Текст книги "Лорд 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Отлично поживает. Он повторил амулеты, которые мы покупаем у Киррлиса. По его словам, это самые простые магические вещи. Такие он сможет делать по несколько десятков в сутки, при условии, что у него будет подходящий материал.

– У нас есть этот матэриал?

– Золото, серебро, бронза с медью, кость и даже дерево. Сейчас он работает с моржовой костью, которая по его словам немногим уступает золоту при наложении некоторых чар. Но золото с драгоценными природными камнями лучше всего. Вот, – нарком достал из папки пачку больших фотографий, – здесь снимки двух танков Т-34 с которыми поработал Баранкин. На одном он установил защитный амулет по типу того, которым пользуются наши бойцы особых рот. На втором танке он магией увеличил прочность и установил волшебный накопитель энергии для чар из мифрила, который ему подарил Киррлис. На танковом же амулете стоит крупный алмаз среднего качества.

Пока он рассказывал, Сталин внимательно рассматривал снимки. На них по большой части были запечатлены пробоины, различные повреждения на броне танка. Каждая царапина, каверна, трещина или скол имели подписи, указывающие калибр снаряда, оставившего след, и дистанцию.

– Амулет выдержал пять попаданий из пушки немецкого танка третьей модели с новейшим длинноствольным орудием. Обстрел вёлся с двухсот и ста метров. С пятисот метров нужно было сделать уже шесть попаданий. А на дистанции в километр потребовалось уже десять попаданий, чтобы закончилась энергия в амулете. С зенитной восьмидесяти восьмимиллиметровой пушкой всё куда хуже. Со ста и двухсот метров амулет разряжался уже с первого выстрела более чем наполовину. Второй снаряд пробивал магическую защиту и поражал броню. При попадании в борт или корму происходит полное или частичное пробитие с отделением частиц внутренней части корпуса. На пятистах метрах частичное пробитие случается на третьем выстреле. С километра немецкая тяжёлая зенитка поражает тридцатьчетвёрку четвёртым выстрелом. К этому моменту амулет едва держится и четвёртый выстрел даже в лоб часто выводит танк из строя. Особенно если попадание происходит в люк механика-водителя, либо в шаровую пулемётную установку.

– Эти фотографии? – уточнил Сталин, ткнув в фотографию с меткой в верхнем углу, сделанной красной тушью. Точно такие же были примерно на половине фотокарточек. Оставшаяся часть снимков была помечена синим химическим карандашом.

– Да, это они, – подтвердил нарком. – Другие фотографии принадлежат второму танку, который Баранкин превратил в… эм-м… так сказать, амулет со снимаемым накопителем магической энергии.

На фотоснимках повреждения второго танка заметно отличались. Мелких каверн и глубоких борозд от столкновения брони со снарядами здесь было куда больше. Будто советский танк пытались вскрыть при помощи огромного зубила и кувалды.

– Со ста метров броню нашего танка пушка немецкой «тройки» смогла пробить лишь с тринадцатого попадания. Крупнокалиберной зенитке понадобилось четыре снаряда. На пятистах метрах картина ещё лучше. И намного. С дистанции в километр зачарованный танк выдерживает восемь тяжёлых зенитных снарядов. А пушка немецкого танка практически неопасна, – и пояснил: – В реальном бою наши танкисты на такой машине быстрее уничтожат несколько вражеских, прежде чем те достаточно повредят их танк. Правда, это касается только массовых средних танков вермахта. Против тяжёлых Т-34 очень слабы. Чтобы пробить бортовую броню новейшего немецкого танка нашим танкистам придётся приблизиться к нему метров на двести или даже меньше. На пару минут в кабинете наступила тишина. Сталин рассматривал фотографии, что-то помечая в своём блокноте. А Берия молча следил за ним, ожидая новых вопросов.

– Сколько амулэтов может сделать Баранкин в сутки? Или зачаровать танков?

– Один. С амулетом справится быстрее и сможет лучше отдохнуть. На танк уходит больше сил, – тут же дал ответ нарком. – От него же поступило предложение местного зачарования танковой брони. Например, только башни и лобового листа. Это почти втрое сэкономит время и энергию. И увеличит срок действия чар, так как накопитель лучше оставить прежний, с большим запасом энергии.

– Это стоит лучше обдумать, – кивнул Сталин. – Как и тактику использования таких танков. Что ещё есть?

– Баранкин не только усиливал защиту танков, но и повышал их атакующие способности. Здесь фото немецких танков, в том числе и новейших, которых расстреливали на полигоне в Кубинке, – Берия достал из своей папки, казавшейся бездонной, ещё одну тонкую пачку фотографий и передал собеседнику. Всё те же пробоины, трещины, разошедшиеся бронелисты с пометками дистанции и калибра, только на этот раз танки на снимках были немецкие. – Баранкин работал с танковыми орудиями семьдесят шесть миллиметров и пятьдесят семь. Второе показало высокую эффективность. Оба орудия легко пробивали немецкую лобовую броню любых танков на дистанции в километр. С расстояния два километра они поражали лобовые листы средних танков моделей три и четыре, в том числе и новейших модернизированных. Сил, времени и ресурсов уходит на все орудия практически одинаково. Разница незначительна, даже при больших объёмах. Моё мнение такое: нужно зачаровывать самые массовые наши пушки, те, что стоят на тридцатьчетвёрках, а также противотанковые калибром сорок пять миллиметров.

– Почэму имэнно их?

– Из расчёта, что они обладают большим манёвром и менее заметны. А ещё дешевле семидесятишестимиллиметровые даже с учётом использования золота для наложения магии.

– Ясно, – только и сказал ему Сталин. В этот момент в его руке была зажата фотография с искорёженным немецким танком. Снимок был сдвоенный: одна половина показывала переднюю часть башни с небольшой пробоиной рядом с маской орудия, вторая демонстрировала заднюю часть этой же башни с вырванным куском бронелиста. Снаряд советского орудия насквозь пробил башню. Подписи сообщали, что это дело «рук» танковой Ф-22 на дистанции в триста метров. А целью является недавно модернизированный средний танк четвёртой модели с новым мощным орудием и более толстой бронёй.

Было фото и тяжёлых новейших танков, которые с большим трудом доставили на Кубинку из Витебска, куда переправил их шаман, следуя договорённостям с советскими властями. Броня одного из них напоминала сорт сыра, состоящий из сплошных дыр. А под меловыми метками и следами окалины и брызг жидкого металла исчез исходный серый цвет.

– Что для нас самое важное, так то, что наш маг способен создавать амулеты для смены личности и взятия любого человека под контроль.

– Это хорошо, но нужэн контроль за ним. Самый плотный из возможных. Но, – Сталин поднял трубку вверх, – бэз давления. Лучше, чтобы Баранкин не видэл никого лишнего, только приставленных к нэму.

– Ясно. Я ещё хочу попросить у Киррлиса несколько защитных амулетов высокого качества. Лучше тех, которые способен сделать Баранкин, – произнёс нарком и вопросительно посмотрел на собеседника.

– Для охраны мага?

– Да, – кивнул Берия. – Если случится невозможное, то бойцы с такими амулетами остановят его.

– Хорошо, это дэльная мысль. Довэряй, но будь готов.

– Баранкин ещё попросил уговорить Киррлиса повысить ему ранг до грандмастера артефакторики. Если он его получит, то скорость зачарования увеличится в несколько раз. Также уменьшится количество используемых ресурсов для магических работ.

– А шаман может это сделать? И как дорого будет стоит это повышение специальности? – пыхнул Сталин ароматным табачным дымом.

– Лично я согласился бы на любую цену, если она обойдётся в золоте или драгоценных камнях. Лояльный маг такого уровня того стоит. Он быстро окупит все затраты, – ответил нарком. – Вот только вряд ли Киррлис даже теоретически согласится на это. Товарищ Швиц уже прощупывал его по этому поводу и получил в ответ категорический отказ без объяснений. У шамана, к слову, всего двое таких специалистов. Полагаю, для их обучения требуются крайне редкие ресурсы, в которых даже он испытывает дефицит. Иначе он должен был бы увеличить их число.

– Плохо, но понятно. Тогда предложи Киррлису любую нашу помощь за обучение ещё нескольких магов подобных Баранкину.

– Будет сделано.

– Есть ещё что-то важное, связанное с нашим союзником из соседнего мира?

– Только опосредствуемо. Буквально два дня назад был взорван крупный немецкий авиазавод, на котором создавались новейшие тяжёлые дальние бомбардировщики. Несколько десятков таких летели бомбить Юррдурэ-Хак, но были остановлены и полностью уничтожены воздушными силами шамана в районе Лепеля. Есть информация, что в этом бою его дружина понесла серьёзные потери.

– Вот как… – задумался Сталин. – Любит мстить за своих. Возьми это на замэтку, Лаврэнтий. Есть ещё что-то?

– Это всё.

– Тогда, ступай, работай. Хватит у меня чаи гонять, – усмехнулся Иосиф Виссарионович.

Глава 20

– Давно не виделись, Алексей, – я обнял Тишина, который только сегодня прибыл в Белоруссию из Европы.

– Даже трёх недель не прошло, – хмыкнул тот.

– Тут столько всего произошло, что три недели кажутся годом, – вздохнул я.

Тот повторил вздох. С минуту мы молчали, потом Тишин сказал:

– Того фона, который спланировал поджог нашего леса, и его заместителей я казнил. Но немцы замяли происшествие. Их смерть выдали за гибель во время налёта вражеской авиации. Мне нужно что-то сделать?

– Да к демонам их всех, – махнул я рукой. – Виновник наказан, а вышестоящие ублюдки в курсе причин его гибели – вот что главное.

– Понятно. Мне же проще, – спокойно ответил он и тут же сообщил интересную новость. – Я нашел одного интересного человека, который может быть нам полезен. В Югославии воюет против фашистов в силах местного Сопротивления. Наш человек, из бывших, как сейчас говорят. Бывший подполковник императорской армии и казак Фёдор Махин. В девятнадцатом уехал во Францию, где очень активно в течение многих лет вёл антисоветскую пропаганду среди организаций из наших эмигрантов. В прошлом году высказался крайне нелицеприятно в адрес Германии за то, что она напала на Советский Союз, и выступил в его поддержку. Потом перебрался в Югославию и сейчас сражается среди партизан против немцев.

– И зачем он мне? Людей сейчас и без него хватает, – не понял я дальнего захода товарища. – Меня сейчас больше волнуют ресурсы, которых практически нет.

– У него выходы на многих авторитетных белоэмигрантов, которые отрицательно относятся к германским действиям. В одной Франции наших, в смысле бывших, с семьями и детьми несколько сотен тысяч. В Англии, Чехии, Югославии тоже немало. В Америке ещё. Эти люди могут стать частью нашего населения.

– Сотни тысяч в этих лесах не поместятся, – хмыкнул я.

– В другом месте. Ты не думал захватить территорию у Германии или у её союзников? Пусть советы станут нам поддержкой наверху при решении вопросов с другими странами, в обмен на нашу помощь. На эти земли перебросим порталами наших эмигрантов. Их часть станет армией и полицейскими частями, которые станут наводить порядок после захвата.

– Не нужно упоминать полицейских, Алексей. Дурная слава у этого слова. Лучше милиция или стража.

– Без разницы, ты понял. Пусть будут жандармами.

– Сложный вопрос ты поднял… и интересный, – задумчиво произнёс я. Не стану скрывать, что подумывал о расширении своих земель. Только переносил этот момент на несколько лет вперёд, даже на многие годы. Когда закончится война, когда расширю свои Очаги, укреплю своё положение в этом мире с помощью магов и тяжёлой элитной техники гномолюдов, может, даже подгребу под свои руки ещё один крупный Источник и активирую на нём матрицу заклинания Кольцо Лорда. Именно тогда я и хотел присоединить к себе Лепель с Полоцком и земли на десятки километров от них на запад, даже может быть до самой границы. С другой стороны, именно сейчас неплохое время, чтобы прибрать к рукам кусок покрупнее, пользуясь военным положением.

– Точно ты выразился – интересный, – кивнул Тишин.

«Ради такого можно и ментальной магией мозги правителям промыть. Демоны с этими принципами. Если с ними расставаться, то только ради высшей цели. Использовать адамантиевый ментальный амулет, с которым правители не будут расставаться, чтобы чары подольше держались, месяцы или даже годы, – стал я быстро размышлять про себя. – Амулету придать форму любимой вещи человека. Того же обручального кольца. Или вовсе в тело вживить и полностью скрыть следы операции. Но сейчас такого не провернуть, нет сил ни для захвата территории, ни для демонстрации своего могущества».

– Захват территории – это не скоро будет, – будто услышал мои мысли мужчина. – Но если решишься, то подготавливаться к этому нужно уже сейчас. И людей готовить.

– Предлагаешь открыться Махину?

– Пока нет. Просто показать наши возможности. Для этого будет достаточно десятка наших оборотней, лучше соколов. Они уничтожат несколько гарнизонов или немецкие склады в Югославии, чтобы подполковник не просто услышал про это, но и мог лично посмотреть на последствия наших ударов. Тогда он сам станет искать выходы на нас.

– Угу-угу, – покивал я, гадая, где же взять ману и ресурсы для десятка соколов, которых нужно будет отправить в чужое государство. Выдергивать из дружины – это точно нет, категорически. И так каждый боец на счету. – Ладно, ты пока к нему присматривайся, к этому казаку. Сейчас мне не до него. Нам для начала нужно в этом месте как следует закрепиться. Только потом уже будем думать о расширении.

Когда Тишин ушёл, то оставил меня с гудящей от сонма мыслей головой. Идею он подсказал интересную. Вот только Сталин может её не принять, всё-таки в итоге появится небольшое государство, населённое теми, кто сильно не любит советскую власть. Власть, которая убила их родных, лишила дома, заставила нищенствовать на чужбине. Между тем Сталин мне нужен в качестве крепкого союзника. Того, кто встанет на одну сторону со мной против всех недовольных в этом мире. Увы, увы, но сам я ещё долгие годы вряд ли смогу плевать на гегемонов Земли. Тех, кто вершит мировую политику явно и тайно. Или открыто вмешиваться в чужое сознание, плюя на собственные принципы и прочее… А ещё, рискуя своим будущим. Ведь уже сейчас Земля открыта для иномирян. Спустя годы здесь будут, чуть ли не представительства с’шагунов или Лордов. Или не чуть ли… Их маги или послы рано или поздно обязательно обнаружат вмешательство в сознание земных правителей. Такой моей оплошностью они обязательно воспользуются. Такое приведёт к моему противостоянию с теми, кого я сейчас подчиню. В общем, если кратко, то решив проблемы лёгким путём сейчас, я обязательно заполучу огромные проблемы в будущем.

– Не всё так просто, – вздохнул я и прошептал. – Ладно, будем думать. Время ещё есть.

Сходил на Эверест, забрал небольшую партию передатчиков для модифицированных рабочих экзоскелетов. Затем буквально выпросил двух инженеров у Лукина, чтобы они установили передатчики в костюмы, которые используются для обучения.

– Лорд, хочу вас ознакомить с новым изобретением, – насел на меня неугомонный инженер, заполучивший шило в одно место после перерождения. – Это не займёт много времени, клянусь, – он прижал обе ладони к левой стороне груди.

– Пулемёт сделали? – попробовал угадать я.

– Сделали. Но я хочу показать не его.

– Ладно, пошли, – вздохнул я, поняв, что не сумею от него отделаться. – Только быстро.

– Конечно-конечно…

Привёл он меня к шахте, ведущей под землю. Она была вырублена вручную рабочими, а не создана при помощи Очага. Если кажется, что это тяжелейший труд и куча времени, то зря. Экзоскелеты и буры на порядок упрощали и ускоряли работу. Камень из шахты пошёл в качестве первичного сырья для синтеза драйза и прочих ресурсов. Позже инженеры установили здесь простенький лифт работающий от драйза, а рабочие, как оказалось, пробили от шахты два горизонтальных ответвления – туннели. Один из них инженеры забрали себе в качестве полигона. Укрепили свод, стены, пробили несколько узких шахт для вентиляции и сброса давления, возникающего в ходе их экспериментов. В своём туннеле инженеры умудрялись испытывать даже гранаты, и при этом ещё ни разу не было не то что обвалов, но даже трещин! Правда, за это стоит говорить спасибо драйзу, который использовался в сплавах конструкций, применявшихся для укрепления туннеля.

– Это Антон Чирков, – представил мне молодого гномолюда с лохматой шевелюрой и рыжеватой, короткой неровной бородкой. – Автор новой разработки.

– Приветствую, Лорд, – резко поклонился тот. Было видно, что он сильно нервничает

– Приветствую, – кивнул я в ответ. – Показывай, что ты там придумал.

Тот засуетился, кинулся к одному столу, накрытому плотной тканью, под которой топорщилось что-то громоздкое.

– Антон работал одно время в конструкторской школе с Курчевским в тридцатых годах. Курчевского расстреляли в тридцать седьмом, Антону повезло – всего лишь в тюрьму попал, – сообщил мне про своего коллегу Лукин.

– Вам бы так повезло, – буркнул тот от стола. – Вот, лёгкое динамо-реактивное орудие калибра сорок пять миллиметров. В Советском Союзе от них отказались задолго до начала войны, так как они сильно не соответствовали возлагаемым надеждам и требованиям. Настолько сильно, что почти всех нас, кто разрабатывал их и проталкивал в армию, осудили как врагов народа. Кого-то поставили к стенке, другим дали сроки. А ведь сделали на заводах несколько тысяч всевозможных вариантов: носимых, возимых и даже для самолётов. И потом всё это в плавильню отправили, – тут он вздохнул. – Обидно. Пушки просто недоработанные были, и вот эта установка, – мужчина с силой хлопнул ладонью по металлическому тонкостенному стволу, – это доказывает.

Орудие выглядело как двухдюймовая труба с тонкими стенками (тонкими, по сравнению со стандартными артиллерийскими орудиями), длиной в полтора метра или около того. С большим раструбом с одного конца, соединённым с основной частью ствола запорным механизмом на петле. На сопле и ближе к дульному срезу имелись Г-образные скобы, вероятно рукоятки для переноски силами двух человек. Недалеко от середины, с небольшим смещением к раструбу, под стволом располагалась пистолетная рукоятка со спусковым крючком. Также примерно в центре трубы находилось крепление под оптический прицел. Похожую планку я видел на снайперских винтовках. Толька эта слегка поднималась над стволом и также слегка была сдвинута влево для удобства стрелка. Рядом на столе лежал собственно сам прицел. Внешним видом он отличался от обычных земных, что советских, что немецких. Имел прямоугольную форму с резиновым ребристым наглазником. Ещё на столе находилась массивная металлическая тренога, явно станок-лафет для приведения в боевое положение неведомой артиллерийской установки. Тут же стоял небольшой плоский ящик, выкрашенный в светло-серый цвет с замками-защёлками.

Антон перенёс детали орудия на стрелковую позицию, где ловко его собрал. Из ящика достал снаряд, которых там лежало пять штук. По внешнему виду они слегка отличались от обычных, применяемых к стандартным пушкам. Гильзы у них как таковой не имелось. Вместо неё к снаряду пристёгивались несколько зарядов на основе драйза. Основной – самый крупный, почти в половину моей руки, и два-три дополнительных, длиной по семь сантиметров.

– Здесь простая болванка с песком, имитирующим вес основного заряда, – показал мне снаряд Чирков. – Пока что смогли сделать два типа: противопехотную осколочно-фугасную гранату и кумулятивный снаряд против бронетехники противника. Кстати, – в его голосе появились хвастливые нотки, – наш бронепрожигной снаряд вместе со стволом без нарезов действует крайне эффективно. Уже сейчас он способен поражать цель с толщиной брони триста миллиметров! Всё благодаря особой смеси из драйза и тому, что снаряд не закручивается нарезами ствола.

– А дистанция? – поинтересовался я у инженера.

– Наиболее эффективная в пределах двухсот или двухсот пятидесяти метров. К сожалению, в условиях высокогорья нам приходится прикладывать большие усилия для создания стандартных условий, в которых предстоит работать расчётам установки, – ответил тот. – Если увеличить калибр до, например, восьмидесяти пяти или девяноста миллиметров, то сможем получить дистанцию боя метров на семьсот.

– Не так и далеко, – покачал я головой.

– Очень даже далеко, – с жаром ответил тот, не согласившись со мной. – Это со стандартным зарядом. С увеличенным же сорокопятка-ДРО поражает цели на четыреста шагов. Правда, сильно загрязняется ствол и после уже десяти выстрелов его нужно чистить, а это долгая процедура.

– Сколько? – задал я очередной вопрос.

– Минут десять. Драйзовая копоть от пороха, применяемого в метательных зарядах, спекается и крепко сцепляется со стенками ствола. Нужно не просто шомполом тереть, но и смачивать специальной жидкостью, – развёл он руками, демонстрируя сожаление, что его детище не настолько совершенно, как ему хотелось, а затем торопливо добавил. – Но я уже работаю над новыми составами метательных зарядов. Они должны давать меньше копоти.

После этого он показал, как стреляет его изобретение. Чтобы зарядить, нужно было откинуть сопло в бок, вставить с казны снаряд в трубу, закрыть сопло и зафиксировать то. Затем мужчина встал на колено, наклонился и прижал лицо к наглазнику прицела, подкрутил «барашки» на лафете, на пару секунд замер и нажал на спуск. Звук выстрела по сравнению с тем же противотанковым орудием показался значительно слабее. Правда, по ушам всё равно «надавило» порядком. Из сопла вылетел клуб белесого дыма с языком пламени. Ещё одна пламенная струя рванула из среза ствола вслед за снарядом, который улетел к жестяной мишени, стоявшей примерно в сотне метрах от нас. Там он оставил ровную круглую дырку и застрял в стене из мешков с песком, расположившейся в десяти метрах за мишенью.

– Снаряд летит не очень быстро, нужно делать поправки при ветре или по движущейся мишени уже после сотни метров. Зато граната выкашивает осколками всё живое в радиусе пяти метров на ровной поверхности. Про кумулятив уже рассказывал. Ещё в планах спроектировать зажигательную гранату, которая будет создавать облако огня. Такая пригодится там, где полно естественных или искусственных защит. Ну там, камни, овраги… ямки всяческие с окопами и блиндажами. Пламя же протиснется всюду, в самую маленькую дырочку. И если не убьёт, то выведет солдат из строя ожогами. Ослепшие или с обожжёнными лёгкими и носоглотками – плохие бойцы.

– Ясно. Это единственный образец?

– Да.

– Сколько нужно времени, чтобы сделать ещё три пушки и штук пятьдесят снарядов?

Инженеры переглянулись между собой, Антон почесал макушку, приведя свою причёску в ещё более бесформенное состояние вида «воронье гнездо».

– Дня за три я смогу всё сделать, – ответил он неуверенно. – Но мне бы помощника или двух.

Лукин немедленно надулся и зафыркал, как рассерженный кот. Он всем своим видом демонстрировал, что людей не даст. Сейчас он пожалел, что захотел похвастаться достижениями коллеги передо мной. Не подумал, что я захочу получить партию подобных установок.

– Кирилл, помоги ему, – я посмотрел на главного специалиста среди гномолюдов. – На три дня, потом всё.

– Мне хватит, клянусь, – торопливо произнёс Чирков. – Будут «дронки» и снаряды к ним в требуемых количествах.

– Всё сделаю, Лорд, – с видимым сопротивлением сказал Лукин и вновь сердито глянул на товарища. Чуть позже, уже на улице, когда я с ним поднялся на лифте на поверхность, он попросил. – Нельзя ли нам построить харчевню или что-то похожее, как в Белоруссии? Хочется иногда отдохнуть за кружечкой чего-то покрепче чая, музыку послушать, потанцевать с девушкой. Я даже не за себя прошу, а за парней-работяг. У них вообще никаких развлечений толком нет.

Прикинув количество ресурсов и энергии, накопившихся с момента постройки лазарета, я сказал:

– Посмотрю, что можно будет сделать.

– И лавку бы нам, а? С какими-нибудь мелочами, чтобы комнаты обставить, детишкам игрушки и жёнам что-то подарить.

Я тяжело вздохнул и повторил:

– Гляну, может, что-то придумаю. Не забывай, что у меня ещё кого-то ставить в лазарет надо. Кстати, ты нашёл людей туда?

– Конечно, – тот даже слегка показал возмущение, мол, как это я могу не справиться с поставленным поручением?!

– Зови их. Пообщаюсь, посмотрю на них, гляну, что из себя представляют.

Набралось двенадцать человек. Из них только трое немолодых мужчин, остальные женщины возрастом от совсем девицы до зрелой матроны. Присутствие мужской половины слегка удивило. Вроде как Кирилл в прошлый раз высказался только о женщинах, предлагая только их в качестве персонала лазарета. Оказалось, что эта троица бодрых стариков искала себе занятие, чтобы не киснуть в подземных помещениях просто так. Один из них был много лет назад медбратом, застав окончание Империалистической войны, а потом ещё год потаскал раненых на Гражданской. И вот он решил вспомнить былое, заодно подбив на это дело пару новых знакомых, с которыми сошёлся уже здесь на Эвересте. Эта троица являлась отцами и дядьями тех инженеров, которых я уже переправил на Эверест. Ну и, соответственно, женщины – это матери, жёны, сёстры и даже взрослые дочери некоторых технических специалистов. Принятие клятвы я начал с них и… закончил. Как только получил двух вассалов из их числа, так сразу же сообщил остальным, что набор в лазарет временно закончен. Не хотелось с остальными терять время, которого у меня дефицит.

Одна женщина была в возрасте, почти достигнув полувекового рубежа. В противовес ей вторая оказалась из молодёжи, едва-едва успев отметить двадцатилетие. И именно её я поставил главой лазарета, так как у девушки имелось кое-какое образование в виде десятилетки и двух лет училища. В отличие от неё взрослая дамочка была обычной крестьянкой – дояркой в колхозе, куда с семьёй ушла после того, как муж попал под репрессии в тридцать седьмом. Окончила когда-то восемь лет школы и дальше махнула рукой. Муж был из «городских» и выбрал её из-за внешности, часть которой дамочка сохранила даже в пятьдесят лет, не растеряв красоту под гнётом жизненных невзгод. Впрочем, всё это было неважно. Получив от них клятву верности, я провёл их через перерождение, назначив девушку главой лазарета, а женщину провизором лазарета.

– Представляю, как теперь остальные бабы будут кусать себе локти, глядя на Зинку, – сказал ухмылявшийся Лукин, когда всё было закончено. – Я их всех уговаривал, а они ни в какую. Десяток только набрал. Зато теперь…

– Зато теперь тебе с ними разбираться и объяснять, почему я не буду никого из них делать гномолюдкой, – перебил я его.

Слова инженера относились к преобразившейся дамочке, той самой Зинаиде-доярке. После перерождения она стала выглядеть максимум лет на пять старше, чем её новая начальница. Женская красота вернулась и заблистала новыми красками. Из новых изменений во внешности женщин стоит отметить их уменьшившийся рост. Что девушка, что дамочка – обе были высокими, выше мужчины среднего роста. Сейчас же их рост уменьшился на голову. К слову сказать, с инженерами таких кардинальных изменений не было. Их рост не уменьшался так сильно при перерождении из человека в гномолюда.

– Вот же… ма-ать! – сплюнул Лукин, поняв, что я хотел ему сказать. – Ладно, разберусь как-нибудь.

– Старшего назначь или двух. Любого возраста и пола. Я через неделю сделаю из них кого-нибудь подходящего. Может, новую постройку для этого возведу. Остальным скажешь, чтобы вели себя примерно, выполняли указания и ждали. Всех нарушителей отправлю обратно в Союз. И пусть они там сами объясняются с энкавэдэ, почему оказались для меня негодными.

– Хорошо, – кивнул он.