Текст книги "Свидетель"

Автор книги: Михаил Гаёхо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13. Кирилл, Мила

Наезд грузовика на машину, в которой ехали Мила и Кирилл, был кем-то подстроен, водителю удалось скрыться. Об этом сообщил следователь Никитин, пришедший в больницу, где они лежали с разными травмами.

Особенно пострадала Мила. Повредила шею, в результате чего отказали голосовые связки. И сложный перелом правой руки доставлял кучу неудобств. Кирилл отделался переломом двух ребер и легким сотрясением мозга.

Так война, объявленная Кириллу за его партнерство с Иваном Захаровым, вышла из тени и приобрела откровенно криминальный характер. Они выяснили у следователя, что поймать за руку и обвинить главного заказчика будет сложно.

Кирилл навещал Милу каждый день после выписки из больницы. Подолгу сидел у ее кровати. Ее очень трогала его забота. Но больше всего ей нужна была помощь Жанны. Подруга помогала аккуратно помыться в ванной, не задевая гипсового воротника на шее, переодеться.

Кирилл пытался помочь в готовке и уборке, но Жанна прогоняла его, заставляла развлекать Милу.

При взгляде на ее родинку, Кирилла подмывало рассказать о том, как они впервые встретились в юности. Но что-то его сдерживало, когда он нежно гладил Милу по щеке, волосам.

Боялся, что она удивится и не вспомнит этого эпизода.

Это и понятно: на тот момент она была девчонкой. Не зря говорят, что память девичья слаба. Да и в темноте вряд ли она его хорошо разглядела.

Мила не могла говорить, вместо слов выходили неразборчивые хрипы. Поэтому ей приходилось писать левой рукой. Поначалу это было непривычно и неудобно. Она страдальчески морщилась, чуть не плача, когда не удавалось донести до близких свои пожелания и вопросы.

Кирилл пытался развеселить ее, много шутил, например, в шутку отбирал у нее карандаш и вслед за ее корявой записью писал слова признания в любви. Ее каракули рядом с четким почерком Кирилла заставляли сердиться на себя. Но зато потом, когда он уходил, она с радостью и волнением перечитывала все, что он написал.

Кирилл понимал, что сейчас лучше было не расстраивать ее. Он был убежден, что плохие новости могут отрицательно сказаться на ее выздоровлении.

Дела действительно шли не очень хорошо. Как ни помогали Кирилл и Кореец Захарову — бизнес у того шел все хуже. И все потому, что мешали, выводили из себя враждебные происки. Они много думали, совещались в квартире Кирилла. Советовались, как противостоять давлению противников. Бандитские методы не рассматривали из-за принципиальной позиции Захарова.

Кирилл мало что рассказывал Миле о том, чем занимается. Так всегда было, и она должна была бы привыкнуть к этому. Но Мила сердилась на него за то, что в ее положении он мог бы посвятить ее в свои дела. Сердилась, что не от него узнавала новости. Иногда отворачивалась от него, когда он не хотел отвечать на ее вопросы, потом оттаивала от его нежных улыбок и прикосновений.

Зато очень активно работала Жанна. Через своих «осведомителей» она приносила Миле последние новости. Она рассказала о драке Николая Захарова с неизвестными, которые пытались испортить рекламные щиты фирмы.

Еще Жанна принесла газету, в которой была напечатана клеветническая статья про «махинации» Ивана Захарова с ценами и качеством выпускаемой продукции.

Другой причиной укоров Милы и ее размолвок с Кириллом была его ревность к Мите. Тот часто приходил проведать Милу. Его посещениям Мила радовалась, потому что он приносил только позитивные новости. Его не трогало неприязненное отношение Кирилла. Его фигура будто заполняла комнату, нависала над ее диваном. Улыбки и смех, рассказы о том, что нового произошло в работе его фирмы, отвлекали Милу от боли в руке, от грустных мыслей. И не надо было писать ему каракули на бумаге, просто слушала и улыбалась.

Митя полностью отрицал роль отца в покушении на нее и Кирилла. И Мила ему верила.

Было видно, что Кирилл не соглашался с ее верой в друга. Не выдерживал и уходил на кухню со своим ноутбуком. Когда оставлял их наедине, настроение его заметно портилось.

После ухода Мити Кирилл мрачнел, становился неразговорчивым и в таком настроении уходил к себе. Мила старалась его успокоить, доказывая, что его ревность напрасна. Однако не преминула заметить и написать корявыми буквами:

— Вот Митя все рассказывает мне, в отличие от тебя.

— Ты меня сравниваешь с ним, и сравнение не в мою пользу. Спасибо.

Мила, конечно, расстраивалась. Иногда миролюбиво поднимала листок с заготовленной однажды фразой:

— Кирилл, мы с тобой похожи на мужа и жену с большим стажем. Неужели нам предстоит так ссориться и дальше?

Однажды Кирилл и не пытался скрыть неприятность. Он сердито рассказал о новом происшествии: ночью кто-то разгромил офис Захарова. Возмущенно ходил по комнате и говорил о том, что следует вступить на путь открыто объявленной войны.

— Как ты это видишь? — написала Мила. Ей было жутковато от таких слов.

— Они все равно всё знают о наших действиях. Твой Митя всё доносит своему отцу.

— Что он может доносить? Ничего он не знает о тебе и твоих сообщниках! — писать левой рукой получалось у нее все лучше и быстрее.

— Ты его защищаешь! Как хорошо ты назвала моих друзей! Сообщники? Еще скажи — подельники!

— Ну, соратники, какая разница?

— Тебя испортили твои болячки. Ты слишком благосклонна к Мите, сыну своего отца. Сыну бандита.

— Он ничего не знает о его делах.

— Ты хотела сказать: о его преступлениях?

— Кирилл, не придирайся к словам. Хотя я тоже поняла из твоих слов, как ты относишься к моему здоровью. Подумаешь, болячки какие-то! — длинные предложения она писала, прикрывая текст загипсованной рукой.

Кирилл опомнился.

— Прости, я не хотел пренебрежительно говорить о твоем состоянии. Я вижу, что ты страдаешь от болей. Понимаю, что ты мучаешься и от безделья, от невозможности быть здоровой. Просто вырвалось слово само собой. Я не хотел…

— Кирилл, ну, хватит! Можно молча страдать и стараться не жаловаться, но когда ты озвучиваешь мои мучения, вдвойне тяжело.

Она привстала, захотела сесть. Кирилл бросился к ней, помог устроиться поудобнее. Присел рядом.

— Иди ко мне! Ну, не обижайся. Мне не меньше больно за тебя. Плохо видеть тебя грустной. Надо терпеть. Скоро полегчает, и ты постепенно вернешься к нормальной жизни. Знаешь, то, что ты не можешь говорить, прибавляет тебе шарма. Шучу, шучу! Я скучаю по твоему голосу.

Так они сидели, целовались, ласкали друг друга. Мила вдыхала запах его выбритой щеки и думала: «Ничего больше мне не надо, лишь бы он был со мной рядом и любил меня!»

— Кирилл, я не буду сердиться на тебя, а ты, пожалуйста, перестань ревновать меня, хорошо?

Он согласился. С раскаянием готов был выполнить любую ее просьбу.

Но Мила понимала, что тучи постепенно сгущаются над ним. Не стало неожиданностью, когда он объявил, что уезжает по делам и его не будет два-три дня. Знала, что уезжает не в Москву, где он оставил толковых помощников.

Жанна отпросилась с работы, чтобы ухаживать за ней.

Ее должен был сменить Димка, вернувшийся с практики. И когда Жанна ушла в магазин, в квартиру вломились двое мужчин. Мила узнала в них своих похитителей, молодого и постарше. Потребовали, чтобы она уговорила Кирилла отстать от их хозяина и успокоиться.

Когда она невинно поинтересовалась, кто же их хозяин, злобно ответили, что в случае неповиновения мало не покажется ни ей, ни ее любовнику. Уходя, обещали, что в следующий раз добавят ей новые увечья.

Появившегося в этот момент Димку изрядно поколотили.

Вернувшийся Кирилл был страшно разгневан. Сказал, что уж теперь он согласен на ответную меру, которую требовали от него Кореец и Захаров. Сам он планировал пустить ее в ход чуть позже.

Но все же его что-то останавливало. Радикальный план он исключал. Нужно было использовать хитрость и даже коварство. Других способов в этой войне не найти. С волками жить — по-волчьи выть. С друзьями расстались, чтобы еще подумать, перебрать всевозможные варианты.

Кирилл ехал к Миле и думал, что их отношения, их встречи — не просто его отдушина. В ней постепенно сосредоточился весь смысл его жизни. А тут к ней, больной, израненной ими же, являются, угрожают ей, а значит, угрожают и ему, их счастью! Они начали войну, когда похитили Милу. И эти же отморозки появляются снова, чтобы еще глубже и глубже вторгнуться войной на их территорию! Они ее получат!

Подниматься Миле было все еще сложно, но боли уменьшились и стал прорезаться голос. Днем после ухода Жанны на работу и пока Димка отлеживался после драки с «гостями», Кирилл принялся ухаживать за Милой. Ему нравилось кормить ее, контролировать прием лекарств. Когда сидели на диване, прижавшись друг к другу, он признался, что мечтает об их совместной жизни. Мила была почти счастлива.

Вот еще бы ничего не угрожало Кириллу! Тогда ничто не помешает их счастью!

Неожиданно пришел Митя, очень подавленный. Рассказал, что отец проговорился: он получал сведения о пребывании Милы в Москве с его, Митиных, слов. И не нужно было никого посылать следить за ней и Кириллом. Потому что в Москве их пути снова сошлись.

На письменный вопрос Милы: «Ты и о Кирилле рассказывал все, что знал?», — Митя сознался, что, да, рассказывал. Совсем недавно отец завел разговор о том, как Мила себя чувствует, и тут же узнал о Кирилле, о том, что он часто отсутствует и очень недоброжелателен по отношению к ним, Федоровым.

Разозленный Кирилл выгнал его, не обращая внимания на протесты Милы.

— Кирилл, он честно все рассказал. Ты же понял, что он не имеет отношения к отцовским делам.

Полный злости, Кирилл разразился в ее адрес:

— Мила, как можно быть такой идиоткой?! Не понимаешь, что скоро твой Митя узнает признание папаши о том, что тот совершил покушение на наши жизни?! Он попереживает так же, как сейчас, и останется верен папаше, бандиту и преступнику! Поэтому ты зря надеешься, что сыночек останется в стороне!

— Да, ты прав, Митя, как сын, верен своему отцу, что тут поделаешь…

— Слушай, ты должна осудить их обоих! Чего ты продолжаешь с Митей ля-ля-ля!

— Кирилл, а ты не думал, что он может пригодиться для твоих планов? Подумай!

— Ну, ты даешь! Вот уж с ним у меня не будет никаких точек соприкосновения!

— Не зарекайся.

Между ними снова, будто кошка пробежала.

Но разговор повлиял на Кирилла, и имел далеко идущие последствия. Дождавшись прихода Жанны, он поехал к себе и за рулем успокоился. К нему вернулись обычная трезвость, рассудительность. Подумал, что они куда-то исчезают в ссорах и размолвках с Милой. Слишком горячо он принимает все, что она делает, о чем говорит, в смысле, пишет. Почему?

Сейчас он вынужден был признаться себе, что в последних словах Милы имелось здравое зерно, которое стало быстро прорастать в идею. Решил, что нужно подробно разработать этот вариант, чтобы потом поделиться идеей с Корейцем и Захаровым.

Оставшись одна, Мила еще больше расстроилась. На кухне Жанна готовила ужин, гремела посудой и что-то напевала.

Конечно, Кирилл вспыльчив, но она наблюдала, как он умеет сдерживать свою импульсивность в общении с другими. С ней же его вспыльчивость увеличивается вдвое. Почему?

Жанна вошла и приказным тоном заявила, что Мила должна больше двигаться. Да, через боль надо разминать части тела, чтобы они не застаивались.

— Вспомни, какая ты мудрая была, когда меня наставляла в московской больнице! Теперь куда-то твоя мудрость подевалась…

Жанна заставила ее собраться и поужинать не в постели, а за кухонным столом. После водных процедур, подготовки ко сну подруги разговорились.

— Вы снова поругались? Я поняла это по лицу Кирилла, когда он уходил.

— Наши размолвки участились, — написала Мила почти ровным почерком. — Мы нервничаем и волнуемся по каждому поводу. Не можем спокойно обсуждать, горячимся, как подростки. Доказываем друг другу свою правоту.

— Да, ведете себя как супруги. Может быть, сейчас перебеситесь, чтобы потом хотя бы один из вас был мудрее другого.

— Это должна быть я?

Мила хотела еще написать, но вышло бы слишком длинно. Про себя она подумала: «А помнишь, ты спрашивала о том, когда впервые я с ним встретилась? Вспоминаю постоянно об этом. Хотя была неоперившимся птенцом. Я думаю, мы пришлись друг другу по характеру, темпераменту. Это-то мешает, наверное, нам быть снисходительнее друг к другу».

— Конечно, — кивнула Жанна.

— Не знаю, — написала Мила. — Но вся жизнь впереди — узнаю.

Глава 14

Мила ждала с нетерпением, когда появится Кирилл. Ожидание показалось очень долгим. Его не было три дня.

Вначале она посчитала причиной его долгого отсутствия их размолвку. Она ругала себя за несдержанность и излишнюю категоричность.

Процесс выздоровления, тем не менее, ускорился. Она вставала уже гораздо легче. Утром с помощью Жанны и Димки Мила оделась и вышла на улицу. Вдыхала зимний воздух, ждала успокоения. Но по-прежнему на сердце было тяжело.

Днем наконец-то появился Кирилл. К ее удивлению, он был весел и добродушен. Радовался, что она уже встает и может ухаживать за собой. Они признались друг другу в том, что страшно скучали в эти дни. Кирилл хотел взять ее на руки и носить по комнате. Она засмеялась и отказалась.

Вышли на прогулку. И куда только делась тревога Милы, тяжесть на сердце! Она любовалась Кириллом, давно не видела его улыбчивым, раскрепощенным. Его лицо под шапочкой как-то посветлело. Взгляд серых глаз показался сверкающим на фоне снежной улицы, убеленных деревьев. Боже, как он красив!

Кирилл рассказал о возникшем плане взять с поличным главного виновника недавних печальных событий, которые они пережили. На вопрос Милы, как он хочет это сделать, пообещал рассказать позже. Снова эта скрытность, уже порядком надоевшая. Что ж, надо простить его! Наверное, у него есть причина скрывать что-то от нее.

— Скоро Новый год. Как бы ты хотела встретить? — спросил Кирилл, с любовью разглядывая ее лицо. Поцеловал куда-то поверх ее губ. — Я поцеловал твою родинку. Она такая милая.

Отвечала счастливо:

— Все равно как. Лишь бы ты никуда не исчезал.

Огорчилась, когда Кирилл сказал, что скоро должен покинуть ее, сказал, что торопится, его ждет Иван Захаров.

Жанна вечером принесла новость: офис Захарова закрыт, все его кафешки тоже не работают. Поговаривают, что он разорился. Ничего себе! Хотя все к этому шло, видимо. Как жалко Ивана!

На другой день Милу навестил Митя. Поздравил с выздоровлением. Одобрил ее цветущий вид. Действительно, ненавистный воротник снят, разговаривает уже не шепотом, а хриплым и сиплым голосом. Скоро и гипс на руке снимут.

— Мила, как ты повеселела! И похорошела. Чем взрослее ты, тем красивее становишься!

Комплимент ее не удивил. Сколько уже времени прошло, как они расстались, а он не забывает их былые отношения. Это заметно не только ей. Жанна как-то высказалась:

— Мите нравится с тобой общаться. Как бы жена его не прознала об этом.

В разговоре с Митей Мила с удивлением узнала о том, что он активно общается с Кириллом. Сообщил, что Кирилл решил сотрудничать и с ним, и с его отцом. Ведь они когда-то были заодно, желали объединить усилия, да и бизнес до сих пор был в одну калитку. Отец Мити готов и на московский рынок выйти.

— Ты не шутишь, Митя?

— Что тебя так удивляет? Говорят, с Захаровым у него ничего не получилось. Несмотря на то, что Кирилл давно здесь, не уезжает. А Захаров, как видишь, в пролете.

Мила подумала: не стоит говорить ему, что Кирилл до сих пор общается с Иваном. Вздохнула: может быть, хотя бы на некоторое время прекратятся попытки, угрожающие спокойствию ее жизни и жизни ее близких.

— Удивительно, Митя, недавно ты разозлил Кирилла, а теперь задружил с ним…

— Главное, отец обрадовался, когда Кирилл пришел к нему с планом дальнейшего сотрудничества.

Ну, да, для Мити главное — его отец. Что-то есть ненормальное в его преданности отцу. Ничего не мешает обожать и преклоняться перед ним. Какие бы проступки тот ни совершал, Митя будет все время его оправдывать.

— Ну, а ты-то, Митя, человек вроде самостоятельный. Как смотришь на то, что недавний враг твоего отца изменил свое отношение и к тебе?

— Теперь, как видишь, мы не враги. Ты должна одобрять такую перемену, не так ли?

Мила вдруг вспомнила свои пророческие слова в последней ссоре с Кириллом. Неужели они повлияли на то, чтобы он изменил свои убеждения? Как-то не похоже на него…

— Конечно, Митя, недоброжелательность, ненависть — плохие советники. По-любому их надо исключить, чтобы не портить свою жизнь.

Убедилась, что Митя как раз такой человек — живет на позитиве, верит во все хорошее. Сам добрый, светлый человек. Видимо, этим он ее когда-то покорил.

Улыбнулась, встретив улыбку на его смуглом лице. До чего он хорош! Почти черные волосы и глаза контрастировали с белоснежной рубашкой, выглядывающей из-за бежевого пуловера.

А вот Кирилл другой. И полюбила она его вовсе не за то, что стоит только одобрять. Если бы не внешность, трудно было бы полюбить его из-за нежелания нравиться, какой-то непокорности, ершистости. В отличие от интеллигентного Мити, Кирилл резок до грубости, и чувствуются в нем самостоятельность, внутренняя сила, неспособность кому-то подчиняться.

И надо же, пошел на поклон к тому, кого ненавидел, кого считал бандитом! Наверно, сам был из такого же теста, не зря тетя называла его бандюганом!

Как же Кирилл, этакий бунтарь, отличается от воспитанного, интеллигентного Мити!

Но почему Митя совсем не похож на своего отца? Наверное, тот на самом деле был двуличным: говорит правильные речи, притворяется приличным человеком, а на самом деле важнее для него собственные интересы. Ради них способен на все.

Где же Кирилл? Странно, что до сих пор не звонит, не приходит. Долгое отсутствие даже пугало. Что с ним, все ли в порядке?

Прогуливаясь по скверу, Мила заметила своих похитителей вместе с целой группой других мужчин во всем черном. Такое впечатление, что они задумали что-то скверное. И главное, не скрывают своей причастности к криминалу, открыто встречаются, нахально расхаживают вокруг обычных людей — женщин с колясками, пожилых людей, отдыхающих на скамьях.

Ей не хотелось попадаться на глаза тем, с кем познакомилась в таких ужасных обстоятельствах, вызывающих у нее до сих пор какое-то сосущее чувство где-то в области живота.

Полиция до сих пор оставила безнаказанным ее похищение. Жанна перед своим отъездом в Москву, не обращая внимания на протесты Милы, отнесла в полицию заявление о том, что случилось с подругой, о преступных действиях против нее. Не пожелала оставить ее в угнетенном состоянии.

Только несчастье, случившееся с Жанной, остановило ее действия по требованию найти виновников похищения, «заставило» полицию забыть о ее заявлении.

А другие преступления: организация покушения на Милу и Кирилла, причинение вреда фирме Ивана Захарова, конкуренту холдинга Федоровых — как быть с ними? Полиция снова не у дел. Им еще неизвестна последняя угроза бандитов, когда те вломились в квартиру с устрашающим предупреждением. Синяки Димки долго напоминали об этом.

Сколько же можно терпеть!? Даже Жанна махнула рукой.

У Милы созрела идея. Попросила Жанну свести с ее хорошим дружком, журналистом городской газеты Игорем Дрожжиным.

Они встретились в сквере. Мила продемонстрировала ему загипсованную руку и сказала, что с ней приключилась вовсе не бытовая травма, это было насилие.

— Хочешь материал для статьи?

— Смотря, какой, — ответил он и скептически оглядел ее руку.

Журналюга — так Миле хотелось его назвать, глядя на его реакцию. Это была реакция прожженного писаки. Хотя прическа у него забавная — зачесанные вверх русые волосы походили на петушиный гребешок.

Игорь не очень-то и обиделся, что Мила не читала его статьи. Это ее порадовало. От прожженного писаки не осталось ничего, когда он выслушал ее исповедь. Он спросил про ее психологическое состояние:

— А правду говорят, что похищенный, будь то ребенок или взрослый, испытывает тягу к похитителю? Хочет ему понравиться?

— Ну, не знаю. Наверное, от страха некоторые могут так себя вести. Я была уверена, что меня выручит мой друг. Надо было запастись терпением. И я ждала и не умирала от страха.

— А наезд, специальный, не случайный, не заставил тебя ненавидеть преступника?

— Для меня он был просто исполнителем. Его так и не нашли. Или плохо искали. А вот конкретного заказчика, конечно, возненавидела. Он заставил меня корчиться от боли, поставил в унизительное положение беспомощности. Хотя ненависть — это слишком сильно сказано.

На слова Игоря, что ему нужны доказательства, посоветовала обратиться к следователю Никитину. Дала его телефон.

Не особо веря в свою затею, Мила через два дня забыла об Игоре. Была занята одним — ждала Кирилла. И когда уже устала ждать, он появился. С газетой в руках.

Дрожжин неожиданно проявил журналистскую хватку и оперативность. Именно его статья в газете стала толчком к приходу Кирилла.

Не знала, радоваться приходу любимого или сделать вид, что ей все равно, пришел он или нет, вспомнил ее или уже бросил.

Но не понадобился ни один из этих сценариев, потому что Кирилл был разозлен и причиной его плохого настроения была она. Вернее, статья, которую она еще не видела.

— Мила, что ты сделала?! Зачем ты это сделала?! Почему не посоветовалась со мной?

— Как я могла посоветоваться с тобой, если тебя не было рядом?

На что он совсем обозлился:

— А мобильник на что? Его что, еще не изобрели?

— Я не хотела тебя беспокоить, отрывать от важных дел. И ты бы не расслышал мой голос.

Он смотрел на нее, как на нагадившего в его тапки кота. Но почему-то Мила не боялась его презрения, смешанного с гневом. Просто не понимала, что его так задело в статье.

Оказывается, статья полностью разрушила его планы.

— Я не посвящена в твои планы, — сказала она.

— Ты говоришь так, словно гордишься этим. Ты умная, я знал, что ты догадываешься, почему меня долго нет, верил, что ты на моей стороне.

«Удивительный он все-таки тип, — подумала Мила, — не понимает, что сам себе свинью подложил. Боялся, что я Мите проговорюсь? Или считал, что я не достойна знать его тайны?»

Но вслух ничего не сказала. Взяла газету и стала читать статью. Пока читала, он отмерял шаги по комнате и сосредоточенно о чем-то размышлял.

Статья была в форме интервью Милы с Игорем, после которого он добавил свой комментарий. Ничего не исказил, правда, несколько усилил все сказанное Милой. Бросались в глаза ее эмоциональные выражения, подчеркнутые чувством возмущения в адрес полиции, так и не раскрывших личностей преступников. И в адрес этих личностей было немало придуманных автором нелицеприятных высказываний. Это обстоятельство как раз и мешало планам Кирилла, как она поняла.

Кирилл смягчился, вспомнил, что Митя отрицал в разговоре с отцом общение Кирилла с их конкурентом — Иваном Захаровым.

— Хотя бы этот факт ты скрыла от Мити. Он специально приходил, чтобы выведать это у тебя.

— Ну, знаешь! Если ты занимаешься шпионской деятельностью, то должен иметь в виду, не мешает ли кто-нибудь? Друзья все знают, а она вот и нет!

Их спор затянулся. В конце концов они устали от него, так и не помирившись.

Мила обиделась на его необоснованные обвинения.

Кирилл сокрушался, что его усилия поймать с поличным хозяев холдинга пошли псу под хвост. Мила и не думала оправдываться. Она знала, что он ее оправданий не примет.