Текст книги "Осколки"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кликин Михаил
Осколки

Михаил Кликин

Осколки

рассказ

Похоже, никто так и не узнал, откуда взялась Болезнь. Вышла ли она из секретных военных лабораторий, принес ли ее ворвавшийся в земную атмосферу метеорит, поднялась ли она из недр планеты или с океанских глубин, чтобы уничтожить человечество так же, как когда-то уничтожила динозавров. А быть может смертельную культуру занесли на Землю пришельцы из космоса, чтобы очистить планету для себя?..

Похоже, никто так и не узнал, есть ли у Болезни возбудитель: вирус, грибок, бактерия. Никто не успел провести необходимые тесты, проделать эксперименты. Лекарство не было найдено. Вакцина не была создана.

Человечество вымерло за несколько дней.

Не было даже паники – так быстро все случилось.

Те, кто выжил, теперь оставались наедине с собой. Их было еще много тысячи, может быть десятки тысяч людей, рассеянных по миру. В городах и селах, на разных континентах, в разных странах. Осколки разбитого человечества.

Но они не стремились к объединению. Они не собирались сплачиваться, чтобы начать все заново, чтобы возродить человеческую культуру, земную цивилизацию. Они избегали друг друга. Они боялись.

Болезнь не трогала одиночек. Это единственное, что успели понять ученые, о чем они успели поведать миру во время его короткой агонии.

Болезнь возникала лишь там, где было больше одного человека.

Выжившие не могли встретиться...

Если Болезнь создали пришельцы, то они все просчитали верно.

Человечество было обречено.

Город еще не умер.

Вечерами на тихих пустых улицах вдруг зажигались фонари. Вспыхивали неоновые рекламы – жидкий огонь в гнутых стеклянных трубках весело играл искрящимся многоцветьем, чуть слышно потрескивая, сухо шурша. Кое-где загорались прямоугольники окон, подсвечивались изнутри широкие витрины. И круглые сутки перемаргивались меж собой никому не нужные светофоры, устало щелкая контактами реле...

Автоматы еще работали. Электричество пока было.

Механизмы, оставленные людьми, жили своей призрачной жизнью.

Красные буквы на черном стекле монитора:

> МаК: Есть здесь кто-нибудь?

Шелест клавиш:

> МаК: Бывает здесь еще кто-то, кроме меня?

Губы шевелятся, беззвучно проговаривая набиваемый текст:

> МаК: Я бываю в этом чате каждый вечер с 20:00 до 21:00.

Пальцы нервно клюют доску клавиатуры:

> МаК: Телевизор и радио молчат. Но Сеть продолжает работать. Электричество есть. Вода есть. Нет людей. Кругом тишина. Пустота. Где все? Что случилось?..

Долгая нерешительная пауза.

> МаК: Страшно. Мне страшно. Мне очень страшно!

Страшно очнуться однажды ночью и не увидеть рядом родных людей. Ждать их до самого утра, гадая, куда все делись, слушая ночную мертвую тишь, таращась в густую тьму...

Жутко не услышать утром гул машин, гомон человеческих голосов, стук трамвайных колес по рельсам, хлопанье осязаемо-тяжелой двери за стеной, торопливый топот на гудящей лестнице...

Невыносимо страшно ждать целый день, не решаясь сползти с кровати, тупо пялиться в потолок, забываться порой беспокойным сном, просыпаться, вздрагивая. Мучаться от голода, жажды и боли. И слушать, слушать, слушать пугающую бесконечную тишину. Слушать напряженно, стиснув зубы, затаив дыхание...

Отчаянно страшно вечером, набравшись сил и решимости, переборов боль, подползти к окну, вскарабкаться на подоконник, выглянуть наружу, заглянуть вниз, и увидеть совершенно безлюдную пропасть улицы, лоснящиеся спины оставленных в беспорядке автомобилей и несколько темных пятен на асфальте, очертаниями так ужасно похожих на распростертые человеческие фигуры...

Потом так страшно жить в полном неведении неделю, вторую, месяц...

Тем более страшно, если у тебя нет ног.

> МаК: Вот уже 33 дня я один. Я не знаю, где остальные люди. Неужели больше никого нет?

> МаК: Я бываю здесь каждый день с 19:00 до 22:00. Но вы можете оставить свое сообщение в любое время, не дожидаясь, когда я войду в Сеть.

> МаК: Читает ли кто-нибудь эти строки? Прошу, отзовитесь!

> МаК: МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ!!!

Мак долго смотрел в монитор, на огненно-красные буквы, кричащие о помощи. Несколько раз поднимал руки, касался пальцами клавиш, собираясь добавить еще что-то, но не найдя нужных слов, вновь сцеплял кисти рук на животе. За тридцать три дня он успел сказать все...

В десять часов вечера, когда стемнело, он выключил компьютер и пододвинул к себе телефон. Зажег настольную лампу. Из ящика стола достал толстую потрепанную книгу в грязно-желтой обложке – телефонный справочник. Раскрыл на вложенной закладке, пробежал глазами столбцы номеров. Нашел карандашную черту, показывающую, где остановился вчера.

445-32-09.

Следующий – 326-89-28.

Он приложил трубку к виску, быстро набрал номер. Отсчитал шесть длинных гудков. Прижал ладонью рычаг. Отпустил.

Следующий – 445-25-12...

Он двигался вниз по списку, набирал механически чьи-то номера, не надеясь на ответ, рассеяно думая совсем о другом. Вспоминал прошлое, грезил, разговаривал сам с собой...

Очередной гудок вдруг прервался спокойным человеческим голосом:

"Привет! Это Дэн. Меня сейчас нет дома, но вы можете оставить на пленке свое сообщение. Сейчас будет сигнал."

В трубке мелодично пискнуло.

Мак сглотнул слюну. Проговорил с трудом:

– Это Мак. Я... я один. Все люди куда-то исчезли. Мне нужна помощь. Если меня кто-то услышит, позвоните мне по телефону или свяжитесь со мной через Сеть. – Он задиктовал свои координаты и бросил трубку. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, задержал дыхание, пытаясь унять вдруг разошедшееся сердце.

Билась в виски кровь. В ушах звенело. Тошнотворно кружилась голова...

Автоответчиков попадалось много, но он никак не мог привыкнуть к их равнодушным голосам.

Его разбудил звонок.

Он дернулся, потянулся к телефону. В темноте все никак не мог его найти, нащупать, поймать. Лихорадочно шарил по столешнице трясущимися руками, словно слепец, потерявший плечо поводыря. Локтем зацепил подставку для карандашей, уронил на пол. Выругался негромко, проснулся окончательно.

Телефон молчал...

Приснилось?

Или же действительно был звонок?

Сердце гулко стучало в груди, руки вдруг ослабели.

Что это было?

Он включил лампу. Несколько минут гипнотизировал взглядом немой телефонный аппарат, надеясь на повторение чуда...

Сон!

Или нет?

Вот так и сходят с ума!..

Он, похожий на какое-то гигантское искалеченное насекомое, выбрался из кресла, прополз к окну; цепляясь за ребристую батарею, вскарабкался на широкий подоконник. Прижался носом к холодному стеклу, заглянул в десятиэтажную пропасть...

Там внизу должны были шуршать шинами проворные автомобили, лязгать железом редкие ночные трамваи, рассыпая порой короткие фейерверки трескучих искр. Там должны были бродить влюбленные парочки. Должны были хлопать двери баров, выплевывая запоздалых клиентов, мятых, словно пожеванных, пьяных и шумных, вечно чем-то недовольных...

Ничего этого не было.

Только витрины и вывески.

Только далекие огни.

Призрачные огни прошлой жизни.

> МаК: Сегодня заканчивается тридцать четвертый день моего одиночества. Я до сих пор никого не встретил... Есть здесь кто-нибудь?..

И вдруг строчка алых букв сдвинулась вверх. На освободившемся месте высветилось:

> Cancer: Привет, МаК!

Он отдернул руки. Не веря своим глазам, долго смотрел на это короткое приветствие, не решаясь ответить. Не осмеливаясь разрушить свершившееся вдруг волшебство.

> Cancer: Что замолчал? Ты здесь?

Ему вдруг показалось, что эти слова прислал обычный телефонный автоответчик, каким-то образом подключенный к Сети. Нелепая мысль!

Он осторожно коснулся клавиш:

> МаК: Кто ты?

> Cancer: Зачем тебе это?

> МаК: Ты единственный человек, который откликнулся.

> Cancer: С чего ты взял, что я человек? Быть может я Бог, решивший таким вот образом поговорить с тобой? Твое настоящее имя случайно не Моисей? А быть может я сама Сеть, ожившая, обретшая разум?.. Впрочем, Бог-ли, Сеть-ли, разница невелика...

> МаК: Не хочешь говорить?

> Cancer: Просто не знаю, что ты хочешь услышать.

> МаК: Значит, ты не Бог.

> Cancer: Верно! :)

> МаК: Даже не знаю с чего и начать.

> Cancer: Начни с начала.

> МаК: Объясни мне, что случилось со всеми людьми? Мой город, похоже, совсем пуст.

> Cancer: А ты не знаешь? Странно... Все умерли. Вся планета мертва. Человечества больше не существует.

Мак закрыл глаза. Прислушался к себе. И сам удивился собственному спокойствию.

Все правильно. Он предполагал это.

> МаК: Как это случилось?

> Cancer: Болезнь. Эпидемия. Большинство людей погибли в первые два дня. Остальные прожили еще день. Кому посчастливилось – пару дней. Мы с тобой – последние, но я не думаю, что нас можно назвать счастливчиками. Мы тоже умрем рано или поздно. И после нас уже никого не останется.

> МаК: Что за болезнь?

> Cancer: Похоже, ты пропустил самое интересное, МаК. Как тебе это удалось? Впрочем, это твоя часть истории, расскажешь позже... Отвечаю: никто не знает, что это за Болезнь. Даже я :) . Известно лишь, что она всегда смертельна. И что она возникает при контакте двух (или больше) людей.

> МаК: Возникает при контакте? Ты хотел сказать, передается?

> Cancer: Нет, не просто передается. Она именно возникает. Это очень похоже на какую-то химическую реакцию. Когда два человека встречаются просто встречаются! – между ними что-то происходит. Они словно бы чем-то обмениваются. Вирусами? Не знаю... Потом оба в течении нескольких часов погибают. Мне довелось увидеть несколько записей, как все это выглядит... Жуткое зрелище...

> МаК: Но почему выжил ты?

> Cancer: Все просто – целую неделю рядом со мной не было ни единого человека. Так уж получилось – я живу на отшибе... А когда началась вся эта суматоха, про меня и вовсе забыли... А с тобой что произошло?

> МаК: Долгая история... Но если коротко – я попал в аварию. Меня прооперировали. Направили домой. Каждый день накачивали чем-то, положили под капельницу. Все как в тумане... А потом я очнулся – и никого... Кругом пусто. Дома пусто, на улице... Везде... Даже в Сети...

> Cancer: И ты совсем ничего не знал?

> МаК: Абсолютно.

> Cancer: Страшно было?

> МаК: Конечно.

> Cancer: Страшно представить, что ты испытал... Хочешь бесплатный совет? Бросай все и уезжай из города. Если повезет, ты еще доживешь до старости, пусть и одинокой.

> МаК: Я не могу.

> Cancer: Почему?

> МаК: У меня ампутированы ноги. Я беспомощный калека.

> Cancer: Вот, черт! Я тебе не завидую. Как же ты все это время жил?

> МаК: Вода подается. Электричество пока есть.

> Cancer: А питаешься чем?

> МаК: Консервы. Крупы. Мука. Это все есть. Но уже заканчивается. Мне нужна помощь. Мне нужна еда. Мне надо выбраться отсюда!

> Cancer: Да пойми ты – тебе уже никто не поможет! Мы все теперь сколько нас? – прокаженные. Проклятые... Ладно, мне надо идти. Пока!

> МаК: Погоди!

> МаК: Вернись!

> МаК: Приходи завтра, поговорим еще. У меня много вопросов. Приходи обязательно!

Ночью Мак не мог заснуть. Его мучили тягостные мысли.

Несколько раз он выбирался из кресла, ползал по комнате, отжимался, пытаясь неуклюжими физическими упражнениями довести себя до полного изнеможения.

Уже под утро вдруг навалилась жуткая тоска. Он застонал от невыносимой душевной боли, скорчился, обхватив голову руками, и зарыдал.

> МаК: День тридцать пятый. Утро. Вчера я наконец-то узнал всю правду. Рассчитывать больше не на кого... Сейчас попробую выбраться на улицу, надо достать еды. Cancer, надеюсь мы с тобой еще поговорим.

Лифт работал.

Мак, оставив квартиру незапертой, выполз на лестничную площадку, дотянулся до пластмассовой кнопки, вдавил ее и потом еще почти целую минуту ждал, слушая, как ровно гудят наверху двигатели и позванивают, шелестят стальные тросы в шахте.

Двери разошлись.

В кабине лифта тускло светила единственная лампочка. Пол был замызганный, стены испещрены бесчисленными надписями. В самый грязный угол забился кем-то оставленный мяч. Детский резиновый мячик, небольшой, синий, с черной полоской по экватору. Мак поднял его, покрутил в руках, гадая, почему его бросили здесь. Забыли? Потеряли? Спрятали?.. Он осторожно положил игрушку на место. Привстав на культяпках, на жалких остатках ног, попробовал, сможет ли дотянуться до кнопки своего этажа. И только после этого нажал кнопку с цифрой "1".

Пол под ним дрогнул. По крыше кабины что-то царапнуло. Лязгнули натянувшиеся тросы. Лифт пошел вниз...

В дверях подъезда лежал скелет.

Мак вылез из лифта и остановился в нерешительности.

Скелет словно бы сторожил выход на улицу. Он широко раскинул руки, готовый заграбастать все, что окажется в пределах досягаемости. Разверстая пасть издевательски скалилась золотыми зубами. Провалы глазниц, казалось, следили за каждым движением Мака. Шевелились от сквозняка остатки рыжих волос на черепе.

Мак, ужаснувшись, представил, как он будет переползать через это...

Но другого пути не было.

И он пополз.

Стараясь не смотреть в сторону страшного оскала и мертвого взгляда, Мак осторожно, словно кошка через лужу, переступил через кости. Правая штанина, длинная, для целой ноги, не обрезанная, не подшитая, не завязанная узлом, вдруг зацепилась за что-то. Мак замер, не решаясь обернуться. Медленно-медленно он подтянул культю и внезапно почувствовал, увидел боковым зрением, что скелет пошевелился. Мак сдавленно вскрикнул, рванулся, потеряв выдержку. Кости позади него рухнули на бетонный пол и рассыпались. Отвалившийся череп, словно побитый бильярдный шар прокатился вслед за человеком, нарушившим мертвое спокойствие, и остановился, уткнувшись в порог.

Мак вылетел на улицу. И сразу споткнулся, руки его заплелись, и он зарылся носом в асфальт, ободрав до крови лицо. Боль отрезвила его.

Он приподнялся, осторожно ощупал разбитый нос. Осмотрелся.

Придержал дыхание.

Успокоился.

А потом пополз на ту сторону улицы, к разрисованной витрине продуктового магазина.

Cancer уже ждал его вечером.

> Cancer: Привет, МаК!

> МаК: Рад тебя видеть!

> Cancer: Как прошла вылазка в город?

> МаК: Нормально. Приволок несколько банок консервов, шоколад, соки, еще кое-что. Еле-еле дотащил все до квартиры. Сегодня устрою маленький пир.

> Cancer: Завидую.

> МаК: Приходи в гости. ;)

> Cancer: Будем считать, что я уже у тебя в гостях.

> МаК: Отлично! Что будешь пить?

> Cancer: Красное вино.

> МаК: Вина нет. Пиво устроит?

> Cancer: Давай пиво, выбирать не приходится.

> МаК: Есть консервированные сосиски. Подойдут?

> Cancer: Отлично!

> МаК: И соленые сухарики.

> Cancer: Великолепно!

> МаК: Угощайся, будь как дома.

> Cancer: :(

> МаК: Что?

> Cancer: Дурацкая шутка!

> МаК: Да, наверное.

> Cancer: Послушай, МаК, у меня такое впечатление, что ты не до конца понимаешь, что с нами случилось. Извини...

> МаК: То есть?

> Cancer: Неужели тебе не страшно? Все мертвы. И мы тоже!

> МаК: Мне жутко. Но, если честно, мне было гораздо страшней, когда я ничего не знал. Когда я видел пустой город, названивал по телефонам, искал кого-то – хоть кого! – в Сети... Тогда мне было много страшней, чем сейчас. Странно, правда?

> Cancer: Действительно, странно.

> МаК: Так ты будешь пиво?

> Cancer: Погоди минуту, кажется у меня есть несколько банок в погребе. Пойду сбегаю.

> МаК: Жду!

Мак откинулся в кресле, открыл бутылку, надорвал пакетик с жареными солеными сухариками, положил рядом с клавиатурой компьютера.

Где-то через полторы минуты на экране появилось:

> Cancer: Ну что? Начнем?

> МаК: За знакомство!

Мак представил, как далекий собеседник поднял банку, улыбаясь в монитор.

> Cancer: Хороший тост!

> МаК: Чокнемся!

И Мак звякнул бутылкой о темное стекло монитора.

Он был уверен, что его одинокий товарищ сделал тоже самое.

Все-таки не так уж и далеко они были друг от друга.

Два дня Мак практически не вылезал из Сети. Ел прямо за компьютером, не прекращая общения. Даже спал урывками, по часу, по два, не выбираясь из кресла, уронив голову на стол.

Они разговаривали, разговаривали, разговаривали...

А на третий день его ждало потрясающее открытие...

> Cancer: Знаешь, МаК, ты мне нравишься. Было бы интересно с тобой встретится, жаль что это невозможно. Тебе сколько лет?

> МаК: Двадцать четыре.

> Cancer: А мне двадцать один. Опиши себя.

> МаК: Ну, даже не знаю... Безногий инвалид, уже практически не комплексующий по этому поводу – все равно никто не увидит.

> Cancer: Я имею в виду внешность: волосы, глаза.

> МаК: Зачем тебе это?.. Ладно: брюнет, волосы длинные (теперь), глаза темно-карие, по-спортивному худощав... А ты?

> Cancer: Я? Ничего особенного – невысокая блондинка с зелеными глазами.

> МаК: Блондинка! БЛОНДИНКА!!! Ты – девушка?!

> Cancer: Конечно. А ты что, даже не догадывался?

> МаК: Вот это да!

> Cancer: Неужели ты не заметил этого сразу?

> МаК: Нет, конечно. Даже в мыслях не было. Я думал – ты парень. :)

> Cancer: Тогда понятно, почему ты был со мной так откровенен в некоторых вопросах.

> МаК: Да уж. Я тебя не шокировал?

> Cancer: Было очень интересно узнать что-то новое. ;)

> МаК: Э-э. Я краснею... А как твое настоящее имя?

> Cancer: Анна. А твое?

> МаК: Мак. Так и есть.

> Cancer: Максим?

> МаК: Просто Мак – так привычней.

> Cancer: Ладно... В следующий раз я приду под своим именем.

> МаК: Уже уходишь?

> Cancer: Ненадолго. Надо кое-что по дому сделать. Вечером поговорим.

> МаК: Буду ждать с нетерпением.

> Cancer: Пока.

> МаК: Пока.

С каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой, они узнавали друг друга все лучше и лучше.

Мак много рассказывал о своем детстве, о родителях, о товарищах, вспоминал разные забавные случаи. С неохотой вспомнил однажды об аварии, в которой потерял ноги.

Анна больше спрашивала, делала точные замечания, иронично комментировала истории Мака. Говорить о себе она избегала.

Мак философствовал – Анна внимала.

Мак рассуждал о книгах, о кино, о музыке – Анна оппонировала.

Мак грустил – Анна шутила.

Мак смеялся – Анна напоминала о судьбе человечества...

Со дня их встречи не прошло еще и недели, а они словно были знакомы уже несколько лет.

...

> МаК: Я вот думаю: человечество умерло, но культура, все то, что создавалось людьми – все эти книги, видео, картины... – осталось. На бумаге, в электронном виде, еще как-то... Быть может в этом и была цель существования человечества? Может быть ради этого мы и жили – создать для кого-то (для кого?) то, что было создано, и уйти?.. С первого дня своего появления Человек что-то царапает на камне, разрисовывает стены пещер цветной глиной. Потом больше – музыка, письменность, литература. Скульптура и архитектура. Философия. Театр, кино, видео... Что двигало людьми, когда они создавали все это? Зачем это им было надо? А быть может иначе и быть не могло? Где-то внутри нас сидит некая программа, заставляющая делать КУЛЬТУРУ. Некий моторчик, не дающий просто есть, спать и размножаться. И вот люди трудятся, что-то пишут, рисуют, строят, снимают. Размышляют. Попутно обеспечивают себя всем необходимым для существования... И вдруг – стоп! Приехали! Писатели по сто раз обыгрывают одни и те же сюжеты, занимаются откровенным цитированием, словесной эквилибристикой. Художники рисуют картины, которые только они сами и понимают. Скульпторы и вовсе творят нечто невообразимое. От музыки остались лишь ритмы... Человечеству больше нечего сказать, оно себя исчерпало, оно топчется на месте, лишь делая вид, что куда-то идет. Человечество больше не нужно... Может это и не Болезнь вовсе, а нечто давным-давно запрограммированное в нас, записанное в генах, в хромосомах, в ДНК? Некий предохранитель, выключатель, заложенный в нас... кем? Создателем?.. Ты веришь в Бога?

> Anna: Скорее нет, чем да.

> МаК: Почему?

> Anna: Глупый вопрос.

> МаК: Почему глупый?

> Anna: Потому. Ты сам-то в Бога веришь?

> МаК: Не знаю. Но его существование очень бы все упростило.

> Anna: А я считаю совсем наоборот.

> МаК: Ты всегда считаешь наоборот. :) Мне наперекор.

> Anna: Тебе это нравиться?

> МаК: Да!

> Anna: Мне тоже... Слушай, Мак, как ты думаешь, долго еще будет подаваться электричество?

> МаК: Не могу сказать.

> Anna: Ведь мы не сможем общаться.

> МаК: :(

> Anna: Удивляюсь, что все пока работает. Как?

> МаК: Автоматика.

> Anna: Когда техника откажет... я не вынесу одиночества.

> МаК: Я тоже. Я же калека.

...

С помощью электронной почты они обменялись фотографиями. Теперь у Мака на мониторе стояла отпечатанная карточка – грустно улыбающееся девичье лицо, светлое и чистое.

Любимое...

Одиночество, испугавшись этого снимка, отступило. Но недалеко. Оно жалось в углы комнаты и возвращалось, когда компьютер выключался. Когда гасли на мониторе слова.

Теперь Мак не боялся смерти. Теперь его страшило лишь одно – щелкнуть однажды кнопкой и не услышать, как оживет электроника...

Мак боялся одиночества.

...

> МаК: Вчера вечером выглянул в окно – на соседней улице нет света. Похоже, весь квартал обесточен.

> Anna: Рано или поздно это случится везде.

> МаК: Да. А ведь я еще не сказал тебе самого главного.

> Anna: Так говори, пока есть возможность.

> МаК: Я люблю тебя.

> Anna: МаК, не надо. Зачем?

> МаК: Просто. Ты должна знать. Я люблю тебя.

...

Он вполз в лифт, подумав мельком, что электричество может пропасть в момент спуска или, напротив, подъема.

Мячик был на месте.

Развалившийся скелет тоже.

А на улице шел дождь. Свинцовые лужи кипели от ударов тяжелых капель. Над асфальтом висело марево мельчайших брызг. Взбитую грязную пену уносили в водостоки торопливые ручьи.

Мак остановился в дверях. Он уже было решил вернуться домой, переждать непогоду, но подумал, что завтра, возможно, дождь не прекратиться, да и лифт может перестать работать в любой момент. Откладывать нельзя...

И он выполз на улицу, под холодный ливень.

До разбитой витрины магазина было всего ничего – тридцать метров, три кипящие лужи, два проворных ручья.

...

> МаК: Знаешь, у меня тут дождь.

> Anna: У меня тоже пасмурно. Осень.

> МаК: Сегодня я видел голубя. Он сел на карниз и долго что-то расклевывал. Мокрый, жалкий. Стучал клювом по жести, отбивал ритм дождя. Мне хотелось открыть окно и впустить его внутрь, но я не мог. Да и он бы улетел, испугался бы... Я жалею, что у меня никогда не было домашних животных. Кошка, собака, кролик, хомячок – что-то теплое, живое – я бы хотел, что бы у меня кто-то был здесь, рядом. Мне так хочется о ком-нибудь заботиться.

> Anna: А у меня здесь куры, корова и два ягненка.

> МаК: Целое хозяйство. Справляешься?.. Что-то плохо себя чувствую. Знобит.

> Anna: Закутайся потеплее. И выпей горячего молока. У тебя есть молоко?

> МаК: Нет.

> Anna: А мед?

> МаК: Нет.

> Anna: Я пришлю тебе по электронной почте. :)

> МаК: Жду.

...

Ночью ему стало плохо.

Он вылез из кресла, забрался на старый диван, заполз под толстый пушистый плед. Съежился на боку, подтянув колени к подбородку, слушая стук сердца и ток крови в висках.

Его колотило.

Он вспотел, но не замечал этого. Ему было холодно.

Когда он открывал глаза, перед глазами кружилась красная метель. Алые хлопья били по глазам, больно давили изнутри.

Зачем-то он считал эти мельтешащие пятна, постоянно сбиваясь и начиная счет с начала.

Потом он почувствовал, что пурга уносит его куда-то. Тело стало легким и ему захотелось взмахнуть руками, словно крыльями. Но рук не было.

Ничего не было.

Его куда-то несло.

Он падал.

Кружилась голова.

Гудело в ушах.

И мелькали, вились вокруг зловеще-алые пятна, иногда затягиваясь непроницаемой, по-угольному искрящейся чернотой.

> Anna: МаК, ты куда пропал?

> Anna: МаК, где ты? Что случилось?

> Anna: МаК, ответь!

> Anna: Я не могу так! Почему ты молчишь? Что произошло? Ответь немедленно! Я схожу с ума!

> Anna: Слышишь меня?

> Anna: МАК!!!

Порой он приходил в себя, падал с дивана и полз на кухню. Жадно пил воду из чайника, сдерживая тошноту. Заставлял себя разжевать и проглотить несколько кусочков сухофруктов. Иногда его рвало и это приносило легкое минутное облегчение.

Он возвращался в комнату и долго забирался на диван. Покорив высоту и окончательно выбившись из сил, он укутывался пледом и впадал в странное забытье, полусон-полуявь, где было много людей, голосов и живых вещей...

Он не знал, сколько времени он пребывает в таком вот состоянии, но ему казалось, что недолго.

> Anna: Я не могу так больше, МаК!

> Anna: МаК, я люблю тебя!

> Anna: МаК, я не хочу жить без тебя! Просто не могу! Так пусто, так одиноко. Мы знаем друг-друга всего пару недель, а человека, роднее чем ты у меня никогда не было. МаК, я не знаю, что с тобой случилось. Быть может, ты читаешь эти строчки, не имея возможности ответить. А может тебя уже нет. А я не успела сказать тебе самого главного – я люблю тебя. Странно конечно – мы даже не видели друг друга, только эти фотографии. Я не знаю, какой у тебя голос. Все, что нас связывает – это строчки на мониторе... Знаешь, МаК, я сейчас плачу. Почему? Глупый вопрос. Потому, что я вдруг стала совершенно одинокой... Когда умерли все люди, я не ощущала одиночества так остро. А когда вдруг исчез ты... МаК, я готова отдать все, чтобы увидеть тебя. Чтобы коснуться рукой твоей кожи, посмотреть тебе в глаза, запустить ладонь в волосы. За это я готова отдать все – даже жизнь. Согласись, это небольшая жертва.

Однажды ему стало лучше. Лучше настолько, что он смог заползти в кресло, включить компьютер и подсоединиться к Сети. Чтобы войти в чат, надо было зарегистрироваться, ввести свое имя и пароль, а он никак не мог совладать с непослушными пальцами, тыкал в клавиатуру, промахиваясь мимо нужных клавиш. Он видел буквы на мониторе – голос Анны! – но никак не мог составить из них слова. Смысл ускользал...

Он оставил свои тщетные попытки и вновь забрался на диван.

Вернулся озноб, и опять Мак закачался на волнах лихорадки в сумятице странных видений.

> Anna: МаК, я даю тебе еще два дня, чтобы объявиться. Если ты не появишься, значит, мне незачем жить. Я так решила.

Он прочел эти строчки ровно через два дня и ужаснулся. Торопливо набрал:

> МаК: Я здесь!

Он был еще слаб, голова раскалывалась, кружилась, перед глазами роились черные мушки. Болели мышцы, ломило кости.

> МаК: Я здесь! Ответь мне, Анна!

Он бегло просмотрел предыдущие ее сообщения. Наткнулся на слова: "...я люблю тебя..." Вздрогнул. Перечитал еще раз. И еще. Ударил кулаком по столу. Стиснул зубы, сжал виски ладонями. Минуту сидел совершенно неподвижно, роняя слезы на полированную пыльную столешницу и сам того не замечая. Потом схватился за клавиатуру, отчаянно напечатал:

> МаК: Я вернулся! Я здесь! Ты слышишь меня? Слышишь? Слышишь? Вернись немедленно! Я жду! Куда ты делась?! Это глупо, глупо, глупо! Я болел, я и сейчас болен, но я здесь, здесь. А ты? Где ты? Зачем так? Почему? Анна, не надо, прошу тебя! Это нечестно, я жив, я здесь!

Он отшвырнул клавиатуру, долго смотрел в монитор, не понимая, почему расплываются буквы. Потом вытер глаза. Шмыгнул носом. Всхлипнул. И словно сломался – обмяк, осел, зарыдал.

– Почему? Почему?!

Чуть успокоившись, он вновь взялся за клавиатуру.

> МаК: Ты жива, я знаю. Ты здесь. Ты просто куда-то вышла. Отвлеклась. И сейчас появишься. Ты не могла уйти так просто, не попрощавшись, не сказав последних слов. Я жду. Я верю. Я хочу, чтобы ты сейчас появилась.

Он запустил это в Сеть и стал ждать.

Он ждал долго.

И дождался.

> Anna: Привет, МаК! Ты вернулся! Я так рада! :))))

Он улыбнулся своему заплаканному отражению.

> МаК: Я тоже! Но ты меня напугала!

> Anna: Извини... Ты прав, я едва не совершила самую большую глупость в своей жизни... Что с тобой случилось? Где ты пропадал?

> МаК: Я здорово простудился. И еще не совсем выздоровел.

> Anna: Ты что-нибудь принимал?

> МаК: Нет.

> Anna: Тебе надо отдохнуть.

> МаК: Всему свое время.

> Anna: Закутайся потеплей. Выпей чего-нибудь горячего. Я люблю тебя, МаК.

> МаК: Я люблю тебя, Anna.

> Anna: Я знаю.

> МаК: А знаешь, что я подумал?

> Anna: Нет.

> МаК: Я хочу увидеть тебя. Догадываешься, что я имею в виду?

> Anna: Думаю, да. Но ты понимаешь, что это значит?

> МаК: Конечно.

> Anna: Если так, то я готова приехать к тебе.

> МаК: А я готов тебя встретить. Сколько у нас будет времени?

> Anna: Достаточно. А потом еще целая вечность.

> МаК: Как романтично! :)

> Anna: Да уж... Ты действительно этого хочешь? Ты понимаешь, что через сутки после встречи мы умрем?

> МаК: Это наилучший способ самоубийства :). Не все ли равно когда? Приезжай.

> Anna: Завтра.

> МаК: Хорошо. Жду.

Он больше не включал компьютер.

Он ползал по своей маленькой квартирке и пытался навести порядок. Собирал разбросанные вещи, вытирал пыль. Он отскоблил газовую плиту, вымыл ванну и туалет. Он перемыл всю скопившуюся посуду. Он застелил постель чистым бельем. Опустошил холодильник и долго открывал старым консервным ножом многочисленные разнокалиберные жестяные банки...

Он трудился и считал в уме: между ними что-то около пятисот километров. Это шесть-восемь часов пути, если делать небольшие остановки для отдыха. Значит, она прибудет во второй половине дня. Но если она выехала сразу же, сейчас, не дожидаясь наступления утра, то...

Поздно ночью он остановился и удовлетворенно осмотрелся.

Все было в полном порядке.

Все было готово к ее приходу.

Пустой город напугал Анну.

Он не казался мертвым, он словно затаился, жуткий в своем молчании и неподвижности.

Анна проехала несколько кварталов, ощущая, как город следит за ней глазницами тысяч окон. Звук работающего автомобильного двигателя разбивался об отвесные стены многоэтажек, дробился, множился отголосками, разбегался по переулкам, далеко опережая машину. Тревожа этот мир безмолвия. Оскверняя его могильное спокойствие...

Анна не выдержала. Она заглушила мотор, вылезла из автомобиля – гулко клацнула дверь – и пошла пешком: одинокая девушка у подножья огромных небоскребов, крохотный человечек, потерявшийся в махине города-зомби, заплутавший в путанице улиц, заставленных брошенными автомобилями. Она брела, смотря себе под ноги, боясь оглядываться по сторонам, боясь поднять голову. Затаившийся город холодно разглядывал ее, и она чувствовала, что он уже готовится поглотить ее, как поглотил миллионы своих недавних жителей.

И только светофоры на перекрестках радостно приветствовали ее появление, включая зеленый свет...

Трель звонка заставила его вздрогнуть.

Она!

Он подполз к двери и застыл, протянув руку к замку, не решаясь открыть. Он увидел себя со стороны – нелепый жуткий калека, обрубок человека, жалкий уродец.

Звонок повторился.

За дверью стояла его девушка. Девушка, первое имя которой – Анна. Второе имя – Смерть.

Он ждал ее. Он желал ее.

– Мак! Открывай! У тебя что, есть кто-то еще?

Он грустно улыбнулся. Привстав на культяпках, отпер дверь, распахнул.

– Заходи. Я жду. – Он видел только ее ноги и не решался поднять взгляд, боясь прочитать в глазах насмешку или, еще хуже, жалость.