Текст книги "Бюро добрых дел (СИ)"

Автор книги: Михаил Еланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Главы 49-50

Глава XLIX. Аудиенция почти у императора.

Жак дремал в кресле, когда раздался зуммер. Вот и Наварра. Планета, где баски обрели долгожданную независимость от Испании и Франции.

– Диспетчер, я – «Пегас». Прошу орбиту и посадку на грунт.

– Я – диспетчер, орбита 12G. Координаты посадки высылаю.

Жак проверил сход двух пассажирских контейнеров и направил на планету спускаемый модуль.

На посадочной площадке Ремю встречали трое военных в камуфлированном обмундировании и традиционных головных уборах – баскских беретах. Один из них выделялся красным головным убором и золотыми погонами. Он первый подошел к Жаку и подал руку.

– Здравствуйте, я адмирал Андр Кохета, главнокомандующий космическим флотом.

– Жак Ремю, – он решил не особо распространяться о своем занятии, мало ли что.

Адмирал указал рукой на стоящий рядом с местом посадки автомобиль:

– Прошу. Президент нас ждет.

– Президент? – такого развития событий Жак не ожидал.

– Конечно. Президент лично заинтересован в закупке этих кораблей. Нам нужна хорошая тренировочная база и транспорты.

Они прошли мимо двух других военных в черных беретах. Сопровождающие адмирала вытянулись по струнке и отдали воинское приветствие.

«Почти как у Виктора», – подумал Ремю.

Жак и Кохета сели на заднее сидение. Военные – на переднее, один за руль, другой рядом с водителем. Автомобиль тронулся и выехал на широкое шоссе.

– А вы не пользуетесь вертолетами Барлока? – завязал разговор Жак.

– Нет. Это принципиальная наша позиция. Мы делаем хорошие дороги и передвижение по стране становится удобным для всех, а не только для избранных.

Машина шла тихо и мягко. Сопровождающие смотрели, не отрываясь по ходу движения.

«Стойкие оловянные солдатики, – отметил Жак. – У Виктора они и то более коммуникабельны».

– А если не секрет, – спросил адмирал. – Где вы взяли эти корабли?

– На Барлоке. Там парламент поставил вопрос об их продаже и мой друг, Виктор, попросил меня ему помочь.

– А Виктор это кто?

– Виктор Вайбер, Диктатор.

– Интересные у Вас друзья.

– Мы учились с ним вместе в Сорбонне. Теперь общаемся.

– А забирать мы их будем тоже там?

– Конечно, они ожидают на специальной площадке.

– А это не опасно для нашего персонала?

– Почему все с таким недоверием относятся к диктатуре Барлока?

– Потому что, это диктатура, узурпация власти. У нас все демократическим путем. Вот президента мы выбрали. Теперь он руководитель нации.

– А Вайбера тоже выбрали. Только потом. По итогам последнего референдума его попросили руководить еще двенадцать лет.

– Сами?

– То есть?

– Без давления власти?

– А зачем? Тот уровень жизни, который на Барлоке, позволяет доверять верховной власти.

– Ну не знаю, в истории все диктатуры держались на жесткой руке власти.

– Господин адмирал, – обратился к Кохете офицер, сидящий справа от водителя, – президентский дворец.

Автомобиль приближался к красивому пятиэтажному зданию. Когда дверь машины поравнялась с входной дверью дворца, они остановились.

К автомобилю подскочили двое, неизвестно откуда взявшихся, офицеров. Они одновременно открыли задние дверцы с обеих сторон и замерли, приняв строевую стойку.

«Да, – подумал Жак, – у Виктора есть тоже такие болванчики, только они делают это из уважения к Диктатору, а интересно, как здесь?»

Ремю и Кохета вылезли из машины.

– Прошу сюда, – адмирал указал в сторону главного входа.

Они поднялись по высокой лестнице с толстым красным ковром на ступеньках. Двое военных у входа в резиденцию вытянулись по струнке и распахнули двери. В коридоре стоял, судя по пышному аксельбанту, адъютант.

– Господин адмирал, господин Ремю, Президент вас ждет. Следуйте за мной.

Он повернулся кругом, почти как на плацу, и повел всех по многочисленным коридорам и лестницам дворца.

Они остановились около роскошных дверей. Из-за распложенного здесь стола встал и вытянулся в строевой стойке второй адъютант.

– Прошу, – первый адъютант открыл правую дверь и впустил гостей в кабинет президента.

Огромное помещение поражало своей помпезностью. Лепнина на станах и окнах, ростовые портреты мужчин в форме и женщин в дорогих бальных платьях. Хозяин кабинета явно упивался своим положением.

В центре помещения стоял огромный дубовый стол, за которым сидел слегка полноватый небольшого роста человек в парадной военной форме с золотыми погонами. Он поднялся навстречу посетителям и поздоровался с каждым за руку.

– Господин президент… – начал доклад Кохета, однако хозяин кабинета жестом его остановил.

– Оставьте, адмирал, прошу, – он указал на кресла в углу помещения, стоящие вокруг журнального столика.

Когда все расселись в креслах Боэнопарт начал:

– Господин Ремю, если не секрет, где вы взяли все эти корабли?

– Не секрет, я уже все это поведал и господину адмиралу. Корабли принадлежали Барлоку. Теперь им они не нужны. А на обслуживание нужны деньги. И мой друг попросил помочь их продать.

– Ваш друг?

– Да, Виктор Вайбер, Диктатор.

– Хороших Вы имеете друзей. А почему он сам не организовал продажу?

– Конституция Барлока запрещает производить и продавать вооружение.

– Но, он же Диктатор! Почему он не дал соответствующее указание? – Президент потряс рукой в воздухе. Вообще, в ходе разговора, он очень эмоционально жестикулировал.

– Видите ли? Его диктатура сроится на демократии. Все серьезные решения принимаются на референдумах граждан.

– Удивительно, – Боэнопарт говорил все более эмоционально, он встал и начал прохаживаться вдоль кресел. – Но такой диктатуры я не могу припомнить в истории человечества.

– Значит, он уникален, – констатировал Жак.

– Хорошо! – Президент замер на месте. – Значит, Вы можете гарантировать моим военнослужащим полную безопасность. – Боэнопарт сказал это как утверждение.

– Конечно. Их встретят на достаточно высоком уровне и сделают все, что от них зависит, чтобы ничего с пилотами не случилось.

– Тогда я, – Президент нажал кнопку на столе, вошел первый адъютант, – награждаю Вас и Вашего друга, Диктатора Барлока, орденами дружбы. – Боэнопарт подозвал жестом адъютанта, взял у него коробочку, открыл ее и прикрепил к куртке Жака красивый орден в форме мальтийской звезды на фиолетовой ленте. Потом вручил ему коробку и удостоверение. – Это в благодарность Вам.

Адъютант вышел.

– Только, господин Президент, можно один комментарий? – спросил Ремю.

– Конечно, что-то не так?

– Нет, все просто замечательно, я хочу обратить внимание на пункт контракта, что в соответствии с конвенцией 2153 года данные корабли нельзя использовать в боестолкновениях.

– Конечно. Подтвердите, адмирал, – Боэнопарт указал в сторону подчиненного.

Кохета, до этого не принимавший участие в разговоре, встал с кресла.

– Да, это так. Основное назначение кораблей – тренировка войск, их транспортировка и перевозка грузов, при необходимости.

– Тогда я полностью согласен, – Жак улыбнулся. – Контракты подписаны, осталось забрать корабли и произвести окончательную оплату.

– Вот и здорово, – Президент похлопал его по плечу. – На посадочной площадке Вас ждут пилоты. Я надеюсь, у Вас в корабле найдется два места для моих представителей?

– Да, у меня в кабине есть два места, и они пусты.

– Тогда последний, скорее личный вопрос, господин Ремю, а кто вы по роду занятий, когда не распродаете вооружение своих друзей?

– Я занимаюсь частным юридическим консультированием, – соврал Жак.

– Тогда понятна та щепетильность, с которой вы прописываете все в контрактах. Спасибо Вам за помощь. До посадочной площадки Вас проводит мой старший адъютант, – Боэнопарт открыл дверь и обратился к первому адъютанту. – У Вас все готово?

– Так точно, господин Президент, – он продемонстрировал еще одну орденскую коробочку и удостоверение.

– Тогда проводите господина Ремю до корабля и представьте старшему команды.

Президент за руку попрощался с Жаком и молча ушел в кабинет.

«Как у его почти однофамильца на приеме побывал, – подумал Жак. – Я так и представлял себе аудиенцию у Наполеона I после того, как прочитал «Войну и мир».

И снова лестницы, коридоры, машина, несущаяся по широким прямым улицам.

На посадочной площадке около контейнеров стояла группа военных. Старший команды, судя по красному берету и золотым погонам – генерал, перебросился несколькими словами с адъютантом. Затем подошел к Жаку.

– Господин Ремю, я генерал Артега. Я возглавляю группу пилотов. Мой помощник полковник Ромартис, – генерал махнул рукой к ним подошел еще один военный.

Он поздоровался с Жаком за руку и молча встал рядом.

Адъютант кивком головы попрощался со всеми и направился к автомобилю.

– Тогда, господин генерал, – Жак взял инициативу в свои руки. – Распределяйте своих людей по контейнерам, по десять человек, только пусть пристегнутся, в полете не будет гравитации. А Вас и господина полковника прошу в спускаемый модуль.

Артега кивнул головой. Ромартис пошел распределять людей.

Когда все были рассажены в контейнеры Жак и командиры с Наварры вошли в спускаемый модуль.

– Сюда, господа, – Жак указал на боковые кресла. – Только, прошу извинения, тут тоже нет гравитации, поэтому не забудьте пристегнуться.

Военные сели в кресла и молча защелкнули ремни. Генерал снова кивнул. Жак рассмотрел этот жест как готовность к полету и отдал приказ на подъем контейнеров.

Глава L. Нефтяной магнат.

Штаб Мёбиуса прозябал в безмятежней неге. Мигель, Мунга и Понятовский дремали в плетеных креслах. Было тепло и душно.

– Все идет к дождю? – Войцех открыл глаза и посмотрел на небо.

– Шеф, можно два вопроса? – внезапно раздался голос новоявленного директора ремонтных мастерских.

– Конечно, дядя Ашот? – Санчес встал, сошел с крыльца и поздоровался с инженером.

Погосян держал под мышкой целую кипу эксплуатационных документов от контейнеров мастерской.

– Я смотрю, ты уже вовсю разбираешься с оборудованием, – Мигель взглядом указал на стопку бумаги.

– Уже разобрался. И подобрал пятерых ребят. Мне главное понять. Я могу все брать и делать? И за это я им буду платить деньги?

– Конечно, – Мигель пожал печами. – Все, что на желтой поляне и в контейнерах – твое. Только с боеприпасами аккуратно. Я бы их передал на хранение Льюису.

– Я так и сделаю. Возьму потом на пристрелку.

– Пристреливают загнанных лошадей, – раздался с крыльца ленивый голос Мунгалеса, – а оружие приводят к нормальному бою.

– Фердинанд, – обратился к нему Понятовский, – давай сегодня без военной терминологии. Главное всем все понятно.

– В общем, потом возьму, когда нужно будет, – согласился Ашот.

– Вот и правильно, – подтвердил Санчес. – А по людям, как только здесь появится отделение Международного золотого банка, я сразу выделю деньги на оплату их труда. А пока заведи тетрадку и отмечай трудодни и трудочасы или в чем ты будешь учитывать их труд. И готовь контракты, если что мы поможем. Жак прилетит, у него много чего такого есть, как образцов.

– Тогда второй вопрос, – продолжил Погосян: – Где взять нефть?

– Нефть… – задумался Санчес. – А тут рядом и взять. Ты же знаешь, где у батальона Крафта стоят энергетические установки?

– Да, знаю.

– Вот, под этой поляной ее много. И залегание неглубокое. Как перемещать контейнеры знаешь?

– Конечно, – Ашот достал из нагрудного кармана планшет со скрученным в трубочку экраном.

– Только отойти не забудь, когда укажешь место посадки, а то тебя придется передавать домой по факсу, – пошутил Санчес.

– Отойду, – усмехнулся инженер.

– Тогда иди и будь нефтяным магнатом.

– Ай, за два дня и директором и магнатом. Нужно брату написать.

– А зачем писать? – сказал Санчес. – Мы с Бельским скоро полетим на Землю, в Ростов. Будем подавать заявку на включение в казачье сообщество. Полетели с нами.

– Я с удовольствием, давно родственников не видел.

Ашот попрощался со всеми и, радостно насвистывая, пошел в направлении Желтой поляны.

Главы 51-52

Глава LI. Знак дружбы. Орден для Диктатора.

Весь полет от Наварры до Барлока проходил в полной тишине. Поняв, что разговорить компанию не получится, Жак разложил спинку кресла и заснул.

Его, как всегда, разбудил зуммер.

– Прилетели, – прокомментировал он.

Генерал в ответ кивнул. Зажегся красный индикатор. Жак вызвал Барлок:

– Диспетичер, я – «Пегас». Прошу орбиту и посадку на грунт.

– Я диспетчер, орбита 5G. Координаты посадки высланы.

Жак убедился в отделении контейнеров с пилотами и подал команду на посадку кабины.

Модули сели на площадку, на которой размещались спускаемые блоки продаваемых кораблей.

Жак вышел первым. На залитой солнцем поляне выстроился полицейский оркестр. Справа от него топтался десяток журналистов. Слева техники. Перед модулем стояли Макс Риенталь и Фриц Браун. Немного в стороне Фриц Грауман.

Ремю поздоровался с министрами и представителем оппозиции. Представил их военным с Наварры. Погладил новенький орден на груди.

– Я хотел бы перед началом церемонии передать Орден Дружбы от нашего Президента для Диктатора, – начал разговор Артега.

– А зачем передавать? – спросил Браун. – Сейчас проведем официальную часть. Ваши пилоты начнут осматривать корабли. А мы слетаем к Диктатору, и Вы вручите орден.

– А к Диктатору можно вот так, без приглашения и предварительного доклада? – удивился генерал.

– Конечно, – подтвердил Грауман. – У нас здесь демократия. Не каждого к нему пустят, но если нужно, то, никаких проблем.

– Давайте начинать церемонию, – вмешался в разговор Риенталь.

Он махнул рукой, и оркестр заиграл марш. Вперед вышли журналисты. Принимающие руководители, Жак и военные Наварры взошли на импровизированную трибуну. Пилоты построились справа от нее, техники Барлока – слева. Лицом к трибуне.

Министр торговли сказал краткую речь о важности укрепления торговых связей между Наваррой и Барлоком и значении этой первой сделки.

Потом выступил министр полиции. В целом обо всем и не о чем. Но зажигательно.

Третьим высказал свои мысли Артега.

И наконец, Грауман.

После этого опять заиграл оркестр. Ромартис возглавил коробку пилотов. У коробки техников был свой командир. Передающие и принимающие прошли торжественным маршем.

«По строевой подготовке всем можно поставить отлично, – подумал Жак. – Есть, конечно, разница в технике, между немецким и испанскими строевыми уставами. Но в целом очень неплохо».

Полковник и старший техник распределили людей для приема кораблей.

– Теперь к Диктатору, – Браун жестом пригласил Артегу в вертолет.

Кроме генерала к правителю Барлока отправились министры, Грауман и Ремю.

Вертолет плавно набрал высоту и взял курс на президентский дворец.

– Скажите, генерал, – обратился Риеталь к Артеге. – А почему Наварра не покупает у нас вертолеты? Это так удобно и достаточно безопасно.

– Это государственная политика, – ответил представитель басков. – Мы строим отличные дороги, а автомобильную технику выпускаем с таким расчетом, что каждый может себе позволить приобрести машину, не зависимо от уровня дохода. Это уравнивает граждан.

– Но ведь ваши граждане не покупают одинаковые машины, – возразил Браун. – Все равно кто-то ездит на бюджетном двухместном трицикле, а кто-то на роскошном лимузине.

– Да, – согласился генерал, – есть разница в типе транспорта, но все ездят по одним и тем же дорогам. А уровень комфорта отражает способность гражданина заработать деньги.

– Интересный подход, – подключился к разговору Жак. – А если выделить категорию, которая может позволить себе перемещаться по воздуху. Здесь, на Барлоке тоже отличные дороги и население имеет возможность выбирать уровень комфорта при езде по ним. Но для тех, кто желает, открыто и третье измерение.

– Скорее не для тех, кто желает, а для тех, кто может себе это позволить, – уточнил Атрега и поднял указательный палец правой руки вверх.

– Я бы не стал обобщать, – ответил на это Браун. – Здесь не все, кто может летать покупают вертолеты. В основе своей эти машины принадлежат тем, кому необходимо перемещаться в пространстве чуть быстрее, чем это может делать автомобиль. Кроме того, у нас не принято покупать вертолеты с роскошной отделкой, что не скажешь о машинах. Как, в прочем, и на Наварре.

– Про роскошь отделки – да, – согласился баск. – Вот этот вертолет кому принадлежит?

– Этот вертолет принадлежит государству, – ответил Риенталь. – Он входит в авиаотряд Диктатора и используется по его личному указанию. И, кстати, в его парке все шесть машин именно такого типа. Без VIP отделки.

– Вот видите, – парировал Артега. – Все эти агрегаты закуплены на государственные деньги.

– Но по настоянию населения, – ответил на выпад Браун.

– Как это? – удивился генерал.

– А очень просто, – пояснил Риенталь. – Здесь все крупные затраты на те или иные государственные нужды обсуждаются с народом. Мы задаем вопрос населению о том, на сколько, необходима та или иная трата. Нам в форме референдума народ отвечает. Если квалифицированное большинство – за, больше половины дееспособного населения планеты, в этом случае мы принимаем решение о затратных покупках. В противном случае закупка не производится.

– И так везде? – еще больше удивился Артега.

– Да, – подтвердил, молчавший до этого Грауман. – Так во всех элементах жизни. Любое сколь-нибудь серьезное преобразование проводится через референдум. И мы, я имею в виду оппозиция, следим за этим. Я, кстати, как лидер оппозиционной партии могу в любой момент прийти к Диктатору и выразить несогласие с его решением.

– А в чем тогда смысл диктатуры? – баск все сильнее терял нить логики. Диктатор и не имеет абсолютной власти.

– В том, что он сам установил данный порядок, – кратко и емко ответил Ремю. – Ради этого и производилась насильственная смена власти, по сути, путч.

– Удивительно, – Артега был поражен до глубины души. Он не мог представить такой порядок дел на Наварре. На планете, где президент избран на демократических выборах. Там его власть практически абсолютная. А здесь, где лидер государства, по сути, узурпировал власть все отдано на народное решение.

Вертолет сел на площадку перед Дворцом Диктатора. Пассажиры вышли из машины.

– Вот, пожалуйста, господин Артега, – Браун указал на здание: – Апартаменты Диктатора.

– Но здесь тоже, как я понимаю, что-то не так, – уточнил генерал.

– Все так, – ответил Риенталь. – Только, если учитывать, что Диктатор и его администрация занимают третий этаж.

– А остальные? – баску становилось здесь все интереснее. Президент Наварры занимал все пять этажей резиденции.

– Первый этаж оппозиция, второй – правительство с аппаратом, – Браун показал рукой на вход во дворец.

Артега был окончательно запутан. Он не мог себе представить, что такое может быть в принципе. Ну ладно правительство, может и удобно, когда оно под рукой. Но такие же, по площади, как и апартаменты лидера государства, помещения принадлежат оппозиции и располагаются в одном здании с ним. Это не укладывалось ни в какую логику.

В парке дежурили полицейские, которые вытягивались по стойке смирно при приближении министров и прикладывали руке к фуражке. А также прогуливались люди. Они просто кивком головы приветствовали проходящую мимо делегацию. Это тоже заинтересовало генерала:

– А эти люди, которые гуляют в парке, они кто?

– Да просто местные жители, – пожал плечами Браун.

– И они так спокойно гуляют около резиденции главы государства? – для Артеги это было ужасно.

– А почему нет? – на этот раз удивился Риенталь. – Не пулеметами же их отсюда отгонять. А здесь хорошо. Посмотрите – птички поют, есть тенек, опять же озерца, пляжики. Можно отдохнуть, позагорать, искупаться. А за порядком проследят полицейские.

– Но, это же опасно! – генерал все больше понимал, что он ничего не понимает в политике Диктатора. – А как же неконструктивные оппозиционеры? Террористы, в конце концов.

– А с этим все просто, – пояснил Риенталь: – на Барлок мы пускаем только тех, кто не проходит по учетам Космопола и Косбеза. Да и местная полиция умеет выявлять таких граждан заранее, до их попытки нанести вред государству. Поэтому здесь спокойствие и порядок.

Группа подошла к крыльцу, где их ждал Вайбер. Он поздоровался с каждым за руку. При этом Артега по-военному с козырянием представился Диктатору.

– Мне передали, что Президент Наварры выразил знак уважения к моей персоне? – начал разговор Виктор.

– Так точно, господин Диктатор. Президент Боэнопарт полагает наградить Вас и господина Ремю орденами дружбы.

– То-то я смотрю, у Жака что-то новое в облике появилось, – Виктор подошел к товарищу и потрогал орден на его джинсовой куртке. – Красиво. Только не мешало бы еще возобновить дипломатические отношения с нами. А то, как пять лет назад ваши дипломаты сбежали, оставив кипу секретных документов и шифраппаратуру, так здание и пустует. А мы вынуждены его охранять, чтобы никто не покусился на ваше добро.

– Я передам Ваши пожелания Президенту, – отрапортовал Артега.

– Вот и славненько, я бы с удовольствием встретился с вашим министром иностранных дел, например. А лучше с Президентом. И обсудил бы с ними данный вопрос. Так что жду кого-нибудь из них.

Виктор поднял вверх правую руку, чтобы привлечь внимание публики, находящейся в саду:

– Всем внимание, – громко сказал Диктатор.

Все, кто был около дворца, начали подходить к крыльцу. Вайбер продолжил:

– Президент Наварры отметил вклад нашей страны в дело общего процветания и наградил меня Орденом Дружбы, – он указал рукой на Артегу, который открыл коробочку и продемонстрировал Орден. – Но это не только моя заслуга, но и заслуга всех вас. Поэтому спасибо всем за ваш вклад в дело процветания мира и дружбы между народами.

Присутствующие зааплодировали. Генерал повесил орден на лацкан мундира Диктатора.

В это время, стоящие чуть в стороне остальные члены группы, успели обсудить и другой вопрос.

– Жак, – обратился к Ремю Браун, – а правда, что на Мёбиус нужны различные специалисты.

– Конечно, и вас с Максом я могу официально пригласить к нам.

– Договорились, – ответил за двоих Риенталь, – тем более Вайбер тоже не против. И смену мы подготовили.

– А меня с собой не возьмете? – спросил Грауман.

– Ты же черепахой решил стать, – ответил Ремю.

Риенталь и Браун переглянулись.

– Ну, это у них, тусовщиков, знак отличия, вернее статусности, вроде звания такое, – пояснил Жак. – Руководитель планетарной организации, а заодно и филиала фирмы носит черепаху в виде кулона.

– Да, – согласился оппозиционер, – но все равно создам организацию здесь и полечу к вам. Там интереснее.

– И так, господа, – обратился к ним Виктор. – Все обсудили? – на груди Диктатора блестел новенький орден, такой же, как у Жака. – Тогда в путь. Господа Грауман и Ремю проводят Вас до площадки. А, господа министры, хватит гулять, давайте работать.

Все попрощались. Вайбер, Браун и Риенталь зашли во дворец, а остальные направились к вертолету.

– А для представления полной картины о вашей системе власти хотелось бы узнать, как здесь функционирует парламент, – продолжил прерванный разговор Артега.

– Никак не функционирует, – ответил Грауман.

– То есть? – снова удивился генерал, – А как же демократия?

– У нас его нет, – Фриц пожал плечами. – Зачем стране содержать несколько десятков, а то и сотен бездельников?

– А как же у вас разрабатываются и принимаются законы?

– Для это не нужен парламент. Любой гражданин Барока может предложить изменения в законодательстве. Его предложение рассматривает Совместная юридическая комиссия правительства и оппозиции. Если это изменение необходимо, то комиссия обрамляет его в нормальную юридическую форму и это выносится на референдум. Вот и все. Народ принял. Диктатор подписал.

– То есть, по сути, парламентом является весь народ Барлока, – прокомментировал Ремю, сказанное Грауманом.

– Удивительные вещи здесь творятся, – Артега окончательно разуверился в той модели демократии, которая существует в мире.

Группа села в вертолет, который направился к исходному пункту.

– Генерал, – обратился к баску Жак, – сейчас нет свидетелей нашего разговора. Пилоты находятся за звуконепроницаемой перегородкой, Фриц – наш человек. Я могу сказать Вам одно. Вы достаточно вменяемый человек, и понимаете то, что творится на Наварре не приведет ни к чему хорошему. Вашему президенту снятся лавры его почти однофамильца. Он в манере поведения даже копирует его. Я француз, я знаю. Если Вам все надоест, присоединяйтесь к нам.

– К кому?

– Да, я Вам не сказал, что в действительности я представляю интересы мало известной планеты Мёбиус.

– Я что-то слышал про это.

– Там собрались романтики, готовые защитить планету от разграбления. И вот сейчас настал момент, когда все это стало вырисовываться в более-менее организованную структуру. Мы создаем ЧВК в форме казачьего сообщества и хорошие военные специалисты нам нужны.

– Это нужно все обдумать. А под чьей юрисдикций вы все это собираетесь делать? Хотя, я, по-моему, понял.

– Да, Вы правильно поняли это Барлок. Договоренность уже есть.

– Заманчиво. Но нужен повод. В нашей системе вход бесплатный, зато выход трудно оплатить.

Жак пошарил в карманах куртки и достал небольшой оптический диск.

– Здесь координаты Мёбиуса. Если что пишите. Или обращайтесь в наше представительство на Малой Франции в Тривулоре. Мы вам будем рады.

– Господа, подлетаем, – вмешался в разговор Грауман.

– Все о разговоре забыли, – сказал Жак.

– Да, летели молча, – подтвердил Артега.

С площадки уже улетели двадцать кораблей с военными контейнерами. Остались только адмиральские кабины. Около одной из них одиноко стоял полковник Ромартис. Техники, журналисты и оркестр убыли.

– В добрый путь, господа, – напутствовал басков Фриц.

Он пожал военным руки в знак прощания. Затем с гостями попрощался Жак. Генерал и полковник сели в адмиральские кабины и начали подъем к своим эскадрам.

– Ловко ты его подцепил, – сказал Грауман.

– Он слишком интеллектуален для режима. Этот молот его погубит. Пусть лучше сбежит к нам.

Мужчины попрощались. Жак сел в капсулу и направился к своему кораблю. Путешествие продолжалось.

Весь путь до Мёбиуса ему не спалось. И он продолжил читать «Преступление и наказание».

Глава LII. Что такое «блин»?

«Барселона» села на Мёбиус. Там, где находился штабной городок, стеной лил дождь.

Из катера первая показалась Вера:

– Девчонки, сейчас поплывем.

Он смело шагнула под теплые струи. В конце концов, это даже приятно. За ней нетвердой походкой вышли Жанна и Валя. Они несли картонный ящик с вином. Тройка ускоренным шагом направилась к палаткам.

На середине маршрута дождь сделал свое дело. Ящик размок и развалился. Бутылки с веселым звоном посыпались на траву.

– Вот же блин, – отреагировала Валя.

– Что такое «блин»? Это еда? – спросила Жанна.

– Есть такое русское междометие, – ответила Вера. – Ну что смотрим? Хватаем бутылки и побежали.

Все стали рассовывать упавшую посуду подмышки, набирать по несколько в руки. Когда содержимое ящика было надежно зафиксировано вдоль тел, компания продолжила путь.

В палатке было тепло, сухо и темно. Вера включила свет. Бутылки были переложены на одной из пустых кроватей.

Жанна сняла с себя мокрую одежду.

– И как все это сушить?

– Сейчас у Розки найдем что-нибудь, – ответила Вера и из-за одной из кроватей извлекла моток веревки. – Опа! Натягиваем и вешаем. К утру просохнет.

Они протянули веревку между пустыми кроватями и развесили свою одежду. Три полуголые грации поставили табуретки между кроватями Веры и Вали, получился импровизированный столик. На нем появились стаканы, шоколадки, какие-то фрукты и самое главное – нож и добытый из тумбочки Конерской штопор.

Вера, как самая старшая, взяла на себя роль наливающей. Она открыла первую бутылку и разлила по стаканам. Жанне и Вале по половине, себе – полный.

– А чо себе полный? – спросила Валя.

– Коллектив догнать. Вы там бухали, а я за рулем, – ответила Вера.

– Логично, – подтвердила Жанна, – ну, как там, у русских говорится. Будем. Она подняла стакан, и все с ней чокнулись.

Дамы уходили в отрыв. После третьей бутылки пошли философские разговоры о смысле бытия, высоких материях и, конечно, о мужиках.

– Девчонки, – сказала Жанна, – а что вы в девках засиделись?

– А сама то? – ответила Вера. Она «догнала» коллектив и теперь говорила со всеми на одной волне.

– Я? – Жанна замерла со стаканом в руке. – А я карьеру делала.

– Вот и мы что-то делали, – Валя развела руками. – А когда сделали, оказалось, что всех нормальных мужиков уже расхватали.

Вера налила еще по полстакана. Теперь она наполняла свою емкость, так же, как и другие.

– Ну, за «каждой бабе по мужику», – произнесла Вера. Все чокнулись, и янтарная жидкость перекочевала в женские организмы.

Дождь закончился. Роза откинула полог палатки Голанича и выглянула на улицу. Отсюда была видна площадка за штабом. «Барселона» стояла на своем месте.

– Девчонки прилетели, – произнесла Конерская и вышла на улицу.

На ней была все та же футболка и резиновые тапки. Мокрая трава приятно щекотала ноги. Пахло свежестью. Заходящий Сидон подсвечивал капли оранжевым светом.

По пути Роза наткнулась на размокший картонный ящик. Изучив на нем надписи, она сделала вывод:

– Неплохо гуляют. А меня не пригасили. Хотя я бы, и сама в дождь не пошла.

Покопавшись в кучке картона, она нашла литровую бутылку вина.

– И еще средства для отдыха теряют. Значит, прилетели уже заправленные.

Роза прочитала надпись на этикетке.

– Вина Тусы. Karmaton белое полусладкое. Да, неплохо отдыхают. Если вино по десять золотых реалов за бутылку, значит, есть повод.

Она направилась к своей палатке, при этом бурча:

– Завтра проспятся и пусть мусор не забудут убрать.

Судя по звукам, доносившими из жилища, веселье шло полным ходом. Роза заглянула внутрь. Картина, которая перед ней предстала, несколько позабавила.

Три полуголые нимфы, сидящие на кроватях с двух сторон от табуретов, на которых расставлены стаканы, лежат отрезанные куски фруктов и стоят три начатые бутылки вина. Вокруг кровати валялась еще пустая стеклотара. Внутри палатки чувствовался неподражаемый запах из смеси ароматов спирта и дорогого винного букета. Немного угадывались нотки поедаемых фруктов.

Присутствующие посмотрели на Конерскую, которая тут же отреагировала:

– Девчонки, а что матчастью разбрасываемся? – она подняла вверх найденную бутылку.

– Роза, это твой приз, – ответила Жанна. – Садись сюда, – она указала на место рядом с собой. – Вера, ей полный.

– Ага, – сказала Вера и, взяв чистый стакан, наполнила его сверкающей субстанцией. Потом она налила всем присутствующим по полстакана.

– А что мне полный? – спросила Роза.

– Для… Вера как это? – попыталась ответить Жанна.

– Для того, чтобы догнать коллектив, – Вера подняла стакан. – Ну, за наши новые, как их, Жан?

– Статусы, а может и достижения, – Жанна терялась во фразах. Мозг уже не так активно работал.