Текст книги "Рыбари и виноградари"

Автор книги: Михаил Харит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

6 ноября 1979 года, в канун всенародного праздника Октябрьской Революции, утомлённый поисками, он вновь задремал на любимом диване и проснулся, как обычно, ощущая в сознании туманные обрывки сновидений. За окном монотонно барабанил дождь. Завтра на демонстрации все вымокнут до нитки. Почему в ноябре праздник Октября? Каждый раз после сна в кабинете он замечал, что привычные вещи вдруг требуют объяснений. И вдруг его осенило. Как он мог не видеть того, что было совсем на поверхности? Диван – волшебный. И тайник должен быть внутри. Максим бросился ощупывать резные завитушки, украшавшие массивную спинку и подлокотники. Наконец обнаружил, что сердцевина резного деревянного цветка нажимается, как кнопка. На несколько секунд мальчик замер. Мозг вскипел от радости. Сейчас главное не спугнуть удачу. Кнопка должна открывать тайник с колдовской книгой, волшебной палочкой и кто знает чем ещё, а не быть просто отломившейся и чудом державшейся деталью узора. Он нажал ещё раз. Ничего не происходило. Тогда, повинуясь какому-то наитию, нажал и одновременно повернул деревянный цветок. Раздался щелчок и скрежет. Откуда-то сбоку выскочила перепуганная мышь и бросилась наутёк. Но Максим не смотрел на неё, он с восторгом рассматривал открывшуюся дверцу в боковой панели.

Вот он, вожделенный тайник, хранящий тайны колдовства и могущества. Сердце колотилось, как барабан на параде. Впору маршировать. С трепетом заглянул в манящую темноту потайного ящика. Внутри лежало две папки и потёртая тетрадь, на которой почерком деда было написано: «Сказки для внука».

Максим сразу раскрыл и прочитал первую:

Сказка о принцессе, которая искала счастье

Глава первая, в которой приходит добрый волшебник

В тёмной-тёмной комнате жила-была прекрасная Принцесса. В этой комнате не было окон, электрических лампочек или света свечей, однако, живя в полной темноте, Принцесса не испытывала страха, ведь она давно привыкла к такой жизни.

У неё был огромный мешок бриллиантов, с которыми она играла и даже разговаривала:

– Ты прекрасна, у тебя голубые волосы, – говорил один волшебный камень.

– И великолепное золотое парчовое платье, – добавлял другой.

Принцесса иногда даже рыдала от счастья, слушая слова своих бриллиантов.

– Как я вас люблю! – от всей души восклицала она.

И хотя жилось Принцессе неплохо, часто она грустила о большом солнечном мире, находящемся снаружи её комнаты. Она слышала, что там светит яркое жёлтое солнце, кругом изумрудная трава, синее небо и кристальные озёра.

Иногда она молилась Богу, прося его показать всю эту красоту.

Однажды во время особо жаркой молитвы дверь в тёмную комнату отворилась, и в луче яркого света (принцесса никогда не видела ничего подобного) появился Волшебник. Может быть, это был даже прекрасный принц, ведь он весь светился, а его волосы, казалось, были посыпаны серебром. Он нежно взял Принцессу за руку, и они вышли на улицу.

Глава вторая. Прекрасный мир

С трудом открыв глаза от слепящего света, Принцесса вскрикнула от восхищения – вокруг всё было именно так, как она представляла. Они стояли на изумрудной поляне перед озером с хрустальной гладью, а высоко над ними, в пронзительно-синем небе, светило ярко-жёлтое солнце.

«Боже! – воскликнула Принцесса. – Как это великолепно!»

Глава третья. Новая жизнь

Принцессе очень нравилась её новая жизнь. Она бегала по изумрудной траве, играла с солнечными зайчиками, и даже забыла о своём любимом мешке с бриллиантами.

Но как-то, когда жёлтое солнце скрылось за набежавшей тучкой, она уселась под деревом и развязала мешок. И – о боже, что это?

В мешке вместо великолепных сверкающих камней лежали обычные придорожные камешки, кусочки битого стекла и даже комки крепкой высохшей глины.

В ужасе Принцесса горько заплакала.

– Не плачь, – услышала она голоса своих ненастоящих бриллиантов. – Это не мы такие некрасивые. На самом деле это неправильный мир, куда тебя затащил твой Волшебник. Посмотри вокруг внимательно.

Принцесса оглянулась. И вдруг она увидела, что трава, на которой сидела, совсем не изумрудная. А просто зелёная. И состоит из множества некрасивых травинок. Некоторые были даже поломаны и какого-то бурого, пожухлого цвета. Принцесса в ужасе провела по траве рукой и увидела, что снизу просвечивает грязная земля. Она даже испачкала свои красивые пальцы, когда коснулась её.

По-новому взглянув на окружающий мир, Принцесса вдруг поняла, что и небо, и солнце имеют вполне заметные изъяны: здесь не хватает синевы, там хромает форма…

Да и озеро оказалось совсем не хрустальным. В нём была налита простая и даже немного мутная вода, в которой она увидела своё отражение. Кошмар!

Она обнаружила не Принцессу с голубыми волосами в золотом парчовом платье, а обычную девушку в джинсовом костюме. Это было ужасно…

Глава четвёртая, в которой волшебник оказывается ненастоящим…

Волшебник нашёл горько рыдающую Принцессу на берегу озера.

– Ты совсем не прекрасный принц! – плача, закричала несчастная. – Во всех сказках принцы женятся на Принцессах.

– Ты права, – грустно ответил принц. – Ведь моя работа – вытаскивать прекрасных принцесс из тёмных комнат, и их так много, что я не могу на всех жениться.

– Ты и не волшебник!

– И здесь ты права, – ещё более грустно отвечал разоблачённый Волшебник.

В его руке неожиданно, как будто из воздуха, появился огромный носовой платок. Им он промокнул Принцессе глаза и вытер нос.

Затем ещё раз махнул рукой, и на траве появилось блюдо с фруктами и хрустальный бокал с какой-то тёмной жидкостью.

– Это отравленное вино, – обречённо произнесла Принцесса, удивляясь своей проницательности и тому, что было совсем не страшно.

– Это валериана… – сказал Волшебник.

Глава пятая, в которой появляется новый герой

После того как девушка выпила и поела, ей стало немного легче.

– Что ты сделал со мной? – спросила она Волшебника (будем по-прежнему называть его так). Где мои голубые волосы и золотое парчовое платье?

– Твои волосы лучше голубых, – тихо ответил Волшебник. – Они русые и золотятся на солнце. А в этом джинсовом костюме ты очень мила.

– А что случилось с моими прекрасными бриллиантами?! – вскричала Принцесса.

– Прости меня. Настоящих бриллиантов очень мало. И именно поэтому они такие дорогие, – ещё более грустно сказал Волшебник…

Принцесса не до конца поняла его слова, и почему-то ей стало от этого ещё грустнее.

Неожиданно из-за холма раздались громкие звуки, будто кто-то быстро барабанил в ржавое корыто, и появился удивительный человек. Он сидел на огромном хромированном мотоцикле, в чёрных кожаных сапогах, кожаных брюках и кожаной безрукавке, на которой белым готическим шрифтом было написано слово «Негодяй».

Человек на мотоцикле остановился рядом и громко закричал:

– Приветствую, моя красавица! Я давно искал тебя. Бросай своего фальшивого принца и поехали со мной.

– А ты кто? – спросила Принцесса.

– Я – Негодяй, – ответил незнакомец. – Я буду бить, обижать и унижать тебя. Я запру тебя в тёмной комнате. И там будешь плакать, жалея, что ты, такая прекрасная, в таком красивом парчовом платье и с целым мешком великолепных брильянтов, вынуждена жить с таким негодяем, как я. Поехали скорее! Время уходит.

Принцесса испуганно взглянула на ненастоящего Волшебника с его мало понятными речами и насквозь фальшивым (как она теперь понимала) миром. Разве может быть настоящим мир, где она не принцесса, а обычная девушка? Стараясь не глядеть в глаза Волшебнику она быстро сбегала за своим мешочком бриллиантов и, счастливая, взобралась на огромный мотоцикл, крепко прижавшись к сильной спине нового друга.

Мотоцикл вновь страшно зарычал, выпустив тучу вонючего дыма, и Принцесса с Негодяем уехали.

Заключительная глава

Говорят, что Негодяй полностью сдержал свои обещания. Он запер Принцессу в страшной тёмной комнате, где она и прожила всю свою жизнь. Но, умирая, старая, больная и некрасивая женщина, лежащая в лохмотьях в грязной кровати, продолжала считать себя прекрасной принцессой с голубыми волосами и золотым парчовым платьем. И была по-своему счастлива…

А Волшебник продолжал жить в своём прекрасном мире, который он создал для людей. Но как же мало людей там было! Большинство предпочитало возвращаться в тёмные комнаты своих иллюзий и наслаждаться придумываемыми небылицами.

Так получались: «Былины о Великом Вожде», «Повести об отважных революционерах», «Басни о светлом будущем».

Или наша «Сказка о прекрасной Принцессе»…

Максим сразу понял, что здесь нет никаких заклинаний. Конечно, он хотел почитать истории, которые придумал для него дед. Но это успеется, посмотрит потом. Сейчас надо найти секреты колдовства. Главное, не суетиться, чтобы не испортить что-нибудь волшебное. Он нарочито неторопливо развязал красные тесёмки следующей папки. Внутри лежали обычные машинописные документы. От застоялого запаха картона и бумаги хотелось чихать. Осторожно перевернул первый лист и замер, разглядывая грозный штамп «Секретно». Буквы плясали перед глазами. «За выдающиеся заслуги перед Советской Родиной… оставить академику Михайлову М.И. два родовых особняка в центре Москвы…». Внизу подпись: «СТАЛИН».

Так. Это не то. В школе сказали, что Сталин сажал людей в тюрьму и сделал «культ личности», что, конечно, недопустимо для коммуниста. Посмотрим следующий лист? Сердце вновь ёкнуло. Теперь печать гласила «Строго секретно».

«…Для охраны бесценной художественной коллекции прикомандировать четырёх сотрудников НКВД в распоряжение академика М.И. Михайлова».

Вообще не то. Что здесь секретного? Все видели часовых на старой проходной. Те совсем не секретно охраняли выход на улицу. И вход охраняли.

Перевернул бумагу. Опять «Строго секретно».

«…совместно с биофизической лабораторией Московского Политехнического института (зав. тов. Барченко А.) организовать лабораторию паранормальных явлений и психофизического воздействия (зав. академик Михайлов М.)». Подпись: «Начальник Особого Отдела ВЧК-ОГПУ Глеб Бокия».

Что такое «паранормальные явления»? Может быть, раздетая женщина в круге из горящих свечей? Или когда родной дед травит любимого внука с помощью чокнутой кошки? Это было уже интереснее. Запахло колдовством. Однако последние бумаги в папке разочаровали. Опять ничего не значащие «секретные» письма из «Института мозга» от В. Бехтерева и «Института крови» от А. Богданова.

Не так-то просто найти тайные заклинания. Сердито хромая, по коридору прошла Нюша. Дождался, пока стихли шаги.

Нераскрытой оставалась последняя папка. С золотой тесёмкой!

Осторожно развязал тугой бантик и, не открыв обложку полностью, заглянул внутрь. Так делал папа, когда играл с друзьями-докторами в преферанс на деньги. Он чуть-чуть сдвигал сложенные стопкой карты и разглядывал лишь крохотный уголок. Чтобы не спугнуть удачу.

Секунду Максим тупо разглядывал столбцы цифр. Ничего! Цифры, цифры. Несколько графиков. Опять цифры. Если здесь и были заклинания, то надёжно зашифрованные. Нормальному человеку не понять. От разочарования мальчик чуть не заплакал.

Он довольно тщательно перечитал сказки. Они были написаны простым языком, хотя смысл по большей части ускользал. И ни слова о колдовстве.

Может быть, паранормальные явления и есть магия? Забрезжила догадка. «Дед проводил опыты с волшебным газом, способным изменить человека, сделать его всемогущим. Кажется, перед смертью он говорил, что из червячка я превращусь в бабочку. Может, мы с кошкой нанюхались и стали такой ненормальной парой, – подумал Максим. – Кошка трагически погибла, а я нет. И теперь начну превращаться в волшебника, могучего и страшного! Ого-го-го!»

Надо попробовать, не появилась ли в нём сила. Максим пробежал на кухню, где Нюша жарила котлеты, подскочил сзади и попытался приподнять грузную домработницу.

– Ох ты, батюшки! – завопила Нюша, уронив фарш на пол. – Совсем спятил? Девку тебе пора завести.

Похоже, силы в нём не прибавилось. Разочарованный, Максим убрался восвояси и, лёжа на любимом диване, пришёл к выводу, что жизнь – странная штука, где всё происходит вопреки нормальной логике. Видимо, дед-чародей не пользовался волшебной палочкой и не имел колдовских книг. Его волшебство было особым, тайным и невидимым для посторонних – паранормальным. Что бы это ни означало!

В «Энциклопедии Брокгауза и Эфрона» загадочного слова не обнаружилось. Там была только «паранойя» – «состояние извращённого ума. Характерная форма помешательства под названием первичного сумасшествия». Пришлось обратиться к отцу, хотя лишний раз беспокоить вспыльчивого родителя было всё равно что таракану выйти на Нюшину разделочную доску, просто чтобы поздороваться. Но иногда приходится рисковать.

– Где ты вычитал такое? – отец отложил газету и с непонятной тревогой уставился на сына.

– В книге, у деда в кабинете.

– В какой?

– Уже не помню. Слово просто непонятное. Запомнилось почему-то. А что?

Максим врал складно, не краснея.

Но отец успокоился. Строгие глаза, вооружённые старомодными очками с круглыми стёклами, расслабились. Похоже, грозы удалось избежать. Чёрная туча подозрения ушла.

– Параномальное – то, что наука пока не в состоянии объяснить. То, что за гранью нормы.

– Гипноз?

– Нет. Гипноз уже нашёл свою нишу в лечебной практике психиатров. Так всё же, в какой книге ты это прочитал?

Грозовое облако возвращалось. Максим понял, что пора улепётывать.

– Кажется, в «Капитале» Маркса. В школе задавали.

Отец потерял несколько драгоценных секунд, прикидывая, где у классика могла бы встретиться подобная ссылка, а когда поднял глаза, сына уже не было.

Полученная информация показалась важной. Сверяясь с томиками фантастики, Максим составил список способностей, пока не изученных наукой:

«Чтение и внушение мыслей на расстоянии;

– левитация, возможность полёта, как у Ариэль в романе Беляева;

– жизнь без сна;

– человек-амфибия, способность дышать в воде;

– путешествия во времени».

Список оказался коротким. И ни в одном из пунктов он пока не преуспел.

Осень оказалась на редкость дождливой. Солнце простудилось и сидело на больничном, не выходя на работу. Облака застилали небо слоями. В верхнем – неподвижная серая плоскость, в нижнем – чёрные, спутанные комки дождевых туч. Дачники заколачивали двери на зиму, закрывали деревянными щитами окна, чтобы лихой народ не баловал в опустевших домах. Казалось, Подмосковье готовится к войне.

Поддавшись общим настроениям, отец с сыном съездили в Малаховку, походили по сырому, холодному, опустевшему деревянному домику, крашенному зелёной военной краской. Отключили воду и электричество, вычистили холодильник, оставив его открытым. Забрали отсыревшие одеяла и подушки. Максим взял несколько забытых книг.

Обратно ехали уже поздно. Максим дремал на заднем сиденье, как вдруг автомобиль остановился. Двигатель заглох с предсмертным вздохом. Отец раз за разом пытался завести, но слышался лишь противный скрежет стартера. Профессор Дмитрий Максимович Михайлов ненавидел внезапные поломки. Не любил ужасную российскую погоду, дождь, ветер, бестолковых автомехаников, их тупое неумение работать, отсутствие горячего ужина, холодные бутерброды с жирной колбасой, грязные руки, пустое шоссе, чёрта, дьявола, мать их обоих… Объяснив всё это сыну, он вышел на шоссе и поднял руку, пытаясь остановить редкие машины, проезжающие мимо. Бесполезно. Кто будет останавливаться ночью?

Наконец отец решился, отчаянно засучил рукава коричневого пиджака и открыл капот. Галстука не снял. Профессор носил этот важный атрибут власти на работе и дома. Не надевал только на пижаму. Максим понимал: галстук вроде меча у рыцаря – у кого он есть, тот и главный. Не случайно оба предмета одной формы.

– Выкручу свечу, посмотрю, есть ли искра. Заведи стартёр, когда крикну.

Максим молча взял ключи и сел на водительское место. Он плохо представлял, что тот сможет сделать, кроме как посмотреть. Перспектива провести ночь в холодном автомобиле с пышущим яростью папой не радовала.

Прошло немного времени. Явление профессора из недр мотора было неожиданным.

– В рот компот! – орал он страшным голосом. – Ключ, собака, сорвался! Не подходит!

Отец замолк, облизывая палец, ободранный псом-ключом.

Дальше Дмитрий Максимович рассказал правду об устройстве мира, подверг сомнению родословную свечей зажигания. Затем досталось тучам, проклятой сырости, ненормальной стране, автоинспекторам, которые попрятались в норы, вместо того чтобы патрулировать шоссе. Мальчик вздрагивал от слов, как от ударов. Где-то внутри возникали кровавые следы, которые ещё не скоро зарубцуются. Криком можно разбить бокал. Что если и мир взорвётся, как лампочка, и осколков уже не соберёшь?

Наконец Дмитрий Максимович устал. Наступившая тишина показалась ещё страшнее, и перепуганный насмерть ребёнок отчаянно повернул ключ, надеясь на спасительное чудо. Машина с первого раза послушно завелась. Отец изумлённо уставился на сына:

– По щучьему велению? – подозрительно переспросил он, потом торопливо добавил: – Быстро перелезай на своё место, пока не заглохла. Да постригись наконец! Зарос весь, ходишь как хиппи.

Они поехали. Максиму было приятно видеть убегающие назад тени тёмных деревьев. Он старался сидеть тихо, исчезнуть, слиться с сиденьем, чтобы вновь не разозлить отца. Мотор ровно урчал. Дождь заканчивался. На западе тучи расползались, словно ветхая ткань; между лохмотьями виднелось небо. Оно было багровым. Дворники укоризненно метались туда-сюда, словно не одобряли ничего из происходящего. «Так-так, так-так, всё вокруг один бардак», – истерично скрипели они.

– Ты похож на деда, – вдруг устало произнёс отец. – Вокруг него тоже постоянно происходила всякая чертовщина.

Максим ничего не говорил, не будучи уверенным, что приступ прошёл. Папа отходил так же быстро, как и взрывался, надо было только выдержать паузу. Давясь, мальчик проглатывал вопросы и слова, как в детстве манную кашу. Наконец любопытство пересилило.

– Он же был военный, учёный, – Максим понял, что пришло время разобраться в запутанных вопросах семейной истории. – Почему же тогда «чертовщина»?

– Придворный чародей Сталина, – невесело усмехнулся отец, словно ждал этого вопроса.

– Я не понял…

– Ф-ф-ф-ф… – тот тяжело выдохнул, показывая, как трудно объяснять некоторые вещи подростку. – Многие правители любили играть с магией. Они окружали себя кучей чародеев и алхимиков. Кровь лилась рекой, ведь колдовства не существует без убийств. Чужие страдания питали их силу, а страдания целых народов кормили потусторонние сущности, которые, как они думали, стояли за ними. Это кончалось катастрофами и опустошающими войнами.

– Сталин был такой? – спросил Максим.

– И Сталин, и Гитлер. Они считали себя великими магами. И миллионы погибли за их бредовые идеи.

– При чём здесь дед?

– У Сталина было целое управление, занимавшееся исследованиями в потусторонних областях. Многие известные учёные и экстрасенсы вроде Мессинга волей или неволей помогали ему в этом. Другие, вроде твоего деда, координировали эту работу и ставили магию на службу государству.

– Магия на службе государства! – Максим был потрясён. – Разве такое возможно?

Отец замолчал. Видно было, с каким трудом он старался говорить спокойно. И наконец продолжил:

– Об этом не пишут в учебниках, но красная звезда на флаге – это древний мистический символ. А ещё на первом гербе молот и серп были переплетены с волшебным рыцарским мечом. Ты слышал про Александра Богданова?

– Нет, – соврал Максим, не желая рассказывать о папках из тайника деда.

– Этот человек был идеологом революции и создал новый оккультный орден большевиков, где каждый должен причаститься кровью своего товарища.

Богданов считал, что истоки такого обряда завещал Христос апостолам на Тайной вечере, когда предложил испить своей крови. Просто церковь его слова не поняла и исказила, решив, что сладкое вино вкуснее.

– Так поступают вампиры в книжках, – нерешительно заметил Максим.

– Ты про кого? Про Богданова или Христа? – строго спросил отец. Помолчав, он продолжал, с удовольствием давая волю раздражению: – Не люблю дилетантских суждений. Как ты можешь делать выводы по одной фразе из моего рассказа? Хочешь что-то понять – читай Библию, читай труды Богданова, тогда и поговорим.

Максим молчал, не решаясь что-либо сказать. Любое слово могло спровоцировать новую вспышку гнева. Отец тем временем продолжал – похоже, разговор зацепил что-то в его душе, и остановиться он уже не мог:

– Большевики вели себя как типичная религиозная секта и прежде всего уничтожили своих конкурентов – церковь, затем ввели революционные песнопения взамен церковных гимнов, создали собственные святые писания из сочинений Маркса, Энгельса, а потом и Ленина.

– Почему в учебниках не пишут про Богданова?

– Он не выпячивал себя. Всегда был в тени. Он не был членом реввоенсовета или ЦИКа. После революции тихо возглавил созданный им загадочный «Институт крови». Там проводились исследования по продлению жизни за счёт вливания молодой крови в тела стариков.

– Он получил «эликсир молодости»?

– Неизвестно, поскольку умер, когда вводил себе кровь молодого парня…

– Так волшебство существует или нет?

– Кто знает. Всегда существовали отдельные люди, о которых другие говорили, что они чародеи. Мне однозначно не нравятся времена, когда колдовство делается государственной программой. Ни церковь, ни тем более магия не должны быть придворными слугами.

– Почему? – спросил Максим.

– Слишком дорого это обходится человечеству. И, боюсь… – отец замялся.

Пауза затягивалась. Ночь уже вступила в свои права, и свет встречных фар слепил широко открытые глаза Максима.

Кроваво-красное небо над дорогой быстро темнело, словно из него тоже выпускали кровь.

– Почему ты не договорил? – тихо спросил мальчик.

– Мне кажется, вновь наступают времена, когда магия начинает быть государственной. Вновь спецслужбы интересуются работами Рериха, Гурджиева, Блаватской. Опять выплывают копии древних манускриптов с печатью «Для служебного пользования». Из гробов встают кровопийцы с холодным сердцем, горячими от чужой крови руками и чистым от совести разумом. Или их дети…

– Но ведь учёные должны помогать своей стране? Тем более если они волшебники, – пытался понять мальчик. Он уже совсем запутался и чувствовал себя фокусником, который достал из шляпы не кролика, а тигра, и теперь ошеломлённо пытается понять, что с этим делать: кланяться залу или бежать.

– Учёный не должен быть генералом КГБ. Патриотизм и тем более религиозность способны оправдать всё что угодно. Твой дед наверняка убедил бы Бога создать дьявола, – отец язвительно скривился. – Сначала просто чтобы «посмотреть, что получится», а потом успокоил бы Создателя, что «всё удалось на благо людям и во Славу Божью», и вручил бы орден.

Идеи гуманиста Вернадского помогли сделать ядерное оружие, а романтик Циолковский подсказал, как можно отправить бомбу в другое полушарие. Кстати, твой любимый «Уголок Дурова» – одна из первых советских лабораторий по созданию биологического оружия в виде животных, подчиняющихся дистанционным командам.

Отец мрачно замолчал – возможно, он уже жалел, что слишком разоткровенничался с сыном. Максим тоже сидел молча.

Беседа давно вышла за рамки его понимания. Он размышлял не о загадочных большевиках и вампирах, не о дьяволе и Боге с орденом, он думал об отце: «Интересно, когда я вырасту, стану ли я таким же взрывающимся по пустякам и готовым наорать на своих детей?» И, конечно, пришёл к выводу, что нет, не станет.

«Ш-ш-ш…» – шуршали шины по шоссе убаюкивающую песню дороги.

«Р-р-р…» – ритмично рыча, подпевал им мотор.

Максим задремал.

Домой приехали поздно. Ужина не было, поскольку на мерцающем голубом экране происходили невероятные события: рабыня Изаура в этот вечер расставалась с доном Педро.

– Я буду вечно любить вас, но вы должны уехать!

– Вдали от вас я умру! – обещал Педро.

Мама, тихо улыбаясь, заворожённо смотрела в телевизор. Кажется, она даже не дышала.

Максим, впрочем, и не хотел есть. Поэтому он не стал дослушивать темпераментный диспут отца с открытым холодильником («Приходит муж домой, а в холодильнике нет даже любовника!..»). У себя в комнате он быстро разделся, залез в тёплую пижаму и нырнул под одеяло. Слишком много новой информации. Мысли переполняли голову, словно вскипающее молоко – кастрюлю.

Было трудно представить деда злым колдуном. Он был уверен, что отец неправ в своих рассуждениях. Пусть Сталин плохой, но дед-то однозначно был хорошим, добрым. Слова отца лишь подтвердили догадку, что дед был не просто волшебником, а ещё и секретным учёным, создававшим мощь нашей страны перед лицом всяких гитлеров.

С этой успокоительной мыслью мальчик уснул, заодно решив завтра прочитать Библию, чтобы отец никогда не считал его глупым дилетантом.

Утро следующего дня началось с появления смущённого папы, который требовал чуда. Машина опять не завелась, и он опаздывал на работу. Мальчик взял ключи, но второй раз фокус не удался. Почему-то отец не стал, по обыкновению, ругаться, а вроде бы даже обрадовался и поехал на такси.

Библия, имевшаяся в кабинете деда, оказалась объёмной и непонятной книгой. Но Максим упрямо и методично взялся за её изучение. Сначала она показалась ему написанной на каком-то иностранном языке, и смысл ускользал полностью. Потом заметил первый положительный эффект: Святое Писание отлично помогало от бессонницы. Но уже через пару месяцев с удивлением обнаружил, что понимает прочитанное. Теперь Книга казалась сборником занимательных исторических рассказов. Но вскоре он догадался, что за словами прячется что-то иное. Так за нотными значками скрыта музыка. Иногда чувствовал ускользающую тайну. Словно что-то неведомое прикасалось к сердцу, или мозгу, а может быть, к коже. Но ощущения были слишком смутными. Однако интерес возрос. Вдруг это и есть та волшебная книга, которую он так долго искал?

Он решил больше не обсуждать с отцом спорные вопросы биографии деда, а тот, похоже, тоже не очень рвался продолжать сложную тему. В логике отца Максим обнаружил существенную прореху. Большевики не могли руководить дедом. Во всех книжках короли подчинялись волшебникам. Кто же захочет превратиться в мерзкую жабу? Дед был чародеем задолго до Сталина, и даже до Октябрьской революции, пережил две войны и умер на тридцать лет позже, чем Вождь народов. Великого мага никто не смог бы заставить совершать плохие поступки. Для себя Максим решил, что станет, как дед, могучим добрым волшебником и будет работать на благо своей страны. Наверное, Леонид Ильич Брежнев лично вручает таким людям награды! Максим был не против красивых блестящих орденов, с ними можно было бы ходить в школу или даже на работу.

Случай с машиной показал, что дед сказал правду. Пусть это было пока единственное чудо, но способность к волшебству скоро проявится. Бабочки не сразу появляются из гусениц. Всему своё время. Время разбрасывать камни, и время их собирать, как сказано в Библии. Надо только подождать. В одной из сказок деда он прочитал: «Время – как коварный зверь. Ступает чуть слышно, идёт незаметно и не любит, когда его убивают». Поэтому надо готовить себя уже сейчас. Учиться лучше всех, тренировать мозг и тело. И следить, чтобы никто не догадался… Последнее правило показалось ему важным, хотя не смог бы объяснить, почему.

Максим стал делать по утрам зарядку и записался на самбо. Он тщательно сжигал черновики домашних работ и записывал телефоны одноклассников без имён и фамилий.

К восьмому классу действительно стал одним из лучших учеников, и преподаватели закрывали глаза на некоторые странности отличника. Например, он подписывал сочинения псевдонимом «Денисов» и протирал парту, когда выходил из класса. На самом деле Максим стирал отпечатки пальцев.

Незаметно детство, которые многие считают лучшим периодом в жизни, сменилось юностью. Которую другие, не менее справедливо, полагают самым замечательным возрастом. Взросление подкралось с неотвратимостью смены времён года. Словно где-то повернули переключатель, и жар охватил мироздание: текут ручьи, орут коты, весна идёт, весне дорогу. В нём проснулись невиданные силы, те, что заставляют непримечательную ветку покрываться яркими цветами, благоухать, сыпать пыльцу, втирать байки пчёлам.

В десятом классе начались любовные романы. Максим чувствовал, что в девушках спрятана магия, собственно, они и созданы из волшебства. Чего стоило необъяснимое могущество даже над самыми сильными и агрессивными одноклассниками. Почему их взгляд смущает, будто ты уже совершил что-то постыдное? Почему они вроде бы прячут свои тела, но так, что одновременно выставляют напоказ? Открыв первую тайну, натыкаешься на другую. Словно идёшь по коридору с бесчисленными закрытыми дверями и, приоткрыв одну, обнаруживаешь, что вновь попал в тот же коридор. А ещё он подумал, что женщины сговорились и разделили великую тайну между собой; каждой достался лишь фрагмент, кусочек, и, лишь овладев всеми, можно сложить мозаику. Возможно, здесь прячется секрет ненасытного мужского влечения. Может быть, поэтому в Библии о связи мужчины с женщиной говорится: «Он вошёл, открыл и познал…», словно речь идёт о жгучей загадке или великом открытии. В этом следовало разобраться, и будущий великий волшебник переквалифицировался в Дон Жуана.

Одноклассницам он нравился – возможно, помогали магические способности. Изучение прекрасного пола затянулось и вместе с ним поступило в физтех. Там в одном из залов висел портрет его деда. Как здорово, если бы и его портрет красовался рядом! Хорошо быть секретным физиком, академиком и гордостью государства, пользоваться любовью партии, правительства и нежных дам. Листая учебник Льва Ландау, он поставил задачу потеснить уважаемого научного мэтра с пьедестала главного ловеласа среди учёных.

Институт пролетал незаметно. Максим учился хорошо, почти не прикладывая к этому усилий. На первом курсе уже отлично справлялся с самыми сложными пуговицами женского гардероба. И слыл авторитетом у своих многочисленных последователей в студенческой среде. Хотя большинство единомышленников к этой теме добавляли серьёзные исследования сочетаемости различных спиртных напитков. Особенно тщательно изучался коктейль из смеси портвейна и пива.

Преподаватели, в свою очередь, стремились завладеть сердцами студентов. Их томила идея привить тягу к знаниям, наполнить лохматые головы чудесными идеями, смелыми теориями и выпустить в мир, ожидающий пополнения гениев. На лекциях декан с упоением излагал озарения, посещавшие его ночами. Но большинство дремало, в глубине спящей души стыдясь своего несовершенства. Трудно внимать великому, если лёг под утро. Конфликт интересов постепенно сглаживался взаимным привыканием. Затем наступила фаза привязанности, сменившаяся со временем тихой любовью. Студенты и не догадывались, что при финальном распределении глаза суровых профессоров будут блестеть нечаянной слезой.