Текст книги "Вальсирующие со смертью"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

6

Итак, он действовал согласно схеме. Достал из сарая лопату, разбросал дрова, сваленные у беседки, и принялся за работу.

А схема требовала следующих действий. Четвертая грань к северу от проема. Тут все ясно. Он встал спиной к резной решетке и, заглянул в записную книжку: «Шесть». Добрушин сделал шесть шагов вперед. «Лево-три». Он повернул налево и сделал еще три шага. «Ствол». Но никакого ствола тут не было. Очевидно, имелся в виду ствол дерева. Добрушин стоял между двумя деревьями. Слева в метре от него росла яблоня, справа, чуть ближе, еще одна. В чем просчет? Ошибки быть не могло. Других граней он не найдет. Он потерял на поиски уйму времени и знал дом и участок лучше любого хозяина. Все дело в шагах. У каждого свой шаг. Точно. Если бы Калган передал свой клад доверенному лицу, то тот рисковал бы перерыть весь сад. А здесь нужна точность. Абсолютная точность.

Добрушин вернулся в дом и занялся поисками. Ему удалось отыскать старую ученическую линейку в двадцать пять сантиметров. Вернувшись в сад, он приступил к работе заново. Ползая на коленях по мокрой желтой листве, майор вымерял каждый сантиметр, вставлял в землю спички с отметками. На сей раз опыт удался. Он едва не стукнулся лбом о ствол яблони. Ну вот и приехали. Последний замер: «Право-один». Он отмерил метр и взялся за лопату. Работал он с ожесточением, ничего не видя перед собой. Яма получилась глубокой, когда, наконец, штык лопаты ударился во что-то твердое и соскользнул в сторону. Добрушин вновь встал на колени и начал разгребать землю руками.

Сначала появилась стальная крышка с ручкой и скважиной для ключа, потом обрисовался весь яшик, сорок на сорок сантиметров. Такой можно унести на руках в дом. Майор взялся за ручку и потянул стальной ящик на себя. Тот даже не шелохнулся.

Добрушин вновь стал окапывать сейф по кругу, но он не имел конца, уходя в землю на большую глубину, на метр или больше. О таких тайниках он уже где-то слышал. Сама камера хранения занимает куб. Не более тридцати-сорока сантиметров, потом идет перемычка и нижнее отделение, которое обычно засыпают речным песком. Получается неподъемная тяжесть, с которой могут справиться несколько человек, и то при помощи веревок и хорошего рычага.

На секунду он замер. Что-то не так с его головой. Он полностью потерял над собой контроль. В доме есть ключ. Кому нужны бессмысленные раскопки?! Семен размел кучи, сбросив землю назад и оставил только крышку, но и ту заложил бревном. Человек, потерявший столько денег, уже не мог ничего оставить на виду.

Добрушин вернулся в дом, поднялся в спальню, откинул паркет и достал спичечный коробок с ключом. Теперь тайны клада Калгана больше не существовало. Он вычислил его! Ай да Семен, ай да молодец! Всем нос утер. И еще утрет!

Заложив паркет на место, он бросил на него коврик и с волнением отправился вниз. Наступал самый торжественный и ответственный момент в его жизни. Теперь все пойдет иначе.

Когда он вышел на крыльцо, то увидел мужчину, который, закрыв за собой, калитку, направился к дому. Солидный, интересный мужик, со строгим, правильным лицом, в форме полковника ВВС.

На секунду Добрушин растерялся. Он был так далек от сегодняшнего дня и так не готов к встрече, что стоял и ждал, когда полковник подойдет к крыльцу.

Все правильно. Его расчеты оправдались. Перед ним стоял Калган. Хищник, готовый к прыжку. А он? Он даже пиджак не надел, который валялся в спальне, а в пиджачке лежал табельный пистолет. И чем же теперь встречать законного хозяина? Голыми руками? Не тот случай.

Добрушин клял себя на чем свет стоит. Он ждал этой минуты. Он знал, что Калган придет за своей добычей. Почему он не подготовился к встрече? Здесь под каждым кустом должно стоять по пулемету. В каждой комнате, по всем углам должны валяться заряженные пистолеты. О чем он только думал?

Несколько секунд мужчины мерили друг друга взглядами. Наконец Добрушин улыбнулся.

– Чем могу помочь, товарищ полковник?

– Трудно сказать, кто из нас нуждается в помощи. Вообще-то, я так, на минуточку, являюсь собственником этой дачи.

– Ах, вот оно что?! Отлично! Вас зовут Роман Филипыч? Я тут сторожем заделался. Раечка попросила. Они с моей женой подруги. На пару недель на юга подались. А мне велено охранять. Бомжи и шпана всякая по oкруге расплодились. Лазят черти, стекла бьют, барахлишко таскают, а менты только руками разводят.

– Ну ладно, сторож. Соловья баснями не кормят. Веди в дом, угощай. Устал я с дороги.

Добрушин посторонился и открыл дверь. Калган пропустил его вперед. Он не любил, когда чужой стоял за спиной, да и майор понял, что этот парень не даст себе расслабиться.

Вошли, сели за стол.

– Тебя как звать, сторож?

– Семен. Вы уж не обессудьте, но обед я не готовил. Так, кое-какая закусочка есть в холодильнике.

Полковник поставил портфель на стоя, достал из него шампанское, водку, яблоки, банку килек и лососи.

– Шампанское я, конечно, не для тебя волок, а водки выпьем за знакомство. Тащи рюмки, вилки, хлеб и консервный нож.

Добрушин отправился в кухню. В первую очередь он спрятал коробку с ключом, бросил ее в кастрюлю и прикрыл крышкой. В голове был хаос. Он никак не мог решить, что ему нужно делать. Такого волчару голыми руками не возьмешь. Добрушин хорошо помнил его личное дело. У мужика за спиной двенадцать лет службы в морской пехоте и огромный шлейф дерзких преступлений.

Семен вернулся в комнату и начал суетиться вокруг стола.

– Раечка говорила, будто вы на Кубе служите?

– Ты не мельтеши. Сядь, я сам банки открою. А с Кубы меня отозвали. Значит, так надо. В нашем деле вопросы не задают, а выполняют приказ. А ты чем на жизнь зарабатываешь?

– В издательстве работаю, редактором.

Добрушин отвечал не задумываясь. Слова слетали с языка раньше, чем он успевал подумать. Сейчас он вспомнил, что кинжал Калгана лежал в его кейсе, а тот валялся на кровати рядом с пиджаком. Ничего стоящего под рукой, кроме бронзовых подсвечников. Таким канделябром можно голову проломить, но разве ему дадут это сделать?! Он и размахнуться не успеет. Наверняка у Калгана пистолет под мундиром. И как он только ухитрился проскочить незамеченным в поселок? А может быть, Раков его видел в бинокль и дал сигнал тревоги? Такой оборот Добрушина не устраивал. Калган не должен открывать рта. Этот лучше любого адвоката себя защитит. И где тогда искать елку для игрушек? На кого вешать баб в целлофановых обертках?

Налили по рюмке, выпили, закусили.

– Так что мне теперь, сваливать восвояси, Роман Филипыч?

– Зачем, живи пока. Я тут немного ногу поранил, а ты мужик энергичный. Не откажешь несколько мелких поручений выполнить?

– Мне нетрудно.

– Ну а места здесь хватает. Пять комнат вместе с кухней. Выбирай любую, кроме моей верхней спальни.

– Я человек непривередливый. Меня все устраивает.

Выпили еще по одной. Добрушин не замечал в лице Калгана ни напряжения, ни сомнений. Он ему доверял хотя бы потому, что только Раечка могла рассказать историю про Кубу и военного атташе. А если Калган решил его оставить в доме, то, значит, он сумеет улучить момент, чтобы обезвредить его. Главное, не пороть горячку. Тут он вспомнил про тайник. В саду вырыта яма и завалена дровами, а под паркетом нет ключа. Стоит ему подняться на второй этаж, как все станет ясно. Майор вновь взглянул на подсвечник и прикинул план действий. Ничего не выйдет.

За окнами послышались автомобильные сигналы. Калган отреагировал спокойно. Он встал, подошел к окну и осторожно выглянул из-за занавески.

– Ты ждешь гостей, Семен?

Добрушин пожал плечами и подошел к окну. У калитки стояла женщина. На вид чуть больше тридцати, высокая, с яркой внешностью. За ее спиной на дороге тихо урчал двигатель новенького «рено».

– Впервые ее вижу. Может, заблудилась, ищет дорогу или знакомых.

– Пойди узнай.

Добрушин вышел на крыльцо и медленно подошел к калитке. Он знал, что Калган следит за каждым его движением.

– Слушаю вас, барышня?

– Вы не подскажете, здесь кто-нибудь сдает дачу?

– Странный вопрос. Летний сезон уже кончился. Хозяева и те уже разъехались по московским квартирам.

– Это я уже знаю. Никого нигде не застала.

– Послушай, Сеня, – Добрушин оглянулся, – ты бы пригласил дам в дом. Не очень красиво держать особу за зa6opoм. Проходите, очаровательное создание, и попробуем решить ваши проблемы.

«Тут только баб еще не хватало», – подумал Добрушин, открывая калитку.

Женщина выключила двигатель, выдернула ключи и зашла на участок. «Как же они доверчивы, эти дуры, – злился майор. – Сама идет в капкан к двум маньякам». Он поймал себя на мысли, что впервые дал сам себе определение – маньяк. Она вошла в дом.

– Здравствуйте. Меня зовут Наташа.

– Чудное имя. Меня Роман, а моего приятеля Семен. Присаживайтесь за стол, выслушаем, поможем, выручим. У нас тут холостяцкая пирушка. Но и для дам кое-что найдется. Шампанское и фрукты уже на столе.

– На ловца и зверь бежит, – сорвалось с языка майора.

– Спасибо. Я присяду, конечно. Немного отдохну и не стану вам мешать.

– Очаровательные женщины могут служить только украшением компании, а не помехой. Будьте как дома и чувствуйте себя свободно. Здесь все свои.

Добрушин обратил внимание, что Калган очень просто, без всякой философии и манерности входит в доверие к женщинам. Наташа уже сверкала улыбкой. Сильный конкурент. А он мог бы стать отличным партнером, если бы они не стояли по разные стороны баррикады.

– Что вас сюда занесло, Наташа? – спросил Добрушин, пока Роман Филиппович откупоривал бутылку с шампанским.

– Долго рассказывать. Но если интересно, то извольте. Три месяца назад я похоронила своего мужа. Он погиб. Попал в автокатастрофу. Детей у нас нет, и я осталась одна. Вы себе не представляете, как мне было тяжело. На меня давили стены. Я просто не в силах была находиться в огромной пустой квартире одна. Мне казалось, что я сойду с ума. Купила себе путевку в дом отдыха. Скука неимоверная, и тоска меня еще больше грызла. Одна умная женщина дала мне совет: иди поработай с детьми. С ними обо всем забываешь. Я нашла объявление и позвонила. Молодая семья, двое детей, они день и ночь работают. Решили снять на лето дачу и вывезти детей за город. Нужна нянька. Я согласилась. Дачу сняли здесь неподалеку, в Рождествено. Все лето я провела с Анечкой и Валериком. Семь и восемь лет ребяткам. Они остались довольны, и я тоже. Но сезон кончился, детей забрали в Москву, дачные хозяева переехали из летнего домика в тот, где мы жили, а я почувствовала полное опустошение. Мне страшно подумать, что я опять должна возвращаться в свою московскую квартиру, где каждая вещь, каждая деталь будет напоминать мне о моем муже. Вот я и решила продолжить свое путешествие.

Некоторое время все молчали. Первым заговорил Калган.

– А вы оставайтесь у нас. Мы люди порядочные, места в доме всем хватит. И вам и нам будет веселее. Распределим обязанности. Вам кухня, Семену магазины и продукты, мне дрова и тепло. По сути говоря, все мы устали от одиночества. Ну а для начала выпьем шампанского ради знакомства.

– Да, – хмуро заметил Добрушин, – вас нам судьба послала. Выпьем за встречу!

Игристый напиток разлили в фужеры, принесенные из кухни, они зазвенели и тут же опустели.

На комоде что-то заиграло.

– Что это? – спросил Роман.

– Сотовый телефон. Работа такая, дергают постоянно.

Добрушин встал, взял трубку и сказал:

– Слушаю вас.

– Привет, Добрушин. Одиноков беспокоит. Ты что-то совсем забыл обо мне. А у меня новости: сижу на своей раскладушке и любуюсь на сигнальный экземпляр книги «Разочарование маньяка».

– Отлично, Саша! Как ты вовремя! Сиди дома и жди. Я сейчас приеду. Твоей книге цены нет.

Добрушин оборвал связь.

– Прекрасная новость, ребята. Один из моих авторов закончил книгу, и она вышла в свет. Мне надо срочно ехать в Москву. Через пару-тройку часов вернусь с книгой. Сядем вечером у камина и примемся за чтение. Получите огромное удовольствие.

Добрушин взлетел по лестнице на второй этаж и через минуту вышел в пиджаке, галстуке, с кейсом в руках.

– Надеюсь, вы не будете без меня скучать?

Наташа улыбнулась, а Роман прищурил глаза.

Что-то ему не нравилось в этом парне, но он еще не успел его раскусить.

Калган проводил нового приятеля до двери.

– Вот что, Семен. Я хочу, чтобы ты позвонил в одно место и кое-что передал.

– Пожалуйста. Но на комоде лежит мобильник, и вы можете позвонить сами.

– Ты должен звонить с телефона-автомата. Так надо. Скажешь несколько слов: «Приехал гость из дальних странствий. Нужна виза». Это все.

Калган назвал номер телефона.

– Сделаем без проблем.

Добрушин вышел из дома, а Калган подошел к окну. Ветром прикрыло одну наружную ставню, и, глядя на уходящую фигуру суетливого мужчины, Калган поглядывал на стекло. Благодаря ставне, загородившей свет, стекло превратилось в отличный отражатель, и он одновременно видел все то, что происходило в комнате.

Наташа не теряла времени. Очень быстро и ловко женщина что-то сыпанула в бокал Калгану и, взяв бутылку с шампанским, начала его разливать по фужерам.

Калган вернулся к столу и сел на свое место.

– А у вас неплохое шампанское, Роман.

– Брют. Достаю с трудом. Настоящее Абрау-Дюрсо. У меня к вам просьбочка, Наташа. Мог бы сам, но вам пора осваиваться в доме. Прямо за вашей спиной дверь в кухню. Там должны лежать спички. Не сочтите за труд, принесите, пожалуйста.

Она немного помедлила, улыбнулась и, поставив бокал, встала.

– Приучаете меня к новому рабочему месту?

– Приятно смотреть, когда в доме хозяйничает женщина.

Наташа исчезла за дверью кухни. Ему хватило двух секунд, чтобы поменять бокалы местами. Он достал из кармана пачку сигарет и распечатал ее.

– А вот и спички, – весело сказала она, появляясь на пороге гостиной.

– Понравилось рабочее место?

– Просторно. Много посуды. Жаль, нет горячей воды.

– Ну это уже роскошь. Впрочем, мы можем установить нагреватель или газовую колонку. На ваше усмотрение.

Он поднял бокал.

– За память тех, кого с нами нет.

За такой тост пьют даже трезвенники. Она вздохнула и взялась за тонкую ножку фужера.

Он казался очень милым и веселым человеком, рассказывал анекдоты и веселые истории, а она понимала, что совершила непростительную ошибку. Он попивал вино и говорил тосты, она пила и чувствовала, что едва удерживается на стуле. Когда ее качнуло, он поддержал ее за плечо. Склонившись к уху женщины, Калган тихо сказал:

– А ты вовсе не похожа на обычную клофелинщицу. Те не оставляют следов, а ты приехала на машине, у которой есть номер. Расскажи мне, кто тебя послал? Кто придумал твою легенду? Маленькая, наивная дура!

Она посмотрела на него помутневшим взглядом, тяжелые веки опустились, и Наташа провалилась в глубокий сон. Он оставил ее лежащей на полу, взял ключи от машины и вышел на крыльцо. Кругом ни души.

Осмотр машины многое дал. Под передним сиденьем водителя лежала коротковолновая рация. Такой пользовалась милиция. Остальное уже не имело значения. Калган вынул из аппарата аккумуляторную батарею и выбросил ее в кусты.

Передатчик он положил на место и, открыв капот машины, разорвал топливный шланг. Заперев «рено», он вернулся в дом. Калган отнес Наташу в спальню второго этажа и бросил на кровать лицом вниз, связав руки и ноги. Он убрал коврик с пола, поднял паркет и достал целлофановый пакет. Пистолет, паспорт, конверт с шифром…

Коробки с ключом не было.

7

Дверь подъезда хлопнула, и Добрушин вышел во двор. В его кармане лежал экземпляр книги Александра Веселовского «Разочарование маньяка».

Все шло по плану. Он посмотрел на часы. На все про все ушло чуть больше часа. Ему повезло: он в Рождествено нашел машину и до Москвы долетел с ветерком. Теперь обратно так же, и все встанет на свои места. Приход сумасбродной вдовы только сыграл ему на руку. Вряд ли Калган пойдет проверять тайники. Шампанское, смазливая телка и никакой опасности. Подвело чутье старого волка. Попал в паутину, а думает, что валяется в гамаке под тенистыми яблонями.

Добрушин вышел на улицу и поднял руку. Возле него остановился джип. Парень открыл дверцу и коротко сказал:

– Садитесь.

– Мне за город.

– А мне все равно.

– Ладно, не обижу.

Он сел рядом с водителем и задумался. Странно вел себя Одиноков, будто предчувствовал свой конец. Что он там говорил? А… «Шолохов прожил лишних сорок лет. Он должен был умереть после того, как закончил "Тихий Дон". У каждого писателя есть своя книга жизни. Написал и умирай. Зачем мучиться еще долгие годы, когда все твои потуги ни к чему не приводят. Просто гниешь заживо, занимаешься самоедством и понимаешь, что уже ни на что не способен!»

Почему он заговорил об. этом? И в глазах его была смерть. Он сам шел на нож и умер с улыбкой, как его вальсирующие жертвы. Они гибли, а их деньги превращались в прах. Но Одиноков не оставлял ему денег, он отдал книгу. Может быть, тираж превратится в прах. Ну, скажем, склад сгорит… Ему все время, везде и всюду чудился огонь. Адово пламя, пожирающее все живое и ценное.

Он постарался отбросить страшные мысли и уставился на дорогу.

– А где мы едем?

– По Волоколамскому шоссе. Скоро Дедовск.

– А разве я называл вам адрес?

– Конечно, вам надо в Снегири.

Добрушин вздрогнул. Он ничего ему не говорил. Просто предупредил, что едет за город.

– Не беспокойтесь, доставим до места.

– До какого места? – прохрипел Добрушин.

– Туда, где вас ждут. Вы же торопитесь?

– Тороплюсь.

– Тогда не беспокойтесь. Эта машина сама знает, куда ей ехать и с какой скоростью. Она вам послана судьбой.

Водитель вставил в автомобильный магнитофон аудиокассету и нажал кнопку. В салоне заиграла музыка. Звучал вальс. Тот самый роковой вальс, который следователя Добрушина превратил в жестокого, безжалостного убийцу.

– Дайте, пожалуйста, спички! – прозвучал женский голос за его спиной.

Добрушин медленно повернул голову назад. Он знал, что в машине не было никаких женщин. Никого, кроме шофера.

Она держала в руке сигарету. Бледное, мертвенное лицо и скрытые за черными очками глаза. Чудные каштановые волосы, белая блузка и черная широкая юбка.

– Ты же в колодце! – Это все, что он мог сказать.

Водитель чиркнул зажигалкой и поднес огонь к сигарете, наблюдая, как она прикуривает, через зеркало заднего обзора.

У Добрушина пробежал мороз по коже, и он отвернулся.

Все это нервное перенапряжение. Он выдохся. Слишком много событий свалилось на одного человека. Много и сразу. Впервые он почувствовал, как кольнуло сердце, словно кто-то ткнул его иглой.

Он закрыл глаза, помотал головой, стряхивая с волос перхоть на пиджак, и вновь оглянулся. Женщина лежала на сиденье с открытыми глазами, без очков и сигареты. Она напоминала куклу с фарфоровыми глазками. Неподвижные стекляшки ничего не видели.

Добрушин вскрикнул.

– Не пугайтесь! Просто она мертвая. Не обращайте на нее внимания. Мы скоро приедем, но по пути высадим ее на кладбище.

Добрушин схватился за дверную ручку, толкнул плечом дверцу и выскочил из машины на полном ходу, уронив кейс на коврик машины.

Ник-Ник успел прижаться к обочине, и майор полетел в кювет, а не шлепнулся об асфальт. Не останавливаясь, Ник-Ник поехал дальше.

Джип подкатил к перекрестку и свернул к опушке. Возле леса Ник-Ник затормозил.

– Все в порядке, – сказал он оглядываясь.

– Сними мне эти штуки с глаз. У меня уже веки опухли.

Он вышел из машины и пересел на заднее сиденье. Пластиковые глазницы были удалены с роговиц и Катя начала тереть покрасневшие слезящиеся глаза пальцами.

– Боже! Как я боялась! Сидеть рядом с убийцей и ничего не видеть перед собой. Какой ужас.

– Он ничего не мог сделать. Тут главное соблюдать меру. Не перестараться и определить точное время. Лишняя секунда могла привести к непредсказуемым результатам. Но Добрушин сам вышел из игры без нашей помощи.

– Но как угадать это время? А если ошибешься?

– Мы уже неоднократно за ним наблюдали. Я фиксировал каждую секунду. Все сходится. Видишь ли, существует три вида реакции на испуг, на страх, на экстремальную ситуацию. Первый вид – панический, когда человек хватается за голову и начинает метаться из стороны в сторону. Второй вид – паралитический: у человека отнимаются ноги, и он не готов к сопротивлению и обреченно ждет своей участи. Третий вид – мобилизационный. В этом случае человек начинает защищаться, протестовать, идти напролом сломя голову. Здесь проявляется невиданная сила, ловкость и риск.

Добрушин уникален тем, что имеет два вида реакции. Первая – паралитическая. Наступает шок, держится не более четырех минут, а потом Добрушин переходит к самозащите, мобилизуется, и тут он опасен. Нам было важно не выпускать его из шока, поэтому мы увеличивали дозировку, а в результате он ударился в панику, что ранее за ним не наблюдалось.

– Но у него кинжал в рукаве!

– Правую руку и туловище я загородил стальной пластиной и нарукавниками. Со стороны тела сталь обложена резиной, а с наружной стороны электродами. Если бы он схватил меня за руку или ткнул кинжалом, который привязан к его локтю, то получился бы сильный электрический разряд, электрошок. Жаль, что он этого не сделал. Хорошая была бы встряска. Уж тут он не стал бы сомневаться, что имеет дело с сатаной.

Ник-Ник перегнулся через сиденье и поднял с пола кейс. В чемоданчике помимо денег лежал пистолет. Это были те самые деньги, которые Добрушин забрал у Нодия.

– Значит, он остался без оружия. Только кинжал. Боюсь, мы перегнули палку. Вряд ли Калган допустит его на близкое расстояние. Надо бы уравнять их шансы.

Катя положила голову на плечо Ник-Ника и хлюпая прошептала:

– Кажется, я выдохлась. Мне страшно.

Ник-Ник поцеловал ее в макушку, прикрытую шикарной копной волос.

– Держись, боец. Остались последние штрихи. Скоро конец.