайтесь: все выглядело именно так.
Лежит человек и шелохнуться не в силах. Холодная земля или горячий песок, светит солнце или идет дождь – все едино. Сознание выключилось, и никаких мирских забот. Хуже, когда оно включается. Тупая боль в затылке, багровые круги перед глазами, мокрая трава под ребрами. Одно утешает – живым остался.
Валяясь под откосом дороги в неуклюжей позе, крепкий рослый мужик уже не тешит себя надеждой, что в одурманенной голове замаячит хоть какая-то здравая мысль. А о душе, покидающей обессиленное тело, и вовсе забыл, как только в ушах послышался вой милицейской сирены. Отвратительное до колик в животе, такое знакомое и земное, что любого ангела спугнет. Попытка встать и унести ноги не увенчалась успехом. Все, что ему удалось, – это перевернуть свое неуклюжее тело на спину. В черном небе мерцали миллионы звезд с красными пузырящимися ореолами. Фантастика!
Где-то над головой завизжали тормоза, яркие лучи фар осветили стройные кипарисы и колючий кустарник. Напуганная стая ворон сорвалась с насиженных мест и оглушительно взлетела вверх. Им легче: у них – крылья. Хотелось крикнуть им вслед: «Эй, ребята, куда же вы, а я?» Но он оставался на месте. Ни ангелы, ни вороны о нем не подумали. Последние свидетели и те разлетелись.
Действо продолжалось: хлопали «дверцы машин, черные силуэты, скользя по мокрой траве, спускались вниз. Пучки света от ярких фонарей скакали, как стая зайцев от одного куста к другому. Сегодня им повезло. Они найдут то, что ищут. Один такой зайчик запрыгнул ему на лицо и решил дальше не скакать. Пригрелся, мерзавец. Парень приподнялся на локтях, но сквозь световую завесу ничего не видел. Боль в затылке не унималась, а ноги налились чугуном. Предатели!
– Погаси. Еще насмотришься. – Он едва узнал собственный голос.
Луч обшарил лежащего с ног до головы. Вот сейчас лучше не шевелиться, а то тебя не так поймут и пальнут сдуру.
Чьи-то сильные руки подхватили его сзади и поставили на ноги. Взгляд охотника встретился со взглядом добычи. Добыча понятия не имела, что выражает ее физиономия, но встречная морда ничего хорошего не предвещала.
Начали с обычного обыска, прихватив мужика под руки с двух сторон. Крепко держали, как в тисках.
– Не карманы, а ювелирная лавка, товарищ подполковник, – сказал капитан, выворачивая карман за карманом. При этом от него разило водкой на версту.
Нет ничего хуже, чем среди ночи оторвать мента от бутылки. Ласковых слов не дождешься.
– Ведите его к машине, – приказал подполковник. Фонарик скользнул по траве и вновь наткнулся на очередную находку. Луч выхватил из темноты совершенно белое, как луна, мертвое лицо мужчины. То, что на земле лежал покойник, сомнений не вызывало. Во лбу зияла черная дырка от пули. В синюшных уголках рта запеклись струйки крови. Выпученные глаза – словно стеклянные пуговицы.
Больше он ничего не увидел, его поволокли вверх к шоссе.
Возле откоса, на обочине, стоял серебристый «мерседес». Он знал, что на рулевом колесе найдут его отпечатки пальцев. Вдоль дороги стояло еще несколько машин – две патрульные «пятерки» с маяками на крыше и черная «волга».
Его почему-то усадили на заднее сиденье «волги». И еще, что удивительно, никаких наручников, два милиционера остались стоять по обеим сторонам у дверей. Странно они себя ведут. А увидев ключи в замке зажигания, парень вовсе растерялся. Конечно, в его состоянии не просто перескочить на переднее сиденье, включить двигатель и дать деру. Не успеет. Но теоретически такой финт возможен. Пока задержанный соображал, что к чему, на месте обнаружения трупа шла работа экспертов, криминалистов и следователей. Но это тоже из области теории. На практике к месту происшествия выехали пять человек из тех, кто на момент вызова оказался под рукой.
Сидя на корточках, подполковник осматривал покойника, словно филателист редкую марку.
– Стреляли в упор. Судя по всему около часа назад. Его нужно отправить в морг и вызвать судмедэксперта. Мы тут можем что угодно предполагать, а мне нужна точность.
Стоявший рядом капитан разглядывал трофеи, изъятые из карманов задержанного и покойного.
– Деньжата у погибшего водились. Только вот бумажник его я нашел в чужом кармане.
– Убийство с целью ограбления? Чушь. Убил, ограбил, смылся. А задержанный улегся прикорнуть рядышком с трупом. Документы какие-нибудь есть?
– Полно. Так. Начнем с жертвы. Тут политикой пахнет, Глеб Сергеич. Застрелен Таманцев Кузьма
Ильич. Есть его паспорт, в нем корешок от авиабилета и удостоверение редакции газеты «Красная Кубань», где он занимал должность главного редактора. Личность в крае популярная. В общую кучу с бомжами не спишешь.
– Корешок билета, говоришь?
– Да. Он прилетел из Москвы примерно в полночь.
– Ну а кто второй?
– Паспорт на имя Журавлева Вадима Сергеевича. Москвич. Тридцать семь лет. Тут есть еще удостоверение следователя московской прокуратуры. Но оно просрочено. Действительно до девяносто шестого года. Визитные карточки на его же имя. Частное детективно-охранное бюро «Сириус». Оперативный сотрудник. Разрешение на ношение и хранение оружия. Пистолет «Вальтер П-38» сорок пятого года, калибр 7.65 мм 38469. Странно. Оружие трофейное, времен войны. Кто мог его оформить на Журавлева? Но пустая кобура у него под мышкой болтается, пистолета нет. Дырка во лбу убитого соответствует калибру.
– Ладно. Ищите оружие и гильзы. А я посмотрю на этого сыщика.
Подполковник поднялся на ноги и начал взбираться по откосу к дороге.
Несколько оперативников продолжали ползать на коленях с фонарями в руках.
Подполковник подошел к черной «волге» и сел за руль. Задержанный оставался сидеть на заднем сиденье, а милиционеры так и остались дежурить у задних дверей.
Закурив, подполковник повернулся боком и положил локоть на спинку сиденья.
– Я начальник криминальной милиции Глеб Елистратов. В серьезную историю ты вляпался, Журавлев.
– Догадываюсь.
– Следователем работал?
– Пять лет. Уже забыто.
– В частные сыщики потянуло. На романтику. Ну давай, рассказывай. Что-то я не нашел твоей лицензии.
– В рамочке дома над кроватью висит.
– Ясное дело, на подлинник кисти передвижников не заработал.
– Парня, которого пришили, я не знаю…
– Это понятно. Бумажник тебе подбросили, Оружие отняли, и, вообще, ты ждал трамвая. Давай по существу, парень. Следы остывают.
– Голова плохо варит. Кто-то спутал ее с футбольным мячом.
– Твердость черепа – одна из привилегий сыщика. Если ты этого не знал, торговал бы котлетами с лотка.
– Интересная мысль. И где вы раньше были? Вообще-то, я в отпуске. Живу в гостинице «Жемчужина». Третий день. Тут у меня в номере раздается странный телефонный звонок. Называют меня по имени. Предлагают заработать двести долларов. Надо съездить в аэропорт встретить самолет из Москвы. Пассажир сам ко мне подойдет, а я должен стоять под часами в центральном зале с газетой «Красная Кубань» в руках. Машина стоит у входа. Серебристый «Мерседес-380». Ключи от машины у портье. Пассажира надо отвезти туда, куда прикажет, и позаботиться о его безопасности. На курорте всегда деньги нужны, предложение нормальное, а двести баксов на дороге не валяются. Легкая вечерняя прогулка. Спустился вниз – там действительно стоял «мерседес», тот, что сейчас у обочины скучает. Получил ключи и через час приехал в Адлер. Рейс задержался на два с лишним часа. Я дождался. Стоял, где положено. Ко мне подошел тип. Тот, которого скоро в холодильник впихнут. Велел везти его в центр Сочи. Сели и поехали. Смотрю, лампочка мигает. Топливо на исходе. Остановился у заправки. – Журавлев кивнул на дорогу. Примерно метрах в двухстах горели огни автозаправочной станции. – Клиент остался в машине. Заправщика на месте не было. Окошко закрыто. Я зашел в помещение. Свет везде горит, но никого нет. Я опять вышел на улицу. Смотрю – возле нашей машины появилась еще одна, черная «волга». Два мужика стояли возле дверцы моего подопечного. Я хотел вмешаться, а тут мне на голову весь Кавказский хребет свалился. И все. Лампочка погасла.
– Хорошо складываешь, Журавлев. Тебе бы куплеты сочинять. Одним словом, я – не я и лошадь не моя! А потом из твоей пушки убивают клиента, подбрасывают тебе его вещи. Свидетелей, разумеется, нет. Три часа ночи. Ясное дело. И с этим ты пойдешь к следователю? Пропадешь. А что у тебя есть в свою защиту?
– Знал бы, где упасть, свидетелями бы обзавелся. Вы что же думаете, я сам себя по башке звезданул?
– А черт тебя знает! Тебе же верить нельзя. Ты же все врешь, Журавлев.
– С чего вы взяли?
– Ты приехал в Сочи в отпуск. Живешь в шикарной гостинице, наслаждаешься морем. Благодать! Только вот когда я еду в отпуск, я с собой оружие не беру. Или ты охотиться на чаек приехал?
Ответить Журавлев не успел. Впрочем, ему нечем было крыть. К машине подошел капитан. Елистратов опустил стекло на своей дверце.
– Ну что у тебя, Сухарев?
– Начну с того, что в «мерседесе» десяток обезьян порезвились. Все вверх дном перевернули. Даже сиденья вспороли. – Он протянул в окошко два целлофановых пакета. – Вот его пушка. Метрах в трех валялась. В обойме не хватает одного патрона. Гильзу нашли. Сомнений нет, в Таманцева стреляли из «вальтера». И вот еще. – Он подал второй пакет, в котором лежал пухлый голубой конверт размером с писчий лист бумаги. – Покойник его скотчем к ноге прилепил, под брюками, над щиколоткой.
– Так вот что они искали! Ладно. Сходи, Сухарев, на заправку. Глянь, что там творится. Слишком тихо. А нам звонили, скорее всего, из нее.
– Понял, товарищ подполковник.
Как только капитан отошел, Елистратов опять поднял стекло и повернулся к задержанному.
– Делай выводы сам, Журавлев. Допустим, я поверю в то, что тебя подставили. Но следователей ты не убедишь. Сам прошел эту школу. Добавлю к этому, что начальник УВД Сочи полковник Духонин терпеть не может иногородних, которые на его территории разборки устраивают. Он из тебя пыль вытряхнет, как из столетнего матраца. Подпишешься даже под тем, что тебя заслали с Марса со шпионским заданием.
– Я бы нашел убийц, подполковник.
– Не выходя из камеры? Тут чисто сработано. На таких ребят с сачком не пойдешь – не бабочки. А затевать долгие расследования в нашем регионе не принято. Зачем, когда есть отличный кандидат, да еще с неопровержимыми уликами?
– Объяснять не надо.
– Конечно. Опыта у тебя хватает.
Елистратов ждал, что Журавлев что-нибудь скажет, но тот молчал.
В окошко постучал сержант.
– Глеб Сергеич, капитан с бензоколонки машет. Подполковник оглянулся. Сухарев стоял возле дверей будки и размахивал руками.
Елистратов включил двигатель, и машина едва на дыбы не встала. Один рывок – и «волга» очутилась возле заправки. «Лихачит мент, – подумал Журавлев. – Не мальчишка ведь, поди мой ровесник».
Подполковник вышел из машины и отправился вместе с капитаном в будку. Пакет с пистолетом он прихватил с собой, а голубой конверт остался лежать на сиденье.
Журавлев опешил. Беспечность? Ротозейство? Или шанс? Полковник только что показал, на что способна эта машина, оставил ключи в зажигании и ушел. Он все сказал: в камере Журавлев ничего сделать не сможет. Рано ему прощаться со свободой.
У Журавлева открылось второе дыхание. И откуда только силы берутся? Он перемахнул через сиденье и очутился за рулем. Дальше сработал инстинкт. Размышлять было некогда. Мотор взревел – и машина сорвалась с места.
В зеркало заднего обзора он видел, как милиционеры бросились к своим патрульным машинам.
Огни бензоколонки удалялись с огромной скоростью и вскоре растаяли в ночи.
Беглец выжимал из машины все соки. До города рукой подать, но там посты. Решение нужно принимать в доли секунды. Сирены уже выли за его спиной и подгоняли его, словно ветром.
Перемахнув мост с мелкой речушкой, Журавлев резко затормозил и свернул к откосу. Машина скатилась вниз, он успел вывернуть руль, дал газу и, буксуя, заехал под мост. Двигатель заглох. Беглец затаился. Не прошло и минуты, как по мосту с воем пролетели две машины.
Журавлев выскочил из «волги» и побежал вдоль реки в горы. Он бежал без оглядки, ни о чем не думая, не разбирая дороги. Когда выдохся, шел пешком, но ноги не выдержали, и в конце концов он повалился на землю. Кажется, ускользнул, но это не значит, что можно расслабиться.
Вадим приподнялся и сел на поваленное дерево. Солнце уже взбиралось на небосклон. Где-то на холме, по другую сторону речки, в зелени леса, он увидел красную крышу. Она притягивала его к себе словно магнитом. Что он там потерял – непонятно, но его тянуло туда, как мотылька к свету. Крыша казалась такой близкой, а идти пришлось долго. Но когда видишь цель, то ноги идут; если цели нет, то они подкашиваются и не хотят подчиняться.
В горячке он успел забыть о головной боли и не думал об усталости.
Наконец тропа вывела его к винограднику, а потом на поляну. Здесь он увидел людей. Их было двое. Парень лет двадцати и старик лет семидесяти. Они таскали из сарая ящики с виноградом и персиками и укладывали на землю перед кузовом грузовой «газели».
– Бог в помощь!
Мужчины оглянулись. Перед ними стоял высокий измученный мужик в помятом бежевом костюме и светлыми волосами, давно уже не видевшими расчески.
«Счастливые люди, – подумал Журавлев. – Встают с восходом солнца, когда еще в воздухе стоит влажная пыль тумана, и наслаждаются плодами своего труда. К тому же сочными и сладкими».
– Заблудились? – спросил старик с грузинским акцентом.
– Напились вчера в горах на пикнике, а потом плохо помню. Где-то упал и отрубился.
– Тут в горы не пролезешь. Заросли. Журавлев не стал вдаваться в подробности. Он видел, что они ему не верят.
– Мне бы в город позвонить… – Незваный гость продолжал сверкать зубами, стараясь изображать простодушного малого.
В чистом прозрачном воздухе разлилась тишина. Какое-то время мужчины молча мерили друг друга взглядами, затем старший тихо сказал:
– Отведи гостя к телефону.
Парень опустил ящик на землю и кивнул на дом.
– Идемте за мной.
Они прошли в дом. Удивительно, но в нем не было перегородок. Одна огромная комната. Тут тебе и кухня, и спальня, и столовая с гостиной.
Парень подошел к комоду, взял с него трубку сотового телефона и подал пришельцу.
Журавлев набрал нужный номер. Ждать пришлось недолго. На том конце ответили почти сразу, что показалось Журавлеву странным. Эти люди в такую рань видят свои лучшие сны.
– Слушаю вас.
– Лев Михайлович?
– Кто это?
– Снежная королева.
– Как я сразу не догадался! Что-нибудь произошло?
У Журавлева сложилось впечатление, что Лев Садальский сидел у телефона и ждал звонка. Только не его, конечно, а более важного.
Сын хозяина стоял в дверях, сложив на груди руки и подпирая плечом косяк. Судя по его виду, он и не собирался оставлять гостя с телефоном наедине.
– Что ты молчишь, Дик?
– Мне не удалось отработать свой гонорар. Мы попали в мясорубку. Одним словом, менты меня сцапали с покойником в обнимку.
– Ты в милиции?
– Нет. Подполковник Елистратов сделал вид, что он разиня. Короче, дал мне возможность реабилитироваться.
– Значит, ты смылся и этим подтвердил свою причастность к преступлению. У тебя с головой все порядке?
– В полном смысле слова – нет. Ее пытались раскроить, но черепушка выдержала землетрясение. Имей я мозги – сотрясения не избежать. По идее, меня хотели подставить.
– Значит, Таманцев мертв?
– К сожалению. При нем нашли голубой конверт. Сейчас он у меня.
– Он вез его мне.
– Ладно, одной проблемой стало меньше. Я тебе его привезу, а ты подумай, как мне защищаться. У меня даже документов нет. Содержимое карманов осталось у блюстителей закона. Одним словом, пуст, как гнилой орех.
– Что-нибудь придумаем. Я тебя жду. Только будь осторожен. Таманцева убили из-за этого конверта. Он наподобие тротила, образно говоря. Охотники многое бы отдали за этот конверт. А скорее всего, забрали бы его вместе с твоей жизнью. Ну, в этом ты уже успел убедиться. Я тебя жду.
На этом разговор закончился.
– Вам нужно в город? – спросил сын хозяина, все еще подпирая косяк.
– Не отказался бы попасть туда незамеченным.
– Догадался. В кузове найдется место. Я заставлю вас ящиками. В кабине ехать не предлагаю. На пути четыре поста. Выезжаем через полчаса.
– Тебе бы, парень, лук со стрелами – и вылитый Робин Гуд.
Главное, считал Журавлев, возвысить человека в собственных глазах. Тогда он способен на любые подвиги,
2.
Состояние Ули граничило с истерикой. Хоть в петлю лезь. В ее короткой жизни хороших дней было немного. Пальцев на одной руке хватит, если вспомнить и посчитать. Сегодняшний день стал самым черным из худших. Валерка выставил ее за дверь среди ночи, когда привел в дом новую бабу. Чутье ей подсказывало, что такое рано или поздно должно случиться, но старалась отгонять от себя дурные мысли. Подонок! Ладно бы притащил в дом что-то стоящее, а то ведь уродина, каких свет не видал. Она готова была разреветься, но не могла. Кафе открывалось в восемь утра, и первые клиенты ломились в двери, чтобы набить желудок бутербродами, и салатами, перед тем как бежать занимать место под солнцем и греть свои животы. Уля весь летний сезон работала официанткой, чтобы кормить своего оболтуса, а он, тварюга, приволок себе кормилицу с панели. Ну, она ему еще даст шороху. На коленях обратно приползет – только вот шиш ему с маслом!
Черт ее дернул уехать из Ростова. Там и дом был, и работа нормальная, так нет… Поманил пальцем безмозглый придурок – и она полетела за ним. Как же, Сочи, парень красивый, райскую жизнь обещал. И что? С мачехой разругалась в пух и прах, работу потеряла, и куда ей теперь? Так и -быть подавальщицей в забегаловке? Сезон кончится, и выставят за дверь. Од-. но утешало: успела к своим двадцати годам профессиями обзавестись. Права получила, около двух лет шоферила, пока медицинское училище заканчивала, потом медсестрой работала в хирургии. Даже покойников в морге потрошила. Не хотела ни у кого на шее висеть. С седьмого класса уже работала, почту разносила, чтобы платье и туфли себе купить. Мама рано умерла, а папаша у мачехи под каблуком ходит. Она у него все до копейки выгребает, чтобы не пропил. Бутылку красного по субботам, и хватит. Все деньги, стерва, на себя тратит. Все ей мало. Ладно, ушла и не жалеет, но зачем из родного города уезжать? Дура!
Уля злилась на себя и на весь белый свет. В Ростове Пашка остался. Уж так он ее любил, так любил… А она его на олуха променяла. Теперь Пашка с Ленкой снюхался, с ее же лучшей подругой. Гадина она, а не подруга.
Поставив чашку кофе и тарелку с сосисками на стол, она хотела отойти, но чья-то рука схватила ее за кисть.
Тут она очнулась от своих мыслей и глянула на клиента. Мужик лет сорока сидел спиной ко входу и смотрел на нее волчьими глазами.
– Я сосиски не заказывал.
Хотелось ей размахнуться и врезать ему подносом по морде. Так ведь и отсюда вышвырнут. И куда идти без вещей и денег? Зарплата только через три дня, и о ночлежке подумать надо.
– Послушайте, уважаемый. Мы только что открылись. У нас ничего нет. Не хотите есть, идите в ресторан.
– Стой смирно, кукла, и слушай меня. Даю тебе шанс заработать сто долларов…
– Маньяк, что ли? Здесь тебе не панель.
– Заткнись и слушай. Отнесешь это письмо на улицу Роз, дом тридцать два. Офис адвоката Садальского. Отдашь ему лично в руки, а взамен получишь сотню.
– За такой пустяк? – Уля заинтересовалась. Мужик расцепил свои крепкие клешни.
– Письмо очень важное. Но сделать это надо сейчас.
– Меня не отпустят с работы.
– Делов на час. Тебе здесь заплатят сотню баксов за час?
Девушка все поняла.
– Давайте письмо.
– Не так все просто, детка. У дверей за столиком сидят двое парней. Не смотри в ту сторону. Они не должны знать, что я тебе что-то передаю. Принеси мне меню. Иди и не торчи возле меня.
Никакого меню в кафе не было. Оно имелось только у бармена.
Уля подошла к стойке. Работы у бармена по утрам не так много, и он от безделья разглядывал публику. Уля ему нравилась, фигурка – глаз не оторвешь, но слишком молода для него. Оставалось только слюни пускать.
– Яша, дай мне меню, – попросила девушка.
– Хочешь ему коктейль отнести? Пусть идет за стойку.
– Ну хватит дурака валять. Хорошие бабки предлагает за пустяк.
– Могу поверить. Вид у мужика затрапезный, а подъехал на новенькой «ауди».
Уля глянула в зеркало за стойкой бара. В отражении были видны окна. У тротуара стояла сверкающая вишневая иномарка. Она перевела взгляд на входные двери и увидела двух здоровенных парней, сидящих за столиком у входа. Их морды ей сразу не понравились. От них за версту несло опасностью.
– Может, ты зря с ним связываешься? – спросил облысевший бармен, кладя меню на стойку.
– Может, и зря. Но деньги, как персики, на деревьях не растут.
– Зачем тебе деньги? Ты здесь бесплатно питаешься.
– Вот если бы еще комната с кроватью имелась на тех же условиях, а то ведь нет. Знаешь, сколько стоит койка в Сочи?
– С Валеркой поругалась? Живи у меня.
Уля фыркнула, сцапала со стойки меню и отнесла к столику, за которым сидел противный тип с соломенными волосами.
– Пожалуйста. – Она подала ему меню.
Он раскрыл тетрадку, немного нагнулся вперед, будто плохо видит, и очень ловко достал из-под пиджака конверт, бросил в меню и захлопнул его.
– Нет, мне тут ничего не нравится.
Девушка взяла меню и отошла в сторону. Остановившись у дальнего столика, она начала отряхивать крошки со скатерти, искоса поглядывая в центр зала.
Тип с соломенными волосами встал, поднял свою сумку с полу и подошел к стойке. Уля видела, как бармен открыл ему бутылку пива. Тип сделал пару глотков из горлышка и направился к выходу.
Девушка почувствовала какое-то странное напряжение, будто ее оставили стоять на канате, протянутом над пропастью. Долговязая тощая фигура в зеленом клетчатом костюме старомодного чудаковатого покроя медленно двигалась по направлению к выходу. Избавившись от конверта, странный мужик не торопился. Он чего-то выжидал. Не доходя до дверей, он остановился, допил пиво и швырнул пустую бутылку в лицо одному из парней, сидящих у выхода. Тот не успел уклониться, и бутылка разбилась о его голову. Мужик с соломенными волосами бросился к дверям.
Ему удалось выскочить на улицу, но до машины так и не добрался. Его настигло несколько пуль. Стрелял тот, чья голова не пострадала, а его напарник с окровавленным лбом доковылял до «жигулей» лимонного цвета и сел на заднее сиденье. Тем временем стрелявший подхватил сумку убитого, прыгнул за руль «жигулей», и через секунду они исчезли.
Толпа зевак выскочила на улицу. Уля присоединилась. Теперь она видела его мертвым. Он лежал на спине с открытыми глазами, а из-под спины вытекала кровь, собираясь в багровую лужу. Хотя трупы не были для Ули чем-то особенным, у нее к горлу подступила тошнота. Она только что разговаривала с этим человеком.
Кто-то осторожно взял ее под руку. Она вздрогнула. Это был бармен. Он подал ей забытое на столике меню и ее сумочку, которую она хранила в раздевалке на кухне.
– Они вернутся, Уля. Скоро вернутся, как только поймут, что их обдурили.
– Что же делать?
– Тебе надо уходить. Они тебя запомнили. Ты слишком долго обхаживала этого типа.
– Куда же я пойду?
– Сейчас это не важно. Идем, я провожу тебя через черный ход, пройдешь дворами в парк, а потом на улицу. Надо торопиться.
Кажется, она начала приходить в себя.
Они прошли через кухню, подсобку и вышли во внутренний дворик, заваленный пустыми ящиками.
– А теперь, девочка, дуй во весь опор. И даже не оглядывайся.
– А как же работа?
– Черт! – не выдержал бармен. – Сваливай, тебе говорят! Катись! Бегом!
И она побежала. Да еще как! Машины тормозили от испуга, что их собьют.
Куда ни глянь – сплошная беготня!
