Текст книги "Друзья и звезды"

Автор книги: Михаил Веллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

В этой ситуации Гитлер будет воевать еще и против Советского Союза? Против Германии – горная, лесная, жестокая Югославия, которую невозможно покорить. Гитлеру необходимо контролировать Францию, Польшу, Чехословакию, Бельгию, Голландию, Люксембург, Данию, Грецию…

Господи! Он воюет в Северной Африке, он воюет в Атлантике, за спиной Великобритании стоят Соединенные Штаты Америки (рано или поздно они вступят в войну). И Гитлер еще готовит нападение на Советский Союз? Он что, рехнулся, или как?

То есть с точки зрения Сталина – это был совершенно самоубийственный шаг Гитлера. И Сталин прав! Это и было самое настоящее самоубийство Гитлера, в самом прямом смысле. Конечно, Сталин в это не верил! И я не верю до сих пор.

М.В.Одна из твоих книг об этом так прямо и называется «Самоубийство». С чудесным посвящением, я его помню и сейчас: «Книгу с таким названием друзьям не посвятишь, тогда – врагам!»

Но у населения ответ простой. Ну как же – он же сам писал открыто в «Майн кампф»! Они хотели захватить наши просторы, людей превратить в рабов, своих колонистов там поселить. Население подвергнуть деградации, вымариванию, в Крыму устроить свои курорты. Вот поэтому они и напали, потому что рассчитывали сделать все это быстро, в блицкриге разгромить Красную армию. Вот ясная, простая, все объясняющая версия.

B.C.Отвечаю на эту версию.

Так говорит только тот, кто «Майн кампф» сам не читал.

Дело в том, что у нас привыкли ссылаться вот на эту фразу в книге «Майн кампф». Но вот у меня есть друг в Израиле хороший – полковник израильской полиции Миша Шауле. Наш соотечественник когда-то, уехал в Израиль и поднялся до полковника израильской полиции. Он взял и вычислил в тексте «Майн кампф», сколько процентов текста посвящено этим завоеваниям жизненного пространства на Востоке. У него получилось что-то там два с половиной процента текста.

«Майн кампф» – это сочинение против Франции. Франция – враг номер один. Потому что Гитлер писал эту книгу, когда Германия находилась под пятой Франции, раздавленная совершенно жутким Версальским договором. Версальский договор, навязанный Германии Францией и Великобританией, душил Германию. Германия страдала от чудовищной инфляции, безработицы, нищеты. Германию беспощадно грабили.

Товарищ Ленин в 1920 году сказал, что мир, который стоит на Версальском договоре – это вулкан, рано или поздно он взорвется, и найдется кто-то, кто поднимет борьбу против этого договора. Товарищ Ленин не знал, что годом раньше уже нашелся такой человек, и звали его Адольф Гитлер.

И он эту борьбу уже начал. И так и назвал вскоре книгу об этом – «Моя борьба» – «Майн кампф». И вся книга Гитлера – против Франции: сокрушить Францию, покарать Францию, раздавить Францию.

И объявив в книге, что главным врагом Германии является Франция и ее следует сокрушить, и добавив, что еще и жизненное пространство ему нужно, – Гитлер уже сам себя поставил в ситуацию, когда рано или поздно он будет воевать на два фронта. Этой книгой он показал товарищу Сталину: вот где ключ к нашей победе. Раз Гитлер является врагом Франции – нужно сделать так, чтобы Гитлер пошел на Францию.

А если Гитлер пойдет на Францию – значит, он пойдет и против Великобритании, она французам союзник, бдительно сохраняет положение в Европе. А раз он пойдет против Великобритании – тем самым окажется врагом ее главного партнера – Соединенных Штатов Америки.

Кроме того, Гитлер объявил в этой книге, что главной угрозой Германии является мировое еврейство. Против евреев – половина книги. Объявив абсолютно все мировое еврейство своим врагом, Гитлер загнал себя в полный тупик.

То есть Советский Союз – это где-то уже там месте на пятнадцатом. Земли на Востоке – Гитлер говорит о них, как о стратегической задаче на грядущие века… А ближайшая задача – исключительно разгром Франции.

Вот тут товарищ Сталин и искал ключ к победе во Второй мировой войне. Гитлер – ледокол Мировой Революции! Пусть Гитлер только нанесет удар по Франции. И вот когда он нанесет удар по Франции, когда они там сцепятся, когда они друг друга обессилят, – вот тогда товарищ Сталин бросит на чашу весов гирю, которая может перевесить. Это сталинские слова, я их цитирую почти дословно.

М.В.Возник у меня еще вопрос в те же студенческие времена.

Первого сентября германские войска перешли границу Польши – это общеизвестно. И читаешь в любом учебнике истории: первого сентября, с нападения Германии на Польшу, началась Вторая мировая война. Но позвольте! По логике вещей, Вторая мировая война началась третьего сентября – когда Англия и Франция объявили войну Германии. Вот тогда уже – ДА!

С точки зрения выполнения союзнического долга и всего благородного – это мы понимаем. Вопрос: для чего Англия и Франция все-таки объявили войну Германии, – хотя, казалось бы, немцы могли успокоиться, если бы они получили Данциг и коридор к нему? Еще в идеале немцы хотели вернуть колонии, которые у них были до четырнадцатого года. Ну так почему бы (черт с ней) не вернуть Германии отобранное и установить мировую справедливость? Ведь фактически мировую-то именно войну начали Британская империя и Франция, объявив войну Германии. А Германия воевать с Англией вообще категорически не хотела. Зачем?

B.C.Версальский договор, как справедливо сказал товарищ Ленин (я уже повторяю сам себя), – это была бомба, подложенная под Европу. В Версале Германии навязали такие условия, которые просто толкали ее к войне. Германия должна была однажды взбунтоваться против этих условий!

И Германия понемногу бунтовала. Забирала потихоньку свои территории и вводила какие-то новые правила, совершала какие-то действия, которые являлись нарушением Версаля. И Великобритании с Францией приходилось постоянно отступать от тех условий договора, которые были навязаны в Версале. Они отступают, отступают, отступают, отступают, – и они тем самым теряют уважение во всем мире. Люди просто перестают с ними считаться.

Был какой-то барьер, был какой-то рубеж, когда Великобритания 1 марта 1939 года дала гарантии Польше. Сказала: вот дальше этого мы на попятную не пойдем. Если Гитлер нападет на Польшу – мы выступим. Так было!.. Иначе они уже не могли, иначе полностью бы потеряли доверие всех стран Европы.

И когда Великобритания дала такие гарантии Польше – о, товарищ Сталин потер руки. Товарищ Сталин сместил товарища Литвинова и поставил товарища Молотова. Потому что знал: Гитлер с евреем разговаривать не будет. Поставил Молотова народным комиссаром иностранных дел. Сталин понял – вот мой шанс! И если Германия вступит в Польшу, то Великобритания, которая дала официальные гарантии, – кровь из носу! но должна будет объявить войну! Иначе Британия потеряет всякое уважение во всем мире. А это падение влияния, ослабление державы, это демонстрация своей слабости, политическое поражение.

Не могла Британия и дальше ничего не делать! Не могла она смотреть в бездействии на происходящее. Ибо они уже и так отступали и отступали. Отдали кусочек Чехословакии – Гитлер захватывает всю Чехословакию.

И так далее. Ситуация сложилась такая, в которой Великобритания и Франция больше терпеть не могли.

М.В.Попробуем взглянуть на развитие ситуации глазами Черчилля. О роли его во Второй войне и говорить вроде излишне…

Перед Первой мировой войной, в конце XIX – начале XX века, в мире было две науки: мировая и германская. И две, в общем, технические школы: мировая и германская. И вот с приходом к власти Гитлера техника и наука, военные в первую очередь, стали развиваться с бешеной скоростью. По логике вещей, Германию надо было бы притормозить. Потому что научно-технический потенциал Германии был совершенно огромен. А уж когда она соединилась с Австрией, что им запретили сделать в 18-м году, то мощь и возможности стали расти еще быстрее.

В связи с этим встает вопрос: будут ли открыты когда-нибудь все архивы? Или частично архивы уничтожены и не будут открыты никогда?

Дело Гесса. Что ты думаешь по поводу этого полета и отказа Англии от мира с Германией? А почему, собственно, Гесс полетел именно 10 мая 1941-го?

B.C.О германской военной науке и технике. Недавно в Великобритании изданы книги о германских проектах, которые не хватило времени осуществить. И это что-то феноменальное! Это что-то необыкновенное. Германию в принципе застали в такой момент, когда она еще не разогналась. Мы застали ее, когда артиллерия не перевооружена, когда авиация не перевооружена.

Некоторые всю дорогу сокрушаются и говорят: вот нам бы еще годик подождать, годик бы еще выиграть. Ой не надо! Вы не представляете, что там уже делалось в Германии!

Приборы ночного видения для танков. Это ведь не сам танк, это возможность танка воевать ночью, когда все слепые, а он зрячий один. Представляете? Это была бы совсем другая война. Таких изобретений готовили внедрять массу!

Вернер фон Браун, который в космическую эру создал американцам самую большую ракету в истории человечества, – это же немец, который работал на Гитлера. Просто невозможно перечислить количество проектов, которое немцы разработали, подготовили, внедрять начали!..

Единственная страна, которая использовала реактивные самолеты в последние дни войны, – это была Германия. Сотни боевых машин летали, но союзники разбомбили румынские нефтепромыслы, разбомбили заводы нефтепродуктов, летать было не на чем, топлива не было, сотни реактивных самолетов на аэродромах стояли!

Для Великобритании, для США Германия представляла угрозу именно с этой точки зрения – военно-стратегическо-технологическую угрозу. Если Германию не остановить – то мы не знаем, что будет в мире и в политике дальше. Поэтому совершенно понятно стремление США и Великобритании стравить Советский Союз и Германию.

Это совершенно понятно, это совершенно логичное стремление. И в моих последних книгах я привожу данные о том, что Америка оказывала давление дипломатическое, экономическое, технологическое на Советский Союз, чтобы Советский Союз развязал войну против Германии и нанес первый удар по Германии.

М.В.Уясним еще раз картину. Америка нам всячески помогала в военно-технологическом, техническом и материальном плане, желая, чтобы мы по Германии ударили и с ней сцепились.

B.C.Да. Я привожу документы, которые были подписаны первым секретарем посольства Советского Союза в Вашингтоне. Фамилия этого секретаря – Громыко Андрей Андреевич. Впоследствии член Политбюро, бессменный министр иностранных дел Советского Союза, знаменитый во всем мире «мистер Нет». Вот Андрей Андреевич Громыко весной 1941 года докладывает товарищу Молотову о том, что Америка оказывает постоянное давление через посольство Советского Союза, чтобы Советский Союз выступил против Германии.

М.В.И вот в это же время Гесс летит в Англию.

B.C.С моей точки зрения, полет Гесса был попыткой Германии установить мир с Великобританией.

В книге «Майн кампф», на которую любят ссылаться наши историки, говорится вот что. Гитлер пишет: «Германия может победить Советский Союз только в союзе с Великобританией». Это написано черным по белому, это написано Адольфом Гитлером: «Мы можем победить Россию только в союзе…»

Но никакого союза не было с Великобританией. Мало того – не было даже никакого нейтралитета. Была война против Великобритании! И Гитлеру эта война была не нужна!

Сразу же в 1940 году создалась патовая ситуация в войне против Великобритании. Гитлер в 1940 году разгромил Францию. И всё! И тупик – дальше тупик!

Смотри, у Гитлера нет такого флота, чтобы сокрушить Великобританию. Великобритания на островах. У нее колоссальный флот, самый мощный в мире. В это время Япония и США бурно развивают кораблестроение, но флот Великобритании – совершенно чудовищный флот. У Гитлера такого флота нет, он сокрушить ее не может.

Тогда Гитлер пытается сокрушить Великобританию с воздуха. Начинается воздушная битва за Англию. И Англия отбивает это воздушное нападение.

То есть ни авиацией, ни флотом Гитлер сломить и захватить Англию не в состоянии. А танки ему помочь не могут. Великобритания защищена самым мощным противотанковым рвом под названием Ла-Манш. В свою очередь, Великобритания не может сокрушить Германию на континенте. У нее нет такой армии. Патовая ситуация.

И обе страны искали выход из патовой ситуации. Выход только один – заключить мир. Вот с этой целью Гесс летит в Великобританию. Это единственное, что он мог сделать. Сказать британскому правительству: пожалуйста, вам это не нужно, нам это не нужно. Вы не можете нас победить, мы не можем вас победить, давайте подпишем мир, вот и всё.

Однако я ничего не жду от того момента, когда секретные договоры или секретные переговоры между британским правительством и Гессом будут раскрыты. Их обещают раскрыть через шесть лет. В 2017 году эти документы должны быть раскрыты. Я повторяю, никаких сенсаций не жду, и объясняю почему.

22 июня 1941 года, когда Гитлер напал на Советский Союз, Великобритания устами Черчилля провозгласила (я произношу ЧЁрчилль, как произносят англичане, не как у нас Черчилль, а ЧЁрчилль), что она полностью будет на стороне Советского Союза. И окажет дипломатическую, политическую, любую экономическую помощь Советскому Союзу. И Великобритания в меру своих возможностей Советскому Союзу такую помощь оказывала на протяжении всей войны. То есть Британии с самого начала нечего стесняться. О чем были переговоры я, как и все, не знаю, но то, что Британия сразу же заявила, что она будет на стороне Советского Союза, – это исторический факт.

М.В.Вопрос остается висеть в воздухе.

Вот прилетел Гесс предлагать мир. Эта версия давно считается генеральной. Вот Британия отказалась. Вот подошла к завершению Вторая мировая война. И англичане на Нюрнбергском процессе имели право заявить: да! мы были самыми первыми последовательными противниками фашизма. И когда нам Германия предложила мир, мы отвергли мир с этим человеконенавистническим, зверским, ужасным государством, и вот теперь мы торжествуем, и все правильно.

Вместо этого Гессу было практически запрещено говорить на Нюрнбергском процессе. Рот ему был заткнут. Он стал косить под дурачка. А далее вся та удивительная история, как он сидел пожизненно, и уже союзники Германия – Англия – Франция договорились, что уже можно выпустить, но Советский Союз был против, а можно было по предварительному протоколу, только уж если все вместе. Как только гуманный Горбачев, проводя разрядку и новую политику, тоже согласился выпустить, – назавтра же Гесса удушили. В дежурство британской смены.

Так вот – что же мог предложить Гесс такого, что мешало Англии сказать в Нюрнберге и повторять всю дорогу: да! предлагали сепаратный мир, а мы с фашистами мир не заключили. Почему темнили?

B.C.В этой ситуации, я считаю, с вопросом должны разбираться британские историки. Я перед собой такую задачу не ставил. Просто потому, что сил на разрешение этого вопроса у меня нет. Я не знаю. И спекуляций на эту тему не хотел бы допускать. Я честно говорю своим читателям и слушателям: я этого объяснить не могу.

Всю жизнь я занимался советской историей. И кто-то говорит, что это я работаю против своего народа. Я отвечаю, что историю мы должны знать в том виде, в каком она была. История не может быть служанкой идеологии.

Если британский народ не желает превратиться в стадо обезьян, они должны выдвинуть из своей среды историка, который бы разобрался со всей грязью, которая существует в британской истории. Совершенно мне ясно, что здесь что-то грязное, что-то здесь темное. Но я думаю, что они должны с этим разбираться.

Если они с этим не хотят разбираться, если они встанут на путь провозглашения, что вот мы всегда были такими честными, и хорошими, и добрыми, то ничего хорошего из этого выйти не может. Если нация начинает себя прославлять – «Мы всегда были хорошие!» – это идет не на пользу нации. Я считаю, верю, что когда-нибудь найдется честный, настоящий историк. И не только честность должна здесь быть. Тут требуются и аналитические, и другие способности. Они помогут эту задачу разрешить.

М.В.В связи с британской, а прежде всего американской помощью, – со всем ленд-лизом и поставками Советскому Союзу – у нас пошла гулять давным-давно знаменитая цифра. Объем всей помощи союзников составлял всего четыре процента от наших потребностей и затрат. Остальные девяносто шесть процентов давало отечественное производство. Мы легко могли выиграть и без союзников. Байки о помощи – это всё заграничные плоды холодной войны.

И вдруг оказывается, что были захвачены практически все пороховые заводы, и мы остались первой военной зимой вообще без взрывчатки. Что не стало редких металлов, необходимых для изготовления брони и бронебойных снарядов. То есть поставляли нам то, без чего невозможно было воевать.

Что еще нам было жизненно необходимо, без чего было нельзя воевать?

B.C.Откуда эти четыре процента пошли? Однажды об этом сказал товарищ Вознесенский. Он написал труд по экономике в ходе войны. Товарищ Вознесенский потом оказался врагом народа, его расстреляли. Вот так. Но эти проценты, объявленные им, до сих пор гуляют по нашей истории.

Так вот. Давай с тобой возьмем часы. Вот у меня часы – хорошие такие, железные. И вытащим из них два, три или четыре процента шестеренок. Давай вытащим и посмотрим, что из этого получится. Дело в том, что если хоть одну шестеренку вытащить из часов, они остановятся полностью.

Авиационный бензин – номер один. У нас такого бензина не было. Наши самолеты летали на авиационном бензине, который поставлялся из Великобритании и в основном из Америки.

Номер два – шины автомобильные.

Номер три – автомобили, вот что главное! Ну, там список абсолютно бездонный, бесконечный.

Вот фальсификация истории. Ставят наши товарищи на постамент машину залпового огня – «катюшу» – на советском ЗиСе трехосном. И это вроде правда. Самой первой «катюшей» была БМ-13. Да, монтировали их сначала на ЗиС-5, сейчас такую машину очень трудно найти. Но нашли, привели в порядок и поставили. А если мы посмотрим все снимки войны, все кино– и фотохроники – все же «катюши» на «студебеккерах». Американский скоростной грузовик «студебеккер», «студера» знаменитые. И на них направляющие. Восемь таких металлических двутавровых балок, на рельсы похожих. В них заправляются сверху восемь, снизу восемь, – шестнадцать реактивных снарядов БМ-13. На Параде Победы посмотрим: идут «катюши» на американских «студебеккерах».

Америка и Великобритания, в основном Америка, передали Советскому Союзу безвозмездно четыреста тысяч лучших в мире автомобилей.

И я скажу тебе что-то, может быть, чего ты до этого не слышал. Порт знаменитый, куда Синдбад-мореход обычно возвращался, Басра, – в апреле 1941 года в Басре американцы стали строить сборочный завод для сборки «студебеккеров» для Советского Союза!

М.В.В апреле 1941-го? А вот это интересно.

B.C.Ой интересно. Их собирали там и гнали через иранскую границу в Советский Союз. Четыреста тысяч автомобилей. В том числе «виллисы», «студебеккеры», «доджи» и так далее.

Вот самый классический пример – «студебеккер». Без «студебеккера» наша советская артиллерия не имела бы средств тяги. Все наши пушки тягались «студебеккерами». А если потяжелее, чуть повыше калибром, – тогда был «катерпиллер» (трактор американский). «Студебеккер» – это подача боеприпасов, артиллерия без боеприпасов бесполезна. У нас лучшие пушки, у нас лучшие танки, однако им нужно подавать топливо и боеприпасы. Это только «студебеккеры». Мы ринулись в наступление, нам нужно везти пехоту – и это «студебеккеры». Нам нужно вести разведку – и это «доджи». Наши командиры всегда на «виллисах» американских. Без американских автомобилей выиграть войну в той ситуации, которая сложилась после 22 июня, было невозможно. Автомобили! Повторяю.

Посмотрите на летчика Покрышкина. Во что он одет? На нем английская летная куртка. У меня на вешалке тоже сейчас такая куртка висит. Эти куртки дорого стоят. Они в моде в Англии до сих пор. В такой появиться – высший шик. И наши летчики летали в этих английских куртках.

А тот же Покрышкин на чем летал? Вспомним. На американском истребителе – на «аэрокобре». Чем он заправлен? Американским бензином.

Наши танки – вот блок цилиндров из поставленного алюминия, я уже говорил.

И список совершенно чудовищный и бесконечный.

М.В.Я встречался с такой цифрой по ленд-лизу: союзники должны были поставлять нам, начиная с середины осени 41-го года, четыреста танков в месяц, что составило в среднем за войну меньше пяти процентов от выпуска советской бронетехники в целом. Однако если посмотреть, сколько танков в месяц производил Третий рейх и поставлял на Восточный фронт, – получается те самые четыреста машин в месяц. То есть в первые полтора года войны союзники обеспечивали нем паритет по танкам с немцами. И замучишься встречать в нашей литературе сведения о том, что на Курской дуге половину наших танков составляли американские «шерманы» и английские «матильды».

Не входит ли в твои планы написать книгу о ленд-лизе – тема эта одна из главных и по-прежнему волнующих про Великую Отечественную войну?

B.C.Над этой темой работают многие историки. Это, конечно, очень и очень интересно. Однако нельзя объять необъятное.

Планы у меня просто грандиозные. Вот сейчас я сижу и пишу книгу, которая называется «Сослагательная история». Нас с тобой учили, что у истории нет сослагательного наклонения, и это повторяется всеми постоянно. «Вот нет у истории сослагательного наклонения!» Я говорю: правильно, вот сели мы с Мишей играть в шахматы, я двинул пешку е2—е4, – всё, история завершилась. Больше эту историю вернуть назад нельзя, я оторвал руку от фигуры – всё. Однако кто мешает после нашей партии, после того как я проиграю, кто мешает сделать разбор? Или, допустим, летаем мы с тобой на самолетах. Ты, допустим, летаешь, а я – командор полка. Вот ты прилетел, а я тебя матюками встречаю, и это называется в авиации – разбор полетов. Кто мешает разобраться со всеми твоими ошибками?

Так вот: книга называется «Сослагательная история». Я говорю: обождите. Вот случилось нам писать диктант. В диктанте я нагородил ошибок. Марьиванна вызывает меня и говорит: делай работу над ошибками. И я пишу: «корова» нельзя писать через букву Ё, вот пишу, как нужно писать слово «корова». Мы же делаем работу над ошибками?

Почему после такой грандиозной войны не было работы над ошибками? Почему не было сделано разбора: что нужно было сделать? Почему мы говорим – «нет у истории сослагательного наклонения»? Почему мы не говорим, что если бы мы поступили вот так, то были бы такие-то последствия? Почему мы не хотим усваивать уроков войны, которая обошлась нашему народу такими чудовищными потерями, такими чудовищными жертвами?

М.В.В связи с «Сослагательной историей» – о новой книге. Которая легла на прилавки России. «Царь-бомба». Какие-то вещи, как из всех твоих книг, читатель узнает впервые. Вся история легендарных испытаний на Новой Земле и вся история кубинского кризиса. И вот сейчас, анализируя былое в сослагательном наклонении, допускаешь ли ты мысль, что осенью 1962-го могла всерьез разразиться ядерная война?

B.C.Прежде всего внесу маленькую поправочку: тут ты чисто по Фрейду допустил оговорку – «Царь-бомба».

Потому что действительно «Царь-бомбой» сейчас ее называют. И не только из-за гигантской мощности. Но оттого, что это была такая же показуха, как и Царь-пушка не стрелявшая, как Царь-колокол не звонивший, как царь-танк Лебеденко, который не мог сдвинуться с места.

М.В.Ух ты. Ты хочешь сказать… что я перепутал название книги?

B.C.Пардон! Не хочу вас обидеть, сэр. Книга называется «Кузькина мать».

М.В.Позор на мою голову… Мне очень стыдно! Приношу свои извинения. Эта книга была мне тобою дарена и прочитана дважды. И все я помню, и фотографию Хрущева на обложке, и она называется «Кузькина мать»! Фрейд лукавый попутал, не иначе.

B.C.В следующий раз еще разберемся при встрече!

Так вот, «Кузькина мать». Я считаю, что мир действительно стоял на грани войны. Ситуация сложилась такая, что советники президента Кеннеди толкали его под локоть. Толкали: нажми на эту красненькую кнопочку, нажми!

Дело в том, что Советский Союз стоял на двух китах. Кит номер один – это тотальная секретность. Засекречено было всё. Кит номер два – это показуха. И вот сочетание показухи с тотальной секретностью – создавало совершенно искаженную картину даже у наших руководителей. Они были дезориентированы относительно нашей мощи: экономической, политической, технологической и так далее. Они сами себя постоянно обманывали.

Это подтвердил товарищ Андропов однажды, объявив, что мы не знаем страну, которой управляем. И действительно, когда идет сплошной поток страшной… ух, я не хочу использовать здесь ненормативную лексику.

У нас сложилось положение, когда обманывали и обманывались снизу доверху. Сверху донизу шли нехорошие, неадекватные, дикие какие указания. (Это звучит в реальном русском языке гораздо более складно.) Снизу доверху шел обман, сами себя обманывали и обманывали весь мир.

И вот при этом бардаке Америка, имея перед собой ситуацию, когда Советский Союз запустил первую межконтинентальную баллистическую ракету…

М.В.Один момент. Маленький технический перерыв. Сейчас мы разберемся и проведем разбор полетов состоявшейся весной в Лондоне встречи, в дни книжной ярмарки. Мы допустили несколько неправильных ходов, в результате чего ситуацию использовали не полностью.

B.C.Ой не полностью, не говори!

М.В.Я подозреваю, что нужно было съесть сначала в пабе по куску мяса с кружкой пива, а потом с удовольствием, в чудесную погоду, перейти на лавочку в парк и продолжить там при помощи флакона виски и холодной закуски.

B.C.Сэр, согласен полностью чисто конкретно.

М.В.Поскольку я тебя не собирался вербовать куда-то или склонять к безнравственным поступкам, то у тебя вполне было моральное право съесть кусок мяса за мой счет, если бы потом я пил виски за твой счет.

B.C.Следующий раз сейчас немедленно. У нас масса поводов и дат. Наступает год 50-летия «Кузькиной матери», 200-летия восемьсот двенадцатого года, 400-летия шестьсот двенадцатого года и весь остальной календарь.

М.В.А то обидно. Когда-то никогда никуда не пускали, потом не было ни копейки денег, а сейчас и пускают, и на билет наскребешь, и все равно какие-то проблемы.

B.C.У меня, кажется, уже голос хрипит. Хотя для непринужденности разговора и большей доверительности – вполне?

М.В.Возвращаясь. Про тот полет и судьбу Гесса я задумался давно и думаю до сих пор. А что касается наших исторических орлов, то я читал-читал, а потом не стало сил. Читал Алексея Исаева. Ведь что характерно? Товарищи официальные, профессиональные в кавычках историки, в своих рядах не нашли ни одного бойца с мозгами. И взяли какого-то со стороны. К специальности и образованию историка Исаев не имеет никакого отношения. И вдруг, именно вдруг он стал писать книжки по военной истории! А Академия военных наук (или как она там называется) стала их тут же нахваливать! Это очень интересный факт. Заметьте уровень специалистов – господ военных академиков.

B.C.Да. Его взяли быстро в Институт военной истории, дали ему там какую-то работу, а потом его оттуда выгнали.

М.В.Вот как?

B.C.Дело в том, что он своим интеллектом подавлял этих товарищей академиков. У них стали возникать трения, потому как для их уровня это было сложновато и высоковато. Там срабатывала авторская ревность, и не удержался он в их среде, в этом ученом учреждении.

М.В.Как говорил товарищ Саахов: «Слушай, обидно, да?»

B.C.Так. Есть! Здесь вот у меня на компьютере собрана по ленд-лизу кое-какая информация. Чтобы не с бухты-барахты. Итак.

Одна только Америка поставила Сталину 427 284 армейских грузовика, джипов – 50501.

Был поставлен целый флот в составе 595 кораблей, включая даже 3 ледокола (к ледоколам я особенно неравнодушен).

Было поставлено 13 303 армейских мотоциклов… стоп, это 13 303 бронетранспортеров. Советский Союз бронетранспортеры не производил, вообще ни одного.

Армейских мотоциклов – 35 041.

Путеукладчиков – 8089. Представьте себе: когда Германия отходила и ломала после себя железнодорожную линию – 8000 путеукладчиков.

1981 локомотив.

11 155 железнодорожных вагонов.

136 000 тонн взрывчатки.

3 820 906 тонн продовольствия. Вооот! Почти 4 миллиона тонн продовольствия! Далее:

2 317 694 тонны стали. То есть 2,5 миллиона тонн стали, включая броневую сталь.

50 000 тонн кожи.

1,5 миллиона пар кожаных армейских ботинок. Список бесконечный:

4952 истребителя «аэрокобра». Бомбардировщики А-20, Б-25…

Телефонных аппаратов – 423 107!

М.В.Это фактически насыщение связи именно американскими телефонными аппаратами.

Да – в свое время в гарнизонах машины были трех видов. Это были «студебеккеры», это были «доджи ³/ ₄» и это были «виллисы». Потом «студебеккеры» стали заменяться на ЗИЛ-151, «виллисы» на ГАЗ-67. «Доджи» бегали еще долго. Вот грузовиков «шевроле» было меньше, они реже попадались.

А скажи – вот сейчас, когда Суворов уже бренд (причем не тот, который Александр Васильевич, он отдельно, а тот, который Виктор, с которым мы сейчас разговариваем), – когда ты ездишь на международные исторические конференции, там есть ли отношение к тебе, как к родоначальнику нового взгляда на начало Второй мировой войны? Как к автору новой теории начала Второй мировой войны, причем теория эта за двадцать лет настолько устоялась, что становится все более единственной, становится классической и бесспорной на глазах? То есть не теория даже, а просто правда и система фактов.

B.C.Это смотря в какую аудиторию попадаешь. Если я в Польше, то именно это отношение я встречаю. Если я в Болгарии, в Венгрии, в Румынии – именно так люди и относятся. Если, допустим, мы берем наших родных историков, то я – шпион британской разведки.

Или же сейчас пошло вот какое направление: «А чего нового он сказал? А разве нам это было ранее не известно?» Вот я слушал недавно передачу по радио, люди-историки, используя мои аргументы, которые я раскопал впервые и впервые использовал, говорят: вот смотрите, вот так, так и так, разве из этого не следует, что Сталин готовил нападение? Ха-ха-ха, разве же нам это было непонятно?

Но. Пусть было бы так! Но те же люди в той же передаче сразу же начинают меня обвинять в фальсификации. И в том, что я повторяю выдумки Геббельса. То есть когда они мои аргументы повторяют – это не Геббельс, это они самые умные. А когда я это говорю, то это Геббельс. Ничего нового под луной не происходит, и отношение к работе моей, к книгам, повторяю, самое разное.