Текст книги "Выход есть! Как быть, если не хочется жить"

Автор книги: Михаил Хасьминский

Соавторы: Дмитрий Семеник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

В 1940 году доктор Августин Итуррича сделал сенсационное заявление в Антропологическом обществе г. Сукре (Боливия). Он и доктор Ортиз долго изучали историю болезни 14-летнего мальчика, пациента из клиники доктора Ортиза. Подросток находился там с диагнозом «опухоль мозга». Юноша сохранял Сознание до самой кончины, жаловался только на головную боль. Когда после его смерти произвели патологоанатомическое вскрытие, то доктора были изумлены: вся мозговая масса оказалась полностью отделена от внутренней полости череп нон коробки. Большой нарыв захватил мозжечок и часть головного мозга. Осталось совершенно непонятно, каким образом сохранялось мышление у больного мальчика.

Факт, что Сознание существует независимо от мозга, подтверждают и исследования, проведенные недавно голландскими физиологами под руководством Пима ван Ломмеля. Результаты широкомасштабного эксперимента были опубликованы в авторитетнейшем биологическом английском журнале « The Lancet ». «Сознание существует даже после того, как мозг перестал функционировать. Иными словами. Сознание „живет“ само по себе, абсолютно самостоятельно. Что же касается головного мозга, то это вовсе не мыслящая материя, а орган, как и любой другой, выполняющий строго определенные функции. Очень может быть, мыслящей материи, даже в принципе, не существует», – заявил руководитель исследования знаменитый ученый Пим ван Ломмелью ^IJ .

Еще один аргумент, доступный для понимания неспециалистов приводит В. Ф. Войно-Ясенеикии. «В войнах муравьев, не имеющих головного мозга, явно обнаруживается преднамеренность, а, следовательно, разумность, ничем не отличающаяся от человеческой. Это действительно удивительный факт. Муравьи решают довольно сложные задачи по выживанию, строительству жилья, обеспечению себя питанием, то есть обладают определенной разумностью, но не имеют мозга вообще. Заставляет задуматься, не правда ли?

Нейрофизиология не стоит на месте, а является одной из самых динамично развивающихся наук. Об успехах изучения мозга говорят методы и масштаб исследований. Изучаются функции, участки мозга, все подробнее и подробнее выясняется его состав. Несмотря на титаническую работу по изучению мозга, мировая наука сегодня так же далека от понимания того, что из себя представляют творчество, мышление, память и какова их связь с самим мозгом.

Какова же природа Сознания?

Придя к пониманию того, что Сознания нет внутри тела, наука делает естественные выводы о нематериальной природе Сознания.

Академик П. К. Анохин: «Ни одну из „мыслительных“ операций, которые мы приписываем „разуму“, до сих пор не удалось прямо связать с какой-то частью мозга. Если мы в принципе не можем понять, как именно психическое возникает вследствие деятельности мозга, то не логичнее ли думать, что психика вообще не есть по своей сущности функция мозга, а представляет проявление каких-то иных – нематериальных духовных сил?» [¹⁷17
  Анохин П. К. Избранные труды. Системные механизмы высшей нервной деятельности. – М., 1979.


[Закрыть]]

В конце XX века создатель квантовой механики, лауреат Нобелевской премии Э. Шредингер писал, что природа связи некоторых физических процессов с субъективными событиями (к которым относится Сознание) лежит «в стороне от науки и за пределами человеческого понимания».

Крупнейший современный нейрофизиолог, лауреат Нобелевской премии по медицине Роберт Дж. Экклз развил мысль о том, что на основе анализа деятельности мозга невозможно выяснить происхождение психических явлений, и этот факт легко может быть истолкован в том смысле, что психика вообще не является функцией мозга. По мнению Экклза, ни физиология, ни теория эволюции не могут пролить свет на происхождение и природу Сознания, которое абсолютно чуждо всем материальным процессам во Вселенной. Духовный мир человека и мир физических реальностей, включая деятельность мозга, – это совершенно самостоятельные миры, которые лишь взаимодействуют и в какой-то мере влияют друг на друга. Ему вторят такие крупные специалисты, как Карл Лешли (американский ученый, директор лаборатории биологии приматов в Ориндж-Парке во Флориде, изучавший механизмы работы мозга) и доктор Гарвардского университета Эдвард Тол мен.

Экклз прямо заявляет, что «нет никаких сомнений в том, что человеком управляет НЕЧТО, находящееся за пределами его тела». «Я могу экспериментально подтвердить, – пишет Экклз, – что работа Сознания не может быть объяснена функционированием мозга. Сознание существует независимо от него извне».

По глубокому убеждению Экклза, Сознание не может быть предметом научного исследования. По его мнению, появление Сознания, также как и возникновение жизни, является высшей религиозной тайной. В своем докладе нобелевский лауреат опирался на выводы книги «Личность и мозг», написанной совместно с американским философом-социологом Карлом Поппером.

Уайлдер Пенфилд, выполнивший свыше 10 тыс. операций на мозге, пришел к выводу, что «энергия разума отличается от энергии мозговых нейронных импульсов».

Академик Академии медицинских наук РФ, директорнаучно-исследовательского института мозга (РАМН РФ), нейрофизиолог с мировым именем, профессор, л* Н. П. Бехтерева: «Гипотезу о том, что мозг человека лишь воспринимает мысли откуда-то извне, я впервые услышала из уст нобелевского лауреата, профессора Джона Экклза. Конечно, тогда это показалось мне абсурдным. Но потом исследования, проводимые в нашем Санкт-Петербургском НИИ мозга, подтвердили: мы не можем объяснить механику творческого процесса. Мозг может генерировать лишь самые простые мысли типа, как перевернуть страницы читаемой книги или помешать сахар в стакане. А творческий процесс – это проявление совершенно нового качества. Как верующий человек, я допускаю участие Всевышнего в управлении мыслительным процессом» [¹⁸18
  Комсомольская правда. – 2008. – 24 июня.


[Закрыть]].

Наука постепенно приходит к выводу, что мозг является не источником мысли и Сознания, а самое большее – их ретранслятором.

Профессор Станислав Гроф так говорит об этом: «Представьте, что у вас сломался телевизор, и вы вызвали мастера, который, покрутив разные ручки, его настроил. Вам же не приходит в голову, что все эти станции сидят в этом ящике» [¹⁹19
  Гроф С. Холотропное сознание: Три уровня человеческого сознания и их влияние на нашу жизнь. – М.: ACT; Ганга, 2002.


[Закрыть]].

Еще в 1956 году В. Ф. Войно-Ясенецкий считал, что наш мозг не только не связан с Сознанием, но и даже мыслить не способен самостоятельно, так как психический процесс вынесен за его пределы. В своей книге Войно-Ясенецкий утверждает, что «мозг не орган мысли, чувств», и что «Дух выступает за пределы мозга, определяя его деятельность, и все наше бытие, когда мозг работает как передатчик, принимая сигналы и передавая их органам тела» [²⁰20
  Войно-Ясенецкий В. Ф. Дух, душа и тело. – М.: Дарь, 2006.


[Закрыть]].

К таким же выводам пришли английские исследователи Питер Фенвик из Лондонского института психиатрии и Сэм Парния из Центральной клиники Саутгемптона. Они обследовали пациентов, возвратившихся к жизни после остановок сердца, и установили, что некоторые из них точно пересказывали содержание разговоров, которые вел медицинский персонал, пока те пребывали в состоянии клинической смерти. Другие давали точное описание произошедших в этот временной отрезок событий. Парния утверждает, что мозг, как любой другой орган человеческого тела, состоит из клеток и не способен мыслить. Однако он может работать как устройство, обнаруживающее мысли, то есть как антенна, с помощью которой становится возможен прием сигнала извне. Ученые предположили, что во время клинической смерти, действующее независимо от головного мозга Сознание использует его как экран. Как телеприемник, который вначале принимает попадающие в него волны, а затем преобразует их в звук и изображение.

Если мы выключаем радио, то это не значит, что радиостанция прекращает свое вещание. То есть после смерти физического тела Сознание продолжает жить.

Факт продолжения жизни Сознания после смерти тела подтверждает и Н. П. Бехтерева в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни». Кроме обсуждения сугубо научной проблематики, в данной книге автор приводит также и свой личный опыт столкновения с посмертными феноменами.

Первое последовательное описание посмертной жизни, основанное на научных наблюдениях, было дано шведским ученым и естествоиспытателем Эммануэлем Сведенборгом. Затем эту проблему серьезно изучали известнейшая врач-психиатр Элизабет Кюблер Росс, не менее известный психиатр Раймонд Моуди, добросовестные ученые академики Оливер Лодж, Уильям Крукс, Альфред Уоллес, Александр Бутлеров, профессор Фридрих Майерс, американский врач-педиатр Мелвин Морз. Среди серьезных и систематических исследователей вопроса умирания следует указать профессора медицины при университете Эмори и штатного врача в госпитале для ветеранов в городе Атланта доктора Майкла Сабома, очень ценно также систематическое исследование психиатра Кэннета Ринга, изучением этой проблемы занимался и доктор медицины врач-реаниматолог Мориц Роолингз, наш современник, танатопсихопог А. А. Налчаджян. Много работал над пониманием этой проблемы с точки зрения физики известный советский ученый, крупнейший специалист в области термодинамических процессов, академик Академии наук Республики Беларусь Альберт Вейник. Значительный вклад в изучение околосмертного опыта внес знаменитый во всем мире американский психолог чешского происхождения, основатель трансперсональной школы психологии доктор Станислав Гроф.

Многообразие накопленных наукой фактов неоспоримо доказывает, что после физической смерти каждый из ныне живущих наследует иную реальность, сохраняя свое Сознание.

Несмотря на ограниченность нашей возможности в познании этой реальности при помощи материальных средств, на сегодняшний день существует ряд ее характеристик, полученных при помощи экспериментов и наблюдений ученых, исследующих эту проблему.

Эти характеристики были перечислены А. В. Михеевым, научным сотрудником Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета в его докладе на международном симпозиуме «Жизнь после смерти: от веры к знанию», прошедшем в апреле 2005 года в Санкт-Петербурге:

«1. Существует так называемое «тонкое тело», являющееся носителем самосознания, памяти, эмоций и «внутренней жизни» человека. Это тело существует... после физической смерти, являясь на время существования физического тела его «параллельной компонентой», обеспечивающей вышеуказанные процессы. Физическое тело – лишь посредник для их проявления на физическом (земном) уровне.

2. Жизнь индивидуума не заканчивается текущей земной смертью. Выживание после смерти – естественный закон для человека.

3. Следующая реальность разделена на большое количество уровней, различающихся по частотнымхарактеристикам их составляющих.

4. Местоназначение человека при посмертном переходе определяется его настройкой на определенный уровень, являющийся суммарным результатом его мыслей, поступков при жизни на Земле. Подобно тому, как спектр электромагнитного излучения, испускаемого химическим веществом, зависит от его состава, точно также посмертное местоназначение человека определяется «составной характеристикой» его внутренней жизни.

5. Понятия «Рай и Ад» отражают две полярности возможных посмертных состояний.

6. Кроме подобных полярных состояний, имеет место ряд промежуточных. Выбор адекватного состояния автоматически определяется мыслительно-эмоциональным «паттерном», сформированным человеком при земной жизни. Именно поэтому негативные эмоции, насилие, стремление к разрушению и фанатизм, чем бы они ни оправдывались внешне, в этом отношении крайне губительны для дальнейшей судьбы человека. Это является твердым обоснованием зля персональной ответственности и следования этическим принципам» [²¹21
  Интернет-источник: http://sir35.ru/Arc/Lad_50604.htm


[Закрыть]].

И снова о суициде

Большинство самоубийц верит в то. что их Сознание после смерти прекратит свое существование. что это будет покой, отдых от жизни. Мы ознакомились с заключением мировой науки о том. что представляет собой Сознание и об отсутствии связи между ним и мозгом, а также о том, что после смерти тела у человека начнется другая, посмертная жизнь. Причем Сознание сохраняет свои качества, память, и его посмертная жизнь является естественным продолжением земной жизни.

А значит, если здесь, в земной жизни. Сознание было поражено какой-то болью, болезнью, горем, освобождение от тела не будет освобождением от этой болезни. В посмертной жизни участь больного Сознания еще бокс печальна, чем в земной жизни, потому что в земной жизни мы можем все или почти все изменить (с участием своей воли, помощи других людей, новых знаний, изменения жизненной ситуации), в ином мире такие возможности отсутствуют, и поэтому состояние Сознания более стабильно.

То есть самоубийство – это консервация болезненного, невыносимого состояния своего Сознания на неопределенный срок. Вполне возможно – навечно. А отсутствие надежды на улучшение своего состояния многократно повышает болезненность любых мучений.

Если же мы действительно хотим отдыха и приятного мирного покоя, то наше Сознание должно достичь такого состояния еще в земной жизни, тогда после естественной смерти оно сохранит его.

Михаил Хасьминский, кризисный психолог

Я умерла

Знаете, почему самоубийцы не попадают в рай? Нет, не оттого, что лишили себя жизни, дарованной им Богом. Их наказывают за чужие жизни. Жизни близких людей. За причиненное им горе.

Сколько прошло времени с того дня, я уже не помню. Время для меня больше не существует. Здесь его нет…

Я считала причины, по которым сделала это, вескими. Мне казалось, что это единственный выход. Но теперь я понимаю, что просто не пыталась найти другие пути. Я сделала так, как было проще всего, проще для меня. Теперь что-то изменить невозможно. Одним легким движением я лишила шансов на счастье не только себя, но и тех, чью любовь я не сумела оценить вовремя. И сейчас у меня нет оправданий…

* * *

Последнее, что я слышала, пронзительный крик. Чей? Не знаю. Еще было ощущение полета. Но такое короткое, что его практически невозможно уловить. Больше ничего. Вспышка света. Вдали промелькнули огни ночных домов. От них режет глаза.

Прихожу в себя. Попыталась встать – нестерпимая боль во всем теле. Еле сдерживая крик, все же встаю. Осмотрелась вокруг. Не понимаю! Где я?! Пройдя пару шагов, я понимаю: «Это парк. Но как я тут оказалась???»

Я не могла что-либо понять. Весь день как будто выпал из памяти. Не помню абсолютно ничего. Идя по аллее, замечаю, что вокруг нет ни одного прохожего. Интересно, сколько сейчас времени? Не припомню, чтоб парк был пуст. Вдруг за спиной я услышала шорох. Обернувшись, вижу на скамейке маленького кудрявого мальчика, лет пяти. Странно. Готова поспорить, что его только что тут не было. С минуту я ждала, не появятся ли вслед за ним хоть кто-нибудь из взрослых. Не может же ребенок быть один в столь позднее время. Но ничего такого не произошло.

Тогда я осторожно подошла и села рядом.

– Привет, малыш. Ты потерялся? – тихо спрашиваю я.

– Нет. – ответил мальчуган, даже не посмотрев на меня.

– Где же твои родители? Почему ты один?

– Я ждал тебя, – сказал он и поднял на меня большие карие глаза.

Ответ меня слегка удивил, но я не придала этому никакого значения. Мало ли чего могут сказать дети?

– Как тебя зовут?

– Не знаю.

– Но мама же тебя как-то называет? – рассеяно спросила я.

– Никак. У меня её нет… – грустно ответил малыш.

Наступила пауза. Я не знала, что же мне делать дальше. Оставить ребенка в такой поздний час одного я не могла.

– Я хочу тебе что-то показать, – внезапно сказал мальчик и вскочил со скамейки.

Я взяла его за руку, и мы пошли по парку. Спустя некоторое время мы оказались возле моего дома.

– Ты здесь живешь? – снова спрашиваю я малыша.

– Нет.

– А где? – я присела перед ним на корточки. – Куда нам идти?

– Уже никуда, – ответил он, вертя в руках игрушечную машинку.

Я хотела спросить еще что-то, но в этот момент раздался пронзительный крик. Я посмотрела в ту сторону, откуда он донесся.

Кричала девушка. Она стояла в компании молодежи. На лице у нее застыл ужас. Она указывала куда-то наверх, пытаясь сказать что-то.

Проследив за ее жестом, я оцепенела: в освещенном пролете окна на восьмом этаже стояла девушка. Спустя мгновение она сделала шаг.

Мое сердце похолодело. Вокруг тут же поднялась суета: кто кричал, чтоб вызвали скорую, кто кинулся оказывать первую помощь. А я не могла оторвать взгляд от окна.

В эту секунду мне казалась, что я не слышу ничего, кроме бешеного биения собственного сердца, и не видела ничего, кроме света из окна квартиры на восьмом этаже, моей квартиры.

Каждая минута, каждая секунда того вечера стала для меня нескончаемым кошмаром, память о котором не стереть никаким способом. Окровавленное тело у отца на руках, мама и сестра в слезах, оглушительный вой сирены скорой помощи.

Бегу по улице прочь от своего дома. По щекам катятся слезы. Бешеный ветер безжалостно бьет по лицу. Выбившись из сил, падаю на холодную землю. Задыхаясь, стираю слезы ладонью. Вдруг рядом замечаю мальчика, того же мальчика.

– Что происходит? – хриплым голосом спрашиваю я.

– А ты разве не понимаешь? – наивно говорит малыш.

Отрицательно качаю головой: не хочу понимать!

– Ты умерла.

– Что?! – становится еще тяжелее дышать, – Это не правда!!! Ты все врешь!!! Так не бывает. Слышишь?! Не бывает!!! – срываюсь на крик, хочу убежать. Но вопрос за спиной заставляет остановиться.

– Разве ты не этого хотела? Разве ты не для этого покончила с собой?

В голову ударяет резкая боль и перед глазами проносятся картинки прошедшего дня: школа, вопящая классуха, насмешливые взгляды одноклассников, скандал с мамой, слезы, карниз и ослепляющие огни ночного города.

– Почему?

– Почему ты здесь? А чего ты ждала? – рассмеялся мальчишка.

– Я не знаю, я думала, что больше не будет боли, я хотела прекратить этот кошмар.

– Ты ошиблась.

– Но почему?! Разве я мало страдала?! За что мне это?!

– За что? – удивляется он. – Хорошо. Я покажу тебе.

Мы молча идем по какой-то улице. Вскоре перед нами возникает серое здание. Это больница.

– Зачем мы здесь?

– Так надо. Идем.

Входим и поднимаемся на второй этаж. Над входом весит табличка: «Реанимационное отделение». Дальше ярко освещенный коридор. Белые двери с номерами палат. Возле одной из таких дверей сидит мой отец, обхватив голову руками. Он плачет. Я только однажды видела, как плачет мой отец. Тогда погиб его лучший друг.

Мне было больно видеть его таким. А теперь? Теперь причиной его слез была я. В следующую секунду из палаты вышел человек в белом халате. Папа поднялся ему на встречу и что-то тихо спросил. В ответ тот покачал головой:

– Мы не в силах что-либо сделать. Ее мозг мертв. Вам остается решать: отключить систему или нет.

Отец опустился обратно на стул. Его лицо стало бледным, как мел.

– Господи!!! За что?! – коридор наполнился рыданиями.

– Пойдемте, – тихо сказал врач. – вам надо успокоиться.

Он куда-то увел его. По моим щекам покатились слезы. В груди стало невыносимо больно. Я хотела пойти за ними, но малыш меня остановил:

– Нам сюда.

Он ввел меня в палату. На кровати лежала я. Рядом сидела мама и сестра.

Я просидела с ними до утра. В 10:15 все было кончено, мое сердце остановилось. НАВСЕГДА!!!

Похороны были на новом кладбище. Мы стояли в стороне от всей процессии. Холодный осенний ветер бил в лицо. По телу пробежали мурашки. Я посмотрела на пустырь вокруг. Не одного, даже самого маленького, деревца. Здесь все было мертвым. Подойдя ближе к месту, я рассмотрела среди толпы Диму.

– Что он тут делает? – в недоумении спросила я.

– Он пришел попрощаться с тобой. – ответил он.

– Но почему? Почему он здесь???

– Потому что ты ему была дорога…

– Что?! Нет! Ты ошибаешься!

– Почему? – наивно спросил малыш.

– Потому что он ко мне ни разу не подошел! Потому что я ему не нравлюсь.

– Это не так. Человек не всегда способен понять другого человека. Здесь ошиблась ты. Ты боялась с ним заговорить. А почему ты думаешь, что он не боялся? Ты делала вид, что не замечаешь его. Так как он мог узнать, что нравится тебе? Его пугало то, что ты посмеешься над его чувствами.

– Это не честно! Я не знала! – я опустилась на холодную землю.

Ветер еще беспощадней хлестал по лицу. Я смотрела на Диму, который тихо стоял в окружении людей. Все они пришли проститься со мной. Всем им сейчас было плохо. Я читала на лице Димы печаль, безграничную боль.

– Дима, милый. – тихо прошептала я. – Ну почему все так?!

Очередной порыв ветра, в этот момент Он повернулся в мою сторону. На секунду мне показалось, что он смотрит прямо на меня, мне в глаза. Полный отчаяния взгляд. Он упал на колени рядом с могилой и по его щекам побежали слезы.

– Я отомщу.

Я не могла больше здесь находиться, мне было больно. Я быстро бежала, а омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Странно, сейчас только начало осени, а листья почему-то были какими-то черными и уже совершенно безжизненными. Они мертво лежали под ногами. Вдруг чей-то голос где-то неподалеку привлек мое внимание. На скамейках детской площадке сидела компания молодежи. Я отошла в тень высокого дерева, хотя понимала, что меня и без этого никто не увидит.

Дима сидел в компании изрядно подвыпивших приятелей. Хотя сам мало от них отстал: в руке полупустая бутылка водки. Ярко раскрашенная малолетка вешается ему на шею, что-то пискляво сюсюкая.

– Отвали! – грубо бросает он ей в лицо.

– У! Малыш сердится! – девушка, видимо, не из «понятливых» – Малыш не хочет развлекаться???

– Отвали, сказал! – рыкнул парень и с силой толкнул от себя малолетку.

Та с визгом вскочила со скамейки:

– Ты чего!?

Компания закатилась пьяным смехом, и лишь на его лице оставалось хмурое выражение. Прямые черты красивого лица, карий затуманенный взгляд, смотрящий в одну точку, и бутылка водки, крепко сжатая в руке.

– Эй, Малый! – так его звали все вокруг. Лишь для меня он был просто Димкой. Самым любимым и родным. – Ты чего? Обкурился что ль?

Приятель хлопнул его по плечу. Малый сделал большой глоток и ничего не ответил.

– Да оставь ты его! – сказал Олег. – Не видишь, наш Малый в унынии!

– Это он из-за той серой мыши страдает. – ехидно прошипела какая-то девка и прижалась к Олегу.

– Какой? – не понял парень, сидевший рядом с Малым.

– Той, что с окна сиганула.

– Гонишь! – заржал тот. – Мал, ты че? Правда?

– Заткнись. – прохрипел в ответ тот.

– Чего? Ты на меня из-за этой сучки так?! Малый, не гони!

– Это все из-за вас! Вы ее довели!..

Он ударил первым, завязалась драка. Кто-то достал нож. Но он не отступился. Спустя несколько минут он медленно упал на холодную землю, покрытую мертвой листвой. Подбежав к нему, я рухнула на колени.

– Нет, Господи, что же ты наделал?

Я тщетно пыталась закрыть рукой рану возле сердца. Что может сделать призрак? Ничего.

– Боже!!! – дикие крики отразились от темного неба. – Оставь ему жизнь.

Я посмотрела в его глаза. Таких ясных глаз я не видела ни у кого. И как тогда на кладбище, сейчас он смотрела на меня. И сейчас он меня видел.

– Дима! – прошептала я. – Держись, умоляю тебя! Ты должен жить!

С его ресниц сорвалась кристальная слеза.

– Прости… – еле слышно прошептал тот.

Больше не было ни слова. Никто так и не пришел, не спас его. Бог меня больше не слышал. Когда ночь начала становиться серой и появились первые лучи бесцветного рассвета, ко мне подошел тот же малыш.

– Пойдем. Нам пора!

– Нет. Я не оставлю его.

– Ты не можешь остаться. Пойдем.

Через какое-то время мы услышали, как где-то за спиной раздались крики. Видимо первые прохожие нашли его безжизненное тело на холодной земле. Того, кого я так любила. Кого я больше никогда не увижу. Чья смерть – моя вина.

Прошел наверно уже ни один месяц, может даже ни один год.

Часто бываю дома. У мамы. Подолгу сижу в углу на кухне и смотрю, как она плачет в темноте. Пока никто не видит. Она очень состарилась. А глаза стали такими грустными, в них читалась усталость. От слез и горя.

Но она все еще держится. Ради сестры. Она целыми днями бывает у Кати, помогая с детьми. А потом приходит домой и плачет, каждый вечер.

А папы больше нет. Он не справился с болью. Он стал много пить, очень много. Он винил маму в том, что она была со мной очень строга. Они стали постоянно ругаться, потом он напивался, садился в машину и ехал, куда глаза глядят. Однажды он не вернулся. Был гололед. Машину занесло, и он не справился с управлением. Вылетев на встречную полосу, он врезался в грузовик. Смерть наступила мгновенно. После этого маму положили в больницу с сердечным приступом.

Малыш больше не приходит. Его забрали. Однажды он пришел и сказал, что нам пора прощаться. Теперь я знаю его имя, Владик. Когда-то давно я мечтала, что у меня будет ребенок, сын, и его обязательно будут звать Влад. Маленький кудрявый мальчонка, с огромными зелеными глазенками.

Бесшумно иду по серому городу. Вокруг никого. Иногда всплывают картинки моей жизни. Они как черно-белое кино. Тогда я и не знала, что все это было со мной, не замечала тех счастливых минут. Я тоскую по краскам. По чистому голубому небу, по стаям весенних птиц, по новогоднему снегу, по всему, что я потеряла. Скучаю по улыбке мамы. По ее материнской любви. Скучаю по сестре. Я иногда вижу ее, вижу, как растут ее дочки, маленькие, непоседливые. Как бы я хотела быть с ними рядом.

Как бы хотела вернуть отца и Димку. Но я не могу этого. Никто не может. Я виновата в этих смертях и ничего не могу с этим сделать. Я считала себя несчастной, я думала, что могу распоряжаться своей никчемной жизнью как хочу, ведь она МОЯ. А она оказалась не только моей.

Каждая жизнь прочно связана с другими жизнями. Жизнями всех тех, кто нас любит. Как бы мы не были убеждены в том, что безнадежно одиноки на всем белом свете, что всем плевать, что с тобой будет – это не так. И их жизни мы ломать не в праве...

Автор неизвестен