Текст книги "Лютая мораль"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Когда вы видели Анатолия Михайловича в последний раз? – глядя бизнесмену прямо в глаза, спросил Владимир.

Хозяин кабинета смутился. «Замятин замялся», – скаламбурил про себя Китаец.

– Ну говорите же, черт бы вас побрал, – не повышая голоса, произнес он.

– Сначала появились какие-то люди – вроде тех, которые приходили первый раз, но другие, – снова заговорил Алексей Петрович. – Потребовали денег. Когда я им объяснил, что у меня есть «крыша», они начали угрожать и сказали, что им наплевать на какого-то там Анатолия Михайловича. Я выпросил у них несколько дней на размышление. Как раз через пару дней должен был появиться посыльный от Анатолия Михайловича. Дело в том, что я не знаю, как с ним связаться – он не оставил своих реквизитов. Через два дня, как обычно, к вечеру явился молодой человек с чемоданчиком, я ему все и рассказал. Он обещал доложить, как он выразился, шефу.

– Когда это случилось?

– Больше месяца назад, – с трудом выдавливая из себя слова, сказал Замятин. – Я было успокоился, ведь первый раз все прошло удачно. Только на этот раз эти отморозки, как вы сказали, снова появились. Назвали какую-то совершенно несусветную сумму, опять угрожали, даже пистолетом перед носом махали.

– А что же Анатолий Михайлович? – удивленно спросил Китаец.

– От него нет ни слуху ни духу. Завтра должен прийти его человек за деньгами. Снова буду с ним говорить, пусть разбирается. За что, интересно, я ему плачу? – В голосе бизнесмена сквозило неподдельное возмущение.

Танин усмехнулся:

– Похоже, Алексей Петрович, вам устроили обычную разводку, как это называют бандиты. – Владимир на секунду задумался. – Правда, последние их действия немного не вписываются в схему, но ведь ничто не стоит на месте. Может, они изобрели что-то новенькое?

– Разборку, вы хотели сказать? – поправил его Замятин.

– Я сказал именно то, что хотел, – возможно, излишне жестко ответил Танин. – Когда бандиты облагают кого-то данью и человек исправно платит, – немного мягче пояснил он, – то даже бандитам как-то неловко так, ни с того ни с сего, требовать увеличить платежи. Тогда они посылают своих же пацанов, которые еще не засветились у клиента, или за соответствующие бабки нанимают бойцов из другой группировки, и те начинают «прессовать» их клиента. Клиент жалуется своей «крыше», и с новенькими быстро разбираются: они больше у клиента не появляются. После этого приходит, к примеру, Анатолий Михайлович и говорит, что они свое дело сделали, но выплаты придется увеличить, потому что ребята попались серьезные и попросили отступных. В общем, вешают лапшу на уши клиенту. Тому ничего не остается делать, как платить. Вот это-то и называется «разводкой». Если бы Анатолий Михайлович действовал по этой схеме, то отморозки, которые махали у вас перед носом пистолетом, по идее, не должны были больше вас беспокоить. По крайней мере, какое-то время. Поэтому-то я и сказал, что это что-то новенькое. Или вас действительно навещали пацаны из какой-то другой группировки… Но тогда Анатолию Михайловичу следовало бы подсуетиться и выяснить, кто разевает рот на его кусок пирога.

Замятин слушал с нескрываемым интересом, казалось, позабыв про ожидавших в его приемной людях. Когда Китаец закончил излагать свою версию, Алексей Петрович поднялся и нервно заходил по кабинету из угла в угол. Танин спокойно курил, не глядя на него. После того как тот немного успокоился и снова занял свое место, Владимир спросил:

– У Монахова была своя «крыша» или его тоже «курировал» Анатолий Михайлович?

– Не знаю, – поглощенный своими мыслями, рассеянно ответил бизнесмен.

– Олег Борисович никогда не делился с вами такими вещами? Может быть, просил совета?

– Нет, – покачал головой Замятин, – Монахов был вполне самостоятельным человеком. Может быть, излишне самостоятельным. Наверное, это его и погубило…

– Возможно, – бросил Танин, поднимаясь со стула. – Мне пора, – кивнул он Алексею Петровичу, – но, думаю, мы с вами еще увидимся.

Глава 5

В это время в приемной раздался какой-то шум, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился хмурый бритоголовый парень лет двадцати трех с перебитым носом. Он вошел в кабинет и развинченной походкой направился к столу Замятина. Танин заметил, что Алексей Петрович сразу же изменился в лице. Следом в комнату ввалился еще один – того же примерно возраста и с такой же прической, но габаритами покрупнее. Нос у этого был в порядке, зато уши торчали в стороны, словно радиолокаторы.

– Топай отсюда, дядя, – скривив рот, буркнул он, шагнув к Владимиру, – у нас с товарищем будет разговор.

Пожав плечами, Китаец хотел было уйти, но, посмотрев на Замятина и увидев в его глазах безмолвную мольбу, остановился. Он догадался, что это именно те парни, которые приходили к Алексею Петровичу требовать деньги.

– Ты че, не понял, поц? – Лопоухий подошел к нему вплотную. – Вали отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел.

– Пожалуй, я останусь. – Равнодушно глядя на лопоухого, Танин неторопливо достал сигареты, зажигалку и, закурив, двинулся к столу.

– Какого хрена, Мотя? – недовольно посмотрел на своего приятеля обладатель свернутого набок носа, уже сидевший перед Алексеем Петровичем.

– Сейчас, блин. – Мотя кинулся за Китайцем и уже почти схватил его за локоть, чтобы развернуть к себе и свалить одним ударом кулака, но произошло что-то не совсем для него понятное.

Пролетев мимо Танина, он упал, врезавшись головой в нижнюю часть стены. А произошло следующее. Детектив, почувствовав, что на него нападают, мягко шагнул в сторону, держа сигарету в левой руке, схватил Мотю за мощную шею правой и, добавив ему ускорения, подставил ногу. Другой бы на месте лопоухого после такого удара получил бы сотрясение мозга и так и остался бы лежать у стены, но у Моти была крепкая голова, а сотрясаться в ней было практически нечему. Он поднялся на карачки и помотал головой, как выходящая из воды собака.

– Бр-р-р, – фыркнул он, опускаясь на пятую точку и переводя непонимающий взгляд с Китайца на своего приятеля.

Тот вскочил, быстро сунул руку в карман куртки, выхватил «ТТ» и направил его ствол на Владимира. Танин, словно не замечая пистолета в его руках, выдвинул из-за стола, примыкавшего к столу Замятина, стул – и опустился на него, продолжая невозмутимо курить. За его спиной послышался шорох. Это Мотя начал потихоньку приходить в себя и пробовал подняться. С первого раза у него ничего не получилось.

– Кто ты такой? – перегнувшись через стол и держа пистолет перед лицом Китайца, неприязненно процедил кривоносый.

Было ясно, что огнестрельным оружием он как следует не владеет. Владимир мог бы легко отобрать у него пистолет, но он поступил немного по-другому. Держа сигарету в зубах, Танин тыльной стороной ладони слегка отодвинул ствол пистолета, а другой рукой с силой толкнул тяжелый стол от себя. Столешница острым ребром ударила кривоносого чуть ниже живота. Кривоносый взвыл от боли и выпустил оружие, которое с грохотом упало на стол. Но перед этим бандит все-таки успел надавить на курок. Пламя, смешанное с пороховыми газами, едва не опалило Танину лицо. Пуля противно просвистела рядом с ухом Китайца. В этот момент за его спиной оказался Мотя, приготовившийся отомстить своему обидчику. Он уже занес кулак над головой Танина и со злорадной ухмылкой начал опускать его, когда выпущенная из «ТТ» пуля угодила ему в живот. Не повредив жизненно важных органов лопоухого, она прошла навылет и застряла в стене.

Схватившись за бок, Мотя замер на несколько секунд, потом посмотрел на окровавленную ладонь, которой зажимал рану, и удивленно воскликнул:

– Е-мое, Гундос, ты, блин, в меня попал, сука…

– Оба вы попали. – Китаец встал со стула, схватил не сопротивлявшегося Мотю за шкирку и поставил его рядом с корчившимся от боли Гундосом.

В дверях появилась напуганная выстрелом секретарша. Первым делом она посмотрела на своего шефа, который почти сполз с кресла и опасливо вращал глазами, и, поняв, что с ним все в порядке, немного успокоилась.

– Ольга Григорьевна, – шагнул к ней Владимир. Он наклонился к ее уху и шепнул: – Если вас не затруднит, наберите ноль два, пожалуйста – нужно пристроить ребят на государственные харчи. У вас замечательные духи, – произнес он громче, – это «Опиум»?

Секретарша зарделась, польщенная его вниманием.

– «Нина Риччи», – улыбнулась она, выходя в приемную.

– Ну что, бойцы, – с насмешливым сочувствием сказал Танин, устроившись за столом напротив покалеченной парочки, – вляпались вы в дерьмо по самые уши. За незаконный ствол получите по «пятерке», да и то, если из него никого не пришили, плюс покушение на жизнь с использованием огнестрельного оружия, плюс… Ну, в общем, не маленькие, сами должны понимать…

– Дядя, – косясь на свой пистолет, который так и остался лежать на столе, рыкнул Гундос, – кончай нам мозги парить! Не знаю, кто ты такой, но зря ты встрял в это дело. Теперь тебе – хана, так и знай.

– Ладно, разберемся. – Китаец выпустил дым в сторону Гундоса. – Ты лучше скажи, на кого вы с Мотей работаете?

– А ни на кого, – дурашливо улыбнулся кривоносый, – мы сами по себе.

– Если скажешь правду, я могу подтвердить, что пистолет выстрелил случайно, – задумчиво произнес детектив. – Тогда, глядишь, отделаетесь легким испугом или условным сроком…

Гундос замолчал, усиленно переваривая полученную информацию.

– Думай быстрее, – поторопил его Владимир, – сейчас сюда менты заявятся.

– От Таксиста мы, – взглянув на своего подельника, произнес Гундос.

– Что ему нужно?

– Чего-чего… – ухмыльнулся кривоносый, – ошкурить этого красавчика.

– «Геликон» платит Анатолию Михайловичу. – Китаец поднялся и бросил окурок в пепельницу. – Таксист знает об этом?

– Может, знает, может, нет, какая разница? – скривился Гундос.

– Ладно, – кивнул Танин, – где его найти?

– Ты слишком много хочешь знать, дядя, – выпятил толстые губы кривоносый.

– Ладно, племянничек, черт с тобой, не хочешь – не говори. – Владимир рванул капроновый шнур с жалюзи, висевшими на окне, быстро подошел к бандитам и, не дав им опомниться, надежно связал спинами друг к другу.

– Алексей Петрович, мне нужно идти, – сказал он притихшему Замятину, кладя перед ним свою визитку. – Если я понадоблюсь, звоните.

Он хлопнул президента холдинга по плечу и направился к выходу.

– Вы хотите оставить меня с этими?.. – Бизнесмен покосился на бандитов.

– Не волнуйтесь, Алексей Петрович, – ободряюще улыбнулся ему Китаец, – они уже неопасны. И потом, милиция уже едет сюда.

– Эй, дядя, – топчась на месте, окликнул его Гундос, – куда ты? Ты же обещал сказать, что пистолет выстрелил случайно…

– Ты очень невнимателен, племянничек, – упрекнул его Владимир, на секунду остановившись. – Я сказал, что могу подтвердить… Но это не значит, что я захочу это сделать. А вам рекомендую на досуге заняться изучением Конфуция. Он говорил: «Излишняя слабость или излишняя суровость вредны – надобно уметь соединять силу с умеренностью».

– Паскуда, кинул! – завопил Гундос. – Я тебя из-под земли достану, гнида!

– Может быть, достанешь, – кивнул Китаец, – когда выйдешь. Да и то навряд ли.

Он прошел через приемную, улыбнулся на прощание секретарше и, провожаемый заинтересованными взглядами посетителей, покинул офис Замятина. Танин уже забрался в «Массо» и запустил двигатель, когда, сверкая синим проблесковым маячком, к особняку подкатил милицейский «УАЗ».

* * *

Ресторан «Золотой рог», занимавший старинный двухэтажный особняк неподалеку от железнодорожного вокзала, к шести часам, когда туда подъехал Китаец, был заполнен едва ли наполовину. Собственно, зал располагался на втором этаже. Первый же занимали кухня, склады, морозильные камеры и другие подсобные помещения. Внизу расположился небольшой уютный холл с мягкими кожаными диванами, тяжелыми золотисто-коричневыми шторами на окнах и темно-зелеными шелковыми обоями на стенах.

– Добро пожаловать. – Швейцар в ливрее отворил перед Таниным дверь, заметив его через узкое зеркальное стекло, и замер по стойке «смирно».

Он был немного моложе Китайца, на полголовы выше и гораздо шире в плечах. Модельная стрижка и небольшие бачки с острыми краями, торчащие из-под фуражки с околышем, немного не вязались с ливреей. Его маленькие, глубоко посаженные глаза уперлись Танину куда-то в район подбородка.

Владимир окинул взглядом холл, решая, дать швейцару на чай сейчас или на выходе, и приметил еще более крупного мужика в темно-коричневых брюках с отутюженными стрелками и кремовой сорочке с галстуком. Это был настоящий тяжеловес. Он стоял в дальнем углу холла, поигрывая мышцами, которые так и перекатывались под тонкой тканью сорочки, грозя разорвать ее в клочья. Две девушки – блондинка и брюнетка – в вечерних платьях с разрезами до… почти до пояса, откинувшись на диванные подушки, держали в руках длинные тонкие сигареты. Они стряхивали пепел в напольные пепельницы и бросали на Китайца томные взгляды.

Забыв про швейцара, Танин направился к широкой чугунной лестнице, ведущей на второй этаж. Девицы многозначительно переглянулись и проводили его долгим взглядом.

Миновав дубовые, со вставками из темного стекла, двери, Китаец очутился в зале. Два ряда арок отделяли обеденные места от широкого прохода, пол которого был покрыт мягким бежевым ковром. Стены и потолок радовали глаз панельной отделкой. Китаец по достоинству оценил благородное дерево. Ему очень нравился мореный дуб, который, кстати, великолепно вписывался в общее убранство помещения. Откуда-то из-под арки вынырнул солидного вида метрдотель.

– Добрый вечер, – елейным голоском приветствовал он Танина. – Хотите поужинать?

– Может быть, позже, – неопределенно ответил Владимир. – Мне бы кого-нибудь из начальства увидеть для начала.

Метрдотель обеспокоенно завращал глазами.

– Вас что-то не устраивает? – Он склонил голову набок.

– Да нет, все в порядке, – улыбнулся ему Китаец, – просто я зашел по делу.

– Так-так-так, – халдей расплылся в улыбке, – тогда вам нужно пройти направо по коридору.

Выйдя в небольшой холл перед дверями обеденного зала, Владимир заметил узкий проход под аркой и двинулся в указанном направлении. Сделав несколько шагов по коридору, он нашел дверь с табличкой «Главный менеджер Монахов Олег Борисович», которую еще не успели снять. В коридоре царила глубокая тишина. Особую бархатистость и сонное довольство ей придавали толстые ковровые дорожки, скрадывавшие шаги. Китаец постучал.

– Войдите, – раздался милый женский голосок.

Танин толкнул высокую дверь и очутился в просторной приемной, где за дубовым, «под старину», столом, в профиль к нему, сидела привлекательная блондинка лет двадцати пяти с круглыми, навыкате, глазами и вздернутым носиком. На девушке были белые брюки и черная блузка, обнажавшая остро торчавшие лопатки. Не знавшая солнца кожа поражала мраморным блеском.

– Добрый день, – Китаец растянул губы в улыбке, – моя фамилия Танин. Могу я поговорить с кем-нибудь из заместителей Монахова?

– Кабинет администратора в конце коридора, – доброжелательно ответила блондинка.

– Спасибо. – Владимир вышел из приемной.

На двери администратора он увидел такую же латунную табличку, что и на двери менеджера. Только на ней было написано: «Администратор Ильина Лидия Ивановна». Китаец постучал костяшками пальцев.

– Да-да, – ответил ему глуховатый низкий голос.

Он вошел в кабинет. К своему удивлению, за широким столом он увидел ту самую шатенку, с которой столкнулся на выходе из приемной Замятина. Она с нескрываемым удивлением и заинтересованностью глядела на него. Помедлив секунду, Китаец сделал несколько шагов к ее столу, на котором, кроме прямоугольной вазы для авторучек и карандашей, стояли семейная фотография и две куклы в национальных костюмах: не то бельгийских, не то французских. Куклы замерли в поцелуе. Танин поздоровался, представился и, получив приглашение занять стоявшее у стола кресло с высокой спинкой, уселся в него.

– Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Олега Борисовича. – Он скользнул взглядом по ее гладкому, смуглому лицу.

«Сколько ей лет? Двадцать семь, тридцать, тридцать пять? Выглядит она на двадцать семь. Солнечные ванны, морские пляжи, бассейн, косметические салоны, парикмахерские, удачливый любящий муж, чудесный ребенок… Ухожена и, по-моему, неплохо воспитана», – пронеслось у него в голове. Он то и дело заглядывался на фото, пытаясь рассмотреть домашних Ильиной, но портрет стоял вполоборота к нему, и, кроме цветных пятен, Танин ничего не видел.

– Вот как? – оживилась она. – И чем же я могу вам помочь?

– Вы работали с Монаховым, наверное, знаете, с кем и какие отношения он имел… – Владимир обаятельно улыбнулся.

– Это ничего не значит, – кашлянула Ильина, – я всего лишь администратор.

– И тем не менее, – Китаец продолжал улыбаться, – меня интересует все, будни ресторана, так сказать. Атмосфера, в которой вы работали, проблемы, разногласия…

– Странно… – слабо улыбнулась Лидия, – увидев вас сегодня у Замятина, я даже представить себе не могла, что вы – частный детектив. И потом, я не понимаю… Милиция же установила, что Олега Борисовича убила его жена? Конечно, – торопливо продолжила она, – на первый взгляд это бред, я Лену знала, она сюда не раз приходила… Ничего плохого я о ней сказать не могу. Но, сами знаете, чужая семья… – Она замялась, увидев гримасу досадливого неудовольствия на лице Китайца.

– Милицию хлебом не корми – дай назвать имя якобы виновного. – Он иронично посмотрел на Ильину. – Олега Борисовича убила не жена, а люди, имеющие определенный денежный, а может, и еще какой интерес. Люди, которым он чем-то помешал. Это я установил, – отрезал он.

– Значит, Елена ни при чем? – широко открыла глаза Лидия.

– Выходит, что так. – Китаец поискал глазами пепельницу.

Она стояла на стеллаже. Ильина поняла его намерение и привстала было, чтобы подать пепельницу, но он опередил ее, быстро поднялся и взял пепельницу с полки. Достав из кармана пиджака пачку «Винстона», предложил угоститься сигаретой женщине.

– Не знаю, курите ли вы такие…

– Курю, – она взяла сигарету и прикурила от предупредительно протянутой ей Таниным зажигалки, – но стараюсь не злоупотреблять.

В ее зелено-карих глазах затеплилось что-то похожее на симпатию.

– У вас возникали какие-нибудь серьезные проблемы?

– Что вы имеете в виду?

– Например, рэкет. – Китаец глубоко затянулся.

Ильина немного растерянно посмотрела на Танина и осторожно приподняла плечи.

– Олег Борисович не посвящал меня… Но я хорошо помню, как совсем недавно застала его в кабинете бледного и подавленного. Он был расстроен. К нему приходил один мужчина, неряшливо одетый, кстати… Я не знаю, о чем они говорили, только после ухода этого визитера Олег Борисович стал на себя не похож. Он даже попросил Свету, секретаршу, накапать ему корвалола.

– Вы видели этого посетителя в первый раз?

– Да, то есть – нет… Через несколько дней он снова заявился. Света мне сказала, что Монахов выставил его из кабинета. Олег был смелым до безрассудства… – Ильина грустно улыбнулась.

– Почему вы считате, что для того, чтобы выгнать надоедливого визитера, нужна безрассудная смелость? – Владимир с добродушной иронией взглянул на Лидию.

– Потому что… – она запнулась, – думаю, это был рэкетир… Я снова встретилась с ним уже у Замятина.

– Олег Борисович работал без «крыши»?

– Он платил в холдинг, а Замятин устраивал все дела.

– У Алексея Петровича был, насколько я понял из беседы с ним, покровитель. Некий Анатолий Михайлович. Вы случайно не знаете его?

– Он частенько бывал в ресторане со своими охламонами и с девицами легкого поведения. Наглый, самоуверенный тип. С виду – денди, а так… – Она брезгливо выпятила губы и махнула рукой. – Олег, если тот приходил, всегда нервничал.

– Среди его людей вы не видели того мужчину, после визита которого Монахов пил корвалол?

– Нет, – отрицательно покачала она головой.

– Тот мужчина с лысиной, куривший трубку, навещавший после вас Замятина, вам, должно быть, знаком… – Китаец выжидательно посмотрел на Ильину.

– Это Степан Федорович Озерцов, один из акционеров «Геликона».

– Как он вам?

Лидия смущенно улыбнулась и снова в замешательстве приподняла плечи:

– Я знаю его чисто визуально.

– А Монахов?

– Мы не разговаривали с Олегом на эту тему. Олег держался всегда корректно и вежливо, да потом Озерцев не имел отношения к «Золотому рогу».

– Монахов вам не жаловался?

– На что?

– На неблагоприятную ситуацию, на Замятина, на холдинг в целом, на бандитов… – Танин сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице.

– Он одно время спорил с Алексеем Петровичем, в чем-то убеждал его. Тон у Олега был раздраженный, я бы даже так сказала. Он часто разговаривал с Замятиным в последнее время по телефону. Потом вроде все наладилось, они договорились.

– О чем, как вы думаете, они могли договориться? – Китаец ободряюще посмотрел на собеседницу.

– Не знаю, – Ильина рассеянно посмотрела в окно, – может быть, какая-то общая политика, может быть, что-то касательно ресторана в отдельности. В мои обязанности входило наблюдать за тем, что вы назвали буднями, – она красиво улыбнулась, обнажая ровные белые зубы, – за персоналом, за меню и так далее. Работы и без того хватало.

– Анатолий Михайлович во время своих посещений разговаривал с вашим шефом?

– Да. Но все протекало мирно, без эксцессов. Иногда, правда, Монахов не выдерживал, срывался, но опять же – наедине со мной или в присутствии персонала. А самому Анатолию Михайловичу никаких обидных слов не говорил. Держал себя в руках – хотя представляю, чего это ему стоило! Он ведь питал к Михалычу, как называл этого зажравшегося денди, отвращение, если не ненависть.

В эту минуту раздался телефонный звонок. Ильина немного помедлила и взяла трубку. Китаец заметил, как дрогнули пальцы Лидии перед тем, как сжать ее.

– Да, – скрывая волнение, произнесла она в трубку, – нет. Хорошо. Поняла. До свидания.

Владимир ждал. Положив трубку, женщина некоторое время молчала. Ее смуглое лицо как-то неожиданно побледнело, в глазах промелькнула тень беспокойства. Китаец снова предложил ей сигарету, и она не отказалась.

– Спасибо, – стараясь говорить ровно, поблагодарила она, – так на чем мы остановились?

– Вы не в курсе, кому предложена или обещана должность Монахова? – спросил Танин. – Ведь менеджер вовсе не обязан быть акционером…

– Алексей Петрович предложил мне возглавить заведение, – со вздохом сказала она, – именно за этим он меня сегодня и вызывал. Я их устраиваю…

– А вы хотите этого повышения?

– Не знаю, – сдавленно произнесла Лидия, – одно время я думала вообще уйти. Муж у меня неплохо зарабатывает, а дочка требует внимания…

– Понимаю, – кивнул Китаец. – Значит, вы еще не решили.

– Пока – нет. Мне дали день на обдумывание, – Ильина снова вздохнула, – думаю согласиться. Поработаю, а там… – Она приподняла свои красиво изломанные брови.

– Муж вас не ревнует к работе? – вдруг спросил Китаец.

– Он ревнует меня к другим мужчинам… – с кокетливым видом проговорила Лидия, – а таковых много на моей работе, поэтому Максим хочет, чтобы я сидела дома.

– Он у вас предприниматель?

– Угадали, – почему-то с досадой сказала Ильина и бросила на Танина теплый взгляд.

– Значит, вы пока идете против воли мужа?

Лидия улыбнулась и кивнула.

– Вы считаете, что женщина во всем должна следовать воле мужа? – с шутливым вызовом спросила она.

– Конфуций учил, что так оно и должно быть. За мужем – руководство, за женой – послушание. Но я не могу судить об этом, потому что холост, – лукаво хмыкнул он.

– В вас есть что-то… – Она прищурила глаза.

– …китайское? У меня мать – китаянка.

– То-то я смотрю, лицо у вас такое интересное, неординарное… – Лидия смущенно улыбнулась. – Восточная мудрость всегда односторонне сурово высказывалась насчет женщин… – с милой застенчивой улыбкой добавила она.

– Я – наполовину западный человек, к тому же мы живем не во времена Конфуция. Хотя Китай до сих пор следует старым традициям и обычаям. – Танин закурил, глубоко затянулся и стряхнул пепел. – А я считал вас этакой женщиной-вамп, – произнес он.

– Скажете тоже! – рассмеялась Ильина. – У меня все, как у обычной женщины: семья, работа, привычки. В родне – и татары, и евреи, и даже эстонцы.

– Да, все перемешалось. Но результат этой причудливой смеси – великолепен. – Он бросил на Лидию восхищенный взгляд.

Она поежилась, но спокойно ответила:

– Спасибо за комплимент.

– Мы, кажется, отвлеклись. – Китаец закинул ногу за ногу и уже немного отстраненно посмотрел на собеседницу. – Что-нибудь конкретное Монахов говорил вам об Анатолии Михайловиче?

– Говорил, что тот – порядочный негодяй, но я это и без него знала, – саркастически усмехнулась Ильина. – Да! Еще предупреждал, – вырвалось у нее, – что если с ним, Олегом, что случится, чтобы я не дала ресторан в обиду… Смешно, конечно, такой пафос! Как будто я распоряжаюсь рестораном. Меня могут как назначить, так и снять.

– Когда он вам это сказал?

– Он не раз повторял это за последние два месяца. Завел себе телохранителя… Только все ни к чему. – Она сокрушенно покачала головой. – Вы не поверите, но Олег переписал на меня десять процентов акций, – вдруг призналась она.

– Вы были любовниками? – прямо спросил Владимир.

– Да, были. Еще когда не было ни ресторана, ни его жены, – глядя в стол, сказала она и, чтобы унять подступившее волнение, попросила закурить.

Ее недокуренная сигарета лежала в пепельнице, уже перестав дымить. Танин протянул ей пачку, потом зажигалку, кашлянув:

– И что же вам помешало остаться вместе?

– Мой характер, наверное, – Лидия растерянно улыбнулась, – я всего хотела добиться сама. Олег же пытался «повесить» на меня дом, никуда не выпускать, и так далее. Та же самая история, что и с моим мужем, – невесело усмехнулась она, – но я не создана для сидения дома, это я знаю точно!

Женщина упрямо сдвинула брови на переносице.

– Мне нетрудно понять и вашего мужа, и Олега Борисовича, – улыбнулся Китаец. – Олег тогда, кажется, был не при деньгах?

– Тем более я не могла себе позволить домашний «санаторий», – улыбнулась Ильина.

– Работу в ресторане вам предложил Олег?

– Да.

– А Елена знает о ваших отношениях и об акциях?

Лидия кивнула и выпустила дым через тонкие, немного широковатые ноздри.

– И как она к этому относится? – искренне заинтересовался Танин.

– Она знает, что эти акции Олег завещал не мне, а Юле, нашей дочке. – Она опустила голову.

– Выходит, что ребенок…

– Это ребенок Олега, и Лена об этом знала с самого начала.

– Интересный поворот, – Китаец затушил сигарету, – не ожидал, откровенно говоря. Олег не пытался возобновить с вами отношения?

– Сначала мы оба чувствовали себя неловко, а потом привыкли. Он был выдержанным человеком. – Глаза Лидии влажно заблестели. – У меня появился Максим, вскоре мы поженились, так что…

Владимир понимающе кивнул.

– И все-таки Елена знала, что ее муж работает бок о бок с матерью его ребенка… Она мирилась с таким положением вещей?

– Она верила Олегу, – тихо, но твердо сказала Ильина.

– Когда вам стала известна версия милиции, у вас не мелькнула мысль, что, возможно, это месть из ревности?

– В глубине души я не верила в то, что Лена убила Олега, но вообще-то в первую долю секунды такая мысль мелькнула, да…

– Вам не поступало предложения о продаже принадлежащих вам акций? – Китаец пристально посмотрел на женщину.

– Нет, – пожала плечами та, – ничего такого не было.

– Позвоните мне, если вам предложат. – Владимир достал из кармана визитку и положил на стол. – И вообще, держите меня в курсе.

– Хорошо.

– Да, вот еще что, – Танин сменил позу, – вы не знаете, как найти этого Анатолия Михайловича?

– Нет, – с сожалением развела руками Ильина.

– Ну, – Китаец поднялся, – спасибо вам, Лидия Ивановна, за беседу, и до свидания.

Глава 6

Пройдя коридорчиком, Владимир ступил было на лестницу, но вспомнил, что с утра не ел. А уж вечерело. Он развернулся и снова вошел в обеденный зал. Опять откуда-то из-под арки появился метрдотель. Он проводил Танина за столик и принял заказ. Через пару минут на столе появился маленький графинчик с коньяком, который Китаец предпочитал всем другим напиткам (не считая утреннего какао), миниатюрная хрустальная вазочка с черной икрой и салат, украшенный ярко-зелеными листьями петрушки. «Выглядит неплохо», – удовлетворенно подумал детектив, наливая коньяк в пузатую рюмку.

Ужин прошел без всяких эксцессов, и, оставив официанту щедрые чаевые, Танин спустился вниз. Предупредительный швейцар распахнул перед ним двери. Китаец порылся в кармане и, достав оттуда мятую пятидесятирублевую банкноту, сунул ее в руку швейцара. В «Золотом роге» на эти деньги можно было выпить граммов сорок коньяка, поэтому по сравнению с ужином для Китайца это были не бог весть какие деньги. Но швейцар, мгновенно оценив достоинство купюры, подобострастно прогнулся перед Таниным.

– Будем рады видеть вас еще, – пробасил он, беря «под козырек».

«Еще бы ты был не рад», – беззлобно усмехнулся про себя Владимир, выходя на улицу.

Солнце уже село, но было еще довольно светло. На стоянке возле ресторана прибавилось машин: все больше дорогие иномарки. Детектив устроился в салоне своего джипа и, опустив окно, закурил. Пока что он не приблизился к разгадке убийства Монахова ни на сантиметр. Замятин, конечно, скользкий тип, трусоватый, да еще попал под пресс бандитов. Всей правды, естественно, он не сказал. Может, действительно стоит проверить его бухгалтерию? Только для данной операции нужен хороший аудитор. Ладно, это пока подождет. Была ли бизнесмену выгодна смерть Монахова? На первый взгляд – нет. Олег был хорошим руководителем, исправно выплачивал проценты. А вот Анатолий Михайлович, кажется, с ним не договорился. Нужно побольше узнать об этом человеке. Но это – завтра. А сегодня… Китаец медленно вырулил со стоянки.

* * *

Он взял курс на Волжский район. Сестра Лены, Стася, жила недалеко от набережной. Сегодня выдался первый по-настоящему летний вечер, хотя температура опустилась градуса на три-четыре. Небо очистилось, и не нужно было быть магом или прорицателем, чтобы понять, что завтра будет жаркая безоблачная погода. К набережной устремлялись кортежи иномарок и толпы разодетых граждан. Обрадовавшись возможности продемонстрировать голые спины и пупки, девушки, одетые в шортики, топики и юбки-мини, лениво фланировали, бросая по сторонам кокетливые и томные взгляды. Со всех сторон на Китайца веяло чувственностью и эротикой. Но он запретил себе думать о развлечениях.

«Что из себя представляет сестра Монаховой?» – он не задавался таким вопросом. «Ясно, она должна уступать, – бездумно решил он, – в обаянии своей сестре, иначе Монахов… И потом, какое обаяние? Да, Монахова недурна, очень даже недурна, – Танин воскресил в памяти ее лицо, – но облик, в котором она предстала перед нами с Мамусей, оставляет желать лучшего – бледна, запугана, взгляд затравленный, слезы, дрожь…»