Текст книги "Демоны рая"

Автор книги: Михаил Кликин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Что?

– Вдвоем вы вернее их задержите. Может быть, даже отобьетесь и догоните меня.

– Нет, это глупо. Я без ноги, без сил. Куда я пойду? Как? Забирай сибера – у него твои вещи, у него еда, оружие. И улепетывайте!

– Херберт, брось мне мои вещи, – велел Яр, уже прикидывая, как лучше будет бежать и откуда может последовать нападение.

Сумка шлепнулась ему под ноги. Он наклонился, перебросил ремень через голову, закинул сумку за спину, чтоб не мешала.

– Не спорь. Я решил. Херберт останется с тобой.

– Ладно, – неожиданно согласился Ларс. – Пусть будет по-твоему. Но, дьявол тебя забери, не болтай, а действуй. Рви так быстро, как можешь. Удиви этих тварей. Провал в сорока метрах впереди. Ты свалишься прямо в него, только ноги, гляди, не переломай.

– Я все понял… Херберт, ты останься здесь. Защищай Ларса от демонов.

Сибер кивнул. Яр мгновение колебался, думая, как еще он может облегчить участь проводника. Он не нашелся, что сказать, не придумал, что сделать, а потому просто сотворил в воздухе божий знак и попятился.

– Беги, – сказал ему Ларс. – Беги.

Яр повернулся лицом к стене мрака. Какое-то мгновение он пристально в нее вглядывался, надеясь заметить притаившихся хурбов. Ему показалось, что он видит их глаза – мерцающие тусклые точки, неподвижно зависшие во тьме. Он вскинул карабин, намереваясь расстрелять эти уставившиеся на него искорки. И вдруг вспомнил недавние слова проводника и догадался, что это за точки такие.

– Там же звезды, – удивленно проговорил он.

– Там есть много чего, – отозвался из-за спины Ларс. – Беги.

Яр кивнул, набрал полную грудь воздуха, будто собираясь прыгать в бассейн, выставил перед собой карабин, напружинился…

Он уже практически сорвался с места, но голос сибера остановил его.

– Когда друг Яр вернется? – негромко спросил Херберт.

– Он не вернется, – так же тихо ответил Ларс.

– Значит, он тебя бросает?

– Так нужно.

– Я бы тебя не бросил.

– Ты же не человек.

Яра будто ледяной водой окатило. Он вздрогнул. Обернулся медленно. И сказал, сам своих слов пугаясь:

– Я с вами.

Ему вдруг открылось, что порой люди в поступках своих бывают много хуже обычных бездушных сиберов. Он сам только что едва таким не стал.

* * *

Хурбы ринулись со всех сторон – казалось, это долго взбухающая вокруг тьма вдруг прорвалась, излившись волной на тускло освещенный пятачок под двумя фонарями, где жались два человека и антропоморфный сибер. Только теперь Яр увидел, насколько же много собралось здесь этих тварей. Он понял, что, останься они на месте, промедли чуть – и хурбы расправились бы с ними за считанные секунды. Их просто бы смяли, снесли, задавили массой – не помогли бы ни карабины, ни пулемет.

Но они выиграли несколько мгновений. То ли Создатель был на их стороне, то ли интуиция подсказала нужный момент для прорыва, то ли простое везение спасло им жизни.

Они опередили хурбов. Они первыми бросились в атаку.

Ларс сидел на сцепленных руках товарищей. Держа в разбитом рту горящий фонарь, он обнимал Херберта за шею и, не целясь, палил из своего дробовика в сомкнувшуюся перед ними ночь. Яр стрелял реже, но расчетливей, хотя нормально целиться, конечно же, он не имел возможности – очень уж непросто было бежать, вцепившись скользкими от пота пальцами в четырехпалую, не менее скользкую ладонь сибера, удерживая на предплечье измученного, но не слишком-то потерявшего в весе товарища. Да и карабин был чересчур тяжел для того, чтоб стрелять из него с одной руки. А вот Херберту было все нипочем. Он и Ларса поддерживал, и под неровный бег Яра ухитрялся подлаживаться, и стрелял без особых затруднений, будто массивный пулемет был игровым джойстиком, надетым на руку.

Двадцать секунд неслись они сквозь тьму, полную врагов, и по пятам за ними гнались молчаливые демоны.

Двадцать секунд они не знали, чем закончится их бег.

И в каждый миг этих долгих двадцати секунд они ждали, что нечто острое вопьется в их тело, отсечет часть ноги или руки, вспорет бок или шею, снесет голову.

А потом под их ногами исчезла опора, они расцепились и рухнули вниз.

Они были готовы к падению. Они ждали его, а потому практически не пострадали и почти сразу сориентировались.

– Туба… – Выбитый зуб и фонарь во рту делали речь Ларса невнятной. – Быстее!

Электрическим луч ткнулся в покатую пупырчатую стенку, скользнул слева направо.

Провал был неглубокий. Давным-давно зарытая здесь никому не нужная дренажная труба окончательно прогнила и лопнула. Поток воды за несколько лет размыл землю под бетонной скорлупой, и та просела, разрушившись. Шли годы; провал понемногу удлинялся и ширился, превращаясь в самый обычный овраг.

Но ни Ларс, ни тем более, Яр не знали этого слова.

– Выход там!

Влажная мягкая земля затрудняла передвижение. По ней приходилось ползти, поочередно выдирая вязнущие ноги. Яр непрерывно палил вверх, сшибая с неровных краев провала сыплющиеся вниз комья земли. Потерявший фонарик Ларс пока не стрелял. Сейчас, чтобы двигаться в этой грязи, ему требовались обе руки. А еще он готовил для хурбов сюрприз.

– Это здесь! Давайте же быстрей!

Дыра в трубе оказалась завалена мусором. Но мощные руки Херберта быстро его расшвыряли, пока люди в бешеном темпе расстреливали прыгающих в яму хурбов.

– Яр, ты первый! – прокричал Ларс, спиной прижимаясь к шершавой трубе. – Беги вперед, так быстро, как сможешь! И не оглядывайся!

Яр кивнул, длинной очередью срезал застрявшего в грязи хурба и, пригнувшись, нырнул в пахнущую затхлостью дыру.

– Херберт! – Ларс прекратил стрелять и, вытянув ноги, сел в скользкую жижу. – Хватай меня сзади за одежду! Со спины зайди! Да не так, бестолковый! За плечи бери! Крепче!

Положив карабин поперек бедер, проводник сунул руку в карман и вытащил небольшой округлый и жирно блестящий предмет.

Осмелевшие хурбы сыпались в яму. Если бы не грязь, они уже добрались бы до Ларса. Но вязкая земля, кажется, не просто затрудняла им движение – она как будто сбивала их с толку: оказавшиеся внизу хурбы на пару секунд замирали, потом странным образом дергались в разных направлениях и лишь после этого начинали двигаться к выбранной жертве, но очень медленно, будто опасаясь поскользнуться или утонуть.

– Тяни! – прокричал Ларс, запрокинув голову. – Тащи меня в трубу!

– Херберт понял, – просиял сибер.

Он нагнулся, чуть встряхнул Ларса, перехватывая его поудобней и накручивая на пальцы расползающуюся ткань куртки. – Херберт спасает, – важно объявил сибер и, низко пригнувшись, попятился к расчищенному входу в трубу.

Он втиснулся в неровную дыру спиной, довольно сильно оцарапавшись, и осторожно, но быстро втянул в гулкое убежище Ларса.

– Давай дальше, не стой! – завопил тот, плюясь розовым. – Догоняй Яра!

– Друг Ларс хорошо придумал, – похвалил Херберт, быстро оглядевшись. – Здесь надежное место. – Он слегка выпрямился, благо размеры трубы позволяли, и резво потащил Ларса вглубь.

– А теперь вы побудьте на нашем месте, – пробормотал скользящий на спине Ларс и, неловко замахнувшись, швырнул округлый блестящий предмет в удаляющуюся дыру. – Смотри вперед! – тут же велел он сиберу. – И закрой глаза… Раз… Два… – Он зажмурился, заслонил лицо локтем левой руки. – Три…

Когда он сказал «шесть», в дыре что-то негромко хлопнуло, и белое сияние, колющее глаза даже сквозь опущенные веки, высветило то, что долгие сотни лет пребывало во мраке.

– Теперь мы – невидимки, – удовлетворенно сказал Ларс и, подхватив сползающий с колен карабин, открыл беспорядочную остервенелую стрельбу по вернувшейся под землю тьме.

Ларс не знал, могут ли хурбы издавать звуки. Но сейчас ему явственно чудился их тонкий истерический визг.

И он улыбался.

Это было чертовски больно, но он ничего не мог с собой поделать.

ГЛАВА 12

Они вывалились из трубы в глухую ночь и покатились, заскользили, закувыркались вниз по осыпающемуся мягкому склону, разом потеряв и друг друга, и ориентацию в пространстве. Ларс предупреждал, что так будет, но Яр все равно здорово испугался. Рефлекторно он попытался хоть как-то задержать падение и едва не сломал руку. Боль отрезвила его. Он вспомнил предостережения проводника, сжался, сгруппировался и покатился под долгий уклон, подчинившись силе тяжести и уповая на провидение.

Кувыркался он, наверное, целую минуту. Потом склон стал заметно положе, и Яр, борясь с одолевающей его тошнотой и головокружением, просто пополз на заднице, слегка упираясь пятками в скользкую землю. Остановился он в холодной луже и еще долго сидел, размеренно черпая ладонью воду и поливая макушку. Он даже не пытался встать на ноги, понимая, что это бесполезно – так сильно кружилась голова.

Его нашел Херберт.

Пойдем. – Сибер беззвучно выступил из темноты, напугав Яра. – Друг Ларс ждет.

Яр сотворил на себе божий знак, выругался на Херберта и устало от него отмахнулся.

– Не могу сейчас, – простонал он, чувствуя, как вместе со словами из него рвется изрядно взболтанное содержимое желудка. – Погоди.

– Ларс велел быстрее, – недовольно сказал Херберт и, поразмыслив пару секунд, ухватил Яра за шиворот.

– Ты чего?! – завопил Яр, пытаясь сопротивляться, но сильный рывок развернул его на месте и слегка придушил.

Улыбающийся Херберт, применив на деле новообретенные познания в области транспортировки людей, потащил друга волоком. Яр, было, дернулся несколько раз, кое-как высвободил сдавленное горло и сразу притих, решив про себя, что это не самый худший способ передвижения.

Ларса они сперва услышали и лишь потом увидели. Проводник лежал на спине, разметав руки, и стонал. Заляпанная грязью, потерявшая форму сумка стояла справа от него; слева лежал карабин – видимо, это Херберт подобрал вещи проводника и положил рядом с хозяином.

– Мы пришли, – тихонько сказал сибер, отпуская Яра. Ларс булькнул горлом и затих. Яр заподозрил, что проводник испустил дух. Ему захотелось поскорей и как можно дальше убраться от возможного покойника, но он пересилил себя и, на коленях подобравшись к Ларсу, тыльной стороной ладони осторожно шлепнул его по лицу.

– Ты живой?

– Вряд ли, – отозвался проводник через пару секунд.

Это было так смешно и так нелепо, что Яр истерически расхохотался. Он едва не задохнулся, чуть не порвал себе легкие. Он хлопал ладонью по земле и давился. Из его глаз катились слезы, рисуя на грязной коже светлые дорожки.

– Перестань, – сказал ему Ларс.

Проводник повторил это трижды, с каждым разом повышая голос, но Яр все равно его не слышал.

– Дай ему по затылку, – обратился Ларс к Херберту, и сибер выполнил приказ.

Получивший увесистую оплеуху Яр лязгнул зубами и наконец-то заткнулся.

– Вы только послушайте, как здесь тихо, – успокоено сказал Ларс. – И смотрите – звезды…

Яр поднял голову. В мутном, необычно темном небе мерцали блеклые искорки. Яр не углядел в них ничего особенного – ну разве могли эти крохи сравниться с ночными сияниями города? Но потом он вспомнил, что каждая такая искорка – это огромный огненный шар, далекое солнце, вокруг которого вращаются целые миры, возможно, даже населенные, и ему сделалось немного не по себе. Он опустил глаза.

– А хотите, я расскажу вам смешную историю? – невпопад предложил Херберт.

– Однажды, – сказал ему Ларс, – я убью тебя за этот вопрос.

Херберт негромко хихикнул, и Яр удивленно на него уставился. Конечно, в мире достаточно сиберов, связанно говорящих на человеческом языке, есть сиберы, поколачивающие людей, есть использующие оружие и даже понимающие юмор. Но чтобы все эти умения каким-то образом совместились в одном примитивном сибер-друге?

– Сколько тебе лет, Херберт? – спросил Яр.

– Триста сорок восемь, – ответил сибер, предварительно что-то посчитав на пальцах. – И еще восемь с половиной месяцев, – добавил он важно.

– А когда тебя в последний раз обновляли? Когда делали профилактику?

Сибер замешкался. И Яр вдруг понял, что Херберт, помимо всего прочего, кажется, умеет и врать.

Но на этот раз сибер ответил честно.

– Никогда, – сказал он. – Ни разу.

– Да ты у нас уникум, – уважительно проговорил Ларс и принялся ногтями соскребать со своего лица ошметки искусственной кожи.

* * *

Они просидели на месте целую ночь, не представляя, что их окружает. Впрочем, Ларс какое-то представление наверняка имел – он все же не в первый раз здесь очутился. Но проводник и не думал делиться со спутниками своими познаниями. На немногочисленные вопросы он невразумительно что-то бурчал. Яр понял лишь, что сейчас они находятся на огромном голом пустыре за пределами города. Сидеть на мокрой земле было холодно. Не помогал даже подстеленный плащ «Кортен», включенный в режим обогрева. О вонючем костре Яр сейчас вспоминал как о чем-то прекрасном. О горячем душе, кабине солярия, мягкой постели и прочих ранее не ценимых благах цивилизации он старался вообще не думать – слишком уж горько ему становилось, когда он вспоминал прошлую свою жизнь.

Несмотря на полное отсутствие условий, Яр все же клевал носом. Позволь он себе немного расслабиться – и его сморил бы его сон. Это казалось удивительным: он, ранее часто мучившийся бессонницей и потому проводивший ночи в развлечениях, теперь засыпает, сидя на голой земле, прижимаясь к смердящему, дрожащему, бормочущему товарищу; засыпает под открытым небом, в холоде, в сырости, в темноте. Просто невероятно!

Они не знали, удалось ли им ускользнуть от хурбов. Они просто сошлись во мнении, что бежать дальше в ночь невозможно. Они проинструктировали Херберта на случай нападения и запретили ему отключаться – это было единственное, что они сделали для своей защиты.

А потом Ларс сожрал горсть оранжевых таблеток, потыкал пальцем в пропитавшуюся грязью и кровью повязку на ноге и тихо вырубился. Яр опять испугался, что проводник скончался. Но Херберт, триста с лишним лет, проживший с умирающими стариками, уверенно заявил, что друг Ларс в относительном порядке и, наверное, просто решил передохнуть. Сибер оказался прав – это выяснилось минут через двадцать: завалившийся набок Ларс всхрапнул, вздрогнул, открыл глаза и спросил:

– Сколько я был без сознания?

Херберт ответил, не забыв посчитать и секунды.

– Вот что, ребята… – с трудом выговорил Ларс, теснее прижимаясь к Яру и заворачивая ноги в чуть теплый плащ. Возможно, протяну я немного. И тогда вам придется идти одним. Вы должны будете отыскать Айвана.

– А кто это? – спросил Яр, пытаясь последовать примеру проводника и накрыть плащом хотя бы одну ногу.

– Мой хороший знакомый. Если вы его найдете, считайте, дело сделано. Пропасть он вам не даст.

– И как мы его найдем?

– Просто идите прямо и ничего не бойтесь, – сказал Ларс и снова отключился.

Яр вопросительно посмотрел на Херберта. Сибер поднес ладонь к лицу проводника, выждал миг и, кивнув, сказал:

– Живой.

Ночь тянулась долго.

А под самое утро очнувшийся Ларс пихнул замерзшего Яра:

– Смотри.

– Что? – Яр долго тер глаза, пытался проморгаться.

Сознание его цеплялось за оборванный, стремительно тающий сон, не желая примиряться с возвращающейся реальностью, тусклой и неуютной. Яр еще туго соображал и заторможено реагировал.

– Рассвет, – сказал Ларс. – Ты должен это увидеть.

Что означало это «должен», Яр в полной мере понял много позже, когда ему самому пришлось выводить людей из города.

Этим холодным утром Ларс предъявил ему новый мир. И постарался сделать это так, чтобы Яр не испытал шока.

– Смотри на небо, – велел проводник. – И понемногу опускай взгляд. Осматриваться будешь позже.

Небо выглядело обычно. Разве только его было здесь больше, чем в городе. Много больше. Серое, тяжелое – оно набрякло предрассветным свечением, тусклым, как только что погашенный экран. Не было видно ни звезд, ни лазерных росчерков, ни отблесков реклам. И только ниже, там, где город вонзал в бледную дымку иглы башен и труб, перемаргивались разноцветные огни, и растекалось слабо мерцающее марево. Все остальное спряталось за глухой высокой стеной, тянущейся, насколько хватало глаз. Оценить ее размеры было сложно, понять, как далеко она находится от места их ночевки, не представлялось возможным, поскольку сумерки еще не рассеялись, а в воздухе плавала влажная дымка, которую Ларс называл туманом. Тем не менее, было понятно, что стена просто гигантская. Казалось, что это сама земля выгнулась и поднялась на дыбы.

Смутная догадка заставила Яра вглядеться в стену внимательней.

Ну, конечно же! Не стена это вовсе, а высокий крутой склон, по которому они катились, вывалившись из трубы!! И значит, сейчас они на дне огромной глубокой ямы. Потому-то город практически не виден за ее краями. Яр повернулся.

Он не знал, что именно откроется его глазам. Заброшенные дома, руины высотных зданий, заборы, разрушенные эстакады, просевшие мосты или просто еще один высокий земляной склон, закрывающий обзор, – подсознательно он ждал чего-то такого. Но увиденная картина была настолько для него непривычна, что пару секунд мозг просто отказывался ее воспринимать. Впереди было пусто. Абсолютно.

Яру показалось, что эта пустота его затягивает. Он качнулся, ухватился за плечо Ларса, крепко его стиснул.

– Теперь смотри под ноги, – сказал проводник. – Привыкай.

Под ногами была грязь. Вполне себе надежная. Грязь была и впереди: в шаге, в трех метрах, в десяти – и дальше… Если стоять на проспекте и смотреть вдоль него, то можно увидеть нечто подобное – открытое, ровное, уходящее вдаль пространство. Но на проспекте есть дорожная разметка, есть движущийся транспорт. Справа и слева от него всегда высятся те или иные постройки. И впереди тоже: каким бы протяженным ни был прямой участок проспекта, все равно кажется, что в отдалении он во что-то упирается.

Здесь же не было ничего.

Только плоскость земли.

И плоскость неба.

Они растворялись в тумане и, кажется, смыкались где-то в бесконечности.

– Удивительное чувство, правда? – Ларе хмыкнул. – Ты еще молодцом держишься. А вот одного клиента мне так и пришлось вести через внешнее кольцо с завязанными глазами.

Яр, не выдержав, отвернулся, опустил голову.

Раньше при любых обстоятельствах город был вокруг него – это было привычно и естественно. Но теперь он находился вне города. Город был лишь в одной стороне. И это казалось неразрешимым логическим противоречием. Фокусом. Шарадой. Безумием.

– Солнце встает, – сказал Ларс, разворачивая ошалевшего Яра туда, где серая даль чуть налилась розовым свечением. – Здесь это называется зарей.

Однотонное небо понемногу расслаивалось, удивительным образом окрашивалось в неестественные яркие цвета. Стало заметно светлей. Прошло минут десять, и из-за края земли показался неровный пламенеющий горб, видом своим напомнивший Яру оплывающий костер. Горб постепенно рос, и небо рядом с ним будто золотым огнем охватывалось.

Это было страшное зрелище.

– Видишь линию, где небо сходится с землей? – спросил Ларс, вытягивая вперед руку. – Она называется горизонтом. Сейчас до него километров двадцать. Представляешь, двадцать километров до солнца?! С ума можно сойти! – Он рассмеялся, но почти сразу осекся. Лицо его исказилось, он ругнулся, зашипел и скорчился, разом потеряв ко всему интерес.

– Что с тобой, друг Ларс? – наклонившись к проводнику, участливо поинтересовался Херберт.

– А! – отмахнулся тот, скрипя зубами. – Не обращай внимания… Притворяюсь, что мне больно… Сейчас отпустит…

Оранжевый круг оторвался от горизонта. Туман заметно поредел, воздух прояснился, сумерки окончательно просветлели. Теперь Яр мог рассмотреть, что окружающее пространство, которое несколько минут тому назад представлялось ему пустой бескрайней плоскостью, на самом деле не так уж и однообразно. Он увидел покатые возвышения и заполненные глянцевой тьмой впадины, разглядел поблескивающие водяные полосы и загадочные цветные пятна, каждое из которых, наверное, площадью было со стадиум, а может, и того больше. Еще впереди маячили черные точки. Они находились так далеко, что даже оптика карабина, установленная на максимальное приближение, не меняла их – они по-прежнему оставались точками, разве что выглядели более контрастно.

Яр не мог долго смотреть на распластавшийся перед ним мир.

Сознание странно реагировало на непривычное окружение: то Яру казалось, что неведомая сила забросила его на километровую высоту, и он взирает на все сверху, то чудилось, что он не стоит на месте, а с головокружительной скоростью несется куда-то над самой землей. Ему приходилось опускать взгляд под ноги, а то и вовсе закрывать глаза, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

А еще ему было страшно. Страх давил на него, заставляя втягивать голову в плечи. Хотелось лечь на землю, вжаться в нее и, уткнувшись носом в грязь и жалобно подвывая, ползти назад в трубу, в город.

Но он держался. Говорил себе, что ничего страшного в этом ужасном небе, в этом жутком пространстве, в этой чудовищной пустоте нет.

Страшное осталось позади, в городе.

– Демоны, – сказал Херберт, будто комментируя его мысли.

Ларс, который только что начал снимать с покалеченной ноги повязку, дернулся и потянулся к оставленному карабину. Резкое движение растревожило рану, и на дорогой, перепачканный грязью плащ «Кортен» пролилась кровь.

– Уходите, – спокойно сказал Ларс, подтягивая к себе оружие. – Вот теперь уж точно мне ничем не помочь.

Яр повернулся к нему. Ум его вмиг прояснился – он понял очевидный факт, и страх открытого пространства вытеснился другим страхом.

– Нам тоже не убежать.

До границы города было, наверное, метров восемьсот или чуть больше. Много ли времени потребуется хурбам, чтоб скатиться по скользкому склону вниз? И куда бежать людям, где прятаться, если впереди лишь великий пустырь, смыкающийся с небом? Они же тут как на ладони.

– Нам не уйти, – повторил Яр.

Они посмотрели на город, в котором, наверное, еще можно было найти укрытия, еще можно было хоть сколько-то, хоть как-то продержаться, – если бы они сейчас были там.

– Не думал я, что вот так получится, – пробормотал Ларс. Истыканный арматурой и рваными трубами, изрытый ямами, обнаживший бетонные кости обрыв нависал над ними, будто увеличенный в тысячи раз склон провала, в котором они вчера расстреливали хурбов. Тогда они думали, что знают, как спастись.

Теперь у них не осталось никакой надежды.

– Ты хоть видишь их? – спросил Ларс у Яра.

– Пока нет.

– Где они, Херберт?

– Наверху. – Сибер поднял руку, показывая на неровную кромку обрыва, к которой вплотную подступали старинные, местами обрушившиеся вниз развалины.

Яр прищурился.

Да, там действительно вырисовывались какие-то неподвижные темные фигуры. Но находились они столь далеко, что опознать в них хурбов было невозможно. Это вполне могли оказаться люди. Это вообще могло быть нечто неживое: какие-нибудь покосившиеся выгнившие столбы, части старинного забора.

Яр поднял карабин, посмотрел на обрыв через прицел.

– Хурбы, – подтвердил он. – Те самые, новые. С лицами.

Он затаил дыхание, пытаясь удержать ненавистный черный силуэт в перекрестии прицела. Мягко нажал на спусковой крючок.

Промазал.

Он стрелял еще трижды. И каждый раз промахивался. А может, просто дробина, потерявшая силу на такой дистанции, не могла причинить ущерб выбранной цели.

– Они не двигаются, – сказал он, опуская карабин. – Их там полно, больше, чем было вчера. Но они не шевелятся. Они просто стоят.

Яр и Ларс с надеждой посмотрели друг на друга.

– Там граница, – негромко сказал проводник. – Там край города.

Лишь немногие хурбы осмелились подойти к самой кромке обрыва. Остальные держались подальше. Они буквально наводнили развалины – теперь Яр лучше различал их фигуры.

– Думаешь, они там и останутся?

– Боюсь что-либо предполагать.

Хурбы так и не сдвинулись со своих мест: пока Ларс перебинтовывал заново ногу, пока Херберт разбирал груду спутавшегося оружия, пока Яр сворачивал наскоро почищенный чуть теплый плащ. Хурбы не шелохнулись, когда люди и сибер продолжили путь. Разве только некоторые из тех, что прятались в руинах, теперь решились выйти на край обрыва. Яр затылком чувствовал их колючие взгляды. Он часто оборачивался, вскидывал карабин к плечу и заглядывал в прицел.

– Ну что? – тревожно спрашивал опирающийся на Херберта Ларс.

– Стоят, – отвечал Яр.

Потом он уже не мог разглядеть хурбов, но почему-то был уверен, что темные фигуры так и мнутся на краю обрыва, не решаясь сделать шаг в пугающую великую и плоскую пустоту.

В этом он их понимал.

* * *

Идти было трудно, в первую очередь из-за Ларса. Проводник поначалу пытался ковылять сам, опираясь на карабин, оберегая больную ногу и отвечая угрюмым ворчанием на любое предложение помощи. Но, преодолев кое-как метров пятьсот, он сдался, прекратил упрямиться, передал карабин Яру и повис у Херберта на шее. Километра полтора они прошагали, обнявшись. Пот лился по бледному лицу Ларса. Проводник вытирал его рукавом, размазывая грязь, и облизывал распухшие искусанные губы. Вскоре у него не осталось сил даже на то, чтобы утираться.

Перед тем как упасть в первый раз, он тихо и неуверенно предложил оставить его.

– Нет, – сказал Яр.

– Нет, – согласился Херберт.

Вот тогда Ларс и свалился. Обремененный оружием, а потому не слишком ловкий Херберт, конечно, попытался удержать обессилевшего калеку, но проводник выскользнул и тяжело осел на землю.

– Все, – выдохнул он. Следующее слово он смог произвести лишь через пять минут. – Подождите, – сказал он и закрыл глаза.

Они ждали примерно полчаса. Потом сцепили руки замком и с немалым трудом водрузили на них расслабленного Ларса. Дальше двигаться пришлось боком – Херберта это почти не затрудняло, а вот Яру такая манера перемещения очень не понравилась. Зато Ларс понемногу восстанавливал силы. И когда проводник почувствовал себя чуть лучше, а руки у Яра отнялись совсем, они втроем придумали еще один способ транспортировки – на плечах у Херберта. Сибер присел, проводник забрался ему на шею; руки Херберта придержали ноги Ларса, сам Ларс обнял голову сибера – получилось надежно и удобно, и все сошлись на мнении, что это неплохо придумано. Но практика показала, что и такой способ не идеален: минут через двадцать быстрой ходьбы Ларс начал смущенно жаловаться, что шея у Херберта чересчур жесткая, что отбитые зад и промежность нестерпимо болят, а ноги затекают до полного бесчувствия. Пришлось делать короткую остановку, чтобы подложить Ларсу под бедра свернутый плащ. Но и это не слишком помогло – подкладка, как ее ни крепили, сползала, а вместе с ней сползал и Ларс. Так что вскоре его пришлось снова брать на руки. А потом он с перекошенным лицом прыгал на одной ноге. А потом опять забирался на шею сибера…

Чем дальше они уходили от города, тем большая его часть открывалась их взорам. Яру казалось это немного странным. Но Ларс заверил, что это как раз нормально, а Херберт, с видимой натугой покопавшись в своей памяти, сообщил, что большое обычно видится на расстоянии.

Сейчас город выглядел, как неровная полоса, протянувшаяся от одного горизонта к другому. Его – где-то гуще, где-то реже – окутывала дымка, сквозь которую смутно проступали очертания отдельных высотных зданий. Можно было разглядеть заводские корпуса, исходящие паром конусы труб, росчерки вставших на опоры магистралей. Особенно выделялись шпили генераторов погоды – серая мгла завивалась вокруг них двойными спиралями. Плотная застройка жилых массивов терялась где-то на заднем плане. Как ни вглядывался Яр в удаляющийся город, опознать в нем хоть что-то знакомое у него так и не получилось.

– Мало кто может похвастаться, что видел, как выглядит город снаружи, – сказал Ларс, поглядывая на поминутно оборачивающегося Яра. – Тебе есть, чем гордиться, парень.

Яр на это ничего не ответил. Он берег силы.

– Прими правей, Херберт, – скомандовал Ларс. – Нужно подальше обойти вон ту зеленую лужу. И хорошо, если мы обогнем тот маленький пригорок. Не знаю, работает ли спрятанный в нем старый сюрприз. Но испытывать это на своей шкуре я не желаю.

Ларс много пил. Грязное лицо его осунулось и стало похоже на череп, который Яр видел во владениях Проволочника Хама. Было удивительно, что доведенный до такого состояния проводник еще может и хочет разговаривать.

– Точно никто не знает, что из себя представляет внешнее кольцо, – рассказывал проводник, отдуваясь. – У него даже названия нет, так мало о нем известно. Лично я думаю, что это всего лишь большая помойка древних…

Яр не имел ни малейшего представления, что такое «помойка». Он предположил, что это, наверное, особое место для мытья чего-нибудь. Но что могли мыть на этом бескрайнем пустыре?

– Отсюда брали часть материалов для строительства города. – Сидящий на шее Херберта Ларс обвел руками пространство вокруг. – Срыли тут всю землю, а потом начали сваливать сюда разную гадость. И долго еще сваливали, пока цикл полной переработки не наладили. И столько тут всякой отравы образовалось, что до сих ничто живое здесь не приживается.

– А нам тут не опасно находиться? – спросил Яр.

– Нам теперь везде опасно, – ответил Ларс. И, помолчав, добавил: – Впрочем, это все мои домыслы. Айван, например, считает, что внешнее кольцо делалось для защиты города от врагов. Он верит, что оборонные системы, спрятанные под землей, все еще работают. Но Айван он такой… Особенный… – Ларс умолк, задумавшись.

Воспользовавшись паузой, в разговор вступил Херберт. Сперва сибер продекламировал короткий стишок и напомнил друзьям, что приближается День Осеннего Праздника. Затем он порассуждал о человеческой забывчивости и сразу переключился на воспоминания о давно умерших стариках.

– Далеко нам идти? – спросил Яр, стараясь не обращать внимания на разговорившегося Херберта.

– До самого горизонта, – ответил Ларс. – До первых птиц.

– А точнее?

– Точнее сказать не могу. Внешнее кольцо не имеет четких границ, это тебе не Концерн. Но, думаю, дня четыре мы протопаем.

– Четыре дня?! – ужаснулся Яр.

– Не меньше. Конечно, если бы мы сохранили ту скорость, с которой идем сейчас, то послезавтра, возможно увидели бы край кольца. Но мы не сможем.

– Это почему?

– А ты подожди до вечера. И сам узнаешь.

* * *

Ждать до вечера не пришлось. Уже к обеду Яр едва переставлял ноги. Все чаще останавливались они для отдыха, все короче становились их переходы. Ларс сделался совсем страшный – по исхудалому лицу его пошли сизые пятна, глаза покраснели, впалые щеки начали шелушиться, а язык и губы сильно распухли. Теперь проводник разговаривал мало, лишь иногда он бубнил что-то, но понять его было непросто. Их мучила необъяснимая жажда. Они много пили, даже не пытаясь экономить скудный запас жидкости. Херберту в этом смысле было легче. Но и его что-то тревожило – сибер крутил головой, привставал на цыпочки и то ли принюхивался, то ли приглядывался к чему-то. На вопросы спутников он не отвечал, поскольку и сам не мог понять, что именно его волнует.