355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Серегин » Жажду утоли огнем (Сборник) » Текст книги (страница 2)
Жажду утоли огнем (Сборник)
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 18:25

Текст книги "Жажду утоли огнем (Сборник)"


Автор книги: Михаил Серегин


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Парень что-то мычал и продолжал долбить головой по столбу. Он просто не мог остановиться, чтобы ответить на вопросы Кавээна. Тот не давал ему такой возможности, тут же награждая подзатыльником…

Игорь с трудом оттащил Кавээна от парня, сам чуть не получив от него подзатыльник.

– Ты у него последние мозги выбьешь! – кричал он Кавээну. – Он же ничего нам не ответит, если сейчас сознание потеряет.

Кавээн немного успокоился. Игорь понизил голос и спросил наконец у Кавээна:

– Ты чего на них набросился?

– Как чего! – возмутился Кавээн. – Ты не узнал их, что ли?

– Не-ет… – протянул растерянный Игорь. – А кто это?

– А это те самые Степаненко и Петросян, которых из нашего управления год назад выгнали… Ольге-то простительно, она их если и видела, то всего раз-два, не больше…

Игорь внимательно посмотрел на парня, который перестал колотить лбом по столбу и размазывал по лицу кровь из ссадины на брови.

– Послушай-ка! – воскликнул Игорь. – Это точно – Женька! Так тебя, значит, не посадили после той истории, когда ты со своим дружком собрал килограмм золота с погибших при крушении поезда людей? А здесь ты что делаешь? И как около роддома оказался? И зачем детей в машину грузил?..

До Игоря дошло все сразу, и он завалил парня теми же вопросами, которые задавал ему Кавээн.

Парень, до того смотревший на Игоря с некоторой надеждой, увидел на его лице то же выражение, что и у Кавээна, взвыл и сам без малейшего понуждения к тому врезал лбом по столбу…

…Часа два спустя, когда мы с Игорьком сидели у чугунной ограды роддома и курили «Winston», который оба предпочитаем всем другим иностранным сигаретам, и смотрели, как волонтеры из роты «гражданки», то есть гражданской обороны, присланной диспетчером на ЧП в роддоме, приступают к разбору завала, образовавшегося на месте взрыва, а пожарные, справившиеся с огнем, сматывают свои шланги, нас разыскал Кавээн.

Задержанных санитаров мы сдали милицейской опергруппе, младенцев отвезли в больницу, туда, куда поступали и все остальные… Кавээн нашел нас, когда мы обсуждали то немногое, чего удалось нам добиться от пытавшихся украсть младенцев «санитаров». Да-да, именно украсть детей пытались бывшие спасатели Петросян и Степаненко… С трудом выдавив из себя, чего работают они на Кузнеца, главного авторитета одного из самых крупных районов Тарасова, они замолчали, и больше от них не удалось добиться ни слова…

– Вот они, теоретики-аналитики, Фрейд в обнимку с Холмсом! – бодренький Кавээн смотрел скептически на наши заморенные физиономии.

Когда он говорил обо мне, то непроизвольно старался избежать слов женского рода. Впрочем, это касалось не только меня, а вообще всех женщин. Это не было с его стороны ни издевательством, ни злой насмешкой, он сам вообще даже не замечал этого. Просто с мужчинами ему общаться было гораздо проще и привычнее, вот он и старался хотя бы в диалоге абстрагироваться от моего пола. Он вовсе не думал меня оскорбить, и я прощала ему всегда такие «перлы». Простила и в этот раз.

– Хватит, наверное, дуру-то гнать, дядь Саш, – устало вздохнул в ответ Игорек, совершенно не расположенный к словесным баталиям, после того как практически на себе вытащил из роддома не меньше десятка с трудом держащихся на ногах женщин. – Что у тебя там, еще что-нибудь стряслось? Всегда так – только закуришь, ты тут как тут… Специально, что ли, следишь?

– Стряслось, не стряслось, вместе узнаем, – ответил Кавээн. – Соседи нас опять на разговор приглашают. Что-то нечисто у них с этим взрывом выходит… Все газовые коммуникации в порядке, оказывается. Что взорвалось – не известно…

Соседями Кавээн называл ФСБ, которую терпел с трудом, и при любом удобном случае задирался, часто нарываясь на довольно серьезные неприятности, от которых его постоянно отмазывал осторожный и деликатный в общении Григорий Абрамович…

Кавээн привел нас с Игорем в одну из палат в правом крыле первого этажа, где собрались все, кто мог хоть что-то узнать о причине взрыва.

Руководил этим собранием вовсе не фээсбэшник, как предполагал Кавээн, а следователь областной прокуратуры, молодой человек по фамилии Нестеров. Имени его я не помнила, он пробовал за мной ухаживать, когда я только еще появилась в Тарасовском управлении МЧС, и строил на мой счет далеко идущие планы. Ему не повезло в том смысле, что у меня тогда были очень близкие и уже очень напряженные отношения с Сергеем, а в добавок ко всему, я заканчивала диссертацию, готовилась к защите и времени, на личную жизнь не имела совершенно. Из-за чего, вероятно, она и не сложилась так, как мне хотелось бы… А как, собственно, мне хотелось?.. Умная, красивая, не теряющаяся ни в каких ситуациях жена-спасательница, то есть я, и тоже умный, тоже красивый, но… тихий, спокойный, нежный и внимательный, весь какой-то «камерный» муж-психолог, то есть Сергей? Ну признайся сама себе честно, разве он согласился бы иметь в нашей едва не сложившейся семье такой второплановый имидж?.. Плохо ты в людях разбираешься, психолог-спасатель…

Впрочем, хватит об этом. Забыла же я на два часа о Сергее, хотя встретилась с ним здесь при весьма необычных обстоятельствах… Вот и не стоит опять вспоминать… Послушаем лучше, о чем с нами хочет поговорить… кто он там сейчас по званию? Ого! Майор Нестеров. Быстро люди в прокуратуре растут… А когда со мной знакомился, помнится, был старшим лейтенантом… Черт! Да как же его зовут-то?.. Александр или Андрей?.. Не помню…

– Хочу сообщить вам первые данные по подсчету пострадавших, – заявил Нестеров, когда собравшиеся в палате расселись по кроватям и немного успокоились. – Пока достоверно установлено, что погибли две женщины, находившиеся в родильном отделении, где произошел взрыв. Одну пока не нашли. Возможно, она – в завале. Работы там сейчас продолжаются. Там же, в родильном, погибли оба успевших родиться ребенка. От возникшего в результате взрыва пожара существовала опасность, что задохнутся в дыму младенцы, находившиеся в палате, расположенной ближе к очагу пожара. Но их удалось эвакуировать с помощью пожарной лестницы… Еще один младенец погиб во время родов, случившихся непосредственно после взрыва, когда женщины рожали во дворе, при общей суматохе… Среди рожениц потерь нет… Впрочем, есть – одна женщина выпрыгнула с третьего этажа и разбилась насмерть, но ребенка удалось принять… Насколько мне известно, он пока еще жив…

Он сделал паузу и вздохнул.

– Я специально говорю так много о пострадавших от взрыва, чтобы вы тоже поняли, что нас очень интересуют причины этого взрыва. Как установлено спасателями, а затем аварийной газовой службой, газовые коммуникации оказались в порядке, мало того, они даже не пострадали от взрыва, поскольку проходят в стороне от его очага… Что еще могло взорваться в роддоме, я не могу предположить… Обращаюсь к вам с просьбой: если кто-то из вас сам видел что-то, что могло бы косвенно послужить причиной взрыва, прошу сообщить об этом мне. Кроме того, прошу вспомнить всех женщин и врачей, которые находились в непосредственной близи от эпицентра взрыва, и тоже сообщить о них мне… Если кто-то вспомнит позже что-то заслуживающее на его взгляд внимания, найти меня очень просто – областная прокуратура, первый этаж, десятый кабинет, телефон…

Последние его слова потонули в поднявшемся в комнате гуле… Народ обсуждал – кто что видел, кто кого выводил из здания… Задача осложнялась тем, что все мы прибыли на место в разное время, но после взрыва и не могли, собственно, видеть, кто находился рядом с его эпицентром сразу, а кто прибежал из другого конца здания, чтобы спасать женщин и детей…

«Чайкина! Лариса! – мелькнуло у меня в голове. – Она же была именно там, где произошел взрыв! Она наверняка что-то могла видеть…»

Но рта я так и не раскрыла. Не знаю, что важнее – найти причину взрыва или сохранить физическое и психическое здоровье этой женщины… Я точно знаю, что любое напоминание о взрыве вызовет у нее стрессовое состояние, которое неизвестно еще чем закончится, особенно в сочетании с последними днями, а то и часами беременности… Нет, я не буду помогать прокуратуре, пусть ищет причину взрыва без моей помощи… Извини, Нестеров, у нас с тобой разные профессиональные задачи…

– Извините, Оленька, что не сразу вас узнал, но вы сильно изменились со времени нашего знакомства, сколько времени-то прошло…

Задумавшись, я не заметила, что народ из комнаты уже почти весь разошелся и я сижу одна перед стоящим передо мной Нестеровым…

– Что – постарела?

– Вовсе нет – повзрослели…

«Нахал, – подумала я, – ведь он фактически обзывает ту девушку, с которой когда-то знакомился, глупой девчонкой… И, наверное, еще думает, что делает мне сейчас комплимент…»

– А вы почти не изменились… – ответила я, закладывая в свой ответ легко читаемый подвох. – Я-то вас хорошо помню – совсем юным и стеснительным мальчишкой, с вечно голодным взглядом, которым вы на меня смотрели, майор Нестеров…

Он не обиделся, а только усмехнулся и сказал:

– Зачем же так официально? Раньше вы меня звали просто – Алешей…

«Ну, конечно! – "вспомнила" теперь и я. – Ты же Алексей!»

– А что это, Алеша, вы так неумело сейчас людям мозги морочили? – съязвила я. – Раньше, когда с молоденькими девушками знакомились, вы, насколько я помню, были изобретательней…

Он почему-то напрягся.

– Не понял…

– А что тут понимать? – пожала я плечами. – Вы говорите, что не можете предположить, что было причиной взрыва… Не говоря уже о том, что это само по себе – неуклюжее вранье, уже через пару фраз вы начинаете интересоваться, не было ли в роддоме в момент взрыва посторонних лиц… Ведь к этому сводились все ваши расспросы, не правда ли, майор Алеша?

Он смутился.

– Оленька, откуда же я мог знать, что эта информация проходит и по вашему ведомству тоже… – Нестеров смотрел на меня как школьник, которого поймали на неверном ответе у доски. – Ведь это уже пятый взрыв только в августе. Правда, мы проверили почту – на этот раз он не пользовался ее услугами…

«О чем это он? – подумала я. – Пятый взрыв – и все в роддомах, что ли? И кто это, интересно, не воспользовался на этот раз услугами почты?.. Да и при чем тут, вообще, почта? Погоди-ка, Нестеров, что-то ты темнишь… Давай-ка, расскажи поподробнее…»

– Но ведь четвертый взрыв… – пробормотала я, как бы размышляя, в полной уверенности, что он мне сам сейчас все выложит…

– Конечно, ты права, – перебил меня Нестеров. – Четвертый взрыв был им совершен в Волгограде… Но почерк!.. Там точно он взрывал! А здесь мы еще сомневаемся… Роддом он трогает впервые. И, главное, непонятно – почему именно роддом… Правда, на его счету – районная поликлиника здесь, в Тарасове, и мединститут в Волгограде… Он должен был каким-то образом доставить эту бомбу в роддом, иначе – что же взорвалось? Склянки с анализами?.. В роддоме просто должен был быть кто-то посторонний! У этого взрыва есть автор – я в этом уверен!

«Интересное дело! – удивилась я. – Они, оказывается, террориста ловят… Нет, ребята, я все равно не отдам вам Ларису Чайкину! Вы своими грубыми сапогами просто изуродуете ее душу, а ей матерью становиться… Нет, ищите этого своего террориста, а мы с Ларисой Чайкиной вам не помощницы… Нам с ней рожать на днях…»

– Хочешь, я тебе дам дружеский совет, майор Алеша Нестеров? – спросила я и, не дожидаясь ответа, сказала: – Не говори лишнего. Болтун, как ты и сам знаешь, – находка для шпиона!

Он смотрел на меня недоуменно.

– Твое счастье, Нестеров, что мне некогда сейчас, – работать надо!.. А то бы я у тебя все выпытала до мельчайших подробностей… Просто из чистого любопытства… Правда, меня эта проблема интересует только в теоретическом, абстрактном плане… Поскольку как-то связана с судьбой женщины, за которую я теперь несу невольную ответственность… Хотя, конечно, я посмотрела бы на того ублюдка, который это сделал…

Я помахала рукой растерявшемуся Нестерову и отправилась искать Кавээна с Игорьком – пора было включаться в разбор завала…

Глава вторая

Знала бы я, что буквально через пять минут сама окажусь на месте своего знакомого майора Нестерова, над которым только что иронизировала, и буду думать о нем уже как о коллеге…

Принять участие в разборе завала мне так и не удалось. Народа там было много, и народа – очень грамотного и опытного в такого рода делах… Но это меня не остановило бы, я все равно полезла бы в первые ряды и в самые узкие щели, такой уж характер… Чужую беду я воспринимаю как свою собственную. Наверное, поэтому и в спасатели попала…

Возможность поработать в завале мне не дало неожиданное появление Григория Абрамовича, которого, честно говоря, мы не ждали раньше чем дня через три. Но он тем не менее стоял во дворе роддома и что-то резко выговаривал Кавээну, который разводил руками и явно оправдывался. Я поспешила узнать, что случилось…

Еще не дойдя нескольких шагов до нашего командира, я почувствовала, что зол он чрезвычайно… И на Кавээна накинулся, наверное, просто потому, что тот под руку попался… Что-то мне подсказывало, что наверняка сейчас и мне достанется…

– Ну что, экстремальный психолог второго разряда, дня не проходит, чтобы вы в какие-то контакты с ФСБ не вступили?..

Уже по первому столь ехидному вопросу Григория Абрамовича мне стало абсолютно ясно – так и есть, пришла моя очередь.

– Григорий Абрамович… – начала я недоумевающим тоном, но продолжить мне он не дал.

Если уж Грэг тебя перебивает, да еще не называет ни по фамилии, ни по имени, да еще на «вы» к тебе обращается, значит, он не просто зол, а зол просто-таки чрезвычайно… Интересное дело… Что бы это могло его так здорово разозлить?..

– Обращайтесь по форме, – раздраженно оборвал меня Григорий Абрамович, – мы с вами не на посиделках в сельском в клубе, в конце концов, или, как это сейчас называется… не на дискотеке!

Он даже покраснел весь и все протирал платочком вспотевшую лысину…

– Товарищ подполковник…

Но он снова меня перебил.

– Товарищи в советской России остались, а такой страны больше не существует…

– Господин подполковник… – начала я и невольно улыбнулась.

Какой из него господин! Ну не вяжется это слово с Григорием Абрамовичем и все тут! Он больше на школьного учителя истории похож, причем истории именно той страны, которой, как он только что сказал, не существует, – советской истории…

– Что вы смеетесь надо мной, Николаева? – возмутился Григорий Абрамович. – Это возмутительное неуставное отношение к своему командиру! Распоясались тут, стоило мне только уехать ненадолго. У нас в группе безобразное отношение к дисциплине!

«Зря вы так, Григорий Абрамович, – подумала я. – Я ведь и обидеться могу, в конце концов! Мало ли за что вы там от своего начальства нагоняй получили, а мы-то с ребятами тут при чем?»

– Советской России, и правда, больше не существует, – сказала я. – Но люди, которые в ней выросли, остались. И она из них иногда лезет наружу, как язвы у больного проказой…

Я смотрела Грэгу прямо в глаза, и он смутился… Он, наверное, все же сумел увидеть себя со стороны, чего я и добивалась своей фразой. Я знаю, что Грэг – хороший командир и просто так, ради собственного удовольствия, никогда не станет выплескивать на своих друзей собственное раздражение. Я искренне считаю и его, и Кавээна с Игорьком своими друзьями… В конце концов, мы спасатели, а не армия и не ФСБ, и это очень многое значит. Я не умею служить, то есть формально подчиняться уставу и выполнять свои обязанности, я умею, хочу и могу работать, помогать, спасать. Поэтому я сейчас здесь, поэтому я – спасатель. И я не понимаю, в чем меня сейчас упрекают…

Григорий Абрамович, как мне показалось, прекрасно все понял, что я подумала, но в слух не произнесла. Он аккуратно свернул свой платочек, сунул его в задний карман комбинезона, и, жестом позвав нас за собой, направился к нашей машине.

«А почему, собственно, он в комбинезоне? – задала я себе вопрос и тут же на него ответила: – Значит, он успел заехать в управление. Нас там, естественно, не застал. Переоделся… И что же могло там-то случиться, что его так разозлило?..»

– Григорий Абрамович, а разве что-нибудь случилось? – спросила я, сделав наивное выражение лица. – Мы же выполняем свои прямые обязанности…

– Нет, Оленька, не выполняете, – ответил Грэг, уже взяв себя в руки и разговаривая своим обычным спокойным и убедительным тоном. – Кроме ЧП есть еще и повседневная текущая работа, которую тоже кому-то нужно делать… Это для вас она повседневная и, может быть, даже скучная, может быть, даже смешная, несерьезная по сравнению с взрывами, катастрофами, врезавшимися в мосты теплоходами и слетевшими в реку поездами. Для человека, который попал в безвыходную, по его мнению, ситуацию, – это трагедия. И помочь ему, показать, что выход есть и достаточно сделать шаг в нужную сторону, чтобы спастись…

Он замолчал, и я подумала:

«Это все правильно, но – это мы и сами прекрасно знаем. Зачем об этом сейчас говорить?.. Это же прописные истины…»

Григорий Абрамович выдержал многозначительную паузу и продолжил:

– Я и в самом деле был не прав, когда позволил себе упрекать вас в том, чего вы скорее всего не совершали… Вы тут, конечно, ни при чем, наши, я имею в виду МЧС, отношения с ФСБ сложились без вашего участия. Отношения эти мне, например, очень не нравятся, но мнение мое имеет, к сожалению, слишком малый вес для людей, принимающих кардинальные решения…

Видя недоумение, отчетливо отразившееся на наших лицах, Григорий Абрамович поспешил продолжить, уводя нас от странной темы его взаимоотношений с высшим руководством нашего министерства.

– Объясню сразу и раскрою карты, потому что все козыри – не мои, я предпочел бы в эту игру вообще не играть… Наше руководство всерьез собирается создавать из наших спасательских подразделений структуру, которая могла бы в случае необходимости заменить собой другие силовые структуры – будь то армия, или ФСБ, или МВД, или Служба безопасности президента… Зачем это делается, я не могу вам объяснить, сам я этого не понимаю и не принимаю… Но приказ этот я должен выполнять, хотя он мне и не по нутру… Хотя и не настолько, чтобы из-за этого подавать в отставку. На «зимние квартиры» мы всегда успеем, как сказал как-то Михаил Юрьевич…

– Кто? – переспросил Кавээн.

– Да служил в южном округе один такой младший офицер. Давно, еще до того, как МЧС организовали… Умный был человек…

Григорий Абрамович вздохнул и вновь полез в карман за своим платочком.

– Новые звания получать, конечно, приятно, но активность в булгаковских событиях сослужила нам не очень, на мой взгляд, хорошую службу… Нам вменяется в обязанность проводить постоянную профилактическую работу, направленную на то, чтобы снизить число чрезвычайных происшествий на нашей территории…

– Это что же – успокаивать ураганный ветер, укрощать смерчи, предотвращать наводнения и засухи, проверять состояние газо– и нефтепроводов, ловить падающие самолеты? – попытался сострить Игорек.

– Если ты, Игорь, покажешь на деле, что все это умеешь, – не принял Грэг его шутки, – то не сомневайся, что и это со временем станет твоей обязанностью. К моему сожалению, мы уже показали, что кое-что умеем… И теперь нам поручают расследовать дело о причинах взрыва Второго тарасовского роддома.

Мы все потеряли дар речи.

– А мы-то при чем? – пробормотал Кавээн. – Мы это… людей спасаем…

– Вот чтобы некого было спасать в следующий раз, – терпеливо объяснял Грэг, – мы должны найти того, кто этот взрыв устроил…

И он показал рукой на центральную часть здания, к которой подогнали подъемный кран и снимали плиты перекрытия между третьим и вторым этажами, которые держались на честном слове и в любую минуту грозили обрушиться и увеличить число жертв, прибавив к ним кого-нибудь из особо рьяных и неосторожных спасателей.

– Так они же ищут террориста… – сказала я, вспомнив разговор с Нестеровым. – Мы, значит, тоже должны его искать – параллельно с ними. Кто первый найдет – так, что ли?.. Соревноваться нам с ними, что ли, придется? А зачем нам это нужно?

– С кем с ними, Оля? – быстро спросил Грэг. – Кто собирал там спасателей и какую-то информацию хотел от них получить?

Я пожала плечами.

– Следователь областной прокуратуры майор Нестеров, – ответила я. – Он очень осторожно, деликатно пытался выяснить, не заметил ли кто-нибудь посторонних людей на территории роддома…

Пока я говорила, Грэг кивал, а потом неожиданно уточнил:

– Все так, кроме одного. Майор Нестеров уже полгода, как работает в службе безопасности, а не в областной прокуратуре, руководит опергруппой, занимающейся особо важными преступлениями…

Лицо мое вытянулось.

– А зачем же тогда он столько болтал в разговоре со мной, – спросила я, – выкладывал информацию, которая у него есть?..

– Думаю, он хотел тебя проверить, убедиться – какой информацией обладаешь ты… Или вообще не обладаешь… – предположил Грэг. – Ты ему что-нибудь сообщила из того, что он хотел узнать?

Я покачала головой.

– Нет. И никто из спасателей пока не сообщил, но он дал всем свои координаты… Кто-то из спасателей к нему обязательно придет и расскажет, что вспомнил… И мы не сможем этому воспрепятствовать. Не можем же мы объяснять каждому из спасателей, что Нестеров не тот, за кого себя выдает, и не нужно давать ему никакую информацию… Хотя, конечно, из наших никто ФСБ не любит…

– Мы просто не сможем этого сделать, – согласился Грэг. – У нас нет оснований просить людей не общаться с ним. А Нестеров, между тем, фактически добился одной из своих истинных целей – перехватил у нас столь обширный источник информации, как спасатели. Ход наглый, но очень в духе ФСБ. Нужно приготовиться к тому, что это негласное соревнование они и дальше будут продолжать в том же направлении. Их истинная цель, как я подозреваю, – не столько найти этого полумифического-полуреального террориста, сколько дискредитировать наши способности к оперативно-разыскной работе. А шире – показать неспособность МЧС выступить в качестве альтернативы ФСБ… Вот так-то, дорогие мои… Ни больше и ни меньше.

– Ядрена-матрена! – суммировал, как умел, по-своему наши общие впечатления Кавээн. – Опять нам с этими… с этими, блин…

– Саша, спокойнее! – вставил Грэг.

Кавээн быстро взглянул на него и решил обойтись без эпитета.

– …Опять кулаками махаться! То-то у меня руки чешутся…

– И чтобы без всяких там кулаков! – с ясно ощутимым металлом в голосе приказал Григорий Абрамович. – Даже если будут провоцировать. Мало вам того, что Игоря в Булгакове ранили… – Он нахмурился и добавил: – Полковник Краевский, кстати, вышел сухим из воды. Его причастность к запутыванию расследования причин булгаковской катастрофы не доказана. Можно сказать – сухим из воды вышел, или специально его кто-то вывел, хотя временно он от дел отстранен. Но чувствую я, нам с ним еще придется встретиться…

– Я вообще не понимаю теперь, – подал голос Игорек, – мы спасатели или детективы?

– Мы, Игорек, спасатели, – ответил ему Григорий Абрамович. – Но поручено нам найти этого гада, который людей взрывает. И обезвредить его, чтобы ни одного взрыва больше не было. Это даже не поручение, это приказ нашего командования…

Грэг достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, в котором нетрудно было угадать факс, развернул его, но Игорю в руки не дал, а прочитал сам, чего обычно не делал. Он никогда не скрывал от нас содержание приказов, которые получала группа, чтобы не подрывать доверие, установившееся в нашем маленьком коллективе. Грэг даже гордился этим доверием.

– Командиру ФГС-1 подполковнику Воротникову, – прочитал Грег, близоруко щурясь на лист бумаги. – Приказываю обеспечить проведение группой оперативно-разыскных мероприятий, направленных на установление личности и поимку преступника, организовавшего взрывы поликлиники и роддома в Тарасове, мединститута в Волгограде, убийство профессора математики Тарасовского госуниверситета Мартыненко и покушения на убийство аспиранта политехнического института Гусева. Материалы по данному делу получить у майора ФСБ Нестерова. О ходе расследования докладывать с периодичностью в три дня мне…

Я обратила внимание, что Грэг будто проглотил фамилию, готовую сорваться с его языка. Не знаю, что меня толкнуло, но я заглянула через его плечо в бумагу, которую он читал, и прежде, чем он сложил лист бумаги, успела заметить фамилию человека, который подписал приказ. К моему большому удивлению, это оказался не генерал Кольцов и не начальник штаба Медведев, а… Чугунков. Тот самый Чугунков, который чуть не арестовал меня в Булгакове и который потом сам предлагал мне перейти в спецразведку МЧС, в которой, судя по всему, занимал не последнюю должность…

Но больше всего меня поразило его звание. В Булгакове на его форме не было знаков различия, когда он разговаривал со мной по телефону, он тоже мне своего звания не сообщил. Теперь же я своими глазами увидела подпись под приказом – «генерал Чугунков»! Вот это да! Чугунок, который гонял нас по полосе препятствий на сборах в спецлагере, – генерал! С ума сойти можно!

Вопрос уже готов был сорваться с моих уст, но Грэг заметил мой взгляд на бумагу в его руках и так посмотрел на меня, что всякое желание задавать вопросы у меня пропало… А через секунду я уже забыла об этой странности, так как Грэг, оказывается, еще не закончил перечисление наших неприятностей…

– Теперь о дисциплине, – сказал он, и по его тону было понятно, что ничего обнадеживающего о ее состоянии в нашей группе мы не услышим. – Александр Васильевич уже знал мое мнение об офицерах МЧС, которые оставляют вверенный им пост и устремляются как рядовые спасатели на место происшествия, забывая, что их главная обязанность – руководить, а не стремиться в первые ряды, где народу и без них хватает… Вместо того, чтобы, оценив ситуацию, оставить капитана Николаеву на своем месте в управлении продолжать оперативное дежурство, майор Масляков снял всю группу и направился во главе ее на объект… Да еще сам, фактически, направил ее на беседу с представителем ФСБ, который очень внимательно следит за нами и собирает информацию о наших действиях… Ну да ладно, с этим мы уже разобрались… Главная его ошибка привела к тому, что группа не смогла, по сути дела, выполнить свои обязанности…

Наши лица в очередной раз вытянулись…

– Но… – замычал Кавээн, – мы же работали тут…

– Я и не говорил, что вы тут отдыхали, – ответил Григорий Абрамович. – Но через десять минут после вашего выезда из управления поступил звонок из городского управления коммунального хозяйства… Глупейшая ситуация – женщина застряла в лифте.

– А мы-то тут при чем? – пробормотал Кавээн. – Мы лифты не ремонтируем…

– Оправдываться будешь перед прокурором, – оборвал его Грэг, – а я в другом ведомстве работаю… Так вот. Коммунальщики сообщили нашему диспетчеру, который после вашего отъезда переключил наш телефон в свою дежурку, что у застрявшей в лифте женщины начался какой-то психический припадок. По их предположению, она страдает сильно развитой формой клаустрофобии.

Я прикусила губу. Прав Грэг, это как раз тот случай, когда необходимо вмешательство экстремального психолога. Хорошо представляя природу заболевания, я могла бы облегчить ситуацию, в которой оказалась несчастная женщина, приходящая в ужас от замкнутого пространства… Разумным решением было бы оставить меня в управлении продолжать дежурство, самому с Игорьком отправиться на ЧП.

– В результате диспетчер, не обнаружив штатного психолога на месте и не сумев установить с ним связь по мобильному телефону, вынужден был отказать коммунальщикам в помощи…

Я вздохнула. Конечно, это прокол для всей Тарасовской службы МЧС. Такие случаи создают репутацию… И не стоит себя утешать, что все произошло случайно, что мы были заняты делом… Думать, как распорядиться людьми, которыми ты руководишь, – это тоже дело…

– Но и это не самое неприятное, – продолжал нагружать нас Грэг. – Самое неприятное, что коммунальщики, получив наш отказ, обратились со своей просьбой в ФСБ и оттуда им в считаные минуты направили психолога, который взял ситуацию под контроль и помог женщине прийти в себя и продержаться, пока не исправили лифт… Я думаю, комментировать здесь нечего. Еще пара таких случаев – и мы можем смело подавать в отставку, а наши дела перейдут в ведение ФСБ. Ее сотрудники, кстати, очень рады будут такому повороту… Они об этом только и мечтают.

Григорий Абрамович посмотрел на каждого из нас по очереди. Мы стояли, опустив головы, как провинившиеся школьники перед учителем…

– Поэтому приказываю, – сказал он. – Немедленно покинуть объект, вернуться в управление и ждать моих указаний. Инструктаж по делу о взрывах назначаю через полчаса. Проводить его буду я… Садитесь в «рафик» и отправляйтесь обратно.

Григорий Абрамович посмотрел на мрачного Кавээна, пальцы которого выбивали частую дробь на капоте нашей машины, и добавил:

– За руль сядет Игорь. Спокойно, Саша, спокойно… – Грэг заметил, как напряглись мускулы Кавээна. – Я хочу, чтобы сегодня вы добрались до управления без происшествий…

…До управления мы, как и хотел Григорий Абрамович, добрались без происшествий, правда, в подавленном состоянии. Слишком много на нас обрушилось новостей, которые, мягко говоря, энтузиазма не вызывали. Одно дело, когда в Булгакове мы как-то само собой оказались втянутыми в поиск причин трагедии, другое – сейчас. Расследовать происшествие, не имея опыта для этого, не имея практически никакой информации, да еще в условиях жесткой конкуренции со службой, отношения с которой у нас, мягко выражаясь, не складывались. И делать это по приказу, который не выполнить нельзя, – иначе мы просто распишемся в своей непрофессиональности, хотя, объективно говоря, заниматься следствием никогда не входило в наши профессиональные обязанности. Мы все же спасатели, а не сыщики… О чем они только думают, там, в министерстве?

Я уже сильно пожалела, что в Булгакове спровоцировала всю группу на поиск организаторов катастрофы… Недаром говорят, что инициатива наказуема. Теперь, пожалуйста, – расхлебывай!

В управлении я сварила кофе, и мы молча выпили по чашке крепкого, ароматного, густого, прочищающего мозги и поднимающего тонус напитка. Кавээн опять уцепился за телефон, который он столь опрометчиво оставил, но тот вновь молчал, дядя Саша сидел перед ним в задумчивости и разглядывал безмолвствующий аппарат. Игорек улегся на стульях, заложил руки за голову и уставился в потолок. Наверняка – обдумывал ту информацию по взрыву в роддоме, которая у нас уже была, и строил всевозможные версии. Я к его занятию относилась скептически – какие версии можно строить, когда информации нет почти никакой. Остается только фантазировать на вольную тему…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю