Текст книги "Лорд 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Буду рад, – и продемонстрировал ему радушную улыбку. – В свою очередь могу предложить прямо сегодня в качестве подарка три пушки с комплектом снарядов и людей, знающих, как ими управлять. К сожалению, они будут из числа пленных, так как пушки трофейные.

– Станут боевыми рабами, – даже не улыбнулся, а довольно оскалился с’шагун. – Вы сами займётесь или отдадите указание своим людям?

– Сам. Это выйдет быстрее. Дельных помощников у меня мало, остальные справятся с задачей в лучшем случае через пару дней.

– Что ж, буду ждать. И в качестве подарка прошу принять амулет одноразового портала. Хотел подарить кое-что другое, но портал будет куда лучшем даром с моей стороны в вашей ситуации.

Ещё на два часа задержался я в этом мире, включая завершение беседы с правителем Шоргуш-Гуа, получение подарка и дорогу в гостиницу за вещами и гномом, а потом в трактир. Вернувшись на Землю, я развил кипучую деятельность. Вызвал к себе командиров оборотней и простых солдат.

– Мне срочно нужны немецкие артиллеристы, которые знакомы с короткоствольной пушкой семидесятипяткой… как там её? – я посмотрел на волколака из бывших немцев, которые перешли на мою сторону после попадания в магическое окружение в болотах минувшей зимой. Они там превратились в пауков в банке, принявшись в конце пожирать друг друга. Кое-кто из них это делал в буквальном смысле. Таких, разумеется, я к себе не взял. Слишком сильное разрушение рассудка и даже перерождение не справится с ним до конца. Получился бы невероятно кровожадный оборотень.

– Ля́йхтес инфантери́гешютц, – как по писаному отбарабанил он, заслужив уважительные взгляды товарищей. Я бы сам не сумел бы без запинки вслух озвучить название орудия. – Семь и пять сантиметров. Оно?

– Оно самое, – подтвердил я.

– На передовой в районе Витебска я видел такие. Их немного, но есть.

– Да, орудия устаревшие, – вставил слово немец-волколак. – Такие в частях эсэс используют в основном. Могут и мортирой быть, и работать против советских танков на прямой наводке и с максимальным пороховым зарядом.

– Знаком?

– Да, Лорд, знаком. В прошлом году мой батальон некоторое время провоевал бок о бок с батареей этих пушек. Насмотрелся на их работу, много разговаривал с расчётами, слушал их рассказы. Если нужно…

– Не нужно, тут другое, – оборвал я его и повернулся к главному соколу. – Паша, собирай своих, всех кто свободен.

– Может, патрули уменьшить? Хотя бы на один?

– Не стоит. Им за себя, свою смену и за грифонов придётся отслужить, – я отрицательно покачал головой.

– Ясно.

– Клавдия Васильевна, отправьте прямо сейчас кого-нибудь из своих помощников в арсенал, чтобы они посчитали, сколько у нас таких пушек и снарядов к ним. А ты, – я перевёл взгляд на немца, – помоги им, чтобы не перепутали чего.

– Сделаю, Лорд, – он поднялся из-за стола и склонил голову. – Разрешите приступить к выполнению приказания?

– Да, ступай.

Я так загорелся идеей захватить нужных немецких специалистов, что решил лично в ней поучаствовать. Десять соколов и семь наездников на грифонах с семью оборотнями-пассажирами помогут сделать так, что операция пройдёт без сучка и задоринки.

Первыми улетели соколы, чтобы провести разведку. Чуть позже за ними полетел я в птичьем обличье и наездники на грифонах с оборотнями. Моя команда устроилась в небольшом лесу на немецкой территории позади третьей линии обороны. Амулеты отвода внимания делали нас невидимыми для патрулей и собак, которых немцы использовали очень плотно в данной местности. Спустя час с небольшим ожидания один из соколов прибыл с новостью, что отыскалась подходящая артиллерийская батарея с расчётами. Располагалась та недалеко от передовой, что слегка мешало незаметному захвату пленников. И был риск, что по закону подлости в момент появления моего отряда на позициях или немцы решат начать обстрел красноармейцев, или другие оживятся и устроят свистопляску.

«Придётся всё делать очень быстро. Мне ещё сегодня перетаскивать пушки на ту сторону».

Возле каждого орудия-коротыша находилось по человеку, и ещё один располагался немного в стороне с биноклем, поглядывая то в небо, то в сторону советской линии окопов. Остальные солдаты из батареи занимались кто чем, пользуясь моментом затишья. Человек пять дремало под солнышком, расстелив советские плащ-палатки на земле. Большая группа шутце играли в карты. Были те, кто читал книги или газеты. Остальные писали письма, свои дневники или болтали, делясь жизненными историями и мечтая о хорошем будущем.

Недалеко от них находились обычные стрелки из пехотных подразделений. Изначально я хотел ударить площадным заклинанием сна или парализации, чтобы вырубить всё живое на позиции немецкой батареи. Но нахождение поблизости немецких пехотинцев всё ломало. Там обязательно заинтересуются, с чего бы соседи вдруг все разом прилегли поспать.

– Действуем под амулетами невидимости. Никого не трогаем, отводим вон в ту палатку и допрашиваем. Мне нужны командиры или самые опытные солдаты, которые знают про пушку всё и легко заменять любого из расчёта, – отдал я указание. – Наездники кружат в воздухе, спускаются по сигналу. Прохор, твои не мешаются, никого не режут. После завершения операции своим ходом уходите в Цитадель. Разрешаю вот здесь устроить немцам козью рожу, – я указал точку на карте. Здесь у немцев стоял штаб какого-то полка, и недалеко располагались танки и самоходки. – Всё делаете быстро, в длительную заварушку не ввязываться. Запрещаю как-то себя показывать немцам! Пусть думают, что их уделали советские разведчики. Это приказ! Ясно?

– Ясно, Киррлис, всё сделаем по уму, тебя не подведём.

И понеслось.

Оборотни легко подчиняли по два-три человека, выдёргивали картёжников, поднимали спящих, отрывали от чтения, после чего конвоировали их в палатку. Там я задавал несколько вопросов и в зависимости от ответов приказывал отправлять назад или вязать. Кстати, просто так никто из отбракованных не ушёл. Все они получили «метку смерти»: в случае сильного стресса, например, во время очередного боя, у них или остановится сердце, или случится кровоизлияние в мозг. Очень чистое уничтожение врагов, с которыми меня не должны связать. Ну, умер человек от страха и умер.

Всего я получил шестерых «языков» с нужными умениями. Пять унтеров и немолодой лейтенант, который ещё в Первую войну служил в артиллерии, а в этой сначала получил унтеровское, а этим летом и офицерское звание. Крепко зачарованные, они были усажены на грифонов.

– Всё, домой! – приказал я.

Дело было сделано.

По возращению уже в сумерках меня ждал доклад от заместителя Ростовцевой, который был отправлен в компании немецкого оборотня на ревизию в арсенал.

– Лорд, есть три нужных пушки. Одна старая, ещё на деревянных колёсах, – доложил молодой мужчина.

– Совсем старая? – я поочередно посмотрел на него и немца.

– Устаревшая, Лорд, – ответил мне оборотень. – Состояние у орудия очень хорошее, от двух других отличается колёсами и, возможно, какими-то мелочами. Я не разбираюсь сильно.

– Понятно. Сейчас возьми одного пленника и пусть он тоже посмотрит орудия. Что по снарядам?

– Семнадцать всего. Десять картечь и семь осколочно-фугасных. Внешне без повреждений.

– Ясно. Пошли за пленным.

Несмотря на спешку и суматоху, до конца суток я успел отправить презент Грунду. Переправкой лично не занимался, чтобы не терять авторитета в глазах с’шагуна. С пленниками и оружием ушёл небольшой отряд оборотней под командованием Красного Обсидиана.

Глава 13

Первое июля сорок второго года на Витебщине для немцев оказалось крайне неприятным. Уточню, что для некоторых немцев. Тех, которые засели в опорных пунктах к югу от меня. Ночью несколько групп оборотней с варгами, при поддержке соколов и грифоновых наездников с помощью обычных бойцов-людей ударили по ним магией, огнём и холодной сталью. Были ещё феи, но в нападении они не участвовали. Летающие малявки предназначались для другого. Практически я отправил в бой все свои имеющиеся силы, и полуэльфов, и обычных людей, кандидатов на перерождение.

Массовые заклинания сна и парализации выводили из строя десятки солдат в считанные секунды. Никто не успевал ничего понять. Патрули, шатающиеся между опорными пунктами, уничтожались двойками волколаков. На каждый участок между точками я отправил по одной такой группе. С их быстрыми ногами им не составит труда быстро и без проблем разобраться со всеми патрулями.

Немецкий опорный пункт был представлен рядами траншей с ДЗОТами и блиндажами, позициями для пулемётов, миномётов и орудий. Каждый пункт обороняли две-три роты с взводом тяжёлого оружия, двумя расчётами миномётов и двумя лёгкими пехотными орудиями. Последние имелись только на трёх точках. Ещё на четырёх стояли дополнительные миномёты. Между опорниками днём и ночью курсировали патрули. Одни излишне хитрые и ленивые забрали телегу с лошадью и катались на ней туда-сюда, чтобы не трепать зря ноги.

До недавнего времени немцы здесь считали службу чуть ли не синекурой: вдали от фронта, партизаны не балуют, есть деревни, которые ещё не сожгли каратели и не до конца разграбили полицаи с тыловыми службами Вермахта. Иногда оборотни вырезали патрули или устраивали отстрел офицеров на опорных пунктах, уничтожали технику. Но в целом немцам здесь было раздолье по сравнению с их соотечественниками на линии Полоцк-Лепель, где была создана полноценная оборона из двух рядов траншей с множеством огневых точек, техникой, дальнобойной артиллерией и прочим, и прочим. Там торчали две неполных пехотных дивизии, одна слабо обученная из мобилизованных солдат возрастом за сорок и выше. Вторая боевая, точнее с боевым костяком, понёсшая потери на фронте, после чего отведённая в тыл и получившая пополнение. Потом дивизия попала сюда.

Пехотинцев (хотя простыми стрелками их тяжело назвать, так как каждая дивизия имела и танки, и орудия с миномётами) немецкое командование усилило танковым батальоном, состоящим почти полностью из «двоек» и старых моделей «троек», ещё не имевших длинных и мощных пушек. В резерве стояли два кавалерийских эскадрона, особая рота «охотников на партизан» и две роты егерей. Даже несмотря на то, что дивизии только назывались таковыми и имели сильно не полный штат, сил немцы нагнали порядком. И я обязательно понесу потери, когда начну штурмовать их позиции. Вот потому сейчас шла не только охота за трофеями, чтобы сменять их на портал в другом мире, но и отработка наших действий.

Убивать такое количество людей мне не хотелось. Это будет не сражение, не бой, а бессмысленная казнь, которая серьёзно испортит мне ауру. А там недалеко и до превращения в тёмного мага без принципов и морали. Можно было бы наложить «метку смерти». Но я решил пойти другим путём. Пусть эти сотни солдат и унтеров станут опасной заразой для прочих солдат германской армии. Напуганные до седых волос, они станут распространять панику, которая порой губит бойцов больше, чем пули и снаряды. Что же до офицеров, то на них у меня другие планы.

Несколько бронетранспортёров и грузовиков феи принялись загружать трофеями. В первую очередь собирались пушки-коротыши с боеприпасом к ним. Потом миномёты с минами. Пулемёты с патронами и винтовки тоже никто не собирался оставлять. Я их продам Грунду позже. Здесь их под тысячу набралось. Несколько оборотней, явно из бывших евреев, потрошили немецкие каптёрки на опорных пунктах. Брали они продукты, инструмент, хорошую запасную одежду, котелки-ложки и так далее. В общем, всё то, что крайне необходимо в тех же деревнях с хуторами, где население сильно увеличилось.

– Командиров ихних собрали, Киррлис. Почитай семь десятков гадов, – подошёл ко мне с докладом Прохор. – Будешь смотреть их или?..

– Без меня, – отмахнулся я. – Я другим занят.

– Понял, сами так сами.

Пока я возился с амулетами, которые должны были наслать на немцев чувство жути, Прохор с помощниками, такими же злыми на оккупантов из-за смерти близких, занялся подготовкой к казни. Когда мы уходили обратно в лес, то вдоль бывшей немецкой линии обороны болтались семьдесят три тела в офицерских мундирах, от лейтенанта, до майора… и почти тысяча рядовых военнослужащих, удиравших сломя голову с позиций. Многие ломали ноги и руки, когда спотыкались в предрассветных сумерках о муравейники и кротовьи кучки.

Несмотря на успех, без потерь не обошлось. К счастью, погибли только варги, двое из которых подорвались на минах. В этот же день орудия со снарядами были переправлены в Шоргуш-Гуа. С’шагун Грунд, к слову, закрыл для посторонних трактир, через который осуществляется связь с Землёй. Сделал он это, чтобы никто посторонний не видел, чем мы с ним занимаемся. Тем самым невольно перекрыл поток авантюристов в мою Цитадель, позволив вздохнуть всем нам с огромным облегчением. Эти незваные гости и до случая с дроу мотали нервы. А уж после…

«Главное, чтобы никто из них не успел удрать сквозь заслон из рунных камней к немцам», – пришла в голову мысль.

*****

– Курт, оставление боевого поста карается расстрелом. Но если ты мне расскажешь что-то полезное, то я смогу заменить трибунал штрафной ротой, – доброжелательно произнёс оберлейтенант со знаками войск СС рядовому, сидевшему напротив на массивном табурете, доставшемся захватчикам вместе с домом, чьи хозяева лежали вместе со многими жителями деревни в овраге в километре от поселения.

Шутце был сильно избит и полностью седой, хотя ему ещё не было и тридцати. Губы его постоянно кривились, словно он хотел закричать, но сдерживался из последних сил. В глазах у молодого мужчины плескался страх – отголосок недавно пережитого ужаса. И источником его были не те двое здоровяков в чёрной форме, стоявшие за его спиной с деревянными дубинками в руках.

– Я всё рассказал, господин оберлейтенант, всё.

– Никто тебе не верит, Курт. Никаких следов наступления, никаких следов яростной обороны. Ни одной свежей гильзы нет на твоей позиции, – в голосе допрашивающего лязгнул металл. Пока только слегка, намекая на неприятные последствия, если обвиняемый продолжит стоять на своём. – Ты с остальными солдатами просто струсил. Привыкли, что у вас не стреляют партизаны и можно грабить крестьян, набивать брюхо свининой и молоком! – оберлейтенант ударил ладонью по столу, заставив вздрогнуть солдата. Рассказывай, пока моя доброта не закончилась!

– Я всё рассказал, всё… они шли волной, их было сотни, тысячи, – торопливо стал говорить штрафник, – я стрелял и стрелял, ствол перегрелся и я поставил новый… потом закончились патроны, а они всё шли… падали, вставали и шли… а я стрелял… а они вставали, – под конец он стал кричать, брызжа слюной. – Я их убивал, а они шли… они прошли по минам… а потом пришли на наши позиции и стали нас есть…

Оберлейтенант кивнул помощникам. Один из них пинком сбил штрафника с табурета на пол, второй наступил ему на бедро и ударом дубинки раздробил колено. Хруст кости был так громок и неприятен, что даже привыкший к подобному следователь поморщился.

– А-а-а! – завопил от боли шутце, – Я не вру, я сам видел их, и я стрелял, пока были патроны и можно было держаться… а-а-а!

Через два часа оберлейтенант разговаривал с одним из своих товарищей, который занимался тем же – допрашивал солдат с укреплённых пунктов между Оршей и Лепелем, закрывавших партизанский лес, где творилась чертовщина.

– Александр, скажи мне, что у тебя нет психов, рассказывающих о неубиваемых Иванах, которые шли под пулемётами и не умирали, – произнёс он.

– Тогда я лучше промолчу, Линд, – тяжело вздохнул он, потёр ладонями лицо, с трудом сдержал зевок и потянулся за стаканом с крепким чаем.

– Ясно. Это гипноз или они видели в самом деле неуязвимых коммунистов?

– Следов боя почти нет. Всего несколько сработавших мин и сотня свежих гильз на всю территорию блокирующей оборонительной линии.

– И семьдесят висельников с надписями, что они убийцы, насильники и военные преступники, – опять чуть не зевнул Александр. Он отпил глоток чая, закрыл глаза и помассировал веки большим и указательным пальцами. Всю ночь ему и ещё двум десяткам следователей пришлось допрашивать солдат, покинувших свои посты. Тех из них, кто находился в наиболее адекватном состоянии. Несколько сотен их сослуживцев были связаны, а многим ещё и рты заткнули кляпами, чтобы заглушить их истошные крики. Эти несчастные практически лишились разума, столкнувшись с чем-то неведомым и страшным.

– Забыл добавить, что там ещё было написано о том, что это пример для всех прочих офицеров, кто будет участвовать и потворствовать в преступлениях против мирного населения, в казнях заложников. Или просто закрывать глаза на действия своих сослуживцев.

– Чёртовы унтерменши, – выругался эсэсовец. – Они уже диктуют нам условия. Да ещё таким способом!

– Плевать на них, забудь. Нам нужно подать рапорт о происшествии, которое на контроле у самого фюрера. И наши фамилии указаны во всех документах. Если кому-то понадобится найти крайнего, то первыми возьмутся за нас, обвинив в некомпетентности и лени. Знаешь, что после этого с нами будет?

Его собеседник криво усмехнулся:

– Разжалуют и пошлют рядовым в штрафную роту. И знаешь, лучше на нормальную передовую, чем оказаться на месте таких как те, кого мы допрашиваем.

– Или просто расстреляют, чтобы мы не сболтнули лишнего, так как знаем слишком много.

– Или так…

Оба некоторое время молчали, пили чай, про себя мечтая о хорошем свежем кофе, которое здесь не найти. А глотать эрзац из солдатских пайков… уж лучше чай, который хоть не отличался качеством, но на его фоне был вполне ничего.

С минуту Александр крутил в руках пустой стакан с чёрными чайными потеками на стенках, потом сказал:

– Я укажу, что допрос дезертиров и следственные мероприятия показали, что против наших солдат был применён галлюциногенный газ.

– Они скоро нас станут травить ипритом, как крыс каких-то, – в ответ произнёс его собеседник и ударил кулаком по колену. – Чёрт, нужно, чтобы фюрер здесь всё вытравил.

– Вытравит рано или поздно. По некоторым слухам, не то он сам, не то кто-то из его любимчиков хочет прибрать эти места под свою руку, чтобы получить некий источник тайной силы. Когда там, – немец поднял стакан вверх, прямо намекая про кого он говорит, – поймут, что обычными способами с унтерменшами в лесах не справиться, то привлекут всё, что хранится в арсеналах. В том числе и в секретных.

На этом их беседа закончилась.

Глава 14

Немцев сильно разозлили наши действия. Это выразилось в массированном обстреле района леса, где находились мои поселения. Правда, гитлеровские артиллеристы ни разу не попали даже близко, так как едва соколы заметили нездоровое оживление у врага, так немедленно доложили мне. Первым желанием было уничтожить их вместе с орудиями, но тут же пришла другая идея, которая мне понравилась больше. Как минимум её стоило использовать в качестве разнообразия. А то всё убиваю да крушу.

И вот, не успели пушкари выпустить первые пристрелочные снаряды, как их разумы попали под ментальный контроль. Нет, по своим они не стали стрелять. Слишком это просто и без особого вреда выйдет – мигом остановят. А вот заставить истратить сотни дорогих снарядов тяжёлых гаубиц мне показалось достойной идеей.

Два часа полтора десятка дальнобойных орудий перемешивали болото в нескольких километрах от Юррдурэ-Хак.

«Ничего, ничего, скоро вы у меня умоетесь кровавыми слезами. А гаубицы я заберу себе, – думал я, морщась, когда разрывы снарядов сливались, оттого особо неприятно лупя по ушам и раскачивая землю. Несколько километров до падения снарядов, а почва дрожит иногда так, словно по болотному ковру ступаешь, под которым спряталась бездонная трясина. – Потом или себе оставлю, или продам».

Одновременно со стороны уничтоженных опорников в лес вошли несколько крупных отрядов полицаев и охранных немецких частей, которые выполняли роль карателей в Вермахте. Не нужно иметь семи пядей в уме, чтобы определить их цель: деревни и хутора. Немцы точно про них знали: сколько, где и кто там живёт. Однажды придётся серьёзно взяться за чистку населения в них, чтобы вывести всех гитлеровских прислужников, агентов и прочих холуёв, продавших врагам соотечественников. Сейчас, увы, не только мне нет до этого дела, но даже не могу послать по деревням кого-то из подчинённых с ментальными амулетами. У меня все при деле сейчас. Даже патрульные, которые контролируют леса в тех краях. Совмещать одно с другим – поиск засланных агентов и патрулирование, крайне сложно. В итоге пострадает качество и того, и другого.

Чтобы перехватить врагов, я отправил полусотню разведчиков и оборотней. Среди них был десяток со спецзаданием: увлечь подальше в леса и болота самый крупный вражеский отряд, после чего окружить его рунными камнями. Устанавливать их вызвалась Ойра, упросив меня отпустить её в бой, а то «кровь застоялась». Я был не против. Никакая опасность ей не грозила, так как грандмастеру артефакторики только архимаг опасен. С остальными угрозами гранд справится, так или иначе.

Хочу ещё сказать, что сегодня пришёл к Ильичу посланец Грунда с сообщением, что портал готов и можно забирать, внеся перед этим остаток платы. Вчера вечером я переправил ему пушки с боеприпасами. Осталось добить оговоренную плату моими запасами адамантия.

Дорого он, портал то есть, мне обошёлся, но что делать? Древа трансфигурации работали постоянно, высасывая ману и ресурсы в гигантских объёмах. Ойра с Сатой сделали бы мне в разы дешевле, а возможно, и качеством лучше, так как, как говорится, для себя. Но это заняло бы у них очень много времени. Сейчас мне выгоднее переплатить. Время – деньги!

Передавал адамантий и получал портал я лично. С собой взял Сату, чтобы та оценила качество товара. Грунд также присутствовал на сделке. Сам портал состоял из двух арок и находился в разобранном виде. Основа – древесина мелорна. На деревянные части создатель прикрепил руны из мифрила и добавил совсем маленькие накопители из адамантия. Последние Сата предложила потом заменить на более крупные, которые улучшат работу портала. Каждая арка была пять метров в наивысшей точке и шесть в ширину от нижнего края каждой «ножки».

Вернувшись на Землю, я развил кипучую деятельность по установке арок. Сутки ушли на развёртывание первой части портала. А вот потом пришлось серьёзно побороться с собственной жадностью. Та требовала привлечь к переносу второй арки на Эверест грифонов. Здравый же смысл сообщал, что это сложная операция с риском потерять какую-нибудь деталь. Это не человека отнести, который удобно закреплён в седле на спине животного. И потому лучше всего использовать подарок с’шагуна – одноразовый портал.

– Легко пришло – легко уйдёт, – наконец, принял я решение. Желание поскорее связать оба своих Очага оказалось сильнее бережливости.

Впрочем, без помощи наездников на грифонах всё равно не обошлось. Двое унеслись в сторону Эвереста, везя меня и Сату с одноразовым порталом.

На самой высокой горе этого мира царили спокойствие и безопасность. Рабочие продолжали дробить породу, заполняя ею конвейер, получая на выходе драйз и другие нужные материалы.

Не успел я слезть с грифона, как вокруг меня собралась толпа из рабочих и инженеров. Если первые интересовались событиями в мире и пожирали взглядами мешки с газетами и книгами, которые мы с полугномкой привезли с собой, то инженеры желали похвастаться.

– Лорд, смотрите, что мы создали, – лучась от удовольствия, сказал Кирилл Луцкий, инженер, который попал в тридцать восьмом под репрессии и отсидел почти четыре года в колонии. Вышел на свободу в мае сорок второго и с трудом устроился на работу. По возрасту – ему было сильно за пятьдесят – его не взяли в армию, также отказали в добровольцах, а лагерное прошлое закрыло ему дорогу обратно на прежнюю должность. Не повезло ему и с соседями, которые подчёркнуто демонстрировали старику своё недовольство его статусом. И да – выглядел он настоящим стариком, тюремное прошлое сказалось. После перерождения получил внешность молодого мужчины слегка за тридцать.

– Что? Простите, это подождать может? А то у меня сейчас голова другим занята, – ответил я ему. Идти в мастерские с инженерами мне сильно не хотелось. Все желания были связаны с порталом и только порталом.

– Это займёт буквально десять минут, – торопливо произнёс он. – Очень прошу вас. Мы все вас просим.

Прочие инженеры часто закивали и чуть ли не в один голос повторили просьбу товарища, обещая меня удивить, поразить и ошеломить.

– Ладно-ладно, – сдался я, – гляну я на вашу работу.

Спустя несколько минут передо мной на стол положили два автомата. От ППШ и немецких они заметно отличались. Но имели и схожие черты. Первая модель от «шпагина» отличалась только тем, что имела складной приклад, пистолетную рукоятку, как у М-40, и ещё одну рукоять после магазина для удобства удержания оружия при стрельбе. Остальное похожее: дырчатый кожух вокруг ствола, такие же прицельные приспособления и дисковый магазин.

– Оружие сделано из сплавов на основе драйза – это самое главное, что хочу отметить. Приклад складной телескопического типа, – Луцкий взял в руки оружие после того, как я повертел автомат в руках. – Можно подстроить оружие под любого стрелка с любой длиной рук. Для удобства стрельбы есть пистолетная рукоятка, а то старый приклад был хорош только для охотничьих ружей, а не армейского скорострельного оружия. Используется патрон для ТТ. В дисковом магазине их шестьдесят пять штук. Проблем с пружиной нет, можно не бояться заряжать магазин полностью. И держать заряженным сколько угодно. Чтобы удобно и крепко держать пистолет-пулемёт мы установили вторую ручку после магазина, а в ней – вот, – он с усилием сдвинул что-то в торце ручки большим пальцем, после чего ему в ладонь выпал длинный тонкий цилиндр из синеватого металла. – Здесь драйз с особыми добавками. В момент каждого выстрела он поступает в крошечном количестве в ствол, увеличивая скорость пули почти на пятьдесят процентов! Жалко, что пуля лёгкая и быстро теряет убойную силу со скоростью. Но на трёх сотнях метров из этого пистолета-пулемёта можно стрелять с эффективностью винтовки. Сейчас разрабатываем новую пулю из сплава свинца с сурьмой и драйзом. Она будет значительно тяжелее, чем у ТТ или нагана. И будет подходить только для нашего оружия. Возможно, на близкой дистанции… м-м… метров пятьдесят-семьдесят такая пуля с закалённым стальным сердечником будет способна пробить броню немецких танкеток и бронетранспортёров.

– Ясненько. А без драйза в передней рукояти автомат будет работать?

– Это пистолет-пулемёт… а-а, ладно, – поправил он было меня, но потом махнул рукой, мол, ладно, автомат, так автомат. – Да, будет работать. Но нужно перевести предохранитель вот в это положение, – он показал, куда отводить флажок на ствольной коробке. – Тогда автоматика сработает так, как надо. Но сами понимаете, Лорд, эффективность будет уже не та. Точность и дальность ухудшатся. Ещё и прицельные планки отрегулированы для стрельбы с драйзом.

– На сколько выстрелов хватит драйза в цилиндре?

– На шесть полных магазинов, – с гордостью сказал инженер. – Солдат без экзоскелета столько снаряжённых магазинов с трудом унесёт.

– Ясненько, – повторил я и взял в руки второй образец. Этот был немного другой формы. С удлинённым стволом без кожуха и внушительным просто огромным цевьём, смотрящимся инородно на оружии. Магазин…

– А магазин где? – удивился я.

– А это наша разработка, – усмехнулся Луцкий. – Позвольте, – он забрал у меня оружие, взялся за цевьё левой рукой, большим пальцем правой нажал где-то сбоку и… снял его. – Это и есть магазин, – инженер продемонстрировал горловину, в которой виднелись необычные патроны. – Сорок семь патронов.

– Он выглядит больше, чем у этого, – я кивнул на первый автомат.

– Да больше… а-а, вот вы о чём, Лорд. Так ведь патроны здесь крупнее, – мужчина вытащил один странный патрон и вручил тот мне. – Это от тяжёлых пистолетов нашей расы. Он безгильзовый и по мощности не уступает винтовочным боеприпасам землян. Отличная баллистика, великолепная поражающая способность! Вот он пробьёт немецкий бэтээр с двух сотен метров даже в лобовую проекцию. А вблизи и борт какого-нибудь лёгкого танка.

Автомат тоже имел телескопический приклад, который можно было подогнать под себя. Что я и сделал.

– Лорд, может, постреляете? Есть недалеко место с мишенями. Пройти буквально метров двести и немного спуститься по склону.

– Времени сейчас нет, сначала портал, – отказался я. – Лучше скажите, сколько у вас такого оружия?

– Только эти образцы, – вместо Луцкого мне ответил другой инженер, бывший мастер, вышедший из рабочих. – Ещё разрабатываем лёгкий пулемёт под патрон от лёгкой штурмовой винтовки нашей расы. По эффективности наше оружие переплюнет «максим», при этом будет легче в разы, даже легче пулемёта Дегтярёва. Через пару дней будет готов.

– Через пару дней загляну, – пообещал я. – А теперь я к Сате.

Одноразовый портальный амулет установить и активировать было совсем легко. Сата с этим легко справилась без меня, просто ждала, чтобы его открыть. Как только портал заработал стабильно, так сразу же мы – я с полугномкой и наездники с грифонами – перешли в Белоруссию. Здесь меня уже ждали.

– Груз нести? – спросил Прохор. – Али погодить покамест?

– Нести, конечно. Времени у нас не так уж и много.

Разобранный стационарный портал хранился под усиленной охраной в магистрате. Первую арку занесли в портал, ведущий на Эверест. Собирать его придётся потом, и для этого нужно будет вновь лететь на грифонах на вершину горы. А пока что все силы сосредоточил на той арке, которая будет стоять в Юррдурэ-Хак. Её я поставил между грифоньим гнездом и котлованном-озером. Здесь вокруг много пустого места, что требуется для переброски большого количества людей или техники. Я же не только с Эверестом налажу портальное сообщение. Позже в эту сеть включу другие порталы, например, из той же Африки.

Половину суток ушло на сборку и настройку арки. После этого устроил себе пару часов отдыха и вновь полетел на грифоне в сторону ледяного Очага.

*****

– Чёртовы зажигалки, – плюнул в сторону дымящихся останков тяжёлого бомбардировщика командир его экипажа. К счастью, никто не пострадал, но теперь внутренняя безопасность намотает всем нервы на кулак. Новейший бомбардировщик, пошедший в серию только этой весной, то и дело подкидывал неприятностей. Уже в первый месяц, как попал в войска, за склонность к самовозгоранию двигателей «хенкель» получил прозвище – зажигалка.

– Может, это судьба, Карл? – тихо предположил штурман, вставший рядом с ним за левым плечом. В нескольких метрах от них топтались и тяжко вздыхали остальные члены экипажа. Но услышать тихую беседу двух своих товарищей они не могли.