355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Елисеев » 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров » Текст книги (страница 9)
10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 14:44

Текст книги "10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров"


Автор книги: Михаил Елисеев


Соавторы: Владимир Филиппов

Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

О ее неземной красоте прослышал сам Божественный Каган, а услышав, захотел жениться на княжне и послал в Чернигов сватов с богатыми подарками.

Как видим, в данной ситуации Каган ведёт себя абсолютно по-человечески и совершенно адекватно. Он даже посылает к своему врагу сватов официально. Ничего из этого ненаказуемо. Мужчине понравилась женщина, он решает на ней жениться, и из этого исходят все его действия.

Однако вернёмся к истории.

Княжна не любила Кагана, но дальнейшая судьба всего Чернигова во многом зависела именно от его воли. Мир или продолжение войны. Нужно было решать.

Отважный воин князь Черный после долгих раздумий решил, что мир для его народа будет лучше, и, уже не советуясь с дочерью, дал согласие на брак.

Княжна, расценившая решение отца как предательство, обиделась, разозлилась и убежала в лес, где заблудилась и даже могла погибнуть, но от лютых и голодных зверей ее спас князь Киевский.

Как и водится после этого, молодые люди полюбили друг друга. Князь Чёрный принял решение молодой княжны, и теперь уже велел послать хазарскому Кагану ответ о том, что он передумал, и отдаст руку своей дочери другому.

Счастливая княжна Черная ожидает сватов князя, но вместо них к Чернигову подходит огромное хазарское войско, чтобы насильно забрать княжну в лагерь своего Кагана.

Это, конечно, очень плохо. Но положа руку на сердце, в чем же виноват Каган? Он вежливо просил, подарки дорогие слал. Ему сказали «да». После того как пообещали и обнадёжили, передумали, сказали «нет» – и он остался в дураках! Ему показали кукиш! Обсмеяли. И как же правителю могущественной державы следовало в данной ситуации поступить? Любой, имеющий власть и силу, поступил бы так же, как Каган. Это князю Чёрному надо было головой думать. Какие здесь претензии к хазарам, если они и так были врагами Чернигову? Ведь теперь, когда ситуация, спровоцированная самим князем, заметно ухудшилась, у них есть все основания для развязывания боевых действий!

Ну а дальше всё идет как и положено. Князь Черный, храбрейший из воинов, в крепости отсиживаться не будет, не приучен, он смело выходит с войском навстречу врагу за городские стены, где и завязывается битва. Однако хазарским лазутчикам все же удаётся тайком пробраться в город, чтобы выполнить поставленную им Каганом задачу, – выкрасть княжескую дочь. Они окружили терем княжны и, перебив всю охрану, ворвались внутрь.

Княжна Черная, будучи девушкой не робкого десятка, защищалась до последнего. Но когда все стрелы во врага были выпущены, а меч выбит из рук и казалось, что отступать было уже некуда, гордая амазонка, чтобы не попасть в руки врага и не стать наложницей нелюбимого ею Кагана, предпочла смерть, выбросилась из окна своего высокого терема и разбилась о землю…

А в это самое время к Чернигову с подкреплением подходит князь Киевский. Вместе с князем Черным они побеждают врага и торжественно входят в город. Но не свадьба, а похороны происходят в Чернигове…

Такая вот получилась трагичная история.

Только никто князя Чёрного в спину не бил, как нам вещает Лев Рудольфович. Совсем наоборот, славяне пришли своим соплеменникам на помощь, жаль, что поздно.

Так может быть, князю Чёрному нужно было раньше пытаться найти общий язык с теми же киевлянами, а не в одиночку биться с врагом? И пользы бы больше было, и Кагана не пришлось оскорблять, и главное, дочка была бы жива.

Но у этого же предания есть ещё одна версия.

Согласно ей, к княжне Черной сватался не хазарский Каган, а древлянский князь, а полюбила она не Киевского князя, а простого воина.

Возможна вариативность, но только здесь уж хазары совсем ни при чём.

Говорим это не для обеления хазар. А о том, что эта легенда совсем не о них. А о любви, и имеет различные вариации, не зацикливаясь на одних хазарах.

Но и это ещё не всё. Самое интересное, что по точно такому же сценарию разыгрались события в Чернигове и во время монгольского нашествия на город в октябре 1239 года!

Оцените сами. Легенда повествует о том, что при подходе татар к городу Чернигову князь Мстислав Глебович выступил на врага со всей своей дружиной и спешно собранным ополчением за город, при этом оставив в нем свою жену – княгиню Домникию.

Битва была проиграна, монголы ворвались в княжеский Детинец и окружили «Красный терем», в котором находилась княгиня. Сбив с петель дверь, степняки, жадные до женщин и добычи, устремились по лестницам наверх, в покои княгини. Домникия, не желая живым трофеем попасть в руки захватчиков, выбросилась из окна терема и разбилась насмерть…

Сходство с легендой о князе и княжне Черных поразительное, причем именно в деталях, да и монголы с хазарами в какой-то степени близнецы-братья!

Оба предания объединяют схожие мотивы – это и вражеское войско, подошедшее к Чернигову с востока, и бой, данный Черниговским князем под стенами города, и захват врагом княжеского терема в отсутствие там самого князя, и такая же страшная смерть представительницы княжьего рода!

Кроме этого, есть ещё один нюанс, и он очень интересен.

Великим Киевским князем во время нападения татар на Чернигов был представитель черниговского княжеского дома – Михаил Всеволодович, под протекторатом которого как раз находился тогда и сам Чернигов! И именно он «отказал» в свое время монгольским послам, приказав умертвить их за предложение без боя сдать Киев.

Не эти ли послы стали прототипами хазарских сватов к князю Черному?

Если всего этого мало, то можно добавить, что в Чёрной могиле, где по преданию покоятся останки князя Чёрного, по последним археологическим данным, находятся останки более позднего времени.

Это не делает древнее предание лучше или хуже, оно просто выбивает из-под него ту историческую основу, на которой тот же Лев Рудольфович строит свою теорию.

Легенда есть, подтверждений ей нет, да и как вы поняли, она вовсе не про взаимоотношения славян и Хазарии.

Но раз уж начали, как тут не вспомнить ещё одну легенду. Правда, более известную, и тех же хазар касающуюся напрямую.

Выглядит она, согласно «Повести временных лет», так: «Поляне были притесняемы древлянами и иными окрестными людьми. И нашли их хазары сидящими на горах этих и лесах, и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу. И отнесли их хазары к своему князю. И сказали старцы хазарские: «Не добрая дань эта, княже: мы доискались ее оружием, острым только с одной стороны, то есть саблями, а у этих оружие обоюдоострое, то есть мечи: станут они когда-нибудь собирать дани с нас и с иных земель».

Легенда несколько противоречивая, несколько странная, но ужасно патриотичная.

А как прокомментирует её Лев Рудольфович?

«Да хазарам, дай хошь яд, на халяву, всё возьмут. Дают мечи, сойдут и мечи, не побрезгуем, будем и дальше за ними приходить, тем более что белок вы ими вряд ли поймаете». Вольный пересказ. Оставили лишь смысл.

Но возникают вопросы. Во-первых, если полян притесняют и обижают, то чего они перед хазарами выёживаются, которые, в отличие от древлян, их просто в порошок сотрут? Больше Кагану мечи никто посылать не осмелился, да ещё со скрытым смыслом.

Во-вторых, меч не белка, и даже не куница, он в несколько десятков раз дороже стоит. Он сам размножаться не умеет – и чего же тогда оружие зря разбазаривать! В-третьих, даже византийские источники отмечают, что славяне гордятся своими мечами и берегут их пуще глаза. Ведь это предмет гордости для любого воина. Так что опять получается несуразица.

Если уж на то пошло, то давайте в этот раз и мы перепрём легенду на свой лад. Ведь возможно так оно и было, как и с князем Чёрным. Выберете сами, кому какая вариация больше понравится, археологических подтверждений всё одно не будет.

Итак. Жили в те древние времена поляне, жили отдельно и управлялись своими родами самостоятельно. Жили они неплохо, обустраивали землю, и первый свой город, который они заложили и построили, назвали Киев, в честь своего первого князя. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, и были те мужи – поляне, мудры и смыслены.

Народ был храбрый, воинственный и отважный. Ходили со своим князем Кием на Царьград, дабы тряхнуть мошну Империи. И царь Византийский принимал Полянского князя с почестями великими. Но умер князь Кий, а война с соседями, пытавшимися воспользоваться удобной ситуацией, разгорелась вновь.

Уведав про то, пришли к полянам хазары и сказали: «Платите нам дань».

Призадумался новый Полянский князь. Огляделся вокруг. Увидел, как недобро смотрят на пришельцев его воины, хмуро сдвинув брови. Увидел их ответ послам в этом взгляде, но говорить ничего не стал. Подозвал он к себе тогда отрока, сказал что-то негромко ему, тот резво убежал в покои, но скоро вернулся. В руках он держал меч!

– Вот это, пожалуй, единственное, что мы можем вам дать, – произнёс князь, взял меч и передал его хазарам.

Приняли хазары меч, огляделись по сторонам, посмотрели на могучих воинов в полном вооружении, грозно стоящих поодаль, и все поняв и оценив, быстро ретировались.

Больше сюда за данью хазары не приезжали.

Как сказал один из персонажей фильма «Белое солнце пустыни», «да у него гранаты не той системы».

Вот и вся легенда, хотите, принимайте, хотите – лучше сочиняйте.

Если же у кого-то сложилось впечатление, что мы всеми силами пытаемся обелить Хазарский каганат, то оно в корне неверно. Гадостей про него написано и так достаточно, давайте подойдём к нему и более-менее объективно. Вся суть в том, что славянские племена относились к нему по-разному. Одни дружили, другие воевали, для одних это были союзники, для других – захватчики. Много разного может произойти между соседями за триста лет.

Однако нельзя не признать, что государство это было своеобразное, неординарное и мощное.

Так от чего же рухнуло это ваше «чудесное государство», спросите вы? Что же его подкосило?

Вы не поверите, но – демократия. Одна из отличительных особенностей или своеобразностей каганата.

Случилось это в те времена, когда многие из царствующих особ задумывались не только о смене религии для себя, но и о том, чтобы ввести в своей стране единую государственную религию. А это шаг очень серьёзный, последствия от которого могут быть необратимы. С этой проблемой столкнулись хазары, а уже совсем скоро перед точно такой же дилеммой встанет Киевский князь Владимир. Только вот само решение этого вопроса, его итоги и последствия для Хазарии и Киевской Руси будут совершенно разные.

Жизнь сама различными способами подталкивала многих вождей и правителей к такому выбору. Экономическое развитие стран, неотвратимое расслоение общества на классы, становление государства неизбежно влекли за собой изменения и в духовной жизни общества. Многочисленные верования в какой-то момент должны были смениться единой государственной религией.

Выбрать такую религию в силах князя или кагана, это не так трудно. А вот сделать её единой государственной и не разрушить при этом до основания своё государство очень сложно, и не всякий подобный эксперимент увенчивался успехом.

Это случилось и в Хазарии.

С чего всё началось.

«В письме Иосифа говорится о том, что, начиная, во всяком случае, с VIII в., власть у хазар передавалась по прямой линии – от отца к сыну, а это чаще всего свидетельствует об установившихся государственных традициях и крепости центральной власти.

Однако власть кагана в Хазарии не была неограниченной. Этому мешала так называемая сакрализация его власти и его персоны.

Об обычаях, связанных с сакрализацией, мы знаем благодаря более поздним источникам (X в.), тем не менее их можно привлечь и в разделе о политической жизни хазар VII–VIII вв., так как логично предположить, что явно архаические обычаи, известные в Х в., существовали, естественно, ранее этого времени. Один из таких обычаев описывает Истахри: «Когда они желают поставить кого-нибудь хаканом, то приводят его и начинают душить шелковым шнуром. Когда он уже близок к тому, чтобы испустить дух, говорят ему: «Как долго желаешь царствовать?» Он отвечает: «Столько-то и столько-то лет». Обычай, несомненно, связан с верой в божественную силу вождя – он сам в полузабытьи обязан определить срок пребывания в его теле такой силы.

В божественную силу вождя верили многие народы мира на ранних этапах развития религиозных представлений. При этом считалось, что, старея, вождь теряет силу, поэтому его убивали и заменяли новым. Так же жестоко расправлялись со своим каганом и хазары: при любом несчастье, обрушивавшемся на страну (засуха, разорение, неудача в войне), «чернь и знать» спешили к царю (князю) и заявляли ему: «Мы приписываем свое несчастье этому хакану, и его существование нам приносит несчастье. Убей его или отдай его нам – мы его убьем».

Вера в божественную силу кагана и страх потерять ее приводили к тому, что почти все действия кагана и все предметы вокруг него табуировались.

Жизнь его превращалась в цепь тяжелых запретов. Естественно, что в таком положении каган не имел возможности править страной. Ею правил, как говорят опять-таки поздние источники, царь (в различных документах он называется по-разному: каган-бек)» ( С. Плетнёва).

Как мы уже отмечали, аристократы из покорённых народов по существу ничего не потеряли, войдя в Хазарский каганат. Единственно, чего они никогда не могли достичь, так это трона, на котором восседал Каган. Однако болгарским ханам удалось обойти этот закон, добившись для самого богатого и знатного рода права соуправления, т. е. добившись двоевластия. Был в истории каганата тяжёлый период. Именно тогда из среды наиболее дееспособных и богатых донских болгарских ханов был выдвинут соправитель кагана.

«Вполне возможно, что в те годы болгары просто могли сбросить кагана с полуразрушенного трона, однако они сделали более мудрый шаг к достижению власти в государстве: кагана полностью табуировали, а соправителю, который в арабских источниках называется царь, каган-бек, бек или шад, фактически предоставили право устранять (убивать) неугодного владыку. Носитель древних, освященных традицией обычаев остался на троне, окончательно связанный этими обычаями по рукам и ногам, а свободный от всяких условностей царь единолично правил Хазарским государством.

О власти царя, о его неограниченных правах много писали арабские авторы, пораженные фактом хазарского двоевластия. «У хакана власть номинальная, – отмечал Истахри, – его только почитают и преклоняются перед ним при представлении… хотя хакан выше царя, но его самого назначает царь».

По словам Ибн-Русте, «царь не дает отчета никому, кто бы стоял выше его» (а значит, он не отчитывался и перед каганом), он «сам распоряжается получаемыми податями и в походы свои ходит со своими войсками». Царь же возлагал на богатых обязанность поставлять всадников, «сколько могут они по количеству имущества своего».

Таким образом, царь был уже настоящим феодальным сюзереном. Войско его представляло собой регулярную наемную армию, соединенную с феодальным ополчением. Он собирал подати – для этого при нем существовали чиновники» ( С. Плетнёва).

Или, как характеризует его положение Лев Рудольфович: «Выборный владыка каганата оказывался просто символом, куклой в руках каган-бека, а вся хазарская демократия – бутафорией, фарсом, ширмой, за которой вершили дела подлинные хозяева страны. Просто контора «Рога и копыта» с «зитц-председателем» каганом, за все отвечающим и не решающим ничего, и всевластным и безответственным «Бендером» – каган-беком» ( Л.П.).

Довольно метко подмечено всё, кроме демократии. С VIII века, как поведал нам Каган Иосиф, власть у хазар передавалась по прямой линии – от отца к сыну, а до этого путём выборов.

«Верховным и абсолютным владыкой каганата считался по-прежнему каган. По-прежнему его выбирали, и арабский путешественник видел будущего владыку Хазарии еще до избрания, на базаре. Юноша торговал лепешками. Так что хазары могли гордиться – и наверняка гордились – одним из самых демократичных устройств в мире. Подумать только – простой торговец мог стать владыкой державы! И ведь возносил его не заговор придворных, не карьера интригана и честолюбца, нет – свободное волеизъявление всего хазарского народа».

Вдумайтесь только, простой торговец и Каган. Пусть парадная вывеска, пусть сильно ограниченный в правах и в своей власти. Но до этого он вообще не имел никакой. А тут сразу – уважение и почёт. Ведь теперь он глава государства. СИМВОЛ СТРАНЫ. Это просто великая американская мечта в действии. Да и мало ли и в наши дни таких властителей, которые только кичатся своей самостоятельностью, хотя они обычные марионетки в чужой игре.

А тут даже выборы справедливые, без подтасовок и фальши.

Однако рано или поздно просто должен, обязан был появиться человек, который захочет расширить свои полномочия на троне, закрепить именно свою власть и убрать конкурентов. Особенно после того как у него появилась возможность передать эту власть по наследству. Религия становилась в этих условиях сильным козырем.

Вариантов было не так много. Христианство, мусульманство, иудаизм и язычество. Но это только на первый взгляд. Некоторые из религий сразу отпали, не выдержав конкуренции.

Христианизация Хазарии не устраивала Кагана в корне, поскольку она означала идеологическое подчинение соседним христианским странам и, главное, могущественной Византийской империи, а подобной роскоши Каган Обадия позволить себе не мог.

Мусульмане были вообще его злейшими врагами, и принять их религию Каган мог только под давлением обстоятельств, что чуть было однажды и не произошло, когда Хазария воевала с Арабским халифатом. Сам бы, по доброй воле, он к ней не склонился никогда.

Что осталось? Язычество и иудаизм.

Незадолго до этого Каган столкнулся с проявлением языческого культа Тенгри-хана савирами. Это был культ бога-героя.

Кагану крайне не понравилось обособление Савирского князя Алп-Илитвера, который мечтал отделиться от Каганата и проводил культ этого бога в жизнь. «Он быстро привел его к изъявлению покорности, а в залог взял у него дочь в супружество, т. е. в гарем (по сведениям Ибн-Фадлана, хазарские каганы и позже, в Х веке, брали в жены дочерей вассальных князей)» ( С. Плетнёва).

Значит, язычество тоже отпадало. Оставался иудаизм.

На него и сделал ставку Обадия.

Как пишет археолог Плетнёва: «Принятие иудейства в государственном масштабе произошло в Хазарии при кагане Обадии».

По данным арабских источников, в частности Масуди, иудейская религия стала господствующей в каганате во времена халифа Харун-ар-Рашида, следовательно, Обадия начал свою реформаторскую деятельность где-то на рубеже VIII и IX вв. – через несколько лет после воцарения на троне. Отец его, последний языческий каган Хазарии, умер примерно в 790 г., о чем сохранилось известие в «Житии Иоанна Готского».

Скорее всего, Каган Обадия, обращаясь в иудаизм, стремился не к противопоставлению своего государства двум великим державам (Византии и халифату), а к ослаблению в первую очередь для себя языческих пут сакрализации, что дало бы ему возможность бороться за реальную власть в собственном государстве.

Однако его выбор оказался неверен. Принятие иудаизма каганом, царем и всей знатью Итиля только оторвало их от остальной хазарской аристократии, жившей в дальних провинциях, мало связанных со столицей, пользовавшейся весьма значительным влиянием в своих кочевьях и аилах, где она играла роль родовых старейшин. Получилось так, что новая религия не объединила, а наоборот, разъединила и без того непрочное государственное образование, возглавленное хазарами.

Вдобавок ко всему «еврейские проповедники с большим трудом обосновали иудейское происхождение кагана и его окружения, поскольку, согласно догмам иудаизма – узкой, сугубо национальной религии, иноплеменники не могут быть истинными иудеями, но они не смогли сделать этого для всех народов, входивших в состав Хазарского каганата».

Обадия выбрал изначально неверное направление, и получалось так, что если иудейская вера была выгодна лично ему, то для самого каганата она принесла массу проблем. А пользы никакой!

Мало того, подавляющая часть населения страны отказалась её признать!

А что же касается тех иудеев, которые ринулись в новую землю обетованную, то им было абсолютно наплевать как на самих хазар, так и на их государство. Ибо кроме бед, они ему ничего не принесли.

Как только Обадия принял решение и стал проводить его в жизнь, обстановка тут же начала накаляться, ибо своими действиями он сам начал провоцировать гражданскую войну. Теперь для массового обращения в иудаизм нужен был лишь повод.

Христиан он объявил потенциальными союзниками Византии, а значит врагами, и ситуация для них сразу усложнилась, начались гонения и репрессии.

Отношение к христианам в столице быстро стало нетерпимым.

Следующими на очереди были мусульмане, а они были основным контингентом, населявшим все восточные и южные хазарские города. Нужный повод быстро нашёлся и здесь. Услышав, что мусульмане осмелились разрушить синагогу, Каган приказал снести минарет в Итиле и казнить муэдзинов. При этом он сказал: «Если бы, право же, я не боялся, что в странах ислама не останется ни одной неразрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы и мечеть».

«От восхищавшей современников необычайной веротерпимости хазарского правительства ничего не осталось. Но чем догматичнее становилась религия кагана, чем крепче смыкалось вокруг него кольцо раввинов, тем стремительнее терял он власть не только над данниками и вассальными государствами, но и над своими подданными» ( С. Плетнёва).

Лев Рудольфович, конечно же, всё сводит к одному – это покушение на язычество!

Или, как говаривал господин Буонасье: «Это заговор против меня и Франции».

И понеслось! «Скорее уж дело в ненависти рахдонитов-иудеев к язычеству, ненависти, основанной на запретах Ветхого Завета, его непримиримых требованиях не поклоняться «идолам», сокрушать «кумиры», ниспровергать «столбы», вырубать священные рощи и опрокидывать жертвенники. «Волхвов» и «ворожей» должно было изгонять, побивать камнями, разрубать на куски».

То, что христианам, мусульманам и прочим доставалось не меньше, это вне его интереса.

Так и хочется сказать: не гневите Велеса, Лев Рудольфович, не сводите всё к себе и своей религии.

Однако идём дальше.

Чувствуя нарастающую враждебность, резкую озлобленность и раздражённость хазарского Кагана на всё неиудейское, те, кто не принял иудейской религии, в том числе христиане и мусульмане, объединились против правительства. Провинции восстали, началась борьба за власть и влияние в каганате, борьба не на жизнь, а на смерть. Обадия объединил врагов сам, своими необдуманными действиями, слишком доверившись иудейским советникам. А до советников тоже дошло, что они либо победят, либо умрут, другого итога в сложившейся ситуации просто не будет. Расставаться ни со своим положением, ни с жизнью они не торопились.

Гражданская война полыхала по всей степи от края и до края и продолжалась в течение нескольких лет, очаги ее периодически вспыхивали в разных частях Хазарии.

В такой борьбе часто погибают лучшие силы нации. Потери обеих сторон были огромны. Скорее всего в этой войне погиб и сам Обадия, бездумно заваривший всю эту кашу и тем самым разбудивший дремавших доселе демонов, и два его сына: Езекия и Манассия.

Только этим можно объяснить тот факт, что после Манассии за неимением прямых наследников власть взял в руки Ханукка – брат Обадии.

Правящая верхушка не могла справиться сама с таким многоликим и разнообразным, а главное, многократно превосходящим её по численности противником, а потому пришлось обращаться к наёмникам. Выбирать было некогда, и они обратились к печенегам и гузам. И вновь ошиблись. Печенегов только раз пусти, потом от них, как от тараканов, не избавишься. Особенно когда они чувствуют слабину и возможность безнаказанно поживиться.

Константин Багрянородный написал об этой эпохе в истории Хазарии так: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из восставших были перебиты, другие убежали и поселились с турками (венграми) в нынешней печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кабаров».

Что происходит в гражданскую войну, нам известно лучше чем любому другому государству в мире, пожалуй, кроме Франции.

Ясно, что такая междоусобица страшно ослабила государство в целом.

Одним из её следствий стала потеря владений в Крыму, они, улучив момент, откололись от Хазарии, и их тут же присоединила к себе Византия.

Олег откусил славянские земли, и тоже безвозмездно.

Кагану пришлось со всем этим смириться.

Но дело было уже сделано, пути назад не было. Самые неприязненные отношения после принятия Каганом иудейства установились у Хазарии с Византией. Большинство нападений на каганат в IX и Х веках было спровоцировано ею. Действовать она начала через Аланию и через народы, которые были враждебно настроены по отношению к каганату, то есть прежде всего через тех же беспринципных печенегов.

Обозлив врагов и не приобретя новых друзей, Хазарский каганат встал на гибельный путь. Его уход с исторической сцены был теперь вопросом времени. Слабел каганат. Ещё немного времени пройдет, и могучий витязь Святослав нанесёт ему смертельный удар. Больше Хазария уже не оправится. После похода воинственного русского князя останутся лишь отдельные провинции, неспособные к былому величию.

Святослав шёл на каганат не только ради мести, чести и воинской славы. Не потому, что хотел уничтожить осиное гнездо разбоя или свернуть шею «гидре прогресса». Его цель была проста, понятна, а главное, полезна для быстро развивающегося Русского государства. Святослав стремился отвоевать у Волжской Болгарии и каганата путь на Восток – по Волге и Каспию.

Святослав был не просто воин, он был ещё и государственный деятель, и должен был думать не только о том, где и как помахать мечом и добыть для себя воинскую славу, дабы навеки остаться в памяти потомков. Экономическое развитие страны не могло не интересовать его, а какое развитие без торговли. Торговля – двигатель прогресса.

Святослав своим походом принёс огромную пользу своему княжеству, устранив при этом пусть и слабеющего, но потенциально опасного врага.

Опять же, с этой войной нужно было спешить. Не он, так кто-то другой успел бы подмять под себя загнивающую Хазарию. Тогда Киевская Русь надолго осталась бы в стороне от восточных торговых путей.

Это у Прозорова всё просто да поэтично, хоть и глупо.

«Он воин – и выбирает наиболее опасного врага, опасного настолько, что войну с ним можно уподобить поединку с драконом, исполином-людоедом или другим чудищем из древних легенд. Он князь – и направляет оружие против смертельного, старого недруга Руси. Он жрец – и поднимает меч на воплощенную Скверну, земное подобие бесовни Кромешного мира, ожившее оскорбление Северных Богов».

Святослав был намного умнее, чем его пытается изобразить популярный автор. Он не бард, не писатель и не менестрель. Он не живёт понятиями и песнями Льва Рудольфовича.

Святославу нужно страну поднимать, в том числе и экономику. И для него Хазария не просто «воплощенная Скверна, земное подобие бесовни Кромешного мира, ожившее оскорбление Северных Богов», а государство мощное, достойное, пусть и чахнущее, которое мешает развитию Руси и которое пришло время добить, пока оно, не дай Бог, не набрало прежнюю силу.

Если бы Святослав и его предки, а также потомки, не считались с Хазарией, не уважали её, то они ни в жизнь не стали бы именовать себя тем титулом, что носил её правитель, – Каган.

Ведь этот титул, который носил глава Хазарского каганата, имел распространение не в одной только Хазарии. «Каганами» были правители авар, болгар, венгров!

Академик Рыбаков пишет: «Византийский титул пришел на смену восточному наименованию великих князей киевских «каганами». В том же Софийском соборе на одном из столбов северной галереи была надпись: «Кагана нашего С…» Заглавная буква С, стоявшая в конце сохранившейся части надписи, может указывать на Святослава Ярославича или Святополка Изяславича».

Если Хазария – «ожившее оскорбление Северных Богов», то для князей русов носить титул её правителя – это не вызов, это бред. Но у Прозорова всё не как у людей.

Ещё один пример. Митрополит Илларион написал сочинение «Учение о Ветхом и Новом законе», куда вошла и «Похвала кагану нашему Владимиру». Так вот в тексте есть такие строки: «…великие и дивные дела нашего учителя и наставника, великого кагана нашей земли, Владимира…»

В итоге – Хазария против Святослава, финал известен.

А песни про князя-воина будут слагать барды куда более талантливые, чем Лев Рудольфович.

Вот как описывает этот поход русский летописец: «В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав это же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял. И победил ясов и касогов».

Ибн-Хаукаль добавляет: «Русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и жители Итиля искали убежища на острове Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а некоторые из них в страхе поселились на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак)».

Война удалась на славу. Она превратилась в череду побед русского оружия.

Лев Рудольфович делает, правда, ещё одно замечание, мимо которого трудно пройти. «Вырисовывается связная картина. Святослав ударил на врагов с земель вятичей, присоединив к своим дружинам их ополчение, оттуда прошел по Волге, по землям булгар и буртасов, двинулся в низовья, к столице каганата. Где-то здесь он встретил и разбил хазарское войско во главе с самим каган-беком (а то и великим каганом)» ( Л.П.).

Ни в одной из летописей вы не найдёте такого пассажа. Прозоров хочет ещё раз показать, что поход на Хазарию был делом общеславянским, что Святослав шёл как освободитель, а все славянские земли по ходу его движения давали ему своё ополчение, с радостью присоединяясь к киевской рати. Как ни печально, но всё было совсем не так, а куда прозаичнее.

Что нам толкует об этом случае «Повесть временных лет»?

«И пошёл Святослав на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал вятичам «кому дань даёте?». Они ответили: «Хазарам, по шелягу с сохи даём». Вот, собственно, и всё. И больше про вятичей не слышно. Ни о каком ополчении речи нет. Святославу нужно было просто без боя пройти через их земли, чтобы не терять ни людей, ни времени. А потому он взял да и договорился с вятичами миром. Может, даже заплатил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю