Текст книги "Конкистадор (СИ)"

Автор книги: Михаил Кисличкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21. Десант

Я знал, что экипаж принимает меры для маскировки «Лани» и «Шершня» перед боем. Конечно, сами корабли альдеяне спрятать не могли, да и задачи такой не ставилось. Речь шла о другом – требовалось скрыть от креонов параметры работы двигателей и силовых установок, а так же не дать ящерам оценить средствами наблюдения и разведки вооружение наших звездолетов. До начала схватки мы должны оставаться для них этаким «котом в мешке». Хотя, я на месте ящеров все равно бы насторожился. Слишком уж быстро и уверенно мы атаковали. Впрочем, кто его знает, что они там думали по этому поводу, логика рептилоидов для меня загадка. Главное, что креоны дали нашим штурмовикам возможность взлететь с главной палубы Лани и взять атакующий курс. А потом я слился с машиной, и все, что было раньше, стало уже не важно, поскольку схватка началась.

На пару с ведомым штурмовиком мы первым делом образцово-показательно растерзали один из дискообразных звездолетов, прикрывавших строй вражеской эскадры. Тот отгородился от нашей атаки работой своих гауссовок, разбросав перед нами рой летящих с большой скоростью металлических шариков, рассчитывая, что мы сменим курс. Для любого аппарата, столкновение в космосе с летящей со скоростью в несколько десятков километров в секунду болванкой было бы фатальным. Но не для защищенного силовым полем «Кистеня», способного выдержать даже одиночное попадание «ракеты-иглы». Мы пролетели сквозь вражеские снаряды, потеряв несколько процентов мощности силового поля, а потом, приблизившись к креону по космическим меркам почти вплотную, открыли огонь из своих гауссовок. Только вот стреляли они не металлическими болванками, а капсулами с антиматерией. И силового поля у врага не имелось. Поэтому и результат был более впечатляющий – диск вражеского корабля закрыла серия ярких вспышек, а когда они погасли, от вражеской машины остался лишь изуродованный оплавленный остов. Затем последовала коррекция курса и атака на второй диск. Тот было попытался уклониться, но не сильно преуспел, получив свою порцию антиматерии. Так что следовавшая за нами вторая пара штурмовиков без проблем преодолела вражеский конвой и начала расстреливать тушу ближайшего транспорта.

А дальше одно действие потянулось за другим, подчиняясь логике боя. Выбор цели, атака, обстрел, маневр, уклонение, добивание… Когда в бой вступила «Лань», мы с Нейкарией заканчивали со вторым транспортом, растрачивая последние заряды с антиматерией. Бой пока шел с явным преимуществом альдеян, но бравый наскок наших штурмовиков уже выдохся. Враг отвечал лазерами, болванками от гауссовок и ракетами с ядерной и термоядерной начинкой. Впрочем, ракет у него было не так много, и мы их ухитрялись сбивать. А единственная ракета, которую мы пропустили на дальних подступах, фатального вреда нам не нанесла. Ядерный взрыв в глубоком космосе не так страшен как на Земле, поражающих факторов у него в вакууме маловато. Особенно для защищенных броней и силовым полем машин, летящих с огромной скоростью. Тут нужно прямое или почти прямое попадание, да вот только его добиться не так уж просто. Впрочем, у креонов почти получилось, подрыв произошел совсем близко, так что силовое поле нашего «Кистеня» держалось еле-еле.

Впрочем, основная работа была сделана. Вскоре заработали тяжелые комплексы ПКО «Лани» и враг переключился на наш флагман. «Шершень» старался не рисковать и действовал издалека, но его ракет хватило, чтобы уничтожить один из дисков и один транспорт. Два транспорта было на счету нашего с Нейкой штурмовика и машины нашего ведомого, еще два уничтожила вторая пара «Кистеней». Из двенадцати основных вражеских кораблей осталось семь, а преимущество альдеян стало совершенно наглядным. У них было все: подавляющая огневая мощь благодаря массовому применению антиматерии, силовая защита, продвинутые бортовые интеллекты и, главное, боевой опыт. В этом случае количественное превосходство противника не играло большой роли. Тем более что звездолеты креонов не были вооружены до зубов – против нас применяли лишь гауссовки, ракеты и несколько одноразовых рентгеновских лазеров, с накачкой от ядерного взрыва. Похоже, это действительно были носители десанта, а не боевые корабли.

Остатки ракет нашего «Кистеня» ушли на противодействие вражеским ракетным атакам – мы защищали «Лань», пока она переносила свой огонь с одного вражеского транспорта на другой. Капсулы с антиматерией давно закончились, а лазеры для ближнего боя использовать так и не пришлось – исчерпав основной боеприпас, все штурмовики получили команду вернуться на борт. Когда мы заходили на посадку, я запросил хронометраж боя и поневоле ужаснулся – казавшаяся не столь уж и длинной схватка продолжалась почти пять часов. Для пилота, подключенного к машине это очень много, сегодня мне и Нейкарии лучше за виртуальный штурвал не садиться. Шесть – семь часов подключения к нейросети могут быть фатальными даже для подготовленной нервной системы, а ведь мы не только летали, но и вели бой.

Впрочем, вражеских кораблей осталось лишь пять, из них два порядком разбиты. У Лани заметны повреждения обшивки, но насколько я мог «видеть» своими сенсорами – ничего страшного, просто «прижгло» броню близкими ядерными подрывами, пусть и ослабленными силовым полем. В исходе боя сомневаться не приходилось.

После посадки я едва удержался на ногах, ставших совершенно ватными. Сердце стучало как бешеное, лицо заливал пот, во рту появился гадкий металлический привкус. Терпеть не могу отключения от бортового интеллекта – из полубога, свободного разума, парящего в небесах, ты рывком превращаешься в разбитого больного старика. Впрочем, нас уже ждали медики. Альдеянка из команды Элгии тут же сделала мне укрепляющий укол, ее подруга помогла лечь на роботизированную медицинскую каталку. Рядом точно так же встречали полностью обессилевшую Нейку и остальных пилотов. Я еще молодец – вылез сам, есть чем гордится. Пилотов ведомого штурмовика пришлось вынимать из машины в виде постанывающих тушек. Налетались бедолаги. Впрочем, я тоже временно отвоевался…

Проснулся я в нашей с Гусевым каюте, слегка посвежевший, но все еще обессиленный. Потянулся к планшету, чтобы посмотреть время и дату, дал голосовую команду включить слабый свет и, повернув набок гудящую голову, вдруг уперся взглядом в лежащего на своей койке танкиста, с головой, затянутой в эластичную медицинскую повязку. Один глаз бравого вояки заплыл от здоровенного фингала, зато другой незамедлительно мне подмигнул, а губы тромма разошлись в улыбке, обнаружив отсутствие двух передних зубов.

– Кто же тебя так уделал, Вася? – не удержался я от вопроса. – Ты как будто с бомжами за бутылку бормотухи подрался.

– Ты себя-то давно в зеркале видел, Леша? – слабым голосом парировал танкист. – У тебя мешки под глазами такие, что в них можно картошку про запас складывать.

– И все же? – хмыкнул я.

– Креоны иху мать, кто же еще, – проворчал танкист. – Один шустрый шрокодил в меня из какой-то хрени в упор выштрелил, так что мое тельце чуть об переборку не размазало. Спасибо альдеянскому штурмовому скафандру, крепкий, шараза, оказался. Пока ты у нас, налетавшись, спал сном младенчика, мы с мужиками на абордаж сходили. Аж два раза! Веселенькое я тебе скажу дельце вышло! Особенно когда гравитация отключилась. Кишки по отсекам летают, кровь пузырями, весь скафандр в ней… Я столько кровищи и горелого мяса насмотрелся, что теперь уже никогда шашлыки шрать не шмогу, – речь беззубому танкисту давалась нелегко. – Наверное… если без водки…

– Наши все целы? – встревожился я.

– Не все, – мрачно отозвался Гусев. – Семь шеловек из отряда поддершки я потерял. И Лейтт пятерых. Зато извольте видеть – два транспорта взяты на абордаж почти целенькими и зачищены от противника. В их числе вражеский флагман, вместе с командующим эскадры, который упакован живьем. Вот такие дела, Леша.

– Зачет, – улыбнулся я. – Получается, у нас полная виктория, враг разбит начисто. – А что там на Земле? Креонский десант высадился?

– Хрен знает, – заерзал на койке танкист. – Когда меня в медпункте отхаживали, креонские челноки были еще на низкой орбите. А потом я отрубился, так же как и ты. Сам знаешь альдеянскую медицину. Тут лечат резко. Сначала накачают всякой хренью по самые гланды, а потом после нее спишь сутками.

– Я бы на месте креонов сразу сдался, – подумав, ответил я. – Или наоборот, постарался подороже продать свою жизнь и пошел во все тяжкие. Флота у них теперь нет, возвращаться некуда.

– Десять к одному, они выберут второе, – уверенно сказал Гусев. – Во время абордажа никто не сдавался, факт. Надеюсь, хотя бы для России в этот раз все обойдется.

– Вот-вот. Пусть высаживаются в джунгли на реке Лимпопо к своим зеленым собратьям и там партизанят. В Африке тепло и солнышко. У нас климат суровый, для крокодилов неподходящий… Ладно, будем спать, – зевнул я. – Пока мы числимся полноценными трехсотыми, нам все равно никакой информации не дадут. Для больных и раненых по уставу положена иммобилизация и карантин.

Ситуация прояснилась лишь спустя сутки, когда мы с Василием выспались, поели и более-менее пришли в себя, а пришедший медик после экспресс диагностики сменил наш статус с «раненых» на «выздоравливающих». Лишь после этого бортовой интеллект «Лани» вернул нам служебный доступ к командной сети.

Из двадцати четырех креонских челноков сумели приземлиться и высадить десант двадцать. Причем три из четырех ухитрились завалить российские ПВО и один челнок сбили над США. В настоящий момент шли тяжелые бои на Тайване, где сели аж четыре транспорта с десантом, причем армия Китайской Республики им пока проигрывала, несмотря на все свои тридцать пять только сухопутных бригад, не считая авиацию и флот. На помощь островитянам направились было вооруженные силы Китайской Народной Республики, но Тайвань и США заявили решительный протест против китайской помощи. Еще один десант высадился в Японии и теперь вел бой с силами самообороны страны восходящего солнца, другой терроризировал Индонезию. Так же шли бои в Австралии, где приземлились три челнока и в Соединенных Штатах, где два транспорта креонов сели на побережье недалеко от Сан-Франциско. На Европу пришлось три челнока, причем все три сели в Англии. Парочка высадилась в Африке. И последние четыре корабля пришельцев приземлились в России. Один где-то на севере Красноярского края, за Норильском и целых три на границе Московской и Калужской областей.

Картинки с Земли транслировались страшные. Почти везде трупы, разрушения, пожары и следы жестоких боев. На дорогах и вдоль обочин заторы из сгоревших легковых и грузовых машин, какой-то мусор и щебень, разбитые дома. Бортовой интеллект «Лани» использовал все источники информации: собственные средства наблюдения, попавшие в сеть видео и сообщения от очевидцев и СМИ, перехваты из армейских сетей связи и передачи данных. Креоны передвигались на знакомых нам по Марсу треножниках и боевых машинах, похожих на больших механических пауков или сороконожек, поддерживаемые цепями пехоты. Крокодилы в защитной боевой экипировке смотрелись сюрреалистично, словно в голливудском боевике, но воевали они по-настоящему. Хотя, в первые часы после высадки ящеры, если их не трогали, вели себя относительно мирно. В радиоэфире и через громкоговорители они сообщали, что окрестные земли стали частью Ульсса и требовали оказать полное повиновение Улссарам. Однако, везде, кроме Африки и Полярного круга, все вскоре скатилось в обыкновенную бойню.

Во-первых, армия и полиция оказывала сопротивление. Во-вторых, вскоре после высадки креоны выдвигали новый ультиматум – все люди в районе захвата должны немедленно покинуть свои дома и пешком направляться к креонскому десантному кораблю. Отказавшиеся выполнить приказ будут уничтожены. Естественно их требования мало кто выполнял, становиться пленником крокодилов никому не улыбалось. Люди прятались в домах, пытались уехать подальше на личном или попутном транспорте или просто убежать. Что было вполне реально, захватчиков высадилось не так уж много, чтобы контролировать все вокруг. На одном десантном корабле по оценкам бортового интеллекта находилось до тысячи десантников и три-четыре десятка боевых машин. Однако, по беглецам и их автомобилям креоны открывали огонь без предупреждения, так же как и спрятавшимся местным жителям, отличия между военными и гражданскими они не делали. А когда инопланетяне узнали о гибели своей эскадры, то и вовсе перестали сдерживаться, начав палить направо и налево. Местные армейские части и те войска, которые уже удалось перебросить к месту высадки вражеского десанта, вступали в бой «с колес», но сражение пока шло с переменным успехом. Дело осложнялось сильным противовоздушным прикрытием ящеров – штурмовики и вертолеты они легко сбивали лазерами, а применять стратегическую авиацию люди пока не решались. Слишком неочевидна ее эффективность и велики возможные жертвы среди гражданских.

Просмотрев командирскую сеть и список приказов по звездолету, я убедился, что вмешиваться в борьбу с десантом альдеяне не собираются. Просто не видят в этом смысла. Прогноз на будущее был однозначным: в срок от трех суток до недели креоны будут неизбежно уничтожены, исключая высадившихся в Африке, Индонезии и за полярным кругом. Тех уничтожат попозже. Ресурсы несопоставимы, помощи ящерам ждать неоткуда, фатальных для землян разрушений они причинить не смогут, жертвы среди населения не выходят за неприемлемые границы. Подтянуться танки и артиллерия, у креонов кончаться боеприпасы и энергия, они или перейдут к обороне или попадут в локальные «котлы». А потом последует неизбежное окружение и уничтожение… Альдеяне не были жестоки или трусливы, вовсе нет. Но и абстрактная «слезинка ребенка» для проигравших свою войну инопланетян мало что значила. Свой долг союзника Иттор считал выполненным, рискнув «Ланью» и истребив вражеский флот. Вот только мы с Гусевым считали иначе.

– Хорошо, я тебя поддержу перед Иттором! – твердо пообещал я Гусеву. – Скажу, что десант твоей бригады под Малоярославец совершенно необходим, что мы просто обязаны помочь своим. Иначе потеряем лицо перед землянами. И попробую уговорить Элгию, чтобы она выступила на нашей стороне. Но у меня будет условие…

– Шакое? – прошепелявил танкист.

– Ты возьмешь меня с собой в десант! Как пилот треножника я не гожусь, но с боевым скафандром и тейтонгом управляться умею. Пойду как рядовой боец поддержки.

– Леша, ты ошуел? – отставил всякое чинопочитание Гусев. – А ешли тебя убъют? Мне потом оправдываться перед командованием, нашрена я целого лойма взял в бой рядовым бойцом и там его ухрохал!?

– Поди не убьют, – развел я руками. – Я знаешь какой живучий!

– Да иди ты! Ладно, командование… А как я бабам твоим в лицо смотреть буду если с тобой что случиться? Элгии с Нейкарией? Что я им скажу?! Не возьму! Да ты пойми, лойм, если ты мне навяжешься, то все пойдет насмарку. Мне не воевать, мне тебя половиной сил охранять придется, – убеждал меня бывший капитан. – А там сейчас ребята погибают, креоны на Москву по Киевскому шоссе идут. Видел горелые коробочки? Это с Кантемировской дивизии, они вместе с переброшенными рязанцами сейчас в заслоне стоят. Я же с ними служил когда-то, не могу остаться в стороне… Лежи, выздоравливай. Ты летчик и свое дело сделал на отлично. Только уговори начальство отдать мне приказ.

– Ты тоже не особо здоров, – заметил я.

– Ерунда! – отмахнулся танкист. – Немного болит, но я привыкший. Когда ноги отказывали, хуже было. Вколю стимулятор, прыгну в пилотское кресло и буду как огурчик. Леха, ну будь ты человеком!

– Хорошо, убедил, – потянулся я за планшетом. – Будем уговаривать Иттора и всех остальных вместе… Будет тебе приказ.

В целом мне все уже было понятно. Нейку, конечно, трогать не следует. Похоже, последний вылет ей дался тяжелее, чем мне, как и остальным пилотам. Она до сих пор отмечена во внутренней сети как «трехсотый». Гусев меня тоже в десант не возьмет и резон в его словах есть. Но почему бы мне не попробовать управлять штурмовиком в одиночку? Я, как-никак, целый лойм, вхожу в руководство АОР, допуск к штурмовику у меня никто не отбирал. Одному, конечно, летать труднее, но у Нейкарии получалось. Часа три, прежде чем мозги из ушей потекут, будет. За это время можно сделать немало. «Кистеню» с его силовой броней лазеры ящеров как слону дробина, а вот несколько вражеских треножников он с воздуха завалит запросто. Поддержу атаку танкиста как смогу, нечего мне тут прохлаждаться. Вася прав, это наш с ним долг и увиливать от него не следует.

Глава 22. Малоярославец

Моей просьбе вмешаться в происходящие на Земле события Иттор нисколько не удивился. Спокойно выслушал, а затем, когда я начал с жаром доказывать, что союзникам надо непременно помочь, а десант под Малоярославцем должен быть высажен уже в ближайшее время, прервал меня на полуслове.

– Вы с троммом у себя в каюте? Понятно, едва оклемались и снова в бой. Похвально… Ждите, я скоро у вас буду, проведаю выздоравливающих героев. Поговорим без лишних ушей.

– Что-то это да значит, – удивленно сказал я танкисту, убирая планшет. – Главный решил прийти для разговора к нам с визитом самолично, стало быть, чего-то мы не знаем. Впрочем, скоро все прояснится.

Иттор появился в каюте минут через двадцать, причем не с пустыми руками. Я получил из рук президента нагрудный знак «пилот-истребитель», присуждаемый за пять уничтоженных вражеских звездолетов, а Гусеву достался значок «меч абордажника». Орденов и медалей у альдеян не было, их заменяли значки и нашивки на форму, так что можно сказать, что нас наградили и неплохо. Знак абордажника приравнивался к знаку участника рукопашного боя и весьма ценился у альдеян, считаясь настоящей «фронтовой» наградой, так же как и мой пилотский значок – уничтожить пять креонских машин и остаться при этом в живых, мало кому удавалось. Заодно президент вручил нам по бутылке какого-то дорогого и крепкого альдеянского пойла и кругляшу-талону из нержавеющей стали. Подобно древним грекам, альдеяне чествовали своих героев торжественным обедом за счет клана, причем роскошь обеда зависела от вида «талона»: железный, серебряный или золотой. Сам талон оставался потом у героя и тоже считался наградой, а боец, удостоенный обедов всех трех степеней, начиная от железного, был кем-то вроде полного георгиевского кавалера.

Однако, слова Иттора последовавшие после награждения поставили меня в тупик.

– По поводу твоего звонка, Алексей… У нас есть запросы о помощи, – сказал президент, когда с вручением наград и подарков было закончено, и разговор пошел «без чинов». – Из нескольких стран, в том числе из России. С ящерами воевать тяжело, на Земле возникли проблемы.

– Тем более, – тут же вскинулся Гусев. – Раз союзник просит, значит нужно пойти ему навстречу. Кроме того, мой «батальон» надо бы в бою против креонов обкатать, чтобы понять чего он стоит. Учение – это одно. А реальный бой – совсем другое. Самое время помочь нашим!

– Ты так рвешься защищать Лондон? – усмехнулся президент.

– Какой Лондон? – оторопел танкист. – Бои в Калужской области идут! Вы же сами сказали, товарищ президент – просьба из России.

– Так ее руководство и просит помочь Лондону, – пожал плечами Иттор. – Равно как и правительство Великобритании вместе с Верховным представителем ЕС по иностранным делам и безопасности.

– Но как? Почему вдруг Лондону? – начал было говорить танкист, но потом осекся и замолчал. Его обычно уверенное лицо настоящего вояки выражало такую растерянность, которой я еще не видел.

– Почему Лондону? – сделал пару шагов по каюте Иттор. – Потому что дела там, откровенно говоря, неважные. Креоны приземлились слишком близко от города. Треножники сейчас в Хитроу и на окраине района Хаунслоу, идут бои за лондонский аэропорт. Эвакуация населения провалена, в городе паника, на вокзалах давка, дороги намертво заблокированы автомобильными пробками. Подкрепления не успевают, три бригады английской армии, находившиеся в постоянной боеготовности, разбиты или втянуты в бои, а остальные не так-то легко собрать и доставить в город. На это нужно время.

– На Британию давно никто не нападал, – заметил я. – Отвыкли бритты на своей земле драться.

– Возможно, – покачал головой президент. – Но в целом прогноз благоприятный и без нашего вмешательства. Лондон – большой город. Разрушить его полностью креоны не успеют. Многое зависит от того, начнутся ли сильные пожары из-за применения лазеров… Но, скорее всего, не начнутся. В течение нескольких дней войск НАТО высадится достаточно для полного уничтожения ящеров. Конечно, если мы десантируем туда нашу марсианскую «бригаду», прогноз для английской столицы резко улучшиться, – пожал плечами Иттор. – Что же касается российского руководства, то оно считает, что до Москвы враг не дойдет. Сил и резервов достаточно, поэтому они сами справятся, нашего вмешательства не требуется. Англии же надо помочь.

– Ну, нет! У меня в Лондоне ни денежных счетов в банках, ни детей в Оксфордах с Кембриджами. Футбольных клубов тоже не покупал, – тихо ответил Гусев. – Я там никакого рожна не забыл. Драться за лондонский аэропорт? – нахмурился в такт каким-то своим воспоминаниям танкист – увольте.

– Воевать за Лондон, в то время как могут погибнуть жители Малоярославца, Балабаново или Наро-Фоминска считаю неправильным, – согласился я с ним. О своих надо думать, их спасать.

– Вот как?! – Голос Иттора построжел, став ледяным. – Не хотите драться за Лондон, герои? – Президент заложил руки за спину и смерил нас долгим взглядом. – А если я прикажу?

– Значит, мы выполним приказ, – так же тихо ответил Гусев. – Вы главком.

– А вы прикажете? – спросил я, посмотрев в ответ ему в глаза.

– Понятно, – вздохнул президент, оставив мой вопрос без ответа. – Я вас, русских, уже успел немного изучить, – мрачно улыбнулся он. – Знал, что вы скажете что-то в этом роде. Бросать свое единственное десантное подразделение в бой в такой ситуации не вижу смысла. Поэтому и нет приказа к подготовке десанта. Лучше не вмешиваться. Мы и так уничтожили вражеский флот. Если мы заявим, что у нас нет физической возможности оказать помощь воюющим на Земле, к нам претензий не будет ни с какой стороны. Я попросил бортовой интеллект сделать историческую справку и выдать на ее основе прогноз… Так вот, с вероятностью в девяносто процентов помощь Лондону не даст нам ровно ничего, кроме временной символической благодарности.

– У Англии нет постоянных друзей или врагов, – согласился с президентом я. – У нее есть лишь постоянные интересы. Нет смысла вписываться за англичан. Никакого. Нужно десантировать бригаду Гусева под Малоярославец.

– Нас об этом не просили, – возразил Иттор. – Подобный шаг будет выглядеть как самовольное вторжение на территорию союзника и сильно осложнит наши отношения с российским руководством.

– Просьба о помощи Англии была сделана явно по открытым каналам и освещена в СМИ? – спросил я. – Или передана приватно?

– Передана приватно, – кивнул президент.

– Тогда можно на нее просто не обращать внимания, – рубанул я воздух рукой. – АОР и Россия официально заявили о своем сотрудничестве. АОР и Россия находятся в состоянии войны с креонами. Какого хрена еще надо? Мы помогаем атакованному врагами союзнику.

– Не простят, – покачал головой Иттор.

– Англичане простят, никуда не денутся – с жаром возразил я. – Мы им ничем не обязаны. И руководство РФ как-нибудь простит. А вот русские помощь Лондону, в то время как они дерутся под Малоярославцем, нам точно не простят. Мы независимое государство или где? Почему мы должны следовать чьим-то тайным просьбам, если у нас есть официальные договоренности? Нам нужно, чтобы народ нас уважал, чтобы люди в России поддерживали АОР! Своих надо защищать, раз уж мы сделали ставку на русских! А остальные… каждому не угодишь. Пока у нас есть флот и ключи от космоса, нам слова никто поперек не скажет.

– В бою будет нанесен неизбежный ущерб инфраструктуре. И будут жертвы, – продолжал возражать Иттор, но я видел, что он колеблется. – Потом в ваших же СМИ альдеян выставят чудовищами хуже креонов, за то, что мы пришли на помощь непрошенными. Как у вас говорят? Медвежья услуга, вот…

– Не-а… Побоятся, – настаивал я. – Кто захочет с нами всерьез ссориться? Мы ведь сможем найти другого союзника, тот же Китай. Товарищ президент, иногда честность – лучшая политика. Мы должны помочь своим, у нас треть клана – русские, после этого они за альдеян горой встанут. Да и на Земле те, кто хоть что-то понимает, этот жест оценят. Верность своим друзьям и своему народу сейчас слишком редко встречается, чтобы ее не заметили. Лондон пусть спасает себя сам.

– Понимаю вашу логику. Точнее не логику, а эмоции, – тряхнул головой Иттор. – Был бы я нормальным политиком…

– То вас бы давно обвели вокруг пальца разыми тайными договоренностями, – не удержался я. – Дело это грязное. И вы, и я полные дилетанты в политике, товарищ президент. Только поэтому у нас есть свое государство и мы независимы, такой вот парадокс. Не стоит начинать лезть в земные интриги– проиграем. Прошу вас, дайте приказ помочь нашим.

– Хорошо, – решился президент. – Считайте, что приказ у вас есть. Тромм Гусев со своим подразделением будет десантирован в Россию.

«Бригада» Гусева высаживалась под Малоярославцем перед самым рассветом, в окрестностях разрушенного дачного поселка «Снегири». Дневной бой затих, даже ящерам требовался отдых, но с утра ему предстояло начаться снова. Вчера креонам удалось разметать вступивших в бой с колес кантемировцев и рязанских десантников, так же как и несколько сводных частей, составленных из мотострелков, полиции, спецназа и всех, кого удалось спешно перебросить к месту высадки в течение нескольких часов. Воевать с рептилиями оказалось сложно не только англичанам или китайцам. Боевая экипировка креонов, пусть и не дотягивающая до альдеянских боевых скафандров, была по-настоящему эффективна, куда там каске или бронежилету. Обычную пулю или осколок мины она удерживала без всяких проблем, к фугасному действию взрывчатки твари оказались почти равнодушны – если крокодилу ничего не оторвало сразу и радикально, то попавший под ударную волну ящер вскоре снова бежал в атаку. Чтобы вывести ящера-пехотинца из строя в него требовалось попасть несколько раз и сделать это основательно, лучше из чего-нибудь крупнокалиберного.

Гауссовки треножников и «боевых пауков» прошивали насквозь легко бронированную технику без всяких проблем, а танкам портили приборы и ходовую часть, а затем сжигали лазерами, концентрируя их огонь сверху в районе баков с топливом и двигателей. Дымовая защита им почти не мешала. Насколько я помнил лекции на Марсе, в отличие от земных аналогов твердотельные лазеры ящеров работали от некой «прямой квантовой накачки» в плазменном режиме ввода энергии и обладали очень мощным силовым действием. Тягаться на равных в маневренности, обзорности и точности прицеливания с треножниками танкистам никак не удавалось. У артиллеристов дела тоже шли не ахти – накрытие противника по площадям реактивными установками мало что давало, а взять на прицел подвижный треножник из обычной пушки или самоходки следовало очень постараться. Правда, места высадки двух из трех космических челноков обстреляли «калибрами» и «точками», серьезно повредив одну из гигантских летающих машин и полностью уничтожив другую, но на боеспоспособности уже высадившихся и успевших разбежаться ящеров это пока никак не сказывалось. Если бы креоны сразу же, единой ударной группировкой начали наступать на Москву в первый же день высадки, они бы были уже вблизи МКАД. Но они поначалу этого не делали, воюя сумбурно и нерешительно. То успешно атаковали в одном месте, но затем не развивали успех, то прорывались через хлипкие заслоны и делали бросок в другом направлении, то переходили к обороне. И лишь к вечеру разведка с орбиты донесла о концентрации большей части треножников и боевых машин в направлении киевского шоссе.

– Полковник Артюгин? – Подключившись через планшет к бортовому интеллекту, слышал я в своей каюте переговоры Макарыча с ближайшими соседями, сразу после того как первый десяток его треножников был доставлен с орбиты альдеянскими челноками-носителями на Землю. Российские ПВО о высадке союзников были уведомлены альдеянами явочным порядком с борта «Лани» и препятствовать ей не стали, а с верховным командованием в Москве Гусев связываться и вовсе не захотел. Подключиться же к системе армейской связи для оснащенного альдеянскими сканерами танкиста не составляло никаких проблем.

– Кто говорит? Не узнал, меня, Дмитрий Палыч? – в голосе танкиста послышались веселые нотки. – Тромм Гусев с тобой говорит, полковник. Вооруженные силы АОР. Нет, млять, тебе не послышалось… Нет, я теперь не капитан Гусев, а целый тромм Альдеянской Орбитальной Республики, прошу запомнить и не путать! Да, ты правильно понял. Да, млять, я у альдеян тут главный!… Нет… Нет… А на хрена?… Именно. Да, сделал карьеру. Почему? У инопланетян сгущенка слаще, бабы сговорчивее и медики не коновалы. Да, ты правильно понял, хочешь жить – умей вертеться. Так вот, не перебивай… Видел я с орбиты, сколько коробочек погорело, видел… Да в курсе я кто тут где и чем командует, тоже мне, военная тайна…

Слушай меня внимательно, полковник, в шесть тридцать пять ровно должна начаться креонская атака в направлении киевского шоссе, – продолжал Гусев. – Информация точная, у меня есть радиоперехват их переговоров. Навалятся спецом на тебя, ты на направлении главного удара. У вас главный генерал Сагдабеков, правильно? Я знаю что правильно… В общем, смотри по обстановке, наш разговор сейчас безопасниками не прослушивается. Хочешь, докладывай наверх, хочешь – свяжись с соседями сам, тебе решать. Я помогу, чем смогу. Запомни, те треножники, что в буро-красном камуфляже с черно-синими знаками АОР – это мои марсиане, передай ребятам, чтобы огонь по нам не открывали. Пехота в скафандрах той же расцветки тоже наша. Я наношу удар креонам в тыл с юго-запада в шесть тридцать, координаты тебе сейчас придут. Да вот еще… перед атакой мы отстреляемся спецбоеприпасами с антиматерией, у кренов несколько машин удобно в чистом поле стоят. Так что не волнуйся, нашу атаку не проспишь, гарантирую! Как увидишь, что крокодилы растерялись – дави их сам, лови момент. Все, далее по обстановке, действуй Дмитрий Палыч, повоюем сегодня от души… Будем на связи.