Текст книги "За свободу Испании"

Автор книги: Михаил Ботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

«Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов сообщает, что сбор средств в пользу детей и женщин республиканской Испании, проводимый трудящимися СССР, дал на 27 октября 47 595 318 рублей 31 коп. На собранные средства профсоюзами закуплены и отправлены:

Пароходом «Нева» 30 000 пудов масла, 95 000 пудов сахара, 17 000 пудов консервов, 18 000 пудов маргарина, 12 000 пудов кондитерских. изделий.

Пароходом «Кубань»: 30 000 пудов муки, 27 000 пудов масла, 61000 пудов сахара, 11 000 пудов копченой рыбы, 250 000 банок консервов.

Пароходом «Зырянин»: 135 000 пудов пшеницы, 40500 пудов сахара, 375000 банок мясных консервов, 1250 банок сгущенного молока и кофе.

Пароходом «Нева» (вторым рейсом): 1170 пудов пшеницы, 18 000 пудов сала и копченостей, 2900 пудов масла и 235000 банок консервов.

Пароходом «Турксиб»: 18 000 пудов муки, 60 000 пудов сахара, 5000 пудов копченой трески, 3000 пудов конфет и печенья, 2000000 банок консервов, 10000 комплектов одежды и обуви, в том числе детские ботинки и пальто, детские костюмы, платья и т. п.

Поступление средств в пользу детей и женщин трудящихся Испании продолжается».

Наша страна внимательно следила за развитием испанских событий. Советское правительство в октябре 1936 года сделало последнее предупреждение Лондонскому комитету но «невмешательству» о том,.что если военная помощь генералу Франко со стороны Италии и Германии не прекратится, а комитет будет и далее способствовать мятежникам, то Советский Союз воспользуется правом выбора средств для оказания всесторонней помощи народу и законному правительству Испанской республики.

Поведение комитета по «невмешательству» ни в чем не изменилось. Позже в своих воспоминаниях председатель Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури напишет:

«Кроме оружия, Советский Союз послал нам когорту героев-добровольцев летчиков, танкистов, артиллеристов, военных специалистов. Ежедневно и ежечасно они смотрели смерти в глаза и своей стальной закалкой и бесстрашием в борьбе против превосходящих в несколько раз сил противника служили примером самоотверженности и стойкости для наших молодых бойцов».

Когда наша страна начала посылать в республиканскую Испанию оружие и добровольцев, какие только обвинения не выдвигались против СССР на заседаниях комитета по «невмешательству»! Дипломаты фашистских стран говорили о желании Советского Союза прибрать эту страну к рукам, установить в ней «коммунистическое господство», превратить ее в свою заморскую колонию, о намерении, захватив всю Испанию, ударить с тыла по Франции. Выдвигался и ряд других нелепых домыслов. Недруги народа и правительства Испанской республики пытались извратить правду о бескорыстной интернациональной помощи Советского Союза этой стране в тяжелые для нее годы.

Фашистские дипломаты – волки в овечьей шкуре, обвиняя во всех грехах нашу страну, в то жевремя неуклюже пытались оправдать военную помощь своих стран испанским мятежникам. В ход пускался лживый и смехотворный тезис о том, что Италия и Германия делают это ради защиты безопасности своих граждан, проживающих в Испании. Наш читатель вправе задать вопрос: чем же такие «доводы» отличаются от современных попыток США оправдать свои агрессивные действия против небольшой островной страны Гренады и других суверенных государств?

Вернемся, однако, к событиям в Испании осенью 1936 года. В один из пасмурных октябрьских дней наша команда отправилась поездом из Москвы в Севастополь. В четырехместном купе я оказался вместе со своими новыми друзьями – лейтенантом Алексеевым, старшим лейтенантом Герасимовым и капитаном Извековым. В вагоне было тепло и уютно, перед нами мелькали дачные подмосковные места, с каждым оборотом колес скорый поезд увозил нас все дальше от родной Москвы. Каждый невольно ощущал в глубине души щемящую грусть и волнение: кто знает, придется ли когда-нибудь вернуться домой? Но вскоре такое настроение исчезло, и все вошло в свою колею. Пассажиры начали втягиваться в дорожную жизнь. Николай Герасимов не давал скучать и грустить друзьям. Он смешил забавными анекдотами на злобу дня, шутками. Помалкивал лишь Михаил Алексеев, он был сумрачен, думая о чем-то своем. Оставил молодую жену накануне родов, хорошо ли она их перенесет, кого родит – сына или дочку? У Алексеева была достаточно веская причина остаться в Москве в связи с семейными обстоятельствами, но он этого не сделал, внял зову совести. Известие о том, что его жена благополучно родила первенца, придет к нему в Испанию позже, а пока он в каком-то трансе...

Вскоре наступает тишина, друзья укладываются спать. Они еще долго не уснут, предаваясь беспокойным мыслям об Испании. Мы едем в далекую, неведомую страну – на родину Мигеля Сервантеса, Франсиско Гойи, Диего Веласкеса – великих художников слова и кисти, в страну мужественного народа, едем, чтобы выполнить свой интернациональный долг...

В Севастополь наш поезд прибыл вечером. Команда добровольцев направилась в порт, ярко освещенный электрическими огнями. Заканчивал погрузку большой морской транспорт «Карл Маркс». Глубокие его трюмы были заполнены военными грузами. Севастопольские докеры работали быстро, четко, без шума и суеты. Портальные краны с кажущейся легкостью поднимали, разворачивали свои стрелы и спускали в трюмы тюки огромной тяжести. Слышались лишь отрывистые команды: «Вира помалу!», «Майна!» Район порта тщательно охранялся часовыми.

Задирали головы, наблюдая некоторое время за погрузкой судна. Многие из нас такую картину видели впервые в своей жизни.

– Взгляни, какая громадина этот корабль, высота не менее шестиэтажного дома, а длина почти целый квартал!

– Сколько же всякого добра может пойти на дно морское, если фашисты выпустят по транспорту хотя бы одну торпеду, – задумчиво произносит Алексеев.

– Типун тебе на язык, Миша, не накликай беду. Авось доплывем чин по чину,– отзывается Николай Герасимов.

И вот команда поднимается на борт. Слышен иностранный говор, певучее произношение незнакомых слов, моряки-испанцы красят трубы корабля, надраивают палубу, укладывают кольцами толстые морские канаты, чистят медные детали. Легкой морской походкой, тенью проскальзывают и куда-то исчезают лица судовой команды. Моряки заняты своими делами, им некогда обращать внимание на прибывших пассажиров.

Старший команды Яков Извеков куда-то вызван и, возвратившись, дает распоряжение собраться всем в кают-компании.

По трапу поднимается и направляется в кают-компанию пожилой человек в кожаном пальто-реглане. Держится уверенно и непринужденно, осматривая усталыми глазами собравшихся. Во всем его облике чувствуется интеллигентность, ум и воля. От него ожидаются какие-то особые слова, но говорит он просто, каждое его слово проникает в сознание людей.

– Товарищи! – обрашается он к нам.– Вы знаете, куда и зачем едете. Я имею поручение Центрального Комитета нашей партии и Советского правительства проводить вас в дальний путь и пожелать успехов в предстоящих делах. В этот путь вы отправляетесь не по приказу, а по своей доброй воле. Мы глубоко уверены, что вы с честью и достоинством будете представлять нашу Родину, советский народ за рубежом и, несомненно, выполните интернациональный долг помощи трудящимся Испании в их героической борьбе против фашизма. Наша страна, одна из немногих, решила оказать помощь республиканской Испании, но у нас имеется лишь один путь – море. Этот путь не безопасен, мы говорим вам об этом, дорогие товарищи, не скрывая суровой действительности. Вы, надо полагать, знаете из газетных сообщений о фактах морского разбоя подводных лодок и военных кораблей так называемой «неизвестной принадлежности». Нами будут приняты соответствующие меры для обеспечения безопасности вашего ответственного рейса. Но никто не может дать гарантии его полной безопасности. Все может случиться во время длинного морского пути... Вот почему я обращаюсь к тем из вас, кто, может быть, передумал отправиться в Испанию. Считаю необходимым также разъяснить, что ваша командировка в эту страну далеко не туристическая, вам это, очевидно, разъясняли на личной беседе у товарища Берзина, который скоро тоже прибудет в Испанию. Там идет самая настоящая современная война, гибнут люди. У вас есть еще время подумать, а следовательно, есть возможность покинуть это судно. Сейчас мы сделаем для этого небольшой перерыв.

...Мы расходимся, вопросительно поглядывая друг на друга: неужели кто-то из нас пойдет за чемоданом, а затем на выход? Время пятнадцатиминутного перерыва кончилось. Перекличка. Все на месте. На строгом, сосредоточенном лице человека, который вел с нами последний напутственный разговор, появляется добрая улыбка, и мы снова слышим его голос:

– Спасибо, товарищи, мне остается теперь пожелать вам счастливого пути, спокойной морской дороги и благополучного возвращения на Родину,– он смотрит на часы, делает прощальный поклон и выходит из кают-компании, провожаемый дружными аплодисментами отъезжающих.

Проходит еще несколько минут. Заработали мощные судовые двигатели, за кормой вскипела вода, и тяжело нагруженное судно медленно отплыло от берега. Оставшиеся на пирсе люди приветственно машут вслед ему руками. Морской транспорт, постепенно увеличивая скорость, покидает Севастополь и берет курс к берегам далекой Испании.

Старший команды добровольцев обходит каюты и доводит до всех инструкцию о порядке действий на случай перехвата или торпедирования нашего судна фашистами в море. В этом случае судно должно быть затоплено вместе с грузом. Перед этим мы вместе с судовой командой погружаемся на спасительные шлюпки. Паники не должно быть никакой. О потоплении позаботятся соответствующие люди, у них на этот случай имеется особая инструкция. При захвате в плен фашистами каждому из нас надо сохранить выдержку и вести себя с достоинством. Этими словами Извеков заканчивает ознакомление нас с инструкцией.

– Все ясно, товарищи?

– Ясно! – гудят наши голоса.

Каждый мысленно представляет всю эту процедуру в холодном открытом море...

Прошло несколько суток морского неспокойного пути. Идем осторожно, избегая по возможности оживленных морских путей. Прошедшей ночью наше судно остановилось, мы это почувствовали по заглохшему шуму двигателей. Выйдя на палубу, увидели, как преображается наш транспорт: моряки перекрашивали трубы, палубные надстройки. Под утро маскировочные работы были закончены, якорь поднят. Наш путь продолжался.

В Средиземное море вошли в напряженном ожидании непредвиденных событий. Море штормило. Огромные волны перекладывали судно с борта на борт. От качки страдали не только мы, сухопутчики, но и бывалые моряки, что было видно по их посеревшим, усталым лицам. Мы же с желто-зелеными физиономиями лежали, вытянувшись на койках, борясь с морской болезнью, выматывавшей все внутренности. Когда же шторм стихал и море успокаивалось, пассажиры собирались в кают-компании, делились впечатлениями о самочувствии, старались определить, где находится наше судно, какое расстояние остается еще до берегов Испании.

Чем спокойнее становилось море, тем опаснее была морская обстановка, тем вероятнее встреча с военными кораблями врага. Такая встреча не сулила ничего хорошего. А фашисты были уже недалеко: проходили мимо берегов Италии... Мы миновали опасный район в Тунисском проливе, в котором было наиболее вероятным нападение фашистов на наш морской транспорт.

В последнюю ночь, где-то на траверзе Балеарских островов, занятых фашистами, наше судно было окружено неизвестными военными кораблями. В зловещей тишине силуэты быстроходных эскадренных миноносцев обошли два раза вокруг нашего транспорта и стали по обеим его сторонам. Напряжение людей на судне с каждой секундой нарастало. Мы приготовились к худшему и ждали лишь команды нашего старшего, ничем наружно не выдавая своего волнения. Но вот с одного из ближайших военных кораблей раздался в мощный рупор громкий возглас: «Вива република эспаньола!», «Вива Русиа Совьетика!».

На судне радостное оживление, огромное напряжение людей сменилось ликованием. Выяснилось, что эсминцы республиканского морского военного флота вышли в расчетное время навстречу нашему морскому транспорту и встретили его в самом опасном районе Средиземного моря. Они сопровождали наш корабль до конечного пункта назначения.

Оставалось еще полсуток пути. Настроение у всех приподнятое, чувствуем себя в полной безопасности под надежной защитой военных кораблей. Слева по борту вырисовываются очертания берега Африки. Лазурное Средиземное море с рассветом под лучами солнца заиграло всеми красками...

К исходу последних суток морского пути наш транспорт вошел в порт Картахену на юго-востоке Испании. Более двадцати столетий эта прекрасная естественная гавань служила укрытием для торговых и военных кораблей. Отсюда знаменитый полководец Ганнибал в 218 году до нашей эры предпринял свой поход против Рима и нанес поражение римским войскам при Каннах.

С верхней палубы корабля в золотистых лучах заходящего южного солнца был виден живописный город-порт. Открывавшийся пейзаж имел необычный для нас, новичков, розоватый колорит. На набережной Картахены виднелись толпы людей, слышались звуки оркестра. Испанцы, ликуя, вышли приветствовать экипаж прибывающего из Советского Союза морского транспорта с бесценным грузом, так необходимым для республики. Мужчины салютуют поднятыми вверх руками, женщины бросают на борт нашего корабля цветы, раздаются громкие возгласы.

– Вива Русиа Совьетика! Вива република эспаньола! – нас охватывает радостное чувство: несмотря на опасный морской путь, благополучно прибыли к берегам Испании.

Быстро наступили сумерки, затем темнота, с моря повеяло прохладой, но оттуда же послышались сначала слабые, а затем все усиливающиеся звуки авиационных моторов. Люди с набережной начали разбегаться, стали слышны крики «Авионес! Авионес!». Раздались выстрелы отдельных зенитных орудий – это попытка слабой противовоздушной обороны порта отразить воздушное нападение вражеской авиации, прилетевшей с Балеарских островов. В воздух устремились сигнальные ракеты, чьи-то предательские руки пытаются обозначить место прибывшего под разгрузку морского транспорта.

Бомбы с пронзительным воем падают и взрываются рядом с судном. Налет фашистской авиации длится около трех часов, волны бомбардировщиков через равные промежутки времени сменяют друг друга. Отбомбившиеся самолеты улетают на аэродромы, а на их место прибывают новые. В порту появились жертвы, санитарные машины не успевают подбирать убитых и тяжело раненных людей, район порта затянут дымом пожаров, разрушены до основания портовые сооружения. Но наше судно осталось невредимым, уничтожить его фашистам не удалось. Это не помешало им на следующий день в очередной передаче оповестить по радио весь мир о потоплении в порту Картахена крупного морского транспорта с военным грузом, прибывшим из Советского Союза.

...Вот мы и на долгожданной земле Испании. Ранее нам ее образ представлялся по произведениям русских классиков – поэтов и композиторов. Нам виделась Испания пушкинского «Каменного гостя», «Арагонской хоты» Глинки, «Испанского каприччио» Римского-Корсакова. Теперь мы убедились, что Испания не только страна субтропиков, благодатного климата, пылких Кармен, темпераментных исполнителей серенад и неистовых тореадоров. Мы убедились, едва ступив на землю Испании, что это страна, в которой романтика уступает теперь место потокам людской крови, предсмертным стонам умирающих людей.

Как только забрезжил рассвет, судовая команда и портовые рабочие приступили вместе с нами к разгрузке морского транспорта. Вечером того же дня, по распоряжению представителя советского консульства в Картахене, поездом отправились в Альбасете, где нас ожидал Дмитрий Александрович Цюрупа.

В жестком вагоне поезда, преодолев за ночь двухсоткилометровый путь, мы ранним утром подъезжалн к железнодорожной станции, Погромыхивая на рельсовых стыках, поезд замедлил ход, подкатил к дебаркадеру и, звякнув буферами, остановился. Через минуту-другую из вагона вышли молодые люди, одетые в однотипные штатские костюмы. По нашему внешнему виду и выправке нетрудно было догадаться о том, что мы люди военные. Подошел одетый в штатский костюм, но также с военной выправкой молодой мужчина и, широко улыбаясь, произнес громко по-испански:

– Салюд, компаньерос! – а затем тихо по-русски: – Привет, товарищи! Кто из вас будет Извеков Яков Егорович?

– Я Извеков, – шагнул вперед наш старший команды, протягивая руку незнакомцу для приветствия.

Пожимая руку и продолжая улыбаться, незнакомец произнес:

– Моя фамилия Цюрупа, зовут Дмитрием Александровичем. В Альбасете я исполняю обязанности помощника советского военного атташе. Автобус для вас у выхода из вокзала. Прошу следовать за мной. Громко разговаривать не рекомендую, русская речь на улице нежелательна, шпионов здесь полно.

Просторный служебный автобус тронулся через несколько минут. Облик испанского города, впервые нами увиденного после Картахены, был необычен: узкие улицы, в их тени можно укрыться от знойных в летнее время солнечных лучей. Островерхие католические церкви, словно пики, вонзались в небо. Улицы города заполнены транспортом: рядом со сверкающими лаком лимузинами медленно двигались запряженные мулами и ослами двухколесные арбы. Среди толп народа преобладали люди, одетые в защитную одежду военного покроя. На площади, у мрачного здания арсенала, в стенах которого хранилось закупленное в разных странах стрелковое оружие, шли строевые занятия с бойцами интернациональных бригад, рядом с арсеналом в тирах производились учебные стрельбы из винтовок и пулеметов. Ранее тихий и мирный провинциальный, типично испанский город теперь превратился в военный лагерь.

Пробившись с трудом через улицы и закоулки, автобус доставил нас на тихую загородную калле де Сан-Антонио. В трехэтажном особняке, покинутом его бывшим владельцем-богачом, за высокой каменной стеной располагалось представительство советского военного атташе, именовавшееся жителями города «Эмбахада руса» (русское посольство).

– Здесь, товарищи, вы будете находиться до отправки на фронт, – сказал нам Дмитрий Александрович Цюрупа. – Располагайтесь, завтракайте, устраивайтесь, отдыхайте, а несколько позже побеседуем.

Дмитрий Александрович Цюрупа – тридцатилетний мужчина с правильными чертами лица, русыми волосами и большими выразительными глазами, держался с нами просто, без апломба, свободно говорил со своим переводчиком по-английски. Он тепло и радушно принял нас под свою опеку. Сын известного партийного и государственного деятеля нашей страны, Александра Дмитриевича Цюрупы [1]1
  А. Д. Цюрупа с 1918 по 1925 год занимал посты наркома продовольствия, заместителя Председателя Совнаркома, председателя Госплана, с 1925 по 1928 год – наркома внешней и внутренней торговли СССР. Он был соратником Владимира Ильича Ленина.


[Закрыть], капитан Цюрупа был воспитанником военной школы имени ВЦИК, а по роду оружия – кавалеристом. Вместе с ним на одном курсе учился Александр Родимцев, который рассказывал о нем как о человеке большой души. Бывшие кремлевские курсанты, говорил нам позже Саша Родимцев, помнили Цюрупу как отличного товарища по службе и учебе. Он выделялся среди сверстников рассудительностью, скромностью, чувством такта и верностью в дружбе.

После завтрака и короткого отдыха мы собрались для ознакомления с местными условиями, с обстановкой в Альбасете и предстоящей работой.

– Друзья мои,– начал Дмитрий Александрович,– все вопросы, связанные с вашим пребыванием в Альбасете, вплоть до отправки на фронт, будут решаться через меня. Наши отношения друг с другом я представляю как подлинно товарищеские, но с полным соблюдением воинской дисциплины. Здесь, за рубежом, мы не должны забывать о том, что являемся коммунистами, советскими людьми. Законом нашей жизни должны стать прежде всего добросовестность, честность, товарищеская взаимопомощь. А теперь скажу несколько слов об Альбасете в наших задачах. Здесь находится центр формирования и боевой подготовки интернациональных бригад. Сюда с большими трудностями прибывают антифашисты из разных стран мира. В своем подавляющем большинстве это сугубо штатские люди, никогда не державшие винтовку в руках, не умеющие обращаться с ручной гранатой, рыть окопы, применяться к местности и так далее. Наша задача обучить их стрельбе из винтовок, пулеметов, начальной строевой подготовке, действиям в составе отделения, взвода, роты и батальона. Иными словами – в короткий срок превратить сугубо штатских людей в полноценных бойцов для отправки на фронт. Завтра с утра вы приступите к выполнению обязанностей военных инструкторов, а через две-три недели вместе с подготовленными вами здесь интербригадами поедете на Центральный (Мадридский) фронт. Сами понимаете, товарищи, сколь сложна и ответственна наша задача.

– В Альбасете,– знакомил с,обстановкой Дмитрий Александрович, – размещена правительственная комиссия во главе с председателем кортесов Мартинесом Барио, которая занимается реорганизацией народной милиции в регулярную республиканскую армию. Здесь же находятся члены руководства коммунистических партий Италии, Франции, Германии, Англии, Соединенных Штатов и других стран. Вы можете встретить наших известных журналистов и писателей Михаила Кольцова, Илью Эренбурга, американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Их в первую очередь интересует ход подготовки интернациональных бригад, готовность к боям за Мадрид.

Цюрупа сообщил нам, что в Альбасете действует один из опытнейших специалистов-советников Павел Иванович Батов, под руководством которого уже приступили к работе в учебном центре прибывшие несколько дней тому назад Александр Родимцев, Иван Татаринов. Артиллерист Николай Гурьев находится в Альмансе в распоряжении главного советника республиканской артиллерии Николая Николаевича Воронова. Сообщено было о ходе подготовки советскими танкистами интернациональных подразделений танковой бригады в Арчене под руководством советского добровольца Д. Г. Павлова.

Здесь, на подступах к Мадриду, успели уже проявить беспримерный героизм советские танкисты под руководством Поля Армана (капитана Грейзе). Отряд республиканских танков в составе 15 боевых машин выступил против 15 тысяч «регулярнос», среди которых было много наемников, озверелых марокканцев. «Пятнадцать против пятнадцати», – невесело сказал капитан Грейзе.

В боях под Сесеньей он впервые в истории своего рода войск предпринял танковую дуэль с итальянскими «ансальдо». В жестоком и неравном бою с фашистами, презирая смертельную опасность, советские танкисты проявили подлинный героизм и бесстрашие. Командир взвода Семен Осадчий совершил первый танковый таран. С ходу врезавшись в итальянский танк «ансальдо», он смял его и столкнул в ущелье. Вражеская бутылка с воспламененным бензином разбилась о командирский танк Т-26. Растекающееся пламя грозило сжечь заживо командира отряда Грейзе, механика-водителя Леонида Мерсона, башнера Федора Лысенко. Выскочив из горящего танка, все они чудом остались живы, пересели в другие танки и продолжали бой с фашистами.

Шестнадцать часов провели в танках, громящих врага, советские танкисты. Отряд бесстрашного «танкисто русо» уничтожил около восьмисот фашистов, раздавил несколько итальянских «ансальдо», двенадцать орудий, много автомашин, нарушил связь противника, дезорганизовал управление его действиями. О дерзком рейде танкового отряда Грейзе восторженно отозвалась республиканская пресса Испании и прогрессивная мировая печать. О героизме танкистов Грейзе давал яркие репортажи писатель Михаил Кольцов. С брони танка Поля Армана снимал исторические кадры боев в Испании кинооператор Роман Кармен.

В ноябрьские дни 1936 года, когда мятежный генерал Франко хотел «ознаменовать» день русской революции штурмом Мадрида, взятием его с помощью «пятой колонны» [2]2
  Фашисты, наступавшие на Мадрид четырьмя колоннами, заявили, что в Мадриде у них имеется «пятая колонна», имеющая задание заниматься диверсиями, шпионажем, убийствами из-за угла и т. п.


[Закрыть], танкисты капитана Грейзе патрулировали на улицах испанской столицы, охраняли места, где выступала Долорес Ибаррури. О подвигах Поля Армана впоследствии писали в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, генерал армии П. И. Батов, генерал-полковник А. И. Родимцев.

Здесь я считаю необходимым рассказать, что знаю о легендарной личности советского танкиста Поля Армана.

Поль Арман, он же капитан Грейзе... «Национальность – латыш»,– писал он в анкете. Однокурсники Армана по Московскому пехотному училищу, а затем и по Военной академии имени М. В. Фрунзе были крайне удивлены, узнав, что их товарищ, кроме латышского, а также языка революции – русского, владел еще французским, немецким, английским, литовским. Арман навсегда связал свою жизнь с Красной Армией. Вместе с новыми друзьями он ехал в числе первых советских танкистов-добровольцев в Испанию со словами светловской «Гренады»:

 
Я хату покинул
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
 

Впоследствии Поль Арман – первый наш танкист, удостоенный высокого звания Героя Советского Союза за боевые действия в боях с фашистами в Испании.

В годы Великой Отечественной войны полковник Арман в боях с фашистами пал смертью храбрых.

Знакомя нас с обстановкой под Мадридом, Цюрупа рассказал, что фашисты подошли непосредственно к ближним окраинам города. Их атаки с целью овладеть столицей следовали одна за другой. Участки городского парка Каса-дель-Кампо переходят из рук в руки, ожесточенные бои ведутся у моста Принцессы, Толедского моста и в районе Карабанчеля. Атаки фашистов отбиваются с большими для них потерями. Беззаветно, героически сражаются на подступах к Мадриду бойцы республики и интернациональных бригад, не раз прибегая к штыковым атакам.

Артиллерия и авиация фашистов, получая подкрепления из Италии и Германии, днем и ночью бомбардируют Мадрид, разрушая жилые кварталы, больницы, музеи, уничтожая мировые шедевры искусства. Фашисты поставили своей задачей стереть с лица земли сопротивляющийся Мадрид, сломить боевой дух республиканцев.

Защитники Мадрида героически отстаивают столицу, наносят по врагу контрудары и совершают контратаки.

 В настоящее время противник, не добившись решающего успеха, топчется на месте, его продвижение остановлено. В боях с фашистами под Мадридом покрыл себя славой Пятый Коммунистический полк (Кинто рехимьенто), остановивший яростные атаки фашистов на южной окраине столицы в районе Карабанчеля. Этим полком командует бывший каменотес Энрике Листер.

В заключение нашей встречи Дмитрий Александрович поставил каждому из нас задачу. Яков Извеков направляется в Альмансу в распоряжение главного военного советника республиканской артиллерии Николая Николаевича Воронова. Михаил Алексеев, Николай Герасимов и Иван Татаринов будут работать совместно с Александром Родимцевым. Мне предстоит восстановить боеспособность единственной испанской зенитной батареи, предназначенной для прикрытия Альбасете и аэродрома в пригороде Сан-Клементе.