Текст книги "Час волкодава (Фирма 'Синяя Борода')"

Автор книги: Михаил Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Дык, это... это самое, бля... Звонили уже. Вернулись от доктора и позвонили, бля. Раньше Красавчик, сука, бля рваная, номер свой телефонный, по типу, хер кому давал, ссун поганый, бля, а вчера Череп с него телефон, бля, вытряс, и сегодня, бля, приехали битые, позвонили, сказали, бля, ему, какая он сука позорная...

– Это хорошо, что у вас есть на него выход. Сказал бы, что не знаешь, как отыскать Красавчика, я бы обиделся. Позвонили ему, рассказали, как вас по стенкам размазали дома у доктора, – тоже хорошо. Позвонишь еще раз, расскажешь, как с подачи Красавчика "малину" отбомбили, усек?

– Усек, бля, сделаю, бля буду. Скажете, и сейчас могу Красавчика напрячь...

– Я сказал: когда мы уйдем! Понял?! Растолкуешь Красавчику еще раз, как он не прав. Все слышали? – Сан Саныч повысил голос. – Можете и дальше придуриваться мертвыми. Все равно знаю – все слышали! Все претензии за разбитые хари – Красавчику, уяснили?! Он дал вам, "шестеркам", гнилую наколку, с ним дальше и разбирайтесь, шакалы... И последнее... Ежели, не дай бог, доктора завтра толкнет на улице какой оборванец и Михаил Викторович, нечаянно споткнувшись, упадет и ушибется, запомните – отвечать будете вы! Впредь, кто бы ни задел Михаила Викторовича – спрошу все равно с вас. Молитесь, "шестерки", чтобы доктор случайно не споткнулся. В следующий раз приедем с друзьями и заставим собственные кишки жрать. Друзья у нас с доктором не такие ласковые да покладистые, как мы. Считайте, повезло вам сегодня, что мы пришли вдвоем. Вы и представить себе не можете, как вам повезло, "шестерки"... Ладно, пойдемте, Михаил Викторович, надоело мне здесь, блевать тянет от этих рож поганых, трусов несчастных. Уважаю крутых, подкрученных ненавижу!

Ссыпав в нагрудный карман рубашки снятое с бандитов золото и засунув туда же доллары вперемежку с рублями, Сан Саныч подхватил Мишу под руку, попел к выходу.

– А кто такой...

– Тише, Михаил Викторович, – шепотом перебил Сан Саныч, подталкивая Чумакова к желтым дверям на улицу. – Открывайте замок. Все вопросы потом.

Молча вышли. Молча сели в машину. Поехали не торопясь.

– Куда едем, Михаил Викторович?

– Ко мне домой, конечно. Необходимо вам руку нормально обработать.

– Спасибо... Хм... заплачу золотом, вы не против?

В машине Сан Саныч стал другим человеком. Словно снял с себя маску крутого. Изменилась его речь, бесследно исчезли угрожающие интонации, испарились полублатные-полубандитские словечки-паразиты.

– Сан Саныч, я не понял ни фига в финале. Кто такой Красавчик? Теперь об этом можно спросить?

– Теперь можно. А если бы мы стали выяснять "ху из ху" в бандитском притоне, то наши с вами крутые образы подверглись бы сомнению. Крутые, по определению, должны все знать, моментально понимать любые нюансы и делать жесткие выводы. Крутые не делают удивленных лиц, крутые делают больно.

– Это я понимаю. Мы все знаем, все просчитываем на десять ходов вперед, нам никто не страшен, наоборот – нас все боятся. Приятно, честное слово, когда верят, что ты одновременно и Фантомас, и Зорро, и Терминатор. Но, блин горелый, конкретно я – Фантомас без маски, я – посредственно фехтующий Зорро и я Терминатор с подсевшими аккумуляторами. Кто такой Красавчик, ей-богу, не въехал!

– Человек в черном "БМВ"... Осторожно!!!

Миша чудом избежал столкновения с похожим на танк джипом, несущимся по встречной полосе. На встречную полосу "Жигули" Чумакова вынесло из-за того, что Миша слишком резко повернулся к Сан Санычу, услышав о "человеке в черном "БМВ", и нечаянно крутанул рулевое колесо.

– Осторожно, доктор! Смотрите на дорогу, ладно?

– Хорошо! Я буду смотреть на дорогу, я поеду со скоростью двадцать кэмэ в час, я буду молчать в тряпочку, только, ради бога, объясните все толком.

– Объясняю. Точнее, передаю информацию, полученную только что от Черепа. Вы вчера удрали из "Трех семерок", а через полчаса после вашего бегства к бару подъехал черный автомобиль марки "БМВ" – собственность человека, известного в "Семерках" под кличкой Красавчик. Он, Красавчик, бывает в "Семерках" нечасто. Периодически появляется и сбывает за полцены разнообразные женские украшения, кои дружки Черепа перепродают на Коньковском вещевом рынке лицам кавказской национальности. Вчера Красавчик явился в гости к еще не оправившимся после легкого приступа глухоты бандитам и поспешил поинтересоваться судьбой доктора Михаила Викторовича Чумакова. Признался, что знаком с вами, точнее, с вашей женщиной. Якобы ваша, Михаил, подружка изменяет вам с Красавчиком. Вы, со слов Красавчика, ужасно ревнивый тип, но не подозреваете, что рогаты. Красавчик спокойно ехал в своем "БМВ", рядом сидела его любовница – ваша подружка, и тут, откуда ни возьмись, на хвост сели "Жигули" рогоносца...

– Не было! Не было в "бээмвухе" никого, кроме водилы! И вообще, все это бред какой-то. Чушь! Идиотизм!

– Михаил, вы обещали следить за дорогой.

– Извините... Все, молчу. Заткнулся и внимательно слушаю, силюсь понять. Закрыв рот, скриплю мозгами.

– Спасая любовницу от ревнивого жениха-доктора...

– Жениха?!! Извините еще раз... Вырвалось! Все, теперь честно – все! Онемел. Клянусь, больше ни слова! Ей-богу! Продолжайте, пожалуйста.

– Спасая любовницу, Красавчик устроил трюк с пустой машиной. Затормозил возле бара, спрятался с девушкой в кустах. Вы устремились искать его за желтыми дверями, а Красавчик поспешил скрыться вместе с вашей невестой, доставил девицу домой к папе с мамой и вернулся в "Семерки", спросил, как и чего было с ревнивым доктором, и мгновенно получил от бандитов "предъяву" обвинение во временной глухоте, счет за битую посуду, опрокинутую взбудораженными сиреной господами бандитами, требование возместить моральный ущерб. Ну, и так далее... Недолго думая, Красавчик вас сдал. Рассказал, где вы работаете и кем подрабатываете, точный ваш адрес затруднился вспомнить, зато по памяти нарисовал план микрорайона, где вы живете, отметил ваш дом, ваш подъезд, назвал этаж, уточнил, куда выходят окна. А самое главное – он заверил, что вы, Михаил, полный лох, живете без "крыши", при этом неплохо зарабатываете. Единственное, о чем просил Красавчик, – ни в коем случае не ссылаться, не намекать на него, ибо он, как истинный джентльмен, обязан оберегать любовницу. Поставил условие – продолжать стихийно родившуюся версию: дескать, в натуре, не было никакого "бумера". Ведь Череп действительно, выглянув в окошко во время вашего вчерашнего визита в "Три семерки", не увидел машины. Красавчик успел уехать, а поскольку он, как уже говорилось, не частый гость в "Семерках", про знакомого владельца черной иномарки Череп позабыл и вашу информацию про "бумер" вполне искренне посчитал враньем... Рассказывая о вчерашних злоключениях, вы, Михаил, вскользь упомянули о похожем на вашего знакомого водителе, как я сейчас понимаю, о Красавчике. Вы не обознались, Миша, за рулем "БМВ" и вправду сидел ваш знакомый. Вы не знали, что у него есть кличка Красавчик, ничего странного. Басня про невесту – она и есть басня, нет сомнения, вы удивлены, почему Красавчик вас подставил, я понимаю, но...

– Ни фига подобного!.. В смысле – конечно, и это удивляет, но еще больше поражает – откуда он знает мой адрес?.. Хотя, в общем-то, он мог, вполне мог его знать, но план?! Он никогда у меня не был, этот Дима Антонов, оказавшийся Красавчиком... А это Дима, черт побери! Кто ж еще? Конечно, Антонов! Я с ним встречался всего раз в жизни... Вспомнил! Я ему свою визитку давал!.. Кажется, давал... На визитке и адрес, и телефон... но план-то у него откуда, блин?!. Может быть, он приходил ко мне домой, когда я валялся в больнице?.. Черт! Но почему? Почему, черт возьми, он вчера так меня испугался? Что за бред про невесту?.. Не понимаю. Хоть убейте, не понимаю!..

– Однако на вопрос, откуда Красавчик знает ваш адрес, вы нашли более чем логичный ответ, – вежливо вмешался Сан Саныч в пространный Мишин монолог. – На другие вопросы, поразмыслив на досуге, полагаю, так же ответите...

– Да нет же! Сан Саныч, вы не поняли...

– Спокойнее, Михаил! Смотрите на дорогу. Кем бы ни был ваш знакомый Дима Красавчик, раз общается с подобной мелочью, как эти "семерки"-"шестерки", он не опасен. Ни вам, ни мне. Не забывайте, Михаил, я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы сегодняшние показательные выступления остались без последствий.

– Но, Сан Саныч! Дима Антонов, он...

– Он мне безразличен! – чуть громче обычного, чуть жестче сказал Сан Саныч. – Не обижайтесь, Михаил, но я не вижу для себя смысла ломать голову над загадкой, почему какой-то Дима вас испугался. Для меня важно, что Красавчик, однозначно, боится дружков-бандитов, а они отныне боятся вас. Следовательно, опасаться Красавчика нечего. Цель достигнута. Вас и меня постараются забыть как страшный сон.

Миша хотел было возразить: дескать, история с Димой-Красавчиком не становится менее абсурдной из-за того, что Антонов и впредь, уже по понятным причинам, будет бояться доктора Чумакова. Хотел возразить, да не стал. Заставил себя молчать.

"Да, разумеется! – подумал Миша, чувствуя, как хорошее настроение исчезает, тает, словно снег весной. – Само собой разумеется! Сан Санычу наплевать на мои заморочки. У него свои проблемы. Временно наши интересы совпали, и я, дурак, сам себя обманул, вообразил, будто рядом друг, добрый и надежный. Ни фига подобного! Сейчас приедем, перевяжу ему руку, и привет! Прощайте, Сан Саныч, как поется в старинной песне: "Мы странно встретились и странно разойдемся..."

Спустя пять молчаливых минут Миша снова обратился к собеседнику:

– Сан Саныч, когда закончим с вашей раной, я верну вам пять... четыре тысячи девятьсот долларов. Сотню потратил... к сожалению.

– Михаил Викторович, вы на меня за что-то обиделись?

– Нет, что вы. Напротив, я вам очень благодарен. Все, что вы для меня сделали, в переводе на баксы стоит гораздо дороже операции по извлечению инородного тела из верхней конечности.

– Обиделись, – кивнул головой Сан Саныч. – Напрасно... Никто никому ничего не должен, Михаил, запомните это. Иногда случается, как у нас с вами, – судьбы людей совпадают по вектору, и человеки действуют сообща, одной командой. А когда векторы судеб расходятся, каждый остается при своем выигрыше. Только проигрыш бывает общим. Победа – у каждого своя... Кажется, мы подъезжаем к вашему дому. Правильно?

– Правильно. Приехали...

Чумаков припарковался, как обычно, у помойки. Вышли из машины. Сан Саныч надвинул бейсболку глубоко на лоб, поправил темные очки на переносице, джинсовую куртку перекинул через правую руку, пряча от досужих глаз перевязанное рваными лоскутами предплечье. Молча поднялись по лестнице. Молча Чумаков отворил дверь. Сан Саныч молча вошел, пока Миша запирал дверь, пересек прихожую, остановился на пороге комнаты.

– Михаил, как вы себя чувствуете? Как нервишки?

– С чего это вдруг такая забота о моих нервах? – Миша привычно бросил ключи на полочку под зеркалом, шагнул вслед за Сан Санычем. – Нервы, кажется, в порядке, насколько это возможно после всего, что...

Произнеся букву "о", Чумаков так и остался стоять с открытым ртом. Замер рядом с Сан Санычем на пороге своей семнадцатиметровой комнаты, разоренной сегодня утром Черепом со товарищи. В комнате все было по-прежнему – бардак и развал. Все, за исключением одной новой детали. На полу лежал прилично одетый мужчина. Дорогой пиджак от Кордена расстегнут. Галстук, не менее дорогой и престижный, сбился набок. Шелковая рубашка сияет белизной, как в рекламе про тетю Асю. И только с левой стороны груди маленькое пятнышко, которое пятновыводитель "Асс" вряд ли отстирает. Красно-бурое пятно крови вокруг белесой стальной ручки скальпеля.

"Загнали скальпель прямо в сердце. Одним ударом, – машинально определил доктор Чумаков. – Мой скальпель. Из моего докторского саквояжа, который выпотрошил Креветка, прежде чем нашел сумку с лекарствами. Точно помню скальпель валялся вон там, на полу... Подняли и вогнали в сердце. Умер мгновенно. Без мучений".

– Кто это, Миша? Вы его знаете?

– Ко-кого?

– Спокойнее, Михаил. Без нервов. Водка дома есть?

– В хо-холодильнике...

Очень быстро, но без суеты Сан Саныч сходил на кухню. Вернулся с запотевшим стаканом водки.

– Пейте, Михаил. Залпом.

Миша одним махом осушил стакан, не почувствовав вкуса огненной жидкости.

– Теперь закуривайте, – велел Сан Саныч.

Чумаков послушно закурил. Сигарета в его пальцах мелко дрожала.

– Вы его знаете, Михаил? – без нажима, тихим голосом повторил вопрос Сан Саныч.

– Да. Это он.

– Кто "он", Миша?

– Дима Антонов.

– Красавчик?! – Сан Саныч осторожно подошел к трупу. Нагнулся, двумя пальцами приподнял полу пиджака.

– Что вы делаете? – Миша глубоко затянулся, обжег пальцы, бросил выкуренную в две затяжки сигарету на пол, раздавил ее каблуком.

– Ищу документы, – ответил Сан Саныч. – Документов нет, зато вот чего у него во внутреннем кармане пиджака запрятано, полюбуйтесь.

Сан Саныч медленно опустил пиджачную полу, выпрямился. Как и костюмную ткань, двумя пальцами, бережно и осторожно он держал в руке белый бумажный прямоугольник.

– Ваша визитка, Михаил.

– Бандиты! – Миша закурил новую сигарету, боясь отчего-то сдвинуться с места. Так и стоял в дверях. – Бандиты из "Трех семерок"! Это они сделали! Они! Как я теперь докажу, что не я его убил? Как?!

– Михаил, не сходите с ума. Криминальной мелочи из "Трех семерок" то, о чем вы подумали, не по силам. Дверь была аккуратно заперта. Никаких новых следов вокруг, и доллары как лежали, так и лежат на письменном столе. Покойный вместе с опытным взломщиком или взломщиками, однозначно, пришел сюда сам, по доброй воле и не ожидая удара скальпелем. Ведь это ваш скальпель?

– Мой.

– Такое впечатление – сработала серьезная спецслужба. Я не удивлюсь, если сейчас...

Звонок в дверь перебил Сан Саныча точно так же, как несколько часов назад перебил Макарыча. Тогда Миша подумал, что пришел сосед-скандалист снизу. Дай бог, чтобы на этот раз и вправду приперся сосед. Впрочем, Миша не верил в бога.

– Ну вот – накаркал... – шепотом, одними губами произнес Сан Саныч. Михаил, посмотрите в глазок, кто там, но никому не открывайте. А я оденусь. Я быстро.

– Если это не менты, клянусь – пойду в церковь, куплю свечек на все деньги, устрою иллюминацию, блин!.. Прости, господи...

– Вхожу в долю, – невесело улыбнулся спине Чумакова Сан Саныч.

Импровизированную повязку с плеча пришлось снять. Иначе рука отказывалась влезать в рукав, а рану нужно было спрятать, скрыть от чужих глаз. Любая примета может оказаться роковой. Эту истину человек, разрешивший называть себя Сан Санычем, знал не понаслышке. Иное дело – ложные приметы. Таковых чем больше, тем лучше. Оторванные лоскуты исчезли во вместительном кармане джинсовой куртки. Золотая бижутерия, дань, собранная Креветкой, горстью высыпалась в ладонь. На пальцы налезло лишь два перстня, и то только на мизинцы. Блестящая цепь с крестом повисла на шее поверх одежды. Ссыпав остальные бандитские аксессуары обратно в карман, Сан Саныч поспешил в прихожую, по пути прихватив и спрятав в заднем кармане джинсов тощую стопку долларов – четыре тысячи девятьсот, что лежали на письменном столе.

Звонок в дверь. Пятый по счету. Пока Сан Саныч одевался да прихорашивался, звонок трезвонил с настойчивой периодичностью.

Чумакова Сан Саныч застал прилипшим к дверному глазку. Взял Мишу за плечи, притянул к себе, шепнул в ухо: "Спокойно, доктор, без паники" – и заглянул в дырочку глазка.

Так и есть! Четверо ментов. Двое в бронежилетах с автоматами. Сержант с резиновой палкой в руках. На кнопку звонка давит мент в штатском.

Сан Саныч отпрянул от линзы глазка, придвинулся вплотную к Мише.

– Уходим, доктор. Держитесь за моей спиной. Никакой самодеятельности. Доверьтесь мне. – Губы Сан Саныча щекотали ухо. Говорит он на грани слышимости, быстро, но отчетливо.

– Куда уходим?

– Тсс-с! Тише, доктор... Уходим на волю. Или вы хотите ближайшие десять лет провести за колючей проволокой?

– Почему я должен вам довериться? Вы мне не брат и не сват. Сами говорили, что мои проблемы вас не колышут.

– Нет, не так. Я говорил о проигрыше, который общий для нас обоих. Мы, однозначно, в проигрыше, Миша. Оба. Подставляя вас, кто-то между делом подставил и меня. Вы, безусловно, можете остаться, рискнуть уладить проблемы законным путем, однако я бы не советовал. Проигрыш может обернуться поражением, что совсем не одно и то же. Решайте, что будете делать, Миша, только быстро, пока я разбираюсь с милицией. У вас есть десять секунд на раздумья, максимум двенадцать.

Миша не успел толком переварить, осознать скороговорку Сан Саныча. Его новый загадочный знакомый, который, казалось, вообще не умел нервничать, решительно отстранился, поправил темные очки на носу и потянулся к замку.

Щелчок замка – будто передергивание затвора. Рывок дверной ручки. Сан Саныч выскакивает на лестничную площадку. Секунду Миша видит его мощную спину. Дверь, стукнувшись о стену, с ветерком просвистев возле Мишиного лица, захлопывается. Чумаков остается один в квартире. Если не считать мертвеца со скальпелем в сердце.

Десять секунд, пока за дверью звучит симфония рукопашной схватки, звуки, к которым Миша успел привыкнуть за сегодняшнее бесконечное утро, десять секунд Чумаков морщит лоб и кривит губы. Что может быть мучительнее свободы выбора? Миша читал в какой-то книжке рассуждение о пресловутой свободе как о наказании роду человеческому за грехи. И сейчас, совершенно некстати, прочитанные когда-то строки всплыли в памяти. Издевательство какое! Именно сейчас в голову лезут философские разглагольствования. Сейчас, когда нужно не думать о выборе, а сделать его. Решиться на что-то. Или уповать на законность, или примкнуть к случайному в общем-то человеку, странному и подозрительному типу, похожему на волкодава. Здравый смысл голосует за закон и порядок. Убежишь сейчас из дома и больше сюда не вернешься – подсказывает логика. Прощай, работа, милые повседневные привычки, до свидания, старые "Жигули", прощайте, любимые видеокассеты, которые так кайфово иногда посмотреть еще раз, посасывая пиво "Петергоф", засунув ноги в уютные домашние тапочки. Навсегда прощайте. В тюрьму еще могут и не посадить, а убежишь сейчас – и все. Это конец прежней привычной жизни. Стопроцентный конец... Нет! Бежать нельзя. Нельзя! Нельзя!! Нельзя1.!! Бежать глупо!!! Глупо!! Глупо! Глупо...

Трам-тарарам за дверью прекратился. Истекли десять секунд на раздумья. Кончился тайм-аут судьбы. Гулкий перестук удаляющихся шагов. Сан Саныч бежит вниз по лестнице. Еще секунда-другая, и его не догнать...

Миша сорвался с места, дернул за ручку двери, перепрыгнул через тело в бронежилете за порогом, нечаянно поддел ногой автомат. "Калашников" покатился по ступенькам. Чумаков обогнал его, цепляясь за перила, вписался в поворот лестничной площадки, одним прыжком преодолел следующий лестничный пролет. Сан Саныча нагнал у выхода из подъезда.

Сан Саныч оглянулся. Совершенно не удивился, увидев Мишу, крикнул "За мной!" и выбежал на улицу, придержал двери подъезда, чтобы Чумаков не тормозил зря у порога воли. У стартовой черты в новую жизнь.

Перебежали через двор. Сан Саныч впереди, Миша за ним. Вбежали под арку, пересекли еще один двор, выскочили на улицу. Утомленные солнцем прохожие, бредущие по своим делам, раскаленный асфальт, яркие блестящие автомобили. Улицу пересекли быстрым шагом.

– Чуть дальше, налево – проходной двор... – сообщил Миша, тяжело дыша.

– Поспешим. Вперед и налево, быстро, но без суеты. По сторонам головой не вертеть. – Сан Саныч, по крайней мере внешне, спокоен. Никакой одышки или испарины, как будто и не было трех сумасшедших минут спринтерского забега.

В проходном дворе, по счастью пустом, Сан Саныч на ходу выбросил в благоухающий помоями мусорный бак темные очки и бейсболку. Расстегнул куртку, спрятал золотой крест под рубаху.

– Все нормально, Миша. Милиционеры были из местного отделения, никаких сомнений. Получили сигнал – подозреваю анонимный телефонный звонок, и отреагировали. Перед подъездом стоял пустой ментовский "газик". Заметил?

– Нет... Что вы собираетесь делать, Сан Саныч?

– Не "вы", а мы. Это во-первых. Во-вторых, давай переходить на "ты", партнер. Политесы остались в прошлом. Мы проиграли, но попробуем взять реванш. Сдается мне, мы теперь надолго в одной команде. Вдвоем против всех, против всего мира. Не раскисай, Миша, тебе повезло с партнером. Запомни главное правило: отныне доверяем друг другу полностью, иначе – амба, проигрыш неизбежен!

– Я не знаю, кто вы... то есть ты, я не...

– Все расскажу. Позже. Сейчас ловим мотор и... Ты точно никому не называл адрес квартиры, где вчера оперировал волкодава?

– Нет.

– Уверен?

– Я, кажется, говорил уже! Вернулся вчера домой, пожрал, покурил, посидел-подумал и спать лег, а разбудили меня бандиты.

– Ладушки, для начала заедем на Юго-Запад.

– Зачем?

– Позже объясню. Доверься мне... Тихо, выходим на улицу. Молчи и веди себя естественно. Пять минут в запасе есть. По моим прикидкам, раньше мусора не очухаются.

Проходной двор вывел "партнеров" на перекресток. Светофор горел красным, запрещая автомобилям напротив арки проходного двора двигаться с места.

– Везет! – растянул губы в улыбке, похожей на оскал крокодила, Сан Саныч. – Эй! Такси!

Сан Саныч вразвалочку подошел к автомобилю, выделяющемуся в общем строе, помимо неприятного глазу горчичного цвета, рядом черных шашечек на дверце.

– Шеф, на Юго-Запад поедем?

Нагнулся к окошку помеченной шашечками автомобильной дверцы, постучал по стеклу перстнем-печаткой.

– Поехали, не обижу.

– Садись. – Дверца отворилась. Таксист оценил перстень.

– Залазь в зад, Клоп, не спи.

Не сразу до Чумакова дошло – Клопом Сан Саныч обозвал именно его. А тон-то какой! Говорит, будто пять минут назад проснулся. Лениво, тягуче. И осанка Сан Саныча изменилась. Ноги колесом, пальцы веером. И улыбочка эта крокодилья. Ну прямо бандит из анекдота, честное слово!

Продолжая играть яркий запоминающийся криминальный образ, Сан Саныч всю дорогу болтал с таксистом. Причем сленг Сан Саныча более соответствовал выбранной маске, чем говор того же Черепа или тем более Креветки. Ни намека на уголовную "феню", ни грамма мата. Образцово-показательный базар по понятиям. Случись так, что спросят позже шофера такси, кого он вез такого-то числа в такое-то время, и труженик рулевого колеса откровенно ответит: "Крутого правильного братка вез, самого настоящего". Таксист охотно опишет колоритного бандита, однако скорее всего умолчит о царских чаевых в размере тридцати американских долларов.

Между тем, "замаксав шефу трешку", Сан Саныч распорядился притормозить возле автобусной остановки рядом с метро "Юго-Западная", гаркнул: "Клоп, вылазь!", и Миша, не торопясь, покинул машину.

– Пешком пройдемся, Михаил, здесь недалеко, – сказал Сан Саныч, помахав вслед таксисту.

– Я знаю. – Миша утер распухший нос.

– Как самочувствие, партнер?

– Спасибо, хреново.

– Нос не сломан? Какой-то он у тебя неестественно красный.

– Пухнет помаленьку шнобель. Дважды за сегодня ему досталось, может, и треснули хрящики, не железные.

– Придем на место, наложим на нос холодный компресс, пока я тебя стричь буду. Хозяина той жилплощади, куда мы идем, я не уведомлял, что съезжаю. Ключи в почтовом ящике. От прежних, еще до меня, жильцов в ванной осталась краска для волос. Хочешь стать ярко выраженным блондином нордического типа?

– Так мы приехали на Юго-Запад меня стричь и перекрашивать?!

– И это тоже. Оперативно изменить твою внешность – далеко не лишняя предосторожность. Ментовской розыск тебе, партнер, обеспечен. Мне тоже, однако меня мусора вряд ли хорошо запомнили. Разве что крест на груди, бейсболку да черные очки восстановят в памяти. А твое фото, Миша, отыщется без труда. И быстро. Все равно придется маскироваться, так к чему тянуть с этим делом. Но приехали мы в покинутую мною сегодня утром, как я думал, навсегда, квартиру не только ради камуфляжа. Моя рана на правом предплечье, доктор, нуждается в обработке. Порез достаточно глубок, чтобы его игнорировать.

Сан Саныч лениво стащил сначала с правого, потом с левого мизинца перстни-печатки. Снял с шеи золотую цепугу, спрятал украшения в карман.

Он говорил и действовал так, будто заранее знал – пришло время сказать то, что он сказал, и сделать то, что он сейчас сделал. Как будто снимается кино. Сан Саныч – главный герой, успел ознакомиться со сценарием, и ему немного скучно, а Миша – статист, не замечающий скрытой камеры и не имеющий понятия, что их ждет вон за тем углом.

– Вон там свернем, Миша. Пойдем дворами, так ближе.

– А что потом?

– Возьмем ключи из почтового ящика, поднимемся по лестнице.

– Нет, потом чего? Я обработаю твой порез, перекрашу волосы, дальше что?

– Позаботившись о здоровье и исключив глупую случайность быть узнанными милицейским патрулем, поедем за город. Электрички с Савеловского вокзала ходят регулярно, без пауз, по собственному опыту знаю. У меня под Москвой резиденция. Избушка в лесу. Красотища, воздух – шик! Отдохнем, поговорим. Ты все расскажешь подробно про Диму Антонова по кличке Красавчик. Отныне мне это интересно. Более чем интересно...

– А если бы я остался? Не побежал бы за тобой? Чего бы ты делал?

– Не знаю.

– Честно?

– Абсолютно честно. Какой смысл об этом думать! Ты же последовал за мной, ведь так... Успокойся, Миша. Воспринимай жизнь такой, какая она есть. Как случилось – так и случилось. Нервничать, дергаться – бесполезно. Бессмысленно сопротивляться обстоятельствам. Воспринимай все адекватно. Жертвуя ферзем, гроссмейстер остается бесстрастен, ему не грозит инфаркт миокарда от нервных переживаний. Будь гроссмейстером своей жизни, партнер... Ну вот, пришли. Рот на замок, морда ящиком. Никаких подозрительно нервных телодвижений. Топай за мной.

На лавочке возле подъезда, знакомого Чумакову по вчерашнему ветеринарному визиту, сегодня рядком сидели старушки. Три бабушки – божьих одуванчика проводили любопытными взглядами чинно вышагивающего осанистого мужчину и растрепанного молодого человека с распухшим носом. Сан Саныч вежливо кивнул бабушкам. Миша поспешил повторить его жест и почувствовал огромное облегчение, когда за спиной захлопнулись двери подъезда, отсекая сканирующие взгляды любопытных старушек.

Сан Саныч, недолго думая, взломал дверцу почтового ящика с цифрой 73. Просунул палец в щель-зазор и дернул, казалось, слегка. Дверца послушно сорвалась с петель.

– Ключи на месте. Поднимаемся пешком, Миша. Не люблю я лифтов.

Шли по ступенькам гуськом. Впереди Сан Саныч. Спина прямая, походка пружинистая, беспечная. Сзади Миша, цепляющийся за перила, то и дело вытирающий пот с лица.

* * *

Шаги навстречу они услышали, поднявшись на площадку между вторым и третьим этажами. Быстрые, шаркающие шаги сбегающего вниз по лестнице человека. Как раз прогудел лифт, поднимаясь на самую верхотуру каменного улья. Обычная, не вызывающая тревожных предчувствий ситуация. Торопыга жилец, не дожидаясь тихоходной кабины, скачет вниз по ступеням.

Они пересеклись на площадке третьего этажа. Поджарый мужчина средних лет в твидовом пиджаке, чересчур теплом для середины июля, не глядя, пробежал мимо. Пиджак не по сезону и полное безразличие к встречной парочке – вот, пожалуй, и все, что заметил Миша.

"Мы ему до лампочки, этому мужику в пиджаке. Бабульки на скамеечке нас точно запомнили, а мужику не до нас... Блин! Не иначе у меня начинается мания преследования. Всех вокруг оцениваю как возможных свидетелей и стукачей..." – успел подумать Миша, посторонившись, дабы не толкнуть ненароком случайного встречного. Наверное, посетившая Чумакова мысль имела бы развитие с горькими или назидательными выводами, если бы Сан Саныч не обернулся неожиданно и не отбросил махом удивительно сильной руки доктора Чумакова к крашенной водоэмульсионной краской стене.

Все мысли разом вылетели из взлохмаченной Мишиной головы. Контроль над телом взял спинной мозг. Рефлексы помогли не упасть. Руки самортизировали столкновение со стенкой, ноги расползлись, поддерживая равновесие, спина вытянулась дугой, шея повернулась, широко раскрывшиеся глаза увидели мужика в пиджаке с пистолетом в руке и Сан Саныча, отталкивающегося от бетонного пола острым носком ковбойского сапога.

Сан Саныч развернулся чуть раньше мужчины в твиде, который еще заканчивал разворот, попутно вытаскивая пистолет с длинным цилиндром глушителя на конце ствола из подмышечной кобуры, спрятанной под длиннополым пиджаком.

Сан Саныч смел Мишу – преграду между собой и киллером, спас доктора от выстрела в затылок и прыгнул. Выстрелить киллер успел, но в потолок. Сан Саныч в прыжке выбросил ногу. Каблук кожаного сапога ударил мужчину с пистолетом в грудь. Киллер опрокинулся на пол, выстрелил непроизвольно, бессознательно. Сохранить сознание при множественных переломах грудной клетки еще никому не удавалось.

Приземляясь, Сан Саныч обрушил согнутое колено на уже более чем достаточно пострадавшую грудь киллера, отмашкой ладони выбил пистолет из руки смертельно травмированного человека и, мгновенно вскочив, метнулся к Мише.

– Уходим! – Сан Саныч подхватил Михаила под локоть. – Привал со стрижкой, окраской и перевязкой отменяется. Бежим наверх, уходим через чердак! Постарайся топать потише!

Куда там – "топать потише"! Миша припустил вверх по лестнице, ничуть не заботясь о чем-либо, кроме скорости. Успеть за Сан Санычем, который действительно взлетел по ступенькам почти бесшумно, оказалось совсем не просто. Миша не успевал вздохнуть, бежал на задержке дыхания, прыгал через две-три ступеньки и все равно отстал от лидера на целый лестничный пролет.

Когда Чумаков добрался до последнего этажа – увидел Сан Саныча, взобравшегося на прутья-перекладины металлической лесенки, что упиралась в запертый на висячий замок ход на чердак. Замок, прозванный народом "амбарным", Сан Саныч открывал ключом из той связки, что дожидалась его в почтовом ящике. Очевидно, обживая арендованную жилплощадь, Сан Саныч обстоятельно подготовился к всевозможным эксцессам и озаботился продумать нестандартные варианты бегства. Сей интересный факт еще вчера, еще сегодня утром, еще три минуты назад, несомненно, имел бы отклик в заинтересованном личностью "напарника" разуме Чумакова. Но после столкновения с киллером Миша окончательно утратил способность удивляться. После толчка, отбросившего тело Чумакова с директрисы несостоявшегося пистолетного выстрела, на голову как бы надели шлем для виртуальных компьютерных игр. То ли реальность вокруг, то ли бред, то ли сон – некогда думать о природе событий, приходится действовать быстро, без всяких промедлений. Иначе конец игры.