Текст книги "Подарок девушки по вызову"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

В первое мгновение Илье показалось, что он бредит или уже умер и слышит голоса ангелов.., нет, только одного ангела. Перед глазами стало до жжения светло, и он опустился на пол и закрыл лицо руками.

Словно что-то щелкнуло в мозгу и встало на место, заполнив собой вакуум.

– Этого не может быть…

Звук собственного голоса словно отрезвил Илью, привел его в чувство – его, измученного неизвестностью, страхом, подозрениями и стирающим память наркотиком. Он почувствовал, как гулкое бормотание в висках угасает, а кровь стынет от жуткого и безжалостного предчувствия.

Словно открылся театральный занавес.

Илья обернулся, и в глазах вырисовались знакомые черты, холодные голубые глаза, стройная фигура и ярко-рыжие волосы его зверски убитой жены.

Ирина.

Та, чью смерть он так оплакивал, стояла перед ним живая и здоровая, и ее красивые чувственные губы коверкала тонкая дрожащая улыбка.

* * *

– Убери пистолет, Миша, – проговорила она и, подойдя к сидящему на корточках Илье, поцеловала его в затылок. – Здравствуй, Илюшка. Я по тебе соскучилась.

Он продолжал молчать, но в голове судорожно копошились загнанные мысли, и Илья понял, что он уже знал до этого момента то, что его жена не умерла. Вероятно, поэтому ему и блокировали память.

Но зачем?

– Зачем все это? – тихо спросил он. – Я ничего не понимаю.., за что?

– Ты просто не сможешь понять, – сказала Ирина. – Ты не сможешь, потому что я уже пыталась объяснить тебе вчера, но ты не понял, только страшно испугался.., и я подумала, что ты еще не готов узнать правду. А чтобы ты не мучил себя, Марина Викторовна сделала тебе несколько инъекций…

– А кто.., кто был там, на люстре.., в доме твоего отца?

– Это была не я.., разумеется, не я, если я сейчас здесь и говорю с тобой, – сказала Ирина. – Ну хорошо.., я расскажу тебе.

– Но у нас мало времени, – сказал Михаил. – В двенадцать у нас «стрела» со Свиридовым.

– С Владом?

– Да, с твоим братом, – подтвердила Ирина. – А теперь слушай меня внимательно…

…Ты ничего не знаешь обо мне, Илюша. Да ты и не хотел знать, потому что всегда видел только внешнюю оболочку, вот этот красивый футлярчик, который тебе так нравилось трахать и к которому прилагались папа-министр и дядя-банкир. Но ты не знаешь, что мой отец, человек, которого уважает сам Вэ Вэ Путин, – это последняя тварь и последняя гнида на этой земле. Помнишь, мы месяца три назад были с тобой на кладбище, и я показывала тебе могилу своего брата?

– Да… Ковалев Михаил Владимирович, семьдесят второго года рождения… – пробормотал Илья.

– Так вот, этот человек, мой брат – он вовсе не мертв. Он родился с серьезными отклонениями, и папаша, промучившись с ним два с половиной года, почти до моего рождения, отдал его в интернат.., не под своей фамилией, чтобы не позориться, а под фамилией Блажнов.., блаженненький, дескать.., а оттуда.., я уж не знаю как, а он не рассказывает… Миша попал в психиатрическую клинику. Там тогда работала его мать, Марина Викторовна.., гражданская жена папаши.

Климов, который уже более-менее привел себя в порядок, мрачно смотрел на Илью и прикладывал смоченный холодной водой платок к разбитой переносице.

– Папа коллекционировал детей с сильными психическими заболеваниями, – продолжала Ирина. – Дело в том, что, кроме меня, моя мать родила еще одну дочь.., мою младшую сестру. – Ирина резко взглянула на Илью и выговорила, как выдохнула:

– Она была младше меня на пять минут.

– Так.., так это она была там.., на люстре? – простонал Илья.

– Да. Ее почти сразу отправили по следам брата в интернат для умственно неполноценных детей… даже под той же фамилией – Блажнова. Не знаю, что конкретно у нее было, но она была душевнобольная. Ее звали Лиза. Бедная.., бедная Лиза.

Ирина опустила глаза, в которых мутно колыхалась бессмысленная, опустошившая сама себя боль, и продолжала:

– Она не была нужна ему.., он уже тогда пошел в гору, зарабатывал большие деньги. Зачем ему такая обуза – больная дочь? Меня он бросил на руки нянек, которых он уже мог позволить себе нанять.

А Мишу и Лизу навсегда вычеркнул из своей и моей жизни, А потом Миша сбежал из больницы, и отец ритуально уничтожил его.., заочно. Организовал могилу и, когда я подросла, сказал, что у меня был брат, и вот его могила.., ходи туда, доченька, относи цветы на его могилку.

Илья вздрогнул: столько ненависти чувствовалось за ее бесстрасными с виду словами.

– Марина Викторовна тоже думала, что он погиб. Она работала у дяди Андрея.., после того как развелась с Рогинским, главврачом-той самой больницы, и вернулась в Москву. Но Миша… Миша как-то нашел нас всех и узнал, кто его отец и кому он обязан таким счастливым детством.

– Я был на войне, – сказал Климов. – Я был в рабстве.., везде. В Москве я приобрел вес.., стал зарабатывать деньги. Познакомился с тобой, Илюха, и открыл модельное агентство. И в это агентство пришла моя сестра.

– То есть.., вы встретились благодаря мне? – пролепетал Илья.

– Да. Мы не знали, что мы родные.., его случайно узнала Марина Викторовна и сказала, что она думала.., что его нет.., а он жив.

– И потом я узнал, что мой папа и мой дядя сделали с моими сестрами и что они сделали со мной… и тогда я сказал, что эти люди зажились на свете, – проговорил Михаил. – А.., да ты, Илюха, многого просто не знаешь. Иначе не стал бы кидаться на меня, как зверь. Например, тебе известно, что Владимир Иваныч, мой почтенный родитель.., много лет регулярно насиловал свою родную дочь, а потом сбагрил ее собственному братцу… Андрею Иванычу?

Илья покачнулся и издал какой-то раздавленный булькающий звук.

– А потом я досталась третьему родному человеку, – проговорила Ирина, и на фоне того, с какой яростной, горькой болью прозвучало слово «родному», все остальные из ее короткой реплики показались пресными и выхолощенными, – вот ему… Михаилу.

Свиридов-младший сидел неподвижно, уже не в силах ничему удивляться и ни от чего не впадать в шоковое состояние.

– И кстати, твой брат знал обо всем этом, – добавила молодая женщина.

Теперь уже вздрогнул Михаил.

– Его брат? – переспросил он. – Владимир?

– Ну да.

– Но когда же?

– А помнишь первый день свадьбы.., ты тогда чудовищно нажрался с Фокиным, Миша, а Илюша тоже был не лучше. И один Влад был со мной, когда мне стало плохо и страшно. Вот так.

– Ты что.., спала с ним?

Ирина неожиданно рассмеялась, и Михаил, прянув вперед, схватил ее за плечи:

– Ты что же это.., как же?!

– А вот так, – сказала Ирина ничуть не изменившимся голосом. – Просто когда всю жизнь словно качаешься на плоту посреди Тихого океана, то невольно тянешься к каждому острову.., незыблемому, надежному клочку суши. Такому, как Илья, такому, как Влад. Хотя этот Влад, по мне.., куда ненормальнее, чем ты, Илюшка.

– И теперь вы хотите убить и Андрея Иваныча, и Владимира Иваныча… – пробормотал Илья. – Но я-то тут при чем.., зачем меня…

– У тебя есть брат, – перебил его Михаил, – и ради тебя и Афанасия он сделает то, что не могли сделать лучшие мои люди.

– Вы хотите попросить его.., убить обоих Ковалевых?

– Да. Но не мы. А ты. Ты уже попросил его об этом и сказал, что ради всего святого.., выполни просьбу этих людей.

Илья застонал.

– Но этот кошмар.., кошмар той ночью.., в доме.., зачем все это?

– А-а-а, – протянул Михаил, – это так.., пантомима. Дело в том, что убить – это слишком хорошо для него. Он должен испугаться. Он должен увидеть свою дочь и понять, что ее ждала такая страшная судьба из-за него.

– То есть.., вы повесили Лизу для того, чтобы ее приняли за Ирину?

– И ее приняли за Ирину, – сказал Михаил, – ее приняли за Ирину все, кроме дорогого папеньки.

И он догадался, что это вовсе не Ирина.

– Но.., откуда?

– Оттуда, – холодно сказала Ирина. – Потому что он знает каждый сантиметр моего тела. Каждый изгиб. Каждое родимое пятно. Он не может ошибиться. Я думала, что и ты догадаешься, но.., конечно, я думала так совершенно напрасно. Извини, Илюша.

– Но вы повесили ее, – безжизненным голосом отозвался Свиридов-младший, – ведь вы убили ее… свою родную сестру, и еще надругались.., а потом ушли.

– Мы просто прекратили ее страдания, – сказал Михаил, – вот и все. У нее были постоянные ужасные боли.., я не врач, но примерно представляю, чем она страдала. Она жила только на обезболивающих и на психотропных, а когда мы забрали ее из больницы, она перестала их принимать.., и у нее было несколько ужасных припадков. Пришлось временно заменять ее лекарства лошадиными дозами «кокса».

– Но я не понимаю.., мало того, что вы ее убили… – пробормотал Илья, – но зачем же издеваться.., вот этот самый.., с фокинскими отпечатками? Фалло…

– А, вот ты о чем, – протянул Михаил, – все дело в том, что Лиза – в отличие от Иры – была девственницей. Ну, я и сымитировал типическую ситуацию.

Илья поднял глаза и посмотрел на человека, так спокойно говорящего ужасные, циничнейшие вещи; человека, убившего собственную больную сестру, будучи под действием сильной дозы кокаина, и все это только затем, чтобы причинить страшную боль собственному отцу.., пусть мерзавцу, бросившему его во младенчестве, но все равно – родному отцу!

А рядом, за спиной Михаила, стояла женщина, которую он называл своей матерью и которая покрывала все преступления своего чудовищного сына.

Марина Викторовна Рогинская.

А прямо перед ним, Ильей, была другая женщина, молодая и прекрасная, которую только несколько дней назад он, Илья Свиридов, назвал своей женой перед богом и людьми.., и…

Илью едва не вывернуло наизнанку от подкатившего тошнотворного, дикого, не правдоподобного страха. Ему показалось, что всем этим сумасшедшим, всем этим моральным уродам – с самой колыбели! – ничего не стоит уничтожить его, Илью. Просто так, без причины и душевных трат.

Он рванулся было с места, но сильные руки Михаила перехватили и легко развернули его, а потом повалили на пол.

– Спокойно, – проговорила Ирина. – Ничего не бойся, Илья. Я понимаю, как тебе страшно. Но ты должен пойти и отдать своему брату вон тот чемоданчик.

Михаил грубо приподнял Свиридову-младшему голову, и Илья увидел прямо перед глазами небольшой черный кейс с кодовым замком.

– Я не.., я никуда не пойду.

– Ты что, сука? – прошипел Михаил. – То есть как это – не пойдешь? Мама, иди-ка сюда!

Марина Викторовна покорно приблизилась к сыну.

– Дорогой гость начинает проявлять признаки недовольства, – проговорил Михаил. – Давай-ка попотчуем его, чем следует!

– Миша, может, не надо.., хватит? – тихо отозвалась та.

– Это как это – хватит? Или – или. Или Свиридов идет к своему супербратцу и тот отстреливает наших добрых родственников.., нет, для начала дядю Энди.., ну, или нам с Иркой конец! И тебе, дорогая родительница, кстати, тоже.

– Что же, у тебя свет белый на Владе сошелся? – прохрипел Илья, корчась от боли: Михаил сильно вывернул ему руку. – Ты же всегда хвастался, какой ты крутой.., как ты легко договариваешься с нашей «крышей».., кому мы платили часть наших доходов с агентства. Чего же ты не договоришься с этой «крышей» убрать Ковалевых?

– Во-первых, я никогда не договаривался ни с какой «крышей», – заговорил Михаил. – Я сам себе «крыша». Во-вторых, я уже пробовал решить проблему собственными силами. Три трупа. И четвертый – вынужденный – вот здесь, в ванной вот этой квартиры. Так что план вызвать в Россию твоего брата, которым ты так козырял перед Ирой, оказался вполне применим к ситуации. Папа собственными руками репатриировал своего будущего убийцу.

– А если Влад откажется от этого вашего.., от вашего заказа?

– Не откажется, – улыбнулся Михаил, а Ирина подошла к нему сзади и обняла за плечи. – Сейчас мы вколем тебе замечательный препарат, который вгонит тебя в гроб не позже, чем через несколько часов, если ты не примешь антидот. Проще говоря, противоядие. Это противоядие есть только у нас. Конечно, в Москве оно есть во многих медицинских учреждениях, но пока определят, что именно тебе ввели и какое противоядие потребуется, будет уже поздно. Так что выбирай: или настоятельно рекомендуешь брату работать по нашему сценарию, или собирай вещички и готовься к переезду на кладбище.

На любое по твоему выбору.

Михаил улыбнулся и добавил:

– Хотя по-родственному мы можем оказать тебе посмертную услугу: похороним в семейном склепе Ковалевых рядом с покойным Михаилом Владимировичем Ковалевым, год рождения семьдесят второй.

Глава 10ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ

– То есть ты хочешь сказать, что эти люди и есть убийцы Ирины Свиридовой, жены твоего брата? – с оттенком некоторого недоумения спросил Стеклов.

– Что касается Михаила Блажнова, то это так оно и есть. У меня есть сильные подозрения, что в данный момент он живет в Москве под именем Сергея Сергеевича Климова, совладельца модельного аген…

– Что-о-о? Компаньон твоего брата?! Да ты что, Владимир Антоныч? Ну-у-у.., это ты, прямо скажем, загнул.

– У меня есть масса доказательств, но пока, если позволишь, я попридержу их. Так будет лучше.

Стеклов откинулся назад и пристально посмотрел на Влада. Потом снял очки и произнес:

– Любишь ты темнить, Свиридов. Ладно.., что же ты от меня хочешь?

Влад пожал плечами:

– Я? От тебя? Ничего. Разве это я приехал к тебе? Нет, это ты привез меня. Ну ладно.., необходимо, чтобы твои люди выставили наблюдательные у квартир Климова и Рогинской.

– Наблюдательные посты? То есть проводить захват ты пока не намерен?

– И я не намерен, и тебе, Стеклов, не рекомендую. Прежде всего потому, что я уже вышел на всех них по другим каналам.

– По каким еще другим?

– Этот самый Михаил позвонил мне и предложил застрелить Ковалева.

* * *

Свиридов приехал в условленное место ровно в двенадцать. В предыдущем разговоре с Михаилом он четко обговорил координаты встречи, и поэтому ему не потребовалось озираться в поисках посланника.

Не успел он притормозить у запорошенного снегом фонтана, в стекло постучали, Свиридов, не глядя, протянул руку, в тот же момент в машину ввалился человек в куртке с поднятым воротником и натянутой до бровей вязаной шапочке. В руке он держал черный кейс, на который уже нападало немало снега.

– Что ж это ты на улице торчишь? – холодно спросил Свиридов. – Встал бы в арку.

– Ты что, и сейчас мне будешь читать нотации о правилах хорошего тона?

Владимир резко повернул голову, его глаза широко раскрылись, и он воскликнул:

– Илюха? Ты?!

– Я, Влад, я, – проговорил брат и стащил с головы шапочку, и Владимиру бросилась в глаза пепельная бледность, потухшие глаза и цепенеющие серые губы брата.

– Что с тобой? – после паузы медленно проговорил Влад. – Что они с тобой делали?

– Да ничего особенного.., просто вкололи какой-то препарат, от которого я сдохну через несколько часов, если не получу противоядия. А противоядие я получу только после того, как выполню возложенное на меня поручение.

Илья говорил тихо, спокойно, без надрыва, но от этого выжатого, стылого, мертвого спокойствия становилось тревожнее вдвойне: Влад знал импульсивность и эмоциональность брата.

– Во-первых, я должен передать тебе этот чемоданчик, – продолжал Свиридов-младший, – вот он.

Что в нем, я не знаю, хотя догадываюсь.

– Какой код? – сухо, по-деловому, спросил Влад.

Илья сказал код.

– Ты сказал «во-первых», а что во-вторых?

– Во-вторых – ты не должен пытаться выследить меня, потому что в таком случае меня просто уничтожат.

– Я прекрасно понимаю тебя, Илюшка, – грустно проговорил Свиридов. – Мне очень жаль, что все так повернулось, но.., но я попытаюсь все исправить.

– Ты не должен ничего пытаться, – возразил Илья, – конечно, если ты не хочешь, чтобы я сдох, как собака. Вот так.

– Да что ты такое несешь? – тихо спросил Влад. – Как будто мы никогда не были в ситуациях…

– Мне никогда не было так страшно, Володька, – перебил его Илья. – Ты просто не можешь представить, насколько это страшно, если я.., если я вот так упорно прошу тебя стать убийцей.

– В который раз, – печально проговорил Влад. – В который раз стать убийцей. Ну хорошо… как там Афанасий?

– Да так.., в гараже.

– Они что, держат его в гараже?

– Ну да. И меня держали там же.

Илья молчал, остолбенело уставившись в «бардачок», на котором лежала смешная игрушка – красный резиновый дракончик с открытой пастью.

Потом облизнул губы и вдруг спросил:

– Влад.., а ты, правда, спал с Иркой?

Свиридов поднял на брата задумчивые глаза.

– А.., ты уже знаешь? Она тебе сегодня сказала или раньше?

Некоторое время Илья сидел ошеломленный и придавленный этими словами, сказанными самым будничным, обыденным тоном. Потом судорожно сглотнул и выдавил:

– То есть как – сегодня? Ты что – знаешь, что она.., не погибла?

– Знаю, – последовал немедленный ответ. – И про Лизу знаю. И про то, кто убил главврача Рогинского и кто повесил девушку на люстре, чтобы ее приняли за Ирину. И кто приказал убить Андрея Ивановича Ковалева.

– Значит, тебе все известно?

– Многое. Кое-что рассказал мне ты сам. Просто, вероятно, ты этого не помнишь – все-таки, судя по отдельным признакам, обработали тебя знатно.

Но самое печальное, – Влад покачал головой и положил руку на плечо брата, – самое печальное в том, что ведь ты на самом деле подумал, что Лиза – это Ирина.

– А ты?

– А я – нет. Равно как и Ковалев. Милый, сердечный родитель видел свою дочь во всех позах. Он не мог ошибиться. А тебе, Илюха, просто закрыло глаза горе.

– Но как ты докопался до.., всего этого?

– Когда я понял, что там, на люстре, была вовсе не Ирина, я подумал, что Ковалев многое скрывает.

В частности, что у него есть дочь – близнец Ирины.

Вместе со Стекловым мы нашли связь между преступлением в саратовской клинике и убийством в доме Ковалева. Было несколько ниточек. Например, в крови Елизаветы обнаружен такой букет психотропных препаратов, что не оставалось сомнений в том, где именно их могли вколоть: только в психиатрической клинике. Михаил рассчитал правильно:

Ковалев просто не дал бы этому делу хода. Но Михаил не учел одного…

– Что ты тоже спал с Иркой, – тихо проговорил Илья.

Владимир еле заметно кивнул, а потом спросил:

– Ты пойдешь на похороны Лизы?

– Нет!

– То есть Михаил и Ирина не отпускают тебя?

– Они говорят: иди, если хочешь. Но только без глупостей. Хотя.., лучше не стоит. Они начинаются через два часа, правда?

– Правда. Ты сейчас возвращаешься к.., ним?

Лицо Ильи внезапно дрогнуло и поплыло в страшной конвульсивной гримасе: очевидно, к душевной боли примешивалось еще и страдание физическое, потому что на высоком лбу младшего Свиридова выступили бисерные капельки пота… Илья закрыл лицо руками, а Влад пробормотал:

– Вот и женись после этого…

И он вспомнил, как еще в Лондоне, в засиженной клопами пятиразрядной (не путать с пятизвездочной) гостинице он и Фокин разглагольствовали о некоем средстве избавиться от непомерно затянувшейся «молодеческой резвости», побуждавшей их колесить по всему свету и не дававшей осесть в каком-то одном месте, обжиться и крепко пустить корни.

Фокин назвал это средство «лекарством от молодости». И в качестве такого лекарства Свиридов предложил женитьбу.

Влад посмотрел на постаревшее, разительно изменившееся серое лицо брата и подумал, что для Ильи женитьба в самом деле стала лекарством от молодости. В самом прямом смысле этого слова.

В самом прямом смысле – потому что снег на висках двадцатитрехлетнего Ильи Свиридова – тот снег, что сплошной стеной шел за окном – не растаял даже в тепле салона: виски Ильи стали седыми…

Влад почувствовал, как к его горлу подкатывает сухой колючий ком.., от ярости, от боли, от обиды за брата. Проклятая сука!.. Она использовала его бедного влюбленного брата как марионетку для удовлетворения своих кровавых противоестественных инстинктов!

Конечно, в этот момент Влад и не думал о том, что Ирина не так уж и виновата, что сама жуткая судьба «золотой девочки» толкала ее на путь преступления.

Он думал только об одном: что в жилах его брата течет сама Смерть, что организм борется с ней и непременно проиграет, если своевременно не дать Илье противоядия.

Свиридов повернулся к брату и сказал:

– Снимай куртку!

Илья поднял на него тусклые глаза и, словно не слышал фразы Влада, произнес:

– Ну, мне пора.

– Снимай куртку и джинсы и давай сюда свою шапку! – напористо проговорил Владимир.

– 3-зачем?

– Однажды твоя жена сказала мне, что я очень похож на тебя.., она сказала: будем считать, что я перепутала вас в темноте. Я хочу напомнить ей об этих словах. Лично. И немедленно.

– Да ты что, Влад?! Ты все испортишь! Нет.., я не хочу умирать!

– Ты веришь мне меньше, чем этим скотам? Ты думаешь, что они гарантированно дадут тебе противоядие, даже если я выполню заказ и…

– Не говори так! – воскликнул Илья. – Я не хочу слышать…

Вероятно, он хотел сказать: «Я не хочу слышать, когда про мою жену говорят такое! Что бы она ни делала, но она для меня одна!» – Свиридов прочел эти слова в его глазах.

– Илья, я не вижу иного выхода, – тихо проговорил Влад. – Я в совершенстве изучил твою мимику, твою жестикуляцию, интонации твоего голоса, твою походку. Наши фигуры почти идентичны, роста мы примерно одинакового, и ты знаешь мои актерские данные.., можно добавить немного умело примененного грима. Одним словом, я пойду туда вместо тебя и сыграю Илью Свиридова так, что никто не поймет. А когда поймет и распознает, будет уже поздно, слишком поздно.., для них всех.

– Я не позволю… – пробормотал Илюха. – Мне страшно. Не надо, Влад. Отпусти меня.

– Где их люди должны тебя встретить?

– Их машина стоит за углом.., темно-серый джип «Мицубиси-Паджеро», но я не пущу тебя.

– Вот видишь, ты уже кое-что и сказал, – спокойно проговорил Влад. – Не бойся, Илья. Все будет хорошо. Я все о них знаю, так что никаких неожиданностей не будет. Как же так.., неужели ты боишься поверить своему родному брату? Ведь Ирка верит же своему?

Илья тоскливо взглянул на Владимира и внезапно порывисто протянул ему шапку и начал расстегивать куртку.

– Вот и прекрасно, – сказал Влад. – А сейчас посмотрим, что приготовил мне господин Климов в этом замечательном кейсе…

* * *

– Где там этот приблудный?

– Как бы его там не заметелили. Не урыли.

– Не должен никто. Вроде там все схвачено. Отдать кейс – и все.

– А вон он идет, пацаны.

Ссутуленная фигура, ежась под порывами пронизывающего ветра, вынырнула из-за угла и направилась к темно-серому джипу «Мицубиси-Паджеро».

– Он?

– Да он, конечно.

– Проверь. Может, ему че подсунули, А то Михал предупредил…

Из джипа вышли два амбала и, схватив возвращенца под белы рученьки, обыскали его – и только после этого довольно бесцеремонно впихнули в салон джипа:

– Все чисто! Поехали!

Влад Свиридов (а в одежде Ильи был уже он) довольно больно стукнулся при этом локтем, но промолчал: считал, что открывать рот пока что ни к чему.

– Там на хвосте никто не сидит?

– Да вроде нет.

Амбалы Михаила оказались довольно-таки разговорчивыми для лиц их амплуа. Уже через два квартала самый толстый повернулся к Владу и сказал:

– Задвинь гляделки, дятел! – И, не дожидаясь, пока Свиридов надвинет шапочку на глаза, проделал требуемое сам, да так увлеченно, что нижний край шапки оказался где-то в районе свиридовского подбородка.

– Ты не очень его, Боцман… – лениво отозвался с переднего сиденья другой «брателло», – а то торкнешь не в меру, а потом отдувайся перед Михалом… он парень жесткий, прочистит тебе табло.

Боцман проворчал что-то, но Влада больше не трогал.

– Мало того, что ты попортил того здорового, который с ним был и щас в гараже с проломленной башкой валяется, – продолжал тем временем гоблин, – так ведь и этого покоцаешь.

Свиридов невольно покосился на толстяка, которого назвали Боцманом (сквозь шапочку можно было разглядеть его смутный силуэт): что, неужели эта груда сала с мясной прожилкой сумела одолеть Фокина?

– Та-ак, – протянул сидящий на переднем сиденье, – останови тут. Дальше я сам. Пошли, баклан.

И он, взяв Влада за руку, буквально выволок его из машины, а потом захлопнул дверь и махнул гоблинам рукой: поезжайте.

– Пойдем, – кивнул он Свиридову, – послушаем, что ты там такое сделал.

Они прошли два квартала, свернули направо, потом налево, и вошли в узкую арку, еле заметную за громадами двух раскидистых, припорошенных снегом вязов.

Хорошая конспирация, подумал Влад – очевидно, Михаил не доверяет всем своим людям, а общается с ними только через некоего посредника.

Они вошли в подъезд и остановились перед большой дверью. Провожатый позвонил три раза и тотчас же начал спускаться по лестнице, не дожидаясь, пока кто-то откроет.

Открыли не сразу.

Сначала долго копошились с замком, а потом на Свиридова глянули чьи-то внимательные глаза, и женская рука сделала быстрый жест: заходи.

Вспыхнул свет, и Свиридов увидел перед собой Марину Викторовну. Ту самую женщину-врача, что он видел в доме Ковалевых в ту страшную ночь. Она чиркнула по его лицу вопросительным взглядом – и вдруг ее рот полуоткрылся от ужаса, она рванулась в сторону, но Свиридов легко настиг ее и, молниеносным движением выхватив шприц-автомат, прижал к ее руке. Секунда – и обмякшее тело женщины беззвучно скользнуло вниз, на пол.

Влад спрятал шприц-автомат (именно он находился в том самом черном кейсе наряду с ампулами тубарина, б-тубокурарина и пары других, еще менее распространенных, но более сильнодействующих препаратов) и бесшумно двинулся вперед.

– Марина Викторовна, это кто? – раздался знакомый звонкий голос, и прямо на Влада из дверей вышла высокая гибкая женщина в черном парике.

То, что на ней был парик, Свиридов не сомневался, потому что всю жизнь Ирина Ковалева была природной шатенкой – с легким рыжеватым оттенком, который она углубляла и усугубляла с помощью крем-красок для волос.

А черный парик она надевала, чтобы быть похожей на свою подругу Настю. И Влад невольно вздрогнул, увидев, что сходство в самом деле велико.

– Илья? – хмуро произнесла она.

– Почти, – ответил Влад, мастерски сыграв голос и интонации брата. – Не так давно ты сказала мне.., можно посчитать, что ты перепутала нас в темноте. А вот на этот раз не потребовалось и темноты.

Ирина не испугалась и даже не сыграла испуг.

Она устало вздохнула и, повернувшись к нему спиной, произнесла:

– Ну что, Володя.., заходи, коли пришел.

– Где Михаил?

– Он уехал. Когда приедет – не знаю. А где Марина Викторовна? Ты убил ее?

– Только на время, – холодно ответил Свиридов. – Часа через три она воскреснет.

Ира села в кресло, непринужденно закинув ногу на ногу, закурила и, выпустив струю дыма, спокойно проговорила:

– Я знала, что ты придешь сюда. Остолопам Михаила с тобой не совладать. Ты убил их?

– Второй подобный вопрос, – сказал Влад, подходя ближе, – и второй отрицательный ответ. Я полагаю, они и не подозревают, что везли на своем джипе вовсе не Илью.

Последнюю фразу он сказал голосом и с характерными интонациями своего младшего брата.

Ирина подняла брови и усмехнулась.

– Мне нужен антидот, – сказал Влад. – Противоядие к тому препарату, который вы ввели Илюшке.

Немедленно.

– Я не знаю, какой именно препарат ввели Илюшке, – с хорошо сыгранным искренним сожалением – или оно на самом деле было искренним! – произнесла Ирина. – Правда, не знаю. Я бы сказала, но, боюсь, это знает только Михаил.

– И все?

– Ну и, конечно, Марина Викторовна.

Свиридов с остервенением выругался. Потом медленно извлек из кармана автоматический шприц и, вставив в него ампулу, проговорил:

– В общем, так, дорогая моя. У меня в этом маленьком пистолетике ампула б-тубокурарина. Того самого, что должен был убить твоего дядю или твоего отца. Если я впрысну его тебе, это тебе понравится… расслабятся все мышцы твоего прекрасного тела, включая такую занимательную, как сердечная. Компоненты этого милого препарата рассасываются примерно через сорок минут после введения, а за это время никто делать вскрытия и тем более давать заключения не будет. Просто не успеет. Потом, на столе у патологоанатома, тебя вскроют, установят причину смерти от инфаркта. Если будут исследовать очень тщательно, то установят так называемый синдром «внезапной смерти». Обычно он встречается у младенцев, но бывают случаи и у взрослых. Так что подумай, Ирочка, стоит ли тебе говорить мне не правду.

Он шагнул вперед и одной рукой нежно приобнял ее за плечи, а вторую – с зажатым в ней шприцем-автоматом – поднес к ее горлу.

– Мне будет не хватать тебя, девочка, – сказал он таким тоном, что Ирина, несмотря на всю ее выдержку, невольно содрогнулась.

– Ведь ты не хочешь умирать, правда? – продолжал Свиридов. – Ведь тебе так нравится жить, несмотря на то, что тебя трахал сначала родной отец, потом родной дядя, а потом брат. Ведь тебе это нравилось, правда.., особенно тебе нравилось дернуть пару «дорог» «кокса», пришить какого-нибудь «человечка» и потом чуть ли не в луже его крови трахаться с очередным уродом.., с братцем? Хочешь, я устрою тебе такой праздник жизни? Скажи мне, где противоядие, и мы пойдем в гости к твоему обожаемому братцу Мише, размажем его мозги по стенке, а потом устроим праздник для сексуально озабоченных граждан прямо у его трупа.., можно прямо на нем! Вдвоем, ты и я! А, так как, сучка?

Ирина приоткрыла рот – флюиды ярости, источаемые пылающим лицом и гневными глазами Влада, буквально парализовали ее, и та, чью извращенную природу только возбуждал вид крови и насилия, внезапно побледнела и захлопала ресницами.

Но лицо ее покрывала совсем не детская бледность…

– Я.., я знаю только, что Михаил хранит их в каком-то тайнике. Он всегда разбирался в таких препаратах.., еще с больницы.

– Куда поехал Михаил?

– На.., на стрелку.

– С кем?

Ирина облизнула пересохшие губы и впилась тонкими пальцами в подлокотники кресла.

– С кем? – бешено заорал Свиридов. – С кем у него стрелка?

– С отцом…

– Где?

– Я не знаю…

– Где, я спрашиваю? – Свиридов рванул на груди Ирины тонкую блузку, под которой не оказалось бюстгальтера, и прижал шприц-автомат к соску правого роскошного полушария, к которому еще совсем недавно приникал губами. – Ну, блядь, говори!

– У кладбища.., они должны встретиться там… – Молодая женщина судорожно глотнула воздух, а потом произнесла название кладбища.

Именно на нем сегодня должны были хоронить якобы Ирину Владимировну Свиридову…

Влад бросил на нее свирепый взгляд, а потом вдруг погладил по голове и холодно произнес:

– Умница, девочка…

Она подняла на него тяжелый взгляд, и Свиридов понял, что ее нельзя оставлять вот так – панически напуганную, взбешенную, полную злобы. Потому что лично ему ничего хорошего от этого не светит. И еще – он поймал в ее взгляде, на самом дне широко раскрытых синих глаз нечто сильно похожее на.., призыв.

Девочку Ирочку всегда заводили насилие, унижение и боль – вне зависимости от того, на кого это насилие было направлено.