Текст книги "Туман-Озеро"

Автор книги: Михаил Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Зеленый экспресс

Поезд удалялся от границы. Перед ним расступались горы и медленно проплывали мимо, овраги бросались под самые колеса.

– Ту-ту! Чах-чах! – разносилось по горам.

Вечерело. Солнце опустилось в лохматую черную тучу, сразу наступила темнота. Ночью зашумел ливень.

Узкий коридор предпоследнего вагона отсвечивал стеклянной желтизной. Но квадраты окон, несмотря на резкий электрический свет, были угольно черны. В них вспыхивала серебристая россыпь, светились матовые струи, обнажалась жуткая темнота. Ночь, как бы завидуя свету, заглядывала в окна.

На глухом полустанке в вагон вошли пограничники. Они еще в тамбуре сняли намокшие зеленые плащи и приступили к делу: двое автоматчиков встали у выходов, а капитан и сержант вместе с проводником пошли по купе.

Пассажиры собрались в коридоре, переговаривались, курили.

– Видели, как они умаялись? Наверно, хорошую пробежку совершили по горам, – обратился к соседям пассажир в полосатой пижаме. Он, волоча шлепанцы, обутые на босую ногу, осторожно приблизился к последнему, еще не проверенному купе, в которое вошли пограничники.

* * *

Купе это находилось рядом со служебным.

Капитан бегло осмотрел его. Справа, внизу, храпел под ватным одеялом и бобриковым пальто полный мужчина средних лет. Голова его с одутловатым потным лицом была запрокинута вверх подбородком, концы влажных усов торчали рогачами.

– Водянка, – уловив взгляд капитана, сочувственно сказал проводник, стоявший в дверях.

На второй полке, без постели, согнувшись, лежал лицом к стенке старик в истоптанных яловых ботинках и серых бумажных штанах, испачканных известью. Тощую спину старика прикрывал черный поношенный пиджак.

Нижняя полка слева – пустовала, а на средней, раскинув длинные ноги, спал под наброшенным на голову кителем военный. Его грудь высоко и ровно поднималась, сиреневая майка в такт дыханию то натягивалась, то собиралась в морщинки.

Капитан провел рукой по слипавшимся от дремоты глазам. Кивнул проводнику. Тот внушительно объявил:

– Товарищи, проверка! – и после солидной паузы добавил – Просьба предъявить документы и показать вещи.

Старичок со второй полки, привстав и пошарив в кармане, первым подал свой потрепанный паспорт и проездной билет.

Больной приподнял голову и стал ощупывать затекший затылок.

– А меня, что же… ох… в расчет не принимаете? – обиженно спросил он, когда капитан, возвратив старику документы, повернулся было в другую сторону.

– Как так! Примем. Вы, наверно, папаша, буфет боитесь прозевать на ближайшей станции? Только смотрите, а то, неровен час, усы в пиве утонут… – пошутил сержант, пробуя на вес корзину больного.

– Ох, и мастак же, видно, ты, сынок, позубоскалить, – улыбнулся усатый.

Дошла очередь до спавшего под кителем. Когда проводник слегка потормошил его, тот только сладко потянулся и опять ровно задышал.

– Демобилизованный офицер, – объяснил железнодорожник. – Едет на целину. Отсыпается парень. Стоит ли будить?

– Будите.

Проводник слегка потянул демобилизованного за Руку.

– А? Что? Тревога? – схватился с койки здоровяк и стукнулся макушкой о верхнюю полку. Он втянул голову в плечи и часто замигал глазами. Губастое веснушчатое лицо этого светловолосого молодого парня выражало боль и недоумение.

Потрогав ушибленное место, он широко заулыбался.

– Ах, вот в чем дело! Наконец-то дошло… Документы!.. – он легко соскочил на пол; подтянул голенища поношенных сапог, отряхнул крылья габардиновых галифе. Выпрямился. И только тогда полез рукой во внутренний карман. Китель он придерживал на себе приподнятыми плечами.

– Все там… – сказал он, передавая капитану потрепанный клеенчатый бумажник.

Капитан, щурясь на свет, стал просматривать документы.

– Значит, на Алтай? – спросил он.

– На Алтай! – улыбнулся военный.

– И домой не заезжаете?.. Отдохнуть, с родными повидаться?

– Нужно бы. Да не знаю, куда раньше направиться – в детдом или в железнодорожное училище, из которого призывался. Наверно, поработаю с годок, потом уж…

– Александр Матросов тоже, кажется, из железнодорожного пошел в армию.

– Читал. Мы с ним одногодки, между прочим.

– Вещи отдельно отправили?

– Вещи? У меня их не так много. Там где-то «сидор Иванович» валяется, – кивнул пассажир на нишу багажника.

Сержант, стоя на раскладной лесенке, потянулся к нише.

– Это и есть ваш саквояж? – спросил он, слегка подкидывая на руке вещевой мешок с болтавшимися лямками. – А этот беспризорный «красавец»?

Сержант приподнялся на носки и вытянул невзрачный рыжеватый чемодан.

– Неужели вещи развязались? Разрешите!.. – демобилизованный подхватил вещмешок и чемодан. Он положил их на пустовавшую полку, стал связывать.

Не сходя с лесенки, веселый сержант спросил:

– А что, коли и мне податься на целинные земли после армии, товарищ капитан? Дослужу срок, свои «сидоры» в охапку, как товарищ офицер запаса, и махну.

– Мысль неплоха, – откликнулся светловолосый. – Вот! – затянул он последний узел на чемодане и вещевом мешке.

– Дайте-ка, я их опять на место водворю, – предложил сержант.

Пассажир, ехавший на целину, уже было поднял связанные вещи, потом опустил.

– Да ничего, не беспокойтесь. Я их ткну вон туда под нижнюю полку. Скоро пересадка.

– Мысль замечательная, – задумчиво протянул капитан, глядя на согнутую спину молодого пассажира, задвигавшего вещи под полку.

– Это вы насчет будущей поездки сержанта на Алтай?.. – вытирая платком руки, хозяин «сидора» повернулся к капитану.

– Именно. Документы у вас в порядке. Получите, – протянул тот демобилизованному клеенчатый бумажник.

Сержант спрыгнул с лесенки.

– До побачення! – шутливо раскланялся он с пассажирами.

– Счастливо и вам, ребятки, – напутствовал уходивших старик.

– Бывайте всегда здоровыми… – пожелал больной.

– Всех благ! – весело подмигнул светловолосый.

Как только затихли шаги пограничников, в двери показался пассажир в полосатой пижаме.

– Что, не сказали, кого ищут? – направил он свой утиный нос прямо на проводника, возвратившегося с веником и кружкой.

– Станут они распространяться… – простонал больной.

– Скоро узловая, – проговорил проводник. Пройдя на середину купе, он набрал в рот воды, прыснул на пол, готовясь подметать. – Кого они ищут, говорите? – спросил и опять поднес ко рту кружку.

Светловолосый рассмеялся.

– Ну и дипломат же наш проводник: знает пользу воды. Вот бы болтунам прописать такой рецепт: зачесался язык, сразу за кружку. Тогда государственную тайну никто не выболтал бы… – и светловолосый многозначительно поглядел на пассажира с утиным носом.

– При чем тут государственная тайна? – обиделся тот. – Я просто так…

– Я тоже просто так.

Вверху зашевелился старик; он надел пиджак, завязал платком горло.

– В девятьсот четырнадцатом на Знаменском узле служил официантом Котька «Неходибосой»… – почесывая кадык, начал он без всяких предисловий. – Бывало, подвыпивший поручик только щелкнет портсигаром, а Котька уж подносит зажженную спичку. Как-то охмелевший штабс-капитан замахнулся кулаком, чтобы разбить пенснэ на носу купеческого сынка, а угодил в морду услужливому Котьке. Одарил «Неходибосого», чтобы не попадался под руку. Тот только кланяется. Или проигрался фронтовик. Без Котьки не обойдется. Пошепчутся, «Неходибосой» шаркнет штиблетами, взмахнет белой салфеткой и фронтовик бежит в зеленую комнату с пачкой ассигнаций отыгрываться. А когда кайзер Вильгельм оккупировал Киев, Котьку на Крещатике в мундире капитана германской армии видели…

Все молчали. Было слышно, как старик поскребывает заскорузлыми пальцами жесткую щетину на кадыке.

– Ну и историю вы поведали. Я как жабу проглотил! – поморщился демобилизованный. Он сидел на нижней полке, поставив локти на колени и подперев кулаками подбородок. – Водились же такие типы!

– Ох… А сейчас разве не водятся? – простонал больной. Он пристально посмотрел на стоящего в дверях угреватого с утиным носом пассажира и устало прикрыл глаза.

– Теперь совсем другое дело… – светловолосый встал, прошелся по купе. – Во времена Котьки сама царица Александра шпионила. Да и Николай не особенно переживал, что из-за какого-то непойманного Котьки гибли в Карпатах целые дивизии… Сейчас Котька не дослужился бы до капитана, будь он трижды босым. Видели. как пограничники все проверили… Теперь сунься такой тип: два-три месяца продержался, а на четвертый, смотришь, сообщение в «Правде»: высшая мера по указу. Рожа выдает такого…

– Да, так оно и есть, – сказал мужчина в полосатой пижаме. Он потоптался у двери и тихо ушел.

Демобилизованный вытер платочком лоб.

– Не по вкусу наш разговор полосатому матрасу. Ушел…

Над головами что-то прогромыхало. Будто сломанная ветка дерева пробарабанила по крыше вагона.

В купе словно похолодело. По темному окну текли извилистые дождевые струи. Костлявая рука старика замерла у шеи, обмотанной клетчатым шарфом. Застыл и проводник с опущенным на пол веником.

– Лезет!.. Лезет!.. – закричал больной и стал суматошно отодвигаться от окна.

– Кто? Где? – бросились к нему.

– Ох… – усатый опустил на пол отекшие ноги и, опасливо поглядывая в окно, стал потирать руками рыхлую грудь.

– Ох… вздремнул, аль наяву… вижу, понимаете, голову. А шляпа на ней вертится, вертится!.. Фу, устал, лягу… завесили бы окно.

– Ну и шутник наш больной! Ха-ха-ха! – раскатисто рассмеялся светловолосый. – Представьте, даже я труса дал.

В дверях показалась голова поездного радиста.

– Проводник третьего непромокаемого здесь? А, вот со своим пылесосом, а пол так и неподметенный. Поторопись-ка к главному. Побыстрее! Вызывает.

* * *

Начальник поезда и капитан Фролов, старший наряда пограничников, готовились пить чай.

Фролов, среднего роста плотный крепыш, усталыми, но внимательными глазами поглядывал на бойцов, которые старались вместить на одном крючке три плаща, торчавших коробами.

– Ну, ребята, присоединяйтесь, – повернулся к ним железнодорожник. – Побродили по горам да и дождь вас прохватил. Что-то сержанта долго нет. Не случилось бы с ним чего-нибудь. Как он парень?..

– Будет все в порядке! – успокоил железнодорожника капитан. – Сержант дело знает. А вот прием – не из лучших… Пассажиры…

– Ради такого дела можно и рискнуть, – начальник поезда взялся за свой стакан, – Пассажиры у нас народ понимающий…

Он отхлебнул обжигающий глоток чаю.

* * *

В дороге привыкают к своим проводникам.

– Долгонько нет нашего вожатого, – поглядывая на открытую дверь, проговорил старик.

– Чайку бы, – добавил усатый больной. Только здоровяк молчал.

Проводник вернулся. Он привел еще одного пассажира, одетого в черный резиновый плащ и широкополую серую шляпу. Из-под шляпы незнакомца виднелась коричневая повязка на правом глазу.

– Это будет ваше место, – показал проводник странному новичку на пустовавшую нижнюю полку, а сам слегка провел тряпкой по «заплаканному» от дождя окну….

Новый пассажир прошел к столику, сел, поставил возле себя большой дорожный портфель; выдернул из рукава «Крокодил» и уставился в него одним глазом.

Старожилы купе переглянулись. Старик взялся рукою за свою полку и в таком положении и остался. Больной приподнял голову и старался увидеть лицо прибывшего. Ему мешал раскрашенный яркими красками «Крокодил».

Вагон монотонно постукивал на стыках и еще больше навевал на старожилов купе какое-то странное, почти тревожное чувство.

– Сон в руку, – шепнул больному демобилизованный.

– А? Что? Какой там сон… – вздохнул усач. – Если бы сон, – начал он и спохватился. – А может быть, и сон!..

– Довольны кубриком? – закончив вытирать окно, спросил проводник нового пассажира. Одноглазый кивнул, потом достал из кармана коробку «Казбека» и сунул в руку железнодорожнику.

– Спасибо, – пробормотал бывший матрос и – направился к выходу. Мимоходом он помог старику взобраться на полку. В коридоре его догнал демобилизованный.

– У этого типа, который вас «оказбечил», пограничники документы проверяли? – спросил он.

– Я в такие подробности не вхожу. Человек предъявил билет и баста: получай место, – ответил проводник.

– Ну, знаете… а еще на флоте служили. Вы так любого пристроите. Здесь же граница!.. Капитан со своими сошел?

– Кажется, у начальника поезда.

– Вот хорошо…

– Вы к пограничникам?..

– Не мешало б…

– Присмотрите за ним, а капитану я сам доложу…

Проводник ушел, светловолосый вернулся в купе.

– Кто мои вещи выдвинул? – спросил он и недружелюбно посмотрел на уткнувшегося в журнал пассажира.

– Никто их не выдвигал. Нужно было человеку ноги поставить куда-нибудь, не станет же он их отвинчивать… Вот и подвинул вашего «сидора» немного, – примирительно сказал усач.

На этом разговор оборвался, так как вошли два пограничника. Без плащей они выглядели совсем молодыми ребятами.

– Вы на какой станции садились, гражданин? – спросил ломким голосом один из них, остроносый и худощавый, пассажира с «Крокодилом».

Тот передернул плечами и продолжал перелистывать журнал. Пограничник повернул преувеличенно строгое лицо к своему напарнику, на вид малому порешительней.

– Вам придется пройти к капитану, коль нам отвечать не хотите, – сказал тот веско.

Незнакомец в дождевике встал, журнал положил на столик и молча направился к выходу.

– Хм… Видали, какой гусь! – хмыкнул пассажир, ехавший на целину.

Через несколько минут вернулся остроносый боец, унес портфель и оставленный неизвестным «Крокодил».

– Ох… что же это, пересадку ему делать будут, раз вещи забрали?

– Скорее всего «посадку», – вставил светловолосый. – Не его ли шляпу вы видели в окне?

У больного глаза округлились.

– Его! Его!.. – аж приподнялся усач. – Фу… Разве он мог так быстро переправиться с крыши в вагон?

– Времени прошло порядком, – светловолосый посмотрел на дверь: там вырос черный дождевик. За ним показались капитан и начальник поезда, потом два молодых автоматчика… Не было только веселого сержанта.

Пассажир в дождевике направился к столику. Он стал, спиною к окну, заслонил его собой. По бокам двери вытянулись солдаты с автоматами на груди. Капитан и начальник поезда остановились посредине купе. Демобилизованный, чтобы дать им место, услужливо отодвинулся к окну. Пригласил их сесть. Те поблагодарили и остались на месте.

– Вот что, товарищи. Этот гражданин, – капитан кивнул на пассажира в дождевике, – жалуется. У него пропажа. Тень падает и на бойца… С вашего согласия, конечно, разрешите осмотреть вещи. Думаю, возражений не будет? – Фролов обвел всех присутствовавших улыбающимися глазами.

– Ну, что вы, товарищ капитан, – одевая китель, встал здоровяк. – Портфель находился в купе всего несколько минут. А потом, кто бы себе позволил?..

– Нет уж, голубчик, пусть товарищи проверят… ох… да будем спать.

– Чего тут, пусть… какая может быть обида, – поддакнул старичок.

– Вот видите, большинство «за», – сказал Фролов.

На путях замелькали редкие мутные огоньки. Поезд сбавлял ход.

– А потом, почему бы это… грязное дело не поручить железнодорожной милиции? – настаивал на своем молодой пассажир.

– Ничего, мы тоже не брезгливые. Приступим… Дедушка, примите участие… – попросил капитан старика.

– Ну что ж, тогда давайте, только побыстрее, а то скоро узловая. Хотелось поесть чего-нибудь горяченького, – светловолосый нервно зевнул и направился к раскладной лесенке.

– Посторонитесь, вы с портфелем. Сейчас увидите, способен ли я воровать или нет… – уже другим тоном сказал он пассажиру в дождевике.

– Зачем же, ваши вещи под полкой… Ведь вы их сами… – Фролов не договорил.

Здоровяк резко и сильно ударил в грудь пассажира с перевязанным глазом. Тот упал на столик и заслонил собой окно.

«Не покалечил бы»– мелькнула у Фролова мысль. В ту же секунду здоровяк обернулся и толкнул капитана на железнодорожника, а сам бросился к окну.

– Стреляю! – крикнул Фролов. Начальник поезда тоже вскочил с пола… Но ни тот, ни другой стрелять не стали.

Цепляясь раскинутыми руками за средние полки, светловолосый отлетел от окна и рухнул на пол, как куль. Это его «угостил» ногой пассажир в дождевике.

Капитан нагнулся к задержанному и вынул у него из кармана, вшитого под мышкой кителя, какое-то незнакомое оружие; подержал на ладони.

– Новинка… что ли? – спросил начальник поезда.

– Беззвучный пистолет, – усмехнулся Фролов.

– Разрешите, товарищ капитан, я займусь «сидором», – поправляя помятую шляпу, проговорил пассажир с перевязанным глазом. И старик и усач сразу узнали в нем веселого сержанта.

– Дешевые приемы применяете, капитан!.. – процедил сквозь зубы задержанный. Он тоже узнал сержанта. – Не дослужиться вам до генерала: маскарад с переодеванием и гримом давно отжил свое время.

– Работаем и служим, как умеем. А что касается грима и переодевания… это мы только для вас. Вы ведь поучали здесь, какие рожи бывают у шпионов. Вот мы и представили вам возможность проявить «бдительность». Вы за это сразу взялись. Рассчитывали навлечь подозрение на пассажира в дождевике. А вышло: гол в собственные ворота…

Капитан говорил все это не столько для задержанного, сколько для пассажиров купе, перед которыми чувствовал себя несколько виноватым. Пока он пикировался с мнимым демобилизованным, сержант поставил на столик связанные вещевой мешок и чемодан. Наклонился над ними. Что-то скрипнуло, потом слабо звякнуло.

– Все правильно, товарищ капитан. «Магнитка» не подвела… Портативная радиостанция! – весело блестя одним глазом, потому что на втором все еще была повязка, доложил сержант.

– Ну вот и хорошо… И транспортную милицию не понадобилось беспокоить. Пойдемте! – приказал капитан задержанному. – Теперь вы своими методами похвалитесь!

Пограничники увели задержанного. В купе стало тихо.

– Будем спать? – не без хитрецы спросил усач старика.

– Да, будем спать, – с философским спокойствием ответил тот. Он только сейчас заметил, что сидит на больных ногах своего попутчика.

Дождь перестал. В темноте образовались разрывы. Они, прозрачно синея, все ширились и светлели. Заблестели вершины гор. Над одной из них вспыхнули стрельчатым веером лучи. Потом взошло солнце. Обновленное за ночь, оно теперь светило зеленому составу навстречу.

– Ту-ту-ту-ту!.. Чах-чах-чах!.. – разносилось по горам.

Поезд все мчался и мчался.