Текст книги "Деревня"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Кликин Михаил
Деревня

Михаил Кликин

ДЕРЕВНЯ

рассказ

На самом краю рваного оврага грели темные от старости бока три покосившиеся избы. Еще одна, с резными, потрескавшимися от долгого действия времени наличниками, стояла чуть поодаль, на холме, словно вожак, наблюдающий с высоты за своим бревенчатым стадом. Там жил единственный мужик в деревне дед Филимон. Дверь его хаты была приперта большим кривоватым дрыном ,который семафорил соседям : " нет, мол, меня, уехал ваш Филимон в город ". Запирать двери давно не имело смысла – посторонних не видели в деревне, уж пожалуй лет пять, а то и больше. Да если б вдруг и появились нехорошие люди – что взять у старика ? Разве что пару расколовшихся икон, на которых и не видно ничего, кроме трещин, да смутно угадывающегося контура святого лика...

Бабка Анна беззвучно шевелила губами, на все лады склоняя не ко времени уехавшего Филимона – ступенька на крыльце совсем сгнила, того и гляди провалится; на старости лет ногу сломаешь – всю оставшуюся жизнь хромой проходишь. А он, старый хрыч, завел свою дырявую моторку, да в город подался. Потонет, а нам потом что делать? И она перевела взгляд мутных слезящихся глаз на реку, раскинувшуюся под холмом широкой голубой лентой с быстрыми блестками бликов.

– Куда ходила, Анюта? – окликнули ее с завалинки.

– Анюта!... – бабка Анна ехидно хихикнула, – уж помирать пора, а ты все Анюта, да Анюта.

– Да куда тебе. Я, чай, на десять годов тебя старше, а все еще живу прошамкала старая Агафья беззубым ртом. – Ты сначала меня схорони, а уж там как хочешь.

Вот уже года два этим диалогом начиналась каждая утренняя встреча Анны и Агафьи.

– Вот, ходила к Филимону, а он, хрен моржовый, в город укатил, пожаловалась Анна, – крыльцо совсем сгнило, с водой боязно ходить. Я уж так: поставлю ведро рядом, да двигаю помаленьку – упаси, Господи, провалиться...

Агафья сочувственно покачала головой:

– Да плохо без мужика. Вот мой был. Хату срубил, колодец поставил, баня , вон, до сих пор стоит как новая. Пил только сильно...Зато не бил меня... Любил...

Анна усмехнулась, обнажив красные десны и четыре пожелтевших зуба.

– А ты в город езжай, закадри кого-нибудь ,тока гляди, работящего бери, а не кобеля какого!

Агафья возмущенно замахала руками:

– А ну тебя! Все хаханьки! Где ж его такого взять, чтоб к старухе жить пошел? Ладно хоть Филимон под боком, а не дай Бог к детям уедет, что делать-то будем?

И они обе замолчали, подставляя старческие бока под жаркие лучи солнца. Мягкий ветерок лениво шевелил выбившиеся из-под платка седые волосы, вплетая в них серебристую августовскую паутину. Осины на той стороне оврага уже начали слегка краснеть, и хотя солнце светило по прежнему ярко, и дни стояли жаркие, в воздухе чувствовалось приближение осени; что-то неуловимое пронизывало всю атмосферу, заставляя беречь и жадно впитывать, быть может последние капли летнего тепла.

– А где Настасья ? – неожиданно спросила Анна, нарушив дремотное блаженство Агафьи.

Та вздрогнула, что-то неслышно пробормотала и недовольно произнесла:

– Да не видать что-то. Как вот в обед вчерась ушла, так и не выходила. Уж не случилось ли что ? Пойдем поглядим.

И Агафья ,тяжело опираясь на палку, начала приподниматься с завалинки.

– Ох, спаси, Господи ! – непонятно к чему сказала она, и, медленно перебирая негнущимися ногами, пошла к покосившемуся дому у самого оврага. Анна пошла следом, продолжая про себя ругать уехавшего Филимона.

– А может она того, – с Филимоном в город. В ЗАГС. – она скрипуче засмеялась и из уголков мутных, красными прожилками глаз выкатились две маленькие слезинки.

Агафья только махнула рукой, осуждающе причмокнув языком и покачав головой.

Дверь была слегка приоткрыта, и когда бабка Агафья толкнула ее палкой, та недовольно скрипнула несмазанными петлями и распахнулась, открыв узкий коридор с вязаной тряпичной дорожкой на полу.

Настасья лежала в горнице и, казалось, спала. Длинные спутанные волосы прядями раскинулись по грязно-серой наволочке, превращая спящую в кошмарное подобие Медузы Горгоны. Восковая бледность лица еще более усиливало это сходство. Агафья взглянула на нее и сразу все поняла.

– Отошла Настасья, царство ей небесное. Филимону теперь работа будет,так что подождет твое крыльцо, Анюта.– она трижды перекрестилась и плотно закрыла дверь.

– Пойдем воду греть, обмывать надо...И когда пропащий Филимон появится ? Надо гроб колотить, да могилку копать... Понесла его нелегкая...

– Да-а-а... – протянула Анна, – а ведь на три года моложе меня была, упокой, Господи, ее душу, – и Анна заплакала, всхлипывая и сморкаясь в кулак, оплакивая и исчезнувшего Филимона, и умершую Настасью, и старое прогнившее крыльцо, и что-то еще, неуловимо разлитое в воздухе.

– Ну что ты, что ты ... – словно ребенка успокаивала ее Агафья, – она хорошо померла; спать легла и не проснулась... Да... Хорошо померла...

Откуда-то издалека, все более и более усиливаясь и перебивая щебет птиц и неуловимый шелест краснеющих осин, донесся звук работающей моторки. Это Филимон возвращался из города.