Текст книги "Маг крови 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Большую часть слушали нас, чем делились с нами личными новостями. Но по-другому и быть не могло, едва наши собеседники узнали, что мы, кроме Ераны, являемся иными, сравнительно недавно попавшими в их мир.

Я уже чувствовал себя расслабленным, без зажатости и отвечал на чужие шутки и шутил сам, перестав подбирать слова, чтобы не попасть впросак, когда рядом со мной появился королевский глашатай. Местные глашатаи не столько надрывали глотки на городских площадях, сколько были эдакими фельдъегерями и службой по особым поручениям, когда требовалось найти и вызвать нужного человечка «на ковёр». Простым посыльным мог быть кто угодно, хоть мелкий дворянин, хоть слуга или паж.

– Господин виконт, вам необходимо пройти со мной, – тихо сказал он. – Это важно.

– А…

– Только вы. Супруга и ваши спутники пусть останутся здесь. С ними ничего не случится, если окажутся на полчаса предоставлены себе и гостям Его Величества.

– Понял, – кивнул я, потом посмотрел на Аню с друзьями и пожал плечами. Интуиция, которой я в последнее время уделяю особое внимание, молчала, а значит, с большой долей вероятности опасность мне не угрожает.

Через несколько минут глашатай привёл меня в большую комнату, где находилось трое мужчин. Ни на одном не было дворянских знаков различия, зато хватало украшений и то ли брошей, то ли иных мне незнакомых знаков.

– Я сенешаль Манфик, – чопорно представился самый старший из троицы. Выглядел он как Боярский в роли гасконского задиры лет в сорок пять или пятьдесят. Те же усы, те же чёрные длинные кудри до плеч, слегка разбавленные сединой, такое же худое лицо и карие глаза. Вот только выражение на этом лице было холодным, которое пришлось бы под стать Снежной королеве, пардон, королю. – Его Величество поручил мне ознакомить вас с церемонией награждения, чтобы вы не нанесли урон королевской чести и достоинству своим незнанием.

«А на мои честь и достоинство, типа, наплевать», – мысленно недовольно скривился я, а вслух сказал, – Я всё понимаю и постараюсь сделать всё от меня зависящее.

Вот так-то тебе, сенешаль, получи в лоб намёком. Теперь думай про то, что любая оплошность от меня будет значить, что это не я такой тупой, а ты не сумел донести нужное. И свидетели подтвердят.

Судя по тому, как собеседник слегка поморщился, скрытый смысл моих слов до него дошёл.

– Не будем терять время. Приступим, – холодно произнёс он.

Я-то думал, что придётся заучивать нечто вроде присяги и комплекса танцевальных па из полусотни движений. В реальности же от меня требовалось в основном молчать, кланяться и поворачиваться. Всех слов – несколько коротких фраз. Уже через десять минут я без ошибок выполнял требуемое.

– Пожалуй, вы готовы, – сухо подвёл итоги учёбы сенешаль. – Можете возвращаться к своим спутникам. Вас проводят к ним прямо сейчас. И мой совет: пока воздержитесь от обильного употребления вина.

Глашатай знакомым путём вернул меня в торжественную залу и без особых проблем проводил к Ане с ребятами. Мне бы с такой задачей – отыскать в многосотенной толпе нескольких человек – удалось бы справиться с куда большим трудом.

– Что от тебя хотели? – озвучила вопрос Анюта, который читался на лицах всех окружающих.

– Ничего особенного, этикет разучивал, – улыбнулся я.

Показалось или нет, но пара человек из новых знакомых лишь изобразили свой интерес и разочарование после слов. Словно они знали или догадывались о причине моего недолгого отсутствия. Или они специально приставлены ко мне, например, чтобы сглаживать острые моменты, которые могут возникнуть из-за нашего невежества и незнания местного этикета. Или они что-то знают о моих отношениях с королём и тихой сапой желают втереться в доверие, чтобы потом получить какие-либо дивиденды от нашего знакомства? Впрочем, была и третья версия: просто разыгралась моя паранойя, и я вижу то, чего нет на самом деле.

Впрочем, никто заострять внимание на моей отлучке не стал, и всё скоро вернулось на круги своя.

– Что не пьёшь? – спросил меня Маанс, барон из новых знакомых. – Это молодое тирское, оно лучше многих многолетних вин.

– У меня ещё старое не выпито, – я качнул кубком, показывая собеседнику, что сосуд на треть полон. – Хочу насладиться букетом, смаковать глотками. Как вкус забью, вот тогда и новое попробую.

– А-а, ну так-то тогда да, правильно, – глубокомысленно покивал тот и отстал.

И, наконец, я дождался церемонии награждения. Началась она уже в сумерках, когда многие гости оказались изрядно подшофе, кто-то исчез, кто-то устал стоять и с удобством устроился на диванчиках и кушетках с резными спинками и ножками, что стояли вдоль стен за стеной растительности.

– Герцог Десткар приглашается Его Величеством! – впервые за несколько последних часов вновь раздался зычный голос церемониймейстера. От дверей он переместился к тронам королевской четы.

Толпа забурлила, из-за лиан шустро вылезли все те, кто отдыхал, появились и отсутствующие, про кого я, было, подумал, что им бал наскучил, и они ушли с него. Скорее всего, гуляли в парке, который хорошо виден в окна.

Мой хороший знакомый и партнёр по совместительству неторопливо поднялся по ступеням на пьедестал к королю и опустился на одной колено перед королевским троном.

– За верное служение королю и королевству герцог Десткар награждается орденом Первого Ордена! – сообщил за весь зал церемониймейстер. Сразу после этих слов король встал с трона и сделал шаг вперёд, нависнув над герцогом. Рядом появился паж с небольшой подушкой из ткани, вроде золотой парчи с кисточками на углах, на которой лежала лента с каким-то украшением. С моего места таких подробностей не было видно, так что, звезда там или ещё какая непонятная блямба – я не знал.

Король повесил орден на герцога, что-то тому сказал и вернулся на свой трон. Десткар после этого поднялся с колена, поклонился и, пятясь, спустился назад в залу ко всем.

– Вам стоит подойти поближе, ваша милость.

От неожиданности, засмотревшись на действо, я вздрогнул, когда услышал чужой голос над ухом. Обернувшись, я увидел всё того же глашатая, который недавно водил меняна урок этикета и назад.

– Следуйте за мной, – продолжил он и шагнул вперёд.

В сопровождении королевского посланца я прошёл сквозь толпу знати, как горячий нож сквозь брусок мягкого сливочного масла. На нас оглядывались, осматривали меня с головы до ног. Многие морщились, у многих на лицах застывало выражение задумчивости. За время, пока мы прошли несколько десятков метров, к королю поднялся ещё один герцог (к слову, из нашей же компании по распределению эльфийского жемчуга). Он, как и Десткар получил такой же орден. На этот раз я его рассмотрел, орден. Выглядел он как миниатюрный рыцарский глухой шлем с острым забралом, усыпанный драгоценными камнями.

Следующими награждёнными стали несколько маркизов, один опять же, из моих компаньонов. Он получил регалии герцога и дополнительные наделы к своему феоду. Второй маркиз, мне незнакомый, был облагодетельствован монархом даром в виде новых земель. Третий – аналогично. За ними пошли графы и виконты, которые получали небольшие подарки, которые больше значили в плане благоволения монарха, чем как ценная вещь.

Вскоре дошла и до меня очередь.

– Виконт Тэрский! – прокричал церемониймейстер. Кто-то мягко подтолкнул меня в спину, помогая справиться с внезапно возникшим волнением, которое едва не перешло в заторможенность.

– За заслуги перед королём и королевством, за уничтожение нескольких орд гоблинов из Пустого королевства, за спасение достойных людей от смерти виконт удостаивается титула графа! – зачитал мои свершения церемониймейстер, когда я встал на одно колено перед королевским троном и склонил голову. Краем глаза я увидел, как подошёл к королю паж с подушечкой, на которой лежали мои новые регалии. Через несколько секунд на моей голове оказалась корона, на груди повисла графская цепь вместе со старой цепью виконта.

Я сам не ожидал от себя того, что так сильно проникнусь ситуацией. От волнения я едва не перепутал порядок фраз и движений. Хорошо, что сенешаль заставил меня с десяток раз всё повторить. Нужные фразы срывались с моего языка и тут же забывались. И когда я вернулся обратно в толпу, то даже толком ничего не запомнил. А ведь мнил себя толстокожим. Оказалось, по воздействию на психику вот такое близкое знакомство с правителем куда как сильнее, чем даже смертельная стычка. Возможно, это из-за того, что впервые оказался удостоен столь пристального личного внимания правителя при значительном стечении народа да ещё во время такого события, как королевский бал.

Окончательно пришёл в себя только через несколько минут. За это время ценным оружием был награждён ещё один виконт и вызван к трону следующий.

– Ваше сиятельство, отойдём в сторонку, – слегка ухмыльнулся Маанс и когда мы вышли из самой толчеи и оказались рядом со столиком-колонной, где стояла бутылка с вином, поинтересовался. – Сейчас-то выпьешь? Или не пристало графу водиться с каким-то мелким бароном?

– Ерунду не говори, – вернул я ему усмешку, потом посмотрел на своих друзей с женой и растормошил их. – Эй, вы чего такие сонные? Встряхнитесь и осушите кубки до дна во славу вашего господина графа Тэрского!

Вышло несколько пафосно. Но именно это и привело товарищей в чувство. А то они выглядели не хуже меня несколько минут назад, будто пыльным мешком пришибленные. Хотя и знали мои спутники, что на балу меня ждёт крупная награда, но простенькая церемония, зато с участием короля, подарила им слишком много эмоций и впечатлений, чтобы выбить из привычной колеи.

Бутылка быстро закончилась, потом втора, третья. Компания пополнилась новыми лицами, причем, некоторых я запомнил ранее. И запомнил, как они смотрели на меня с равнодушием, безо всякого интереса.

– Ты оказался в партии короля, а это очень важно для многих придворных лизоблюдов, – шепнул мне Маанс. – Отсюда и такой интерес к тебе. Будь осторожен, Виктор, от таких людей можно получить гору гадостей.

Вскоре часть лишних от нас отделилась, а наша веселящаяся группа оказалась в парке, где было светло от магических светильников, взлетающих то и дело фейерверков, огромных бенгальских (назвал их так за похожую работу) огней, которые брызгали искрами, как небольшие фонтаны.

Искали мы тихое место, где можно было бы устроиться всей толпой подальше от чужих глаз и других участников бала. Особенно от тех, кто решил оказаться поближе ко мне после награждения.

И во время таких поисков случилась крайне неприятная встреча.

– Ты?!

Громкий выкрик, полный ненависти, неверия в происходящее и одновременно злую радость, заглушил смех и голоса спутников.

«Твою мать, графёнок… ты-то, что здесь делаешь? – С досадой подумал я, когда повернулся на чужой вопль и опознал в кричавшем молодого графа Олафа Ла Лафонга, с которым у меня однажды случилась дуэль. Паранойя взвыла в полный голос, сигналя о приближении крупных неприятностей. – Чую, что я сейчас пожалею, что не пристрелил тебя однажды, когда была такая возможность».

На несколько секунд все замерли. От Ани пришло чувство страха и злости.

Как и я, графёнок в парке оказался не один. Молодого человека, смотрящего на меня с неприкрытой ненавистью, сопровождали мужчины и женщины из числа гостей. Примерно дюжина человек, двое из них носили графские цепи, а один даже был маркизом. По «влиятельности» моя группа поддержки проигрывала, так как меня сопровождал всего один граф, все прочие были баронами, плюс молодой виконт, которому и двадцати лет не исполнилось.

– Мерзавец! – выкрикнул Олаф и бросил мою сторону стеклянный фужер, в котором оставалось ещё немного красного вина. Снаряд ловко отбил в сторону Маанс бутылкой. При этом стеклянный сосуд с жалобным звоном разлетелся на десятки осколков, а брызги тёмной жидкости показались каплями крови.

«Символично. Будь я фанатом примет, то сейчас сказал бы, что это знак, типа, скоро прольётся чья-то кровь и разобьётся жизнь», – подумал я, машинально проследив взглядом за разлетающимися осколками.

– Сударь, вы что себе позволяете?! – в ярости закричал Маанс.

– А вы не стойте между мной и этим ублюдком! – в ответ с не меньшей экспрессией проорал Олаф и сделал шаг вперёд. Его спутники благоразумно отошли с его пути, чтобы не вызвать и на свою голову громы и молнии человека, потерявшего рассудок от ненависти.

– От ублюдка слышу! Скотина, которая отблагодарила за своё спасение подлостью и оскорблением, смеет ещё что-то хрюкать? – громко произнёс я и шагнул ему навстречу, обходя своего спутника. – Тебя где вежливости учили? В хлеву?

Мне показалось, что сейчас парня просто разорвёт от распиравшей его злобы. Его лицо побагровело, а глаза были готовы выскочить из орбит.

– Ублюдок… ублюдок… – графёнок стал задыхаться, он схватился за ворот рубашки и рванул тот, разрывая почти до груди. – Ты назвал родовой замок Ла Лафонгов хлевом?! Мразь! Это оскорбление рода… ты… ты… я бы простил тебе попрание своей чести, но за это… ты… дуэль! Поединок чести! Прямо сейчас!

Беснующегося молодого человека, наконец-то, схватили его спутники, не дав наброситься на меня с кулаками. А жаль. Сделай он такую попытку, то обзавёлся бы сломанной челюстью и ЧМТ. И драться с ним не пришлось бы. Уроды, не могли раньше его остановить. Пить им бы поменьше стоило, чтобы реакция не подводила.

– Поединок так поединок. И на этот раз я вас в живых не оставлю, – дал я своё согласие на бой.

Графёнок что-то там хрипел и бился в чужих руках. И его споро утащили в сторону, подальше от нас и других гостей, которые стали подтягиваться в эту часть парка, услышав шум. Зрелище было то ещё, вызывало омерзение, досаду и даже что-то похожее на стыд от того, что это я стал центральной фигурой в этом театре абсурда.

«Долбанный графёнок! Что ж ты не сдох раньше-то?», – опять мелькнула досадная мысль. Если бы тогда с ним не оказался рядом Гектор, командир наёмничьего отряда, привечаемого моим приятелем Реджинальдом, то я бы, скорее всего, добил эту скотину. И всех сопровождающих, чтобы тайна смерти Олафа осталась в Пустом королевстве навсегда. Увы, Гектора я пожалел, не смог отправить на тот свет походя, как ненужного свидетеля. За что сейчас и имею неприятности.

– Господа, я секундант графа Ла Лафонга, – к нам подошёл маркиз из компании моего будущего соперника. – Необходимо оговорить условия поединка. Кто будет представлять соперника моего друга?

На вид ему было лет не больше, чем Олафу. А значит, это сын какого-то герцога, причём наследник.

– Я… сделал вперёд шаг Маанс, и тут же виновато посмотрел на меня. – Виктор, ваше сиятельство, вы не против?

– Нет.

Маанс улыбнулся, бодро кивнул и отвёл в сторону вражеского секунданта, где у них завязалась тихая беседа.

– Вить, а как-то избежать этого можно? – прикоснулась к моему локтю Аня.

– Уже нет, – отрицательно мотнул я головой. – Но ты не волнуйся, я справлюсь. Один раз этого хлыща поставил на место, поставлю и ещё раз. У него кроме гонора нет ничего, а вот у меня… – тут я замолчал, так как вернулся Маанс.

– Их интересуют условия поединка, ваш…

– Маанс, зови, как звал, давай без титулования, – перебил я.

– Как скажешь, Виктор, – усмехнулся тот и повторил свой вопрос.

– Сам что посоветуешь? – решил я уточнить

– Ближний бой, усиленный магией доспех и защитный амулет. И выставить вместо себя опытного бойца, – быстро произнёс он. – Я даже скажу, кто согласится выйти под твоими цветами против этого мерзавца.

– Вместо себя? – переспросил я. – Но это же… чёрт, Маанс, вызвали-то меня. Как потом я выглядеть буду в чужих глазах?

– Отлично будешь выглядеть. Ещё и похвалу заслужишь. Тем более, не уверен я, что граф Ла Лафонг выйдет против тебя лично. Как я понял, у вас уже был поединок между собой и он тогда едва не отдал богам душу?

– Да, – лаконично ответил я.

– Значит, есть шанс, что он выставит против себя опытного бойца. А таких на балу немало.

– Я могу воспользоваться своим оружием, из своего мира?

– Я бы не советовал, – тихо сказал собеседник. – Раз ты вошёл в наше общество, то стоит придерживаться наших правил, стараться жить, как мы и сражаться, как у нас принято.

– Я не особо силен на мечах, – не сумел сдержать я кривую усмешку.

– Вот потому я и предлагаю выставить вместо себя другого бойца. Кое-кто посчитает за честь отстоять в поединке ваши цвета, Виктор.

Такая настойчивость показалась мне подозрительной. Может, парень и в самом деле болеет за меня и подсказывает, как выйти из положения не потеряв лицо в местном обществе. А может, у него какие-то планы на меня и драку с графёнком. В королевском дворце, в этом оплоте и сосредоточии интриг и интриганов ни в чём нельзя быть уверенным.

– Значит, ближний бой, зачарованные доспехи и защитные амулеты? – уточнил я.

– Да, – кивнул тот.

– Пусть так и будет.

– Это значит, что и на замену бойца ты согласен? – уточнил он.

Я на несколько секунд задумался, потом спросил:

– А кто допускает к бою? Проверяет доспехи с оружием, амулеты, а?

– Есть кому. Это не проблема, – пожал тот плечами. – А что такое? Виктор, если ты хочешь что-то скрыть из снаряжения своего мира, выдав под обычное, то вот за это тебя могут осудить. Серьёзно осудить.

– Не хочу, потому и уточняю. Если этот человек пропустит моё снаряжение, то я сам буду биться.

– Вот даже как, – хмыкнул тот, явно не ожидавший такого от меня. – Уверен, что справишься? Что за оружие у тебя, раз так полагаешься на него?

И опять паранойя указала мне на странности в чужом поведении: минуту назад настойчиво предлагал выставить замену, а сейчас уже принял факт, что я сам собираюсь биться за свою честь. Или это всё чушь, сам себя от нервов накручиваю? Чёрт, кто бы помог разобраться в местных отношениях и так, чтобы не сломать шею в процессе разбирательств. Вот Маанса взять, к примеру. Он мне помогает? Ведёт какую-то игру? И вообще на чьей он стороне?

– Обычные доспехи и меч, только я их сам зачаровывал, лично, – ответил я собеседнику, выбросив все посторонние мысли из головы.

– Хм, нужно смотреть, – вынес вердикт Маанс.

Глава 8

Глава 8

На бой Олаф вышел лично, хотя я и мои товарищи серьёзно сомневались в этом. Но видимо, убедившись в том, что я не собираюсь кого-то выставлять вместо себя, графёнок решил не отдавать никому возможность прикончить меня. Собрался сделать это лично.

Противник вышел в полном рыцарском комплекте, даже сабатоны имелись, только не как у меня, а с длинным острым шипом-носом. Таким при удачной позиции можно одним ударом в пах вывести врага из строя. Длинный прямой меч был у него в правой руке. В левой, он держал круглый щит с металлической оковкой по краям и массивным умбоном в центре. Горжет тяжёлый, широкий, поднимающийся выше подбородка и прикрывающий часть груди, это дополнительно, там ещё и кираса. Забрало сделано в виде частой решётки из тонких прутков толщиной миллиметров шесть-семь. Явно не из простой стали они и не обделены чарами упрочнения. Так что, их точно не выйдет разрубить с одного удара. А вот прорехи между ними достаточно большие. Меч не пройдёт, как и широкий кинжал, а вот гранёный шип там или мизеринкордия – легко. Или пуля, или… шарик из стреляющей трубки в моём големодоспехе.

Я был вооружён полуторным фламбергом и прямоугольным щитом из нержавеющей стали толщиной восемь миллиметров. Такой лист и простой не пробить, а уж после зачарования он выдержит столкновение с танковым снарядом! Немалый вес компенсировался силой, которой меня наделял мой доспех. В верхней части листа было прорезано узкое отверстие, в котором был вставлен блок из нескольких склеенных полосок силикатного стекла в металлической рамке.Со всех сторон вокруг этой смотровой бойницы были расположены яркие светодиоды из тактических фонарей. В центре на щите имелось крупное ярко-красное пятно. Всё это я взял с обычного «собровского» штурмового щита. Несколько тренировочных боёв с нетерисами показали, что даже такие опытные воины, как они, иногда инстинктивно уводят удар в сторону щита, в красную метку. А частое яркое мигание на мгновение-другое отвлекает и заставляет вместо атаки уходить в оборону. Так что, у меня есть все основания полагать, что графёнок потеряется и сломает свой ритм боя.

Всё это не вызвало неприятия у судьи, который осматривал оружие и снаряжение с амулетами. Пришлось продемонстрировать работу светодиодов. После этого в голове заворочалось подозрение, что судья сольёт мои тактические уловки противнику. Всё-таки, графёнок здесь свой, а я мало того, что впервые при дворе появился, так ещё и пришелец, иной.

«Ничего, прорвёмся», – сам себе пообещал я в мыслях.

Для поединка была выбрана тренировочная арена королевской гвардии. Может быть, король и не был в курсе нашей ссоры, но без участия кого-то из его близкого круга здесь точно не обошлось. Иначе это место нам никто бы не выделил. Да и не случилось бы это так быстро: с момента стычки в парке до выхода на площадку прошло примерно полчаса. Остаётся только ломать голову над тем, что мне это даёт и не принесёт ли неприятностей в дальнейшем.

После стандартного уточнения причин поединка и возможности примирения, секунданты заняли свои места в толпе зрителей.

Пришло наше с Олафом время.

«Ну, погнали наши городских вдоль по речке ближе к лесу», – подумал я, сделав первый шаг по площадке в сторону своего противника.

Тот действовал куда как активнее. Я успел сделать десять шагов, когда тот налетел на меня и обрушил град ударов. Его клинок пару раз приложился мне по бедру и шлему, но защитный полог не дал ему даже поставить царапину на металле снаряжения. Остальные атаки я принял на щит или отвёл мечом. Ну, как я – это скорее заслуга големодоспеха. Моя полуразумная броня подправляла движения и правильно реагировала на окружающую обстановку, компенсируя мою неуклюжесть и слабую базу, как мечника.

Силы у Олафа было не занимать. Конечно, не сравнить с возможностью усиления ударов моей бронёй, к которой подойдёт и сравнение с экзокостюмом, но куда как больше, чем может продемонстрировать обычный человек. Без магии или алхимии тут явно не обошлось.

Пару минут я сидел в глухой обороне, пока графёнок кружил вокруг меня, выискивая уязвимые точки для ударов. Потом я убедился, что противник не собирается выдыхаться, и всё так же полон сил и нанёс свой первый удар.

– Хэк!

Без всяких финтов я послал свой полуторник снизу вверх по прямой, от пояса в верхнюю часть груди Олафа, когда он открылся в момент очередного удара. Фламберг ударил в умбон, соскочил с него в сторону и проехал по доскам до металлической окантовки.

«Шустрый зараза, – с досадой подумал я, когда противник успел подставить щит под мой удар. Плюс, его щит оказался на совесть зачарован, не уступая в этом плане моему. – Ну, держись!».

И обрушил на врага точно такой же град ударов.

Несколько минут мы были похожи на ветряные мельницы и новичков, что впервые взяли в руки оружие и старающихся как угодно попасть по своему оппоненту. Никто из нас не думал о защите, только атака, и ещё одна и ещё, ещё! Мы бились упорно, на истощение магической защиты, которая под ударами зачарованных клинков быстро сдавала свои позиции.

Первым «сдох» амулет Олафа. И это было неудивительно, так как фламберг суммарно наносил больший урон, чем прямой меч. Полуторник был тяжелее, изгибы лезвия в точке удара передавали больше энергии, чем ровный клинок, который бил по всей площади. Да и зачарование моей кровью было эффективнее, чем классическое, принятое у оружейников-артефакторов.

Как только я это понял, то мигом врубил «цветомузыку» на щите. Яркое слепящее перемигивание мощных светодиодов на пару секунд превратило графёнка в зайца, который замирает столбиком на дороге, когда попадает в свет фар автомобиля ночью. За эти мгновения я дважды успел приложиться по нему. Первым ударом я разрубил поножи на его левой ноге. И следом, почти не прервав движение меча, снизу верх ткнул его под правый наколенник. Второй удар вышел смазанным и вышел не кончиком фламберга, а лезвием, словно провёл пилой, так как слишком близко к нему находился и мой меч оказался излишне длинным. Впрочем, даже так мне удалось повредить ему доспех, так как после этого Олаф сильно захромал на правую ногу.

Что-то яростно и неразборчиво прорычав сквозь решётку забрала, он отпрыгнул назад, разрывая дистанцию и одновременно отмахиваясь от меня мечом.

Между нами образовалась пара метров с небольшим свободного пространства. Не воспользоваться этим я не мог. Тем более графёнок посчитал, что эти двести с лишним сантиметров дают ему какую-то безопасность от мгновенной атаки. И потому он слегка опустил щит вниз, открыв голову и верхнюю часть груди, чтобы хорошенько рассмотреть меня.

В свою очередь я сделал шаг назад, одновременно поднял правую руку вверх и изогнул кисть, чтобы стреляющая трубка уставилась в лицо противника.

Фр-р-р-р-р-ш-р-р!

С каким-то совсем негрозным фырканьем и шорохом из неё вылетели пять шариков, которые ударили в забрало графского шлема.

– А-а-а!

Крик боли, что вырвался у Олафа, был настолько громок и так продрал морозом по коже, что от неожиданности заставил меня вздрогнуть и замешкаться с атакой.

Графёнок выпустил щит и меч из рук и вскинул ладони к забралу, которое оказалось испачкано кровью, брызнувшей изнутри. Куда угодили пули – я не знал. Скорее всего, повредили глаза или угодили в лицевой нервный узел. И то, и то – это сильнейшая боль и шок, которые вывели противника из строя. И этим следовало воспользоваться. Жалость? Сострадание? Прощение? Нет, не слышал. Уже однажды пошёл на поводу у этих чувств и вон как всё в итоге обернулось.

Я сорвался с места, будто сдавал норматив по спринту на сто метров, только собрался срывать финишную ленточку не телом, а фламбергом, который выставил острием вперёд, словно копьё.

Удар получился страшным!

Меч пробил нагрудник точно под срезом горжета и вошёл в человеческое тело, пока не уткнулся в заднюю стальную пластину. Олаф всплеснул руками в момент столкновения и полетел на землю. Фламберг так и остался торчать в нём. И когда графёнок свалился на спину, то мой клинок стал похож на крест на могиле.

Я вытянул из ножен мизенкордию, опустился на одно колено рядом с дёргающимся в агонии раненым и приставил кончик клинка к решётке забрала, на секунду замер (вот так просто зарезать беззащитного я всё ещё не мог, не в бою же, да и убийство холодным оружием от такого при помощи огнестрельного отличалось, точнее, чувства и ощущения в момент этого действа), потом положил сверху на рукоять вторую ладонь и резко вогнал «кинжал милосердия» между стальных прутков куда-то в область переносицы.

– Хр-р-р, – захрипел Олаф, выгнулся, засучил ногами и обмяк.

«Вот и всё», – подумал я, вставая с колена и убирая кинжал в ножны.

После поединка на меня навалилась усталость, равнодушие и ощущение гадливости, будто я вляпался во что-то мерзкое. Никакого чувства победы или удовольствия, что вышел победителем из схватки. Я и так не сомневался в её исходе, зная, что можно ожидать от местных магов и оружейников и ведая о возможностях своего снаряжения.

Для меня участие в дуэли никак не сказалось. А вот группе поддержки графёнка досталось от короля по полной. Секундант, как прямой участник поединка был заключён в тюрьму. Прочих друзей-товарищей Олафа чуть ли не на пинках выгнали из дворца и запретили в течение нескольких лет появляться в столице и во всех любых коронных землях.

Причина такой опалы по слухам была проста: король посчитал, что вызов меня на дуэль после того, как он наградил меня и чем выказал личное уважение – это плевок ему прямо в лицо.

Кое-кто попытался сразу после поединка обвинить меня в нарушении правил, что я воспользовался боевым амулетом, который был запрещён по условиям. Но судья послал таких горлапанов в сад, парой фраз объяснив, что никакого амулета не было, а использовалась лишь функция доспеха. И к слову, моя догадка про то, что графёнок был на допинге, позже подтвердилась. Олаф не только использовал амулет, который увеличивал ловкость и силу, но и принял зелье со схожим воздействием на организм. Если бы он выжил, то после такого глумления над собственным организмом ему пришлось бы не один день провести в кровати под присмотром лекаря.

Несмотря на такие последствия для участников поединка, за три дня бала произошло ещё четыре дуэли. Одна случилась на территории дворца, прочие прошли на улицах города. Результат – один покойник и трое раненых. Король на эти драки не обратил внимания, так как удаль свою показывали «посторонние», те, кто не вошёл в круг короля, как сказал Маанс. Тут он, в принципе, не имел даже моральных прав кого-то наказать. Такое его поведение не поняли бы дворяне, посчитав, что монарх ущемляет их права и плюёт на дворянское уложение.

Неприятностей, как я уже сказал, дуэль мне не принесла, а вот пользы от неё оказалось немало. В первую очередь – это новые полезные знакомства. Убедившись, что какой-то молодой граф с окраин да ещё не уроженец королевства находится в фаворе у правителя, ко мне стали набиваться в друзья многие. Большинство я вежливо отослал назад, с немногими пообщался, навёл мосты на будущее сотрудничество и заключил ряд сделок. Были намёки на союзы, но я постарался ответить на такие предложения, столь же размыто – ни да, ни нет. Прежде чем такими вещами заниматься нужно как следует узнать всё о будущих союзниках, чтобы потом не получить целый ворох проблем.

Утром четвёртого дня, когда многие гости во дворце стали готовиться к отъезду, меня вновь навестил королевский глашатай. Он сообщил, что со мной завтра пожелал побеседовать кое-кто очень важный и мне не следует отказываться от этого разговора и торопиться с отъездом. Почему-то, не упомянул короля. Но кто тогда это может быть?

Всё прояснилось следующим вечером.

Королевский глашатай проводил меня в одну из башен в той части дворца, которую занимала королевская чета и самые-самые близкие и верные придворные. В комнате, куда я попал, находилось четверо человек. Троих я не знал абсолютно, а вот с четвёртым был номинально знаком.

– Ваше Высочество, – поклонился я, узнав принца.

Тот в ответ коротко кивнул и махнул рукой на круглый стол с сидящими незнакомцами:

– Присаживайтесь, граф. Вас все знают, поэтому я представлю только этих достойных людей. Королевский коннетабль герцог Ди Изиргион. Первый маршал королевства маркиз Ла Аэйкар. И второй маршал королевства граф Парван Чёрная Крыса.

Самым старым оказался граф, выглядел на все пятьдесят с большим хвостиком. Или казался таковым, так как тот коннетабль мог пользоваться большими ресурсами для поддержания своего здоровья благодаря должности, и оказаться лет на десять старше второго маршала. При этом коннетаблю (он же средневековый министр обороны) я не дал бы больше сорока пяти лет.