Текст книги "Воина миров. Второе пришествие"

Автор книги: Михаил Хрипин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Сайд угрюмо оглядел вошедших и ссутулился еще сильнее. на лице застыло какое-то скособоченное выражение, один глаз постоянно прищурен от частой работы с объективом телескопа. Неопрятные, неровно остриженные волосы чуть тронуты сединой. Стриг он себя сам, в этом Джек был уверен теперь абсолютно. Похоже, астроном жил здесь один – проходя по замку, гости не заметили и не услышали никого из прислуги. Затворник кутался в поношенный шерстяной свитер, ноги грел теплыми мятыми брюками и шерстяными носками. в подставленной всем ветрам каменной башне было не жарко.

Знакомство заняло не больше пяти минут. Персифаль Уотсон церемонно представил спутников, и мужественно переживший это астроном с облегчением опустился обратно в спасительное кресло. Разговор предстоял долгий.

Гости разошлись по комнате, разглядывая оптические приборы и высокие книжные шкафы, заполнявшие каждый простенок между окнами. Дикси с профессиональным любопытством поглядывал на ящик с рычажками и дырочками, который, похоже, помогал Сайду общаться с посетителями на расстоянии.

«Собственный телефон, надо же!», – восхищался Дикси, изучая украшенный деревом прибор.

Джек, испросив разрешения, водрузил на стол свой радиоприемник – ремень изрядно натер плечо. Аннет выбрала один из телескопов и, стараясь не коснуться его, аккуратно взглянула в окуляр. Увиденное не привлекло, она переключила внимание на книжную полку рядом.

Уотсон подошел к столу, раздвинул бумаги и сел на край поближе к Сайду. Ученому не терпелось рассказать другу все, что накипело во взбудораженном мозгу.

Глава 15

Только что ушел очередной паникер. Кларк медленно прохаживался по помещениям бункера. Он начинал нервничать. Подземное убежище вдруг стало казаться неуютным.

«Не может быть, чтобы все эти недоноски ошибались. Конечно, мозгов у них не больше, чем у крысы, но столько случаев подряд – это уже статистика. Сговориться они тоже не могли. Раздельное посещение, только по одиночке, держит их в зависимости от меня, это правильно. Значит, наблюдения верны».

Он поежился. Очень тесно в этой бетонной берлоге, спрятанной под подвалами его лондонского особняка. Дом уже давно разрушен, но бесформенные развалины только усилили маскировку. Потеря собственности не волновала – все нужное давно перенесено в бункер, здание всего лишь повышало уровень комфорта. Какое-то время можно потерпеть. Но дни неумолимо уходили в прошлое, а ситуация, судя по донесениям разведчиков и запуганных делегаций со всей страны, не желала меняться к лучшему.

План, еще неделю назад такой безупречный, дал ощутимую трещину. Эти твари не собирались умирать. Мало того, их становилось все больше, они хозяйничали все активнее. а только что очередной визитер, трясущийся от страха то ли перед марсианами, то ли перед Кларком, сообщил, что его подручные видели людей рядом с марсианами. Якобы они были в каких-то железных костюмах и вели себя как преданные солдаты.

Кларк с огромным трудом заставлял себя верить в происходящее. Ситуация требует резкого изменения плана действий. Надежды на повторение истории с микробами больше нет. Еще немного, и его авторитет начнет таять как черный газ под струей пара.

«Нужно быть готовым к дезертирству и панике. У этих подхалимов никогда не было сильной воли, иначе я не был бы тем, кто я есть. Но сейчас это может сыграть злую шутку. Они просто разбегутся. Особенно в дальних областях. Они и сейчас чувствуют себя брошенными, а пройдет время, и они выскочат, зажмурясь, под тепловые лучи, лишь бы найти какой-то выход. Туда им и дорога. Со мной останутся только самые сильные».

Кларк остановился перед небольшой картиной. Шедевр эпохи Возрождения изображал полную титанических страданий попытку людей противостоять бешеной стихии. Карие глаза внимательно изучали каждый мазок, словно видели сцену впервые.

«Люди не сдадутся, это не в нашей природе. Да, сопротивление будет, это очевидно. Нужно только его вовремя обнаружить. Нужно выжить здесь и сейчас, наплевать на удаленные графства. Пусть спасаются как хотят. Сосредоточиться здесь, в Лондоне. Дать людям новое задание – пусть ищут повстанцев. Мы будем наготове, когда они появятся».

Новая перспектива вызвала прилив вдохновения. Новые обстоятельства, новые препятствия, новые планы. Тупое сидение в бетонном гробу переставало быть таким скучным.

«Можно даже сделать ставку на первого партизана. Бутылка старого скотча будет, пожалуй, хорошей наградой тому, кто обнаружит его в городе».

Ураган новых мыслей, складывающихся в сложные комбинации, захватил Кларка. Поглощенный ими, он грузно опустился в кресло, закрыл глаза, застыл монолитной глыбой.

Глава 16

Динамик приемника издавал беспорядочные шумы и режущий ухо треск. Как ни старался Джек поймать трансляцию из Европы, только зря тратил время. Было несколько версий причины радиомолчания, но ни одну из них он не мог проверить. Самым реалистичным было предположение, что в приемнике просто сели батареи, самым невероятным – что Европа также подверглась нападению, а штаб сопротивления разрушен. и то и другое Джек проверить не мог, но что спустя прошедшие недели в Европе упадет запоздалый марсианский снаряд, он отверг как плод нездоровой фантазии. Молниеносность вторжения – самое веское доказательство того, что все снаряды, которые должны были прилететь, уже прилетели.

Мистер Чи стоял рядом с Джеком, внимательно изучал трактат о космических лучах, найденный им на одной из книжных полок. Поначалу он хотел спросить разрешения, но быстро сообразил, что вклиниться в жаркий спор двух светил науки невозможно. Книга в довольно свободной форме трактовала одну из известных китайцу космологических теорий. Жалея, что не может взять ее с собой, аптекарь жадно вчитывался, потрепанные страницы часто шуршали под его пальцами.

Телохранитель и девушка развлекались тем, что переходили по очереди от телескопа к телескопу и разглядывали горизонт. Можно было отчетливо видеть самые дальние уголки владений сэра Сайда, так что тайна осведомленности об их приближении была полностью раскрыта.

Аннет рассматривала редкие сосны на холмах, раскидистые купола сонно покачивались от слабого ветра. Точный прибор позволял различить даже изредка взлетающих с деревьев птиц. в один из телескопов оказался виден брошенный паровоз, застывший на рельсах, проходивших вдоль границы поместья. Прорвавшееся сквозь низкие кучевые облака солнце коснулось какой-то блестящей детали на корпусе паровоза, отраженный блик попал точно в объектив, резанул по глазам. Аннет отпрянула и стала кулачками тереть веки.

Дикси гораздо больше интересовали странные пятна свежевскопанной земли, как гигантские кротовины, в беспорядке разбросанные по холмам по всей территории поместья. в голове Дикси не укладывалось, как он мог пропустить такие хорошо заметные объекты, приближаясь к замку. Он подозревал, что нелюдимый астроном мог бы легко пояснить их назначение, но прервать разговор уважаемых ученых не решался. Тем более, что разговор этот, время от времени переходивший на повышенные тона, касался вещей, значительно более важных, чем пятна сырой земли за окном.

– Послушай, Перси! – в усталом раздражении восклицал хозяин. – Разуй глаза! Они просто избавились от тебя, это же очевидно. с чего ты решил, что их интересуют твои идеи?

– Стивен, ты переходишь всякие границы. То, что ты сам для себя решил в отношении других академиков, вовсе не следует перекладывать на каждого встречного.

– Ты действительно думаешь, что какому-то недоучке из городка было интересно, что ты говоришь о возможности спасти мир? Какому-то желторотому аспирантишке, который минутой раньше трясся мелкой дрожью при виде черного газа под окном? Кого ты хочешь обмануть, Персифаль?

– Ценность научных открытий не зависит от условий, в которых они сделаны, – Уотсон был непреклонен.

– Тогда вот тебе мое открытие – они дождались, пока ты уйдешь дарить светоч людям, а затем собрали все ценное и двинули подальше в лес, рыть себе норы – сказал Сайд.

Он никогда не заботился о политкорректности высказываний, и, тем более, о производимом впечатлении. Именно поэтому почти все ученое сообщество порвало с ним всякие отношения, а многие даже перестали воспринимать его всерьез, считая просто склочным стариком, выжившим из ума.

Уотсон развел руками. Любая встреча с Сайдом проходила в атмосфере напряженного препирательства, но сколько совместных открытий было сделано ими в молодости, когда в таких перепалках у кого-нибудь из них возникало прозрение!

– Я верю в обоснованность твоих догадок, – продолжал Сайд. – Кому, как не тебе, придумать что-то в этом роде? За последние годы я сильно устал от всего этого, так что не хочу даже спорить с тобой. Знаешь, я никогда бы не подумал, что буду на старости лет смотреть на звезды просто по привычке. а ты меня удивил. Все так же бодр, остроумен, горяч.

– Стив, ты хоть можешь себе представить, скольким людям твоя привычка спасла жизнь?

– Ты о чем?

– А статья?

– Кончай темнить, Перси.

– Статья в «Лондон Телеграф», хочешь сказать, была уткой?

– Ах, эта. Жалкий приступ гордости. Нашло что-то на меня, позвонил тому писаке. Думал еще потом, что зря полез. Только сам на себя собак спустил. Ты знаешь, сколько мне пришло гневных посланий? Упреков сколько было, издевательств? Но мне уже все равно. не те годы, чтобы меня это волновало.

– Я верю, Стив, что в Европе сейчас все по-другому, – сказал Уотсон. – Это сообщение о сопротивлении… По-моему, у них еще есть силы. Мои знания нужны им сейчас.

– Давай без высокопарности. Чего ты хочешь от меня? – ответил Сайд и кисло сощурился. – Мне льстит, что ты сразу отправился ко мне, да еще сподвиг на это толпу молодежи, но подумай трезво, что мы можем тут сделать?

– Не скромничай, Стивен, – Уотсон наклонился поближе к собеседнику. – Я же прекрасно знаю, что у тебя наверняка что-то припасено. Ты не можешь без сюрпризов.

– Я давно уже тут сижу как придаток телескопа. Ты видел дом? Мне прибраться сил нет, прислуга разбежалась. Только звезды пока со мной, одна радость. Какие тут могут быть сюрпризы?

– Меня не проведешь, дружище. Отпираться бесполезно, – Уотсон чувствовал, что нужно еще немного поднажать.

– Припасено, говоришь? Может, тебя антиквариат интересует? Этого добра у меня навалом. Даже пара тех летучих колымаг еще в ангаре место занимают.

– Ты о чем?

– Да о самолетах этих чертовых. Что, забыл, как мы с тобой веселились на рождество в девятисотом?

– Ах ты! Совсем вылетело из головы. До сих пор хранишь? – удивился Уотсон. Это определенно было то, что нужно. – И что же, так после этого и не летал больше?

– Да какое там! Забыл, какими мы были? на вершине мира, что ни день, то новое открытие, что ни ночь, то озарение. Вот были времена… Я и вспомнил-то про них недавно совсем, когда понесла нелегкая воздухом подышать. Дотащился до ангара, да и застрял там на полдня. Все хлам ворошил, вспоминал молодость.

Уотсон мечтательно вскинул голову. Воспоминания вспыхнули перед внутренним взором. Молодые, неимоверно успешные ученые, сделавшие к наступлению века несколько революционных открытий, погруженные в исследования технологий, свалившихся прямо с неба. Вопрос личного состояния больше их не волновал, можно было отдаться науке с потрохами. Продажа патентов в прямом смысле слова озолотила их. а развлекаться они тогда умели.

Профессор с замиранием сердца вспомнил ту пару небольших самолетов, купленных ими, чтобы с должным размахом встретить новый век. Особым образом подготовленные бипланы, на которых можно было летать небольшой компанией, отправляться на пикники куда-нибудь в солнечные равнины Шотландии. Создание этих машин было невозможно без некоторых открытий, сделанных Сайдом и Уотсоном, поэтому, летая на них тогда, они испытывали особенную отеческую гордость. Довольно скоро, впрочем, им на смену пришли новые любимые безделушки, бессмысленные скоростные электромобили, причудливо отделанные дома. Затем прошла и их пора. Академические успехи взяли верх над всеми пристрастиями, и развлечения молодости окончательно ушли в прошлое. Теперь это прошлое могло спасти им жизнь. Уотсон встрепенулся, разговор был не закончен.

– Стив, а что, самолеты еще в порядке?

– А что с ними сделается? Пыль сотри и вперед, ангелов гонять!

– Я, пожалуй, заберу свой. Он и так слишком долго злоупотреблял твоим гостеприимством.

– И что ты с ним делать собираешься?

– Мы полетим в Европу.

– Ты с ума сошел. Ты четверть века штурвала не касался. Я думал, ты хочешь сохранить свои идеи для потомков.

– Сейчас не то время, чтобы можно было выбирать. У меня предчувствие, что каждая минута на счету.

Подтверждением его слов стал резкий возглас удивления пополам с ужасом. Аннет хватала ртом воздух от возбуждения и показывала на телескоп рядом с собой. Все бросились к ней. Дикси первым успел к окуляру, припал к нему на секунду, которая показалась мучительно долгой. Тревога ледяной водой из ведра окатила присутствующих.

– Треножник! – Дикси отпрянул от глазка, чтобы дать другим посмотреть.

Джек был следующим. Череда пятен света и тени от плывущих облаков мерцанием высвечивала марсианина, шагающего на горизонте. Он приближался к локомотиву, плавно двигаясь вдоль насыпи, повторяя проделанный беглецами путь. в неспешных движениях, бесшумных на таком расстоянии, была заметна некоторая настороженность. Коробка излучателя едва заметно поблескивала в приподнятой над башней конечности.

– Он нас вычислил. Нам нужно спасаться.

Джек повернулся к товарищам и стал подгонять, чтобы быстрее собирали вещи. Страх, чуть отошедший после смены обстановки на задний план, снова начал неумолимо сковывать его волю.

– Здесь мы в безопасности, – проговорил Сайд. Он был поразительно спокоен.

– Ты о чем, Стив? – недоуменно повернулся к нему Уотсон. – Ты что, первый раз видишь эту машину?

– Не беспокойтесь, я знаю как свести счеты с этими паразитами.

Даже мистер Чи мог бы позавидовать такой невозмутимости. Такой резкий контраст обстановки и поведения хозяина вывел Уотсона из себя.

– Опомнись, надо спускаться вниз. Поторапливайся! – он перешел на крик. – Места в самолете хватит, мы не можем бросить тебя здесь.

– Дружище, я не могу упустить такой шанс, – Сайд был непреклонен. – Я слишком долго ждал. Я остаюсь. Тебя не задерживаю, у вас своя цель, у меня – своя. не трать время на болтовню.

Уотсон посмотрел на него как на сумасшедшего. Он перестал узнавать старого друга, видел перед собой странно чужого человека, даже в голосе и манере говорить заметил что-то незнакомое и пугающее.

Сэр Сайд медленно поднялся из кресла. в его позе вдруг проскользнула еле уловимая величественность. Уотсон еще сильнее заподозрил неладное. в глазах друга отчетливо читалась опасная решимость.

Молодые спутники уже силой тащили профессора к выходу на лестницу. Джек, накинув ремень приемника на плечо, подталкивал старика вперед, не давая возможности трезво оценить происходящее. Шаги гулкой дробью посыпались по каменной лестнице. Никто уже не видел, как Стивен Сайд обошел стол, спокойно проследовал к окну и замер в ожидании, когда сработает его безупречный план.

К ангару подбежали, преследуемые ревом треножника. Замок Сайда заслонял их от шагающей машины. Звук двигателя, лязг сочленений, легкое шипение гидравлики отчетливо слышались у подножия холма. Топот бегущих, судорожное дыхание не могли заглушить этот неизбежный, перекрывающий все шум погони.

Дверь в огромной, до крыши, половинке ворот ангара была приоткрыта. Бежавший первым Дикси навалился всем телом, провалился в черный проем, остальные запрыгнули следом.

Металлические стены приглушили звуки снаружи. Сумрачную пещеру ангара прорезали резкие косые лучи света из узких окон под самой крышей. Пара лучей высвечивала яркую краску на крыльях бипланов, стоявших в глубине. Уотсон сразу вспомнил голубую расцветку своего самолета и поспешил к нему, крикнул на бегу, чтобы открывали ворота.

Дикси уже возился с замком. Вдвоем с Джеком они распахнули створки, легко покатившиеся в стороны на прикрепленных снизу колесиках. в ангар ворвался дневной свет. Аннет и китаец стояли в стороне, чтобы не помешать.

Ангар больше походил на огромный склад, тут было все, что могло перемещаться своим ходом в хозяйстве сэра Сайда. Несколько спортивных экипажей, накрытых плотными полотняными чехлами, в дальнем углу – сиротливый трактор для уборки садовых дорожек. Самым броским пятном в интерьере оставались две крылатые машины, стоявшие друг за другом. У дальней суетливо копошился профессор, проверяя шасси, винт и механизмы закрылков. Из глубины помещения доносились неразборчивые восхищенные возгласы.

Через широкий проем ворот еще громче стала слышна поступь марсианина. Дикси подбежал к профессору.

– Сэр, нам не выкатить ваш самолет. Мешает второй.

– Молодой человек, Стивен не обидится, если вы немного прокатитесь на его игрушке. Вы ведь умеете водить самолет, я правильно понимаю?

– Конечно, сэр. Но как же вы?

– Руки вспомнят, молодой человек, не волнуйтесь. Освободите лучше проезд.

Уотсон уже сидел в кабине и проверял приборы. Небольшой четырехместный салон был отделан с благородной, изящной простотой, что не удивительно для прогулочной машины, предназначенной для состоятельных покупателей, пусть и спроектированной на заре технической революции. Аппарат был легким и маневренным. Даже пожилой человек смог бы справиться с ним, это гласила еще реклама во времена его покупки. Профессора наполнило желание убедиться в этом лично.

Дикси решительно полез во второй биплан. Он был той же модели, отличался только красной раскраской с более темными полосами поперек крыльев и пребывал в таком же великолепном состоянии, как и самолет Уотсона. Одновременно взревели моторы, начисто заглушив шаги треножника. Теперь беглецы не могли по слуху ориентироваться в происходящем и должны были полагаться только на свою расторопность. и на удачу.

Джек дотронулся до руки Аннет и, когда она повернулась к нему, замахал руками в сторону самолета, призывая скорее занимать места. Слегка подпрыгивая на неровном полу, мимо них проехал самолет Дикси. Чтобы ускорить взлет, Джек не стал догонять его, а поспешил к голубой машине, в которой уже разместились девушка и мистер Чи. Уотсон призывно махал, чтобы тот не задерживался.

Джек вскочил в салон и плюхнулся на переднее сиденье рядом с профессором. Кабина хорошо глушила вой двигателя, пассажиры могли разговаривать, лишь немного повысив голос. Уотсон обратился к Джеку:

– Здесь только четыре места, так что вашему другу придется решать самому, что делать. Думаю, Стивен не возражал бы против такого обращения с его техникой. Будем надеяться, что ваш друг присоединится к нам.

– Не беспокойтесь за Дикси, – сказал Джек. – Он способен управлять всем, на чем можно передвигаться.

Профессор заканчивал предстартовые процедуры. Немного замешкавшись, вспоминая нужные операции, он дал фору Дикси, но теперь все было готово начать движение. Уотсон отпустил стояночный тормоз и прибавил оборотов мотору. Легкая машина плавно покатилась к выезду из ангара.

Когда вырулили на гладко мощеную площадку перед ангаром, красный биплан стремительно набирал ход на взлетной полосе. Дикси действительно решил долго не рассуждать. Профессор все более уверенными движениями направил машину в ту же сторону. Постоянно повышая обороты, выжидал, когда будет достигнута нужная скорость.

Взлетная полоса шла вдоль ангара, окаймленная по краям буйно разросшимися кустами. Замок каменным великаном уходил в сторону, открывая пространство для обзора. с высоты холма открывался великолепный вид на много километров вокруг. с другой стороны здания сверкнул металл, пассажиры самолета заметили кабину треножника, плавно покачивающуюся в жуткой близости от убежища астронома. Искрящиеся в солнечных лучах иллюминаторы были обращены к замку, самолеты пока не привлекли внимания чудовища.

«У нас все еще есть шанс, – подумал Джек, – но нам слишком много везло в последнее время».

– Профессор, мы можем взлетать? – спросила Аннет.

– Да, теперь путь свободен, – ответил Уотсон, непрерывно бросая взгляд то на приборы, то на самолет Дикси.

Тот только что оторвался от земли, и уже уходил в сторону в лихом вираже. Траекторию рассчитал так, чтобы как можно дольше оставаться под прикрытием замка. Уотсон незамедлительно потянул штурвал на себя, и голубая стремительная птица взмыла в воздух. Взлетная полоса провалилась вниз, резко оборвалась в кустах. Поросший дикой травой склон холма побежал под днищем.

Профессор последовал за Дикси, чтобы не потерять его. Машина повернулась боком к замку, и все напряженно приникли к стеклам, пытаясь увидеть внизу своего врага.

Сэр Стивен Сайд был полностью уверен в победе. Тот шквал критики и обвинений в паникерстве, что поднялся после публикации злосчастной газетной заметки, только укрепил его решимость. Еще разглядывая красный глаз Марса, сигнализирующий о грядущей беде роковыми вспышками, он уже начал выстраивать план.

Средства для воплощения идей у него были всегда. Даже участвуя в экстравагантных мероприятиях, модных в среде ученых нового поколения, упивавшихся единением мировой науки, он благоразумно сохранил значительную часть родительского наследства. Удачно разместив некоторые патенты, преумножил капитал, получив возможность финансировать личные эксперименты и исследования.

Среди коллег Сайд всегда выделялся часто охватывающей его тяжелой угрюмостью. Он не разделял общего восторженного тона в отношении счастливого избавления от марсианской угрозы. Ему казалось очевидным, что только разум колоссальной мощи, обладающий неукротимой жаждой поглощения, мог решиться на подобный шаг. Случайность спасла их, но нелепо думать, что такой разум оставит происшедшее без последствий, не сделает выводы, не повторит попытку. Стивен Сайд искренне считал, что основные принципы психологии здравомыслящий ученый обязан распространять и на другие мыслящие существа. Мышление имеет универсальную общую логику.

С кем бы он ни говорил, ответом были безразличные отмашки и недвусмысленные намеки на паранойю. Постепенно замыкаясь в себе, проверяя логику выводов только своими же контраргументами, ученый прекратил попытки образумить оппонентов. Лишь единицы продолжали находить в его взглядах зерно истины. Большинство же было поглощено стремительно летящим ввысь техническим прогрессом и переменами в общественной жизни.

Зарегистрированные вспышки на Марсе стали неопровержимым доказательством правоты его теории. Чужое мнение больше не имело значения. Это был сигнал к действию, и ученый отдал всего себя приготовлениям к неминуемой встрече. Он не собирался скрываться или бежать при первом дуновении ветерка. Он поставил себе цель нанести как можно больший урон противнику и прибегнуть к отступлению – исключительно в тактических целях – только тогда, когда возможности для активной борьбы будут исчерпаны.

Он располагал огромной территорией поместья, отлично видимой из родового замка на вершине холма. Выгодная позиция, любой военный знает аксиому о необходимости контроля высот. Сайд знал, что они придут, ему не было нужды искать врага. Враг сам шел навстречу, а в распоряжении ученого были все знания о вражеской технике, полученные за четверть века земным научным сообществом. Ученый свято верил, что будет единственным, кто в предстоящей катастрофе сумеет использовать эти знания по назначению.

Из брюзжащего старика Сайд мгновенно превратился в дальновидного и расчетливого военного стратега. Попрощался с прислугой и оставшиеся месяцы посвятил воплощению плана обороны. Оборона всегда легче нападения, требует меньше средств и дает массу преимуществ. Нужно уметь действовать в обороне, тогда можно творить чудеса выживания.

В первую очередь он создал запасы продовольствия. Затем оборудовал замок современными средствами дистанционного управления, чтобы иметь возможность реже покидать наблюдательный пункт. Обновил арсенал оптических приборов, закупил через подставных лиц составные части для сооружения оборонного комплекса. Установку и настройку взаимодействия пришлось выполнять самому. Обливаясь потом, стирая руки до кровавых мозолей, по разработанной схеме с утра до вечера зарывал в поле устройства обнаружения, детонаторы, заряды, отвлекающие и дезориентирующие приспособления. Магнитные детекторы, настроенные на определенную массу металла, дымовые маскирующие шашки, выстреливающие заряд на строго заданную высоту, все было рассчитано, испытано и приведено в полную готовность. Орудие защиты должно быть максимально надежно скрыто от противника, чтобы дать преимущество за счет эффекта неожиданности.

Оборона должна предполагать различные способы тактического отступления. Специфика противника не давала Сайду особого простора для выбора. Меньше всего шансов скрыться, передвигаясь по земле. Выписанный из Германии специалист по раритетным моделям самолетов две недели реставрировал оба биплана. Самый дорогой контракт за всю его карьеру и самый срочный. Хозяин лично совершал пробные вылеты, каждый раз беря с собой немца, что как нельзя лучше способствовало качеству работы мастера. После реставрации самолеты оборудовал новейшими радиостанциями повышенного радиуса действия. Наличие второго идентичного летательного аппарата только увеличивало шансы на успех.

Сэр Стивен Сайд рассчитывал использовать весь накопленный потенциал, чтобы подороже продать свою жизнь. Он трезво оценивал шансы и не закрывал глаза на возможность незапланированного развития событий. Наверняка знал только одно – пока будет биться сердце, он будет стремиться уничтожать тварей любыми способами. Надеяться можно только на себя, но он и знает себя лучше, чем кого бы то ни было. Эти монстры еще пожалеют о том, что сунутся в его владения, если только им доступно чувство жалости.

Треножник почти достиг своей цели. Грациозно переставляя поочередно гибкие ноги, начал восхождение на холм, вершину которого короной украшал древний замок. Одна из ног опустилась поблизости от небольшого клочка свежей земли, хорошо видимого на зеленом ковре с высоты птичьего полета. Магниты потянулись металлу, замкнули контакты детонатора. в то же мгновение раздался взрыв, перед грохотом которого спасовала шумоизоляция кабин бипланов.

Огненный всполох озарил треножник снизу, окутал облаком жирного, грязно-черного дыма. Легким ветром облако растрепало на обрывки и понесло в сторону. Гигантский механизм с пронзительным скрежетом валился на бок. Попавшая под взрыв нога была наполовину оторвана и не могла сохранить равновесие машины. Подталкиваемое взрывной волной, чудовище размахивало лязгающими щупальцами, пытаясь в агонии ухватиться за что-нибудь. Уцелевшие конечности не выдержали возросшей нагрузки, подломились, начали зарываться в землю, разбрасывая комья земли. Их механика была нарушена, и они уже не подчинялись запертому в кабине марсианину.

Подставив щупальца так, чтобы принять на них груз кабины, треножник рухнул как потерявший сознание слон. Из покореженных суставов хлестали струи зеленоватого пара. Несколько щупалец, также лишенных управляющих воздействий, кнутами били по земле, вырывая дерн. Кабина осталась цела, лежала на траве, подмяв полуоторванную опору.

Гибкая подвеска теплового генератора, осталась без повреждений и теперь поворачивалась над кабиной треножника, как бы стремясь нащупать виновника катастрофы. Помутневший от слоя пыли ящик генератора замер, нацелился в сторону замка. Люди в крылатых машинах, описывающих широкую дугу в небе над холмом, затаили дыхание. Намерения чудовища были очевидны, помешать ему сейчас никто не мог. Бледный луч, прошив облако оседающей грязи и дыма, тонкой иглой уколол ближайшую башню замка. Мгновенно раскалившиеся до красноты камни кладки не выдержали нагрева, разлетелись осколками, бомбардируя черепицу и устланный опавшей листвой двор. Верхушка башни обвалилась во внутренний двор, неровный край тлел, медленно остывая. в проломе виднелись ступени винтовой лестницы.

У Джека пересохло во рту. Он не знал, что предпринял астроном, когда они покинули башню, был ли там до конца, или спустился, решив все же спастись. Теперь, когда оба самолета в воздухе, осталось ли какое-то укрытие, способное защитить хозяина замка от поверженного, но не побежденного монстра? Пока действовал генератор луча, трагический исход был неотвратим.

«Чудовище не остановится, пока не сравняет замок с землей, – обреченно решил Джек, – мы ничего не можем изменить».

Оглушительный раскатистый рык прорезал подавленную атмосферу в салоне самолета. Приглушенный ровный рокот мотора потонул в раскатах призывного сигнала обездвиженного марсианина. Голос отчаяния и бешеной злобы призывал подкрепление. Чудовище до последнего надеялось, что не останется умирать у подножия холма с дымящимися развалинами.

Словно в ответ на звуковой сигнал, в небе над замком свернул солнечный зайчик. Красные крылья биплана Дикси предательски бликовали в лучах солнца. Пилот был не в состоянии представить все последствия маневров над сценой трагедии и сохранял курс, стараясь разглядеть происходящее внизу.

Джек рванулся к бортовой рации. Глаза шарили по панели в поисках рукоятки для настройки нужного диапазона передачи. Побелевшие пальцы вдавили кнопку на корпусе микрофона.:

– Дик, уводи самолет! – закричал он срывающимся голосом. – Тебя видно с земли! Нас всех видно с земли!

Пассажиры вздрогнули от крика и обернулись к Джеку. Они были как утки, поднятые из камышей, на которых смотрит в прицел неподвижно стоящий охотник. Только не было собаки, что побежит за подстреленной дичью и принесет хозяину. Холодный пот прошиб Джека, он с мольбой смотрел на летящий впереди самолет.

«Ну же, Дик, отворачивай!» – взмолился Джек и снова закричал в микрофон.

Красная четырехкрылая птица сверкнула лакированными плоскостями. Словно нехотя, повела крыльями, начала уходить на вираж. Профессор, следуя за ведущим, резко перекинул штурвал, чуть не сорвав самолет в штопор. Теперь они с каждым мгновением удалялись от ревущего внизу марсианина.

«Кажется, пронесло», – Джек облегченно выдохнул и попытался расслабиться.

Он обернулся назад, чтобы в последний раз посмотреть на территорию замка, все еще надеялся увидеть Сайда, сумевшего выскочить из-под обломков. Вместо этого Джек заметил тонкую бледную полосу, перечеркнувшую небо. Еще не понимая произошедшего, дернул головой в обратную сторону. в воздухе перед ними, в голубом просвете между громадами сияющих белизной облаков, распускалась черная роза. Огненная вспышка в ее сердцевине уже почти погасла, слабо играя багровыми отблесками на бурлящих дымных лепестках. Извивающимся бугристым стеблем уходил вниз шлейф, тянущийся за пикирующей грудой оплавленного металла.