Текст книги "Око Волка (СИ)"

Автор книги: Михаил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Царев схватил Эда за шиворот и с силой ударил о стену.

– Кто ты такой? – Прорычал он. Эд закрыл глаза и промолчал. – Слушай сюда, «стажер», здесь дураки не водятся. Ты сюда не просто так приехал. Зачем? Это какая-то проверка? Шпионаж? У вас на Западе, совсем оборзели все?

– Это Вы послушайте, – неожиданно ледяным тоном проговорил Эдвард. – Вы правда хотите знать, почему все сложилось так, а не иначе? Даже если высшее командование вам об этом не сообщило? – Волк взял за руки Царева и с силой развел их в стороны. – Я знаю, кто Вы. Знаю, что живете уже тысячи лет, что охотились на чудовищ задолго до времен Ордена. А так же я знаю все Ваши слабости. Потому, не стоит применять ко мне силу. Будьте уверены, если я вас не смогу разорвать на месте, то покалечу напоследок. Уберите руки и не делайте так больше. – Он отпустил Царева, отошел от него, поправил куртку. – А что до моих инструкций, то это внутренние дела высшего командования. И по своему усмотрению, я могу никого в них не посвящать. Так что давайте представим, что Вы задержали меня спросить о делах Джона, а я ответил: «он в запое». Хорошо, господин Царев?

Миф, широко улыбаясь, несколько раз кивнул, и Эд двинулся по коридору на выход.

– В любом случае, ты сказал все, что я хотел.

– Нет, я сказал, что уже известно, – бросил через плечо волк.

Перед парадным входом в здание были припаркованы несколько микроавтобусов, из открытых дверей которых выглядывали спецназовцы, провожали незваного гостя взглядами. У другой стороны дороги стояла небольшая серебристая машинка все еще неопределенной марки. Кажется, той самой, в которой они уже успели покататься по Москве. Возле нее и курил Джон.

– Что так долго? – проворчал он.

– Царев задержал.

– И что хотел?

– Спрашивал про тебя, – ответил Эд, садясь в машину.

Джон включил навигатор и медленно тронул в указанном направлении.

– Так, что ты сказал?

– Что ты в запое и ничего с этим не поделать.

Джон кивнул, и они поехали молча.

Дом, в котором жил дикарь, высился над детективами девятью этажами. Новый, недавно выстроенный, он словно окаймляя дорогу и, безусловно, дорого стоил. С красивыми мансардами, витиеватыми узорами вдоль стен, охраной на въезде – надо полагать, здесь жили обеспеченные семьи, кому пара лишних миллионов на новенькую квартиру – не проблема. Волки показали охраннику на въезде удостоверения ФСБ, прошли под аркой во двор дома и двинулись к указанному в досье подъезду. Еще на подходе Эд учуял дикаря – воняло мокрой шерстью. У нужного подъезда, раскрытого нараспашку, к шерсти примешалась еще и горячка: нечто крепкое и не сразу выветривающееся. Перед тем, как войти за Джоном в подъезд, Эд посмотрел на небо – светало.

Поднимаясь по темным лестницам затихшего дома, Эд все больше чуял горячку живущего здесь оборотня, но и некое волнение тоже. Все здесь провоняло им, даже от недавно выкрашенных стен несло как из помойки. Волк чуял и человеческий страх, что неуверенными нитями мешался с духом дикаря. Страхом тянуло изо всех квартир, мимо которых они проходили.

Вот и пятый этаж. Волки встали у нужной двери – смердело из-за нее хуже, чем из лисиной норы. Массивная железная дверь, отделанная деревом, не могла удержать запаха. Оба прислушались.

– Нет дома, – пробормотал Эд.

– Скоро придет.

– Думаешь?

– Уверен. Он возвращается сюда, чтобы собраться с мыслями. Чувствуешь горячку?

– Да, Луна ему все еще бьет в голову.

Джон взялся за ручку двери, повернул в разные стороны, будто надеясь, что откроется. Так и постоял немного, не выпуская ручки, подумал и взялся другой рукой за косяк, намереваясь выломать.

– Эй, ты что! – прошипел Эд, оттеснив наставника от двери. – Забыл, как замки взламывать что ли?

– Хм, да, что-то не подумал. – Джон послушно отодвинулся.

Эд осмотрел дверь, проверяя, есть ли сигнализация. Понадеявшись, что она выключена, сел на корточки у замка, достал отмычки и начал ковыряться. Замок оказался дорогой, многоцилиндровый, и Эд потратил некоторое время, соображая, сколько цилиндров вообще, пять или шесть. Но вот замок щелкнул, дверь неслышно растворилась. Тут же на волков хлынула волна тошнотворной вони, будто давным-давно немытого пса облили водой, да так и оставили спать под дверью.

Волки прошли в духоту полутемной квартиры. Здесь стоял спертый, густой дурман, и нос резал запах горячки, распыленный кругом, словно красный перец.

– А парень не бедствует, – присвистнул Эд.

Просторный коридор, ведущий сразу в три комнаты, был отделан в греческом стиле. Площадку возле входной двери отгораживала гипсовая арка, стилизованная под дорические колонны. Пол был устлан керамической мозаикой с изображением греческих же орнаментов. Стены – выкрашены в светло-золотистый цвет. То тут, то там поблескивали фрески, изображающие деяния древних героев. Справа от входной двери размещался шкаф для верхней одежды, а слева – зеркало. За аркой величаво расстилалась тигриная шкура, да такая большая, что ее края расползлись аж в два противоположного прохода. По бокам, за шкурой, высились две тумбы, на одной из которых стояла ваза с декоративными цветами. Ваза с другой тумбы валялась рядом, разбитая, а высоко над ней белел пульт сигнализации. Выключенный.

Детективы осторожно прошли вглубь квартиры. Напротив входной двери темнел проход в просторную еле различимую комнату, а по правой и левой стене, друг напротив друга – выходы на кухню и спальню. Джон сразу завернул в спальню, а Эд встал в проеме на кухню. Большая, светлая и красиво отделанная. Пол в черно-белой кафельной плитке, кругом дорогая, украшенная мебель, несколько зеркал вдоль стен. У окон, что напротив входа, – длинный стеклянный бар. Посреди кухни чернел обеденный стол на четыре персоны. По правую сторону еще два прохода: в просторный кабинет и, видимо, ванную. Не смотря на общую роскошь, в комнате царил настоящий бардак. Пахло дикарем, гнилым говяжьим мясом, алкоголем. В баре почти все бутылки или разлиты, или валялись разбитые, а кухонная мебель была измазана кровью. Кровь сочилась и из выключенного холодильника. На столе лежали черепки фарфорового сервиза.

– Иди сюда, – позвал Джон.

Эдвард перешел в спальню. Довольно роскошную, выполненную в приятных персиковых тонах. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать, напротив нее – широкий телевизор. На соседнем столе высился компьютерный комплекс с двумя мониторами, стойками для планшетов. На полу – ковры и шкура медведя. Небольшой шкаф с разномастной макулатурой, вроде глянцевых журналов, газет, дешевого и популярного чтива. Вот только и тут кругом все разворочено. Подушки и матрац на кровати – выпотрошены и восстановлению не подлежали. Бумага из шкафа – наполовину выкинута, заляпана кровью. Телевизор разбит. Перед кроватью навалена куча фотографий. Джон протянул несколько Эду.

– Он сбит с толку, – сказал наставник, включая компьютер.

– Конечно, у него горячка, – отозвался ученик, перебирая фотографии.

– Не в горячке дело. Его человеческая натура еще борется, и он пытается понять, что ему делать дальше.

– Я все еще вижу следы горячки.

– Посмотри вокруг, Эд. Этот парень – перфекционист. Он из золотой молодежи, но квартиру содержал в идеальном порядке, все вещи на своих местах. Будь это горячка, то разнес бы все к чертовой матери, но он лишь неуклюже пытается удержать себя в руках, пока решает, что делать.

– А вот это тоже не горячка? – указал Эд на развороченную кровать.

– Вспомни, что сам сотворил с кроватью во время кошмара. Та ночь, о которой ты рассказывал. – Джон вздохнул, отвернувшись к загрузившемуся компьютеру. – Он даже пароль на него не поставил, и с сигнализации квартиру снял – упрощает жизнь, чтобы не отвлекаться на мелочи. Это не горячка.

Эд снова перебрал фотографии. Клубы, вечеринки, вот фото с выпускного из университета. Девушки, еще девушки. Среди золотой молодежи выделялся только он – их дикарь, тогда еще бывший человеком. Он одевался как окружающие, улыбался как окружающие, так же бесстыдно чудил, но был другим. С фотографий смотрели иные глаза. Умные, спокойные, словно ничего вокруг его не трогало. Глаза человека, нацепившего маску для окружающих, но сам витающий в своих грандиозных мыслях. Он был высок, жилист, не сказать, что красив лицом, но впечатляющ. Настоящий аристократ среди плебеев.

Положив фото в общую кучу, Эд прошел в полутемную комнату, служившей кабинетом. Огромный, по размаху больше напоминавший гостиную. Целую стену, от потолка, до пола занимал шкаф с расставленными по порядку коллекциями дорогих книг. На полукруглом столе валялся разбитый ноутбук, рядом – подключенный к нему принтер, а вокруг царил хаос из бумаг, раскрытых книг, распечаток карт и каких-то неразборчивых древних документов. К стенам прислонились два кожаных дивана со стеклянным столиком между ними и давно заброшенным кальяном. А кругом сплошная античность: на стенах – гобелены и картины, изображающие богов Олимпа, вырезки из трудов философов, декоративное оружие. Эд словно вошел в мир увлеченного археолога, мир раритетов и сувениров, которые тот отыскал на раскопках. Детектив походил по кабинету, рассматривая картины, начал читать названия книг, что были аккуратно расставлены по полкам. Много русской и зарубежной классики, расставленной по странам. Целых три полки занимали труды философов: Фалес, Диоген, Парменид, Зенон, Сократ, Плутарх, Платон. И за ними сразу Гегель, Гобс, Маркс, Шопенгауэр, Ницше. Эдвард присел к нижним полкам. Почти полные собрания научных работ всего нескольких ученых: квантовая электродинамика Фейнмана, работы Эйнштейна, теории Хокинга. В коридоре скрипнули половицы – это Джон прошел на кухню.

Эд скользнул взглядом по другим полкам и заметил нечто интересное, знакомое. Он потянулся и достал древний и увесистый том. «Договор о явлениях духов и вампиров или призраков Венгрии, Моравии. Огюстен Кальме» – было выведено на истрепанной обложке. Эд пролистал его, попытался отыскать место, где открывали чаще всего. Из разворота выпал лист бумаги, сложенный в несколько раз. Охотник поднял его и развернул, вглядываясь в написанный красивым и лаконичным почерком текст:

«Вампиризм – по сути своей есть доисторическая болезнь, вызывающая мутации всего организма будущего носителя. Метаморфозы происходят преимущественно с внутренними органами в течение нескольких недель, а то и месяцев, в зависимости от физического состояния носителя. Так, уплотняются и множатся мышечные волокна и сухожилия, в то же время становятся более гибкими и прочными. Незаметно для самого носителя начинают отказывать внутренние органы, связанные с питанием и синтезом необходимых веществ. В последнюю очередь перестает биться сердце, отчего кожа вампира бледнеет, а сам носитель становится холодным. Нервная система также преобразуется в более гибкие и прочные нити, больше напоминающие жилы. Замечено, что человек среднего ума после укуса вампира проявляет большие интеллектуальные способности, что так же связано с деформацией нервной системы. Начинают отрастать клыки.

Клыки вампиров снабжены особыми каналами и ядовитыми железами, через которые они впрыскивают укушенной жертве яд, несущий в себе их заразу. Яд парализует, а если жертва не была убита тем или иным способом, то может произойти повторное впрыскивание яда с последующим превращением в вампира. Любой вампир восприимчив к чесноку, но не как к негативному ферменту. Скорее он выступает в роли наркотика. Единственное место в организме вампира, способное впитывать чеснок и переносить его вещества в мозг (все еще живой) – это ядовитые железы. Потому вампиры втирают чеснок себе в клыки, забивая каналы для впрыскивания яда. От частого употребления чеснока ядовитые железы воспаляются, вызывая боль, и отмирают, а клыки ссыхаются и выпадают.

Кровь вампирам нужна для поддержания организма в «живом» состоянии. Полностью мутировавший вампир становится практически бессмертным существом, способным умереть только от голода. Без крови вампир начинает разлагаться как труп, постепенно ссыхаясь в мумию. Если же вампир впадает в спячку, то он должен напиться человеческой крови до состояния учащенного сердцебиения, и лечь в гроб. При сне организм вампира почти не потребляет крови, что дает мертвецу возможность спать столетиями. Когда живой вампир напивается крови, то он почти возобновляет ритм человеческой жизни, заставляет вновь биться сердце. Вампир восприимчив к любому типу крови, будь то оленья, или свиная. Но наиболее сильное влияние оказывает именно человеческая. Очевидно, из-за видовой схожести». Строчка про бессмертие несколько раз обведена.

Эд сглотнул, закрыл книгу и поставил ее назад, а записку сунул в карман. Он стал методично просматривать все книги подряд, выискивая знакомые названия. Внимание привлекала целая кипа томов по демонологии: «Большой ключ Соломона», «Кибалион», «Книга святой магии Абрамелина», «Демоническое колдовство», «Пикатрикс» – все это были переведенные на русский издания с комментариями неизвестных переводчиков.

– Ого… – охнул Эд.

Он осторожно достал почерневший от старости том «Молота ведьм» Генриха Крамера. За подобные книги каких-то триста лет назад жгли на кострах. А у дикаря целая библиотека.

Немного полистав том и выудив из него еще один клочок листа, Эд начал читать короткий рукописный текст:

«Колдовство есть самая тяжелая древняя наука, включающая в себя десятки различных школ и учений. Это единственная духовно-эфирная наука, овладеть которой способен любой смертный. Суть ее заключается в умении находить и разрывать пространственные несостыковки и пропускать в физический мир эфирные элементы. Эфирный элемент есть часть несуществующей изменчивой субстанции, которая при появлении в физическом мире может принять облик любого вещества или эффекта. Способность находить несостыковки, а тем более вытаскивать эфирные элементы в физическое сущее, а так же управлять ими не являются врожденными, а могут быть развиты с помощью…» – на этом моменте лист бумаги оборвали. Остался только маленький отрывок небольшой фразы: «…окой волевой концентрации». Эд поставил книгу назад и приблизился к столу. В кабинет вошел Джон.

– Нашел что-нибудь?

– Угу.

Эд задумчиво протянул наставнику записки, а сам принялся разбирать стол, весь заваленный бумагами, исписанными то на латинском языке, то на каких-то неизвестных наречиях. Среди куч бумаги лежало еще несколько томов по демонологии. Но внимание волка привлекла только одна книга, которую он никогда не видел. Почти такой же увесистый и старый том, как «Молот ведьм», только выполненный более грубо. Никаких названий, или инициалов на плохо отделанном кожаном переплете. Эд приоткрыл корочку книги и прочитал: «Зверей Богом не созданных описание. Солум Виктум». Он оглянулся на наставника, который осматривал книги из шкафа, и принялся листать дальше. В библиотеках Управления хранились почти все мистические и духовные книги, какие только существовали. Были и по демонологии, и по некромантии, и по магии-чародейству; книги проклятий и проклятые тома; гримуары старейших чародеев, живших тысячи лет назад… Но ничего подобного. Очень старый том, писанный от руки со множеством пояснительных иллюстраций, в нем содержались описания самых удивительных зверей и чудовищ, о которых Эд даже не слышал. Среди листов мелькнула бумажка. Эд отлистал назад и замешкался. Лист обычной бумаги с таким же красивым подчерком был вложен между двумя иллюстрациями гигантского черного волка. Иллюстрации примитивные, но довольно точно воспроизводившие именно волка-оборотня, каким он был сам. Эд достал лист, пробежал глазами.

– Джон, – позвал он и сам заметил, как дрогнул голос. – Читай…

Наставник повернулся, внимательно посмотрел на него, и взял протянутый лист.

– Самым страшным зверем нашего мира, что опасен одинаково и для простых людей, и для мифических и потусторонних существ является волк-оборотень, – начал декламировать он. – Как правило, огромные и свирепые, бессмертные в своей жизни, их тяжело загнать, а убить почти невозможно. Волчье бытие считается проклятием, ведь существуют ритуалы, превращающие обычного человека в волка. – На этом моменте он нахмурился, стал читать внимательней. – В определенное время должно прочитаться заклинание, кровь человека и кровь волка должны быть перемешаны и выпиты проклинаемым, после чего на спину человека должна быть наброшена волчья шкура. Какого цвета эта шкура, той породы волк и станет. Никто уже не помнит, откуда пошли первые волчьи оборотни, но подобными становятся в основном из-за укусов диких волков. Волчьи проклятия давно не практиковались и являются единичными случаями. Кроме того по миру ходят живорожденные волки, так называемые волки от Первой Крови. Это не отдельная порода, а скорее вид уже обычных зверей. Эти волки подвержены очень медленной старости, но они сильнее и ловчее своих родителей. От волков Первой Крови идут волки Второй Крови, которые стареют быстрее, но еще способнее. Волчьи рода насчитывают до сотен родственников, младшие из которых живут лишь по сто пятьдесят лет.

Волки не происходят из одной части света, однако почти все имеют одно нутро – волчий ужас, зверя, что рвется наружу. Различаются породы в основном по цвету шерсти, переходящему от родителя к отпрыску. Цвет – это основной знак отличия, откуда предки волка, каков у него темперамент, каковы силы. Вес и габариты волков не выступают основным критерием их пород, но есть отдельные виды волков, кто имеет большую или меньшую массу в зависимости от породы…

Джон замолчал. От ярости у него заходили желваки.

– Кажется, этот парень перебирал варианты, – подытожил Эд, кое-как совладав с голосом.

Наставник не ответил, смял бумажку. Было слышно, как он скрипит зубами. Эд положил руку наставнику на плечо.

– Если он действительно разобрался в том, что творится в мире, то мы обязаны взять его живым.

Но Джон не обратил на него никакого внимания. Он поднял голову и с силой втянул носом воздух, после чего двинулся в сторону ванной.

– Джон, сейчас главное не торопиться и поймать этого дикаря… – Эд пошел за ним. – …Если начнем действовать сгоряча, то упустим, и он еще нашкодит.

Но тот не слушал. Он влетел в ванную комнату, где располагалось сразу все: и душевая кабинка, и ванная, и туалет с раковиной. Еще принюхавшись, он полез в ящики под ванной и выволок оттуда огромную волчью шкуру серого цвета.

– Джон, это ничего не значит… – начал Эд.

– Это все значит, – прорычал наставник и на руке, которой он держал шкуру, солнцем запылала лента. – Это, мать твою, значит абсолютно все.

– Джон, ты посмотри вокруг, это квартира помешанного аристократа и это вот…

– Это шкура, с помощью которой он обратился. Эд, гад проклял сам себя. Он, сука, сам выбрал, кем стать. И уж точно знал, что в первое же полнолуние пойдет рвать людей. Он все, сука, знал с самого начала, но все равно перекинулся.

– Джон, сейчас…

Оба услышали, как в двери провернулся ключ. Охотники ринулись в кабинет, притаились у стены. Эд чуть выглянул в коридор. Вошел он, высокий и тощий, одетый в грязные драные джинсы, засаленную толстовку и старые кроссовки. Дикарь втащил в квартиру несколько тяжелых полиэтиленовых пакетов, закрыл за собой дверь, после чего потащил пакеты на кухню. Он двигался дергано, словно подвешенная на веревочках кукла, постоянно придыхая и охая, не то от натуги, не то от боли. Эд прокрался в коридор и вдоль стены подошел к кухне, выглянул из-за косяка. Проклятие побило парня куда сильнее, чем он думал. И без того стройный дикарь похудел еще сильнее, лицо осунулось, заросло бурной щетиной, а под глазами расплылись огромные темные круги. Парень дотащил пакеты до мойки и свалил туда содержимое. В дурман вмешался запах свежего свиного мяса. Дикарь довольно хрюкнул, немного подергался у мойки и заметил лужицу крови под холодильником. Открыл дверцу, зашипел, кажется, от расстройства, принялся вытаскивать прогнившее мясо, но замер, достав верхний кусок. Он принюхался и обернулся, выронив мясо прямо на ноги.

– В-в-вы-ы… – прозаикался он, уставившись перед собой.

Эд вывернул из-за косяка и увидел Джона, что надвигался на дикаря. Глаза старого волка поблескивали, а в оскаленной полупасти клацал полный набор клыков. Эд не раздумывая встал между ними, выставив руки перед наставником.

– Джон, назад, мы не для этого здесь!

– С дороги! – прорычал тот.

– Нет, Джон! Его нельзя трогать, мы пришли арестовывать, не убивать!

– В-вы тоже они? – пролепетал дикарь.

– Заткнись! – рявкнул на него Эд. – Джон, успокойся, мы детективы управления, мы обязаны его задержать, а не убить. Это против Закона.

– Он волк, убийца, – рычал наставник. – Закон не для него. Он все знал, он сам решил.

– Джон, он не знал. Сам посуди, он тщательно подбирал варианты. Ты же понял, что он искал бессмертия, а не зверств. Он хотел жить вечно и выбрал тот вид жизни, какой показался более привлекательным. Джон, кто же захочет становиться вампиром, у которого целую вечность одна кровь в голове. А магии бы он учился до глубокой старости. Он не знал, Джон, не знал.

– Я-я не-е знал… – отозвался дикарь, вжавшийся в дверцу холодильника.

– Заткнись, сказал! Джон, ты – мировой маршал, ты не можешь убивать подозреваемых, какими бы они ни были. Ты не судья, и не можешь решать, что с ним будет. Его надо арестовать и отправить под суд. Будь уверен, он умрет, но не так. – Эд заметил, как полыхавшая алым лента немного угасла. Наставник молчал, переводил взгляд желтых глаз то на Эда, то на дикаря. – Подумай, Джон, ты поймал даже не дикого волка, а мальчишку, не знавшего во, что ввязывается. Он даже не помнит, как убивал тех людей…

За спиной у Эдварда раздалось хихиканье. Эд и Джон уставились на улыбавшегося парня.

– Убивал, да… – он говорил неуверенно, словно глотал части звуков, дергал головой. – Убивал людей… Чуял их запах, вкусил их кровь… До сих пор ощущаю вкус, сладкий… Никогда не знал, что люди так вкусны… Я убил их, я их… Задрал, да, я-я-я… Я все помню-ю-ю…

– Сука… – процедил Эд. – Я же сказал молчать… – И повернулся к свирепеющему наставнику. – Назад! Я сказал, назад!

Но Джон уже не слушал. Он с напором двинулся на дикаря, рыча и трансформируясь все больше. В момент, когда наставник был готов броситься, Эд с силой толкнул его в сторону. Тот оскалился, зарычал, на что Эд начал рычать в ответ, постепенно выпуская клыки и когти.

– Я сказал, назад! – гаркнул молодой волк в последний раз.

Джон бросился на него, пытаясь повалить, но Эд увернулся, схватил наставника за ворот и откинул назад. Однако Джон успел махнуть лапой, увлекая за собой и ученика. Оба повалились на пол, но тут же вскочили. Джон ринулся на дикаря, который, споткнувшись, полз к выходу, но Эд удержал обезумевшего маршала за пояс брюк. Старый волк рванул ученика в сторону, попытавшись задеть когтями, но тот увернулся и со всей дури треснул наставнику в подбородок. Клацнули зубы, Джон отступил на шажок, что дало Эду время поднять дикаря на ноги и толкнуть его к выходу из кухни. Не успел Эд повернуться, как Джон рванул под дых, а потом по лицу. В глазах потемнело. Стараясь не отключиться, Эд уклонился от следующего удара, и ответил наставнику в ухо. Джон тявкнул, сграбастал ученика, словно ворох подушек, и кинул в дверной проем. Эд ударился спиной о косяк противоположного прохода, тут же вскочил, увернулся от следующего удара, ударил сам под дых, и в челюсть. Оттолкнул плечом в дверной проем и заметил, что Джон успел выхватить пистолет у него из-за спины. Эд отклонился в сторону, уходя от первого выстрела, увел руку с пистолетом в сторону, попытался ударить хуком. Но Джон поднырнул под кулак, схватил руку Эда, вывернул и толкнул на стену. Эд на мгновение выпрямился, бросился было вперед, но тут Джон выстрелил…

В ушах зазвенело, опустилась тьма. У Эда все похолодело внутри, а голову словно разорвало, как арбуз. Он заревел, начал метаться, натыкался на что-то, крушил все на пути. Вот натолкнулся на что-то более твердое, не смог справиться и повалился на бок.

Немного подергавшись в беспамятстве, Эд начал сознавать, что приходит в себя. В лоб будто лом вбили. Он напряг все силы и попытался заглушить боль. Постепенно зрение возвращалось, мышцы расслабились. Первое, что он услышал – падение пули, что отвалилась ото лба. Затем раздались ритмичные звуки ударов. Эд с натугой изогнулся посмотреть, что происходит. Джон сидел верхом на дикаре и бил брыкающегося парня кулаком. Обычным кулаком, не волчьей лапой. Эд обмяк и развалился на полу, все больше приходя в сознание. Ничего Джон не сделает этому оболтусу, не в таком виде. Разве что пару ребер сломает, да морду разобьет. Убивать уже точно не будет.

Хрипя от боли, он приподнялся и сел, опершись о стену, и облегченно вздохнул. Вскоре напротив свалился Джон. Он бросил рядом пистолет, отпил из почти пустой бутылки виски, закурил сигарету. Пустил дым вверх.

– Так вот зачем ты здесь, – просипел он усталым голосом.

Эд кивнул.

– Они сказали, это психологическая и эмоциональная нестабильность, – чуть погодя выговорил ученик. – Сказали, тебе все тяжелее справиться с грузом лет, и ты начинаешь отстраняться. Повышенная агрессивность, рассеянность внимания, депрессивная подавленность, алкоголизм – да куча всего. И все записали в отдельную папку, все дали прочитать. Они считают тебя недееспособным, даже опасным. И ты дал им повод так думать.

– Твое задание – следить за мной?

– Следить, сдерживать до поры, не дать начать убивать раньше времени.

– Я должен был разорвать этого парня?

– Да, должен был. После этого на тебя бы надели намордник и бросили в какую-нибудь пещеру в Канаде, оставив подыхать с голоду.

– Я давно заметил, что мной недовольны, – кивнул Джон. Затянулся сигаретой. – Ну а что сейчас произошло? Почему ты помешал?

Эд ухмыльнулся, взглянул на наставника.

– А как иначе, Джон? Ты – легенда, самый старый маршал. С самого начала в Управлении. Сколько я знаю волков, что выросли из щенков на рассказах о твоих похождениях… Ты сражался в Иерусалиме, Александрии, охотился в лесах Живодана, загонял вампиров в Испании. Все знают, как ты воевал с культами Кровавых Богов в Южной Америке. Мы все выросли, равняясь на тебя. Ты воспитал и Бернарда, и Тайлера, Дезмонда, Митча. Ты меня спас, когда остальные хотели добить. – Эд начал с натугой подниматься. – Ты заменил мне отца, и мне плевать, что там боятся шишки из Высшей Канцелярии. Работать с тобой, увидеть в действии – это настоящая честь. Двадцать лет назад в Мэне я этого не понимал, но сейчас…

Джон тоже встал.

– А почему именно ты?

– Я лучший из выводка, работал с твоей группой в Мэне. А здесь меня никто не знает. Не знают, на что способен.

– А ты знал, на что способны они.

– Да, у меня были подробные досье на каждого работающего в Управлении мифа. Я знал, что от них ждать, и знал, как отвечать на вопросы.

– Царев догадался?

– Почти сразу.

Наставник тяжело вздохнул.

– Что ж, все это многое объясняет, – пробормотал он. – Пойдем, надо отвезти дикого. – Он подошел к выходу из квартиры. – Я воздухом подышу, справишься тут?

Эд кивнул и достал серебряные наручники. Когда он надел их на дикаря, руки тогопригвоздило к полу. Эд сходил в кабинет, забрать неизвестную книгу, потом вернулся и поднял пленного на ноги. Джон неплохо его отделал: левый глаз совсем заплыл, не хватало нескольких зубов, нос всмятку. Но на ногах парень держался. Он посмотрел целым глазом на Эда и… улыбнулся. Его взгляд стал ясным, будто радостным от вида Эда. Детектив взял его под руку, и повел на улицу.

Джон, сидел в машине и курил. Эд посадил парня на заднее сиденье, а сам сел на переднее. Совсем рассвело, появились первые прохожие, редкие машины. Эд ощупал шишку на лбу, потом посмотрел на задумчивого Джона и повернулся к дикарю.

– Ты как там?

– Хорошо, – ответил тот. Странно, у него даже голос изменился, стал ровнее. – Голова чистая, как хрусталь. Только наручники давят.

– Они из серебра. Для диких волков серебро невыносимо, потому и давят.

– Так я дикий волк, – его губы тронула легкая улыбка. – Хорошо, что есть хоть кто-то знающий.

– Ты и сам неплохо разобрался, – проворчал Джон. – Мы нашли твои записки.

– Да толку с них, – вздохнул дикарь. – Читал, выписывал, столько денег выкинул, а ни в одной книге не писали, как это на самом деле. Я был словно во сне… Кошмар.

– А зачем вообще в это влез? – спросил Эд.

– Вы сами сказали – хотел бессмертия. Когда-то давно попалась мне в руки книга, старая, рукописная…

– Эта? – достал Эд книгу. Джон покосился на нее, но ничего не сказал.

– Да. Из нее и вычитал всякое. Заинтересовался, начал искать еще. А потом как помешался. Читал и читал, и выписывал. В какой-то момент начал думать о бессмертии. Прямо бредить. Дальше… сам себя проклял… – Парень совсем поник. – Затем как в тумане. Ужасы снились, гадость всякая.

– И что снилось?

– Будто я в лесу бегаю, и сыро как-то, жарко. И звуков всяких полно. Я нападал на людей… и вот словно в другом лесу, и напали уже на меня, но я сбежал… – Он замолчал.

– Что потом?

– Потом совсем какой-то бред. После того, как на меня напали, Луна будто пропала, а на ее месте – огромный такой глаз, желтый. И на меня смотрит. Вой услышал, будто этот глаз зовет охотиться. А дальше добрался до дома, несколько дней жил так, покупал мясо на рынке. И вот вы пришли.

Эд отвернулся и впал в задумчивость. Остаток пути ехали молча.

Четверо мужчин сидели в полутемной келье, устроившись кому как удобно. Изредка кто-то из них молча разливал водку по рюмкам. Пили не чокаясь. Все четверо погрузились в свои мысли, анализируя, планируя, представляя. Часто поминаемая при Эде русская водка оказалась далеко не таким губительным и ужасным пойлом, каким он ее себе представлял. Мягкая, чистая, словно родниковая вода прошлась по пищеводу и ударила в голову приятным хмельцом. После второй, Царев протянул волку соленой огурчик и подмигнул. Не сказать, чтобы Эд не мог дотянуться до стола с закуской, но примирительный жест его порадовал.

Эдвард уставился на карту России, что висела прямо над креслами, где развалились Царев и Джон, и думал, как будет везти дикаря в Штаты. Потом он вернется к себе в Мэн и будет пить без продыху неделю, и не эту отличную водку, а какой-нибудь паршивый джин в местном баре. Он думал, как его затаскают на допросы, прогонят на детекторе лжи, как колдуны-солиманты начнут навивать сны, ломать сознание, чтобы он сказал правду. Почему вернулся Джон? Почему дикарь жив? Что произошло в Саратове? С кем виделся Эд? Что ему стало известно в России? Расспрашивать будут долго и с пристрастием. Но он справится, расскажет им много интересных историй и ни капли правды. В их плане с самого начала затесалось много «если». Если это окажется волк, если его найдут, если Джон сорвется, если волк не выживет – подобный план должен был исполнять или очень ловкий агент, или очень удачливый. Видимо, Эд оказался достаточно ловок, чтобы сдержать полоумный гнев Джона до поры, и будь он больше привязан к Управлению, то не было бы всех «если». Старый волк опасен для них. Он опасен из-за своего возраста, своей силы, опыта. Своеволия. Насколько бы хорош ни был детектив, если он срывается с поводка, то становится огромной проблемой для Управления. А поводок Джона трещал на последних ниточках.