Текст книги "Основной инстинкт"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

В том, что Виктор ее мужчина, Вера теперь не сомневалась.

Глава 8

Она приехала с кладбища тихая и задумчивая.

Виктор обрадовал ее своим приходом буквально через час после того, как появилась она, но пришел сумрачный и раздраженный.

– Встреча не состоялась. Этот седой негодяй промотал меня зря, а сам не пришел, – объяснил он. – Он в последнее время совсем обнаглел…

– Кто? – осторожно поинтересовалась Вера, надеясь, что Виктор скажет хоть чуть-чуть больше.

– Седой! – раздраженно бросил Виктор. – Он свихнулся на осторожности! А там чисто было, ни души!.. Сиди теперь, жди опять, когда позвонит. Терпеть этого не могу.

«Седой! – отметила про себя Вера. – Это и есть его начальник? Интересно. Они, оказывается, друг друга не по именам и не по званиям называют, а по кличкам. А какая, интересно, кличка у Виктора?»

– Виктор, – сказала она. – А как тебя этот твой Седой называет? У тебя есть кличка?

Виктор посмотрел на нее с недоумением, которое постепенно сменилось непроницаемой маской, словно он защищался от ее попыток проникнуть дальше той черты, которую он для нее определил.

– У меня есть кличка, – ответил он. – Но тебе она не понравится. Да и называть меня ею ты не должна. Это только для тех, кто меня знает… По работе, – добавил он. Она мало что поняла из его объяснения.– Зови меня Виктором, – продолжил он. – Так мне больше нравится.

Вера наверняка стала бы спрашивать его еще, вопросов к нему у нее было навалом, но в это время запищал сотовый телефон.

– Пошел ты в жопу! – буркнул Виктор в трубку. – Тебе сроду всякая херня мерещится. Креститься надо, если кажется… Никого там не было, я все проверил, пока тебя ждал. Ни души!

Он с недовольным видом прислушался к тому, что ему говорит собеседник.

«Наверное, это Седой звонит, – подумала Вера. – Виктор же сказал, что ждет его звонка».

– Это мое дело, рисковать или не рисковать. Я тебя не подставляю! – раздраженно сказал Виктор. – Назначай место и не заставляй меня больше тащиться на другой конец Москвы. Можно и поближе что-нибудь придумать… Арбат? Хорошо, скоро буду!

– Ты опять уходишь? – спросила Вера, едва он отключил телефон. – А как же я? Опять сидеть дома и ждать тебя? Ты придешь?

– Приду! – твердо сказал Виктор. – Я недолго, у нас небольшой разговор с этим человеком, ничего серьезного. Сегодня работа не опасная.

«Все же странно, – подумала Вера. – У офицеров ФСБ – или где они там работают с этим Седым? – клички, как у какой-нибудь шпаны! Мне кажется, он что-то от меня скрывает! Нет, я, конечно, не думаю, что он так мне все свои тайны и расскажет! Но мне же интересно, неужели он не понимает! Сказал бы хоть, какое у него у самого звание? Капитан? Майор? Или, может быть, – полковник?»

В уши сами собой полезли заезженные слова: «Настоящий полковник!»

Верка хихикнула.

«А что в самом деле, – подумала она. – Вдруг, как в песне окажется – "…и вот под этой личиной скрывался, блин, уголовник…". Вот это будет фокус!»

Она представила себя Аллой Пугачевой, которая поет обо всей этой истории с псевдополковником, и засмеялась, зажав рот рукой, чтобы Виктор не услышал.

Виктор уже собрался уходить. Верка лежала на кровати и смотрела, как Виктор засовывает пистолет сзади за пояс джинсов.

«Да нет! – ухмыльнулась она своим мыслям. – Какой из него уголовник? Он гораздо больше похож на офицера – даже движения такие – собранные, отточенные. Что за ерунда в голову лезет?»

Но ерунда в голову уже залезла, и Верка не могла от нее избавиться. Она не могла себя заставить сидеть на месте, когда предоставлялся такой удобный шанс узнать кое-что о делах Виктора. Нужно всего лишь последить за ним, а потом, если повезет, подслушать разговор с человеком, который назначил ему встречу. Что в этом такого? Ничего! Разве она кому-нибудь помешает, если подсмотрит слегка за человеком, который ее интересует? Она же не собирается выведывать никакие государственные тайны. А если и случится так, что ей станет известна какая-нибудь тайна, то она никогда и никому о ней не скажет.

Она дождалась, когда дверь за Виктором закроется, и тут же вскочила с кровати.

Она должна за ним проследить! А раз так, не нужно мешкать, иначе он сейчас свернет за угол короткого проулка, на котором стоит дом, и потом отыскать его на Большой Якиманке будет невозможно. Вера выскочила за дверь, когда шаги Виктора еще не стихли на первом этаже. Она осторожно прикрыла дверь, чтобы та не хлопнула, и начала спускаться за Виктором.

Ей прежде всего показалось, что он не особенно волновался по поводу того, есть ли за ним слежка. Он шел совершенно спокойно, не оглядывался и не застревал перед витринами магазинов. Вера слышала или читала где-то, что таким образом обычно проверяют, нет ли слежки. Так вот Виктор, похоже, этим вопросом не интересовался.

Он направился в сторону Калужской площади, дойдя до Крымского Вала, перешел на другую сторону и вошел в станцию метро.

Едва оказавшись в метро, Вера сразу поняла, насколько проще следить за человеком в метро, чем на улице. Вечная толкучка в метро дает возможность спрятаться за спины пассажиров и даже подойти к тому, за кем ты следишь, так близко, что можно слышать его дыхание. А стоит только ему начать поворачиваться в твою сторону, как ты имеешь возможность тут же быстренько отвернуться и подставить ему свой затылок для обозрения.

Но долго наслаждаться прелестями слежки в метро Вере не пришлось. Виктор доехал только до «Парка культуры», после чего перешел на радиальную линию и проехал еще две станции – до «Арбатской».

Он не петлял по городу, стараясь сбить со следа возможных наблюдателей, не менял резко направление движения, он сразу отправился на Арбат, где у него была назначена встреча. Веру просто поразила его уверенность в себе. Вот она же следит за ним! Разве не может с таким же успехом следить за ним еще кто-то?

Вера завертела головой по сторонам, пытаясь заметить еще кого-то, кто мог следить за Виктором, но никого, конечно, не заметила, а только едва не потеряла Виктора из поля зрения.

Ей пришлось довольно долго идти за Виктором по Арбату, пока они не миновали Калошин переулок. На другой стороне располагалось небольшое кафе, не кафе даже, а маленький бар. Через окно видно было, что зальчик в нем совсем крохотный, там поместится всего человека четыре, которые могут сидеть у стойки на высоких стульях – ни столиков, ни площадки для танцев в баре не было.

Виктор вошел в бар и сел за стойку. Кроме него, никого в баре не было. Единственный посетитель, лохматый парень со спортивной сумкой через плечо, сразу же вышел, едва в баре появился Виктор.

Чтобы не торчать на улице перед баром, рискуя привлечь к себе внимание Виктора, Вера зашла в магазин напротив и устроилась у витрины, сквозь которую достаточно хорошо были видны окна бара, расположенного на другой стороне. По крайней мере Вера видела, что, кроме Виктора, в баре нет больше ни одного посетителя.

Она уже призадумалась, как объяснить продавщицам парфюмерного отдела, возле которого она пристроилась у окна, свой интерес к происходящему вне магазина, как в бар неожиданно вошел невысокий пожилой человек, голова которого была наполовину седая, особенно виски и затылок, на макушке и спереди еще оставался прежний цвет. Собственно, кроме его волос, Вера ничего и не рассмотрела, поскольку обратила на него внимание только тогда, когда он уже входил в бар. Только затылок и видно было.

«Это и есть Седой, о котором говорил Виктор! – сообразила Верка. – Жаль, невозможно подслушать, о чем они говорят!»

Оставаться в магазине не было больше никакого смысла, все равно ничего, кроме спин сидящих у стойки Виктора и Седого, Вере не было видно, а продавщицы уже начали раздраженно коситься на нее. Собачиться с ними и привлекать к себе внимание Вере не хотелось. Она сочла за лучшее выйти на улицу. Неподалеку от бара она заметила художника-портретиста. Вера, не раздумывая, села перед ним на скамеечку, с этой позиции ей хорошо виден был вход в бар, а на нее обратить внимание было трудно.

– По пояс или только голову? – спросил парень с обломком угля в руке.

– Что? – спохватилась Вера. – Ах, да… Только голову, пожалуйста.

Художник принялся за работу. Он работал быстро, уверенными штрихами и минут за пять сумел довольно точно передать Веркино выражение лица, которое было у нее в тот момент, – она смотрела в пространство через плечо зрителя, в глазах был написан подлинный азарт, словно она не на Арбате сидела, а в казино за зеленым сукном карточного стола.

Парень принялся отделывать портрет, нанося светотени и придавая ему более живое выражение, но дверь бара внезапно распахнулась, и Верка встрепенулась, увидев наконец лицо Седого – он посмотрел в обе стороны улицы быстрым цепким взглядом-уколом и, ссутулившись, быстро пошел в сторону Смоленской.

Следом за ним вышел Виктор. Он двигался спокойней и уверенней и направился в противоположную сторону.

Вера вскочила и бросилась за ним.

– Девушка! – возмущенно крикнул художник. – Куда вы? Я еще не закончил… Портрет заберите!

Но Вере было не до портрета. Надо было следить за Виктором. Едва он вышел из бара, она сразу заметила, что что-то случилось. Он вновь стал напряженным, как стальная пружина. Она всего на мгновение увидела его лицо, но этого было достаточно, чтобы узнать то же самое выражение, что поразило ее в метро. Но если тогда оно привлекло Веру, которая не знала, как избавиться от умирающей матери, то теперь оно ее напугало.

Виктор шел, полностью погрузившись в себя, двигался спокойно, но словно автомат, робот или загипнотизированный. Даже движения у него были слегка замедленные.

«Что с ним случилось? – подумала в беспокойстве Вера. – И куда он сейчас? Домой?»

Конечно, Вера имела в виду – в ее дом, к ней домой. Но Виктор не пошел к станции метро, а направился к Сивцеву Вражку, а затем – на Гоголевский бульвар.

Виктор свернул по бульвару налево, прошел, поглядывая по сторонам, до перекрестка, затем вновь повернул налево и выбрался в Филипповский переулок, по которому пошел вновь в сторону Сивцева Вражка!

Вера ничего не поняла в его маршруте. Он кружил по одному и тому же пятачку Москвы без видимой цели. Вера следовала за ним, как приклеенная.

Однако, не доходя до Сивцева Вражка, Виктор повернул вдруг опять-таки налево и пошел по направлению к старому девятиэтажному дому, который предназначен был к сносу и стоял теперь без окон и даже без крыши, дожидаясь, когда его окончательно доломают.

Вера последовала за Виктором.

«Уж следить так следить! – решила она. – А то столько промоталась за ним, как дура, а ничего толком и не узнала! Может быть, сейчас?»

Виктор подошел к забору, огораживающему стройплощадку со стороны небольшого внутриквартального скверика, в том месте, где деревья густо разрослись, и Вера едва не потеряла его из вида – так плохо было видно за листвой. Она вытягивала шею, чтобы не потерять его из вида.

Виктор исчез за забором, и ей ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

Она успела заметить, что Виктор направился к одному из подъездов, и, стараясь не попадать в поле зрения человека, поднимающегося по лестнице в этом подъезде, пошла за ним следом.

Она поднималась очень осторожно, старательно выбирая свободное место на захламленных ступенях, чтобы не хрустнуть случайно попавшим под ногу камушком. Сначала она слышала, как двумя этажами выше поднимался по лестнице Виктор, но потом вдруг шум его шагов затих, и Вера начала осторожно заглядывать в дверные проемы на каждом этаже. Это отняло у нее немало времени.

На восьмом она заметила Виктора, который стоял в комнате и внимательно смотрел в окно, однако не приближаясь к нему. Вера смотрела за ним из-за угла и не могла понять, что Виктор здесь делает.

Минут пять он стоял неподвижно, потом достал из кармана узкую трубку и, приложив ее к глазу, направил в оконный проем. И снова застыл минут на десять.

У Веры затекли ноги от неподвижного стояния, и она уже ругала себя, что потащилась за Виктором – проникать в его тайны! Ей стало скучно и тоскливо.

«Может быть, окликнуть его? – подумала она. – И признаться ему, что я за ним следила?.. Впрочем, нет! Мало ли как он это поймет! Может быть, примет меня за какую-нибудь шпионку тех преступников, против которых он борется! Я не хочу ни в чем оправдываться и ни в чем его убеждать… Придется подождать, пока он уйдет отсюда. Так ноги затекли, что я с места сдвинуться не могу…»

Вера опасалась, что онемевшие ноги ее подведут и она устроит шум, который неизбежно выдаст ее присутствие. Поэтому она очень медленно и осторожно, переступая одеревеневшими ногами, которые начали колоть тысячи иголок, отошла в сторону и скрылась в проеме другой комнаты…

Пока ноги отходили, Вера услышала, что Виктор спускается. Преследовать его у нее не было уже никакого желания. Ей уже скучными казались эти брожения по улице и лазание по полуразрушенным домам.

«Как пацан! – подумала она про Виктора. – И это он называл опасной работой?»

Она размяла ноги и вышла в ту комнату, из которой за чем-то или за кем-то наблюдал Виктор. Ровным счетом ничего интересного она там не увидела! Окно выходило на заднюю стену дома, стоящего фасадом по Гоголевскому бульвару. Дом постройки тридцатых примерно годов, с огромными окнами, башенками, государственными гербами и прочими архитектурными излишествами начальной советской поры. Часть окон открыта, часть закрыта, но и в открытых все равно ничего разглядеть невозможно – стена дома слишком светлая, и внутри комнат от ее яркости сгущается темнота.

«Что он тут – в чужие окна заглядывал, что ли? – подумала Вера. – Господи! Чем я занимаюсь! Идиотизм какой-то… «

И, тяжело вздохнув, она направилась к лестнице, ведущей вниз. Пора было возвращаться домой. Настроение было мерзкое, как после вдребезги пьяного клиента, который норовит выспаться у тебя на груди…

Глава 9

Виктор был у нее, когда она вернулась. Веру подмывало прямо спросить, чем он занимался в предназначенном под снос здании, но она понимала, что делать этого нельзя. Так можно вообще контакт с Виктором разрушить, а близость с ним казалась ей гораздо важнее ее любопытства. В конце концов, мало ли какие операции бывают у сотрудников спецслужб. Наверное, есть в их действиях много такого, что ей просто и понять невозможно, она-то в ФСБ не работает.

Она всего-навсего обычная московская проститутка, которая случайно познакомилась с секретным сотрудником. Что она лезет, куда ее не просят?! А если этой организации не понравится ее интерес к делам Виктора? Что тогда? Вряд ли с ней случится что-либо страшное, но вот с Виктором она наверняка расстанется. Эти люди не допустят, чтобы их человек контактировал с чрезмерно любопытной проституткой, сующей свой нос не в свои дела.

«Знаешь, Верочка, поговорку? – спросила она сама себя. – Любопытной Варваре нос оторвали! Так это про тебя! Как бы и тебе его не оторвали. Поумерь-ка свое глупое любопытство…»

Словом, она твердо решила не соваться больше в дела Виктора и не следить за ним.

Опять были восхитительные минуты сумасшедшей любви. Наверное, кровать матери такого еще не видела! Вера знала, что мать была намного сильнее ее как женщина, но она ни разу не слышала от нее слова «любовь»! Все, что угодно, говорила ей мать, расписывала нюансы взаимоотношений мужчины и женщины, растолковывала принцип борьбы, на котором держатся эти отношения, учила ее, как «брать» мужчину, как побеждать его и как им управлять. Но ни разу в этих ее лекциях-воспоминаниях не прозвучало слово «любовь».

А Вера чувствовала, что с ней происходит что-то особенное, возможно, такое, о чем даже ее мать не подозревала, хотя всю жизнь, изо дня в день общалась с мужчинами. Вера чувствовала свою зависимость и свою власть над Виктором одновременно. Как это может быть, она не понимала, но знала, что она сильнее его, и в то же время наслаждалась, когда ей приходилось ему подчиняться.

Но когда он устал и заснул, она осторожно освободилась от его руки, лежащей на ее груди, и направилась к его куртке, чтобы посмотреть, что лежит у него в карманах. Она понимала, что опять проявляет ненужное любопытство, но и оставаться в неведении о том, чем занимается Виктор, она не могла.

Ничего особенно интересного она не нашла. Те же пистолеты, деньги, не так уж и много, около пятисот долларов, водительское удостоверение и паспорт на имя Алексея Николаевича Захарова, в которые были вклеены фотографии Виктора, и небольшой сложенный пополам конверт. Недолго думая, Вера открыла бумажный пакетик.

В конверте оказалась фотография неизвестного ей человека и листок бумаги, на котором был начерчен план каких-то улиц. Что за кусочек Москвы изображен на плане, она не поняла. Она повертела все это в руках и сунула все обратно в конверт.

Опять ей ничего не удалось узнать… Она легла рядом со спящим Виктором и долго не могла уснуть, размышляя над проблемой, которая вдруг выросла в ее глазах в глобальную и неразрешимую.

«Он офицер, – думала Вера. – А я проститутка. Не знаю, за кого он меня принимает, но не за проститутку же! Как я теперь скажу ему о том, чем я занимаюсь? Пока он выполняет свои опасные и важные задания, выслеживает врагов России, я обслуживаю мужиков и вытрясаю из них деньги! Как же мне все это осточертело! Хорошо, когда, как мать, проживешь всю жизнь одна и ни одного близкого человека у тебя не будет за всю жизнь. Не от кого будет скрывать, чем ты всю жизнь занималась. Наверное, об этом мать и предупреждала меня, когда говорила, что самое страшное, что она могла себе представить, – это полюбить мужчину. Она знала, чем заканчивается любовь для проститутки. Тем, что однажды придется признаться, кто ты такая на самом деле, и потерять близкого человека… Как жаль, что я так и не смогла понять, о чем она говорила, от чего хотела меня уберечь. Наверное, мать была умнее и сильнее меня».

С этой горькой мыслью Вера и заснула, примостившись на плече Виктора.

Утром она проснулась от того, что Виктор осторожно вытаскивал руку из-под ее головы. Она притворилась спящей и принялась наблюдать за ним.

Вера видела, что он внимательно посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она спит. И она своим мирным посапыванием убедила его. Он оделся, вытащил из кармана конверт, внимательно, долго смотрел на фотографию, потом вдруг порвал ее и вышел из комнаты. Вера прислушалась, пытаясь понять, что он там делает. До нее ясно донесся запах жженой бумаги.

«Он сжег фотографию! – догадалась она. – Зачем? Что за человек был на ней изображен?»

Она услышала, как хлопнула входная дверь, и опрометью вскочила с кровати. Не умывшись, не накрасившись, едва успев натянуть на себя платье, она выскочила из квартиры и только тогда сообразила, что она вновь делает то, от чего ночью твердо решила отказаться – продолжает следить за Виктором.

«Ладно! – попыталась она договориться сама с собой. – В последний раз. Сегодня посмотрю, что он будет делать, и все! Больше никогда!»

Виктор повел ее прежним маршрутом – до метро, вновь вышел на «Арбатской», но на этот раз пошел не на Арбат, а сразу свернул к Сивцеву Вражку.

Вера ничуть не удивилась, когда Виктор привел ее к тому же недоразрушенному дому и скрылся за огораживающим его забором. Она знала теперь, что он поднимется на восьмой этаж, в ту же самую комнату, в которой был вчера. Поэтому и сама она поднялась значительно быстрее, чем вчера.

Она не ошиблась. Он был на восьмом этаже и вновь напряженно всматривался в окна стоящего напротив дома.

«Наверное, он собирает на кого-то компромат, – решила Вера, по ее представлениям, это было самое обычное занятие для сотрудника спецслужбы. – Может быть, человек, за которым он следит, сейчас с такой же, как я, проституткой развлекается! А Виктор его снимает камерой, а потом будет заставлять его что-то такое делать для ФСБ…»

Версия показалась ей убедительной, несмотря на то, что была половина восьмого утра, и кто в такое время мог развлекаться с проституткой, трудно было предположить.

Виктор вдруг оживился и взял что-то стоящее у стены.

«Ну вот и видеокамера!» – решила Вера, но тут же поняла, что ошиблась.

В руках у Виктора было оружие. Вера очень плохо разбиралась в оружии, но отличить видеокамеру от того, из чего можно стрелять, она смогла бы запросто.

То, что держал в руках Виктор, не было похоже на автомат или винтовку. Вера смотрела боевики и смутное представление об автоматах имела. Нет, это было что-то посерьезнее. Виктор установил эту штуку на плече, держа обеими руками за какую-то ручку снизу, и прицелился.

«Что он делает!? – мелькнуло в голове у Веры. – Он кого-то хочет убить!»

Но тут грохнул выстрел. Комната, в которой стоял Виктор, наполнилась дымом. Почти в то же мгновение со стороны дома, в который целился Виктор, послышался звук взрыва. Криков Вера не услышала.

«Наверное, промахнулся! – подумала она. – Господи! Что же он делает?!»

Она вышла из своего укрытия в соседней комнате и крикнула:

– Виктор! Это я, Вера! Где ты?

Дым понемногу рассеивался, но Виктора в комнате не оказалось. Вера хотела выглянуть в окно, но тут из дома напротив затрещали выстрелы, и пули выбили штукатурку из стены в нескольких сантиметрах от ее головы.

«Мама!» – беззвучно закричала Вера и бросилась бежать к лестнице.

Она успела сбежать на первый этаж и выбраться из подъезда, когда через забор посыпались омоновцы в защитной форме и оглушили ее криками, в которых матерных слов было куда больше, чем каких-либо иных.

– На землю! Быстро, сука! Ложись! Руки назад! – заорал на нее подбежавший вплотную здоровый омоновец и замахнулся автоматом.

Вера тут же плюхнулась на пыльный разбитый асфальт, едва представила, что будет, если он опустит свой автомат ей на голову.

– Руки! – прорычал над ней тот же голос.

«Что он от меня хочет?» – попыталась сообразить Вера, но омоновец уже заламывал ей руки за спину. Она почувствовала, как запястья охватили наручники.

«Почему? – испуганно подумала она. – Я же ничего не сделала!»

– Лежать! – крикнул омоновец и сильно пнул ее тяжелым ботинком в спину.

«Козел! – подумала Вера. – Теперь синяк останется! Сволочь тупая! Он думает, что это я, что ли, стреляла? Идиот!»

Она слышала крики омоновцев, но ничего не видела, кроме пыли на асфальте, в которую ей пришлось уткнуться лицом. Омоновцы что-то кричали, но, судя по их голосам, никого они не нашли. Вера поняла, что Виктор успел скрыться.

Она услышала, как кто-то подошел.

– Кто это? – раздался над ней спокойный, но жесткий голос.

«Слава богу, начальник пришел! – подумала Вера. – Может быть, этот поумнее?!»

– Задержанная, товарищ капитан, – ответил голос омоновца. – Обнаружена рядом с домом, из которого велась стрельба, непосредственно после выстрела.

– Оказала сопротивление? – спросил капитан. Вере показалось, что она услышала иронию в его голосе.

– Н-нет! – ответил смущенный омоновец.

– А наручники ты ей зачем надел? – спросил капитан.

Омоновец молчал.

– А ну, подыми ее! – прикрикнул на него капитан. – И руки ей освободи!

Вере показалось, что капитан сдерживается, чтобы не добавить: «Идиот!» Или это ей самой хотелось обозвать так омоновца?

– Спасибо, товарищ капитан! – обиженно сказала Верка. – Не успела выбраться на улицу – тут же хватают, носом в грязь кладут! Дурдом какой-то! Ничего не скажешь – нашла я место, где переночевать!

– Кто вы? – спросил капитан. – И что тут делаете?

Вера назвала себя. Капитан записал ее имя в блокнот.

– Ночевала я тут! – возмущенно начала Вера. – Поехала вчера с одним козлом! Я тебя, говорит, на своем «Мерседесе» покатать хочу! А я уже хорошая была, ну и поехала. Только у него не «Мерседес» оказался, а старый «жигуленок», это он так пошутил, про «Мерседес», я имею в виду…

– Что вы тут делаете? – повысил голос капитан. – У вас есть квартира в Москве? Где вы живете?

– Так я же и рассказываю! – тоже повысила голос Вера. – Я ему все про его сраную тачку выложила. Он меня высадил на улице, там, – она махнула рукой в сторону, – и по газам. А я еле на ногах стою… Ну, повеселились мы вчера с этим козлом, хорошо выпили, словом. Куда идти, не могу сообразить. А тут еще собака какая-то на меня бросилась. Я через забор и туда, – она махнула рукой в сторону дома, но не на тот подъезд, в котором была она и Виктор, а на соседний. – А там, оказывается, классно! Выспалась! Только утром разбудили меня каким-то грохотом, как будто ведро с двадцатого этажа выбросил кто-то. А потом это ваш козел пятнистый. «Ложись!» да «ложись!». Ты деньги заплати, тогда лягу!

Последнюю фразу Верка выкрикнула в лицо омоновцу, который стоял красный как рак.

– Прекратите! – прикрикнул капитан. – На каком этаже ночевали?

– Да на первом же! – возмущенно воскликнула Вера. – Что я, дура, что ли, в темноте по лестницам лазить?! Шею себе свернешь!

– Как быстро вы вышли из подъезда на улицу после того, как вас разбудил шум взрыва?

– Взрыва? – вытаращила глаза Верка. – А что взорвалось-то?

– Ответьте на вопрос, который я вам задал, – настаивал на своем капитан.

– Да сразу и вышла, – пожала плечами Вера. – Я еще подумала, надо выбираться, а то рухнет, не дай бог, меня тогда и не откопают. И скорей на улицу…

– Когда вы вышли на улицу, – продолжал спрашивать капитан, – вы видели кого-нибудь?

– Нет! – сразу ответила Верка и тут же поняла, что допустила ошибку. У Виктора не было другого пути, как только мимо этого подъезда, в котором она якобы ночевала. И Верка тут же поправилась. – Ни единой души с ружьем или с гранатой я не видела. Нет, если б кто был, я бы сказала. Но никого не было.

Капитан устало вздохнул. Верка успела его порядком утомить, она на это и рассчитывала.

– Я не спрашивал вас об оружии, – сказал капитан. – Вы вообще кого-нибудь здесь видели?

«Придется сказать! – подумала Вера. – А он тогда спросит – кого? И что? Я буду описывать ему, как выглядит Виктор? Да ни за что!»

– Вообще кого-нибудь видела, – кивнула Вера. – Тоже, наверное, ночевать негде было…

– Кого вы видели? – тут же спросил капитан. – Опишите его! Как он выглядел? Возраст, одежда, цвет волос, лицо, все, что успели рассмотреть.

– Да я мало что успела рассмотреть, – сожалеющим тоном ответила Вера. – Он же выскочил из того подъезда и сразу через забор, – она показала рукой, где перелез через забор тот, кого она якобы видела. – Ну, как выглядит… Пиджачок такой черный с карманами… Он потому что что-то в карман засовывал перед тем, как через забор полезть. Невысокого роста, с меня примерно. Мне показалось – старый, лет шестьдесят ему.

Вера вдвое завысила возраст Виктора и рост занизила, чтобы по ее рассказу невозможно было его узнать.

– Почему тебе так показалось? – капитан, видно, устал деликатничать с проституткой. – Что тебе в глаза бросилось, из-за чего ты решила, что он старик?

– Ну, так это… – задумалась Вера. – Сутулый он, и потом… А, да! У него ж голова седая была – виски и затылок, а сверху и спереди – темная.

Она сейчас только сообразила, что описывает внешность того человека, с которым Виктор встречался вчера на Арбате, и похвалила себя за сообразительность. Пусть ищут! Уж Виктора-то они по таким приметам точно не найдут…

– Вы уверены, что, кроме этого человека, никого больше не видели?

– Ну я б сказала! – возмутилась Верка. – Ну вы что в самом деле!

– Напишите вот здесь свой адрес и можете быть свободны, – сказал капитан. Он почему-то резко потерял интерес к Вере. – Если вспомните еще что-то, позвоните по этому телефону, – он сунул ей в руку визитку, Вера положила ее в карман платья.

– Слышь, капитан. – Вера тронула его за рукав. – А что тут стряслось-то? Что за взрыв?

– Ничего не стряслось, – ответил нехотя капитан, но, помолчав секунду, все же добавил: – Поташина убили.

– А кто это? – вырвалось у Веры.

Капитан не ответил, так как в этот момент к ним подошел пожилой мужчина в штатском, и капитан весь подобрался, выпрямился, как новобранец перед старшиной.

– Что тут у вас, Васильев? – спросил человек в штатском. – Кто это?

– Свидетельница, товарищ…

Пожилой поднял руку, останавливая капитана, и Вера так и не узнала, что за важная птица к ним подошла.

– Ну? – спросил он.

– По ее показаниям, это работа Седого, – ответил капитан. – Но сомнительно, чтобы он один на такое дело пошел. Скорее всего он наблюдал, а работал не он. По почерку похоже на киллера, за которым мы давно охотимся, по кличке Мертвый…

Человек в штатском выразительно показал глазами на стоящую рядом Веру, и капитан опомнился.

– Я же сказал – свободна! – крикнул он. – Иди отсюда! Смирнов, убери ее!

Омоновец, который все это время столбом стоял рядом с капитаном, ухватил Веру за руку и грубо потащил к дыре в заборе.

– Давай! Давай! Вали отсюда! – шипел он сквозь зубы. – Шалава!

– Да пошел ты! – выкрикнула Вера, вырывая руку из его ладони. – Чего вцепился?!

Оказавшись за забором, она поспешила прочь, рассудив, что очень легко отделалась. Стоило только капитану проверить наличие алкоголя у нее в крови, он понял бы, что она вчера капли в рот не брала и, значит, вся история, рассказанная ею, сплошное вранье. Вот тогда бы Верка влипла по-настоящему.

«Но что же это за спецзадание такое, Витенька? – мысленно обращалась она к Виктору. – Людей убивать? Кто такой этот Поташин? Наверное, шишка какая-нибудь? Вон из-за него переполох какой! А выходит, они знают про Седого, он для них личность известная. Но почему капитан говорил про какого-то Мертвого? Ничего не понятно…»