Текст книги "Под черным флагом. Хроники пиратства и корсарства"

Автор книги: Михаил Ципоруха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Бандитский беспредел

Штёртебекер и Гед Михель вместе всегда

лихо режут килями морские волны.

Но, как видно, Господь отвернулся от них,

и стыдом лишь их трюмы полны.

И сказал Штёртебекер: «Черт побери!

Все моря мы на западе знаем. Поплыли!

Там купчишки монетой и добрым вином

нам свой счет оплатить забыли».

(Старинная немецкая песня о братьях-витальерах)

Шли годы, и норманнских пиратов на Балтике сменили западнославянские. Против них ополчились шведские, датские и норвежские короли. Особую активность среди западнославянских пиратов проявляли ругийские, жившие на острове Рюген у побережья Германии, поморские, занимавшие район побережья современной Польши, вендские, жившие на балтийском побережье современной Германии в районе от Любека до Ростока, и некоторые другие.

Одна из мощных пиратских баз существовала в течение многих лет на острове Рюген. Возле мыса Аркона, самой северной точки острова, славянские пираты построили крепость, из которой далеко просматривалось море. Напасть внезапно на крепость из-за этого было невозможно. Отсюда западнославянские пираты не раз совершали набеги на берега скандинавских стран.

Великий исландский историк Снорри Стурлусон (1178–1214 годы) в книге «Xеймскрингла» («Земной круг») описал историю Норвегии с древнейших времен до 1177 года и рассказал, в частности, о нападении западных славян-вендов на город Конунгахалла на юге Норвегии. По его словам, датский король Эрик IV предостерегал норвежцев о возможности проведения славянами военной экспедиции, но его сообщениями пренебрегли.

Стурлусон сообщил о появлении 10 августа 1136 года у норвежских берегов большой западнославянской флотилии в составе 780 ладей, в каждой из которых находилось по 44 воина и 2 лошади. В городе Конунгахалла возникла такая паника, что жители даже не попытались спасти 9 судов, стоявших в тот день в порту.

Славянская дружина под командованием князя Ратибора и воеводы Унибора овладела торговыми судами, стоявшими в порту, побережьем в районе города, а затем и самим городом. Жители Конунгахаллы, отступая в городской кремль, успели нанести нападавшим существенный урон, уничтожив почти 240 славянских ладей. Славяне разграбили захваченные суда и город, а затем сожгли все, что можно было предать огню. Ратибор предъявил жителям Конунгахаллы ультиматум: в обмен на сдачу кремля он обещал им разрешить свободно покинуть его стены.

Ультиматум был отвергнут. Началась изнурительная для обеих сторон осада. Защитники кремля отбивали яростные атаки осаждавших. Потери славян росли, что вызывало среди них уныние. Славяне готовы были прекратить осаду и уйти из города. Правда, Унибор уговорил своих воинов провести еще один штурм цитадели. В ходе его проведения славяне убедились, что осажденные ослабели и их запас метательных копий и стрел близок к истощению. Если во время первых штурмов славян встречал град стрел и копий, то теперь в них бросали только камни и палки, убойная сила которых была невелика. Славяне хотели продолжить осаду.

Убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления, норвежцы решили сдать крепость. Западнославянские воины проявили свою пиратскую сущность. Крепость была полностью разграблена, а затем и сожжена. Некоторые здания поджигались нападавшими по 4 раза, причем пираты следили, чтобы здания сгорели дотла. Многие жители были убиты, а остальные (около 7 тысяч женщин и детей) были уведены в неволю, а затем проданы или обменены на оружие, украшения, изделия из серебра и стекла, шелковые ткани.

В это время западнославянские пираты свирепствовали по всему Балтийскому морю. Они нападали и на суда, и на прибрежные города. Куронские пираты (куроны – древнелатышское племя, жившее в Западной Латвии) разрушили Сигтуну, столицу Швеции в то время. Во многом из-за деятельности западнославянских пиратов пришел в упадок Xедебю, крупный датский торговый центр в юго-восточной части Ютландии. Пираты несколько раз грабили и сжигали его.

О положении дел на просторах Балтики образно написал немецкий хронист XI века Адам Бременский:

«Из островов, обращенных к земле славян, следует выделить три. Первый из них называется Фембре.[105]105
  Ныне остров Фемарн (расположен в 50 километрах восточнее Киля).


[Закрыть] Он так расположен напротив области варгов, что его можно различить из Старгарда,[106]106
  Старгард, ныне Штральзунд, в то время центр области проживания западнославянского племени варгов.


[Закрыть] так же, как остров Лаланд.[107]107
  Ныне Лолланд.


[Закрыть] Последний расположен напротив области вильцев, и им владеют руяне – очень отважное славянское племя… Оба эти острова полны пиратов и кровожадных разбойников, не щадящих никого из тех, кто проплывает мимо. Они даже убивают всех пленников, хотя их принято обычно продавать. Третий же остров называется Земландией и расположен невдалеке от области русов и поляков. На нем живут сембы, или пруссы, очень гуманные и самоотверженные люди, всегда готовые помочь тем, кто оказался в опасности на море или подвергся нападению пиратов».

Из-за подобной активности своих пиратов, ответных нападений скандинавов и, как результат, общего упадка торговли страдали и сами торговые западнославянские города, расположенные на балтийском побережье современных Германии и Польши.

Со временем все большую роль в балтийской торговле стали играть германские приморские города – как центры банковского дела, торговли и ремесленного производства. Но их дальнейшему развитию особо мешали балтийские пираты. Первыми это осознали купцы Гамбурга и Любека. Весной 1241 года, стремясь обезопасить свою морскую торговлю от нападения пиратов, правительства Любека и Гамбурга заключили торжественно подписанный в парадной зале любекской ратуши договор об охране своей торговли.

Первая статья договора гласила:

«Да будет известно нынешнему поколению и пусть вспомнит и потомство, что мы со своими дорогими друзьями, горожанами Гамбурга, заключили следующее соглашение. Что в случае, если разбойники или другие злые люди выступят против наших или их горожан, начиная с того места, где река, именуемая Траве, впадает в море, и до самого Гамбурга, а оттуда через всю Лабу[108]108
  Эльбу.


[Закрыть] до самого моря, и нападут на наших или их горожан, то все издержки и расходы, связанные с уничтожением и истреблением этих разбойников, мы должны нести наравне с ними, так же как и они наравне с нами».

В том же 1241 году Любек заключил договор о дружбе и взаимной помощи с городом Зест, а в 1259 году такой же договор – с балтийскими портами Ростоком и Висмаром. За шесть лет до этого заключили между собой союз города, торговавшие с островом Готланд, крупным балтийским центром торговли. Кроме того, для обеспечения безопасности торговли подписали двусторонние договоры ряд немецких городов: Брунсвиг (Брауншвейг) и Штаде, Кельн и Бремен, Бремен и Гамбург, Мюнстер и Дортмунд, Зест и Липпе. Теперь каждый из перечисленных городов был включен в систему взаимного обеспечения безопасности торговли либо непосредственно, или же через своего союзника.

Английский корабль с навесным рулем вместо рулевого весла (Середина XIV в.)

В течение дальнейших 60–80 лет был создан союз портовых городов Балтийского и Северного морей, направленный против пиратов и торговых конкурентов, который стал называться Ганзейским или просто Ганзой. По мнению А. Б. Снисаренко, готское слово «ганза» означало «толпа», на средненижненемецком оно стало означать «союз, товарищество».

К Ганзе примкнули и некоторые немецкие города, расположенные в глубине Европы на реках, впадающих в Северное и Балтийское моря (Кельн и др.). В 1299 году в Любеке собрались представители Ростока, Гамбурга, Висмара, Люненбурга и Штральзунда. Было заключено соглашение, что «впредь не будут обслуживать парусник того купца, который не входит в Ганзу». Одной из основных целей создания этого союза была организация коллективной защиты от пиратов, в которой участвовало в 1293 году 24 города – члена Ганзы, а к 1367 году число городов – членов Ганзы увеличилось до 77. Именно столько подписей представителей разных городов стояло под письмом Ганзы, в котором союз объявлял войну датскому королю Вольдемару.

Торговые представительства ганзейских купцов и значительные немецкие общины имелись в Брюгге (Фландрия), Лондоне, Бергене (Норвегия), Венеции, Стокгольме, Пскове и Новгороде. Ганза устраивала большие ярмарки в Дублине и Витебске, Плимуте и Познани, Осло и Франкфурте, Праге и Нюрнберге, Амстердаме и Нарве, Варшаве, Вильнюсе и других городах Европы.

В период наибольшего расцвета, на рубеже XIV и XV веков, Ганзейский союз объединял несколько сот городов. Во второй половине XV века сформировались четыре части Ганзы, так называемые четверти: вендская во главе с Любеком, в состав которой входили приморские города от Бремена до Грифии – древнего города на реке Реге, на территории нынешнего Щецинского воеводства в Польше; прусско-лифляндская во главе с Данцигом (ныне Гданск); саксонская во главе с Брауншвейгом; прирейнская во главе с Кельном. Впоследствии противоречия между этими четвертями и явились одними из важнейших причин распада Ганзы.

Ганзейские купцы чаще всего использовали для перевозки грузов суда типа когг. Ганзейские когги имели длину до 25 метров, а ширину 7–8 метров, высоту борта от киля – до 7,5 метра. Такие суда имели одну мачту с большим почти квадратным парусом. Их грузоподъемность была до 100 ластов (200 тонн). Один ласт равнялся возу зерна, который тянули четыре лошади. В приморских городах севера Европы общепринятым был «данцигский ржаной ласт», соответствующий массе в 2 тонны и занимавший объем более 3 кубических метров. Таким же был и «бременский зерновой ласт», а «гамбургский коммерческий ласт» составлял 3 тонны.

На коггах кормовая и носовая надстройки оборудовались амбразурами и зубцами наподобие крепостной стены. В ганзейских городах XIII–XV веков не строили специально военных кораблей. Все торговые суда должны были быть в состоянии отразить нападение неприятеля. По постановлению Ганзы судно в 100 ластов должно было иметь оружия не меньше, чем для вооружения 20 моряков, более крупные – соответственно больше. В дальнейшем на когге водоизмещением 40 ластов в состав экипажа из 15–20 моряков включали еще до 40 воинов, четверть из которых были арбалетчики, часто вооруженные тяжелыми арбалетами для стрельбы на сравнительно большие расстояния.

Если судно специально готовилось к военному походу, то число воинов в составе экипажа увеличивалось.

В одном из документов Ганзейского союза от 1367 года указывалось, что когги во время войны с Данией должны иметь на борту по 100 вооруженных воинов, а пятая часть их должна быть арбалетчиками. В конце XIV века на корме и носу коггов стали устанавливать орудия (до этого военные когги часто имели метательные машины – баллисты). В дальнейшем для установки орудий стали использовать и верхнюю палубу в средней части судна.

Для обеспечения безопасности Ганза часто прибегала к отправке судов в составе конвоев. Так, в 1399 году прусские ганзейские города постановили, чтобы суда для защиты от пиратов плавали только в составе флотилий, состоящих не менее чем из 20 кораблей. Причем перед отплытием все корабельщики должны были присягать в том, что они ни в коем случае не покинут других, не уйдут из состава отряда и будут подчиняться предводителю (адмиралу) флотилии.

А балтийские пираты по-своему переделывали попавшие к ним ганзейские суда. Они сносили надстройки и на освободившихся местах устанавливали дополнительные орудия. Очень часто пираты предпочитали коггам быстроходные небольшие суда с малой осадкой. Они свободно входили в устья небольших рек, пробирались по шхерам – узким мелким проливам между прибрежными островами, где большие когги не могли пройти.

Уже в 1308 году по инициативе и благодаря хлопотам фламандских и норвежских купцов, в первую очередь в их странах и в ряде других было фактически отменено пиратское «береговое право». Ведь до его отмены каждый феодал, владевший участком побережья моря, считал себя вправе объявлять своей собственностью судно, выброшенное штормом на этот участок, или товары с потерпевшего аварию судна, выброшенные на берег. Теперь владельцы потерпевших крушение судов могли без опаски ремонтировать их и подбирать уцелевшие товары, не отдавая их ни целиком, ни частично владельцу побережья. Но во многих странах, например в Англии, «береговое право» существовало еще не одно столетие.

В то же время начало XIV века характерно усилением активности пиратов на Балтике. Вплоть до того, что Бремен был вынужден закрыть свой порт и откупаться от фризских пиратов ежегодной данью в 1400 марок серебром, так как они заняли подходы к устью реки Везер, на которой расположен Бремен, и грабили все суда, прибывавшие в город и убывавшие из города.

В 1338 году авторитетные члены Ганзы – города Висмар, Гамбург, Любек и Росток – заключили союз с рядом северогерманских княжеств, чтобы сокрушить пиратов. Но многие германские князья, подписавшие договор, вступили в сговор с разбойниками. Они, получая деньги от Ганзы, делились ими с пиратами и вместе с тем получали часть пиратской добычи. Некоторые историки предполагают, что часть балтийских пиратов состояли на службе у германского императора, датского и английского королей в виде их каперов, то есть пиратов, получивших право нападать и грабить врагов своих хозяев-монархов или владетельных князей, отчисляя хозяевам установленную часть добычи. А. Б. Снисаренко утверждает, что само слово «капер» произошло от латинского capio – «завладевать, захватывать». Отсюда и появившееся в Средневековье голландско-немецкое kappen – «разбойничать на море», французское capee г – «лежать в дрейфе» (например, поджидая добычу, то есть, по существу, сидеть в засаде).

Естественно, что каперы чувствовали себя как бы более защищенными, чем обыкновенные вольные пираты, так как находились фактически на государственной службе. Короли и князья ценили каперов, поступивших к ним на службу, потому что, не расходуя средств на снаряжение пиратских кораблей, получали доходы от пиратства.

Пиратство становилось одним из видов государственной деятельности. Датский король Вальдемар IV попытался вести с ним борьбу. Он выслал корабли в пролив Эресунн (Зунд, между датским островом Зеландия и шведским берегом) для вытеснения оттуда пиратов и для взимания пошлин с проходивших через пролив судов. А последнее совсем не понравилось ганзейским купцам, так как через этот пролив проходили маршруты множества судов (из Фландрии и Англии во многие ганзейские города). В 1367 году 77 ганзейских городов объявили датскому королевству войну, закончившуюся через три года Штральзундским миром. По нему Ганза получила во владение четыре города на восточном шведском берегу (тогда этот берег также принадлежал Дании) и право вето при избрании датских королей.

В 1376 году с согласия Ганзы регентшей Дании при малолетнем короле Олаве стала его мать Маргарита, дочь Вальдемара IV и жена норвежского короля Xакона VI. Пытаясь противостоять богатой и влиятельной Ганзе, она стала нанимать (в качестве каперов) пиратов западной части Балтики, давая им понять, что не будет возражать против их нападений на ганзейские суда и порты. Больше всего страдали от этого ганзейские города западной части германского побережья Балтики: Любек, Висмар, Росток, Штральзунд. Пришлось и этим городам войти в соглашение с пиратами. Росток и Висмар даже предоставили пиратам свои порты и рынки для сбыта награбленного добра. Стали прибегать к услугам пиратов и другие ганзейские города. В подобных соглашениях принял участие и шведский король Альбрехт Мекленбургский.

Два года прошло в непрерывной войне всех против всех. Наконец Ганза предложила Маргарите мир, который и был заключен в 1382 году. Но обуздать пиратские аппетиты уже не мог никто, хотя многие пираты после заключения мира ушли из западной части Балтики в район Гданьского залива. Для борьбы с оставшимися в датских водах пиратами Маргарита заключила соглашение с Тевтонским рыцарским орденом. Орден организовал специальную сторожевую флотилию из 14 кораблей.

Весной 1389 года Альбрехт был захвачен в плен Маргаритой, которая стала еще и королевой Швеции. Единственный верный королю Альбрехту ганзейский город Стокгольм, население которого состояло в то время большей частью из немцев, был осажден датскими войсками. Если бы он был захвачен ими, то, естественно, в нем были бы отменены все торговые и политические привилегии ганзейских купцов.

Ганза обратилась за помощью к шведскому аристократу Свейну Стуре, приближенному готландского правителя Эрика, сына Альбрехта. Видимо, Стуре имел связи с пиратами и поэтому ему нетрудно было сделать своей базой родной город, где и ранее ремонтировались пиратские суда и сбывалась захваченная пиратами добыча. При поддержке ганзейских купцов Висмара и Ростока он провозгласил образование витальерского братства. А затем девять ганзейских городов и мекленбургский герцог Иоанн стали выдавать витальерам каперские свидетельства от имени Альбрехта.

Понимая, что разгромить датский флот он не в состоянии, Стуре решил помочь выдержать датскую осаду жителям Стокгольма. Легкие пиратские суда, нагруженные продовольствием, раз за разом проскальзывали сквозь датские кордоны в осажденный город. Причем тактика действий их была такой. Обычно на рассвете под Стокгольмом неожиданно появлялись две группы пиратских кораблей. В то время как первая группа смело атаковала датские корабли, блокирующие порт, вторая группа, пользуясь замешательством, вызванным неожиданным нападением, проскальзывала в Стокгольмский порт и разгружала там продовольствие. Эта тактика действий применялась пиратами неоднократно и в большинстве случаев приводила к успеху.

А. Б. Снисаренко считает, что собственно название «витальеры» произошло от шведского слова viktualier, означающего «продовольствие». В 1392 году, писал любекский хронист Детмар, «собрался неукротимый народ из разных мест – городские заправилы, горожане из многих городов, ремесленники и крестьяне – и назвали себя братьями-витальерами. Они заявили, что хотят выступить против королевы Дании, чтобы помочь королю Швеции, который был ею пленен».

Среди витальеров были и представители аристократии, и обедневшие рыцари, беглецы из ганзейских, главным образом вендских (бывших западнославянских), городов и из других частей Германии. Немало среди них было голландцев, фризов, датчан, шведов, лифляндцев (область в Южной Прибалтике, населенная в древности племенами ливов), кашубов (западнославянская народность, обитавшая в Поморье), поморян и др.

Постепенно витальеры, почувствовав свою силу, стали нападать и на ганзейские суда. Более того, пользуясь поддержкой городских низов, витальеры сумели сжечь в норвежском Бергене торговое представительство Ганзы, даже захватить на время Висмар. Они продолжили систематические нападения на ганзейские торговые суда, так что с 1392 года братство витальеров стало чисто пиратским объединением. Xронист Детмар отметил, что в эти годы «к сожалению, они наводили страх на всем море и на всех купцов: они грабили и своих, и чужих, и от этого сельдь очень подорожала».

Ганза снарядила против витальеров две экспедиции, которые закончились неудачей, хотя во второй против пиратов были посланы 35 хорошо вооруженных кораблей, на которых находились 3 тысячи рыцарей. В 1395 году Маргарита освободила Альбрехта из плена, но этот шаг примирения не дал результатов.

На Балтике обстановка накалилась до того, что каждое судно могло быть принято за пиратское, что приводило зачастую к трагическим последствиям. Так, в 1396 году датская эскадра, высланная королевой Маргаритой из Кальмара для следования в Висби (главный город острова Готланд, где базировались корабли витальеров), встретила в море недалеко от Висби ганзейскую эскадру и, приняв ее за пиратскую, вступила с ней в бой. Сражение вначале шло в море, а затем продолжилось на улицах города. Самое невероятное то, что кораблей витальеров в это время в гавани не было совсем, они еще до встречи датской и ганзейской эскадр ушли в море. Так что датские и ганзейские моряки ожесточенно сражались друг с другом, хотя у обеих сторон был общий враг – витальеры. И когда корабли витальеров возвратились к Готланду, то пираты с радостью узнали о том, что их враги фактически уничтожали друг друга.

Борьба Ганзы против пиратов продолжилась. В ходе ее не раз ганзейские моряки, соблазнившись вольной пиратской жизнью, переходили на сторону витальеров. Но власти ганзейских городов посылали против пиратов все новые экспедиции.

Множество пиратов было захвачено в плен, посажено в тюрьмы, а затем казнено. При этом крайняя жестокость проявлялась с обеих сторон. Xронист писал:

«Жителям Штральзунда удалось захватить один из разбойничьих кораблей. После этого команду заставили также лезть в бочонки.[109]109
  Это же заставляли делать пираты при пленении ганзейского судна.


[Закрыть] Потом был объявлен приговор, согласно которому, все, торчащее из бочек, должно быть срублено палачом».

В июле 1397 года Свейн Стуре решил разграбить Стокгольм, жителей которого когда-то витальеры спасли от голодной смерти. Подошедшая к городу пиратская эскадра состояла из 42 кораблей, на которых разместились 1200 бойцов-пиратов. Стокгольмский бургомистр Альберт Руссе уже обсуждал с членами городского магистрата условия сдачи города. Но тут витальеры узнали о смерти своего покровителя Эрика, кончина которого как бы аннулировала их каперские свидетельства, без которых они превращались в обыкновенных пиратов. Часть витальеров решила отказаться от штурма города.

Воспользовавшись смертью готландского властителя, королева Маргарита решила захватить Висби. Для этого она призвала на помощь рыцарей Тевтонского ордена крестоносцев. Магистр ордена Конрад фон Юнгинген возглавил орденскую эскадру, усиленную ганзейскими и датскими кораблями (80 кораблей, 5 тысяч воинов). 31 марта 1398 года корабли эскадры бросили якоря южнее города Висби. Но город не собирался сдаваться. Во время длительной осады горожане и витальеры отбили несколько штурмов – не помогли осаждавшим ни осадные машины, ни предательство части готландцев. Магистр ордена заключил со Стуре перемирие. По его условиям Готланд «на вечные времена» становился владением ордена, а Стуре и 2 тысячи уцелевших витальеров получили право покинуть Висби и отбыть на кораблях, куда пожелают. Свейн Стуре и некоторые вожди из аристократов примирились с королевой Маргаритой и остались в Дании. Многие витальеры перешли в восточную часть Балтики и стали совершать нападения на поселения побережья Ботнического и Финского заливов, а также на торговые суда, плававшие там. Большая часть их высадилась на острове Гельголанд в Северном море, захватила и укрепила его. То, что витальеры овладели Гельголандом, бременские и гамбургские купцы вполне справедливо восприняли как новую серьезную угрозу для торговых судов, посещавших эти ганзейские порты.

Но витальеры были только одной из пиратских организаций того времени, хотя и самой могущественной. Уже во время второй экспедиции Ганзы против витальеров ей пришлось иметь дело на острове Рюген, расположенном недалеко от балтийского побережья у Штральзунда, с другим пиратским братством – ликеделерами («равнодольными»), чей девиз гласил: «Друзья Бога и враги мира». Вначале ликеделеры были в союзе с Ганзой и по ее поручению выступали против торговых конкурентов из Англии и Дании, но вскоре они стали действовать самостоятельно и решительно.

Анализируя взгляды и поведение ликеделеров, можно отметить многие сходственные черты с идеологией и поведением ранних протестантских общин в Англии, Чехии и Германии. Это относится к строгой дисциплине на ликеделерских кораблях, где за малейшие попытки неповиновения нарушителю порядка грозила смертная казнь, запрету распития вина и азартных игр, преследованию за признаки роскоши и излишеств. Перед каждым боем все члены ликеделерской общины исповедовались корабельному священнику и причащались.

Сообщалось, что они добровольно оставляли 1/8 захваченного груза сдавшемуся купцу, а остальной товар доставляли в порт назначения, указанный владельцем, и там продавали. А еще – что они хорошо обращались с пленными, отпускали их на свободу в ближайшем порту, предварительно снабдив их одеждой и продовольствием. У ликеделеров все члены пиратской общины без различия происхождения и корабельной должности получали равную долю добычи (ведь они называли себя «равно-дольными»). Наконец, именно о них говорили, что если они отбирали что-то у населения прибрежных поселений, то потом отдавали им в возмещение половину добычи.

Вся эта уравнительная психология очень близка по духу первым протестантским общинам, члены которых провозглашали в качестве своего идеала идеи раннехристианских общин I–II веков н. э.

После изгнания витальеров с Готланда вместе с ними на Гельголанд пришли и ликеделеры. Теперь их деятельность была прямо направлена именно против фризских городов, входивших в Ганзу. Вообще-то сами фризские купцы и фризские моряки-пираты уже давно сотрудничали с захватившими Гельголанд витальерами и ликеделерами. Так что гельголандские пираты основной удар нанесли по Ганзейским торговым путям в Северном море, которые оказались полностью блокированными. К тому же у ликеделеров появились знатные покровители: эмденский пробст (старший пастор) X^ro), аристократы графы Конрад II Ольденбургский (его сын сам стал ликеделером) и фризский князь Кено тен Брок, на дочери которого в 1400 году женился один из вождей ликеделеров Клаус Штёртебекер.

В зимний период основная часть ликеделеров (до 1500 человек) находилась во Фризии, что было очень выгодно фризским горожанам и крестьянам. Ликеделеры за все услуги платили золотом и серебром. Захваченные в летний период товары они сравнительно дешево продавали на фризских рынках. В соответствии со своими взглядами они одаривали бедных и немощных, делали крупные вклады в церкви, монастыри, госпитали.

С наступлением периода навигации, примерно в начале марта, пираты собирались на Гельголанде. Вождь ликеделеров Клаус Штёртебекер установил порядок, при котором летом треть пиратских кораблей обычно находилась в засаде на оживленных торговых путях и нападала на торговые суда, другая треть находилась как бы в резерве, выжидала на острове и вокруг него, еще треть – ремонтировалась, а команды этих кораблей готовились к последующим походам, размещали добычу на пиратских базах во Фризии, доставляли для лечения туда раненых. Такое гибкое использование пиратских сил позволяло максимально эффективно действовать во время навигации.

Клаус Штёртебекер, этот немецкий Робин Гуд, на протяжении веков оставался легендой в сознании немецкого народа. В песнях, поэмах, а позднее в романах и повестях он описан как благородный и удачливый пиратский вождь, грабивший богачей и отдававший отнятое богатство беднякам.

Немало немецких приморских городов претендовали на честь считаться его родным городом. Приведем наиболее распространенный вариант его биографии. Клаус происходил из небогатой семьи Ростока. В юности он работал на складах торговцев сельдью в Сконе – исторической области на юге Швеции, входившей тогда в состав Датского королевства. Затем он плавал матросом на торговых судах, ходивших по маршруту Ревель – Брюгге, а также на судах, которые принадлежали крупным ростокским купцам. Обиженный владельцем судна и бесчеловечным отношением к морякам шкипера (капитана судна), он поднял на судне бунт, выбросил за борт шкипера и взял командование в свои руки. Клаус вышел в море, желая отомстить за все обиды, и начал нападать на торговые суда, принадлежавшие богатым немецким купцам.

За организацию бунта и увод судна Клаус был объявлен вне закона. В погоню за новым пиратским судном был отправлен знатный штральзундский горожанин Вульфлам, на которого еще в 1385 году совет Ганзы возложил задачу борьбы с пиратством. Но изловить Клауса ему не удалось. Штёртебекер стал удачливым пиратским капитаном. Он обходился особо жестоко и беспощадно с попавшими в плен представителями правящей верхушки вендских приморских городов. Его корабль был в составе витальерских флотилий, прорывавшихся с продовольствием в осажденный Стокгольм. Вместе с витальерами Штёртебекер ушел с Готланда на Гельголанд и стал самым авторитетным вождем ликеделеров.

Когда они фактически прервали все торговые связи Ганзы с Англией и Норвегией, ганзейцы снарядили для борьбы с гельголандскими пиратами 3500 воинов. 25 июня 1399 года по просьбе гамбургских купцов в Любеке открылся экстренный съезд Ганзы, чтобы принять решение о совместной борьбе с пиратами. Присутствовавшая на съезде королева Маргарита отправила письма фризским князьям и городам с требованием прекратить покровительство ликеделерам. Со следующего года ганзейские города усилили борьбу с пиратами, систематически отправляя против них специальные военные экспедиции.

Если среди витальеров было немало аристократов, то ликеделеры, в основном, были выходцами из социальных низов. Это относится к таким вождям ликеделеров, как Клаус Штёртебекер, Годеке Михель, Мольтке и Мантейфель, Вигбольден и Вихманн.

В 1401 году гамбургский сенат отправил военную экспедицию к Гельголанду. А весной этого года Штёртебекер раньше обычного отправился на Гельголанд. Ганзейские корабли подошли к острову незамеченными, так как над морем стоял сильный туман. Приведем один из вариантов описания трагедии, случившейся с ликеделерами у Гельголанда. С флагманского корабля Гамбурга «Пестрая корова», специально построенного для посылки против ликеделеров, спустили шлюпку. Она незаметно подошла к кораблю Штёртебекера. Гамбургские моряки забрались на флагманский пиратский корабль и залили расплавленным свинцом соединения рулевого привода. Благодаря этому корабль лишился ваозможности маневрировать, и гамбуржцы взяли его на абордаж. Клаус мужественно сражался с нападавшими, и его удалось схватить лишь после того, как несколько матросов гамбургского судна взобрались на мачту и оттуда сверху сумели накинуть сеть на вождя пиратов.

В Гамбурге устроили показательный процесс, который длился почти полгода. Штёртебекер на суде мужественно принял всю вину за преступления пиратов на себя. Он и 73 ликеделера были обезглавлены на городской площади Гамбурга в присутствии бургомистра и членов городского совета, а также большого числа горожан. Существует легенда о том, что суд исполнил последнюю волю Клауса – сохранить жизнь тем его соратникам, мимо которых он успеет пробежать после того, как ему отсекут голову. Обезглавленный ликеделер пробежал мимо одиннадцати своих товарищей и упал лишь после того, как палач подставил ему ногу. Теперь площадь, на которой казнили пиратов, находится на территории порта и на ней установлен памятник Клаусу Штёртебекеру.