Текст книги "Великий Александр Македонский. Бремя власти"

Автор книги: Михаил Елисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

* * *

Милет – крупнейший город Ионической Греции, разрушенный до основания персами в 494 г. до н. э. был позже восстановлен, но былого величия так уже и не достиг. Сейчас в Милете от прошлого великолепия не осталось и следа – лишь руины города времен Римской империи. Конечно, огромный театр на 20 000 человек, построенный римлянами, оставит неизгладимое впечатление, а если залезть на самый верх, то оттуда откроется роскошный вид на долину Меандра. Правда, там, где раньше плескалось море, будут зеленеть поля, а большой холм на равнине к западу от театра окажется не чем иным, как островом Лада, где произошло несколько значительных морских сражений древности.

Когда македонская армия подошла к Милету, который окружали два ряда стен, выяснилось, что первый пояс обороны гарнизон оставил без боя. То ли командующий Гегесистрат посчитал, что у него недостаточно людей, чтобы удержать такой периметр укреплений, то ли не рассчитывал всерьез защищать город – неизвестно. Но Арриан свидетельствует, что сначала он обещал сдать город Александру и, лишь узнав о подходе персидского флота, передумал. Но флот Царя царей на помощь Милету не пришел, так как его опередил флот Александра – он занял позицию у острова Лада, а на сам остров царь высадил 4000 наемников. Персидские флотоводцы в бой вступать не стали, а ушли на север и встали у мыса Микале. Видя, что помощь не придет, в македонский лагерь явилась делегация из города, которая сделала царю довольно мудреное предложение: Милет откроет ворота и гавань одинаково как македонцам, так и персам, а за это пусть Александр снимет осаду. Поначалу царь, наверное, просто не понял, чего от него хотят, а когда дошло, то разозлился не на шутку, а затем объявил, чтобы завтра и жители и гарнизон готовились к бою, штурм начнется на рассвете, если ворота не будут открыты. Он быстро сообразил, что попытка жителей города сохранить нейтралитет может выйти ему боком – стоит только отвести войска от города, как никто не гарантирует, что он не будет занят персами. И едва ушла делегация, как к стенам Милета подвели осадные машины и стали ломать и рушить крепостные укрепления. А вот здесь произошла удивительная вещь – жители Милета, те, кого царь по идее должен был освобождать, взялись за оружие и выступили на стороне существующего режима. Значит, не так уж и плох был для них этот режим, а вот демократические ценности, которые на остриях своих пик несли македонские солдаты, их нисколько не прельщали. Во время сражения за Милет царь вступил в противоречие с лозунгом освобождения, но у него просто не было другого выхода, а что-то придумывать новое не было времени.

К утру часть стены была разрушена, во многих местах возникли проломы, и Александр велел трубить атаку – он лично повел своих солдат на приступ. Едва македонская армия приблизилась к стенам, где толпились вооруженные горожане, как их сразу же забросали копьями, стрелами и камнями. В проломах, плечом к плечу и сдвинув тесно щиты, встали греческие наемники, полные решимости не пустить врага в город. Бой был яростным и скоротечным – сил гарнизона было явно недостаточно, чтобы противостоять всей македонской армии, в итоге наемники были сбиты со своих позиций и бои распространились по всему городу. В уличных боях погибло много народу, а те, кто уцелел, бросились в море и на перевернутых щитах доплыли до небольшого островка, находившегося недалеко от причала, тех же, кто спасался на лодках, ловили с македонских кораблей. Александр, видя бегство горожан и наемников на островок, решил взять его штурмом и, велев затащить на корабли лестницы, поскольку берега были отвесные, окружил его. Последние защитники Милета, укрывшиеся на острове, встали в круг, закрылись щитами и приготовились к смерти. « Когда он (Александр) увидел на острове людей, готовых стоять насмерть, его охватила жалость к этим людям, обнаружившим такое благородство и верность. Он предложил им мир на условии, что они пойдут к нему на службу». Ситуация, в принципе, такая же, как и на реке Граник – там наемники сами изъявили желание ему сдаться, но их всех просто вырезали. Почему же здесь Александр действует по-другому? А потому, что он прекрасно понимает, что Милет – это не Граник, и раз он явился сюда как освободитель, то и бойню устраивать негоже. Во всех его действиях виден трезвый расчет, а не жалость: « Милетян же, которые уцелели при взятии города, он отпустил и даровал им свободу» (Арриан). Что ж, все правильно, пусть теперь живут и наслаждаются демократией, навязанной им извне, – только, судя по всему, таких счастливчиков осталось немного. И здесь же, в Милете, Александр распустил свой флот – античные историки по-разному оценивают это мероприятие. На наш взгляд, ближе всех к истине оказался Арриан, правильно указавший основные причины, побудившие царя действовать так, а не иначе. « Александр решил распустить свой флот: у него на ту пору не хватало денег, и он видел, что его флоту не сладить с персидским, а рисковать хотя бы одной частью своего войска он не хотел. Кроме того, он считал, что, завладев Азией с помощью сухопутных сил, он уже не нуждается во флоте, а взятием приморских городов он погубит у персов флот, так как им неоткуда будет пополнять число гребцов и матросов и не будет в Азии места, где пристать». Таким образом, картина вырисовывается следующая – невзирая на свой успех, царь по-прежнему очень стеснен в деньгах, ведь, выступая в роли освободителя греков, он не может предаваться грабежам на территории Ионической Греции: положение обязывает.

* * *

А Александр вдоль побережья уже двигался на юг, через Дидим с его легендарным храмом Аполлона, в область Карии – в ее столицу Галикарнас, отступил после сражения при Гранике Мемнон. И пока войско македонского царя приближалось к карийским границам, в его лагерь прибыло посольство – изгнанная из Галикарнаса царица Карии Ада сдавала Александру свою крепость Алинды, а заодно и объявляла своим сыном со всеми вытекающими отсюда последствиями. Помните сатрапа Пиксодара, к дочери которого так неудачно сватался Александр? Вот он-то и выгнал царицу из ее владений и сам уселся на доходное место. После его смерти Галикарнас и Кария достались персу Оронтобаду, который к Аде не имел вообще никакого отношения. И поскольку в глазах большинства он являлся узурпатором, то Александр, став ее законным наследником, обладал на Карию такими же, как и сама царица, правами. Получалось, что он идет возвращать свое, а не покушается на чужое. Македонец по достоинству оценил хитроумие Ады и впоследствии отблагодарил ее по-царски.

В итоге можно констатировать, что своих целей по освобождению из-под персидской власти Эгейского побережья Малой Азии Александр достиг. Его действия были точны и стремительны, а сама кампания напоминала удар молнии. И что самое важное, он сумел полностью воспользоваться плодами победы при Гранике, а это дано далеко не каждому, пусть даже и гениальному полководцу – пример Ганнибала при Каннах и Помпея Великого при Диррахии, всегда стоит перед глазами. Македонец проявил себя не только отличным полководцем, но и толковым политиком, умело смешивая элементы пропаганды и свои истинные цели. Но это было только начало, Александр пока еще только приобретал тот опыт, который в скором времени будет востребован. А пока впереди его ждала тяжелейшая битва, которая должна была определить, кто будет владыкой Малой Азии – Александр Македонский или Царь царей Дарий.

Битва за Галикарнас

« После взятия Милета много персов и солдат-наемников собралось в Галикарнасе; бежали туда и самые дельные военачальники. Это самый большой из городов Карии, ее столица, с превосходными крепостями. Как раз в это время Мемнон отослал свою жену и детей к Дарию: тут была и предусмотрительная разумная забота об их безопасности, и расчет на то, что царь, имея таких важных заложников, охотнее доверит ему верховное командование. Так и случилось. Дарий тотчас же отправил жителям приморских областей приказ повиноваться во всем Мемнону. Получив верховное командование, он стал приготовлять все необходимое на тот случай, если Галикарнас окажется в осаде», – такими словами начинает Диодор Сицилийский повествование о важнейшей битве Александра в Малой Азии – штурме Галикарнаса. На мой взгляд, в исторической литературе оборона Галикарнаса не получила должной оценки, все просто сводится к осаде очередного города. А между тем это был реальный шанс персов остановить македонское вторжение в самом начале. Здесь все играло им на руку – и стратегическая ситуация, и большое количество боеспособных войск, основу которых составляли греческие наемники, и наличие флота, который исключал полную блокаду города. А также то, что командование было сосредоточено теперь в одних руках, что совершенно исключало то дурацкое положение дел, которое возникло перед сражением на Гранике. Недаром Диодор особо подчеркивает профессиональные качества командного состава гарнизона. Кроме Мемнона, это были афиняне Эфиальт и Фрасибул, перс Оронтобад и македонский перебежчик Неоптолем, сын Аррабея. А самое главное, что господствовал принцип единоначалия и приказы родосца не обсуждались – в итоге шансы на успех вырастали многократно. И, наконец, сам город – его выгоднейшее положение и мощнейшие укрепления. При подготовке Галикарнаса к осаде по приказу Мемнона вокруг города был вырыт ров, шириной 13 м и глубиной 7 м; именно здесь персидский командующий надеялся использовать все великолепные боевые качества греческих наемников, противопоставив их тяжелой македонской пехоте. Сражение при Гранике показало, что сами персы толково их использовать не умеют, и родосец решил им продемонстрировать, как это надо делать. А что касается Александра, то у него выбора не было – оставить в тылу такую мощную базу персидского флота он не мог, а то, что Мемнон стянул в столицу Карии все войска, которые остались в его распоряжении после битвы на Гранике и осады Милета, еще больше усугубляло ситуацию. В городе скапливался ударный кулак персидских войск, и оставлять его в тылу было чистым безумием.

* * *

Сейчас Галикарнас – это популярный турецкий курорт Бодрум и, на мой взгляд, один из самых красивых городов этой страны. С окружающих город холмов к морю сбегают белоснежные ряды домиков, а посередине залива возвышается выстроенная госпитальерами громада замка Святого Петра. От античных времен мало что уцелело, но кое-что все же есть. Это прежде всего театр на 13 000 зрителей, словно врезанный в склон одного из холмов, с верхних рядов которого открывается потрясающий вид на рыцарский замок – раньше на его месте находился царский дворец. Первая крепость – Салманкида находилась у входа в гавань, а второй, Акрополь, на холме, и от них практически ничего не осталось, кроме фундаментов стен. Жалкие остатки того, что было когда-то одним из семи чудес света, Мавзолеем, находятся в центре города, и найти их можно только по указателям – а раньше громадное сооружение было видно со стороны моря, и оно поражало всех приплывающих в город. Зато в западной части Бодрума сохранились в довольно приличном состоянии ворота Миндоса, те самые ворота, которые были свидетелями грандиозной осады Галикарнаса армией Александра. Предположительно они были построены в 364 г. до н. э. и, являясь частью городских стен, окружавших древний Галикарнас, служили западным входом в город. Средняя часть ворот Миндоса разрушена полностью, однако руины двух других ее частей, выполненных из огромных и тяжелых квадратных каменных глыб, по-прежнему возвышаются над городом. А у подножия этих каменных исполинов находится отреставрированный ров, который дает представление о том, как все это выглядело в те времена, когда Галикарнас был окружен железным кольцом македонской армии. Свое название ворота получили в честь Миндоса – древнего города, прикрывающего столицу Карии, в сторону которого они были обращены. Всего в городе было трое ворот – главные, Тетрапилон (Тройные), вели на север, Миндоса – на юг, а ворота Миласса – на восток. От мощнейших укреплений, построенных при легендарном царе Мавзоле и имевших протяженность 7 км, кроме ворот Миндоса, сохранились лишь остатки городских стен, которые тянутся по гребню окружающих город холмов.

* * *

Осенью 334 г. до н. э. македонская армия подходила к Галикарнасу. Со стен было видно, как огромная стальная змея охватывает город и расползается по окрестностям, тысячи лагерных костров замерцали в сгущавшихся вечерних сумерках – осада Галикарнаса, которой суждено было продлиться два месяца, началась. Первую пробную атаку, разведку боем, Александр решил провести со стороны ворот Миласса, но когда его войска приблизились к городу, ворота распахнулись и легковооруженные воины неприятеля ринулась в атаку, закидывая македонцев копьями, дротиками и поражая стрелами. Тяжелая македонская пехота сомкнула ряды и прикрылась щитами, а мобильные царские войска вступили в бой и загнали противника обратно в город. Несколько дней прошли в приготовлениях к штурму, но затем планы царя резко изменились – из города Миндоса явились лазутчики, которые донесли, что если царь ночью подойдет к городу, то горожане откроют ворота. Если бы это удалось, то стало бы большой удачей и значительно облегчило бы ведение осады Галикарнаса, так как царь получал прекрасный опорный пункт на полуострове. Взяв конных гетайров, гипаспистов, три подразделения тяжелой пехоты под командованием Пердикки, Мелеагра и Аминты, а также агриан и критских лучников, Александр ринулся на Миндос. События развивались стремительно – подойдя к городу, македонский царь обнаружил, что сдаваться никто не собирается, а на стенах полно вооруженных горожан. Но отступать он не собирался и дал команду начать атаку. Поскольку никто не рассчитывал, что город придется штурмовать, то ни лестниц, ни другого осадного снаряжения не было; македонцы стали подкапывать одну из башен, надеясь, что когда она обрушится, то можно будет войти в город. Жители защищались отчаянно, поражая со стен царских воинов, но Александр не отступал. Наконец башня рухнула, подняв тучу пыли, однако ожидаемого эффекта это не произвело: сама стена не обвалилась, и проникнуть в Миндос не представлялось возможным. Мало того, из Галикарнаса подошли персидские корабли и с них в спешке начали выгружаться войска, которые Мемнон направил на помощь осажденному городу. Теперь и Александр понял, что атака провалилась, и велел трубить отход; ему оставалось только гадать, то ли его лазутчики ошиблись и выдали желаемое за действительное, то ли он стал жертвой провокации со стороны персидского командования. Эта была первая неудача царя в противостоянии под стенами Галикарнаса, но далеко не последняя.

И началась подготовка к штурму, который, по мысли Александра, должен был стать решающим: в македонском лагере день и ночь кипела работа, сооружались осадные башни, тараны и черепахи, вязались лестницы, выкатывались на боевые позиции баллисты и катапульты. А пока сооружалась осадная техника, пехотинцы день за днем, под яростным обстрелом врага заваливали громадный ров – царь хотел подтащить осадные башни вплотную к стенам. Македонец лично объезжал свои войска, проверял качество осадных работ, стараясь ничего не упустить, изучал городские укрепления, выискивая наиболее слабое место в обороне. А когда приготовления были закончены и осадная техника двинулась к стенам, осажденный гарнизон ночью сделал вылазку. Для македонцев это было полной неожиданностью, стража не смогла сдержать натиск атакующих, но из лагеря подбегали те, кто успел проснуться, и в итоге совместными усилиями им удалось отбросить врагов в город. Для персов эта атака закончилась плачевно – поставленных целей не достигли, потеряли 170 человек, а командовавший отрядом македонский перебежчик Неоптолем погиб. Но это было только начало, решающая битва за Галикарнас еще только начиналась…

« Александр, расположившись лагерем возле города, повел осаду деятельным и устрашающим образом. Сначала он посылал войска на приступы, которые следовали один за другим, и целый день проводил в сражении; затем подвел разные машины; рвы перед городом засыпал под прикрытием трех «черепах» и начал таранами бить по башням и стенам между башнями. Когда часть стены рухнула, солдаты, прокладывая себе путь в рукопашных схватках, ворвались через пролом в город. Мемнон сначала легко отражал приступы македонцев, так как в городе у него было много воинов» (Диодор). Сражение в проломе закончилось победой персов, так как их командующий правильно определил место, где противник будет наносить главный удар – севернее ворот Тетрапилон. Там, где внешняя стена рушилась под ударами таранов и катапульт, воины гарнизона спешно возвели внутреннюю стену, благо людей пока хватало, мало того, по сообщению Диодора, осажденными: « выстроена была деревянная башня высотой в 100 локтей, и в ней было полно стрел для катапульт». Когда начался приступ и с грохотом, вздымая клубы серой пыли, стала рушиться городская стена, македонские командиры были уверены, что именно сейчас им удастся прорваться в город. Но когда под рев боевых труб тяжелая пехота пошла в атаку, то наличие второй внутренней стены стало для осаждающих полной неожиданностью. Македонцев, вошедших в пролом и оказавшихся в ловушке, поражали в лицо и с флангов, разве что не с тыла. Не желая губить воинов понапрасну, Александр велел отступить. Между тем бои за Галикарнас достигли своего высшего накала: « Перед городом происходили большие сражения; македонцы значительно превосходили врага храбростью; преимущество персов состояло в их числе и подготовленности. Стоявшие на стенах помогали им в бою и стрелами с катапульт убивали и ранили врагов» (Диодор). Мемнон не собирался отсиживаться в обороне, он прекрасно понимал, что любые стены, как бы высоки и прочны они ни были, рано или поздно будут разрушены – дело лишь во времени! А время сейчас работало на него: чем дольше македонская армия топчется под Галикарнасом, чем большие она несет потери, которые трудно восполнить, тем больше шансов на то, что Царь царей успеет собрать армию и прибыть в Малую Азию. Хотя возможно, что родосец надеялся обойтись без участия Дария и справиться своими силами. И основания для этого у него были – приближалась зима, а в отсутствие у Александра флота, который мог бы снабжать его армию по морю, должен был остро встать вопрос с продовольствием. А вот осажденные недостатка пока ни в чем не испытывали, разве что людские потери росли с катастрофической быстротой. Однако, понимая всю опасность, которую представляла осадная техника македонской армии для полуразрушенных городских укреплений, командование гарнизона решило повторить попытку по ее уничтожению.

Атака на македонские позиции началась успешно, и часть осадной техники в итоге удалось поджечь: « Часть защитных сооружений, стоявших близко от стены, сгорела; обгорела и одна деревянная башня, но все остальное уберегли воины Филоты и Гелланика, которым была поручена охрана этих сооружений» (Арриан). В этот критический момент Александр быстро сориентировался в обстановке и двинул на выручку свежие войска. Вот как описал Диодор действия и персов, и греков в этом сражении: « Одни тушили огонь, взвивавшийся высоко над машинами, другие избивали врага, схватившись врукопашную; третьи за рухнувшими стенами складывали другие стены и делали их прочнее старых. Военачальники Мемнона сражались в первых рядах и вручали богатые подарки отличившимся; обе стороны горели несказанной ревностью победить». Бой не прекращался ни на минуту, македонцы и персы сошлись лицом к лицу, уступать не хотел никто, слишком велика была цена поражения. « Галикарнасцы, правда, вначале брали верх по причине высокого местоположения: они не только били в лоб людей, оберегавших машины; с башен, уцелевших по обеим сторонам рухнувшей стены, была для них возможность поражать врага, подходившего ко второй стене» (Арриан). Ход битвы постоянно менялся – в некоторых местах защитникам города удавалось оттеснить македонцев от города, в других, наоборот, царские воины отбросили врага к городским укреплениям. « Некоторые среди всех этих ужасов начинали падать духом, но ободряющие слова начальников опять вливали в них мужество, и они исполнялись свежих сил» (Диодор). Однако постепенно Мемнон осознал, что если бой затянется, то он рискует превратиться в полномасштабное полевое сражение, исход которого предсказать нетрудно; поэтому он приказал трубить отбой. Побросав ставшие ненужными факелы, греческие наемники сдвинули большие щиты и начали отступать к городским воротам, отражая атаки македонцев. Вскоре сражение закончилось, на плечах врага солдатам Александра в город ворваться не удалось, и он отвел свои войска от города. Битва за Галикарнас продолжалась.