Текст книги "Порученец Жукова"

Автор книги: Михаил Гуткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 15

Своим тоном он, кажется, старался подчеркнуть, что негоже лейтенанту да еще из другого наркомата вмешиваться в разговор двух генералов, один из которых к тому же Герой Советского Союза. Но этим меня не проймешь.

– Вот вы, товарищ генерал армии, воевали в Испании. Воевали не просто хорошо, а очень хорошо, за что вас наградили Звездой Героя.

Павлов согласно кивнул, но на лице проступила подозрительность. Ждет от меня подляны. И правильно ждет.

– Вы, товарищ генерал армии, вернулись из Испании в 1937 году. Скажите, пожалуйста, а много ли танкистов вернулось из Испании в 1938 году?

Павлов снова помрачнел и сквозь зубы признал:

– Не много вернулось. Немцы поставили Франко новые противотанковые пушки, которые с легкостью пробивали броню наших танков. Большую часть танков пожгли.

Тут я наконец нанесла завершающий удар:

– А какими танками вы сейчас собираетесь атаковать немцев в случае их нападения?

Как будто я воткнула шило в зад генералу. Он чуть ли не закричал:

– Так нет у меня других танков. Т-34 и КВ пока поступают в недостаточном количестве.

Теперь не выдержал уже и Мехлис, который тоже был готов сорваться на крик:

– Дмитрий Григорьевич. Получается, что ты готов бросить на новые противотанковые пушки старые танки, заранее зная, что их просто сожгут вместе с экипажами?

Павлов вскипел было, но, поскольку крыть оказалось нечем, выпустил пар молча и уставился на меня.

– Лев Захарович, где только товарищ Берия откопал такую помощницу?

– Его спрашивай, Дмитрий Григорьевич.

Слава богу, оба генерала, кажется, успокоились. Заметив это, уже Серков решил поднять вопрос с аэродромами и самолетами. К моему удивлению, Павлов воспринял наше предложение спокойно.

– Товарищ Мехлис, твой майор тоже дело предлагает. Но честно скажу, без твоей поддержки я такой приказ не рискну отдать. Бесполезно. Товарищи Жуков и Тимошенко меня не поймут. Их ведь нет на этом совещании. – Эти слова командующего прозвучали одновременно и как шутка, и как желание пойти на мировую.

В этот момент Серков, прерванный Павловым, продолжил:

– Разрешите, товарищ командующий? Количество самолетов на аэродромах при переброске должно оставаться прежним. Немцы про них знают, так не будем их разочаровывать. Мы только вместо убывших самолетов поставим макеты.

Теперь уже и Павлов, и Мехлис довольно заулыбались.

– Дмитрий Григорьевич, – снова заговорил Мехлис, – давай сделаем так. Ты подготовь предложение по этому вопросу за двумя подписями: твоей и моей. Я со своими помощниками после возвращения в Москву немедленно доложу обо всем товарищу Сталину. Думаю, он нас в этом вопросе поддержит.

Уф, кажется, ситуация нормализуется. Значит, и работать нам будет легче. А Мехлис тем временем продолжил:

– За ответы, Дмитрий Григорьевич, большое тебе спасибо. Они заметно сократят нам работу, но все равно по дивизиям мы пройдемся. И вот еще что. Тут товарищ Северова хочет провести проверку связи несколько оригинальным способом. Доложите, товарищ лейтенант.

Вот еще! Сам про секретность талдычил, а тут с ходу решил все Павлову выложить. Впрочем, может, и правильно решил. Если отношения нормализовались, то ничего страшного не будет. Потом, все-таки он начальник – ему виднее, как тому жирафу. [8]8
  В одной из песен Высоцкого есть слова «Жираф большой, ему видней».


[Закрыть]Я встала и подробно доложила о способе проверки. Павлов покачал головой, но, насколько я поняла, возражений она у него не вызвала. И то хлеб.

– Согласуйте время разрыва связи с моим управлением, а то ремонтников могут послать и они.

Ух ты. Я про это забыла. А в данном случае командующий полностью прав.

– Есть, обязательно согласую, товарищ генерал армии.

Тут Павлов совершенно неожиданно обратился к Мехлису:

– Лев Захарович. Разреши я немного поговорю с твоей помощницей наедине.

Мехлис заметно удивился, но возражать не стал. Он и Серков вышли из кабинета, оставив меня наедине с грозным генералом.

– Товарищ Северова. До меня доходили слухи о какой-то девушке, которая тренируется с разведчиками 85-й стрелковой дивизии. Что можете сказать по этому поводу?

– Так точно, это про меня, товарищ генерал армии.

– А в проверке боеготовности дивизии тоже вы участвовали? Копию доклада майора Григорьева мне, конечно, прислали.

– Вместе с мужем участвовала, товарищ генерал армии.

– Теперь понятно, где вы набрались разных сведений. А Федор Саввич – хитрый жук. Все тишком. Впрочем, он дело делал, поэтому я смотрел на это сквозь пальцы. Хорошо, можете быть свободны.

Я вышла и столкнулась с удивленным взглядом Мехлиса.

– Все, Аня, отпустил вас товарищ Павлов?

– Так точно, товарищ Мехлис. Просто у нас с товарищем Павловым оказались общие знакомые.

– Хорошо, об этом потом, а сейчас зайдем в ваш с майором кабинет. Я тоже хочу посмотреть снимки и выслушать ваши оценки.

Мы с Серковым доложили все наши соображения по поводу маскировки. От хорошего настроения Мехлиса не осталось и следа. Он снова насупился и что-то черканул у себя в тетради.

Проработав все материалы, переданные нам Павловым, и заново обсудив список проверяемых армий, мы приступили собственно к проверке. По приезде в дивизию я занималась стрельбами, подготовкой разведчиков и высматриванием всего с моей точки зрения интересного. Серков взял на себя проверку артиллерии и танковых подразделений, а Мехлис обсуждал различные вопросы с командирами. В оговоренное время, когда группа НКГБ должна была нарушить связь, я начинала ошиваться около штаба. Если в течение получаса никто никуда не звонил, то я сама просила предоставить мне телефон для звонка. Куда буду звонить, я не сообщала, но делала таинственное лицо.

Попытка позвонить, естественно, заканчивалась неудачей, после чего связисты получали приказ связь восстановить. Первые два дня все происходило примерно так, как я планировала, то есть командир высылал одного или двух связистов, моя группа их благополучно задерживала, Геворгян тут же отзванивался мне, после чего напуганные карами за разговорчивость и проинструктированные связисты возвращались и докладывали о выполнении ремонта. Но вот на третий день случился казус.

Мы как раз были в штабе 56-й стрелковой дивизии недалеко от моего уже, наверное, родного Гродно. Связь нарушена, но никто пока про это не знает. Я делаю попытку позвонить и удивленно сообщаю дежурному командиру, что линия не работает. Он проверяет, сам убеждается, что связь порушена, и вызывает начсвязи. Тот тут же приказывает двум связистам связь восстановить. Связисты особо не торопятся (наверное, для них это дело привычное), но и не мешкают. Выводят двух коней, грузят на них аппаратуру, сами садятся и выезжают с территории штаба. В это время раздается звонок, и Геворгян бодро докладывает, что связистов они задержали, а их мотоцикл откатили в кусты. Потом спрашивает, можно ли восстанавливать связь.

Я, в некотором обалдении от скорости прибытия связистов, говорю, что связь восстанавливать уже можно, и тут до меня доходит. Какой на фиг мотоцикл? Связисты же поехали на лошадях! Хорошо еще, что не успела положить трубку.

– Товарищ Геворгян. Слушайте приказ. Связистов тщательно обыскать, связать, замаскироваться и ждать моего прибытия. Сообщите точные координаты.

– Квадрат 27. Там как раз перелесок и дорога немного изгибается. Ждем вас, товарищ лейтенант.

Я пулей выскочила из помещения штаба, нашла начальника особого отдела дивизии и потребовала срочно мотоцикл с водителем. Особист по званию был майором, но у помощника самого товарища Мехлиса выяснять, зачем это надо, не рискнул. Вместо этого предложил свой автомобиль с шофером и с собой в придачу. Ушлый мужик – видно, что-то смекнул. Я с благодарностью согласилась. Пока ждала машину, увидела Мехлиса, который шел откуда-то с комдивом. Подбежав к нему, я отрапортовала:

– Разрешите обратиться, товарищ армейский комиссар первого ранга.

Мехлис кивнул.

– Мне нужно срочно отлучиться из части примерно на час. Меня будет сопровождать начальник особого отдела дивизии. Разрешите причину объяснить позже. Дело срочное.

Мехлис внимательно посмотрел на меня, кажется, прочувствовал, что мне действительно это нужно, и дал согласие.

Глава 16

Я запрыгнула в подкативший автомобиль, и мы поехали к Геворгяну. По дороге обогнали трусивших на лошадях связистов. Сначала я решила отправить их назад, но потом передумала. Ничего, пусть растрясут жиры. Заодно связь получше проверят. Минут через двадцать мы снизили скорость, и я стала всматриваться в перелесок. Вот изгиб дороги. Машина остановилась, и я вышла. Тут же, как чертик из табакерки, из-за соседнего куста выскочил Геворгян:

– Товарищ лейтенант, мы здесь. Связистов обыскали. У каждого нашли пистолет ТТ и документы о принадлежности к 56-й стрелковой дивизии.

Мы с особистом подошли к задержанным. Два бойца средних лет и совершенно непримечательной внешности.

– Кто вы такие?

– Мы связисты 56-й стрелковой дивизии. Нас направили сюда для проверки связи.

– Товарищ майор, – повернулась я к особисту. – Это ваши бойцы?

Он внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого.

– Никак нет, товарищ лейтенант. Первый раз вижу.

Все понятно. Осталось решить один вопрос.

– Товарищ майор, давайте немного отойдем.

Майор уже начал понимать, в чем дело, и без возражений отошел со мной метров на двадцать.

– Товарищ майор. Моя группа проводила проверку действий связистов вашей дивизии по обнаружению и устранению неисправностей в проводной связи. Но эти двое к вашей дивизии никакого отношения не имеют. А на столб с проводами залезть хотели.

– Отсюда следует, – прервал меня майор, – что никакие они не связисты, а шпионы и хотели либо связь нарушить, либо подключиться для прослушки.

– Вот именно. Поэтому давайте сделаем так. Напишем в отчете, что сотрудниками НКГБ Белоруссии совместно с особым отделом 56-й стрелковой дивизии были задержаны два подозрительных человека, выдававшие себя за бойцов дивизии. Задержание непосредственно проводил лейтенант НКГБ Геворгян.

Майор быстро сообразил, что с этого он тоже поимеет свой профит, и сразу согласился.

– Куда будем их доставлять, товарищ лейтенант?

– Предлагаю сначала доставить их в особый отдел дивизии для предварительного допроса, а потом связаться с начальником НКГБ Барановичской области майором Григорьевым. Он скажет, куда их переправить. Только вот еще что. До конца недели прошу не сообщать вашему комдиву о том, что мои люди здесь делали. Это секретная операция.

– Договорились, товарищ лейтенант.

Задержанных посадили в грузовичок с бойцами, и мы уже на двух машинах и одном мотоцикле двинулись в дивизию. Там этих типов быстро увели, а я побежала разыскивать Мехлиса. Геворгяна прихватила с собой – лейтенант отличился, и пусть его за это похвалит высокое начальство.

Мехлис в это время беседовал с комдивом, поэтому я попросила адъютанта комдива доложить Мехлису обо мне, и мы остались ждать снаружи. Минут через десять вышел Мехлис, увидел нас и кивнул, чтобы мы подошли.

– Что у вас, Аня, случилось и почему сюда приехала ваша группа?

– Товарищ армейский комиссар первого ранга. Прошу отойти в сторону, чтобы я могла обо всем доложить.

Мехлис на пару секунд задумался, потом кивнул, и мы отошли на несколько метров. Тут я доложила, что во время проверки линии связи товарищ Геворгян проявил похвальную бдительность и его бойцы задержали двух крайне подозрительных людей, выдававших себя за бойцов этой дивизии. Не забыла упомянуть и о помощи начальника особого отдела дивизии. Мехлис немного оторопел от моих слов, но быстро сориентировался. Он объявил благодарность Геворгяну и его группе за четкие действия и отпустил. Тот ушел очень довольный. Не каждый день получаешь благодарность от члена правительства. Потом подозвал начальника особого отдела дивизии и тоже объявил ему благодарность. Затем, когда все посторонние отошли, Мехлис обратился ко мне:

– Теперь прошу вас, Аня, подробно доложить, как все происходило.

Я все рассказала.

– Вы действовали совершенно правильно, – одобрил Мехлис. – По возвращении в Москву я информирую об этом товарища Берию. Выражаю вам благодарность.

– Служу трудовому народу, – вытянулась я точно так же, как за несколько минут до этого тянулся Геворгян.

Еще полтора дня мы работали, если можно так сказать, в штатном режиме, но на второй день после обеда Мехлис, после очередного «разбора полетов» мрачный как туча, заявил:

– Считаю, что проверку следует прекратить. Уже совершенно понятно, что результаты крайне неутешительны, о чем я сейчас доложу товарищу Сталину. Уверен, что оставшиеся два дня покажут примерно то же самое. А у нас, возможно, – тут он кинул быстрый взгляд на меня, – времени на исправление ситуации почти не остается.

С этими словами Мехлис вышел, чтобы позвонить по ВЧ наверх, а мы остались вдвоем с Серковым, причем теперь на меня уставился уже майор.

– Мне почему-то кажется, Аня, что у вас и у товарища Мехлиса есть какая-то дополнительная информация, которой в Генштабе не знают.

– Товарищ майор. О том, что знают и чего не знают в Генштабе, спрашивать надо не у меня, да и не у товарища Мехлиса, так как не мы определяем, кому и что сообщать.

Майор увидел, что даже если я о чем-то и знаю, то говорить не намерена. Впрочем, как человек военный, да еще работник Генштаба, он меня прекрасно понял и, надеюсь, не обиделся.

Минут через тридцать вернулся Мехлис:

– Товарищи командиры. Через десять минут мы выезжаем в Минск. Там нас будет ждать самолет. Вместе с нами полетит товарищ Павлов. Охрану я уже предупредил. Собирайтесь.

А чего собираться? Взяли свои немногочисленные вещички и в машину. И пяти минут хватило. Через два часа к нашему кортежу присоединились две машины Павлова, и всем кагалом мы въехали на аэродром. Еще через тридцать минут мы уже взлетели и взяли курс на Москву. Выглянув в иллюминатор, я заметила, что параллельно нашему курсу летит самолет. Посмотрела в иллюминатор другого борта – и там виден самолет.

– Это наше сопровождение, – пояснил Серков.

– А когда мы летели в Минск, они тоже были?

– Конечно. Члена правительства полагается охранять не только на земле, но и в воздухе. Вы просто тогда на это внимания не обратили.

Ух, какие же мы важные персоны! Пусть главный – Мехлис, но мы ведь при нем. Значит, можно считать, что и нам положена такая охрана, как людям из аппарата правительства.

Ладно, пока летим, есть время немножко подумать. Что, если весь список выявленных проблем и недостатков упорядочить (ну въелась в меня эта привычка упорядочивать информацию – в конце концов, я программер или кто)по степени ответственности Павлова: например, за общую организацию дел в округе отвечает именно он, а за некомплект личного состава или, скажем, явную нехватку транспортных средств всю ответственность на него возлагать не стоит. И так далее. В самолете авторучкой писать неудобно, ухабы, то есть воздушные ямы, попадаются. Сама я вроде бы не очень от этого страдаю, но авторучка из-за тряски может давать кляксы, что нежелательно. Поэтому я в первый раз решила использовать второй компонент подарочного набора – карандаш. Выпросила у запасливого Серкова пару листов бумаги и стала чиркать на них свои мысли по этому поводу. Ясное дело, что Серков бумагу выдал мне не просто так, а поинтересовался, «на что, мол, нужен барину фрак?». [9]9
  Гоголь Н. В. «Женитьба».


[Закрыть]Я от коллеги секретов не держу (кроме государственных), поэтому майор вытащил листки и для себя – чем он хуже!

Вот так за работой время пролетело совсем незаметно, и я даже была недовольна, что полет закончился слишком быстро – не все успела записать. Сразу после посадки Мехлис подозвал нас к себе и спросил, что это мы там писали. Интересно, у него глаза на затылке, что ли? Ведь сидел – не оборачивался.Но нам скрывать нечего – доложили. Мехлис тут же отобрал все наши записи и спрятал в свой портфель. Правда, за инициативу похвалил.

– Теперь слушайте внимательно. Я еду к себе в наркомат. По дороге завезу вас, майор, в Генштаб, а вас, Аня, в ваш наркомат. Там сидите и ждите. Скорее всего, мы сегодня еще встретимся.

Только войдя в наркомат, я вспомнила, что одно поручение Берии так и не выполнила. «Парабеллум» остался дожидаться меня в столе у майора Григорьева. Я же не виновата, что в Барановичи мы не попали.

В приемной сидел Трофимов. Увидев меня, он тут же подхватился и зашел в кабинет к Берии. Выйдя оттуда через пару минут, сделал приглашающий жест. Я вошла в кабинет и обратилась к наркому с приветствием:

– Здравия желаю, товарищ генеральный комиссар госбезопасности.

– Здравствуйте, товарищ Северова, проходите, садитесь. О результатах инспекционной поездки комиссии товарища Мехлиса мне докладывать не нужно, так как сегодня в двадцать два часа будет совещание у товарища Сталина. Возможно, там вам предложат выступить. Расскажете все, что сумели увидеть, услышать и понять. А сейчас расскажите про историю с телефонистами. Хочу услышать все из первых уст.

Я коротко рассказала об идее проверки и о том, как она произошла в 56-й стрелковой дивизии.

– Собственно моей заслуги в самом задержании не было, товарищ нарком. Все очень грамотно сделала группа лейтенанта Геворгяна из НКГБ Белоруссии. А я просто помогла доставить задержанных.

– Вы несколько преуменьшаете свою роль, товарищ Северова. Разумеется, товарищ Геворгян хорошо выполнил свою работу, и его обязательно отметят в приказе по наркомату. Но вся операция стала возможной только благодаря вашей идее с проверкой, поэтому вас мы тоже наградим. Меня только удивляет, как ваши немного странные идеи дают такой положительный результат.

– Честно говоря, меня саму это тоже очень удивляет, товарищ нарком, – не удержалась я.

В этот момент зазвонил телефон. Судя по цвету, правительственный. Берия тут же снял трубку:

– Слушаю, товарищ Сталин.

Ого, так это не просто правительственный, а непосредственно от товарища Сталина. Ну да, вон еще один правительственный стоит. Тем временем разговор продолжался.

– Да, товарищ Сталин. Готовы и сразу же выезжаем.

Берия положил трубку и сделал мне знак рукой.

Значит, пора ехать в Кремль. Интересно, а выспаться я сегодня сумею? Утром в дивизии, днем в самолете, вечером на совещании. Ну и денек! Ой, чуть не забыла. Выйдя из кабинета, я вытянула из кобуры наган, а из сумочки «вальтер» и все вручила Трофимову.

По дороге Берия меня инструктировал:

– Слушайте внимательно, товарищ Северова. Сейчас будет совещание в расширенном составе. Будут нарком обороны, товарищ Тимошенко, его заместитель, товарищ Шапошников, (вы с ним уже знакомы), начальник Генштаба, товарищ Жуков, и, конечно, товарищи Мехлис и Павлов. Да, разумеется, будет и майор Серков. О вашем прошлом знают только товарищи Шапошников и Мехлис. Для всех остальных вы просто мой порученец – доверенное лицо, если хотите. Скорее всего, вам и Серкову предложат выступить первыми. После докладов и ответов на вопросы вы с Серковым выйдете, он уедет, а вы останетесь ждать в приемной. Все понятно?

– Так точно, товарищ нарком.

Как раз в этот момент мы подъехали к уже знакомому зданию. В приемной сидело несколько военных с большими ромбами и звездами. Жукова я, кажется, узнала. Артист Ульянов нисколечко не был похож на Жукова, но очень точно ухватил его манеру держаться. Я еще сильнее зауважала знаменитого артиста. При этом мне вспомнились артисты, игравшие Берию. Вот они сумели добиться внешнего сходства ( думаю, что в основном за счет пенсне), но и только. Ничего общего ни с поведением, ни с выражением лица.

Глава 17

Ровно в двадцать два часа нам предложили войти в зал совещаний. Все расселись за большим овальным столом, а товарищ Сталин, к моему удивлению, не сел во главе стола, а стал неторопливо прохаживаться по залу. Потом он остановился и заговорил:

– Мы по линии наркоматов товарищей Берии и Меркулова неоднократно получали и продолжаем получать сообщения о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Эти сообщения поступали из разных стран и из разных источников. Совсем недавно мы получили сообщение еще от одного заслуживающего доверия источника с вполне определенной датой – 22 июня. Мы очень не хотим войны, мы к ней не вполне готовы. Нам катастрофически не хватает хотя бы шести месяцев для окончательного перевооружения нашей армии и обучения бойцов. Но Гитлер не хочет давать нам это время. Он даже готов напасть на нас, не закончив войну на Западе. Это обязательно обернется для него катастрофой, но наша страна окажется перед самым серьезным испытанием со времени окончания Гражданской войны.

Тут Сталин остановился около высокого наголо бритого мужика и посмотрел на него:

– Мы знаем, товарищ Тимошенко, как много сил вы прилагаете для совершенствования нашей армии, но иногда взгляд со стороны позволяет увидеть нечто новое. Поэтому мы неделю назад направили в Западный особый военный округ комиссию в главе с наркомом госконтроля, товарищем Мехлисом. Перед этой комиссией не ставилась задача детально изучить все состояние дел в округе. Для этого у них не хватало людей и времени. У товарища Мехлиса были всего два помощника: от Наркомата госбезопасности товарищ Северова и от Генштаба товарищ Серков. Предлагаю сначала заслушать этих товарищей. Даму полагается пропускать вперед. Товарищ Северова, вам слово.

Вот тебе и раз! А все мои заготовки отобрал Мехлис. Как же я буду говорить? Впрочем, зря я так на Мехлиса. Он не растерялся и тут же вручил мне мои листки. Я глубоко вздохнула и начала:

– Товарищи. Во время нашей поездки я отвечала за проверку стрелковой подготовки, подготовки разведчиков и за проверку связи. Вот в таком порядке я коротко доложу результаты по всем проверенным дивизиям. Сводные материалы с детализированной информацией пока, к сожалению, в единственном экземпляре, потому что мы всего несколько часов назад вернулись в Москву. Итак, первое – стрельба из винтовки: «мосинки» или СВТ-40. Общая оценка – «неудовлетворительно». На дистанции сто метров оценка «посредственно», на двести метров – «плохо», на триста метров – «очень плохо». Кроме того, бойцы совершенно не умеют вести огонь по воздушным целям. Их этому не учили вообще. Еще очень важный момент – после стрельб не все чистят свое оружие. А это у каждого бойца должно быть на уровне безусловного рефлекса. Стрельба из ручного пулемета. Поставлен рекорд со знаком минус. Один из пулеметчиков на дистанции четыреста метров расстрелял весь диск, не поразив ни одной мишени из двадцати.

– Прицел, наверное, не выставил, – не удержался Тимошенко.

– Так точно, товарищ нарком.

– А куда командир смотрел? Он должен был приказать.

– Должен был, но я его убила. Он за это потом еще на меня обиделся.

Все участники совещания прекрасно поняли, что я имела в виду. Маршальские звезды просто так не дают. И я продолжила:

– Младшие командиры могут стрелять из нагана или из ТТ только в неподвижном положении – строго по инструкции. А как будет в реальном бою, когда нужно либо бежать вперед, либо вести оборонительный огонь? Да еще когда рядом взрываются снаряды или свистят пули. Далее, большая нехватка винтовок с оптическим прицелом. Не для снайперов – это отдельный вопрос, а просто для некоторых метко стреляющих солдат, которые могли бы и в наступлении, и в обороне поражать на сравнительно больших дистанциях пулеметчиков и минометчиков противника. Второе – разведка. Оценка – «посредственно». Недостаточное владение приемами рукопашного боя, слабое умение вести огонь во время движения. Скрытность перемещения удовлетворительная. Взаимодействие членов разведгруппы слабое – недостаточно отработано понимание жестикуляции. Заметно хромает общая физическая подготовка – на дистанции десять километров ни один из бойцов не сумел меня догнать, хотя все мы бежали с одинаковой выкладкой. Третье – связь. Общая оценка – «неудовлетворительно». Связь только проводная и либо вообще не замаскирована, либо замаскирована слабо. Нет дублирующих линий связи. При нарушении связи высылают всего одного или двух связистов, поэтому при наличии засады легко полностью лишить штаб дивизии связи с полками. Радиосвязь вообще на нуле. На все проверенные дивизии нашли всего двух радистов. Это при том, что рации на складах есть, пусть и в недостаточных количествах.

Тут я притормозила. Коротко вроде бы все, а подробно пусть читают отчет. Ой, я забыла сказать про окапывание.

– Товарищи, прошу прощения, забыла сказать про окопы. Солдаты не понимают важности окопов полного профиля. Копают кое-как, можно сказать, из-под палки. И в некоторых подразделениях командиры не проявляют должной настойчивости. На мои замечания смотрят как на придирки. Я так и не смогла таким командирам объяснить, что, жалея солдат, они тем самым готовят будущих покойников. У меня все.

Сталин вновь взял слово:

– Спасибо, товарищ Северова. Теперь послушаем, что нам скажет товарищ Серков.

Генштабист, он и в Африке генштабист. Куда мне до него. Начал с описания недостатков взаимодействия разных родов войск в рамках одной дивизии. Потом четко, по полочкам разобрал проблемы артиллеристов, начиная с удаленности складов и кончая недостаточностью средств для транспортировки орудий, особенно тяжелых гаубиц. Отметил проблемы маскировки, точнее, практически полное ее отсутствие. Потом он перешел к авиации. Насколько я поняла, про скученность самолетов участники совещания уже знали, и все дружно покивали на предложение перебазировать части самолетов на запасные аэродромы. Идея с макетами самолетов тоже всем понравилась. А вот когда Серков наметил возможные варианты рассекающих танковых ударов противника по войскам Западного особого военного округа с учетом опыта войны Германии против англо-французских войск, маршалы помрачнели. Я так поняла, что, с одной стороны, это их сильно беспокоит, а с другой – методы противодействия таким ударам они пока не нашли. Очевидно, что это понял и товарищ Сталин. Он поблагодарил Серкова и предоставил слово Мехлису.

Мехлис сначала подытожил нашу с Серковым работу, а потом заговорил о недостатках в работе старших командиров и политруководства дивизий:

– Вы представляете, товарищи, некоторые младшие командиры и бойцы уверены, что в случае нападения Германии на Советский Союз немецкий пролетариат тут же поднимет восстание в Германии. Такие мысли полностью разоружают наших бойцов. Можно даже предположить, что вместо немедленного отпора врагу подобные командиры попытаются вести агитацию среди солдат противника. А это обязательно кончится либо их гибелью, либо сдачей в плен, что еще хуже. Тут явная, может быть даже преступная, недоработка политорганов. Еще один важный момент, который я хотел бы отметить, – это скептическое отношение к приказам из Москвы. Москва, мол, далеко, а мы тут знаем, что никакой войны не будет, что никогда Гитлер не осмелится на нас напасть. Подобное отношение неизбежно приводит к небрежному исполнению приказов Наркомата обороны и Генштаба.

Эти слова подействовали на маршалов как красная тряпка на быка. Если бы не въевшаяся в плоть и кровь дисциплина, то Мехлиса, наверное, тут же бы «затоптали». Сталин, кажется, это почувствовал и решил, что подобные разборки лучше проводить в узком кругу.

– Товарищи, я думаю, что перед тем, как провести обсуждение данного вопроса, можно отпустить наших младших товарищей. Товарищи Северова и Серков, спасибо вам за ваши доклады. Вы хорошо поработали и теперь можете быть свободны.

Мы с Серковым вытянулись и повернули к выходу. Я покосилась на Берию – он слегка мне кивнул. Понятно. Нужно ждать в приемной.

– Ну что, Аня, куда вас отвезти?

– Спасибо, товарищ майор, но мне надо остаться. Буду ждать свое начальство. – Чуть не брякнула «своего шефа» – все время лезут словечки из прошлого, хотя я тут уже больше двух месяцев.

Майор попрощался и ушел, а я поняла, что мозги почти перестали работать. Еще бы, как начала почти с восьми утра, так до одиннадцати вечера практически без перерыва. Поэтому я обратилась к секретарю Сталина:

– Товарищ Поскребышев. Совещание неизвестно, когда закончится, а я должна ждать товарища Берию. Можно пока где-нибудь подремать?

Поскребышев слегка улыбнулся и взглядом показал на боковую дверь. Оказалось, что она ведет в небольшой закуток, в котором стоит диван и столик. Я немедленно плюхнулась на диван и очнулась только от слов Поскребышева:

– Вас приглашает войти товарищ Сталин.

Да, Берия словно чувствовал, что так просто меня сегодня не отпустят. Или заранее знал об этом – все-таки ближайший соратник Сталина. Я вошла в зал, в котором сейчас находились Сталин, Берия и Тимошенко. Интересно, я совершенно не слышала, как уходили участники совещания. Ну и ничего, зато хорошо выспалась!

– Проходите, товарищ Северова. Садитесь. Вот тут у нас с товарищами Берией и Тимошенко возникли некоторые разногласия по одному вопросу, и хотим послушать ваше мнение. Прочитайте этот документ.