Текст книги "Бессмертные"

Автор книги: Михаил Барков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Михаил Барков
Бессмертные

Введение

В этот сборник вошли три истории о людях из различных эпох и обстоятельств, но объединяет их встреча с противоестественным явлением, нарушающим изначальные законы всего земного: бессмертием. Они столкнутся с разными проявлениями человеческой власти и силы, с испытаниями, которые определят их путь или конец этого пути. Окажется ли им по плечу противостоять тем, кто разорвал привычный цикл и попытался изменить само понятие «жизни»? Или, может, в этой борьбе нет смысла и стоит примкнуть к ним, признав победу над смертью логичным этапом в истории человечества? Их выборы, взлёты, падения, потери и достижения я предлагаю вам лично увидеть на следующих страницах. Кто из героев повёл себя достойно, а кто оказался подлецом, кто получил по заслугам, а кто вышел из воды неоправданно сухим – решать вам.

Быть может, детали этих историй станут нашим туманным будущим или были нашим загадочным прошлым, но хочу, чтобы вы знали: сборник не имеет реальной исторической основы, а существующие топонимы я, автор, использую только как локацию для вымышленных событий.

Скитания в Пустоте

Часть первая: «По дороге в Пустоту»

«Цепляясь за жизнь,

я боролся со смертью…

и победил».

Дневник Кримвеллера,

последняя страница

Забытая историей дорога. Время, не заслуживающее указания

Стук деревянных колёс телеги успокаивающе вторил размеренному цокоту копыт двух коней, которые её везли. Четыре фигуры в капюшонах направлялись куда-то на север, надеясь, что там найдут своё предназначение. Имея общую цель, они всё же сильно различались.

Первой фигурой был негласный лидер этой мрачной компании – высокий, крепкий и поразительно умный, но в то же время безгранично жестокий и пугающе молчаливый человек с прямым строгим лицом, носящий неприятное ему самому имя Деаринд. Его ближайшие друзья, если бы они существовали, называли бы его Дин, но в эти тёмные времена он просто настаивал на сокращённой форме своего имени в общении, и представлялся только так. Пребывать в компании его заставил внутренний кризис, корни которого уходят глубоко в детство этого несчастного человека. Мучительное одиночество преследовало его долгие годы и, ведомый желанием избавиться от него, Деаринд собрал вокруг себя людей, которых он не захочет убить – каждого по своим причинам. Дефицит положительных эмоций сделал его чёрствым и холодным, но вместе с тем, постепенно закаляя его чувства, дал ему невероятные навыки и абсолютную эмоциональную стойкость. Едва ли хоть один из предсказанных Концов Мира заставит Деаринда встревожиться или почувствовать страх, но где-то в глубинах его подсознания зрели странные, незнакомые ему ощущения и мысли, связанные со второй фигурой в компании. В раздумьях об этом и о многом другом он ехал на буром коне, покрывая часть спины животного своим длинным дорожным плащом.

Вторая фигура ехала рядом с ним на чёрном коне. В начале дороги ей случилось перекинуться парой слов с приятелем-наездником, но диалог не был долгим, как и любой другой, когда речь идёт об общении с Деариндом. Фигурой этой была беглая воровка Вельмира, попавшая в компанию из города, название которого было искажено лингвистическими тупиками и салатом из диалектов, а потому – давно не несёт в себе никакого смысла. Она была достаточно развязной и эмоциональной персоной, её громкий голос часто был слышен в любом споре и противоречии, но точки зрения не всегда казались логичными и разумными, зато по человечности и доброте она многократно превосходила Деаринда, чем вызывала у него открытое непонимание и порой скрытое удивление или даже мимолётную тень восхищения. В компанию она вписалась неожиданно хорошо и разбавила серые будни троих путешественников новыми оттенками. Скромный отряд Деаринда стал спасением девушки в минуту, оказавшуюся, вероятно, самой пугающей в её жизни. Городская стража прижала её к стене в тупике между прогнивших, ветхих домов, и в решающий момент, когда острый подбородок Вельмиры подпирало сверкающее лезвие меча капитана, раздался крик. Вернее будет сказать: душераздирающий вопль, который поверг в сковывающий ужас всех, кто находился в радиусе трёх кварталов от этого места. Капитан успел только обернуться на источник звука. В следующее мгновение топор диагонально рассёк на две половины его лицо, тем самым лишив его возможности удивиться, закричать, да и вообще, всех остальных возможностей. Шёпот разливающихся потоков крови и хриплый кашель алебардщика с разрубленной грудью заполнили тихий городской переулок. К неописуемому удивлению молодой воровки, это неожиданно кровопролитное спасение было осуществлено одним человеком. Как раз тем, с кем она теперь ехала рядом. Это произошло две недели назад и мотивы спасителя всё ещё оставались для неё загадкой. Возможно, Вельмира надеялась на развитие романтических отношений между ними, что часто бывает на уме у девушек, избежавших смерти по чьей-то прихоти, но окаменевшее сердце Деаринда было сложно заставить биться быстрее.

Третья фигура сидела в телеге и с задумчивым видом читала объёмный трактат по некромантии. Текст был написан неаккуратно, но привыкшие к искажениям, ярко-синие глаза Феориса готовы разобрать любые символы, если в них крылась истина, за которой он гнался. Неудачливый алхимик, подавленный и оскорблённый своими коллегами-учёными, прибился к этой компании, когда почувствовал возможность проводить опыты на мертвецах, регулярный доступ к которым у него появлялся за счёт методов решения проблем, используемых Деариндом. Феорис искал доказательства своей теории отсутствия физической необходимости для человека обладать душой. Отсюда же вытекала вторая его теория – возможность возвращения человеческого тела к жизни. Он рассматривал любые способы и методы, почти непрерывно читал любую найденную литературу, как-либо связанную с медициной, алхимией или оккультными науками, и проводил различные опыты на убитых «попутчиками» людях. Возможно, его бы уже давно прогнали, но неразговорчивый Деаринд поставил свою душу на то, что Феорис не вернёт к жизни мертвеца даже на несколько минут. Этот спор стал основой большинства диалогов алхимика и убийцы и постепенно привязал их друг к другу. Было ли это дружбой? Возможно. Но ни один из них не признал бы второго своим другом. Слово «друг» Феорис с большей уверенностью относил к человеку, сидящему напротив него в телеге, подпирая круглое доброжелательное лицо крепкими руками.

Разочаровавшийся в религии странствующий рыцарь, некогда искренне верующий в Богов, а ныне сохранивший веру лишь в людей, – Рогель был моральной противоположностью Деаринда. Он не был жесток, клинок без причины из ножен не вынимал, за оскорбления просил прощения, а за убийства долго потом себя винил. Его жизненной целью было исправление или «очищение», как он сам это называл, максимального количества людей. В компании он оказался совершенно случайно, хотя история эта заслуживает рассказа. Это был малопримечательный день в холодном сезоне, когда ведомые голодом и холодом, Деаринд и Феорис прибыли в присыпанную снегом, одиноко стоящую у дороги таверну. Кроме них там был лишь один человек, который спокойно обедал в углу помещения, но уже через минуту ворвалась шумная шестёрка и потребовала от хозяина бесплатной выпивки и еды. Не в силах стерпеть такое отношение к трактирному этикету и нарушение своего покоя, Деаринд сначала вступил в спор, а затем убил пятерых гостей в следующие несколько минут. Шестого, защищая себя, задушил Феорис. Возмущённый рыцарь, сидевший в углу, принялся осуждать поспешность и жестокость двух незнакомцев и прочитал им краткую проповедь о нравственности и чести. Это было встречено попыткой убить и его тоже, однако попытка была неудачной. Рогель оглушил алхимика и долгое время бился с его напарником, но дуэль в итоге закончилась изнеможением и потерей некоторого количества крови обоих противников. За долгие годы Деаринд впервые столкнулся с равным ему по силе бойцом. После этого убийца и рыцарь сели к одному столу, выпили и обсудили произошедшее в таверне за последний час. Рогель потерял всё семейное имущество, разорился, был предан и брошен своей женой, а его любимую собаку утопили соседи из-за «слишком громкого лая». Чтобы сбежать от кошмарного прошлого, он отправился в странствия, которые и привели его сюда. В тот день Деаринд впервые серьёзно задумался о необходимости сократить количество людей, лишаемых жизни его руками. Он проявил непривычную разговорчивость, общаясь с Рогелем, и пришёл к выводу, что именно этот человек поможет ему обрести душевный покой и исправить ошибки прошлого. Деаринд предложил рыцарю присоединиться к ним – и рыцарь согласился. Феорис изначально чувствовал желание отомстить за своё поражение в таверне, но позже нашёл общий язык с новым приятелем, начал играть с ним в азартные игры при возможности и подшучивать над его высокоморальными убеждениями. Последнего остроумному и хитрому алхимику особенно не хватало, потому как подшучивать над Деариндом, у которого совершенно отсутствовало чувство юмора, – дело сомнительное.

Четверо путников, собрав свои припасы на телеге и двух конях с седельными сумками, бежали от последствий очередных проступков. Ехали они долгое время в гнетущем молчании, пока тишину не нарушил звонкий голос Вельмиры:

– И всё-таки, почему ты спас меня? – донеслось из-под тёмного капюшона. – Этот вопрос мучит меня уже две недели, и я никак не могу понять. В Городе было много скрывающихся преступников, их ловят и убивают каждый день, но меня ты не дал убить.

Деаринд опустил голову и задумался над ответом. Его человечная половина хотела сказать Вельмире что-нибудь приятное, но беспокойный разум боялся подпускать к себе женщин, вызывать доверие или давать надежду.

– Ты… другая, – заговорили возобладавшие чувства. – Я не смогу объяснить этот поступок. Наверное, никогда, – закончил разочарованный в себе разум.

Неудовлетворённая ответом Вельмира всё же сочла эти слова за комплимент. А Феорис, который посмотрел на заговоривших компаньонов в это время, ясно понимал ситуацию и был крайне заинтригован, но, не подавая виду, снова вернулся к чтению. Во второй раз молчание было нарушено заскучавшим рыцарем:

– Я думаю, нам скоро нужно будет сделать привал до рассвета. Солнце уже садится.

Феорис поднял синие глаза на монотонное пасмурное небо и спросил:

– Где ты тут увидел солнце, Рогель? Четыре часа назад всё выглядело точно так же.

Рыцарь улыбнулся и ответил алхимику:

– Если бы ты чаще отрывался от книг, то видел бы, как меняется окружение в течение дня. Растения, птицы, ветер… всё меняется!

– А птицы-то где?! – изумился Феорис, сдёрнул капюшон и оглянулся кругом.

По сторонам от дороги раскинулась пустошь, заселённая умирающими кустарниковыми растениями, и лишь вдали возвышался одинокий дуб, показывающий своей листвой, что климат и катаклизмы не смогли его до конца погубить. Ни единого намёка на жизнерадостную фауну – природа в этих краях была лишена своей души, и лишь ветер трепал короткие, давно не мытые русые волосы алхимика.

Рогель помолчал некоторое время, глядя на Феориса, и засмеялся. Алхимик недовольно покачал головой, надел капюшон и снова вернулся к чтению. Так, в молчании с перерывами на короткие разговоры, прошёл ещё час. Путники въехали в густой увядающий лес, дорога начинала сужаться. Деаринд остановил телегу на небольшой поляне и, не слезая с коня, осмотрелся.

– На ночь встанем здесь, – спокойно и твёрдо произнёс он.

Компания не стала спорить, быстро распаковала походные принадлежности, развела костёр и распределила места. Вельмира взяла лук и колчан стрел.

– Пойду, поищу нам еды назавтра, – мимолётно произнесла она и, не дожидаясь комментариев попутчиков, направилась в лес.

Рогель проводил её взглядом, сломал несколько мелких веток и положил их в разгорающийся костёр. Он думал о том, что если с охотницей произойдёт нечто непредвиденное, то их вечерний приём пищи затянется или вовсе не будет осуществлён. Мысли о еде всегда беспокоили Рогеля и подгоняли его аппетит, оттого в компании он прослыл в меру порядочным, но всё-таки обжорой.

Феорис в этот момент разбирал мешок с провиантом и обратился к лидеру отряда с отчётом:

– У нас осталось несколько связок вяленого мяса, засыхающий хлеб и кучка грибов. Нам нужно найти овощи, желательно картошку, она легко хранится и быстро готовится.

– У тебя есть какие-то конкретные предложения или ты просто жалуешься на грядущий ужин, даже не приступив к нему? – сухо спросил Деаринд, откусив вытащенное из-за пазухи печёное яблоко.

Алхимик посмотрел собеседнику в глаза, затем окинул взглядом яблоко и с досадой произнёс:

– Хотел бы я озвучить какие-то предложения, – его голос выражал некоторую тоску по прошлому. – Но я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся. До ближайшего города, возможно, сотня лиг или две. Я бы предложил убить каких-нибудь самоуверенных бродяг-разбойников в лучших традициях нашего отряда, но посмотри вокруг, Дин: это грёбаная мёртвая глушь. Мы ничего здесь не найдём, что бы ни искали. Зачем ты ведёшь нас… туда? – закончил Феорис, указав рукой в направлении заросшей дороги.

Деаринд опустил взгляд и, медленно пережёвывая кусочки яблока, думал над ответом. Спустя несколько секунд он поднял глаза на Феориса, вернувшегося к сортировке провизии, и ответил:

– У меня нет оправданий тому, что мы делаем. Я просто чувствую, что нам нужно двигаться именно туда. Это всегда работало, помнишь? Так мы прибыли в таверну, где встретили Рогеля. Так мы нашли Вельмиру. Так мы всегда жили, Феорис. Так… я жил.

Алхимик свернул мешок, облокотился на борт телеги и пристально посмотрел на Деаринда.

– Надеюсь, ты прав, и твоя интуиция работает так же, как раньше. Не забывай, что за нами могут идти наёмники из последнего Города. После того, что ты там натворил, я не удивлюсь, если меня завтра разбудит нежный укол копья в щёку. Убивать городских стражников – не самый благородный поступок, и ты знаешь это! – неодобрительным тоном говорил Феорис, указывая большим пальцем назад через плечо.

– Это не стражники, а жалкие прихвостни продажных лидеров. Я всегда ненавидел эти проклятые города, потому что…

– «Чем больше людей, тем больше грязи», я знаю, – перебил Феорис, закатив глаза. – Ты повторяешь это каждый раз, когда мы въезжаем в любое поселение или город.

– Раз ты так хорошо меня знаешь, то почему мои поступки всё ещё вызывают у тебя вопросы или негодование, умник? – с язвительной усмешкой произнёс Деаринд и в очередной раз откусил яблоко.

Разговор алхимика и убийцы был прерван человеческим криком, раздавшимся на краю леса. Птицы в страхе поднялись с деревьев и заметались по небу.

– Это же с той стороны, куда пошла Вельмира! – вскрикнул напуганный Феорис.

Рогель подбежал к телеге и спросил Деаринда об услышанном:

– Что это? Или кто?

– Не знаю, – напряжённо пробормотал убийца, замотал недоеденное яблоко в ткань и убрал под одежду. – Кричала не воровка, не её голос.

Феорис вскочил на телегу и вытащил арбалет из ящика с оружием. Он присел на одно колено и принялся заряжать его, скорчившись в странной позе. Рогель вытащил из огромных самодельных ножен за спиной двуручный меч и крепко обхватил рукоять обеими руками, выставив клинок перед собой.

– Я найду Вельмиру, а вы смотрите за лагерем! – крикнул Деаринд, выхватил топор, висевший у него на ремне, и побежал по следам воровки.

Он яростно пробивался через кусты и заросли колючих сорняков, разрубая всё на своём пути, пока не выбрался на очередную поляну.

– Вельмира-а! – звал её Деаринд, но ответа не последовало. – Где же ты, чёрт… – бормотал он про себя, восстанавливая дыхание.

Через несколько минут скитаний по лесу он заметил знакомый силуэт, замерший у дерева. Девушка не двигалась. Деаринд со всех ног понёсся к ней, желая вернуться в лагерь без каких-либо потерь, но уже на подходе был встречен неожиданным жестом. Вельмира медленно повернулась к нему, приложила указательный палец к губам, а второй рукой показала, чтобы он пригнулся и затих.

Деаринд мгновенно сменил положение и замер. Среди деревьев неподалёку мелькали человеческие силуэты. Слышалась крепкая брань и стоны одного из незнакомцев. Судя по всему, он угодил в старый охотничий капкан. Деаринд заметил по крайней мере восьмерых и точно знал, что в открытом столкновении они убьют или захватят его и Вельмиру. Он подозвал её жестом к себе и воровка, прячась за высокой травой и кустами, поползла к нему на четвереньках. В это время от неизвестной компании отделился один из её представителей, вышел вперёд, справил нужду у дерева, а затем упёр руки в пояс и прогулочным шагом направился в сторону Вельмиры. Когда девушка уже почти добралась до Деаринда, одна из веток под её ногами предательски сломалась с характерным треском. Все замерли.

Незнакомец опустил одну из рук на рукоять меча и стал приближаться к источнику звука. Деаринд знал, что это последний шанс уйти живыми – он схватил Вельмиру за плечо, поднялся и побежал вместе с ней в сторону лагеря.

– Эй! Мы здесь не одни! – закричал незнакомец, подзывая своих компаньонов.

Деаринд не смотрел назад, он просто бежал, перепрыгивал заросшие ямы, пригибался под упавшими деревьями и искренне надеялся, что им удастся дойти до лагеря раньше, чем его спину поразит стрела. Когда преследуемая пара вырвалась из зарослей, Феорис сидел в телеге, оперев арбалет на её откидной борт. Рогель стоял на земле перед ним в предвкушении мук совести за очередную пролитую кровь. Кони были отвязаны и спрятаны на другом конце поляны, а костёр потушен. Подобное происходило уже не первый раз, и компания хорошо знала, что делать.

Вельмира встала на телегу рядом с алхимиком и приготовилась к стрельбе, а Деаринд взял ещё один топор из телеги в левую руку и повернулся лицом к лесу. Топот и крики становились всё ближе. Из кустов со свистом вылетел арбалетный болт и воткнулся в землю рядом с ногой Рогеля. Он бросил на него напряжённый взгляд, затем снова сосредоточился на зарослях.

Разрубая листву, из тёмно-зелёной мглы вырвались несколько человек, один из которых был тут же убит выстрелом Феориса. Издав последний вопль, он рухнул на землю, держась за древко болта, торчащее из его груди. Первый выстрел Вельмиры не поразил ни одного из противников, и между противоборствующими сторонами повисла напряжённая пауза перед боем, та самая, когда все переглядываются и осознают, кто из них имеет шансы выжить. Незнакомцев осталось восемь. Ещё один, скорее всего, остался у капкана. А также, неизвестное количество могло прятаться в зарослях или только подходить к месту предстоящей битвы. Внешний вид этих людей говорил о том, что это обыкновенная, но весьма успешная банда разбойников – драгоценности на пальцах и хорошее оружие резко контрастировали с бедной одеждой и грязью на лицах и руках. Один из них дёрнулся с места и побежал на Рогеля, замахнувшись мечом; второй занёс копьё для броска в Феориса; третий и четвёртый помчались на Деаринда, а остальные стали окружать телегу с разных сторон. Убийца не стал ждать сближения – он сам сделал решительный рывок навстречу противникам и вступил с ними в напряжённую схватку.

Отводя их удары одним топором, Деаринд мгновенно контратаковал вторым. Постоянно переключаясь между двумя противниками, он чувствовал, что такой бой скоро его истощит. Убийца сблизился с одним из нападающих, ударил его ногой в живот, отвёл вражеский меч левым топором, а правый загнал ему в череп на половину лезвия. Получивший смертельное ранение разбойник поднял окосевшие глаза на стальную рукоять топора и вместе с ним упал на землю, сопровождая движение жутким хрипом. Деаринд, не успев выдернуть топор из головы жертвы, развернулся к следующей цели, держа в левой руке оставшееся оружие. В это же мгновение ему еле удалось уклонился от неожиданного выпада в живот. Промах стал роковым для разбойника: не имеющий жалости убийца отрубил его вооружённую руку, а затем рассёк лицо.

Тем временем Рогель действовал согласно своим принципам: блокировал удары и убеждал противника уйти по-хорошему.

– Я даю вам последний шанс покинуть это место живыми. Если согласитесь, я… ах! – рыцарь прервался на парирование вражеской атаки, после чего продолжил. – Ну что же, ладно. Я пытался.

После этих слов на разбойника обрушился шквал ударов разрушительной мощи. Он заблокировал первые два, затем отдача в рукоять вынудила его выронить меч. Поверженный бандит попятился назад, упал на землю и отчаянно рыл её ногами, пытаясь отдалиться от надвигающейся смерти. Рогель остановился перед ним и снова заговорил:

– Уходи. Ну! – вскрикнул он, указывая мечом в сторону леса.

Разбойник кивнул, повернулся к лесу, но вдруг резко развернулся уже с ножом в руке и сделал молниеносный выпад в правый бок рыцаря. Рогель, не потеряв бдительности, схватил его за запястье, заломил руку с оружием и проткнул наглеца мечом. Он не любил убивать, но подлецов и обманщиков он вовсе терпеть не мог.

В это время, не оставляя поражения своих союзников незамеченными, из кустов выбежали ещё двое разбойников, один из которых в то же мгновение выстрелил в Рогеля из арбалета. Болт пробил правую ключицу рыцаря и повалил его на землю. Стрелок был сиюминутно убит Вельмирой, а его напарник побежал к стонущему рыцарю. Рогель смотрел на приближающегося противника, но не мог встать, отползти, не мог даже схватить рукоять меча правой рукой. Левой он схватил камень, лежащий поблизости, и кинул в разбойника, но это не принесло результатов. Рогель попытался дотянуться до меча, но невыносимая боль и торчащий из его тела арбалетный болт ощутимо препятствовали этому. Противник подобрался к мечу первым и откинул его ногой. Он занёс над Рогелем острый клевец и нанёс удар, который мог бы убить даже быка, но рыцарь вовремя закрылся левой рукой в латах. Древко смяло стальные пластины и повредило предплечье, но острие не добралось до головы Рогеля. Тогда разбойник предпринял ещё одну попытку, но его голову пробила стрела Вельмиры. Бездыханное тело рухнуло на Рогеля и придавило его.

Феорис, видя положение своих товарищей, всё ещё не мог помочь им с расстояния. Человек, прежде метнувший в него копьё, сбросил его с телеги и теперь пытался убить в ближнем бою. Своим арбалетом алхимик пользовался не по назначению – блокировал им удары дубины, которые отгоняли его всё дальше от товарищей. Шаг за шагом, он отходил, надеясь поймать момент и убить истощённого противника ножом, но тот был убеждён в своей неминуемой победе. Разбойник яростно размахивал дубиной, пока не предоставил Феорису счастливый шанс: его оружие оказалось между тетивой и плечом арбалета; алхимик вовремя это заметил, дёрнул оружие вниз, отпустил его правой рукой, вынул из маленьких ножен на поясе клинок, предназначенный для ингредиентов и операций, и нанёс несколько колющих ударов в торс врага. Шокированный таким поворотом событий, разбойник отчаянно пытался схватить руки Феориса, но того уже было не остановить. Сознание негодяя погрузилось во тьму, и всё, что он чувствовал, – было тёплое ощущение разливающейся по коже крови.

Против Деаринда осталось двое разбойников, которые пытались обойти Вельмиру, но не успели. Тела ещё двоих уже лежали позади него, разрубленные, залитые кровью, издающие свои последние звуки. Убийца тяжело дышал, но его хватка оставалась неизменно твёрдой. В правой руке дрожал поднятый с умирающего тела меч, а в левой сверкал кровавыми бликами топор. Деаринд посмотрел на Вельмиру, вытаскивающую Рогеля из-под трупа, и на Феориса, яростно дырявящего своего противника.

– Феорис! – изнеможённо прохрипел убийца.

Алхимик быстро понял, что от него требуется, но разбойники не собирались медлить: они напали на Деаринда одновременно, атакуя его с такой скоростью и силой, что он не мог перехватить инициативу. И тогда, смертельно рискуя, он вскрикнул, замахнулся топором для удара, но вдруг повернулся и метнул его в голову другого разбойника. Оставшийся в живых противник, осознавая своё положение, стал отходить назад. Деаринд сдёрнул разодранный капюшон с головы и медленно преследовал последнего врага, сохранившего дыхание. Он пугающе смотрел на него исподлобья сквозь свисающие чёрные волосы, слипшиеся от пота и грязи, и тяжёлой поступью шёл вперёд. Заметив, что алхимик уже перезарядил арбалет, последний разбойник просто побежал. С поражающей скоростью он пересёк поляну и нырнул в густую растительность, из которой недавно появился.

Деаринд упал на колени от изнеможения и опустил голову. Через некоторое время к нему подошёл Феорис.

– Похоже, это всё, – заключил он. – Телегу они не повредили, лошадей не нашли, но… Рогелю, кажется, досталось. Пойду, посмотрю.

Убийца ничего не ответил ему. Эта схватка совсем не вписывалась в планы, а работоспособность его интуиции теперь была под вопросом. В пути они имели десятки возможностей свернуть с дороги, но не воспользовались ими по его решению. Теперь человек, объявивший мотивом всей своей жизни избавление людей от злобы, стал жертвой этой самой злобы и истекает кровью. Деаринду казалось, что шанс на очищение души только что был упущен. Но внутренний кризис и моральная борьба с самим собой всё же не были единственной его заботой. Он поднялся с земли, заткнул первый топор за поясной ремень, подобрал второй и бросил его в телегу. Медленной походкой, полной напряжения и раздумий, он дошёл до кустов на другом конце поляны, отвязал лошадей и повёл их к телеге. Деаринд шёл и смотрел на страдающего Рогеля, залитого кровью, – уже неясно, своей или чужой.

Феорис снял с рыцаря часть брони, а Вельмира принесла ему воды.

– Готов? – спросил алхимик, осторожно обхватывая рукой арбалетный болт, торчащий из ключицы друга.

– Давай, – прорычал Рогель и зажмурил глаза.

Раздался оглушительный крик. Птицы, не успевшие найти покой после недавнего шума, снова взмыли в воздух в тревоге. Деаринд подошёл к раненому товарищу, Феорис отправился готовить свои хирургические инструменты, а Вельмира по его указанию принялась разводить костёр.

– Пригляди за ним пока! – вскрикнул алхимик, взглянув на Деаринда.

Убийца присел рядом с рыцарем, взял помятую латную пластину, снятую с предплечья и, разглядывая её, произнёс:

– Я смотрю на это всё… и думаю: не жалеешь ли ты, что пошёл за мной? Вельмира обязана мне жизнью, мы вырвали её из лап стражи. Феорис изначально со мной из-за спора, который, очевидно, загонит нас обоих в могилу. Но ты… пошёл за мной, чтобы исправить меня? Я верил в эту возможность, затем просто привык к твоей компании, да и… в бою от тебя был толк. Но стоит ли оно того для тебя? И готов ли ты отдать за это жизнь?

Рогель хмыкнул, посмотрел на раненую ключицу, затем на собеседника и ответил:

– Мы всё равно все сгинем. А я… хотя бы не в одиночестве. Но скажи, почему тебя так тянет на философию, когда вокруг льётся кровь, а? Принеси мне лучше повязку! – с чем-то между отчаянной улыбкой и агрессивным оскалом закончил рыцарь и указал левой рукой в сторону их телеги.

Деаринд едва заметно дёрнул мышцами лица в подобии улыбки, встал и пошёл исполнять просьбу. Он разорвал на длинные лохмотья старую рубашку, имевшуюся в скарбе, взял флягу воды и вернулся к раненному рыцарю. Деаринд разрезал ножом пропитавшуюся кровью одежду Рогеля и осторожно снял её части, прилегавшие к ранам. Рогель стиснул зубы от боли и откинул голову назад, когда прилипшая ткань отрывалась от его тела.

– Терпи. Скоро будет ещё хуже, – невозмутимо произносил Деаринд, осматривая жуткое кровоточащее отверстие в коже Рогеля.

– А ты умеешь… поддержать! – прорычал тот, глядя на убийцу покрасневшими глазами.

Пока Деаринд обрабатывал рану несчастного попутчика, к ним подошёл Феорис, уже повесивший на плечо сумку с хирургическими инструментами.

– Ну, что тут? – обеспокоенно спросил алхимик.

– Убейте меня. Эта боль невыносима! – орал Рогель, стремительно теряющий самообладание.

– Ты всё ещё жив и в сознании. Значит, выносима… – заговорил прежним тоном Деаринд, но Феорис резко прервал его жестом.

– Постой! – вскрикнул он и отодвинул руку убийцы от окровавленного отверстия. Алхимик приблизился лицом к ране и нахмурился.

Рогель несколько секунд смотрел на него полными ужаса глазами, а затем, запинаясь, спросил:

– Что… ч-что там?

– Нельзя бинтовать, – резко произнёс Феорис, озадаченно почесал челюсть и отстранился назад, приняв обычное сидячее положение. – Тащим на поляну, мне нужно вычистить его раны при свете. Здесь ни черта не видно, но внутри что-то постороннее. Какая-то слизь или густой яд. Он может быть смертелен, нужно всё извлечь.

– К-как? Откуда?! – в страхе за свою жизнь спросил Рогель, глядя поочерёдно на обоих людей, сидящих перед ним. – Я сдохну от потери крови, если не остановить её! Пережмите или… сделайте что угодно!

– Он прав, – комментировал Деаринд, вполоборота повернувшись к Феорису. – Крови – куча. Мне кажется, болт пробил подключичную артерию.

– Странно, что ты в курсе про подключичную артерию! – заметил алхимик, уже поворачивая раненного рыцаря для переноски.

– В моей гильдии заставляли изучать человеческую и собачью анатомию.

Феорис смутился и нахмурился, сопровождая это насмешливой улыбкой.

– Анатомия людей – полезные знания для наёмных убийц. Но собачья зачем?

Хватая стонущего рыцаря за ноги, Деаринд ответил:

– Наш лидер и наставник ненавидел собак. Говорил: «Если вступится за хозяина – порвёт тебя пуще любой стражи».

Алхимик хмыкнул и едва не уронил Рогеля, но перехватился покрепче и вместе с Деариндом донёс его до поляны. Там, на прежних углях Вельмира уже разожгла новый костёр. Феорис вытер засыхающую кровь с поверхности кожи Рогеля, внимательно осмотрел повреждения, нанесённые разбойником, и монотонно произнёс:

– У тебя два варианта: либо я прямо сейчас прижигаю тебе раны железом, либо дезинфицирую их и делаю всё, как положено. В обоих случаях у тебя одинаковые шансы остаться в живых, с той лишь разницей, что при первом варианте рана, скорее всего, загниёт, и ты умрёшь через некоторое время, а при втором… ты можешь умереть сегодня. Но если выживешь, всё будет хорошо. И деформированную ключицу я смогу тебе срастить.

Рогель гневно прорычал что-то невнятное, затем замолк и через мгновение посмотрел Феорису в глаза со словами:

– Жги. Жги сейчас, а потом делай, что хочешь! Вырублюсь от боли и… дождусь своей судьбы… во тьме.

Феорис кивнул и положил нож кончиком лезвия над углями. Деаринд, подкидывавший в это время сухие ветки в огонь, смотрел на рану рыцаря и предвкушал бессонную ночь. Вельмира села рядом с ними, посмотрела на тускнеющее небо, знаменующее наступление позднего вечера, затем на безмолвно лежащие на поляне тела разбойников, а после остановила свой взгляд на Деаринде.